Текст книги "Корабли атакуют с полей (рассказы)"

Автор книги: Евгений Фрейберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

На самом берегу реки, недалеко от пушек, возвышалась большая одинокая берёза. "Во, примета! – обрадовался мальчик. – Какая высоченная, её издалеча видно! Теперь домой!"

Он поспешно пустился в обратный путь. Ему хотелось бежать что было мочи, чтобы рассказать скорее о пушках, но нельзя было привлекать внимание белых. Он тихо пошёл по тропинке, будто гуляя, срывая по дороге цветы и останавливался, наблюдая за жаворонками, точно застывшими в воздухе. Песни птиц звучали как-то особенно звонко, словно и они радовались успеху мальчика. Но на душе у Родиона было неспокойно. "Если беляки заметили, что я видел их пушки, будет плохо", – думал он.

Но вот показалась застава. Двое солдат сидели на завалинке дома, по дороге с винтовкой на изготовку ходил незнакомый чубатый казак. Сердце Родиона тревожно забилось. "Не вернуться ли обратно и подождать, когда стемнеет? – мелькнула мысль. – Во рожа какая страшная! Такой не пропустит!" Но было уже поздно: его заметили.

– Эй! – крикнул чубатый. – Ходи сюда, живо! Чего здесь делаешь, шпионишь?

– Что ты, дяденька, я за змеем бегал, мне разрешили!

– Я покажу тебе змея, шпион поганый! Семёнов, взять его!

Подошёл солдат.

– Это не шпион, Василий Никандрыч, – сказал он. – Господин полковник приказал его пропустить. У него, вишь, змей улетел.

– Какой к чёрту змей! Чего городишь? Меня, брат, не обманешь, шпион это!

– Дяденька, какой же я шпион? – испуганно заговорил мальчик. – Лента Лёлькина улетела, без неё мне никак нельзя вертаться, запорет тятька. Пустите меня, дяденька!

– Вот господин полковник идёт, – заметил солдат. – Он скажет, что с ним делать.

Родька бросился было навстречу идущему, но его остановил сердитый окрик казака:

– Стой! А то зараз пулю получишь в мягкое место!

Офицер подошёл и, мельком взглянув на мальчика, спросил:

– Ну чего у вас тут? Шпиона поймали? Ай да молодцы! Хвалю! Вот что, парень! – обратился он к Родьке. – Бери ноги в охапку и катись отсюда полным ходом, чтобы и духу твоего здесь не было! Понятно?

– Понятно, господин генерал! – живо отозвался мальчик и что было духу помчался по улице.

Чубатый казак неторопливо вскинул винтовку и прицелился...

– Брось баловаться! – сказал полковник, рукой отводя дуло винтовки. Чего он тебе сделал, что ты его застрелить хочешь? Будто это заяц, а не человек! Побереги лучше патроны, пригодятся.

А Родион бежал и ждал выстрела. Он слышал, что беляки часто так делают – отпустят пленного, а потом стреляют. Но выстрела не последовало, и мальчик юркнул в первую боковую улочку. Навстречу ему выскочил Митька.

– Ну как, нашёл? – взволнованно спросил он. – А ленточку не украли?

– Потом, потом, Митька! – На бегу крикнул Родион. – Потом расскажу!

Он побежал к мастерским, где работал дядя Петя. У проходных ворот стоял часовой.

– Куда прёшь? – грубо закричал он, скидывая с плеча винтовку. – Пошёл отсюда, пока цел! Нечего здесь шататься!

– Господин солдат, дядю мне надо, он здесь работает.

– Потом придёшь, когда гудок будет. Проваливай!

– А тебе кого надо, парень? – спросил проходивший мимо рабочий. Может, я знаю?

– Мастера мне, дядей Петей звать, позови, пожалуйста!

Рабочий ушёл, и в дверях скоро появился дядя Петя. Он сердито посмотрел на мальчика.

– Ну, чего надо? Ежели насчёт самоката, так зря пришёл, времени нет с ним возиться. А матке скажи, что молока больше не буду у неё брать. Чистая вода, а не молоко! Так и скажи.

Удивлённый мальчик не успел рта раскрыть, как дядя Петя резко повернулся, и дверь за ним захлопнулась. Родион постоял немного, ничего не понимая, и потом медленно направился к дому.

"Что такое с ним? – размышлял мальчик. – Разговаривать не стал, про какой-то самокат поминал, мамку ругал, будто забыл, что её убили. Может, он решил, что я ничего путного не узнал и только зря его беспокою?! Вот беда какая! – досадовал Родион. – Так всё удачно получилось, а он и слушать не захотел!"

Вовсе опечаленный, он подошёл к знакомому домику. На дверях висел большой замок. Он не хотел идти в свой дом, где после смерти матери жила его тётка. Долго не раздумывая, он залез по дереву на крышу, а оттуда через слуховое окно на чердак. Там в одном углу лежало сено, и мальчик растянулся на нём. Он очень устал за эти два дня и хотел отдохнуть. "Дядя Петя рано не придёт, а до вечера мне делать нечего", – решил он и моментально заснул.

Ему казалось, что прошло совсем немного времени, когда он проснулся и услышал, как внизу кто-то открывает дверь. Это вернулся с работы дядя Петя.

Родион скользнул по дереву вниз и вошёл в дом. Дядя Петя сурово на него посмотрел.

– Ты что же, совсем сдурел? – сказал он сердито. – Зачем пришёл в мастерские? Был у белых, а от них прямо ко мне? Неужто не понимаешь, что подводишь не только меня?! Видел, как беляк уши навострил, когда я с тобой разговаривал? Они за нами следят, знают, что нам с ними не по дороге. Заметил, что форма у часового не русская, а английская? Значит, это шкура, доброволец, ему надо выслуживаться перед начальством. Вот он и слушает, не скажет ли кто против их власти, не замышляют ли чего рабочие. Потому я и сказал про самокат, про молоко, а ты не понял! Эх, Родион, Родион, соображать надо маленько, если хочешь нашему делу помочь! Рассказывай теперь, удалось что-нибудь узнать?

– А ты большую берёзу на берегу знаешь? – спросил Родион. – Одна стоит, почти у самой воды.

– Ну, знаю, но при чём тут берёза? – удивился рабочий. – Я тебя про пушки спрашиваю, а не про берёзы.

– Вот там и пушки, – тихо сказал Родион. – Восемь штук! Зелёные, тупорылые, не такие, как у моряков, много меньше!

– Значит, видел! – обрадовался дядя Петя. – А не ошибся, не померещилось тебе, – может, брёвна были?

– Что я пушек, что ли, не видел! – обиделся Родион. – Самые настоящие пушки, это точно.

– Ну и молодец же ты, Родька, не думал я, что это тебе удастся. Теперь вопрос, как нам передать эти сведения красным? Из наших никого не пошлёшь, следят беляки и из посёлка не пускают. Вот если бы ты, Родион! Рискнёшь, а?

– Чудак ты, дядя Петя! Да я за этим и прибег сюда, а ты разве не понял?! Только научи, как место точнее обсказать, где пушки стоят, чтобы ошибки не вышло. А то начнут наши бабахать по кустам, только зайцев пугать без толку! А снаряды мы искали и ни одного не могли найти. Куда они деваются? Непонятно.

Ответственное задание

– Забудь, Родион, пока про зайцев и про снаряды и слушай, что я тебе скажу. Писать ничего не буду, передашь на словах. Только маленький план нарисую, где пушки стоят. А красным передашь, что им незачем теперь идти по главному руслу. Их пароходы где угодно пройдут по такой воде. Так и скажи начальнику моряков. Пусть они идут подальше от берега, а когда минуют три мыса, возьмут направление на большую берёзу. Её хорошо видно.

Беляки караулят реку, а красные явятся с луговой стороны и свалятся на них как снег на голову. Так и скажи. Повтори.

– Красным, значится, надо идти на пароходах лугами. Пройти три мыса и повернуть к берегу, на большую берёзу. Тогда берегись, беляки! Во как им моряки дадут! Вот будет здорово! – радовался мальчик. – Ещё чего передать?

– Скажи, что офицерские полки белых и их штабы в двадцати километрах от Камы, на реке Шешме. Там их главные силы. Оттуда они, наверно, собираются ударить на Волгу. Здесь же только пушки и батальон пехоты, а выше по реке и вовсе никого нет. Разобьют батареи, а потом хоть до Перми можно спокойно идти! Белякам тогда срочно придётся сматывать удочки, чтобы не попасть в окружение. Понял, Родион, не перепутаешь?

– Всё передам, дядя Петя, не беспокойся. Не забуду. Но сейчас не пройдёшь, сцапают.

– Ясно, Родька, иди спать, а вечером я тебя разбужу. Совсем стемнело, когда мальчика кто-то потянул за руку.

– Вставай, Родион, пора! – услышал он тихий голос. Мальчик вскочил, словно ошпаренный.

– Фу-у!.. – облегчённо вздохнул он. – Мне приснился казак, который меня хотел стрелить. Я будто бы побежал от него, споткнулся и упал. А он ударил меня ногой и вскричал: "Вставай, шпион!" – я и вскочил! Но не думай, дядя Петя, это я во сне могу упасть, а так ни боже мой! Бегать могу, особенно если испугаюсь чего!

– Ты уж сделай так, чтобы не бегать, – посоветовал дядя Петя. – Главное дело, не торопись. Прежде чем будешь переходить фронт, осмотрись кругом получше.

– Никакого фронта тут нет. Я так понимаю: фронт – такая линия, через которую мышь не должна проскочить. А здесь в любом месте стадо коров можно перегнать, и никто не увидит. Разве это фронт?!

– Всё равно будь осторожнее, чтобы дело не провалить. Вот это куда-нибудь получше спрячь, – сказал дядя Петя, вручая мальчику маленькую бумажку. – Пушки я отметил крестиком, а это три мыса, которые надо обойти. Здесь ничего не написано, сам всё расскажешь. А пока подкрепись на дорогу, вот молоко и хлеб.

Родион быстро управился с краюхой хлеба, выпил большую кружку молока и поднялся. Бумажку он спрятал на голове под кепкой.

– Я пойду, – сказал он и, не попрощавшись, выскользнул из дома. Чёрная тьма охватила его, и мальчик в нерешительности остановился. "Может, дождаться рассвета? – подумал он. – Куда тут пойдёшь! Нет, пойду, – решил он. – И так, наверно, моряки посчитали меня за шпиона!"

Ощупью он двинулся вперёд. Глаза привыкали к темноте, и вскоре мальчик разглядел изгородь прогона, по которому он недавно гонял овец. Грязная, не просохшая после таянья снега дорога стала светлеть. Родион свернул в сторону и пошёл кустами. Здесь он чувствовал себя в безопасности, но всё-таки остановился и долго прислушивался.

Подвиг

Было тихо, только временами тёмное небо наполнялось звонким посвистом пролетающих утиных стай. Родион пошёл дальше. Впереди он увидел деревья. Они росли по краям канавы. "Вот где может быть застава у беляков", – подумал он, пригибаясь к земле. Ползком он перебрался через канаву и вдруг совсем рядом услышал лёгкий храп. "Беляки!" – решил мальчик и тихо повернул назад. Но потом будто что-то вспомнил, изменил направление и пополз прямо на храп. Чуть приподняв голову, он зорко всматривался в темноту. Вот он увидел тёмный силуэт солдата, прислонившегося к дереву. Голова у него была опущена – он спал. Другой солдат лежал прямо на земле. Винтовка была прислонена к дереву.

Родион полз прямо к спящим. До них уже оставалось несколько шагов, как вдруг лежащий на земле солдат дико завопил:

– Держи его, держи! Вон он! Вон он! Хватай его, стреляй!!

Мальчик прижался к земле и замер. Только маленький кустик прикрывал его, Но почему же кричащий даже не поднял головы?!

– Спи ты, чёрт старый! Ревёт во сне, как бык! – сердито пробормотал солдат, сидящий у берёзы. – Счастье твоё, что матросы на своих пароходах сидят, а то бы они научили тебя, как кричать в засаде! Спи!

Родион лежал затаив дыхание. Обернись солдат назад – и всё было бы кончено. Сведения, которые он так страстно хотел передать красным, не были бы доставлены.

Долго он лежал неподвижно. Сердце тревожно билось, и он боялся, что стук этот могут услышать. Но солдат, который кричал во сне, не проснулся, а другой дышал ровно и даже посвистывал носом.

Родион поднял голову и весь обратился в слух. "Подожду ещё, до рассвета далеко. Пусть заснут покрепче", – решил он.

Вскоре и второй солдат захрапел. Мальчик подождал немного, потом осторожно поднялся и подошёл к спящим.

Тихо потянул на себя винтовку, стоящую у дерева, ухватил её другой рукой и поднял. Затем медленно, на цыпочках, отошёл в сторону. Дойдя до кустов, он вскинул винтовку на плечо и зашагал прочь.

"Теперь никто не скажет, что Родька Кирсанов не сможет воевать! размышлял он. – Вот, пожалуйста, скажу я, винтовка для первого раза, а потом, может быть, и пушку увезу из-под носа беляков! Ну и удивится начальник, когда я приду с винтовкой!"

Тяжёлая винтовка давила на плечо, и Родион понёс её в руках. Идти стало легче. "Теперь надо как-то миновать посты моряков, – подумал он. – А то опять потащат к начальнику, скажут, что поймали шпиона! А то и подстрелить могут, ночью ведь не видно, свой идёт или чужой!"

Опять застава!

Долго он шёл кустами и решил, что матросская застава осталась позади, как вдруг его остановил грозный окрик:

– Стой! Кто идёт? Руки вверх! – В лицо упёрся длинный ствол пистолета, кто-то выдернул из рук винтовку...

– Стой, гад, попался! Мы тебя давно поджидаем, шпион проклятый! произнёс чей-то знакомый голос. – Ещё винтовку захватил! Вот мы и испытаем её на тебе. О такую дрянь, как ты, свои винтовки не будем марать!

– Товарищ Силин! – радостно воскликнул Родион, узнав по голосу знакомого комендора, который на корабле доставал для него матросское обмундирование. – Это я, я, Родион, неужто забыл?!

– Я-то помню, ты, гадёныш, наверно, забыл, как мы тебя пожалели и приютили?! А ты в благодарность к белым подался, и ещё хватило совести обратно вернуться! Вот начальник тебя поблагодарит!

– Силин, ты к начальнику его хочешь вести? – послышался суровый голос. – Чтобы он опять его приголубил?! Так не выйдет! Раз сюда пришёл, пусть здесь и останется!

Посторонись маленько, нечего с ним церемониться! – В темноте металлически звякнул затвор винтовки...

– Брось, Смирнов! – решительно заявил Силин. – Я здесь старший и никакого самоуправства не позволю. Доставим его в штаб, пусть там решают!

– Дяденька! – горестно завопил мальчик. – Да ведь я нарочно к белым бегал, про пушки узнавал! Мне сам начальник про них говорил. А винтовку я разве зря принёс? У беляка утащил я её! А вы меня застрелить хо... тите! расплакался он, больше от обиды, чем от страха.

– Ладно, ладно, потом расскажешь! Не реви, никто тебя стрелять не будет! – сердито сказал комендор. – А вот если врать будешь, тогда уж не обижайся!

– Чего мне врать, хотите записку покажу? Дядя Петя послал.

– Начальнику покажешь! Пусть он с тобой говорит, а мне тошно! Марков! обратился он к невысокому моряку в бушлате и с двумя пистолетами за поясом. – Отведёшь его в штаб. Понятно?

– Есть, товарищ старшой! Отвести шпиона в штаб! – бойко ответил матрос.

– Морские узлы умеешь вязать? – обратился к нему Силин. – Завяжи ему руки, а другой конец сам держи, чтобы не сбежал! В прошлый раз он нас ловко обдурачил, вахтенный из-за него выговор получил.

– Не сбежит! – сказал моряк, похлопывая рукой по двум своим наганам. Идём! – Приказал он Родиону.

Они пошли – конвоир впереди, мальчик сзади, обиженный и злой.

Понемногу рассветало. Смутными серыми пятнами обозначились кусты, по горизонту протянулась узкая лента зари. Из оранжевой она становилась золотой, багровели высокие облака.

Наступало утро. Мальчик торопливо шагал за своим конвоиром. У матроса были голубые детские глаза и маленький вздёрнутый нос. "Совсем молодой – и два нагана! Это здорово! Мне бы один! – подумал Родион. – А меня ведёт, как собаку, на поводке! Знал бы я, что так встретят, ни за что бы не пошёл! Ещё стрелять хотели!" От обиды он зашмыгал носом.

– Ты чего? – обернулся к нему матрос. – Сам прибег, а теперь скулишь?! Радоваться, парень, надо, что в хорошие руки попал. Будь на нашем месте белые, сразу бы хлопнули.

– Белые, белые! – не выдержал Родион. – А ты надо мной не изгиляешься? Веди к начальнику и не надсмехайся!

– Как же мне не надсмехаться? От горшка три вершка, а шпион! Вот всыплют тебе розог, узнаешь, как шпионить!

Родион промолчал. "Чего объяснять, всё равно не поверит! Расскажу начальнику, тот поймёт!"

Кустарники кончились. Впереди показались избы деревни, за ними светилась река. На фиолетовой воде резкими силуэтами темнели корабли флотилии. На мачтах алели флаги.

Сердце мальчика радостно забилось. Он попадёт на пароход, поговорит с начальником, и всё выяснится. Вот тогда он посмеётся над этим белобрысым моряком, который, наверно, и моря-то никогда не видел. Он презрительно посмотрел на широкую спину конвоира, на его светлые волосы, выбивающиеся из-под бескозырки, и рассмеялся.

– Ты что смеёшься? – спросил моряк. – Чего обрадовался? Или думаешь, что тебя с оркестром встретят? Сам начальник придёт и скажет: "Пожалуйте, господин шпион, на наш корабль. Отведайте наших матросских харчей, а потом мы вам доложим, сколько у нас имеется пушек, пулемётов и разного прочего хозяйства. Ежели вам потребуется узнать, сколько у нас стоит на довольствии тараканов, то вахтенный свистнет в дудку, прибежит баталёр и всех подробно пересчитает.

А вот насчёт клопов и других вредных насекомых – это уж вам придётся к своему начальству обращаться. Мы этих зверей не держим и не любим. Будьте спокойны, господин шпион, мы и у вас их скоро всех перебьём, вместе с хозяевами, конечно! Понятно вам?!" Ну, иди, иди! – продолжал он. – Чего тянешься, как бычок на верёвке! Надоел ты мне хуже горькой редьки! И зачем тебя надо к нам вести?! Дал бы я тебе по загривку и пинка по одному месту, чтобы катился подальше отседа!

– Но, но! – огрызнулся Родька. – Полегче, не очень-то разоряйся! Знаешь ты, где у беляков пушки стоят? А я знаю, сам их видел! Во!

– Врать-то ты горазд! – насмешливо возразил моряк. – Мне ребята жаловались, как ты их опутал. Ничего, теперь умнее будем, больше нас не обманешь!

Деревня ещё не проснулась. Лишь кое-где из труб поднимались лёгкие дымки и словно таяли в розовеющем воздухе. Моряк спустился на берег и зычно закричал:

– На "Маматове", давай шлюпку!

На большом пассажирском пароходе, где помещался штаб передового отряда судов, раздалась переливчатая трель дудки и громко закричал вахтенный:

– Подвахтенные, наверх! Шлюпку на воду!

Все прекрасно знали, что шлюпку спускать не надо, так как её и не было, а за кормой парохода качалась самая простая речная лодка. Но это были балтийские моряки, и они свято хранили морские традиции. На военных кораблях нет лестниц, стенок и окон, а есть трапы, переборки, иллюминаторы и много других вещей, которые зовутся совсем иначе, чем на берегу. Моряки смеялись над волжанами, которые шлюпки называли лодками, а бросательные концы чалками.

Итак, говоря по-морскому, от парохода отвалила шлюпка. Сидящие в ней два матроса быстро гребли к берегу. Когда нос её врезался в песок, матросы выскочили и удивлённо уставились на мальчика.

– Видите, какого телка поймали, узнаёте?

– Это и есть тот самый, который вчера сбежал с "Вани-коммуниста"? спросил один.

– Ясно, что он! – подтвердил конвоир. – Мал, да удал! Верно я говорю, господин шпион?!

– Отстань, надоел! – огрызнулся мальчик. – Что-нибудь новенькое придумай!

– Это тебе новенькое надо придумывать, – возразил моряк. – А то затвердил: пушки, пушки! А видел ли ты когда-нибудь настоящую пушку, кроме наших? Голову даю, что не видел! Эх ты, паразит! Садись в шлюпку и помалкивай!

Вместо благодарности – канатный ящик!

Шлюпка подошла к пароходу, и матросы легко выпрыгнули на палубу. С ними поднялся Родион. Из кормовой каюты вышел начальник отряда.

– Ну, что нового? – спросил он. Увидев мальчика, нахмурился, и на лице его отразились досада и гнев.

– Опять ты у нас?! Опять будешь интересоваться нашими пушками и снарядами? Собирать шпионские данные, да?! – сердито закричал он. – Не хочу даже разговаривать с тобой! Пусть трибунал разбирает, с меня хватит! Накормите его и – в канатный ящик! – распорядился он.

– Есть накормить и посадить в канатный ящик! – отрапортовал вахтенный.

– Товарищ начальник, товарищ начальник! – испуганно закричал мальчик. За что же в канатный ящик?! Я же сделал, как ты говорил! Бумага у меня! Никакой я не шпион!

Но начальник давно захлопнул дверь каюты и его не слушал. Расстроенный, он уселся за стол. "Так обмануться, – горько сетовал он. – Хорошее, честное лицо, а на самом деле... Это мне урок, нельзя быть таким доверчивым".

Настроение ещё больше ухудшилось. Утром его вызвал к прямому проводу командующий Второй армией Шорин и так закончил свой разговор: "Сметая губительным огнём вражеские батареи, приказываю вам продвигаться вверх по Каме. В помощь высылаю отряд коммунистов". Распоряжение о высылке отряда его обрадовало. В те тяжёлые времена партия высылала коммунистов на самые ответственные участки фронта. Но как продвигаться вверх по реке, когда хорошо пристрелянные батареи неприятеля создают огневую завесу, через которую без потерь нельзя прорваться! Имеет ли право он, начальник главных сил флотилии, рисковать созданными с таким трудом кораблями, посылая их на верную гибель?!

А кроме того, был ли смысл отдаляться от частей Красной Армии, которые вот-вот должны подойти?! Ведь только комбинированный удар с реки и с берега мог заставить неприятеля оставить свои позиции. Но медлить тоже нельзя: враги могут подтянуть подкрепления и начать наступление на Волгу. Вот этого и боялся начальник отряда и потому нервничал. "А тут ещё этот несчастный мальчишка!"

– Вахтенный! – крикнул он в открытый иллюминатор. Дверь в каюту отворилась, и в просвете показался моряк в бескозырке, из-под которой буйно выбивались рыжие кудри.

– Вот что, Петров! Передай боцману, чтобы назначил гребцов на шлюпку отправить мальчишку в ревтрибунал.

– Товарищ начальник, ребята говорили, что он про какую-то бумагу поминал. Будто вам должен передать. Его обыскали, но ничего не нашли. Наверное, брешет!

– Бумагу? – удивился начальник. – Чего же раньше мне не сказали? Приведите его.

Когда в каюту ввели Родиона, начальник с трудом его узнал. Лицо было заплакано, глаза смотрели исподлобья. Куда делись его жизнерадостность и прямота?! Он был похож на загнанного зверька и подозрительно поглядывал на сидящего начальника.

– Какая у тебя бумага, показывай! – Родион мрачно взглянул на начальника, потом на вахтенного и, словно нехотя, достал из волос бумажку, свёрнутую в трубочку.

– Дядя Петя послал, – сердито сказал он.

– Что такое? Ничего не понимаю, – пробормотал моряк, внимательно рассматривая бумажку. – Вот это похоже на береговую линию, здесь какая-то стрелка, а против неё крестик. Ничего не понимаю. Может, ты знаешь, Родион?

Мальчик молчал. "Пусть сами разбирают, раз мне не верят! – со злорадством думал он. – Если попросят по-хорошему, тогда скажу".

– Ну, рассказывай, парень, довольно тебе дуться. Говоришь, дядя Петя послал эту бумажку, а кто он такой? И что означает этот рисунок? Почему здесь крестик? Рассказывай, Родион, что знаешь.

– Дядя Петя – рабочий, красный он. А рисовал он реку. Велел сказать вам, чтобы вы шли на батареи лугами, воды везде много. Беляки вас оттуда ждать не будут. Пройдёте три мыса, а потом завернёте к берегу, стрелкой показано, где поворот. А крестик – это пушки, восемь штук. Это я узнал про пушки, видел их, а вы... – Мальчик не выдержал и горько зарыдал. – Вы хотели меня расстрелять, за шпиона признали!

– Успокойся, Родион, дело военное, и ты сам виноват, что так получилось. Почему сбежал и никого не предупредил, разве можно так?! Сказал бы мне, что ты надумал!

– А ты мне поверил бы? – сердито спросил мальчик. – Сразу бы посадил в канатный ящик?! Потому и сбежал!

– Пожалуй, ты прав, друг! – сказал начальник, внимательно глядя на мальчика. – В чужую душу не влезешь, особенно в такую маленькую, как у тебя!

Теперь он был убеждён, что мальчик говорил правду. Однако где-то глубоко, в подсознании, таилась мысль, что всё это могло оказаться ловушкой, придуманной врагами. Он решил ещё допросить мальчика.

– Так, хорошо, Родион, а больше ничего не передавал твой дядя Петя? Сколько беляков у вас в Полянках, не говорил?

– Он сказал, что у нас только пушки и немного солдат и офицеров. Он назвал сколько, но я забыл слово.

– Может быть, полк или рота? – подсказал моряк.

– Не, – отрицательно покачал головой Родька. – Другое слово!

– Какое же другое?! Батальон?

– Во, во! Батальон! – обрадовался мальчик. – А дальше по берегу белых нет, дорога свободная.

– А где главные силы белых, не слышал?

– Дядя Петя говорил, что полки из одних офицеров стоят на реке Шешме, это километров двадцать отсюда. Там много беляков. Про берёзу я ещё не сказал, – вдруг вспомнил мальчик. – Прямо против пушек, на берегу, стоит большая берёза. Когда повернёшь к берегу, держать надо на неё, как раз к пушкам выйдешь!

– Ну и прекрасно! – весело заметил начальник отряда. – Всё ясно, Родион, иди получай свою форму! Только больше не бегай, смотри! Без разрешения никуда, понятно? Сигнал поднять, срочно! – обратился он к вахтенному: – "Флагман требует к себе начальников дивизионов канонерских лодок".

– Есть! – отозвался вахтенный. – Пошли, разведчик! Они вышли, и начальник облегчённо вздохнул. Всё-таки он оказался прав! Вера в человека не подвела. То, что рассказал мальчик о силах и расположении неприятеля, точно совпадало со сведениями, полученными от перебежчиков. Основные вражеские силы были на реке Шешме, здесь же оставлен лишь заслон. Его необходимо было уничтожить.

Военный совет

На штабном пароходе "Капитан Маматов" собрались начальники дивизионов. Высокий, жилистый Леонтьев, всегда спокойный и выдержанный, явился первым. На маленькой шлюпке, с одним матросом, подгрёб плотный и суровый начальник четвёртого дивизиона Водоватов. Это был старый матрос, решительный и храбрый. Начальник третьего дивизиона канонерских лодок, невысокий, юркий Коротков, тоже был из военных моряков.

– Товарищи! – начал командир отряда судов. – Получено интересное предложение, как нам уничтожить проклятые батареи, которые нас здесь задерживают. Вот записка, её доставил задержанный паренёк, Родион Кирсанов. Здесь ничего не написано, только небольшой чертёж. Смотрите! – Он передал начальникам бумажку. – Видите, нарисован берег и три мыса. Теперь взгляните на карту. Вот эти мысы, крестик же обозначает место, где стоят пушки. Неизвестный товарищ рабочий советует нам идти не по фарватеру, а прямо затопленными лугами. После третьего мыса повернуть к берегу и держать на большую одинокую берёзу. За ней расположены пушки. Всё это мне рассказал сам Родион, которого мы посчитали было за шпиона. Ваши соображения, товарищи!

– Насколько достоверны эти сведения? – спросил Коротков. – Чем вы докажете, что этот план рисовал рабочий, а не какой-нибудь царский полковник?! Можете поручиться, что мальчишка не подослан врагами?

– Да! – твёрдо сказал начальник отряда. – Я могу поручиться, но моё решение не обязательно для вас. Вам необходимо всё продумать, а потом уж решать. Ваше мнение, Иван Степанович! – обратился он к Водоватову, старшему из начальников дивизионов.

– Пойдём полями, какая разница! Мы и так превратились из морских волков в речных крыс. Я на всё согласен, только бы турнуть беляков, чтобы у них пятки засверкали!

– А ежели эта ловушка подстроена белыми, тогда что? – сказал Коротков. – Угробим только корабли без всякого толку.

– То есть как – угробим? – возразил Водоватов. – На фарватере, где у них всё пристреляно, не угробили, а на чистом плёсе можно будет маневрировать, а это большое дело! Ты, товарищ Коротков, что-то чересчур страхуешься! Ловушки бояться нечего, надо идти, как показано в записке. Её послал рабочий, для меня это ясно, а не написал он ничего, чтобы не подвести мальчишку. Пусть товарищ Леонтьев скажет, как он думает.

Все повернулись к командиру канонерской лодки "Волгарь-доброволец", который невозмутимо сосал огромную "козью ножку".

– По моим сведениям, товарищи, – сказал он, – сегодня к ночи должны подойти передовые части двадцать восьмой дивизии. Они, конечно, не будут здесь задерживаться и пойдут дальше. Нам тоже надо будет ударить по белякам. Неизвестный товарищ правильно советует идти лугами, чтобы нагрянуть на них неожиданно. Выйдем на рассвете. Я хотя и речник, но готов быть и полевиком. Я за поход полями!

– Всё ясно! – заключил начальник отряда. – Выход в три ноль-ноль. Съёмка по сигналу ратьером{4} с "Вани-коммуниста".

– Ну, вот и решили! Теперь не плохо было бы и чайку попить! – заметил Водоватов, смотря на начальника отряда.

– Конечно, не плохо, – поддержал его Леонтьев, – но вот беда, кок на берегу, а тут одни командиры! Выходит, что некому и чайник вскипятить!

– Это, братцы, дело не наше. Раз нас позвал к себе флагман, он и должен позаботиться! Верно я говорю? – повернулся Водоватов к начальнику отряда.

– Конечно, верно, беда лишь в том, что, кроме воблы, к чаю нет ничего! Если товарищи командиры не будут возражать против чёрных сухарей, тогда порядок – чай состоится!

Он вышел из каюты и очень скоро вернулся с большим чайником.

– Братва над нами сжалилась и уступила чайник. Только что вскипятили, сказал он, вытаскивая из-под койки мешок с сухарями и несколько сухих рыбок.

– О, "карие глазки"! – весело заметил Водоватов. Он взял одну рыбу за хвост и стал сильно бить её о край стола. – Прогоним здесь беляков, пойдём на Волгу, там стерлядей похарчим!

– А ловить на что будешь? – с усмешкой спросил Леонтьев. – На якорьки, которые у тебя на ленточках?!

– А беляки на что? – в свою очередь удивился Водоватов. – Не видел разве, сколько рыбы всплывало, когда они по нас палили! Это, брат, вернее любого крючка!

– До Волги ещё далеко, а пока давайте поднажмём на воблу, – посоветовал начальник отряда. – Вобла прекрасно заменяет сахар. Прошу угощаться!

Недолго сидели командиры за чаем. Надо было готовиться к походу.

Корабли атакуют с полей

А вечером маленькая деревушка наполнилась шумом и стуком колёс, тарахтением тачанок, на которых были установлены пулемёты, бряцаньем оружия и весёлыми голосами красноармейцев. Подошли долгожданные части Второй Красной Армии. Бойцы с удивлением поглядывали на лихих военных моряков, обвешанных пулемётными лентами и гранатами, на боевые пароходы, на которых высоко к небу задрали свои узкие горла длинные морские орудия.

Общее наступление на Камские Полянки было назначено на раннее утро, чуть начнёт светать.

В полной темноте на флагманском судне "Ваня-коммунист" замелькал огонёк ратьера. "Всем вооружённым судам сняться с якорей и следовать за мной", семафорил флагман, приказ быстро облетел все корабли. Послышались резкие трели боцманских дудок, по трапам и палубам затопали сотни ног. Глухо зарокотали шпили и лебёдки, поднимая якоря. Звякнули звонки машинных телеграфов, и по тёмной воде зашлёпали плицы пароходных колёс. Суда снимались с якорей и на малом ходу выстраивались в кильватерную колонну. Замелькали огоньки на "Ване-коммунисте", и суда увеличили ход, направляясь в тёмные просторы залитых полой водой лугов. В туманной дымке растворились берега, и корабли шли в полной темноте, беспрерывно измеряя глубину. Никогда ещё балтийским морякам не приходилось плавать по лугам, и поэтому все облегчённо вздохнули, когда флагманский корабль круто повернул и пошёл вдоль невидимого берега. Вновь заработал ратьер. "Идти строем уступа", передавалась команда. Чуть посветлело небо на северо-востоке, тёмной полоской наметился берег, занятый белыми. Начальник отряда стоял на мостике и всматривался в туманные контуры берега.