Текст книги "Новейшие археозоологические исследования в России: К столетию со дня рождения В.И. Цалкина"
Автор книги: Евгений Черных
Соавторы: Е. Антипина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Ниже дается краткий обзор данных по домашним копытным рассматриваемой территории. Сейчас невозможно дать сколько-нибудь полной характеристики их возрастного состава, размеров и породных особенностей, так как для ряда территорий и археологических культур имеется только определения видового состава костных остатков с поселений. Большая часть приводимых ниже данных получена автором.
Крупный рогатый скот-bos taurus
Крупный рогатый скот появляется в степной зоне Казахстана не позднее III тыс. до н. э., а учитывая материалы с соседних территорий, вероятно, в IV тыс. до н. э. Находки роговых стержней крайне редки на поселениях всех культур бронзового и раннего железного века. Почти все найденные в жертвенных комплексах могильников и на поселениях черепа принадлежали комолым особям. Все это позволяет полагать, что крупный рогатый скот в это время был представлен в основном комолой формой. Изучение пропорций метаподий из могильников [ Цалкин1972, с. 71] и поселений эпохи поздней бронзы [ Косинцев1989, с. 92] показало, что некоторые из них принадлежали волам. Возрастной состав животных в разных ландшафтных и культурно-хронологических группах поселений приведен в таблице 2. В лесостепной зоне наблюдается во времени единая тенденция изменения возрастного состава: уменьшение доли молодых особей и увеличение доли полувзрослых и взрослых особей. Так доля особей до 1,5 лет уменьшается от 34 % на поселениях андроновской культурно-исторической общности до 18 % на поселениях раннего железного века. Доля особей старше 30 месяцев, соответственно, увеличивается с 45 % до 56 % (табл. 2). Эта тенденция отражает увеличение молочного направления в скотоводстве. В степной зоне эта тенденция не прослеживается. Здесь с самого начала позднего бронзового века было велико значение крупного рогатого скота для получения молока. Так, на поселениях синташтинской культуры доля остатков взрослых животных составляет 65 %, что больше, чем даже на поселениях раннего железного века в лесостепи – 56 % (табл. 2).
Таблица 2. Возрастной состав (%%) крупного рогатого скота из поселений западных районов лесостепи и степи Западной Сибири и Северного Казахстана.
Мелкий рогатый скот– ovis aries et capra hircus
По имеющимся данным, мелкий рогатый скот появляется на рассматриваемой территории одновременно и вместе с крупным рогатым скотом. На всех поселениях их остатки сопутствуют друг другу. Среди остатков мелкого рогатого скота на всех поселениях преобладают кости овцы. Исключением является поселение кор-чажкинской культуры Фирсово-18, на котором костей козы больше, чем овцы. По соотношению остатков козы и овцы в рассматриваемом регионе можно выделить два ареала поселений – восточный и западный. Восточный ареал включает поселения лесостепного Приобья, а западный – поселений в бассейнах рек Тобол, Ишим и Иртыш. На поселениях всех периодов восточного ареала доля остатков козы выше, чем на поселениях западного ареала. Так на поселениях конца позднего бронзового века доля остатков козы в восточном ареале в среднем составляет 23 %, а в западном ареале – 14 %. На поселениях раннего железного века, соответственно – 18 % и 8 %. Из этих данных видно, что в обоих ареалах доля остатков козы в раннем железном веке уменьшилась по сравнению с поздним бронзовым веком.
Таблица 3. Возрастной состав (%%) мелкого рогатого скота из поселений западных районов лесостепи и степи Западной Сибири и Северного Казахстана.
Возрастной состав мелкого рогатого скота имеет одинаковую тенденцию изменения во времени как на поселениях лесостепной, так и степной зон (табл. 3). Происходит уменьшение доли особей в возрасте до 1 года. В лесостепной зоне их доля уменьшается с 32 % на поселениях андроновской культурно-исторической общности до 9 % на поселениях раннего железного века. В степной зоне это уменьшение не так ярко выражено – с 13 % на поселениях синташтинской культуры до 9-10 % на более поздних поселениях. Параллельно увеличивается доля особей старше 2 лет, соответственно, с 40 % до 57 % на поселениях в лесостепной зоне и с 46 % до 56 % на поселениях в степной зоне. Эти изменения, на мой взгляд, отражают изменения в хозяйственном использовании мелкого рогатого скота. В более поздние периоды возрастает его роль, как производителя шерсти. Следует отметить, что среди остатков овец очень мало фрагментов роговых стержней, а большая часть черепов принадлежала комолым особям. В то же время, среди остатков козы, фрагменты роговых стержней встречается сравнительно часто, а почти все черепа имеют рога. Это позволяет полагать, что большая часть овец прежде всего самки, были комолыми, а почти все козы имели рога.
Лошадь – Equus Caballus
Время появления домашней лошади в рассматриваемом регионе является дискуссионным. Часть исследователей относят Северный Казахстан к первичным центрам доместикации лошади [ Макарова, Нурумов1989, с. 48; Зайберт1993, с. 230, 231]. Другие исследователи отрицают это [ Benekke, Drish 2000, р. 12; Косинцев2002, с. 50]. Я полагаю, что первые домашние лошади появились здесь в Ш тыс. до н. э. с территории Волго-Уральского междуречья. Однако постоянным и многочисленным домашним видом лошадь становится со II тыс. до н. э. Возрастной состав этих животных имеет одинаковую тенденцию изменения во времени как в лесостепной, так и в степной зонах. Она проявляется в выравнивании долей основных возрастных групп. На самом раннем этапе на поселениях синташтинской культуры доминируют две возрастные группы – молодые и взрослые. Им принадлежали, соответственно, 37 % и 53 % особей. Группы полувзрослых и старых крайне малочисленны 7 % и 3 % (табл. 4). На поселениях андроновской культурно-исторической общности различия между группами не так сильно выражены. В лесостепи молодые и взрослые составляют 34 % и 49 %; в степной зоне – 34 % и 39 %. В степи эти изменения произошли за счет увеличения группы старых особей – с 3 % до 19 %. На поселениях конца эпохи бронзы в лесостепной зоне увеличивается доля старых особей – с 3 % до 18 %, а в степной зоне увеличивается доля полувзрослых особей – с 8 % до 16 %. Таким образом, к концу эпохи бронзы возрастная структура лошади становится одинаковой в лесостепной и степной зонах (табл. 4). В лесостепи выравнивание возрастной структуры продолжается и в раннем железном веке – в это время еще больше увеличиваются доли полувзрослых и старых особей – до 19 % и 20 % соответственно (табл. 4). Интерпретация этих изменений может быть следующая. В хозяйстве синташтинской культуры использование лошадей было специализированным. Часть особей забивали на мясо в возрасте 1–2 года. Большую часть особей содержали до 10–12 лет, после чего тоже забивали, а до старости (более 15 лет) держали единичных особей. Лошади в возрасте 5-10 лет являются уже полностью сформировавшимися особями и обладают наибольшей резвостью и выносливостью. Группа лошадей этого возраста использовалась для выполнения каких-то работ, где требуются именно эти качества. Возможно, они использовались для запряжки в колесницы. С увеличением возраста, когда эти качества утрачивались, животных забивали. С течением времени, к концу эпохи бронзы, потребность в такого рода работах сократилась или исчезла, и лошадей стали более широко и разнообразно использовать в хозяйстве. В том числе и на работах, не требующих особой резвости и выносливости. Вероятно, так же больше стали использовать кобыл для получения молока и, в целом, больше использовать конину в пищу. В результате, большее количество особей доживало до старости. В раннем железном веке коневодство стало одним из основных источников молока и мяса.
Таблица 4. Возрастной состав (%%) лошадей из поселений западных районов лесостепи и степи Западной Сибири и Северного Казахстана.
Верблюд – Camelus bactrianus
Самая ранняя и самая северная находка кости верблюда сделана на поселении Сухрино III (N8), где большая часть керамического комплекса относится к культурам андроновской общности (табл. 1). Но есть и керамика конца бронзового века, поэтому данную находку можно датировать не позднее этого времени. В степной зоне, на целом ряде поселений этого времени найдены кости верблюда (табл. 1). Но везде они единичны. Очевидно, что верблюд не имел сколько-нибудь большого значения в хозяйстве населения региона. С большой долей вероятности можно полагать, что все кости принадлежат особям, которых привел человек из более южных районов. В раннем железном веке значение верблюда в хозяйстве не увеличилось, но его остатки чаще встречаются на поселениях. Вероятно, в лесостепную зону он попадал с караванами из степной зоны.
Свинья домашняя– Sus Scrofa F. Domestica
Остатки свиньи найдены в небольшом количестве только на поселениях начала эпохи поздней бронзы (синташтинская культура), поселениях черкаскульской культуры и некоторых самых ранних поселениях андроновской культурно-исторической общности (табл. 1). Во всех случаях их доля не превышает 0,2 % от количества костных остатков домашних животных. Разведение свиней населением этих культур связано с их генезисом и объясняется только традицией. Дело в том, что в хозяйстве населения абашевской культуры, которая оказала значительное влияние на формирование этих культур, свинья играла заметную роль. И по традиции население культур начала поздней бронзы еще некоторое время также разводило свинью. Но за Уралом для содержания свиньи недостаточно природной кормовой базы, а земледелие было развито крайне слабо и не могло обеспечить для них кормовую базу. Поэтому свинья быстро исчезает из состава стада у населения к востоку от Урала. На подавляющем большинстве поселений андроновской культурно-исторической общности и более поздних культур кости свиньи отсутствуют (табл. 1). Она вновь появляется здесь только с приходом русского населения в XVII в. н. э. В подавляющем большинстве кости принадлежат молодым особям. Размеры костей взрослых особей очень крупные и их значения частично перекрываются с размерами костей дикой свиньи.
Типология костных комплексовКак уже отмечалось выше, для выявления типологических групп был применен кластерный анализ с использованием метода одиночной связи. Полученная дендрограмма приведена на рисунке 2. На ней выделяется 5 основных групп кластеров. Первые четыре кластера включают по одному поселению: Черноозерье IV, Березовая Лука, Красногорское и Мало-Красноярское. Первые два относятся к близкородственным кротовской и елунинской культурам переходного периода от среднего к позднему бронзовому веку и находятся в лесостепной зоне. Третье поселение датируется временем перехода от бронзового века к раннему железному веку и так же находится в лесостепной зоне. Четвертое поселение датируется концом позднего бронзового века и находится в степной зоне. Пятый кластер включает все остальные поселения. Таким образом, четыре кластера высокого ранга образованы как поселениями близкородственных культур из одной природной зоны, так и поселениями разных хронологических периодов из разных природных зон. Следует подчеркнуть, что последние два поселения являются одними из многих, для которых отмечены выше трудности в отнесении их к соответствующим хронологическим и природным объединениям (смотри раздел «Материал и методика»). Все это указывает на то, что выделение этих поселений в кластеры высокого ранга не определяется факторами «культуры» или «природной среды» а, очевидно, отражает локальные особенности животноводства у населения этих поселений. Вероятно, это связано с функциональной спецификой этих поселений.
Пятый кластер следует рассматривать более подробно. Здесь можно выделить несколько кластеров более низкого ранга. Автор полагает, что таких кластеров оптимально можно выделить 13. В таблице 5 приведены характеристики всех кластеров, включая кластеры высокого ранга. Из 13 кластеров, шесть включают по одному поселению. Пять поселений находятся в лесостепной зоне, но относятся к культурам разных хронологических периодов: андроновской культурноисторической общности (Камбулат I, II), черкаскульской (Ольховское), конца бронзового века (Камышное II) и иткульской (Березки VВ и Иртяш I). Одно поселение абашевской культуры (Мало-Кизильское) расположено в степной зоне. Остальные семь кластеров включают от 4 до 19 поселений (табл. 5; рис. 2). Кластеры 5.6, 5.7, 5.8 включают только поселения из лесостепной зон, остальные кластеры включают поселения как лесостепной, так и степной зон. Два кластера – 5.10 и 5.12 состоят только из поселений позднего бронзового века, но разных культур. Остальные кластеры включают поселения и позднего бронзового века и раннего железного века. Таким образом, отсутствуют кластеры, образованные поселениями из одной природной зоны и/ или одной археологической культуры.
Таблица 5. Соотношение (%%) домашних животных в основных кластерах.
Рассмотрим соотношение остатков домашних животных в выделенных кластерах (табл. 5). Выделяется кластер 5.6., где доминируют кости лошади (56 %). Он образован тремя поселениями раннего железного века и поселением конца бронзового века. Кластер 5.8. характеризуется очень небольшим количеством мелкого рогатого скота (7 %). Он состоит, за одним исключением, из поселений раннего железного века. Кластер 5.10. отличается очень большим количеством крупного рогатого скота (70 %). В этот кластер входят только поселения андроновской культурно-исторической общности. Кластер 5.9. выделяется по преобладанию остатков мелкого рогатого скота (41 %), а кластер 5.11. – по небольшому количеству лошади (16 %). В обоих этих кластерах по одному поселению раннего железного века, а остальные – относятся к эпохе поздней бронзы. В кластерах 5.7. и 5.12. соотношение остатков относительно выровненное, в первый входят поселения обоих хронологических периодов, а во второй – только эпохи поздней бронзы.
Из всех кластеров: 12 образованы поселениями обоих хронологических периодов, расположенными в лесостепной зоне; 1 – поселением степной зоны и 4 – поселениями лесостепной и степной зон. Среди 7 кластеров, состоящих более, чем из одного поселения, только 2 образованы поселениями одного хронологического периода – эпохи поздней бронзы. Остальные включают поселения и эпохи поздней бронзы и раннего железного века.
Лесостепная зона характеризуется наибольшим разнообразием природной среды, поэтому наибольшее количество кластеров (12 из 17) образовано поселениями из этой зоны. Результаты кластерного анализа свидетельствуют, что главным фактором, объединяющим поселения в группы, является природная среда. Влияние культурно-хронологического фактора, если и было, то весьма малым. Влияние фактора хозяйственной специализации сейчас оценить невозможно, но, исходя из теоретических представлений, оно может быть значимо. Таким образом, соотношение костных остатков на поселениях эпохи поздней бронзы и раннего железного века лесостепи и степи Западной Сибири в основном определялось фактором «природная среда» и, вероятно, в меньшей степени их, хозяйственной специализацией. При этом наибольшее влияние оказывала природная среда, окружавшая каждое поселение, а не в целом природная зона.
Для оценки устойчивости полученных результатов были применены другие методы кластерного анализа – полных связей и невзвешенных. Полученные в результате их использования типологические группы так же состояли из поселений разных хронологических периодов и из разных природных зон, что подтверждает сделанные выводы.
Очень слабо обоснованным сейчас могут быть какие-либо реконструкции состава стада домашних животных по соотношению костных остатков из древних поселений. Тем не менее, самые приблизительные оценки состава древнего стада эти соотношения могут дать. Индикатором типа животноводства – оседлое или кочевое, может быть количество овец и коз. В XIX в. н. э. у полукочевых казахов их доля в стаде была около 50 %; у кочевых казахов – 70–75 %; доля лошади составляла соответственно 30 и 15 % и крупного рогатого скота – 18 % и 6 % [ Потемкина1985, с. 315]. Можно предполагать, что при кочевом типе животноводства на поселениях должны преобладать кости мелкого рогатого скота. Тем более, если учитывать его высокую плодовитость, по сравнению с крупным рогатым скотом и лошадью. Среди рассмотренных поселений, только памятники кротовской и елунинской культур соответствуют этим соотношениям (табл. 1, 5). Однако, без специального анализа также археологического материала, сейчас нельзя однозначно относить их животноводство к кочевому типу. На всех остальных поселениях доля костей мелкого рогатого скота менее 50 %. Следует также отметить, что на поселениях, где велика доля костей мелкого рогатого скота, там преобладают кости крупного рогатого скота (табл. 1). Поэтому, вероятно, в эпоху поздней бронзы на территории лесостепной зоны Западной Сибири и на севере степной зоны Казахстана, скотоводство кочевого типа отсутствовало. Не было его и у населения лесостепной зоны в раннем железном веке. Состав костных остатков с большой вероятностью позволяет предполагать, что у населения всех рассмотренных культурно-хронологических периодов были придомный, придомно-отгонный и отгонный типы животноводства. В большей степени, вероятно, был развит придомно-отгонный тип. Большая часть мелкого рогатого скота и лошадей и часть крупного рогатого скота в теплое время года выпасалась вдали от поселения. Однако на основании состава костных остатков сейчас невозможно однозначно определить тип поселения – постоянное или сезонное.
Для лесостепной зоны можно отметить одну тенденцию в изменении во времени состава костных остатков: увеличение доли костей лошади и уменьшение доли костей мелкого рогатого скота (табл. 1). Вероятно, это связано с ухудшением в раннем железном веке (субатлантик) природных условий для содержания мелкого рогатого скота, в связи с увеличением толщины снежного покрова. В этих условиях лошадь получила значительные преимущества, так как она хорошо тебенюет. Для всего региона можно отметить общую тенденцию в использовании домашних копытных от начала – к концу эпохи поздней бронзы. Эго ослабление специализации нашло отражение в изменении возрастного состава забитых животных (табл. 2–4).Особенностью животноводства региона является отсутствие свиньи в составе стада практически на протяжении всего бронзового и раннего железного века. В целом, животноводство на юге Западной Сибири имело много общего с животноводством в лесостепной и степной зонах Восточной Европы в это время [ Антипина1997, с. 27–30].
Автор выражает глубокую благодарность и признательность археологам Екатеринбурга, Челябинска, Тюмени, Омска, Барнаула, Караганды за предоставленные для изучения археозоологические коллекции и постоянные консультации по археологическим проблемам.
ЛитератураАбдулганеев Н. Т.О хозяйстве населения лесостепного и предгорного Алтая в скифское время // Археология, антропология, этнография Сибири. Барнаул, 1996.
Антипина Ек. Е.методы реконструкции особенностей скотоводства на юге Восточной Европы в эпоху бронзы // РА. № 3.1997.
Ахинджанов С. М., Макарова Л. А., Нурумов Т. Н.К истории скотоводства и охоты в Казахстане. Алма-Ата, 1992.
Васильев С.К., Чемякин М. А.Скотоводство по данным остеологического анализа материалов памятника Омь-1 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. T. V. Новосибирск, 1999.
Гальченко А. В.Фаунистический анализ остеологического материала из андроновских поселений Алтайского края // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. Барнаул, 1990.
Зайберт В. Ф.Энеолит Урало-Иртышского междуречья. Петропавловск, 1993.
Клевезелъ Г. А.Регистрирующие структуры млекопитающих в зоологических исследованиях. М., 1988.
Косинцев П. А.Охота и скотоводство у населения лесостепного Зауралья в эпоху бронзы // Становление и развитие производящего хозяйства на Урале. Свердловск, 1989.
Косинцев П. А.Лошади Ботая и Синташты: сравнительная морфометрическая характеристика // Этнические взаимодействия на Южном Урале. Челябинск, 2002.
Краснов Ю. А.Раннее земледелие и животноводство в лесной полосе Восточной Европы // МИА. № 174. М., 1971.
Макарова Л. А., Нурумов Т. Н.К проблеме коневодства в неолите-энеолите Казахстана // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата, 1987.
Молодил В.И, Парцинтер Г., Гаркуша Ю. Н., Шнеевайс Й, Гришин А. Е. и др.Чича – городище переходного от бронзы к железу времени в Барабинской лесостепи. Новосибирск, 2001.
Паавер К. Л.Методы оценки обилия субфоссильных костей. М., 1979.
Полосъмак Н. В., Гребнев ИЕ.Особенности естественно-географической среды и хозяйственная деятельность населения Барабы в раннем железном веке // Палеоэкономика Сибири. Новосибирск, 1986.
Потемкина Т. М.Бронзовый век лесостепного Притоболья. М., 1985.
Смирнов Н. Г.Ландшафтная интерпретация новых данных по фауне андроновских памятником Зауралья // Вопросы археологии Урала. Вып. 13. Свердловск, 1975.
Ступина Н. М.Зона лесостепи, зона степей // Западная Сибирь. М., 1963.
Шамшин А. Б., Гальченко А. В.Хозяйство населения Баранаульско-Бийского Приобья в эпоху поздней бронзы и в переходное время от бронзы к железу // Источники по истории Республики Алтай. Горно-Алатайск, 1997.
Цалкин В. И.Фауна из раскопок андроновских памятников Приуралья // Основные проблемы териологии. Тр. МОИП. Т. XLVIII. М., 1972.
Benecke N., A. von den DrieschResults of the study on horse bones from Botai (Northern Kazakhstan) // Late Prehistoric Exploitation of the Eurasian Steppe. V. 1. Cambridge, 2000.
Klein KG., Cruz-Uribek.The Analysis of Animal Bones from Archeological Sites. Chicago and London, 1984.
Reitz E. J., WingES.Zooarcheology. Cambridge, 1999.
Silver J. A.The ageing of domestic animals // Science in archaeology. L., 1969.
