Текст книги "Одиссея подводного диверсанта"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Сегодня и начнем. У вас когда встреча со своими друзьями?

– Где то в двенадцать.

– Они успеют собрать ребят?

– Успеют. Когда им начинать?

– В одиннадцать вечера.

– Я тогда поехал.

– Поезжайте дон Диего, возьмите деньги у Николаева.

Воронов удивлен.

– Зачем мы берем столько веревки.

– Чтобы спасти себе жизнь.

– Ломик тоже?

– Конечно. Пакуй аккуратно, чтобы нас не зацапали при входе в отель.

– Мальчики, – в комнату врывается Роза, – ох какие вы шикарные. Мичман давайте я вам поправлю галстук, Николя, а вы лучше еще натяните на палец кольцо подороже, у дяди есть, а сюда дорогие запонки. Николя, у меня к тебе предложение, я поеду вместо вашего тыловика, как ближайшая родственница. Сейчас в центре опасно, а со мной всегда будет безопаснее.

– А что, пожалуй это лучший вариант. Придется тебе нас покатать и даже потом подождать.

– Я согласна на все.

– Иди переоденься, только натяни брюки...

Мы удачно проехали до отеля, никто нас не остановил. Перед входом автоматчиков пять. Они только нас оглядели и продолжали прохаживаться по плитам ступеней. Роза нежно прощается с нами, она буквально висит на мне. Вылетел к машине служащий отеля и помог сгрузить чемоданы. Мичман и я, как респектабельные господа, поднимаемся по лесенке к двери, за нами пыхтит с поклажей служащий. В большом зале несколько детективов, но нас они равнодушно обыскали взглядом. Я подхожу к администратору.

– Нам нужен номер?

– Вам вдвоем или отдельно.

– Номер нужен мне и дворецкому.

– Простите, сэр, ваше...

– Лорд Кавендиш. Прошу самый лучший номер и без всяких там насекомых.

– Да, да, сэр. Вы на долго?

– На две недели.

– Расчет...

– Когда угодно.

– Хорошо. Вот ключи от восьмидесятого номера. Аванс 1000 долларов.

Я достаю пачку долларов и отсчитываю деньги, небрежно забираю ключи и мотаю мичману и взмокшему служащему рукой.

– Пошли.

В номере мы осматриваемся. Я заказываю по телефону обед. После того как мы насытились, мичман лежа на кровати спросил.

– Что же дальше?

– Я сейчас схожу на разведку, а потом будем ждать. Ждать приезда адмирала. Как только все забегают, так начнем. Пока я пробегусь по зданию, из номера не выходи, сиди тихо.

Вышел в коридор и пошагал не на лифт, а на лестницу. Теперь быстренько на верх. Дверь на крышу... открыта. Тихонько ее отодвигаю и чуть не нарываюсь на спину охранника, тот перегнувшись через небольшой барьерчик, смотрел вниз. Недалеко другой, тоже изучает улицу. Теперь вниз. Я спускаюсь на пятый этаж, где поселился адмирал. По коридору бродит военный, в форме спец войск НАТО с автоматом на изготовку. Пойду к себе в номер обрадую мичмана.

Адмирал приехал. Его эскорт с улицы убрался. Посты усилились и все затихло. Около половины одиннадцатого, я похлопал Воронова по плечу.

– Пора.

Мы приводим себя в порядок, мичман берет чемодан с веревками и выходим за дверь. Так же не пользуемся лифтом, по лестнице доходим до этажа адмирала. Я выглядываю в коридор. Здесь уже два охранника. Быстро возвращаюсь к мичману.

– Пойдешь от меня на расстоянии пяти шагов, так стоят охранники. Как только мы поравняемся с ними, обоих снимаем.

– Понял.

– Пошли.

С видом бездельника иду по коридору. Прохожу первого. Вот и второй, тут же резко к нему поворачиваюсь и выбрасываю, ничего не ожидавшему парню, кулак в горло. Сзади небольшой грохот. Воронов опустил на голову другого охранника чемодан. Я быстро стучу в дверь.

– Господин адмирал, откройте, срочное сообщение.

– Кто это?

– Это посыльный, охранники меня уже проверили.

Дверь открывается и мы с Вороновым втаскиваем мимо изумленного пожилого человека в пижаме, два безжизненных тела. Чемодан с веревками валится рядом. Мой помощник спешно закрывает двери.

– Что это?

– Спокойно, адмирал. Разве вы не узнаете меня.

– Комаров.

Адмирал устало повалился на стул.

– Мичман посмотри там в комнатах.

– Ага.

Где то в комнатах возня и вскоре Воронов выволакивает пожилую женщину.

– Вы простите меня, господин адмирал, что я так грубо ворвался, но у меня к вам сугубо деловое предложение.

– Что вам надо?

– Мичман отведи мадам в соседнюю комнату, покарауль ее, пока мы здесь кое о чем поговорим.

– Есть.

Мичман с мадам уходят.

– А теперь к делу. Я пришел к вам с предложением обменять пленных русских пловцов на некоторые документы, которые нам удалось найти на вилле вашего любимца капитан-лейтенанта Крингстона.

– Это что шантаж?

– Нет. Мы вас даже убивать не будем в любом случае откажете вы нам или нет. Если примете мои предложения мы спокойно договариваемся о сделке, если нет, мы уходим и позора, который обрушиться на вас хватит, чтобы довести вас и вашу семью до самоубийства.

– Вы не можете поконкретней.

– Хорошо. Крингстон хранил в сейфе папки с делами на каждого из высших чинов ВМС объединенного командования НАТО. До вас здесь был адмирал Клеин, вот он вынужден был срочно уйти в отставку, когда прочел некоторые материалы своего дела, подсунутые Крингстоном. Причина в том, что он после провала свих операций на Северном море, очень хотел на юг. Адмирал не хотел пускать бездарного служаку с Севера и поплатился шантажом. Я бы мог вам отомстить тоже, опубликовав некоторые пикантные дела вашей личной и служебной деятельности, но поразмыслив решил, что лучше привлечь вас к суду за нарушение прав человека, в отношении скрытых от глаз общественности, военнопленных. Ни вы, ни Крингстон не рассчитывали на мой побег и поэтому этот вопрос у вас не возникал, теперь когда я на свободе, это будет для вас последним гвоздем в вашей карьере, может быть и жизни.

– Вы же не выйдете от сюда.

– Не надейтесь, господин адмирал. Я всегда, ото всюду выходил живым. Лучше взвесьте, то что я сказал.

– Хорошо. Что вы мне хотите показать?

– Вот ваше дело.

Я вытаскиваю из-за пазухи папку и протягиваю ему. Он минут десять листает.

– Вы знаете в ваших словах есть смысл, но я приму ваши условия, если вы выйдете от сюда живым.

– Хорошо. Я не беру с вас честного слова, так как это не в ваших интересах не выполнять условие. Итак смысл моего предложения таков, я ухожу целым и невредимым, а вы завтра попытаетесь связаться с нашим командованием на Средиземном море и договоритесь о встрече, где предложите без всяких условий тихую передачу военнопленных. Не беспокойтесь, наши тоже не захотят звона в прессе и пойдут на ваши предложения. Все это должно произойти быстро. После встречи вы выступаете перед прессой и говорите, что на Средиземном море опять стабильная обстановка. Это будет для меня как пароль. Если вы этого не делаете, то я публикую некоторые бумаги из вашего дела и потом подаю на вас в суд. Компрометирующие бумаги буду опубликовывать через каждую неделю, пока вас не разорвут на части. Чтобы вы убедились, что я жив, то как только выйду от сюда, то сразу позвоню, какой у вас телефон? сгибаюсь над телефоном и просматриваю его номер. – Я запомнил.

– Что же. Я приму ваши условия.

– Сколько сейчас время?

– Без десяти одиннадцать.

– Прекрасно, мы уходим, но чтобы не форсировать события, я вас вынужден связать. Мичман, тащите мадам сюда.

Воронов тащит упирающуюся женщину. Мы их привязываем к креслам, в рот запихиваем по кляпу.

– Прощайте, адмирал. Папку я заберу, чтобы какой-нибудь идиот не заглянул в нее случайно. Мичман, приготовились, возьмите чемодан.

Я стою у окна и вслушиваюсь. Вдруг напротив здания грохнула автоматная очередь и понесло...

– Бежим.

Выскакиваем в пустой коридор и несемся на лестницу, вот и выход на крышу. Осторожно приоткрываю дверь, охранников на одной стороне крыши не вижу и лишь когда вышли из двери и огляделись, то разглядел четыре фигуры, склонившиеся с другой стороны и рассматривающие внизу перестрелку. Я киваю Воронову, тот быстро открывает чемодан, цепляет конец веревки за вентиляционную трубу , а остальной моток выбрасывает вниз, в другую сторону, где на улице нет стрельбы. Он первым ползет вниз, а я на страже. Охранники даже не оглянулись. Целых пять минут дрожала веревка, теперь я спускаюсь вниз, толкаясь ногами от стенки здания. Внизу стоит Воронов, рядом лежат два спецназовца.

– Черт, прямо на голову им свалился, – жалуется он.

Так я тебе и поверил.

– Где Роза?

– Вон ее машина.

Роза машет нам из окошка машины. Мы добегаем до нее.

– Все в порядке, ребята? – уже в машине спрашивает Роза.

– Сегодня неинтересно, – говорит Воронов, – даже не постреляли.

– Роза. Останови машину где-нибудь у телефона-автомата. Мне надо позвонить.

– Хорошо.

Проезжаем квартала три и останавливаемся у будки.

Я набираю номер адмирала, никто не подходит. Пришлось возвратиться к машине.

– Роза, хорошо бы нам позвонить в гостинцу... к администратору и попросить служащего сказать адмиралу, что капитан свободен и он уехал домой.

– Это мы сейчас.

Роза подъезжает к брызжущему от разноцветных мигающих огней бару и несется в него. Через пять минут она возвращается.

– Все сообщила. Сейчас пойдут и передадут адмиралу.

– Теперь домой.

– Куда?

– Сначала к твоему дяде, а потом в Тунис, на нашу базу.

– Неужели все кончилось.

– Должно, кончиться.

ЗА ПОЛТОРА ГОДА ДО СВАДЬБЫ

Дон Диего прибыл на место встречи вовремя. Мы увидели катер и принялись кричать, кто то из пловцов выстрелил в воздух. Суденышко развернулось к нам и вскоре мы залезли на борт.

– Это все? – растеряно спросила Роза.

– Да, те кто выскочил из мышеловки. Роза, Николаев помоги перевязать раненых.

Ребята лежат на палубе и отдыхают. Троих уводят в кубрик катера.

– Тяжелехонько вам пришлось, – говорит дон.

– Двоих потеряли.

– Так ничего и не узнали про свой сухогруз?

– Нет.

– А мы вот узнали...

Я подпрыгиваю на месте.

– Дон Диего не томите. Говорите, где он? Как вы узнали?

– Он рыбаков, восточного побережья Испании. Шли мимо и те запросили коробку пенициллина, у них матрос травму получил, рана стала гноиться. Роза их возьми и спроси, не видели ли они сухогруз "Капитан Игнатьев". Видели говорят, он выброшен штормом на отмель недалеко от местечка Кьяни у побережья Испании, был загружен древесиной, и местные все бревна утащили. Внутри, в трюмах, все залито, одни не подъемные трубы.

– У...у..., – я застонал.

– Теперь плывем туда, капитан?

– Плывем.

Роза сидит в каюте рядом со мной.

– Почему сухогруз оказался там? – спрашивает она. – Ты же сказал, что он утонул у Болеарских островов?

– Он не утонул, он полу затонул, то есть остался на плаву а дальше... Дальше была ночь, был шторм, команда удрала. Течение понесло "Игнатьева" к берегам Испании.

– Как ты думаешь, мы найдем какую-нибудь документацию?

– Не знаю. Если мы судно найдем, то считай уже выполнили операцию.

– Боже, в каких я участвовала событиях.

Сухогруз торчит из воды только на уровне радиомачты. Пловцы сразу пошли в воду и прочитали название. Действительно "Капитан Игнатьев". Мы проползали по всему судну, но то что надо не нашли. Сейфа нигде нет, в каютах если и сохранились бумаги, то не те. С трудом откатили верхние крышки трюмов, действительно, упакованы зенитные комплексы, во всей красе. Из разбитых ящиков, которые местные ныряльщики уже поковыряли, торчат остатки рубероида и бумаги. На дне трюма между ящиками, несколько разбухших картонок. Я поднимаю один и чуть не давлюсь воздухом. На обрывке бумаги, приклеенной к разбухшей папке, видны плохо напечатанные буквы: "...енно секретно." Вся остальная бумага превратилась в черт знает что, не то клейкую массу, не то в разбухший студень.

Мы приплыли в Бизерту и я сразу же засел за отчет. На "Академике Павлов" мне предоставили для работы каюту. Пловцы получили неделю отдыха и готовились к отправке на родину. Капитан Николаев болтался на берегу и прожигал деньги. Роза и дон Диего задержались в городе, среди великосветских балов и вечеров.

В Бизерте мне сразу показали газеты, где один из журналистов высказывается в нехороших тонах о русских пловцах, хозяйничающих в Средиземном море. Как он предполагает, пострадали от них Болеарские острова и личный состав спец частей НАТО.

Прошла неделя, я закончил работу и тоже готовился в Россию. Но вдруг меня вызвал к себе адмирал Шаров, командир базы.

– Николай Александрович, здесь некоторые почетные граждане города, очень хотели бы с вами встретиться.

– Со мной?

– Да с вами. О вас ходят необычайные слухи. Сегодня вечером общественность Бизерты организует бал, посвященный русским морякам. Я получил официальное предложение, но и вы тоже...

– Наверно, дон Диего хочет попрощаться со мной...

– Все может быть. Идите готовьтесь. Чистите парадную форму, я уже дал каптенармусам задание одеть вас получше. Кортик оденьте тоже.

– Слушаюсь.

На судно притащили белую форму, фуражку с золотистой кокардой и кортик с золотым поясом.

– Капитан, вам письмо с родины, – матрос протягивает мне конверт.

Письмо от Люськи, надо же нашла. Десять тысяч приветствий и поцелуев, а в конце штамп черной краской, "проверено". Неприятное чувство прокатилось по коже. Неужели что то "опять"?

Надеваю форму, а вроде ничего. Как там Роза? Будет ли она на вечере?

Мы с адмиралом идем по лестнице большого дворца. Наверху веселье и шум. Первыми кому нас представляют, это мэр города и его жена, потом представляются люди света, офицеры и адмиралы разных государств. К моему адмиралу меньше интереса, больше ко мне.

– Узнаете меня, господин капитан-лейтенант?

– Конечно узнаю, капитан-лейтенант Крингстон. После тех дней, когда вы с позором удрали от меня на Северном море, вы совсем не изменились. Я очень сожалею, что не встретился с вами у Болеарских островов. Мы все время были рядом и никак не могли увидеть друг друга.

Крингстон сжал кулаки, но приклеенная улыбка не покинула лицо.

– Говорят, вы нашли "Капитана Игнатьева"?

– Нашел.

– Поздравляю.

К нам подходит адмирал, командующий объединенным флотом НАТО.

– Хочу вас представить своему начальнику, адмиралу Макензи, – криво улыбается Крингстон.

– Так вот вы какой, капитан-лейтенант Комаров...

Он крепко жмет мне руку.

– Я тоже очень рад видеть вас, господин адмирал.

Он берет меня под руку и отводит в сторону. Крингстон следует за нами.

– Поделитесь, капитан-лейтенант, как вы облапошили такого асса подводного дела, как Крингстон?

– У нас с ним разные подходы к работе. Он стремится создать препятствие, я его разрушить или обойти.

Адмирал смеется.

– В этом что то есть. Один профессиональный вопрос, он меня все время мучает. Как и когда вы сумели уйти с "Академика Павлова"? Мы с него не спускали глаз...

– Я на нем не был...

Теперь адмирал делает удивленное лицо.

– Прекрасно. Но не летали же вы по воздуху?

– Это уже второй вопрос, господин адмирал. Но я на него тоже отвечу. Все приходилось, мы даже летали.

– Учись, Крингстон. Я всегда говорил тебе, что повторятся нельзя в каждом деле, нужна изобретательность. Извините, господин Комаров, мне было очень приятно с вами провести время.

Они от меня отходят. Передо мной возникает прелестное создание в розовом платье.

– Роза? Ты ли это, Роза?

Она обнимает меня и хохочет.

– Бессовестный, ты меня совсем забыл.

– Это я то? Кто сказал мне, когда мы приплыли в Бизерту, что приедешь в первый же вторник в кафе "Альбион".

– Я.

– Так где ты была?

– В столице.

– Это было важнее, чем наша встреча?

– Да. Папу вызывали в министерство внутренних дел.

– Они узнали, что он участвовал со мной в операции...

– Да. Особая комиссия НАТО провела расследование случая с Болеарскими островами. Они конечно нас вычислили.

– Что же теперь будет дону Диего?

– Пока мы легко отделались. На территории Туниса есть базы не только Франции, но и России, поэтому министерство не может в одностороннем порядке рассматривать происходящие события в Средиземном море, оно приняло нейтралитет.

– А как же комиссия НАТО?

– Они вынуждены дать высокую оценку твоим действиям и пересмотреть свою подготовку подводных диверсантов на южном фланге.

– И где только ты научилась, таким официальным фразам.

– От тебя, – она смеется, – а вообще то, мозги прочистили нам там, в Тунисе.

– Бедненькая. Дай я тебя пожалею.

Я осторожно прижимаю ее к себе.

– Осторожней, сломаешь еще, медведь. Кругом люди, пошли лучше я тебя кое с кем познакомлю. Ты ведь самая популярная личность здесь.

– Что и они все знают?

– Конечно. Газеты так интригующее расписали события на море, что когда узнали, что здесь замешаны люди с вашей базы, то интерес к русским возрос в несколько раз.

– Только, ради бога, не очень то хвастай...

– Не учи ученого.

Мы смеемся.

_ Это Миранда, ее папа самый богатый человек в Тунисе. Миранда, иди сюда...

К нам подходит тонкая длинная девушка в изящном платье. Ее черные волосы рассыпаны по плечам.

– Ой, какая у вас форма. Так это русский моряк?

– Миранда, это Николай, самый лучший парень, которого я только видела.

– Так это ты с ним гуляла целый месяц?

– Я.

– Великолепно. Подруга бросает всю компанию, меня и сматывается с первым попавшимся симпатичным парнем в дальнее плавание.

– Что ты понимаешь, это было самое лучшее плавание, самые лучшие дни жизни. Не эта тоскливая скучная жизнь здесь с лощеными Эдиками, Акбарами, Зурабами. Это приключения, суровые, жесткие, но зато такая бешенная и захватывающая жизнь.

– Ну, тебя не узнать...

Миранда возмущенно морщит носик.

– Не расстраивайтесь, – говорю я ей. – В следующее путешествие, мы с Розой обязательно возьмем вас с собой. Правда, Роза?

– Конечно.

Она улыбается мне.

– А вот вы где?

– Николаев, – в один голос с Розой вскрикнули мы.

– Как ты здесь очутился и почему в смокинге? – спрашиваю я.

– Капитан, особое задание.

– Катись ты...

– Хорошо, сейчас покачусь. Но сначала скажу. Капитан, возьмите меня к себе. Я согласен с вами работать, даже на Северном море.

– Слушай, о работе только не сегодня. Посмотри какие девушки вокруг, Роза, Миранда.

– Хорошо, сдаюсь, капитан. Девушки очень великолепные.

Роза фыркнула. Николаев скосил на нее глаза.

– Я ухожу.

– Это кто? – спрашивает Миранда.

– Наш попутчик, – отвечает Роза. – Хочешь я тебя познакомлю с еще одним интересным человеком? – обращается она ко мне.

– Раз ты считаешь, что это надо, познакомь.

– Миранда подожди здесь с Николаем, я сейчас.

Роза протискивается между гостями и уходит от нас.

– Она восхитительна, – провожает ее взглядом Миранда.

– Господин Комаров.

Я оборачиваюсь. В форме служащего передо мной молодой человек.

– Да, я.

– Вас просят выйти на улицу.

– Кто?

– Какая то женщина.

– Миранда, я сейчас...

– Ну вот, опять все меня покинули.

Я вышел из дверей на свежий воздух. Солнце покатилось к закату и очертания теней деревьев и малых строений, растянулись по земле. Ко мне спиной стоит женщина.

– Вы меня искали?

– Да.

Она разворачивается и в туже минуту струя газа бьет в нос. Я отшатнулся.

– Ах ты...

Что то тяжелое обрушивается на затылок и я ушел в черную дыру.

ЗА ГОД ДО СВАДЬБЫ

Три дня сидим на нервах. Город как в осаде, выйти невозможно. Адмирал убрался с острова и ни слуху, ни духу. Вся компания сидит в гостиной.

– Надул нас, старая перечница, – ворчит Воронов.

– Не посмеет. Я ведь действительно опубликую некоторые материалы и подам на него в суд.

– А как же наши. Как они среагируют, ведь по инструкции, нам же нельзя себя раскрывать.

– Эх мичман, мичман. И я, и ты сейчас числимся у своих как без вести пропавшие.

– Ну и что? Вернемся, нас восстановят. За Крингстона восстановят.

– Не думаю, – это голос подал Николаев.

– Ты что-нибудь знаешь?

– Когда узнали, что капитан-лейтенант Комаров исчез из Бизерты, к нам приехал капитан первого ранга Сумароков, помните такого по Севастополю?

– Помню.

– Он проводил расследование по этому делу и вскоре уехал. Это он дал мне задание поездить по Тунису, по городам Средиземноморья и разузнать, что же все таки произошло. Так вот, он сказал напоследок: "Если капитан-лейтенант и жив, во что я мало верю, то в ВМС ему больше не служить. Провалившийся диверсант, это все равно, что провалившийся разведчик. Таких списывают".

Мы молчим. Первой высказалась Роза.

– А может оно все к лучшему.

– Этого быть не может, – не верит Воронов.

– Он прав, – подвожу высказывания Николаева я.

– Хм, капитан, может вам не следует возвращаться домой, – задумчиво говорит дон Диего, – у вас же образование есть, водить корабли вы можете, немножко подучитесь, пересдадите экзамены и я вам помогу получить приличное судно, связи у меня есть.

– Папочка, ты умница, – пищит Роза.

– Ребята..., посмотрим.

В экране телевизора появляется адмирал Макензи, окруженный корреспондентами и теле камерами, он говорит.

– ...Я рад сообщить, что на Средиземном море возникла стабильная обстановка. Правительство Туниса согласно быть посредником во всех неразрешенных вопросах между нами и русскими на этом море. Как видите, лучше спокойный мир, чем грязная драка...

– А что она была? – задает вопрос какой то журналист.

– Осложнения и напряженность были всегда и буду, пока есть в мире такие две крупные военные группировки и естественно, трения между ними всегда возникают. Чтобы они не переросли в более крупные конфликты, мы и русские согласились чтобы роль посредника взяло более или менее нейтральное государство.

– А что было у Болеарских островов, что недавно произошло на Мальте?

– На островах были технические неполадки, а на Мальте все спокойно, просто там какие то националисты решили немного побезобразить, но военное ведомство к этому не имеет никакого отношения...

– Вот врет то, – возмущается Роза.

– Я вас поздравляю, друзья. Можно возвращаться в Тунис. Адмирал выполнил свое обещание, – говорю всем.

– За это стоит выпить, – предлагает дон Диего.

– Надо еще удостовериться, – бурчит Николаев.

– До чего же ты нудный, Николаев, – бурлит довольная Роза.

ЗА ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ ДО СВАДЬБЫ

Как оказался прав Николаев. Как только я прибыл в Бизерту и явился к адмиралу Шарову, он явно растерялся.

– Комаров? Но ведь ты...

– Я вернулся, товарищ адмирал.

– Это конечно хорошо, но... зачем ты вернулся?

Теперь растерялся я.

– Служить дальше своей родине...

– Тебя списали, понимаешь, совсем списали. Ни ГРУ, ни твое ведомство уже не могут тебя восстановить. Если я сейчас все пошлю по команде, будет переполох. Поверь мне, старику, хуже будет, посадят и до конца дней своих сгниешь где-нибудь в урановых рудниках. Неужели ты совсем слепой, твоей карьере, а может быть и жизни, конец.

– Как же так, мне доверяли такие серьезные операции, я не изменил родине даже в плену...

– Вот это и есть, та серьезная деталь– плен, которая и испортила все. Лучше исчезни, Комаров. Считай, я тебя не видел. Для твоего же блага, исчезни.

– Хорошо, я ухожу. Скажите только, пленные пловцы с Мальты прибыли?

– Прибыли, двадцать человек. Их уже отправили на родину и я им не завидую... Помыкаются ребята по тюрьмам.

– Неправда.

– Я знаю много, много пережил, прошу... поверь.

Воронов уплывает на родину. Мы стояли перед входом на базу и молчали.

– Значит остаешься здесь, командир?

– Да.

– Думаешь, там будет плохо?

– Да.

– А я, нет. Пусть хоть каким, но на родину вернусь. Прощай, командир.

Мы обнялись. Ворота за мичманом закрылись.

СВАДЬБА

– Как же так? Неужели ты шел сюда, чтобы убить меня?

– Мне приказали.

– А спасти тоже приказали?

– Нет, я надеялся, что Роза...

Он замолчал.

– Что Роза?

– Она будет моей.

– Кретин, я тебе не давала никаких надежд, – взрывается Роза.

– Тогда ты была более разговорчива.

– Мы занимались одним делом.

– Почему ты пришел ко мне во время свадьбы, – прерываю их полемику.

– После того как меня отвергли, я пообещал отомстить вам обоим. Самая лучшая месть это испортить такой праздник, убив одного из вас.

– Дон Диего, он пришел вооруженный?

– Да. Вон в углу его оружие.

На ковре лежит снайперская винтовка и пистолет.

– Вот что, ребята, – дон Диего обнимает нас за плечи, – пошли к гостям, а то они будут волноваться. С этим все ясно.

– Последний вопрос к нему. Николаев, это ты написал мне письмо?

– Нет.

– Пойдемте, дон Диего.

Мы пошли с Розой к гостям.

После того как гости разъехались, к нам приехала полицейская машина и медицинский автобус. С ними говорил дон Диего. Мы только в окно видели, как уносили упакованное тело Николаева.

Когда отец Розы вышел к нам, мы вопросительно глядели на него.

– Он умер, – заявил дон.

ГОД ПОСЛЕ СВАДЬБЫ

Прошел год. Я не стал капитаном судна. Меня пригласили читать курс лекций в морскую академию Туниса. Первое выступление собрало много гостей. Здесь я заметил адмирала Макензи, несколько высокопоставленных военных НАТО и даже мелькнули погоны русского адмирала. Вышел на трибуну и увидел переполненный зал.

– Господа, пусть многие обижаются, высказывают сомнения, но мой личный опыт в подводной войне показал, что лучше русских подводных диверсантов, нет. Обычно из десяти физически подготовленных и развитых претендентов только один может попасть в пловцы, пройдя систему необычных тестов и экзаменов, причем им дается возможность показать себя в течении длительного отборочного времени. У них большая физическая и психологическая нагрузка, они способны находиться в воде по двадцать часов, ориентироваться под водой, как на суше, умеют мгновенно реагировать в критических ситуациях, умеют обращаться с техникой, в том числе и самолетами и вычислительными машинами, решать невероятные задачи и еще масса других достоинств. Я буду рассказывать вам о необычных подводных операциях, учить системе планирования и оперативному мышлению, системам оснащения и снабжения пловцов, приемам группового подводного плавания и ориентирования, даже поделюсь собственным опытом. Итак начнем с Северного моря, невероятным событиям у берегов Норвегии четыре года назад...

Лекция окончена. По лицам военных, я вижу, что многие захвачены необычным материалом. Мне жмет руку адмирал Макензи.

– Я всегда восхищался вами, капитан. Встречался два раза и оба завидовал русским. Я конечно не против вашего восхваления русских диверсантов, но и наш вклад нельзя забывать. Хоть Крингстон и провалился с вами, но его предпосылки были неплохие.

– Я что, возражаю. Нет. Крингстон, это этап в подводном оперативном искусстве, его надо изучать обязательно.

– Я с нетерпением жду продолжения и если будет возможность, постараюсь присутствовать на каждой вашей лекции.

– Приходите, адмирал.

Толпа рассасывается и в зале остается фигура в мундире русского адмирала.

– Здравствуйте, адмирал.

Сумароков подходит ко мне и крепко жмет руку.

– Честно говоря, я не надеялся, что вы останетесь жить. По моим каналам прошли сведения, что два раза к вам подсылали убийц.

– Три. Один был неплохой парень, помните капитан-лейтенанта Николаева, – тот кивает головой, – он был первым. Со мной прошел путь по Средиземке и... предал. Второй, попался на мелочи, он добавил яд в молодое виноградное вино и оно помутнело? Охрана сразу сцапала его, а вот третий, умел только стрелять и в нестандартной обстановке сразу погиб. А вы, как вы?

– Никак. Готовим новых пловцов, натаскиваем как собак на НАТОвцах.

– Я знал, что вы придете и принес вам подарок. Вот.

Я вытаскиваю из кармана дискеты.

– Что это?

– Это наследство Крингстона. Его разработки, помните ловушка на Болеарских островах, все есть здесь, даже сведения о русских пловцах.

– Спасибо.

– Это вас спасибо вам за письмо, предупредившее меня...

– Какое письмо?

Я достаю его записку. Он читает ее.

– Я это не писал, но знаю чья это рука.

– Это он...

– Да. Это Николаев.

– Сложный человек.