Текст книги "Смерть всегда движется рядом"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Хорошо, пусть будет по твоему, я так и буду утверждать.

В палату вошел врач.

– Господа, больной нужен отдых, она еще слаба.

– Пока, Дорри

Мы попращались.

– Ребята, заходите ко мне.

– Обязательно, – сказала Гамиля.

– Что там было? – пристала Гамиля.

– Мы наткнулись на подбитый самолет, все пассажиры и летчик погибли.

– А с этой миной, правда?

– Да.

– Я так боюсь за тебя. Побыстрей бы кончился этот кошмар.

– Я тоже так хочу.

– Поехали к Шери. Расскажем ей все о Дорри. Тебя опять неизвесно когда выпустят, а мы последим за ней вдвоем с Шери.

– Ты самая лучшая женщина на свете, дорогая.

Гамиля расцвела в улыбке. Мы поехали к Шери.

Жалко что у меня было мало времени. Днем я выехал на Синай.

Утром в штабе переполох. Полковник вызвал меня в свой кабинет.

Там ждут двое в гражданском. Они здороваются и любезно предлагают закурить. Я отказываюсь.

– Вы были в самолете? – спрашивает один.

– Да.

– А корреспондентка была?

– Нет, она снимала мертвецов на земле.

– Вы что видели в с амолете?

– Мертвого пилота и ящики, много мелких ящиков.

Оба кивают головами.

– Ничего не трогали?

– Нет.

– А где были остальные танки-тральщики?

– Они стояли за холмом.

– Вы видели кисть одного мертвеца в стороне от трупов?

– Не обратил внимания.

– Корреспондентка снимала их во всех ракурсах?

– Нет, что вы? Там же кругом мины. Мы даже не протралили полосу вокруг самолета.

– Она в какой газете работает?

– "Дели Ньюс".

– Хорошо. Мы хотим еще задать вам несколько вопросов. Это касается бункера, который вы нашли. Помните?

– Да.

– За вами там ни кто не следил?

– Нет. Я никого не видел. И потом, дорога туда одна, кругом мины и с этой высоты четко видна местность вокруг.

– Вы никому не рассказывали про то, что видели и про привезенные снаряды?

– Нет, кроме полковника Али, никому.

– Спасибо вам за помощь.

Полковник пошел провожать меня. Мы вышли из кабинета и в коридоре Али сказал.

– У тебя ЧП.

– Что произошло?

– Подорвались саперы. Двое убиты, четверо ранены. Один из оставшихся свидетелей заявил, что там очень сложные минные поля, они накладываются друг на друга и попалась смесь противотанковых и противопехотных мин. Я выслал новую команду саперов.

– Значит вашим картам верить уже нельзя?

– Выходит так, – вздыхает полковник. – Ты сейчас протраль участок с подбитым самолетом, его надо вывезти от туда и готовься к Южному району. Поступилро распоряжение все работы закончить через месяц. Сюда вводяться дополнительные силы.

– Попросите у командующего, еще саперов.

– Я уже послал письменный запрос. У меня ведь тоже неприятности. Те два снаряда которые ты мне привез -украли.

– Прямо из кабинета?

– Нет, взорвали грузовик, когда он отправлялся в штаб округа.

– То-то меня ваши разведчики все выспрашивали о снарядах.

– Спрашивали? А о бункере тоже спрашивали?

– Тоже спрашивали.

– Так вот. Бункера нет. Его взорвали, когда туда прибыли наши специалисты. Бункера уже не было. Одни развалины.

Черт знает что. Кто-то опережает египтян.

Полковник заспешил в кабинет, а я у себя в кабинете вызвал Мансура и майора Махмуда.

– Господа офицеры, – обратился я к ним, когда они явились ко мне, – нам сократили сроки разминирования, поэтому мы должны пересмотреть наше планирование. Но сейчас майору Махмуду взять команду танков-тральщиков и протралить остатки вот этого района, которы й я недокончил два дня назад.

– Говорят, вы там что-то нашли, господин капитан?

– Да, там подбитый английский самолет. Его не трогать, аккуратно вокруг него протралить и сообщить сюда в штаб, чтоб выслали охрану и транспортные средства. Вам ясно, господин майор?

– Да. Я могу идти?

– Идите. А вам, господин капитан, составить карту Южного района. Если к вам пришлют дополнительно саперов распредилите их на разведку и маркировку района. Завтра можете представить карту уже северных участков?

– Постараюсь, господин капитан.

– Тогда действуйте.

В 10 утра Мансур представил мне карту северных участков. Я решил возглавить группу для траления части земель по этой карте. Мансуру и Махмуду дал остальные земли. Все шло как обычно. Барабанили осколки, взрывающихся мин, за броней бушевала смерть. Мы уже углубились на два километра, когда страшный грохот возник под днищем танка. Меня подбросила на мешках и я ударился шлемофоном в люк. Ручка вырвалась из гнезда и я руками оперся на броню башни. Затяжные противотанковые мины-мелькнула мысль и тут же второй взрыв швырнул меня на спину. Темнота поплыла перед глазами и я провалился в нее.

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КТО ИЗ НАС БОЛЬНОЙ?

– Доктор, ничего сделать нельзя?

Голоса плыли из далека. До чего же знакомый голос.

– Не могу сказать ничего определенного. Может когда-нибудь все и восстановиться, но сейчас это невозможно.

– Значит калека?

– Не паникуйте, я же говорю, может все и выправиться со временем.

Через щелку глаз вижу Гамилю и белый халат другого человека.

– Он очнулся, – говорит халат.

– Александр, ты меня слышишь?

– Да, – четко говорю я и распахиваю глаза.

Слезы текут по щека Гамили и несколько капель сваливается мне на лицо. Ее голова падает мне на грудь, а я чуствую, что не могу поднять руки, что бы ее обнять. Неужели парализованы руки. Еще раз. Ни как. Теперь плакать хочется мне. Вспомнился башнер сержант Ковров, когда его парализованного выволакивал из танка. Что с ним? Теперь я такой же.

– Успокойся, что ты, – говорю я Гамиле.

А ноги вроде шевеляться, значит еще живем.

– Мне можно ходить, доктор?

– Пожалуй, да, – неуверенно говорит он.

– Ну вот видишь, а ты плачешь. Будешь теперь сама водить машину.

Глухие рыдания раздались на моей груди.

Уже месяц в госпитале. Руки не шевеляться и все попытки врачей, хоть что-то сделать ни к чему не приводят. Приходят друзья и гости. Первой примчалась Шери. Она чмокнула меня в щеку.

– Александр, милый, я все согласовала с Салимом, мы тебе выделим часть денег на леченье.

– Спасибо, Шери. Если бы знала, как я виноват перед тобой.

– Я все знаю, Александр. Не казни себя, ты вел себя тогда так, как велел воинский долг. Сабир бежал и заслужил смерти.

– А я боялся подойти к тебе, боялся сказать правду.

– Это я тебе хочу сказать спасибо. Во-первых, вытащил меня из тупика, создвнного нашим идиотским обществом, а во-вторых, познакомил с моим будущим мужем.

– Кто тебе сказал об этом?

Она поняла, что я хотел сказать.

– Аноним. Прислал бумагу, где раскрыл глаза на твои "подлости".

– Тебя сейчас не могут обидеть, если все узнают об этом?

– Уже нет. Тогда я была одна, теперь мне есть на кого опереться и пусть эти мигеры из общества шипят, мне уже на них наплевать.

– Анонимом может быть только Мансур. Он один видел все.

– Может быть, но теперь это не важно. Я хочу что бы у тебя было все в порядке.

Я потерся о ее голову щекой.

– Если бы я мог, Шери, то обнял бы тебя крепко-крепко. У нас у Русских есть пожелание: "Что бы вы всю жизнь спали на одной подушке". Пусть это будет мое пожелание тебе и Салиму.

Она вспыхнула, нежно обняла меня и ушла.

Пришел Джим с Лоли.

– Ты прекрасно выглядишь, – защебетала Лоли, – мы с Джимом нашли колдунью, она живет на границе с Суданом, говорят она лечит такие болезни.

– Ну если за меня взялась Лола, я точно буду здоровый.

– Она и мертвого оживит, – вступил в разговор Барт. – Тебе привет от Дорри.

– А что с ней?

– Ее перекололи антибиотиками, теперь это отразилось на печени. Похоже Дорри отправят домой на лечение.

– Она не может ходить?

– Может. Дорри вся пожелтела и врачи ее не выпускают из лечебницы.

– Господи, что на нас только не сваливается.

– Кстати, меня просил по телефону главный редактор "Дели Ньюс", уточнить у тебя и у Дорри какова судьба чемоданчика, который вы нашли у самолета. На фото, которое прислала ему Дорри, как приложение к статье, есть он.

– Не знаю. Я тогда не обратил внимания на такие вещи.

– Ну ладно поправляйся. Тебе чего-нибудь принести.

– Если можешь, притащи пива.

– Чего, чего? – удивилась Лола. – Джим, если ты можешь, достань и мне. Я тоже хочу попробовать.

– Хорошо, ребята, будет вам пиво. Из Александрии через три дня придет. Пока, Александр. Он похлопал меня по плечу и обняв Лолу, ушел из палаты.

Самым неожиданным визитером был атташе нашего посольства генерал Молчанов.

– Здравствуйте, товарищ капитан. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, гласит восточная пословица. Вот, решил вас навестить.

– Я наверно, гора?

– Я-то точно, Магомет. Как ваше здоровье, Александр Георгиевич?

– С руками плохо. Не работают.

– Может отправим вас на родину лечиться?

– Пока не надо, товарищ генерал. Я хочу сделать сдесь еще несколько попыток вылечиться.

Генерал кивнул головой.

– Надежда есть?

– Только один процент из ста.

– Вас много раз видели в Каире и вы не разу к нам не зашли.

– Разве я вам нужен?

– Каждый советский человек работающий за границей должен поддерживать связь со своим посольством или консульством, – назидающим тоном произнес атташе.

– Уж теперь-то я приму это к сведению.

– Конечно, – хмыкнул он. -Я тут узнал, что у вас огромные связи с высшим обществом Каира. Не плохо бы было, если бы вы... сообщили мне обо всех ваших знакомых.

– Это тоже входит в мой долг?

– Естественно. И вообще, мне о многом с вами надо переговорить.

– Например?

– Например о событиях на Синае, всколыхнувшим все разведки мира. Я говорю о гибели английского самолета, который вы нашли, – пристально глядя на меня, сказал он. – Что там произошло? Вы что-нибудь нашли?

– Там ничего такого не было. Правда...

– Ну-ну...

– Корреспондентка "Дели Ньюс", которая была с нами на разминировании, запечатлела на фотографии какой-то чемоданчик прикованный к кисти мертвеца.

– Вы его сами видели?

– В том-то и дело, что я не обратил внимание на это. Я рассматривал в этот момент внутренности самолета.

– А где эти фотографии, негативы где?

– Она отправила их главному редактору газеты.

– А откуда вы узнали, что там было заснято?

– Ко мне сюда недавно приходил Джим Барт и рассказал об этом.

– Так прямо и рассказал?

– Да, но при этом он пытался выяснить, где этот чемоданчик?

– Значит вы уехали от самолета, ничего не тронув и сразу сообщили об этом, кому?

– Своему начальнику к которому прикомандирован, полковнику Али.

– А он, как он отреагировал?

– Он дал мне отпуск на два дня и пообещал выслать туда комиссию.

– Понятно...

Генерал задумался.

– А что там у вас за история с бункером?

– Я нашел бункер и в нем странные снаряды для танковых стволов. На обратном пути, прихватил две штуки в наш штаб, прямо в кабинет полковнику Али.

– И что было дальше?

– Недавно, полковник рассказал мне о странных вещах. Снаряды исчезли при перевозке их в штаб округа, а посланная в бункер комиссия нашла его в развалинах.

– Странно все это. Вам бы надо сразу доложить обо всем мне.

– Мы с вами тогда были плохо знакомы.

– Вот что, Александр Матвеевич, вы пока лечитесь здесь в Египте, а потом мы решим, что с вами делать. Я думаю, что мы с вами еще увидемся и не раз... До свидания. Поправляйтесь быстрей.

Только полы халата замелькали передо мной, так он быстро исчез.

Гамиля решила меня взять из больницы к себе домой. Мне действительно надоело в больнице, где я бесконечно унижался перед сестрами, когда мне надо было сходить в туалет. Самая настырные веселились, вытаскивая мой член и балуясь им. В доме Гамили, наняли служанку, что бы она присматривала за мной. Эта тоже хмыкала, когда я шел в туалет, но боясь госпожи выполняла свои обязанности с достоинством мученика. Однажды Гамиля ушла к Шери и в дом кто-то позвонил. Служанка открыла дверь. На пороге стоял незнакомый человек, одетый несмотря на жару, в светлый костюм.

– Господина, капитана Скворцова мне можно видеть?

Служанка махнула в мою сторону.

– Здравствуйте, Александр. Неузнаете меня?

– Нет.

– Вспомните, последний танковый бой на Синаях. Подполковник Шамир, которого вы взяли в плен.

– Теперь вспомнил. Здравствуйте, господин подполковник.

– Полковник, меня уже повысили.

– Поздравляю.

– Вот зашел навестить, узнав какя беда обрушилась на вас.

– Спасибо.

– Потом меня просили узнать некоторые мои друзья, нельзя ли вам помочь?

– Вы что можете меня вылечить?

– Можем.

– ???

– Да, да. Не удивляйтесь. Можем. Мои друзья сказали мне, что ваше выздоровление в ваших руках.

– Что это значит?

– Вы им чемоданчик, который они считают, вы припрятали, а они вам лекарство.

– Но у меня нет чемоданчика.

– Это все сказки для других. Наш аналитический центр, вычислил только вас.

– Действительно, у меня нет чемоданчика.

– А жаль, ваше спасение в нем.

– У вас наверно хорошие друзья, господин полковник. Мы могли бы купить у них лекарство. Деньги у меня есть.

– Деньги не нужны, нужен чемоданчик.

– Тогда пошли вы к черту.

– Как хотите, господин капитан. Вот моя визитка, я ее положу здесь. Когда решитесь, пусть кто-нибудь позвонит мне.

Он ушел. Этот разговор здорово запал мне в душу. Мысленно я его прокручивал десятки раз. Как он сказал: "Ваше выздоровление в ваших руках". Может оно в этих пилюлях?

Гамиля стала чаще уходить из дома, она не могла смотреть на меня такого беспомощного и искала бесконечные поводы, что бы исчезнуть. Однажды, она только нашла причину что бы удрать из дома, как раздался звонок в дверь. На пороге стояла... Дорри. Боже, до чего она похудела.

– Здравствуй Гамиля. Здравствуй Александр.

Она подошла и поцеловала нас обоих.

– Вот решила заглянуть к вам, попращаться. Меня отправляют лечиться на родину.

– Ой, Дорри, какая ты умница, что зашла, – сказала Гамиля, – Александр совсем скис, хоть немножко взбодри его.

– Да я за этим и пришла.

– Дорри, ты прелесть. Ты-то сама как, уже поправилась?

– Немножно меня починили, но врачи сказали, что нужно сменить климат, жара мне противопоказана, – она закурила сигарету, не спросив разрешения у хозяйки. – Гамиля, ты извини, но у меня к Александру очень серьезный разговор.

– Ладно, секретничайте. Я тебя долго наверно не увижу. Прощай. Звони или пиши, мы всегда будем тебе рады.

– Спасибо тебе, Гамиля. Ты самая мудрая женщина в Каире.

Гамиля, попращавшись с Дорри, ушла. Как только она исчезла, Дорри полезла в портфель, который принесла с собой и вытащила... документы которые я прятал в кондиционере.

– Ты извини меня, Александр, я тогда украла у тебя эти документы. Думала, что отгрохаю сенсационную статью, а потом внимательно изучила и поняла, не опубликуют. Но самое ужасное это то, что нас нактывается новое безумие в виде психологической войны и если мы скроем это перед людьми, мы преступники. Мир должен увидеть эти документы и я их принесла опять к тебе.

– Когда же ты их утащила?

– Ты тогда поднялся ночью, что бы открыть дверь фургона и эти документы сунул в кондиционер. Я все подсмотрела, встала пораньше и выковыряла их от туда.

– Ни чего себе. Ты хочешь, что бы я выступил перед всеми и расказал, что здесь находиться.

– Да хочу, я, например, этого не смогу. Меня просто раздаваят, а тебя нет. Ты самый крепкий мужик.

– Был им. Что же там есть такое интересное? Я тогда очень быстро перелистал и не очень-то вник в содержание. Времени не было.

– Самое интересное это доклад. Он содержит общий обзор о подготовки к этой войне в разных странах, практическую часть и переспективы на ее дальнейшее развитие.

– А теперь скажи мне, как я крепкий мужик с парализованными руками буду перелистывать и читать документы?

– Тебе помогут друзья. Гамиля, Шери, Салим, только не привлекай Джима, у меня подозрение, что он связан и работает здесь по заданию ЦРУ.

– Но это значит и их втягивать в эту историю, которая неизвестно чем кончиться.

– Я понимаю, но накого-то можно положиться. Это нужно сделать, Александр.

– И как же я выступлю?

– Вот тебе телефон одного старого газетного зубра, он тебе поможет сделать пресс-конференцию, когда ты будешь готов.

– А потом?

– Потом... Тебя вышлют из Египта.

– А друзья? Что будет с Гамилей?

– Если они друзья, то остануться ими надолго. А с Гамилей решай. Гамиля в России жить не сможет, ты ее загубишь там. Здесь тебя не оставят ни здорового, ни больного. Выступишь ты, не выступишь с разоблачением, все равно путь один-домой. Если только конечно не сбежишь и не попросишь политического убежища и будешь при этом прятаться от КГБ в подвалах или глухих дырах разных стран, – она сильно затянулась и закашлялась. – Кстати, там в докладе перечисленны многие препараты с некоторыми характеристиками. Почитай, интересно.

– Хорошо, Дорри. А где журнал? Ты его перевела?

– Прости, Александр, я тебе его тоже сейчас отдам. Это действительно журнал боевых действий, развед поста израильской армии. Но там были офицеры из спец подразделения "Мальва", которые обстреливали египетские части спец снарядами.

– Неужели их не могли уничтожить, ведь они просидели там столько времени?

– Египтяне не могли. После выстрел только одним снарядом М-735, целый батальон солдат и офицеров становился идиотами. О каком сопротивлении ты говоришь. Вот последняя запись, касается тебя. Командир "Малвы", проворонил фланговый проход вашего батальона. Вернее он не мог разобраться, что там за механизированная часть движется в пыли и песке. Зато рассмотрев танковый бой, решил ввязаться в драку, в виду вашей малочисленности, и добить вас противотанковыми снарядами. Тебе просто повезло, что ты попал в бункер.

– Перевод где?

– Он там, на каждой странице. Мне уже пора уходить, Александр.

Она обняла меня и действительно заплакала.

– Я буду помнить о тебе всегда, Александр. Прощай, дорогой.

Она долго целовала мои губы, лицо и вдруг схватив портфель, убежала. Я позвал служанку и попросил положить бумаги под подушку.

Гамиля согласилась помогать мне. Она переворачивала страницы и я поглащал содержимое документов. Особенно меня заинтересовал перечень разработанных препаратов. Каждому номеру выдавались краткие свойства. От туда я узнал, что номер М-718 действует на кору головного мозга человека и активизирует некоторые его участки. Человек впадает в буйство и теряет чувство реальности. Через четыре часа все проходит, но каковы последствия, это никто представить не может. Три таблетки препарата достаточно для города с 300000 населением, если их бросить в хранилища питьевой воды. Вот препарат 735, в виде аэрозоли разбрасывается взрывом снаряда на сотни метров, проникая в складки местности. Люди вдохнувшие его, месяцами не выходят из состояния страха и паники. Вот это да, препарат 783, английское королевское медицинское учереждение передовало израильтянам для опробывания на египетских пленных. Получались тупые скоты, которые безропотно выполняли все что их заставляли делать. Воля быда парализована полностью.

Были здесь еще газовые препараты, приборы физического воздействия и другие усовершенствованные новинки, чтобы сделать человека идиотом. Еще несколько номеров с оригинальными свойствами, а вот и препарат М-801. Вот это, да. Препарат готовят для спецподразделений НАТО. Действие его два часа. Военнослужащий после принятия пилюль концентрирует в себе, вырабатываемую

организмом, энергию и целенапрвлено уничтожает вражеские обьекты и людей. Есть примечание, где сказано, что препарат дорабатывается, так как после окончания действия военнослужащие не могут восстановить свой потенциал в течении недели.

Однажды, когда Гамиля опять исчезла, я попросил служанку достать мне из аптечки "Дарамизол".

– Ха-ха-ха, – засмеялась она, – Вы случайно, господин, не беременны. Это же пилюли для женщин. Впрочем, я посмотрю что там написано.

Она принесла коробочку. Вытащила инструкцию и принялась изучать.

– Я не права, господин, здесь еще написано: "... А так же для женщин и мужчин начинающи полнеть...".

Она критически осмотрела меня.

– Так уж и быть одну дам. Ой, какие твердые ампулы.

Она разбила пепельницей ампулу и запихнула мне пилюлю в рот.

– Худейте, господин.

Я начал ждать. Будь, что будет. Служанка положила коробочку "Дарамзола" на книжную полку стенки и ушла на кухню. В доме наступила тишина.

Через двадцать минут я почуствовал беспокойство. Какой-то невидимый гигант хотел вырваться из меня наружу. Руки и ноги налились тяжестью... Я попытался встать. Это получилось легко. Ну, проклятые, поднимитесь,-командую своим рукам и... они начали шевелиться. Поднимитесь. Так... они поднялись. Теперь согнуть в локте, в пальцах. Все заныло, мурашки пошли по коже. Они работают... Ах, собака. Со всего размаха бью ладонью по спинке стула. Деревянная перекладина вдруг ломается попалам и стул разваливается. Вот те на. На шум влетает служанка.

– Господин, что прои...

Она недоуменно смотрит на мою приподнятую руку.

– Убирайся от сюда.

Но она открыв рот стоит неподвижно.

– Убирайся, говорю.

Я с яростью сверлю ее взглядом, выбрасываю свою руку вперед и отталкиваю ее. И вдруг..., служанку приподняло и бросило в раскрытые двери корридора. Где-то там, в его глубине раздался вопль. Что такое? А ну попробую на закрытую входную дверь. Выбрасываю руки вперед, и слегка толкаю двери. Раздается жуткий грохот. Дверь разлетается на две половинки. Вот это пилюли. Я пошел в коридор и приподнял воющую служанку.

– У тебя все в порядке.

– Все, господин. Только немного зашиблась.

Она смотрит на меня со страхом.

– Ты не можешь найти мастера, починить входную дверь.

– Хорошо, господин. Сейчас сделаю.

– Только побыстрей, хозяйка скоро придет.

– Да-да, господин.

Она уходит на кухню и через некоторое время возвращается. Проносится мимо меня и исчезает. Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Служанка неслась по тротуару, потом исчезла за поворотом. Интересно, это стекло лопнет, если на него установить руки и сосредоточиться. Попробуем. Так. Что это? Стекло размягчилось и начало большим пузырем выдуваться наружу. Стоп. Вот это фокус. Через двадцать минут служанка привела мастера, который занялся дверью. Я отвел ее в кухню.

– Клянись, что ни кому не скажешь, что видела здесь.

– Клянусь, господин.

– Даже, госпоже?

– Даже госпоже.

Мастер сделал дверь, я его подвожу к окну.

– Это стекло можешь заменить?

– Да, господин. Какое оно странное.

– Сделай сейчас.

– Хорошо.

Мастер исчез и через некоторое время явился со стеклом. Он снял старое и вырезал новое.

– Все впорядке, господин.

Я заплатил ему деньги и тот исчез.

– Что еще хочет господин?

Служанка смиренно стояла у двери в кухню.

– Ничего.

– Может господин хочет....

– Исчезни, иначе улетишь опять.

Она с испугом исчезает. Я подошел к бутылочке с пилюлями. Так вот значит в чем их секрет. Надолго ли их действие. Спрячу-ка я их в аквариуме. Засучиваю рукав, опускаю руку в воду и разгребаю на дне аквариума мелкие камни. Вытряхиваю пилюли из бутылки и закладываю в ямку, опять засыпаю камешками. Гупи в воде сошли с ума. Бутылочку выкидываю в помойку. Прошло два часа. Я чуствую как действие пилюль начинает исчезать. Все больше и больше ломит кости и тело. Меня корчит на диване.

– Вам плохо, господин? Ой, как вы изменились в лице.

Передо мной стоит служанка.

– Вызови доктора.

– Сейчас, господин.

Доктор пришел минут, через двадцать. Он долго меня прощупывал, рассматривал.

– У вас полное истощение организма. Вы что, голодаете?

– Нет, доктор. У меня не шевеляться руки.

– Сомневаюсь. По моему пальцы подергиваются. Ну ка, пошевелите пальцами.

Чудовищная боль вошла в кисть, я сразу вспотел, но пальцы пошевелилась.

– Ну вот, видите. Помоему, молодой человек, вы пойдете со своими руками на поправку. А сейчас поесть и спать. Спать, спать и спать. Вам надо восстанавливать свои силы.

Гамиля испугалась, узнав, что у меня был приступ. Три дня она добросовестно выполняла роль сиделки, но потом опять упорхнула к своим знакомым, оставив мне знакомую служанки. Я мог ходить, но вот руки... Они шевеляться, я даже могу, что-то взять, сходить в туалет, а боли при этом ужасные. Ломит их до плеча. Но мне все равно радостно. Все-таки, может не буду калекой.

Прошло две недели. Гамиля с отцом уехали в Александрию, по наследственным делам. Мы опять в двоем с служанкой. Она стоит передо мной и ухмыляется.

– Может господин еще хочет "Дарамизола"?

В ее пальцах блеснуло стекло ампулы.

– Нашла все-таки.

– Нашла, – радуется она.

– Потом меня опять будет трясти.

– Зато лучше будет. Я же вижу как вы мучаетесь.

– Черт с ним . Давай. Покорми меня сначала.

– Хорошо.

Я проглотил пилюлю и стал ждать повторения. Служанка как ласточка порхала между мной и кухней. Вдруг кто-то застучал в дверь.

Служанка открыла и я увидел... Мансура. Он небрежно вошел, сел напротив моего дивана на стул.

– Чего не здороваешься, не узнал? – начал он.

Я молчал.

– Все обижаешься. Правильно делаешь. Теперь ты инвалид, уедешь домой и будешь гнить там всю жизнь. Только Аллах знает, как я тебя ненавидел. С самого начала, еще там на поле боя. Знал, рука у тебя не дрогнет, пристрелишь как Сабира. Слава Аллаху, все кончилось хорошо.

– Порядочное ты дерьмо, Мансур.

– Давай, давай, ты теперь ничто.

– Я попал в эту историю благодаря тебе. Ведь карты, которые ты составил, липовые. Ты не удосужился составить их по новым данным саперов, а умышленно неверно разграничив минные поля, подсунул мне.

– Ха-ха...ха. Догадался, засранец.

– Шери, подсунул ананимку, тоже твоя работа.

– Моя. Я еще про твои блядства сообщил вашим в посольство.

– А сколько на твоей совести своих же агубленных солдат. Вспомни, как ты полк вывел на минное поле и подорвал.

– Заткнись, мне надоели твои дурацкие обвинения. Если бы ты знал, как я рад, что именно с тобой произошла эта пакость. Мне присвоили уже звание майора и знаешь за что? За то что я сумел разоблачить заговор против нашей республики. Старая вонючка Али работал на вас. Не строй глупую рожу, он работал на КГБ. Теперь известно, он тебя подстраховывал. Ты был у него игрушкой в руках. Он попался на снарядах, которые ты привез ему из бункера. Твой дружок Джим случайно узнал, кто устроил нападение на грузовик и рассказал мне об этом на вечере у Лолы.

– Мансур, ты пьян. Лучше убирайся от сюда.

– А что ты мне сделаешь? Я уже не герой-танкист, а переведен работать в контрразведку. Мы уже допрашивали Али с пристрастием и он много чего рассказал. Жалко, что твоя любовница Дорри ускользнула за границу, мы бы ее тоже раскололи. Я к тебе пришел по делу. Мне нужен чемоданчик. Вы с Дорри его украли. Я сумел найти феллаха, который тебе чемоданчики вскрыл. Так что гони его с документами мне и за это... я милостиво тебя пристрелю. Зачем тебе мучиться. Ты же солдат.

– Иди, ты...

– Но я могу тебя пристрелить и так. У меня полная уверенность, что документы здесь. И служанку твою я пристрелю тоже, зачем лишний свидетель. Все будет сделано, как несчастный случай.

Мансур вытащил пистолет.

– Узнаешь?

Я приподнялся на диване. Это был знакомый ТТ, который я когда-то отобрал у дерущихся солдат. Потом я запихнул его в фургон, где ночевал и... забыл.

Все налилось знакомой тяжестью. Я делаю вид, что мне тяжело и подхожу вплотную к Мансуру, упершись грудью в пистолет. Мансур криво ухмыляется. На, гад. Взмах руки и Мансур перелетает через стул и ударяется головой об стенку. Пистолет улетает к двери. Я подхожу к лежащему телу. На шум появилась служанка.

– Что произошло господин?

– Ничего. Сейчас мы выкинем за дверь этого подонка. Помоги мне. Возьми пистолет сунь ему в карман.

– У него кровь?

– Делай что тебе говорят.

Я подхватываю тело и волоку его к двери. Служанка на ходу запихивает пистолет в карман брюк Мансура и успевает открыть входную дверь. Тело катится по ступенькам на землю.

– Может все-таки вызвать скорую помощь? – спрашивает служанка.

– Такие подонки выживают в любой ситуации. Придет в себя. Пошли.

Мы входим в дом.

– Где пилюли?

– Вот, господин.

– Иди, я их опять спрячу.

– Я их обязательно найду, господин.

– Хорошо, иди.

Я не стал их никуда прятать, а просто сунул в маленький часовой карманчик брюк. Теперь возьмемся за руки. Согнуть-разогнуть. Еще раз, еще. Два часа я занимался руками, а потом началось... Меня опять, как высушило. Тело ломило и ныло. Я свалился на диван и служанка меня заботливо закутала пледом. Только через три дня пришел в себя. Меня будила служанка.

– Господин, госпожа приехала.

– Ты опять принял какую-нибудь гадость? – спросила Гамиля.

– Все впорядке.

Я поднялся и пошевелил руками. Они задвигались.

– Смотри.

– Алексасндр, неужели... Не может быть.

Она подскочила и обняла меня. Мне еще было худо, руки еще болели, но я харахорился.

– Теперь и в гости можно. Первую наывестим Шери.

– Конечно.

– Ты очень изменился, Александр. Стал старше, мужественнее. Но больше всего я рада что ты вылечился и стал полноценным человеком. Гамиля, поздравляю. Это конечно чудо.

– Все чудо оказалось в лекарстве.

– Так ты его достал?

– Случайно удалось.

– А где Дорри, я ее что-то давно не видела?

– Она уехала лечиться домой,-сообщила Гамиля.

– Слыхали, Мансур вдруг пошел на повышение, получил майора. А недавно, помоему четыре дня назад, попал в больницу. Кто-то избил его на улице. До сих пор в реанимации.

– Нет. Нам ничего не известно. Я только-что приехала из Александрии.

– Александр, он ведь твой сослуживец. может быть ты заедешь к нему.

– Шери, хорошо что ты назвала нас сослуживцами, а не товарищами. Для меня Мансур подлец, – сказал я.

Женщины стали обсуждать таинственную историю с Мансуром, а я отвел в стороми Салима.

– Салим, ты мне можешь помочь?

– Что в моих силах, Александр, я все сделаю.

Мне нужно снять копии с некоторых документов и потом устроить пресс-конференцию.

– Когда ты сможешь принести эти документы?

– Лучше приходи за ними ты. Это необычные документы и за них можно поплатиться жизнью.

– Вот как? Значит говоришь это необычные документы. А что тогда будет с тобой, с Гамилей после того как ты расскажкшь о них журналистам?

– Незнаю. Но когда ты прочтешь эти бумаги, ты поймешь, кто-то должен выступить перед общественностью и рассказать правду об этих настоящих и будущих жудких войнах. Ты прошел испытания пленом и наверняка не хочешь повторения и вот чтобы не было этого ужаса я и хочу устроить пресс-конференцию.

– Ты мне задал большую задачу, но я все сделаю для тебя. Мало того, я постараюсь подготовить для твоей защиты многих друзей. Только Гамилю мне жалко, в этой свалке вас растащат по разные стороны границ. Завтра я с товарищами буду у тебя. Жди к четырем.

– Еще, Сабир, ты не припомнишь, когда попал в лагерь, не производили израильтяне опыты над военнопленными.

– Я попал в лагерь номер два, в офицерские бараки и с нами ничего не делали, а вот солдат, и это я помню точно, обрабатывали вакцинами против тифа.

– Может быть ты чего-нибудь такое заметил?

– Вообще-то, наши солдаты были очень задерганы и даже в панике удирали от офицеров. От своих офицеров. Я еще как-то раз подумал: "Господи, каких придурков мы набираем в армию". Они начисто забыли военную службу. Даже при утреннем и вечернем построении их надо было расставлять пинками по линиям. Только жрать, спать и срать-все их мысли в этом.