Текст книги "Холодное солнце"

Автор книги: Евгений Крестовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– Береза, конечно, любит пошутить, но тут…

Хозяин встал из-за стола и, вытерев о брюки ладони, осторожно взял с полки лист бумаги. Это была телеграмма.

– Что это?

– Депеша в милицию. Требуют принятия срочных мер к поимке террориста Глеба Александровича Донского. Ты чемодан в багаж сдавал?

– Ну и что?

Донской вникал в суть телеграммы, постепенно трезвея.

– Выходит, если бы я полетел в Питер, взорвался б! – Он растерянно улыбнулся и протянул листок Березе. – Так меня ловят или я уже пойман? Чушь какая-то! Бред!..

«А что, – думал Донской, – это даже к лучшему. Теперь я наверняка смогу вырваться отсюда. Теперь они обязаны отконвоировать меня в Москву… »

– Не беспокойся, хлопец! Тут я и милиция, и прокуратура, и суд. Тебя я никому не отдам! Ты слишком дорогая игрушка! – И Береза зычно расхохотался. – Значит, не хочешь со мной по тундре кататься?

Кажется, Береза навязывал Донскому какую-то игру.

– Хотелось бы самому порулить. И потом, вдруг ты передумаешь и сдашь меня Москве? Я ведь террорист!

– Бомбист, хе-хе… Ну-ну, тебе вроде бочка нужна?

– Лучше четыре.

– Куда ж тебе столько, милый?

– Сам говоришь, оленей нет: вот я и поеду поищу их! – Не переставая улыбаться, Донской смотрел в глаза Березе.

– Это ты загнул! Четыре – много… Ну да ладно, получишь! – хитро прищурился Береза.

– Вот и хорошо, плачу валютой! – Глеб вытащил из бумажника доллары.

– Плачу?! – Береза, весь блестящий от оленьего жира, оторвался от еды и сделал обиженное лицо. – Нет уж, так бери. Я для друга ничего…

– Так не возьму! – перебил его Донской. – Вот деньги. Сколько надо?

– Я же сказал, хлопчик, даром!

– Но я хочу…

– Что?! – вдруг заорал Береза, бешено вращая глазами, но тут же взял себя в руки и даже улыбнулся через силу. – Я здесь хозяин, и это я хочу или не хочу! Или даром, или не получишь ни литра, усек?

– Успокойся, Береза… Я не привык за так. – Глеб примирительно опустил ладонь на плечо пышущего жаром хозяина.

– Привыкай, парень, здесь тебе тундра, а не Лас-Вегас. Здесь свои законы. Или не знаешь? – Береза лукаво улыбнулся. – Деньги – ничто, дружба – все! Тебе нужна моя дружба?

– Я бы не отказался, – сказал Глеб, немигающими глазами глядя на хозяина.

– Ну так считай, что ты ее получил. Витек! – заорал он. Через секунду в комнату влетел тот самый гренадер, который встретил Донского у дверей. – Погрузи в тягач четыре бочки горючки и вези в мастерские. Туда, где Бармин кукует. Смекнул? Ну, давай: одна нога здесь – другая у Гешки!

– Aral – скосив глаза на Глеба, ухмыльнулся Витек и испарился.

– Исполнительный хлопчик! – улыбнулся Глеб.

– А че ему остается делать?! На царевой-то службе!

– А царь – Береза?

– Береза, Береза, – буркнул себе под нос довольный царь. – Выходи строиться. Пойдем, посмотришь мою технику.

Они вышли на двор и вошли в просторный ангар, где стояли вездеходы, снегоходы, трактора и какие-то зачехленные громады. Глеб не очень присматривался. Он слишком устал… Здесь же стоял новенький полноприводной джип.

– Видал, машина! – Береза ласково похлопывал сверкающий капот. – Удобней, чем в гэтэтэшке! И музон классный!

Глеб пожал плечами.

– Ладно. Как надумаешь отправляться, дай мне знать. Чтобы не пришлось за тобой бегать потом! Охранять тебя будем! Порядок у нас такой. Мало ли что… Понял? – властно спросил Береза,

– Боишься, сбегу?

– Дура! Куда ж ты от меня денешься? Выпишу тебе подорожную, а то костей не соберешь. У нас тут строго.

– Как на зоне… Сначала надобно у пахана отпроситься?

– А и то верно, как на зоне. Только порядок лучше беспредела. Согласен, дружище? – Береза с набрякшим лицом навис над Донским, густо дыша ему в лицо луком.

– Трудно не согласиться! – вежливо улыбнулся Глеб и отвел лицо в сторону.

Когда Донской скрылся за воротами, Береза вошел в дом и включил рацию, лежавшую на диванной подушке.

– Это Береза. Ну что, хлопцы, начали экзекуцию? Только приступили? Ша! Оставьте его! Что значит почему? Я так хочу! То-то… Никуда он не денется! Зачем? Кровь решил разогнать. Объявляю царскую охоту! – Береза захохотал. – Пусть побегают! Он вместе с залетным намылился когти рвать отсюда. Куда? Чую, хотят до Материка добраться. Хо-хо… Четыре бочки. Я не шучу! Вы его там не слишком поломали? Руки, ноги целы? Суповой набор мне не нужен. Мне заяц нужен с копытами! Чтобы драпал и петлял! Люблю живность! А ты, дура, чего смеешься? Думаешь, у них пушек нет? Я Гешку знаю! Запасливый паренек! Что ты, и не думай! Пусть вооружаются. В этом же весь смак! Так что лучше пока свой жилет заштопай! И залетный этот тоже не дурак: думаю, пушку в руках держал. Ох, поохотимся! Да, позови-ка Ванька, хочу ему одно поручение дать…

14

Выйдя из дома Березы, Донской почувствовал, что за ним следят. Несколько раз он оборачивался, но ничего не заметил: редкие пешеходы брели кто куда, и постепенно ощущение тревоги рассеялось. «Да они тут не живут, а спят! Бармин говорит, отсюда не выбраться. Это отсюда-то? Из этой сонной дыры?»

Раздались чьи-то торопливые шаги. Донской обернулся и увидел высокого, одетого в защитный костюм мужчину, стремительно идущего ему наперерез.

Глеб остановился и улыбнулся мужчине, думая, что это зомби и потому лучше проявить дружелюбие. Зомби энергично размахивал руками, губы его были плотно сжаты, а светло-серые глаза неотрывно смотрели на Донского. Глеб понял, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Нет, он не сможет защититься от этого двухметрового громилы: зомби сомнет его, раздавит…

Рефлекторно вскинув руки к лицу, Донской шагнул назад и отклонил корпус. Железный кулак громилы чиркнул его по носу, а тяжелое, словно отлитое из чугуна плечо жестко толкнуло в лицо. Зомби промахнулся, но сохранил равновесие.

– В чем дело, приятель? – закричал Глеб, делая нырок и счастливо избегая мощного бокового удара.

Зомби неожиданно ударил Донского ногой в грудь. Тот рухнул наземь, теряя ощущение реальности. Когда через мгновение Глеб пришел в себя, зомби стоял над ним с пистолетом, направленным ему в лоб.

– Вот ты и набегался, сайгак! – выдавил из себя зомби.

Почувствовав на лбу холодное дуло, Донской зажмурился.

Справа донеслось чье-то короткое, похожее на всхлип дыхание, и в следующий момент зомби закричал.

Донской открыл глаза: Серый висел на сжимавшей оружие руке могучего зомби. Прижав уши и прикрыв глаза, он яростно работал челюстями, перегрызая кисть зомби.

Зомби скрипел зубами, пытаясь задушить собаку. Его пистолет лежал на земле. Глеб вскочил и, вложив в удар всю силу, по дуге – сверху вниз – послал кулак в челюсть зомби. Громила рухнул на колени, продолжая борьбу с собакой. Серый выпустил его изуродованную кисть и тут же вцепился ему в горло. Громила отчаянно захрипел. В его левой руке сверкнул нож, но он не успел нанести собаке удар. Глеб перехватил его руку и, разжав синие от напряжения пальцы, вырвал нож.

Зомби забулькал, захрипел, повалился набок, прекращая сопротивление.

Донской схватил Серого за шкуру.

– Отпусти его! Оставь! Борман, фу!

Пес глухо рычал, он не собирался отпускать свою добычу. Тогда Донской обеими руками разжал челюсти собаки.

Зомби стонал, лежа в луже крови, а Серый угрожающе рычал, в любую минуту готовый броситься на врага и добить его.

Донской сунул в карманы плаща нож и пистолет зомби и побежал к мастерским.

– Мастер! Где ты? – крикнул Донской.

Из-за ящика высунулась испачканная кровью морда Серого. Пес тяжело дышал. «Бежал следом! – с благодарностью подумал Глеб. – Если б не он… »

Навострив уши, Серый смотрел на Донского – словно пытался разгадать его мысли. Глеб прошелся по ангару. Нигде никого. Около вездехода он заметил капли крови.

У дверей мастерских на старых автомобильных шинах лежали четыре бочки с горючим.

На Донского навалилась тоска. За какие-то несколько часов ему смертельно надоел этот край земли с его тайнами и аборигенами, то осыпающими его милостями, то приставляющими ко лбу пистолет. Он возненавидел небо, веющее холодом мертвецкой, и тундру, разноцветную, как лоскутное одеяло на русской печи.

Он словно налился ртутью. Хотелось рухнуть лицом вниз и, раскинув руки, плакать, плакать, плакать, пока… не проснешься с больной головой у себя в номере в измятой одежде поверх одеяла. Пусть похмельным и смертельно тоскующим по мгинским болотам, но только там – в бананово-лимонном райке, где все наперед известно, где завтрашний день сам о себе заботится, а ты лишь функционируешь зубчатым колесиком, блестящей пружинкой, механически исполняя свою обязанность жить…

Его легкая, полная надежд шхуна, вырвавшаяся из пропахшей мидиями гавани, легкомысленно проскочила тот последний рубеж, где еще можно справиться с волной и, взявшись за штурвал, вернуться на крути своя.

Волны швыряли шхуну, как пустую бочку, и шквальный ветер каждую секунду грозил бросить ее на скалы…

Донской едва не завыл от беспомощности.

Нет, в это нельзя было поверить. Он – террорист. На него объявлен розыск! Его только что чуть не убил зомби! Бред, безумие!

Глеб без сил опустился на ящик.

«Зачем я сюда прилетел?! Нет, я сошел с ума… Юра погиб, погиб, погиб! А я террорист!.. »

Выскочив из своего укрытия, Серый с лаем бросился в дальний угол ангара.

Из-за бочек, кряхтя по-стариковски, выбрался Бармин, осторожно прижимая руки к ребрам. Лицо его было в кровоподтеках. Качаясь из стороны в сторону, он подошел к Донскому.

– Кто тебя? – спросил Глеб.

– Сам знаешь кто… Думал, кончат! – прохрипел Бармин, сплевывая черную слюну. – Я знал, что Береза до меня доберется. Правда, не думал, что так скоро! Очень они покуражиться любят.

– А на меня один из местных напал. Спасибо Серому: вцепился истукану в горло и, кажется, загрыз.

– Значит, и за тебя взялись, – криво улыбнулся Бармин и понимающе покачал головой. – Ты горючку достал?! Неужели дал Пантюха?

– Береза!

– Береза? – Бармин сел рядом с Донским. – Тогда ясно. Рейхсфюрер объявляет охоту!

– На кого?

– На меня… Ну, и на тебя заодно. Непонятно только, зачем он зомби к тебе послал.

– Знаешь, Бармин, – Донской задумчиво смотрел на улегшегося рядом пса, – а меня ведь ищут. Москва объявила розыск. Береза телеграмму показывал. В моем багаже, который остался в Москве, оказалась бомба. Но это не мой чемодан! В гостинице подарили взамен украденной сумки… Кажется, меня хотели убрать. Выходит, не зря я из одного борта в другой прыгнул!

– А! – махнул рукой Бармин. – Теперь хоть все ясно: Береза не оставил нам ничего, кроме драки. Знал бы ты, как он любит подраться!. Что ж, покажем ему зубы. Верно, Борман?

– Горючку он дал бесплатно! – сказал Донской. – Но почему?

– Потому что за игрушки надо платить! Он устраивает охоту на двуногих, а это стоит четырех бочек горючки!

– Кажется, я начинаю понимать, что за дерево этот Береза, – вымученно улыбнулся Глеб. – Деваться мне теперь некуда: здесь зомби, в Москве – тюремные нары… Ты говорил, у тебя арсенальчик имеется?

Странное это место на земле – Заполярье. Кругом ни деревца – только ширь, изъеденная ленивыми змеями ручьев да речушек, гладь, покрытая не то бархатом, не то велюром мхов и карликовых растений. И сопки, сопки, черные сопки. Летом нет ночи, и можно свихнуться от бессонницы, а зимой нет дня, и лучше не просыпаться совсем, чем в полдень считать звезды на небе…

Солнце светило без передыху. Шли уже третьи сутки пребывания Донского в Поселке, и он потерял нить времени.

Когда вездеход завелся и заревел на всю окрестность, Бармин предложил Донскому отдохнуть на лежаке с гнилым матрасом, накрытом оленьей шкурой.

У Глеба слипались глаза, и он покорно побрел к лежаку. На нем был ватный костюм, кирзовые сапоги и подшлемник. Не раздеваясь, он рухнул на лежак.

– Слушай! – услышал Донской, открыв глаза. Бармин тряс его за плечо. – Ты серьезно решил ехать?

Донской сел, растерянно озираясь вокруг. Он только что обнимал какую-то француженку со вставными зубами, которая сулила ему любовь под пальмами…

– Серьезно! – Сбросив наваждение, Донской пришел в себя. «Надо же, – мелькнуло у него в голове, – я опять здесь, в этом кошмаре!»

Бармин улыбнулся.

– Ну, смотри! – сказал он. – У меня-то другого выхода нет, а ты бы мог договориться с ними.

– Вряд ли…

– Верно! Лучше умереть в тундре свободным, чем гнить здесь, дрожа от страха! Думаешь, Береза отпустит нас?!

– Вряд ли. Кажется, он играет с нами, как кошка с мышкой… Какие-то люди сидят на базе с биноклями.

– Это нас Береза контролирует! Пусть контролирует… Подожди меня.

Минут через пятнадцать Бармин притащил баул, который, вероятно, вырыл из земли.

– Спасибо воякам! – сказал он, вынимая из брезента новенькие автоматы Калашникова и высыпая рожки. – Натуральный обмен: я им мясо и рыбу – они мне железо. Надеюсь, Береза об этом чейнче не знает. Это наш козырь!

– А это что, Гена?

– Не узнал? – усмехнулся Бармин. – Гранатомет с гранаткой! Нам бы еще парочку!

– Ты серьезный человек! – Донской хлопнул товарища по плечу. – Думаешь, понадобится?

– Я Березу знаю! Он тоже готовится, и посерьезней, чем мы с тобой! Ему ведь отпускать нас нельзя!

Глеб принялся набивать рожки патронами. В кабине вездехода Бармин с картой на коленях изучал предстоящий маршрут.

15

Во дворе у Березы царило праздничное возбуждение. Крики, лай собак, возня крепких парней, напоминающая восточную борьбу. Тут же пили пиво из бутылок, курили.

Это сборище крутолобых и брюхатых мужиков напоминало слет ветеранов печеной картошки и авторской песни. Правда, участники слета, обвешанные патронташами, были одеты не в камзолы и береты свободных художников, а в защитные костюмы разведчиков и армейские шлемы. В руках они сжимали помповые ружья, карабины и десантные автоматы, сгорая от нетерпения пустить всю эту технику в дело. Мужики громко разговаривали, смеялись и поглядывали на дверь башни – ждали начальника дружины.

На дворе уже были припаркованы джипы, тягачи и несколько мотоциклов. Остальная техника стояла за воротами: с той стороны забора доносилось рычание мощных моторов.

Стоящий у окна Береза повернулся к бледному Дуднику, правая рука и горло которого были перевязаны. Несмотря на боль, с его губ не сходила надменная улыбочка.

– Видал, сколько помощничков? Никуда он от нас не денется. И тебе хорошо, и нам развлечение. Тебе повезло, что собачка тебя не загрызла. Скажи спасибо своему террористу. Если б не он… Этот Борман – волчара известный. Всем поселком на него охотились, а ему хоть бы что! Не берет его пуля! Ты в оборотней веришь? – Береза хитро прищурился.

Глаза Дудника остались спокойными, а припухшие серые губы растянулись в мстительную улыбку.

– Сказки, Береза, рассказываешь? – хрипло произнес Дудник: ему было больно говорить.

– Да какие могут быть сказки, хлопец? Собачка-то как заколдованная! Тут, в Поселке, она какой-то свой интерес имеет. Недаром появилась, ох недаром!

– Оставь, Береза. Я ее пристрелю! – просипел Дудник, давая хозяину понять, что желает сменить тему.

– Ну, если получится… Только тогда тебе в нашей игре придется поучаствовать.

– В чем?

– В сафари! Плати двести баксов – тебе скидка. Остальные по пятьсот сбрасываются. Условия такие: кто заарканит бегунка, тому весь призовой фонд. Стреляешь ты, наверное, не хуже моего. Я тебе и мотоцикл дам, и ружьецо подкину вместо твоей пушечки. Кстати, куда она подевалась? – Береза издевательски округлил глаза.

– Не твое дело! – рявкнул Дудник.

– Ты что, хлопчик? – усмехнулся Береза. – Хочешь, чтобы я праздник отменил?! Люди скинулись, тут назад уже не отработать! Авторитет Березы подороже твоего желания. Я эту охоту организовал для того, чтобы народ удовольствие получил. А ты на людей накласть хочешь?.. Ну, будешь участвовать?

Дудник не ответил. Играя желваками, он с нескрываемым раздражением смотрел на хозяина.

– Ну и зря! Мог бы заработать! – засмеялся Береза. – Кстати, с Донским еще человечек будет. Штрафник! Мой бывший водила. Ребята его закопать хотели, но я не дал. Зачем добру пропадать, верно?! Я подумал, пусть вдвоем убегают: и нам веселее – в два раза больше удовольствия! А сегодня ночью меня вот какая идея посетила: устроить не простую охоту, а грандиозную, царскую: с загонщиками, рожками и собаками. Тут у нас недавно поймали кодлу косых. Ох, и наделали они шуму, когда из шахты рванули! Столько хороших ребят нащелкали… Сам понимаешь, не тащить же этих безобразников на Материк к прокурору?! – Березе нравилось злить Дудника. – У юстиции и без этого делов по горло. У нас с двоечниками обычно собственными силами обходятся: пуля в затылок и – в яму. Так вот, я и подумал, а что если пустить косых вместе с твоим террористом и моим водилой? Дельно? Дельно! Дам им шанс. Им хорошо, и нам удовольствие. Надо, чтоб и косые порадовались. Так вот, двоих я решил отправить к беглецам, а четверых посажу на колеса: будут, как легавые, загонять мне добычу! Да, за каждого штрафника, срезанного в тундре, премия от руководства! Видал, какой я праздник придумал?

– Прямо массовик-затейник! – усмехнулся Дудник и сморщился, осторожно прижимая здоровую руку к горлу. – Хватит грузить! Ты связался с Объектом? Они тебе насчет меня передали? Ну, что молчишь?

– А ничего. Я тут хозяин, – ответил Береза. – Видал, сколько людей за окном? Это мои люди, и они хотят веселиться. Так что сафари я не отменю. Ни за что! Пришить твоего террориста – пустяк. Это всегда успеется. Но лишать своих людей праздника я никому не позволю. Это тебе не Москва! Тут нет никаких других развлечений, кроме охоты. Так что успокойся: сначала я утолю жажду народа, а потом ты получишь голову этого хлопчика. Кстати, как будешь делить ее с майором Богдановым? – Береза заметил, как исказилось лицо Дудника, и, довольный, рассмеялся. – Придется и оперов твоих в тундру брать. А иначе что я им скажу?

– Пусть едут. Это моя забота, – беря себя в руки, сказал Дудник, – Но мне нужен человек. У тебя есть надежный боец?

– У меня все надежные… Вот что, а езжай-ка ты со мной. Все равно я выйду на беглецов первым. Потому что секрет знаю. А твоих оперов я отдам в надежные руки! Пусть разомнутся ребята. Они тут уже закисли без дела. Ого-го! – захохотал Береза, беря со стола винтовку с оптическим прицелом и выходя из комнаты.

16

Серый злобно залаял и заметался у входа. Шерсть на его спине поднялась дыбом.

– Кто там? – попытался перекричать гул мотора Бармин, высунувшись из «Фердинанда».

– Зомби и с ними еще кто-то. Сюда идут! – ответил Донской.

Бармин выскочил из вездехода, сжимая в руках карабин.

– Стоять! – крикнул он стриженым парням в пятнистых комбинезонах, вразвалочку приближавшимся к ангару.

Рядом с ними плелись двое в телогрейках и суконных шапочках, сдвинутых на затылок. Круглые плоские лица и доходящий почти до бровей ежик выдавали в них жителей Востока. У одного из азиатов не хватало глаза.

Не обращая внимания на предупреждение, зомби продолжали неспешно двигаться к ангару. Бармин выстрелил поверх голов. Косые как по команде тут же легли на землю и накрыли головы руками.

– Водила! – закричал зомби. – Береза тебе подкрепление выделяет. Принимай смертничков косых!

– А зачем они мне? Я и без них убегу!

– Без них нельзя! – кричал зомби, на всякий случай держа автомат наготове.

– Нет, не возьму!

– Ну, тогда укатай их. Они все равно не жильцы! А не захочешь, тогда мы их пришьем. Ну что, надумал? – зомби приставил к затылку одного из лежащих дуло автомата. – Нам все равно. У нас приказ! Минуту тебе даем…

Бармин растерянно посмотрел на Глеба.

– Они их застрелят, – Донской исподлобья глядел на товарища. – Пусть лучше едут с нами.

– А если это казачки засланные? Береза любит всякие фокусы устраивать!.. Ладно, – согласился Бармин и, высунувшись из ангара, закричал: – Хорошо, пусть идут! Передайте Березе, что я его понял и мы выезжаем!

Косые поднялись с земли и побежали к ангару.

– Как зовут? – спросил смертничков Бармин.

– Я – Пак, а он – Ким. Мы корейцы.

– Корейцы? Хорошо по-нашему говорите. Где научились?

– Мы в России давно. Говорить можем, – улыбнулся Пак.

– За что вас?

– Побег. Нас двадцать было. Вырвались за колючку на «Урале», но вертаки достали. План был хороший. Жаль, не получилось. Тех, кто остался жив, гоняли по тундре до флажка. Зомби привезли нас на Пионерский. Там штрафники сидят. Жили в яме. Нас уже не кормили. Обещали на край поставить. Однако ночью сказали, повезут на охоту. Еду дали, чтобы мы, как олени, сегодня бегали. Мы согласны. Утром все равно бы в яме лежали, а так еще день дышать будем…

– Вас только двое. А где остальные? В яме? – спросил Донской корейцев.

– Остальные охотиться на нас будут. Им ножи раздали…

– Береза придумал, – с тяжелым вздохом сказал Бармин. – Его почерк.

Помолчали. Вдруг Бармин решительно сел в кабину вездехода.

– Отстрели замок! – сказал Бармин. – Вынырнем через эти ворота. На всякий случай…

17

Вездеход вылетел из ангара и, расшвыривая пустые бочки, покатился по рыжему бархату тундры к черным сопкам. Преследователей не было видно.

Фердинанд мощно рычал, отфыркиваясь. Его траки вминали нежную почву в лед мерзлоты. Появившееся на просторе чувство свободы было почти осязаемо. Бармин пел, поворачивая к Глебу счастливое лицо.

– Теперь можно и умирать! – скалил зубы вездеходчик.

– С этим пока подождем, – кричал Донской. – У нас еще четыре бочки, арсенал и два штрафника!

– Бормана забыл!

Погоня не объявилась ни через десять, ни через сорок минут. Береза давал им фору.

«Фердинанд» терзал траками тундру, быстро удаляясь от Поселка, лежащего грязным пятном на красно-желтом бархате мхов.

Зажав коленями автомат, Донской наблюдал за тем, что творится сзади. Рядом сидели корейцы и смотрели в окно. С самого утра они жили взаймы и потому с детским восторгом на лицах созерцали окрестный ландшафт.

– Сядь рядом! – крикнул Бармин Глебу. – Косые пусть отдыхают. Люди Березы еще не скоро начнут!

– Почему?

– Дадут оторваться. Так им интересней!

– А если они потеряют нас?

– Не потеряют! Сам теперь знаешь: у Березы вертушки…

– А какой же смысл… – начал было Донской и замолчал.

Он хотел спросить у Бармина, зачем бежать, если уйти все равно невозможно? Но потом решил молчать. Вот ведь и корейцы были абсолютно спокойны. Они относились к жизни по-философски: если смерть неизбежна, то не стоит по этому поводу омрачать себе оставшуюся жизнь. Что может быть глупее, чем жить в ожидании смерти, не замечая самой жизни?!

Они двигались на юго-запад, иногда резко меняя направление, чтобы достичь каменистого русла какого-нибудь ручья и хоть на части пути не оставлять за собой следа. Бармин надеялся рассеять силы преследователей. Глеб взял на себя обязанности штурмана, изучая карту и давая короткие указания вездеходчику.

Серый лежал у окна, недоверчиво косясь на присмиревших корейцев.

– Смотрите не съешьте нашу собачку! – крикнул Бармин корейцам. – Она нам еще пригодится!

Корейцы понимающе закивали головами и на всякий случай отодвинулись от глухо зарычавшего пса.

Преследователей до сих пор не было видно. Бармин гнал тягач по руслам рек и ручьев. Он спешил оторваться. Понимая, что в крайнем случае Береза подымет вертушки, вездеходчик все же надеялся на чудо.

Во-первых, погода могла внезапно испортиться настолько, что летчики отказались бы летать. Во-вторых… Во-вторых, Бармин ловил себя на мысли, что Тот, Кто над ним, Кто до последнего времени хранил его, удерживая на краю пропасти, подставляя ладони или хватая за шиворот, и на этот раз избавит его от пули, убережет от огня. Бармин верил сейчас, как ребенок. Верил и знал, что непременно будет спасен Им.

– Они думают, мы идиоты! – крикнул Бармин, резко сворачивая вправо, к гряде крутых сопок.

– Куда ты? – удивился Глеб. – Нам вперед!

– Нет. Нам туда, где нас не ждут!

– Но люди Березы позади!

– Ничего подобного! Мы петляем, как зайцы, а они по прямой шпарят. Им-то прятаться не надо! Зомби уже давно впереди нас… Погоди, погоди. Стоп!

18

– Водила взял косых! – отрапортовал зомби начальнику дружины. – Сказал, выезжает.

– Добре! Молодец, Гешка! Не хочет портить нам праздник. Подождем немного, пусть они оторвутся, а то куражу не будет. По ракете стартуем! – крикнул Береза охотникам, и те побежали заводить моторы.

На крыльце поодаль от охотников стояли Богданов и Ермаков. Только что в диспетчерской аэропорта они провели сеанс связи с Москвой. Покусанный Дудник должен был остаться дома. Таким образом организация преследования и поимки террориста ложилась на плечи майора.

Но люди Березы не слушали Богданова. Они нагло ухмылялись и демонстративно поворачивались к майору спиной. Богданов боялся, что, оказавшись на просторе, эти люди натворят много глупостей.

Главным для оперов было взять Донского живым. А эти пьяные дружинники могли в пылу погони запросто прихлопнуть террориста. Богданов поделился своими опасениями с Березой, но начальник дружины, по-отечески похлопав майора по плечу, заверил, что контролирует гвардию.

На милицию не приходилось рассчитывать. Богданов вник в дела местного отделения и решил не связываться с милиционерами. Проня, всякий раз бледневший при виде майора, правда, пообещал машину. «И на том спасибо! – подумал Богданов. – Скорей бы уж отловить Донского, и домой!»

Майора тяготили местные порядки и люди. Он старался ничего не замечать и никуда не совать носа и при этом чувствовал себя комсомольцем, спешно заброшенным в тыл врага с фальшивыми деньгами, крысиным ядом и адской машинкой. Чувствовал и внутренне содрогался. Содрогался, но виду не подавал.

Нападение собаки на Дудника удивило Богданова и… откровенно порадовало. «Даже собаки его на дух не переносят! Скользкий гад!» – пробубнил он себе под нос, когда пятнистый дружинник, влетев в сауну прямо в одежде, сообщил, что Дудника загрыз кобель.

Кое-как одевшись, майор с мокрой головой выскочил тогда из предбанника. Береза в одних трусах пыхтел ему в затылок.

В комнате на кровати лежал окровавленный Дудник и бредил. Поселковый фельдшер уже сделал ему перевязку и укол. Встал вопрос: отправлять Дудника в Москву или, может, доставить на Объект, где есть квалифицированные медики?

Решили отправлять в Москву.

Но на летном поле, где вертушка уже раскручивала пропеллер, Дудник пришел в себя и наотрез отказался от госпитализации.

Избавиться от надменного начальника не удалось. Богданов сморщился, словно от зубной боли, но приказ есть приказ. Каждые четыре часа фельдшер вкалывал Дуднику какие-то препараты. Кое-что колол себе и сам больной: вытащил из сумки коробочку с ампулами и шприцами и держал ее у себя под подушкой.

Страшные раны Дудника затягивались буквально на глазах, а взгляд его светло-серых глаз становился все лихорадочней.

Пока Дудник валялся в постели, Богданову удалось-таки заглянуть в его карманы и ознакомиться с имевшимися там документами. Майор до сих пор не представлял, из какого именно департамента был командирован сей молчаливый атлет: московское начальство не дало ему никаких разъяснений.

Ничего особенного Богданов не нашел. За исключением, пожалуй, одной визитки, не имевшей к компетентным органам никакого отношения…

Сегодня майор был особенно мрачен. С утра в мозгу занозой засела мысль, что ему больше не видать Москвы. Богданов молча поглядывал на беспечно улыбающегося Ермакова. В свои двадцать пять этот лейтенант витал в облаках, как Наташа Ростова перед первым балом…

В воздух с шипением взмыла зеленая ракета и, сгорая, стала опускаться по извилистой траектории.

Взвыли моторы, рванулись тягачи и джипы. Началась оружейная стрельба: охотники, предвкушая погоню, палили в воздух.

19

Бармин недвижно сидел в водительском кресле и, устало склонив голову, беззвучно шевелил губами. Неожиданно он выскочил из кабины и стал осматривать тягач.

– В чем дело? – спросил Глеб. – Что ты ищешь?

– Жучок! Береза обязательно должен был поставить что-то вроде радиомаяка. Знаешь, почему он в своих сафари всегда выходил победителем? Прятал в амуниции беглецов радиомаяк и шел к добыче кратчайшим путем, пока остальные по тундре рыскали. Я помню: все уже вперед умчались, а Береза только посмеивается. И в руках у него приемник с экраном на жидких кристаллах. На экране пульсирующие точка и крест, причем точка ползет по направлению к кресту. Сначала я не понимал, что к чему, но когда увидел, как он из кармана подстреленного косого что-то извлек…

– Может, найдем жука? – с надеждой спросил Глеб и лег землю, осматривая днище Фердинанда.

– Не найдем…

– Мы не найдем – Серый отыщет! Серый!

Пес внимательно смотрел на Донского, подбирающего слова, которые, на его взгляд, могли быть понятны собаке. Потом лег на брюхо и, сопя, заполз под днище Фердинанда.

– Ученая собака! – воскликнул Пак. – Хорошая!

Все молчали, пока из-под днища не появился собачий хвост.

– Ну, псина! – Бармин попытался обнять пса, держащего в пасти какой-то металлический предмет.

Выпустив изо рта жука, пес попятился от Бармина и зарычал.

– Видал! Не доверяет мне! Теперь пусть Береза попарится! Не видать ему на этот раз призовых! – И вездеходчик довольно рассмеялся.

Донской взял в руки маячок и рассмотрел его.

– Оставим здесь? – спросил он.

– Можно и здесь. Но лучше, если приделаем ему ноги. – Бармин прищурился.

– Сбегать отнести его подальше?

– Не поможет. Береза так и так догадается, что мы драпаем этим путем. Давай-ка оглядимся. Может, почтальон рогатый поблизости пасется?

– Не будем терять времени. Бросим жука подальше – и вперед! – Донской выжидательно смотрел на вездеходчика.

– Это мало что дает. У нас появился шанс, надо его использовать! Думай, Донской, ты же ученый! Надо приделать этому «жуку» ноги…

Пак что-то сказал Киму и подошел к Бармину.

– Я побегу туда, – сказал он и кивнул в сторону сопок. – Я больной. Мне мало жить осталось. Дай жука!

Глеб и Бармин посмотрели на корейца: его ладони были забинтованы грязными тряпками, поверх которых были надеты полиэтиленовые пакеты.

Бармин протянул радиомаяк корейцу.

– Что у тебя с руками? – спросил Глеб.

– Зомби жгли, пока на прииск летели. Им скучно было…

20

Богданов и Ермаков сидели в УАЗе Прони.

Кроме них в машине были еще рядовой и рыжий сержант средних лет с наколками на пальцах, сидевший за рулем. Рядовой держал на коленях автомат. Оба были в бронежилетах.

Смертельно бледный Проня всю дорогу охал и ахал – тараторил о том, как он и его люди, получив приказ из Москвы, тут же принялись искать Донского. Где они только не были: и в заброшенных сараях, и в ангарах, и на окрестных помойках, а он, оказывается, вместе с одним рецидивистом скрывался в механических мастерских. Береза, молодец такой, отыскал этих мазуриков. И вот теперь негодяи, похоже, надумали скрыться от возмездия…

– Лейтенант, вы плохо выглядите, – прервал Богданов излияния Прони.