Текст книги "У Пяти ручьев"

Автор книги: Евгений Кораблев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

X. Лесной беспризорник

Утром караван отошел уже с полверсты от «Черемухового», когда Тошка заметил, что нет Пимки.

– Он с утра ушел на реку, – заявил Федька.

– Зовите его скорей, – обратился к ребятам Ян. Условным сигнальным рожком Федька приглашал Пимку немедленно явиться к сборному пункту.

Но на сигналы Пимка не отзывался.

Караван в недоумении остановился на взгорье. В тихом воздухе звук рожка разносился далеко. Поэтому, если Пимка находился где-нибудь на реке, он должен был бы услыхать. И то, что Пимка не отзывался, встревожило ребят.

– Придется искать, – сказал Андрей. – Точно леший его задавил в тальниках. Пимка! – закричал он.

В тишине знойного июльского дня в недвижно стоявшем лесном воздухе крик далеко разнесся по реке, но никто, не ответил.

– Идем, – сказал Тошка.

– Да, – согласился Андрей. – Я видел тут у реки следы сохатых и нашел много сброшенных рогов. Тальник весь объеден. Здесь они «жировали»... Не напоролся ли Пимка на лося?

– Сходите, сходите, – встревожился известием о сохатых и Ян.

Обещая скоро вернуться, ребята поспешно двинулись к зарослям тальника.

– Пимка-а! – время от времени кричал Тошка.

– Не кричи! – остановил Андрей. – На мой голос не отозвался, значит или не слыхал, или слышал, но нельзя кричать. Если что случилось – так скорей найдем. Жалко, Крак не полетел с нами.

Они осторожно стали пробираться через густые заросли, что было, надо сказать, очень нелегким делом.

Но не прошли они и полсотни шагов, как откуда-то глухо донесся Пимкин крик.

Андрей выстрелил. Пимка откликнулся не более как за полверсты, где-то в глубине зарослей.

– Вот он!

Ребята ускорили шаг.

– Надо его, подлеца, отругать хорошенько. Что за манера всех задерживать!

– Да, судя по крику, с ним ничего не случилось. А он знал, что утром мы уходим.

Когда ребята пробежали еще несколько сот шагов, они услыхали неожиданно в зарослях шум какой-то возни и пыхтенье. Видимо, с Пимкой что-то все-таки случилось. Переглянувшись, они бегом кинулись на шум.

Но Пимка сам бежал навстречу. Он был сияющий, красный и потный. По довольной физиономии его видно было, что случилось что-то необыкновенно приятное.

– Скорей! – позвал он. – Я оленя поймал.

– Ну-у?

– Живого?

– Да.

– Вот так фунт! – засмеялся Андрей.

И оба полезли за Пимкой в глубь зарослей.

Через несколько минут им предстала редкая картина. На помятой густой траве среди зарослей тальника лежало связанное Пимкиным поясом по ногам крупное молодое животное бурого цвета, очевидно, отбившееся от матери.

– Лосенок! – воскликнул Андрей.

На местах, где водятся сохатые, в середине и конце лета случается, что лосята отбиваются от лосихи. Этим пользуются волки, истребляя молодых лосей.

Сам лосенок не может в это время оказать большого сопротивления, так как в июле ему бывает всего два-три месяца. Но если бы появилась лосиха, она растоптала бы Пимку в бесформенную массу своими страшными копытами. Лось – гигант северных лесов. Длина его туловища почти три метра, вышина в передней лопатке едва не достигает двух метров. Вес огромных ветвистых рогов часто свыше полутора пудов. Ударом ноги он легко сваливает маленькие деревца. Лось считается в Сибири опасней медведя, и на охоте за сохатым несчастных случаев бывает больше, чем на медвежьей.

Но Смекалистый, пошедший в заросли за каким-то тростником и без оружия, нежданно-негаданно залобовал такого зверя совершенно безнаказанно. Теперь он, глядя на свою добычу, счастливо улыбался. Будь на месте Пимки городской мальчик, то, неожиданно увидя около себя в лесу «олененка», он, наверное, просто погнался бы за ним, и животное бы убежало. Пимка же осторожно подкрался к лосенку и накинул на него петлю.

Пойманный лосенок смирно лежал на траве. Тошка нарвал листьев тальника и протянул их к губам лосенка. К его удивлению и радости, лосенок спокойно начал есть из рук.

Увидев это, Пимка взвизгнул от восторга. Лосенок тотчас же испуганно прижал уши.

Все трое ребят стали ласково гладить его и рассматривать.

Молодой лосенок был давнишней мечтой Тошки. Это очень привязчивое и легко приручаемое животное.

– Взрослые сохатые безобразны и неуклюжи, – сказал Андрей, – а он совсем славный.

Действительно, теленок был гораздо красивее взрослого лося. Горб на загривке, сильно развитый у большого сохатого, был почти незаметен. Голова и ноги выглядели стройнее, верхняя губа была лишь слегка удлинена. Все тело заросло длинной шерстью бурого цвета. Ростом он был, около холки, несколько больше метра.

Ребята продолжали рассматривать и ласкать пойманное животное, когда до них донесся слабый звук сигнального рожка Федьки, напомнивший, что пора возвращаться. В ту же секунду через соседнюю поляну вдруг беззвучно пронеслась какая-то тень и исчезла.

Ребята замерли.

– Коза! – воскликнул Пимка.

– Нет, похуже, – ответил спокойно Андрей. – Волк. Очевидно, он тоже охотился за лосенком, а ты отбил у него добычу.

Появление волка окончательно решило вопрос. Если и были у ребят какие сомнения, не лучше ли освободить лосенка и оставить в лесу в надежде, что он отыщет свою мать, то теперь стало ясно, что лосенок сейчас же попадет к хищнику в зубы. Выбора не оставалось, хотя ребятам и не хотелось сначала подвергать животное всем опасностям их экспедиции, и они не были уверены в том, что благополучно доведут его до города. Лосенку в этом возрасте, вероятно, еще нужно было молоко, но все равно, потерявши мать, он его не нашел бы, а лесной пищи ребята могли ему достать сколько угодно. Что касается дороги, то раз ее выносят лошади, то лосенок выдержит вполне. А когда подрастет, на нем можно будет даже везти часть груза, что для них было чрезвычайно важно.

Лосенка подняли и поставили на ноги, причем, смирный и спокойный до того, он испуганно прижал уши и забился. Его, однако, поставили, сделали ошейник из двух рубах, привязали на ремень и повели. Пимка подталкивал его сзади. Когда вся процессия показалась на пригорке перед лагерем начинавших тревожиться ребят, там недоумевали.

– Кого это они ведут? – смотрел из-под руки дед.

– Теленка, – разглядел Федька.

– Корову купили! – хохотал Гришук.

– Ребята! Наш беспризорник... другого беспризорника... нашел! – кричал издалека им Тошка.

– А ведь это лосенок! – сказал Ян радостно. – Правда, лосенок!

Крак встревоженно полетел навстречу необыкновенному гостю.

Дед поглядел на идущего на привязи лосенка и вздохнул. Неужто и его возьмут в экспедицию?.. А похоже на то... Эдак скоро у них обоз вырастет больше людского состава.

XI. Неожиданная встреча

На другой день, под вечер, когда сделали привал, разлакомившемуся на платину деду захотелось подняться из лога вверх по ручью посмотреть взгорье: уж очень показалось оно ему подозрительным по золоту.

– Самое правильное место! – уверял он.

С ним увязался Андрей. Он собирался поохотиться и зарядил ружье дробью на глухаря. Дед заложил в свое ружье на всякий случай пулю.

Спокойно разговаривая, они шли вверх, по горе возле опушки. Андрей посвистывал и поглядывал, не полетит ли откуда птица.

– Дед! – воскликнул он вдруг в испуге и остановился. – Погляди-ка! Ведь это медведь!

Дед посмотрел из-под ладони. И тоже оторопел. Действительно, прямо навстречу им с горы спускался большой черно-бурый медведь. Низко опустив огромную морду, он словно что-то вынюхивал в земле. Очевидно, не замечая охотников, он шел неторопливо, то скрываясь в кустах тальника, то снова появляясь.

– Медведица! – прошептал дед испуганно. – Видишь, медвежата?

– У меня заряжено дробью, – шепотом ответил Андрей, бледнея.

Он знал, что медведицы с детьми свирепы и нападают. Он первый раз в жизни видел в лесу медведя. Руки у деда задрожали.

– У меня только одна пуля. Ах, хлебна муха, грех какой!

Лезть на дерево было бесполезно. Зверь сразу заметил бы их. И хотя взрослые медведи вообще редко лазают на деревья, но разъяренная медведица кинулась бы за ними. Охотники остановились растерянные, не зная, что делать. Бежать – тоже значило вызвать преследование. Медведица, все еще не замечая их, медленно спускалась с горы, переваливаясь своей характерной косолапой походкой. Впереди бежали два медвежонка, похожие издали на огромные пушистые бурые мячи.

Прошло несколько томительных мгновений.

Медведицу отделяло от людей уже менее пятидесяти шагов. Можно было прекрасно рассмотреть приближавшееся лесное чудовище. Бурая шерсть на нем скаталась и местами висела клочьями. Конец июня – время, когда медведи на Урале линяют. Зверь был очень крупный. Если встанет на задние лапы, наверно, будет около сажени ростом. И весу в нем пудов пятнадцать. В это мгновение медвежата заметили деда с Андреем и бегом направились навстречу.

С любопытством начали они рассматривать сроду невиданных длинных и двуногих существ.

Что-то дрогнуло внутри у людей. Медведица заметила их... Раздался глухой рев. Увидев медвежат в опасной близости от врага, она гневно рявкнула и побежала...

Дед сжал Андрея за руку, чтобы тот не шевелился. Сам он не сводил глаз с приближающегося зверя. Оба замерли. Медведица шлепками прогнала медвежат к ближайшему дереву и ждала, пока они вскарабкаются наверх. Потом, повернувшись, с грозным ревом двинулась на окаменевших людей. Надеяться на то, что зверь пройдет мимо, было бесполезно. Бежать? Но медведь легко обгоняет лошадь.

Дед выступил несколько вперед и прицелился.

Зверь был уже шагах в десяти. Дед свистнул, чтобы поднять его на задние лапы.

Жуткое мгновение! Медведь, как молния, поднялся на задние лапы и кинулся на старика. Именно для этого последнего страшного момента берег дед единственную пулю, чтобы уложить зверя наверняка. В этом заключалось спасение...

Выстрела не прозвучало.

Дед рухнул от могучего удара медвежьей лапы. Ружье, как щепка, отлетело в сторону.

В эту минуту Андрей, сделав скачок, почти в упор выстрелил зверю в ухо.

Лесное чудовище на мгновение точно окаменело... И вдруг сразу осело вниз. Минутное колебание, и оно рухнуло на землю.

Андрей не верил своим глазам. Неужели спасены? Он наклонился. Зверь судорожно подергивался, шевеля огромными лапами. Заряд дроби, выпущенный на таком близком расстоянии, оказался смертельным.

Тогда он кинулся к деду. Старик не сразу мог встать на ноги. Сначала он чувствовал себя, точно во сне. От страшного удара у него онемело плечо, рука болела, но, видимо, кость была цела. Его спасла толстая ватная куртка. Страшные когти порвали только рукав.

– Ну, паря, впервой вижу этакое диво, – похвалил он Андрея. – Дробью такого зверюгу положил. А? Не оробел... Ну, и вправду, про тебя говорили ребята, молодчага.

Дед скоро ожил.

– А мое ружье! С глазу, не иначе. Сроду сраму такого не было.

Зверь оказался старой медведицей, действительно, огромного для самки роста и веса. Последнее удивительно было еще потому, что не прошло и трех месяцев после зимней спячки зверя в берлоге, когда медведи обыкновенно сильно худеют. Потом охотники вспомнили про медвежат. С большим трудом Андрею удалось отыскать их на старой сосне. Они залезли на самую вершину.

– Дед! Давай мешок из-под инструмента! – крикнул Андрей.

Дед освободил мешок, и Андрей спустил ему с дерева одного за другим двух небольших медвежат, толстых, как обрубки.

– Ах вы, косолапые! – говорил лед ласково, принимая из рук Андрея медвежат и сажая их, как щенят, в мешок. – И морды точно собачьи... Вот радость Тошке будет.

Еще издали громкими радостными криками Андрей поднял весь лагерь. Все повыскакивали им навстречу. Впереди всех – Крак. Сначала никто не верил, что они чуть не в лагере убили «черного зверя»[19]19
  Черный зверь. – На севере Урала «черным зверем» зовут медведя.


[Закрыть]. Тогда Андрей осторожно высадил из мешка медвежат.

– Какие катышки! – восторженно вопил Тошка, гладя их мягкую пушистую шерсть.

Пимка в диком восторге плясал вокруг маленьких медвежат.

А Крак!.. Что сделалось с Краком?

Он надулся, встопорщил перья и носился кругом с неистовым криком.

Гришук хотел успокоить ворона и погладил его, но Крак сердито урчал и щипался.

Скоро медвежат засадили обратно в мешок и, оставив под присмотром Пимки, пошли к тому месту, где была убита медведица.

XII. Хозяин уральских лесов

Вечером на ужин сварили часть медвежьего окорока, жирного, как свинина.

Героем дня был Андрей, своим необыкновенным хладнокровием спасший жизнь деду и себе.

После ужина у костра кормили размоченными сухарями медвежат. Они ели охотно, потом лакали, как собаки, сладкую и немного подогретую воду. Как быть с пленниками? Убивать? Ребятам было жалко. Оставить в лесу? Малы, пропадут. Оставалось одно – взять с собой. Но выдержат ли они долгую трудную дорогу?

Однако выбора не было.

– А кормить чем? – протестовал дед. – Им много надо.

– Мало в лесу тебе дичи? – заметил Андрей.

– Их мясом ни сырым, ни вареным кормить нельзя. Иначе – стервятниками[20]20
  Медведь-стервятник. – Медведем-стервятником называют медведя, питающегося мясом животных и падалью.


[Закрыть] станут.

– Недели две покормим как-нибудь, а там сами станут себе промышлять. Ведь им месяца два-три есть?

– Ох, как бы они нашу Сивку да Лыську потом не промыслили! – рассмеялся дед. – То лось, то медведь... Да еще Крак. Скоро у нас будет целый зверинец!

Тем не менее решено было медвежат взять с собой. Караван подвигался медленно, и медвежата могли идти не торопясь. Тем более, что привалы в сильную жару приходилось делать иногда даже днем.

Лето на Северном Урале коротко, но часты знойные дни, обыкновенно заканчивающиеся сильными грозами.

Идти становилось тяжело. Изводили вдобавок комары, мошки и оводы. Был самый разгар комариной поры. Особенно сильно страдал от них лосенок, шкура которого была еще очень тонка и нежна.

Теперь лосенку нашлись компаньоны.

Ян охотно согласился забрать медвежат, потому что в таком юном возрасте они легко приручаются. Если не кормить их сырым мясом, то лет до трех они не обнаруживают свирепости. На четвертом году лишь они становятся уже опасными и приходится принимать меры: сажать на цепь и т. п.

Назвали их Спирькой и Лаврушкой. Оба были черно-бурые, но Спирька отличался от Лаврушки тем, что у него на шее был точно белый ошейник.

Встреча с медведем, только что пережитая смертельная опасность все еще сильно волновали деда. С медведем он схватывался много раз, и теперь это прошлое остро вспоминалось.

– Нет, ты посмотри, как они глядят, – говорил он Тошке, – прямо по-человечески. Зверь, зверь... Разве зверь так смотрит?

– А кто ж это, по-твоему? – спросил с любопытством Ян.

Дед, оказывается, видел в медведе какое-то особенное существо, окруженное таинственным ореолом. В его представлении медведь был не зверем, а скорее чем-то средним между животным и человеком. Ребята с удивлением узнали, что «старцы» учили, будто медведь – это человек, наказанный за тяжелые грехи лишением человеческого образа и осужденный до самой смерти вести звериную жизнь.

Ян на это сказал, что жители Северного Урала и Западной Сибири точно так же смотрят на медведя.

Дед спорил и в доказательство того, что медведь – необычный зверь, привел множество примеров исключительной для зверя сообразительности, страшной силы и свирепости. Недаром ни об одном из зверей не сложено народом столько сказок.

Весело кипел на огне котелок. Вековые мохнатые ели сторожко обступили костер. Тишь. Только где-то невдалеке позвякивали ботала лошадей. Снизу, из лога, полз молочный туман. Лосенок лежал невдалеке от ребят и внимательно смотрел на огонь странными лесными глазами. Медвежата спали, свернувшись клубком в мешке.

Ребята напряженно слушали бесхитростное дедово повествование, захватывавшее их, как в детстве любимые сказки. Нравы зверей, образ их жизни, быт населения, характер разных уральских промыслов, разного рода практические сведения, полезные при охотничьих скитаниях, – много было в рассказах человека, всю жизнь проведшего в лесных дебрях, увлекающе-интересного, было чему поучиться юным краеведам.

Время от времени Ян улыбкой, замечанием осторожно указывал слушателям, где дед давал промах. Старик не привирал, как многие охотники, но, как большинство невежественных людей, был до крайности суеверен.

– А ученые медведи! – вспомнил он. – Ну-ка, выучи другого зверя. А чего мишка не делал!

С серьезных воспоминаний он незаметно перешел на шутливые.

Этот косматый свирепый зверюга и на брюхе ползал, показывая, как молодые ребята горох воруют: «где сухо – на брюхе, а мокренько – на коленочках», изображал, как «молодицы белятся, румянятся, волосы приглаживают, по улицам похаживают, на добрых молодцов посматривают...», «как старая карга с клюкой молиться идет».

Ребята дружно хохотали.

– Удивляться нечему, – ответил Ян. – Если бы ты знал, как их учили танцам. Их сажали в клетку с железным дном, под ним разводили огонь и при этом били в барабан. Муки несчастных мишек, стоявших на раскаленном железе, были невероятны, и впоследствии, заслышав бой барабана, они вспоминали каленое железо и начинали переступать с ноги на ногу – «танцевать».

XIII. Расколдованное ружье

После случая с медведем старик несколько дней, видимо, не мог успокоиться. Его обескуражило поведение давшего осечку ружья. Наконец, он дал всем строгий наказ, если попадется гадюка, не убивать и не пугать, а немедленно позвать его.

– Для чего тебе змея? – удивился Ян, зная отвращение деда ко всяким змеям, ужам и ящерицам.

Старик пробурчал в ответ что-то неясное и отошел поскорей, видимо, избегая вопросов.

Ян улыбнулся, поняв, что дед собирается выполнять какой-то суеверный обряд охотников, и прекратил расспросы.

Но не так легко оказалось деду отвязаться от ребят, в особенности от Пимки и Тошки. Они с такой настойчивостью прилипли к нему, что старик даже изругал их. Но так как, в будущей операции со змеей без помощников, очевидно, обойтись было нельзя, то дед скоро смягчился, и ребята выведали, в чем дело.

После неудачного выстрела в медведя дед считал, что его ружье пострадало от чьего-то злого наговора и надо его расколдовать.

В Сибири он слыхал, как это делается, и решил немедля сделать то же самое. Для этого ему требовалась змея. Но «е уж, а именно ядовитая опасная гадюка. Найти ее здесь было делом нелегким.

Ужей водилось много. Но гадюк, которых можно встретить повсеместно в изобилии на Урале, как раз в северной части всего меньше. Дед объяснял это тем, что здесь растет много марьина корня, которого, будто бы, гадюки не выносят.

Ребята пообещали старику постараться найти гадюку. И, действительно, дорогой стали внимательно смотреть себе под ноги, под кустами, на скалах, где змеи любят греться на солнце.

После нескольких дней бесплодных поисков, однажды Андрей громкими криками: «Змея! Змея!» – возвестил, что желание деда исполнено.

Вся экспедиция сбежалась к нему.

Возле огромного куста вереска извивалась в траве большая черно-серая гадюка. Видимо, пригретая солнечным днем, она спала. Но Андрей разбудил ее, и теперь отвратительное пресмыкающееся приподняло голову и, колотя хвостом по земле, злобно смотрело на смельчака сургучными горящими глазами, разевая пасть и трепеща высунутым раздвоенным язычком.

Андрей был мастер по части охоты за змеями. Несмотря на то, что гадюка очень опасна, и от ее ядовитых укусов погибают скот и люди, он так приловчился, что смело ловил этих змей чуть не голыми руками.

Он быстро срезал ветку, очистил ее от листьев, конец слегка расщепил в виде вилки. Потом сказал деду:

– Ну, начинаю...

Подошел к гадюке, быстрым движением зажал ей шею около головы в вилку и прижал к земле. Змея бешено заколотилась вокруг палки, извиваясь по земле и злобно шипя. Она в бессильной ярости кусала палку мгновенными укусами, точно клевала.

– А, подлая! Ишь жалит, жалит! – бормотал дед. – Пимка! Тащи, сынок, мне ружье! Я чичас...

Пимка принес ему ружье.

Дед, торопливо зарядив его порохом и дробью, приступил к делу. Он трижды плюнул через змею на восток, бормоча:

– Отдай всю твою силу моему ружью! Будь слово мое крепко и верно. Аминь!

Потом положил ружье на землю, пододвинув дулом к голове змеи. И стал пододвигать все ближе, пока голова гадюки не очутилась в стволе ружья.

– Дед, зачем это? – воскликнул удивленный Пимка.

– Отстань, смола! – свирепо цыкнул дед. И снова заплевал в разные стороны. Потом, по его знаку, Андрей слегка освободил змею, и понемногу значительная часть ее влезла в ружье. Дед мгновенно встал, снял шапку и, продолжая что-то бормотать, поднял ружье стволом вверх.

Все, в особенности Ян, с улыбкой и изумлением наблюдали за его движениями, ожидая, что будет дальше.

– Разорвет! Разорвет! – крикнул вдруг Ян, видя, что дед хочет стрелять.

Но было уже поздно. Грянул оглушительный выстрел. Дед с отчаянным воплем полетел назад, в кусты вереска, головой.

– Не разорвало! – воскликнул удивленно Андрей.

Ружье валялось, по-видимому, исправное на траве.

Все кинулись к деду. Он быстро сам поднялся, только правая окровавленная скула моментально вздулась. Ян надрывался, хватаясь за живот:

– Ой, уморил! Умираю... Вот так расколдовал!

– Вот она гадючая-то сила, – удовлетворенно говорил дед, потирая скулу.

Потом он поднял валявшееся ружье и ласково повертел его в руках.

– Ну, держись, косолапый, подальше, – хвастливо бормотал он, помахивая перед всеми «расколдованным» ружьем, – осечки теперь не даст... Медведь ли, лось ли... Наскрозь пропиталось гадючей силой... Маненечко, конешно, скула...

Ребята, посмеиваясь, глядели на распухшую скулу.

– Теперь, – бормотал дед, обратившись к ружью. – Теперь... – и вдруг изумленно раскрыл рот...

На лице его изобразился такой испуг и ужас, что, следуя его взгляду, все невольно перевели глаза на ружье и увидели то, чего не заметили в первый момент: на конце дула образовался снизу большой разрыв...

Несмотря на присутствие Яна и ребят, дед разразился такой невероятной бранью, какой Тошка от него сроду не слыхивал. Вероятно, у моряков это называется «большой морской загиб».

Наругавшись досыта, он в бешенстве швырнул ружье.

Неудержимый хохот ребят заглушил его вопли.

– Расколдовал! Расколдовал! – плакал от смеха Ян. – Вот так расколдовал! Уф! Уморил!

– Исправил! – потешались ребята. – Федька, ты веришь в охотничьи приметы! И ты, Пимка, суевер! Мотайте на ус!