Текст книги "Волк в овечьей шкуре"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Он оглядел всех присутствующих грозным взглядом и остановился на майоре Пархоменко.

– Ну а Вы, господин «оберст», что накопали? – командир любил обращаться к офицерам в этом звании на немецкий манер, – Почти неделю едите летную пайку в столовой, а докладов о ходе расследования я так и не слышал.

– Мне есть кому докладывать, – спокойно ответил следователь и демонстративно направился к сотрудникам городской прокуратуры.

– Ладно, поехали в гарнизон, здесь картина ясная, – сказал он Гуцулу, а затем, взглянув на Чернова, обратился к нему, – А ты, Игорь, когда опросишь эту институтку, не поленись сразу же проинформировать меня. – Соколов демонстративно сделал акцент на слове проинформировать, потому что знал, насколько болезненно реагируют все особисты на командирское требование ДОЛОЖИТЬ ту или иную информацию.

– Есть, – ответил Чернов.

Командир сел в автомобиль, другие офицеры последовали его примеру, только подполковник Гуцул остался на месте. Он проводил долгим взглядом командира полка и, когда его машина скрылась, взял под локоть Чернова и тихо сказал:

– Не хотел говорить при Соколове, но у нас еще одно ЧП.

– Какое, на этот раз? – взмолился Чернов.

– Свириденко пропал, – ответил комбат.– Вчера отпросился у ротного домой пораньше, а сегодня должен был прийти в роту на подъем и не пришел.

– А в общежитие заезжали? – спросил Чернов, – Что комендант говорит?

– Там еще не были, сейчас заеду.

– Если и комендант ничего не знает, тогда сразу же позвоните в Чугуев его жене. Может быть, что-то дома случилось. – Посоветовал Игорь и направился к месту взрыва.

Груда искореженного металла источала резкий запах горелой резины и пластика. От сиденья и резинового коврика, на которых еще вчера были найдены следы крови, не осталось ничего, кроме черной гари, пепла и оголенных пружин.

«Еще одну улику потеряли» – подумал Чернов и подошел к Секерину, который продолжал разговаривать с сотрудниками прокуратуры. Он постоял с ними не более пяти минут и, не услышав от них ничего нового, отошел в сторону. На месте происшествия оказалось много зевак, но не нашлось ни одного свидетеля, который бы смог рассказать при каких обстоятельствах произошел взрыв. Поэтому Игорь сразу же пошел на автобусную остановку, чтобы съездить к Гордиенко в больницу.

Когда Игорь появился там, пострадавший еще спал. Врач, проводивший его осмотр, вынес заключение, что у Гордиенко сотрясение мозга, вывих ноги и множественные ушибы мягких тканей. При таком диагнозе, он обещал задержать Гордиенко в больнице всего на пару дней.

Чернов сидел в больничном коридоре и, пока Гордиенко спал, пытался свести воедино все произошедшие в последнее время события. Он вспомнил слова Пархоменко о том, что Рубана убрали, как нежелательного свидетеля продажи оружия. На тот момент, он случайно заинтересовался Битхамовым. Это могло насторожить организаторов преступления и тогда, до отъезда группы студентов в Москву, нужно было нейтрализовать Чернова, чтобы он не мешал организации и осуществлению нового преступления. Как вариант, на тот момент подходила обычная драка с телесными повреждениями. Как минимум, Чернов должен был угодить на больничную койку и не смог выйти на след покупателей оружия и убийц Рубана. А потом, все поиски уже не имели бы никакого смысла. После выписки из больницы, сирийцы вместе с оружием, уже находились бы далеко за пределами страны. Вероятно, вторая попытка с отравлением, имела ту же цель. Но это произошло только после того, как он направил Воронову на изучение одного из участников этой группы.

Эта мысль серьезно озадачила Игоря. Получалось, что сирийцы могли узнать о заинтересованности Чернова их группой, только от Светланы. Однако, эту версию Игорь сам же и опроверг. Вороной не было смысла вообще что-то рассказывать о спецподготовке своего друга и их предстоящем отъезде в Москву. На фоне всех этих умозаключений, покушение на жизнь Гордиенко казалась полной нелепостью. «Если б он был соучастником Рубана в хищении оружия, то их должны были убрать вместе. – Рассуждал Чернов, – Если б Гордиенко проводил свое расследование и вышел на след преступников, он бы в любом случае поделился информацией с ним. Значит, капитан Гордиенко что-то знает, но скрывает. Остается открытым вопрос, какое отношение ко всему этому имеет Свириденко? Почему он пропал именно в тот день, когда произошло покушение на Сергея? Неужели, все-таки он является посредником между Рубаном и сирийцами. Если это так, то попытки обнаружить старшину роты среди живых вряд ли получится. Видимо, накануне нового преступления, им не нужны были живые свидетели».

Его рассуждения прервала медсестра, вышедшая из палаты.

– Больной проснулся, Вы можете к нему зайти, но только не надолго, – предупредила она.

Игорь встал со стула и вошел в комнату.

Сергей лежал на кровати, уставившись не моргающим взглядом в потолок. Ему была наложена свежая повязка на голову и забинтована правая кисть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил его Чернов.

– Нормально, – сухо ответил тот.

– Сейчас ты можешь рассказать, что произошло?

Гордиенко медленно перевел взгляд на Игоря. От этого взгляда Чернову стало немного не по себе. На него смотрели глаза, излучающие ярость и ненависть вперемешку с паническим страхом.

– Алло, Сережа, – Игорь пощелкал пальцами возле лица Гордиенко, – Это я, Чернов. Все хорошо, ты жив.

Сергей привстал на койке и немного смягчил выражение лица.

– Не волнуйся, я в порядке.

– Слава богу, а то я подумал, что ты слишком сильно башкой ударился, – пошутил Игорь, и, перейдя на серьезный тон, спросил, – Я слушаю тебя.

– Не знаю, что и сказать, – задумался Гордиенко, он сел на койке, но старался не смотреть на собеседника, – Я как обычно, выехал из гаража. В машине было открыто правое окно. Затем, повернул налево, в этот момент, навстречу мне выскочил какой-то автомобиль. Точно не помню какой, помню, что «Жигули», но какой модели, не рассмотрел. Когда мы поравнялись, то боковым зрением увидел, что в салон что-то залетело. Я посмотрел на пол и увидел на коврике пассажирского кресла катящуюся гранату Ф-1. Мне ничего не оставалось делать, как на ходу выпасть из машины. – Он замолчал, вновь переживая случившееся, – А через секунду, произошел взрыв. Благо, что машина успела набрать скорость, поэтому я оказался в нескольких метрах от нее.

Он замолчал, Чернов продолжал смотреть на него, не говоря ни слова. Так они просидели около минуты.

– А теперь скажи мне честно, – нарушил молчание Чернов, – Кто и зачем тебя хотел убить?

– Понятия не имею, – ответил Гордиенко, не поднимая глаз, и вновь принял горизонтальное положение.

– Не ври мне, Сережа. Просто так людей на улице не взрывают.

– Ты что, мне не веришь? – обиженно произнес Гордиенко.

– Нет, – категорично заявил Чернов и встал со стула, – Сейчас по твою душу приедут сотрудники милиции и прокуратуры, посмотрим, как они тебе поверят. А мы с тобой вернемся к этому разговору дня через два-три, когда тебя выпишут.

– Я что буду здесь находиться все это время? – испугался Гордиенко.

– А ты думал, что с сотрясением мозга тебя сегодня выпишут?

– А кто меня будет охранять? – с надеждой в голосе и в тоже время с вызовом, спросил он.

– Это с какого такого перепуга, тебя должны охранять? – вопросом на вопрос ответил Чернов.

– Ты что, не понимаешь, меня хотят убить! – у Гордиенко начиналась истерика, его затрясло мелкой дрожью, он вскочил на ноги и начал кричать,– Вы должны меня охранять. Ты, как сотрудник правоохранительных органов просто обязан обеспечить мне безопасность. Должна же действовать хоть какая-то программа защиты свидетелей?

Игорь остановился и подошел ближе к нему, чтобы заглянуть в его глаза.

– А свидетелем чего ты являешься?

Гордиенко от изумления открыл рот, но так и ничего не сказав, бессильно плюхнулся на кровать.

– Ты насмотрелся дешевых американских боевиков, Сережа. Мы не в Штатах, а в Украине.– Безжалостно ответил Чернов, – Поэтому, когда тебя будет опрашивать майор Секерин из уголовного розыска, а ты с ним уже знаком, то попроси у него отдельную камеру. Это все, что сможет предоставить тебе наша правоохранительная система для твоей защиты, как свидетелю.

Гордиенко отвернулся лицом к стене и поджал ноги.

– Я думал, что мы друзья, – с укором тихо произнес он, не оборачиваясь к Чернову.

– А я и остаюсь твоим другом.– ответил Игорь, – В этой ситуации я пытаюсь тебе помочь, потому что уверен, второе покушение обязательно будет и возможно более удачное, чем первое. Плохо, что ты этого не хочешь понять и что-то от меня скрываешь. Но если тебе нравится молчать. Молчи. Тогда, пусть твои проблемы остаются твоими, а мои – моими.

Чернов вышел в коридор, едва сдерживая свое негодование. Ему на встречу спешили врач и медсестра.

– Что за крики были в палате? – строго спросил мужчина в белом халате.

– Ничего страшного, – пытаясь улыбнуться, ответил Чернов, – больной уже успокоился.

Глава 21

Выйдя из больницы, Чернов не заезжая в гарнизон, направился в отдел СБУ. Ему необходимо было все обсудить с подполковником Тищенко. Сидя у того в кабинете, он поделился с коллегой всеми своими подозрениями в свете последних событий. Ему просто необходим был совет старшего товарища. Игорь четко осознавал, что его профессиональная интуиция и опыт вошли в противоречие с чувствами. Его отношение к Гордиенко не позволяло реально оценить происходящее.

Тищенко молча слушал Чернова, ни разу не перебив его.

– Что ты скажешь по этому поводу? – спросил Игорь, закончив свой рассказ.

Анатолий, потянулся в кресле, а затем, сделав глоток чаю, произнес:

– Запутанная история. Я даже с твоих слов не могу составить для себя полную картину, но я думаю, если ты узнаешь результаты работы нашей наружки, то сам сможешь сделать для себя кое-какие выводы. – Он отодвинул кружку в сторону и приготовился рассказывать. – У нас круглые сутки Битхамова и группу студентов контролируют две бригады наружного наблюдения. Сегодня рано утром началось непонятное движение. Еще до рассвета Битхамов выехал из своего гаража и направился в аэропорт. Автомобиль он оставил на неохраняемой стоянке. Причем, сначала поставил машину возле центрального входа, но его сразу же попросил отъехать сотрудник службы безопасности. В аэропорту он купил билет до Киева и до вылета находился в зале ожидания, а ровно в 7 утра вылетел в столицу. Мы естественно, наблюдение сняли. Но, к нашему великому удивлению, его автомобиль в 8.30 оказался во дворе одного из домов возле Политехнического института. И то, его случайно заметили наши ребята из наружки, когда «провожали» студентов на занятия в главный корпус.

– Ты хочешь сказать, что, таким образом, Битхамов обеспечивал себе алиби? – Удивился Чернов.

– Конечно, – улыбнулся подполковник, – Скорее всего, это из его автомобиля бросили гранату в машину Гордиенко. А насколько я понял по сводкам, взрыв произошел в 8.05 утра. Битхамов в это время уже был на подлете к Киеву. Ну, а сегодня вечером он вернется этим же самолетом обратно и заявит в милицию, что у него угнали автомобиль со стоянки. Охрана аэропорта это подтвердит. Билеты у него будут на руках. Так что, если твой Гордиенко даже опознает машину своего соседа, то претензий к Битхамову не будет ни каких.

– Это, конечно, интересно, – согласился с коллегой Чернов, – Но Гордиенко ее не опознал.

– А, может быть, не хотел опознать?

– Ты хочешь сказать, что он боится засветить свою связь с Битхамовым? – сделал вывод Чернов.

Он вновь задумался.

– Тогда куда именно в этот день пропал Свириденко? – наконец спросил он.

На этот раз задумчиво потупил взор Тищенко.

– Так ты говоришь, что он живет в общежитии политехнического института? – уточнил он, опять взяв в руки кружку с чаем.

Чернов утвердительно кивнул головой.

– А автомобиль у него есть?

– Да, Ваз2101. – ответил Игорь и по памяти назвал номер.

Тищенко взял телефонную трубку и набрал номер подразделения наружного наблюдения. На противоположном конце провода ответили почти сразу.

– Добрый день, Петрович, Тищенко беспокоит,– поприветствовал он заместителя начальника направления службы, – Скажи мне, пожалуйста, в поле зрения бригады, работавшей по нашим «ученикам» не попадал автомобиль Ваз-2101? – он продиктовал его регистрационный номер.

Тищенко сделал знак Чернову, что ожидает ответа.

Через минуту, он поблагодарил коллегу и положил трубку на рычаг.

– Ну что тебе сказать, друг мой, – интригуя затяжной паузой, заговорил Тищенко, – Твой прапорщик Свириденко еще вечером, когда комендант ушел домой, выехал из общежития. Перед отъездом, он погрузил в машину два рулона ковровых дорожек, причем делал это очень подозрительно. – Увидев вопросительный взгляд Чернова, он пояснил. – Тот постоянно озирался по сторонам, как бы опасаясь, что его кто-то увидит.

– А если в этих ковровых дорожках были завернуты гранатометы? – предположил Чернов.

– Не исключено, – согласился Тищенко, – Очень жаль, что ты раньше нам ничего о нем не рассказал. Теперь мы не узнаем, что он на самом деле выносил из общаги и куда вывез.

– Да я сам это понимаю.– Не скрывая сожаления, ответил Чернов, – Я и не мог предположить, что между Рубаном и Свириденко была какая-то связь. Хотя, последний мне однажды говорил, что они были друзьями, но я тогда не придал этому значения.

Тищенко улыбнулся и примиренчески произнес:

– Рано пока делать какие-то выводы. Для того, чтобы их соединить одной преступной связью, нужно найти этого прапорщика или его труп.

– Ну, что ж, вернусь в больницу и попытаюсь разговорить Гордиенко, не исключено, что он что-то знает в отношении старшины роты, но молчит.– Завершая беседу, сказал Чернов и протянул руку подполковнику.

– Удачи, – на прощание пожелал Тищенко, – А мы сегодня проведем негласный обыск в комнатах этих студентов и, по возможности, послушаем, о чем они говорят.

– Ты надеешься, что говорить они будут по-русски? – усмехнулся Игорь.

– Друг мой, – гордо заявил подполковник, – Ты опять забываешь, что я, по первому образованию, профессиональный востоковед и владею несколькими диалектами арабского языка.

– Ну вот, видишь, а ты переживал, что твои знания остались невостребованными, – парировал Чернов.

В ответ Тищенко театрально насупил брови и махнул рукой.

Чернов вернулся в больницу, которую покинул несколько часов назад, с надеждой узнать что-то новое, способное пролить свет на ход расследования. Он шел по светлому коридору второго этажа, вдыхая специфический запах лекарств, с детства вызывающий у него неприятные ассоциации. Вдруг, навстречу ему выскочила молоденькая медсестра и строго обратилась к нему:

– Вы к кому? У нас сейчас в отделении тихий час.

– Мне нужно в палату к офицеру, которого привезли сегодня утром, – Чернов показал девушке свое служебное удостоверение.

– А его уже нет, – растерянно произнесла медсестра.

– Как нет, – опешил Игорь, – А где, он?

– Около часа назад, я собралась поставить ему капельницу, зашла в палату, а его уже нет.– Виновато ответила она. – Врач тоже не в курсе, где он.

– Этого только не хватала, – Чернов про себя выругался и побежал вниз. В холле, он увидел телефон-автомат. Чернов тут же набрал номер телефона Гуцула.

– Юрий Владимирович, – заикаясь от волнения, начал Чернов, – Гордиенко сбежал из больницы, нужно срочно организовать его поиски.

– Ничего не нужно организовывать, – прозвучал в ответ спокойный голос комбата, – Он только что был у меня и изъявил желание продолжить лечение в лазарете. Поэтому, дежурный врач сейчас выезжает в больницу за историей болезни.

Чернов облегченно вздохнул и повесил трубку.

«Кажется Тищенко тоже не прав, – подумал он, – Если б Гордиенко был причастен к этим преступлениям, он бы в часть не возвращался, а скрылся в неизвестном направлении».

Через час Чернов вошел в офицерскую палату лазарета. Гордиенко лежал на постели и беззаботно листал журнал.

– Ну что, беглец, как чувствуешь себя, – по-дружески спросил Игорь.

Сергей перевел недовольный взгляд на вошедшего сотрудника особого отдела.

– Вашими молитвами, – он вновь отвернулся и уткнулся в журнал.

– Никак не пойму, за что ты на меня обижаешься? – Игорь подвинул ближе к кровати табурет и присел на него.

– А что, я тебе на шею должен броситься, за то, что ты отвернулся от меня в трудную минуту.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи мне поподробнее, какой я подлец. – Чернов подвинулся к нему еще ближе.

Гордиенко приподнялся на локтях, чтобы не смотреть на Игоря снизу вверх.

– Я тебе сказал, что меня хотят убить и мне нужна защита, а ты мне посоветовал камеру в СИЗО. Получается, что никому, ни милиции, ни особому отделу, ни командованию, нет дела до судьбы человека.– Капитан бросил на Чернова обиженный взгляд.

– Для того, чтобы защитить тебя, мне нужно знать от кого тебя защищать, – Игорь добродушно улыбнулся, – А ты сразу включил извечную японскую трегедию: Мама– гейша, папа– рикша, сын – Мойша, а ты – не причем.

Сергей подавил улыбку и опустил глаза вниз.

– Так что ты сейчас от меня хочешь? – тихо спросил он.

– Разобраться во всем и попытаться спасти тебя, – Игорь посмотрел на окна, лишенные решеток, двери без замков и спросил, – Если тебя хотят убить, ты думаешь тебя не найдут здесь? – Чернов усмехнулся. – Не думал, что ты до такой степени наивен.

– Что ты от меня хочешь узнать? – спросил Гордиенко, подняв глаза на Чернова.

– Вот это уже другой разговор, – произнес Чернов, доставая из плаща блокнот. – Скажи мне, какого цвета был автомобиль, из которого бросили тебе в салон гранату?

– Светлый, – сразу ответил капитан.

– Светлый – это не цвет. – Перебил его Чернов.

– Бежевый. – Немного подумав, ответил Гордиенко.

– Такой же, как у Битхамова или как у Свириденко? – задал прямой вопрос Чернов.

– Да, что тебе дался этот Битхамов, – разозлился Сергей, – Я тебе уже сто раз говорил, что не знаком с ним. Несколько раз видел в гараже и все.

– Повторяю еще раз вопрос, – настойчиво произнес Чернов, – Такой же, как у Битхамова или как у Свириденко?

Гордиенко нервно задышал.

– У Свириденко автомобиль цвета «слоновая кость», а тот был бежевый. Он замолчал и, не дождавшись последующих вопросов от Чернова, раздраженно добавил, – Да, такой же. Но это ни его автомобиль.

Как ты можешь утверждать, если ты не обратил внимания на его номер и модель? – с улыбкой спросил Чернов.

Гордиенко, как ребенок надул губы и на минуту задумался.

– У Битхамова на лобовом стекле была наклеена солнцезащитная лента с какой-то надписью, а на автомобиле, который выехал мне навстречу, стекло было чистое.

На этот раз задумался Чернов.

– Насколько я знаю, эта лента легко снимается, – наконец, возразил он.

Если ты думаешь, что меня пытался убить Битхамов, – повышая голос, начал говорить капитан, – То еще раз тебе повторяю, у меня с ним не было никаких дел. – Он с вызовом посмотрел на Чернова и с ехидцей заметил:

– Тебя ведь тоже хотели убить, но ты же не подозреваешь в этом Битхамова.

– А с чего ты взял, что меня хотели убить? – вопросом на вопрос ответил Игорь и подозрительно посмотрел на собеседника.

Тот отвел взгляд и, отвернувшись к стене, произнес:

– Земля слухами полнится, – он замолчал, а затем категорично заявил, – И, вообще, у меня болит голова. Оставь меня в покое.

– Хорошо, выздоравливай, – Игорь встал с места, и, хлопнув больного по плечу, направился к выходу. Он остановился на крыльце и осмотрелся по сторонам. В курилке, между санчастью и столовой сидели несколько солдат в больничных синих халатах и весело смеялись. Чернов с определенной долей зависти посмотрел на них и подумал: «Интересная штука жизнь, мы всегда живем ожиданием счастливого будущего и совсем не умеем ценить настоящего. Эти ребята, наверняка, считают дни до дембеля, придерживаясь лозунга «Солдат спит – служба идет». А ведь затем, во взрослой самостоятельной жизни, наполненной массой проблем и разочарований, они с ностальгией будут вспоминать свою солдатскую службу, как лучшие годы жизни. И до конца своих дней сохранят самые теплые воспоминания об армейской дружбе. Но, увы, это будет потом».

Начинало темнеть. Холодный осенний ветер срывал с деревьев пожелтевшую листву, напоминая людям и всему живому о приближении зимы. Игорь плотнее прикрыл шарфом горло и, придерживая рукой фуражку, поплелся в штаб. В кабинете командира ОБАТО горел свет.

– Добрый вечер, Юрий Владимирович, – поздоровался он с комбатом, зайдя к нему.

– Когда он уже по-настоящему будет добрым? – грустно улыбнулся Гуцул и тут же спросил, – Выпьешь со мной?

Игорь с удовольствием разделил бы компанию с командиром, но вовремя вспомнил о недавнем отравлении.

– Спасибо, Юрий Владимирович, мне еще нужно кое-что выяснить.

– Ну, как знаешь, а я выпью, а то после этих дней, чувствую, что сам скоро слягу в санчасть.

Он вытащил из стола бутылку водки, налил себе рюмку и залпом ее выпил. Ничем, не закусывая, он закурил сигарету, и, выпустив густой клуб дыма, сказал:

– Гордиенко написал рапорт об увольнении в запас.

– Как? – удивился Чернов, – У него ведь выслуги нет.

– Есть, он посчитал. С учетом, что вся его офицерская служба прошла на Дальнем Востоке, у него как раз получается двадцать лет во льготном исчислении.

– И вы подписали?

– Конечно, – ответил Гуцул, – В свете последних событий он все равно не сможет служить, как прежде, а мне лишний геморрой ни к чему. – Он сделал паузу и стряхнул в пепельницу пепел, – Хотя, неизвестно еще насколько долго здесь задержусь я.

– Юрий Владимирович, – вновь обратился к нему Чернов, – мне нужно посмотреть в карауле журнал вскрытия складов.

– Не проблема, – равнодушно ответил тот, – Бери мою машину, я дам команду, чтобы тебя пропустили.

Он одной рукой поднял трубку коммутатора, а другой вновь наполнил рюмку водкой.

Через десять минут во дворике караульного помещения его встречал прапорщик Ларкин. Они прошли в комнату начальника караула, где молодой солдат тщательно мыл пол шваброй.

– Отдохни боец в комнате бодрствующей смены и закрой дверь, – скомандовал ему прапорщик и, подождав, пока Чернов разместится на стуле, сам уселся в свое рабочее кресло. Он вытащил из стола журнал вскрытия складских помещений и протянул его Чернову. Тот, ориентируясь по датам, стал быстро его листать.

– Товарищ майор, – обратился к нему прапорщик, – А это правда, что сегодня взорвали автомобиль Гордиенко?

– Правда, – удивился Игорь,– А ты откуда знаешь?

– Игорь Геннадьевич, – на губах Ларкина заиграла лукавая улыбка, – Как только из города позвонили командиру, уже через десять минут об этом гудел весь гарнизон.

– Да, быстро работает сарафанное радио, – констатировал Чернов, вновь погружаясь в изучение журнала.

– Товарищ майор, а вы были на месте взрыва? – опять оторвал его от работы прапорщик.

– Был. Машина восстановлению не подлежит, – предупредил очередной вопрос Игорь.

– Да это понятно, – махнул рукой Ларкин, – я хотел узнать, содержимое бардачка в машине кто-то смотрел?

– А там, как такового бардачка и не осталось. Он оказался в эпицентре взрыва? – ответил Чернов, подозрительно посмотрев на Ларкина.

– Очень жаль, – пробубнил тот, но, увидев вопрос в глазах особиста, пояснил, – У Гордиенко в бардачке был классный нож ручной работы с выкидным лезвием, и ручкой из оргстекла в виде ящерицы. В августе, на День авиации, мы выезжали семьями на море. Так вот, Гордиенко этим ножом резал мясо. Я у него еле выпросил его. В конце концов, Сергей пообещал, что подарит мне его на тридцатилетие.– Он с сожалением покачал головой. – Жаль, лучше б его машину через месяц взорвали, после моего Дня Рождения.

– Добрый ты, Ларкин, – усмехнулся Чернов и уже хотел опять вернуться к изучению журнала, как вдруг, его будто поразило электрическим разрядом. Он привстал со стула и с надеждой в голосе спросил:

– А ты сможешь опознать этот нож?

– Конечно, – ответил прапорщик. В его глазах появился луч надежды, что нож еще сможет попасть к нему в руки.

– Ты, в котором часу освободишься?

– В 18.30 у нас смена, потом чистка оружия и сдача его в пирамиды. – Ларкин стал вычислять время, прищурив один глаз.– Я думаю, в лучшем случае к 20 часам освобожусь.

– Да, поздновато для опознания, – Игорь в раздумьях почесал затылок.

– Ничего страшного, – оживился Ларкин, – Завтра заберите меня со службы и я с Вами поеду куда угодно, даже на своей машине.

– Это понятно, что службы ты готов сорваться в любое время и куда угодно, – улыбнулся Чернов и вновь стал листать журнал. Сделав пометку у себя в блокноте, он спросил:

– А постовые ведомости находятся здесь или в роте?

– Частично здесь, частично в роте? – ответил Ларкин и стал доставать из тумбочки стопки бумаг.

Чернов схватил их и стал быстро просматривать, затем, найдя то, что искал, он еще раз перечитал документ и спросил:

– А рядовой Масляк, который охранял склад в этот день, – Чернов протянул ведомость Ларкину, – где сейчас находится?

Прапорщик машинально бросил взгляд на бумагу и сразу ответил:

– Здесь. Позвать его?

– Конечно. – От предвкушения скорой развязки у Чернова стали гореть глаза и немного дрожать голос.

Ларкин вышел из кабинета и через несколько секунд в помещение вошел солдат, небольшого роста, в мятой форме, и не по размеру больших сапогах. Он испугано приложил руку к головному убору и представился.

– Присаживайся, Масляк, – Чернов подвинул парню серый табурет и сам подвинулся к нему ближе. – У меня к тебе будет всего два вопроса….

Игорь вернулся в штаб в приподнятом настроении. Для него расследование было завершено, оставалось только систематизировать все свои наработки и передать их Пархоменко для процессуального оформления. К своему удивлению он застал следователя в кабинете командира батальона. Они сидели вместе за столом и под неприхотливую закуску допивали очередную бутылку водки. У Гуцула уже блестели глаза, и повышенную степень опьянения выдавал непослушный язык. Пархоменко выглядел лучше, если б не красные пятна на шее, его можно было бы счесть непричастным к этому застолью.

– Что отмечаем? – обратился Чернов к следователю, а затем посмотрел на комбата.

– Окончание расследования, – ответил Пархоменко, – завтра мы с группой сворачиваемся. Вернемся домой, доложу результаты работы прокурору и закрою дело в связи со смертью подозреваемого.

– Как закроете? – Возмутился Чернов, – Мы же только вышли на след настоящего убийцы.

Следователь встал с места, вытер рот носовым платком и, взяв Чернова под локоть, сказал командиру батальона:

– Извините, Юрий Владимирович, мы с коллегой выйдем в коридор пошушукаемся.

Комбат с понимающим видом кивнул головой и отправил кусочек сала себе в рот.

– Какой след? – раздраженно произнес следователь, едва закрыв за собой входную дверь. – Какой убийца?

– Ну, мы же нашли резиновый коврик со следами крови в автомобиле Гордиенко. – Стал возмущаться Чернов, – И у нас есть заключение, что кровь принадлежит Рубану.

– А к чему вы пришьете это заключение, если от автомобиля остались одни руины? – парировал Пархоменко, – Не успели мы его изъять официально.

Он на мгновение умолк, а затем добавил, – Да, я и не исключаю, что это могла быть провокация. Настоящий убийца должен был сразу избавиться от такой улики.

– И все же, я прошу Вас остаться еще на сутки. – Настоятельно заявил Чернов, посчитав бессмысленным спорить со следователем.

– А что должно произойти за эти сутки? – усмехнулся Пархоменко.

– Как минимум, найдутся гранатометы, – с аналогичной усмешкой ответил Чернов, – Как максимум, убийца сознается и в хищении оружия и в убийстве.

Пархоменко поднял на Чернова изучающий взгляд и примирительным тоном произнес:

– Звучит интригующе.

Он молча потер ладонью подбородок и сказал:

– Ну, что ж, сроки пока еще терпят. У Вас есть сутки, доказать мне, что я не прав.

Он пожал руку Чернову и вернулся в кабинет командира батальона.

Глава 22

Очередной рабочий день Чернов начал с визита в городской отдел СБУ. Именно здесь и сегодня, решалась судьба его расследования. Не поднимаясь к дежурному, он сразу же направился в кабинет Тищенко. Тот сидел за своим рабочим столом в наушниках при включенном магнитофоне и что-то писал. Увидев в дверях Чернова, он непроизвольно вздрогнул от неожиданности.

– Привет Юстас, что передает Алекс? – пошутил Игорь, усаживаясь напротив хозяина кабинета.

– Ты меня испугал, – Тищенко театрально схватился за левую часть груди, – Так и заикой оставить можно.

Он снял наушники, не спеша, помассировал уши, а затем, скрестив пальцы рук в замок, начал рассказывать о последних событиях.

– Сейчас вот, слушаю о чем говорят эти сирийцы и волосы дыбом встают.– Он для убедительности провел ладонью по голове. – Представляешь, они собираются ехать в Москву, чтобы взорвать там посольство США.

– Ни фига, себе, – вырвалось у Чернова, – Это ж теперь нужно информировать российских коллег, чтобы их встречали.

– Нет, Игорь, – возразил Тищенко, – Кирсанов уже доложил об этом руководству Управления, и там приняли решение – брать их здесь на вокзале.

– А смысл, – удивился Чернов, – В этом случае никто ничего не докажет.

– А ничего и не надо доказывать, – ответил Тищенко, – Во-первых, международный скандал никому не нужен, тем более, что для нашей страны они угрозы не представляют. Во-вторых, таможенных постов на железной дороге у нас пока нет, поэтому контрабанду оружия, ни мы, ни россияне доказать не сможем. И, в-третьих, кто может дать гарантию, что они доедут до Москвы, а не выйдут из поезда где-то на подъезде к столице. Не забывай, что они все довольно сносно говорят по-русски. При наличии российских паспортов они свободно сойдут за выходцев из республик Северного Кавказа и смогут беспрепятственно кататься по России. Поэтому мы инкриминировать им будем только незаконное хранение и ношение оружия.

– Но это же не наша статья, – удивился Чернов.

– А нам, какая разница, – усмехнулся Тищенко, – Зато, по целому ряду показателей заработаем кучу галочек.

– Ну, разве что так, – разочарованно произнес Чернов.

Ему было не важно, чем и как отчитаются сотрудники горотдела перед вышестоящим руководством, его волновал только один вопрос – Окажутся ли при задержании у студентов гранатометы. Только при этом условии он сможет успешно завершить свое расследование.

– Ну, а что с Битхамовым? – сменил тему Чернов.

– А то, что и предполагалось ранее, – улыбнулся подполковник, – Вчера он прилетел назад в 21.10. А в 21.25 заявил, что его автомобиль угнали со стоянки аэропорта. Поэтому его машина сейчас в розыске. Мы, естественно, молчим, по поводу того, где она находится, а ГАИ в «поте лица» ее ищет.

– Да, бедный человек, такое горе случилось, – не скрывая иронии, произнес Чернов, – А размер благодарности он не определял тому, кто ее найдет?