Текст книги "Медвежатник"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Отрадно! – обрадовался Аристов. Сейчас он стал напоминать гимназиста, на которого вдруг неожиданно обратил внимание предмет обожания. – Значит, не зря работаем. А сейчас, уважаемый Парамон Миронович, ты мне уж сразу скажи: где ворованное золотишко прячешь?

– Шутить изволите, господин начальник. Откуда же у бедного старика могут сокровища взяться? – жестко улыбнулся старик. – Мне бы на порты новые наскрести, и то бы хорошо, а ты, барин, о каком-то золотишке мне талдычишь. И не совестно ли тебе?

– Вот как? – удивленно поднял брови генерал. – А я слышал, что ты щи любишь хлебать в «Эрмитаже». А такой обед, как известно, больших денег стоит. Или неправду говорят в народе?

– Брешут, – по лицу старика пробежала едкая насмешка. – С моими капиталами только на паперти стоять.

– Вижу, что старик ты упрямый, но это ничего, беседа будет протекать интересно. Будем считать, что первый наш разговор состоялся, а теперь, добрые молодцы, пошукайте у нашего примерного разбойничка награбленное добро. Может быть, и завалялась где-нибудь под полами одна-другая горсточка бриллиантов.

– Бог вам в помощь, господа, – скривился Парамон, стрельнув взглядом на клочки просыпанной бумаги.

– А когда мы все-таки золотишко отыщем, мне бы хотелось поговорить про медвежатника. Не с ваших ли он краев, а, Парамон Миронович?

Часть III МЕДВЕЖАТНИК РАЗБУШЕВАЛСЯ

Глава 19

– Покупайте «Русские ведомости»! Последние сообщения: в одну ночь было ограблено три банка; зверское ограбление банков. Читайте! Все это вы можете узнать из газеты «Русские ведомости»! – орал подросток лет пятнадцати в клетчатой кепчонке, которого все называли Жорка.

Он стоял на самом оживленном перекрестке Тверской улицы и, напрягая горло, орал на все четыре стороны. Час назад юноша взял из типографии целую пачку газет, которая успела разойтись больше чем наполовину, и теперь он подумывал о том, чтобы вернуться вновь и добрать тираж.

Ночное ограбление парнишка расценивал как большую личную свою удачу. Вчерашний день был весьма скуден на события, а потому он с трудом сумел продать половину пачки и едва выручил пару гривенников, которые тотчас потратил на папиросы и кренделя. Сейчас же он думал о том, чтобы прихватить не менее двух пачек, а следовательно, при удачном раскладе и с учетом чаевых можно будет заработать целый рубль. А это уже деньжищи!

Еще вчерашним вечером Жорка молил Бога о том, чтобы произошло какое-нибудь чудо, например замироточили бы иконы в Благовещенском соборе или нежданно забил колокол на звоннице Ивана Великого. Но он даже не мог предположить, что будет такая необыкновенная удача, как ограбление банков. На радостях Жорка решил отложить пару грошиков, чтобы поставить свечу в храме Василия Блаженного во здравие удачливого грабителя, чтобы рука у него была легкой, а глаз верный, чтобы не разочаровал он его и в следующий раз. А там, глядишь, он сумел бы продать три пачки газет, а то и четыре! В этом случае его капиталец за неделю возрастет до десяти рублей. Первое, что он сделает, так это купит механические часы с открывающейся крышкой. Точно такие, что ему доводилось видеть у старшего приказчика из мясной лавки. Потом можно будет купить яловые сапоги, еще белую косоворотку с золочеными пуговицами да яркий бант на черную фуражку. И в таком виде подойти к соседской Гальке. Она все больше встречается с ребятами постарше, может быть, наконец поможет ему избавиться от противных прыщей.

При мысли о столь волнующей перспективе сердце юноши вновь окатило сладкой волной восторга, и он, не скрывая радости, орал все сильнее:

– Ограблено три банка, господа! Покупайте газету «Русские ведомости»! На Хитровке задержан Парамон, больше известный как хозяин Хитрова рынка. Раскупайте газеты, господа, остались последние экземпляры!

Жорка раздавал газеты направо и налево.

– Эй, пацан, дай-ка мне номер, – подошел к разносчику шатен лет тридцати пяти и протянул рубль. – Сдачи не надо, купишь себе и своей барышне леденцов.

– Спасибо, господин, – возликовал Жорка. – Если еще газеты надумаете покупать, так подходите сюда! Я каждый день здесь стою. Народу здесь много, и газеты расходятся быстро.

– А ты, я вижу, делец. – Франт согнул пополам газету. – Как подрастешь, приходи ко мне, найду применение твоим талантам.

– А не обманешь, барин? – Пацан скользнул взглядом по выглаженному костюму незнакомца и наметанным глазом определил, что франт обладает немалыми деньжищами, – одни ботинки стоили не менее трехсот рублей. А такая роскошь позволительна купцам с немереным состоянием.

В голосе мальчугана было столько серьезной надежды, что шатен невольно улыбнулся:

– Воровать умеешь?

– Не-а.

– Ну вот и славненько, – довольно качнул тот головой. – Люблю сырой материал, будет над чем поработать. Сделаю из тебя настоящего громилу.

– Шутить изволите, барин? – Конопатое лицо мальчугана расползлось в понимающей улыбке.

С карманниками Жорке приходилось встречаться только на рынках города. Как правило, они не отличались изысканностью в одежде. Оно и понятно, нужно было слиться с толпой и стараться ничем не выделяться от прочего люда. Но перед ним стоял молодой человек в английском костюме, на который обыкновенному щипачу придется работать целый месяц. Такие люди заметны издалека, и нужно быть полным глупцом, чтобы отважиться вытащить узелок с деньгами даже у подслеповатой бабки.

Незнакомец по-свойски подмигнул мальчугану и, не сказав больше ни слова, направился к ближайшему скверу.

Через минуту конопатый малец уже забыл о состоявшемся разговоре и, напрягая глотку, орал о происшествиях на Хитровом рынке. Карман приятно оттягивали пятачки да гривенники, даже по самым сдержанным подсчетам, их хватало на четыре медовых кренделя и целую сахарную головку.

Савелий смахнул газетой со скамейки мелкий сор и, слегка подтянув пальцами идеально отутюженные брюки, присел, закинув ногу на ногу.

Первая страница газетной полосы впечатляла: крупным планом был заснят один из убогих дворов Хитровки, где вперемешку стояли мужики и бабы. На многих из них не было практически ничего, а те, что были одеты, скорее всего, напоминали папуасов Новой Гвинеи. Единственное, чего не хватало в их туземном наряде, так это огромных, в половину лица, колец в носу. А ниже, едва ли не в аршин, надпись: «Обыкновенные обитатели Хитровки».

Быстро прочитав статью, Савелий убедился, что репортеры умалчивают о том, что за прошедшую ночь в сети полиции не угодило ни одного храпа; случайно забрело двое громил, да и то потому, что целые сутки они провели на Сухаревке и даже не подозревали о надвигающихся событиях. Зато все распределители были заполнены низкопробной шпанкой и людьми без роду и племени. Одной по-настоящему счастливой удачей полиции следовало считать задержание старого Парамона. Старика держали в Бутырской тюрьме под присмотром взвода надзирателей, видно, из уважения к его немалому уголовному чину. Надзиратели понимали, что преступника подобного калибра Бутырская темница не знала со времен Пугачевского бунта, и оттого к старому Парамону относились с почтением, как если бы от его желания зависела их собственная судьба. Парамон представлялся им настолько громадным, что даже Бутырская крепость казалась ему тесноватой. Тюремное начальство пока старика не тревожило, но даже младшим надзирателям было известно, что его берегут для чего-то важного и, возможно, уже на следующей неделе старое мосластое тело слопает вместе с хреном какой-нибудь удалой генеральский чин.

Обо всем этом Родионов узнал час назад через прикормленного надзирателя, обремененного четырьмя детьми и двумя любовницами, а потому с восторгом относившегося ко всяким случайным заработкам.

Савелий отложил газету и надолго задумался. Парамона нужно было выручать. Но вот как? Подкупить охрану? Отбить вооруженным путем, когда его погонят этапом? Или, может быть, понадеяться на случай да запечь в буханке хлеба граненый напильник? Дескать, ты, дедушка, сметливый, выбирайся собственными силами.

Он зло смял газету и швырнул ее в урну. Затем поднялся и решительно направился в аптеку, где, он знал, стоял телефон, которым за гривенник можно было воспользоваться. Услышав в трубке начальственный баритон, произнес:

– Это Григорий Васильевич?

– Кто вы? И что вам, собственно, угодно? – раздались в ответ слегка раздраженные нотки.

– Я тот самый человек, которого вы ищете.

– Не могу понять, о чем идет речь. Я человек занятой и не люблю, когда со мной объясняются загадками.

– Минуточку терпения, – сдержанно произнес Савелий. – Сейчас вы все поймете. Я прочитал в газете о том, что вчера вечером на Хитровом рынке была облава и задержали несколько десятков человек для выяснения личности.

– Ну и что?

Аристов терял терпение.

– Я вот почему вас беспокою. В газетах ни строчки не сказано, на какую сумму были ограблены банки. А сумма, хочу вам сказать, весьма впечатляющая, в пределах полутора миллионов рублей. Одно колье из бриллиантов, что хранилось на Московской бирже, оценивается специалистами около ста тысяч рублей. Но точная цена неизвестна, скорее всего, оно втрое дороже, потому что на застежке обнаружено клеймо итальянского мастера Бартамео. А его изделия, если вам неизвестно, украшают лучшие музеи мира. Затем в Тверском ломбарде хранится весьма любопытная вещичка, кажется, она называется «Спящая Венера». Небольшая статуэтка, всего лишь сорок сантиметров в длину. Богиня имеет необычайно выразительные формы и очень красива. Но даже не это самое главное, а то, что ее вытесал из цельного куска гранита великий Микеланджело. В своем распоряжении я имею весьма полный перечень похищенных вещей. Мне продолжить?

На минуту в трубке воцарилась напряженная пауза, после чего Аристов отвечал натянутым голосом:

– Откуда вам известно?

– Я же вам отвечаю, что я и есть тот самый человек, которого вы ищете.

В этот раз пауза была не столь затяжная, прозвучавший голос показался несравненно бодрее:

– Что вы предлагаете?

Савелий хмыкнул:

– Вижу, что разговариваю с разумным человеком. Хотя бы даже потому, что тотчас не предложили мне сдаваться с повинной куда-нибудь в Бутырскую тюрьму. И поэтому я сразу перехожу к делу. В вашей власти находится человек, которого бы я хотел видеть на свободе.

– Понимаю, вы говорите о Парамоне Мироновиче?

– Совершенно верно.

– Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Мы должны его проверить на причастность к другим преступлениям. Без его участия не обошлось ни одно крупное ограбление в Москве. Если эта информация соответствует действительности, то вашего друга ожидают весьма большие неприятности.

– Например?

– Скажем, пребывание на каторге лет двадцать. Для него это наказание пожизненно. Жаль. А так, глядишь, протянул бы на свободе еще лет десять. И не приведи господь угодить, скажем, на тобольскую или сахалинскую каторгу. За провинности там наказывают очень сурово. Разложат арестанта на лавочке, протянут несколько раз хлыстом, а он после этого и не встанет. А бывают такие мастера, что способны одним ударом хлыста хребет ломать. Так что Парамону Мироновичу отпущено куда меньше срока, чем нам представляется. Конечно, я не настаиваю на явке с повинной, но если вам дорог Парамон Миронович, то вы, я думаю, задумаетесь крепко.

– За его свободу я могу дать денег, – проговорил Савелий внушительно, – большие деньги. Я тут немножечко справлялся о вас. Люди говорят, что вы страстный игрок и случается, что проигрываете.

– Такое бывает у многих. – В голосе Аристова прозвучало едва заметное раздражение. Генерал не любил чувствовать себя неудачником.

– Полученных от меня денег вам хватит до конца жизни даже в том случае, если вы будете ежедневно проигрывать по нескольку тысяч рублей.

Генерал вновь надолго замолчал. Похоже, что он просчитывал в уме возможную цифру.

– Нет, – наконец прозвучал ответ, – на свете существуют такие вещи, которые не подлежат торгу. Мне нужны вы! Как бы мне вам объяснить… вы меня интересуете с профессиональной точки зрения. Не буду скрывать, вы пополнили бы мою коллекцию правонарушителей. Что вы на это скажете?

– Наш разговор начинает принимать очень опасный поворот, – сдержанно заметил Родионов. – Но хочу вам заметить, если вы не освободите Парамона в течение ближайших трех дней, то я взломаю Национальный российский банк!

– Шутить изволите? – хмыкнул Аристов. – А может, вам лучше сразу сдаться в руки полиции?

– Это мой ультиматум! – Савелий положил трубку.

Место конопатого разносчика занял пацан лет шестнадцати. Он сжимал в руках целую охапку свежих номеров «Русских ведомостей» и гортанно выкрикивал заголовки статей. Держался он достойно, даже деньги принимал с какой-то напускной важностью, и если бы не малый возраст, то он вполне сошел бы за корифея прессы.

«Свято место пусто не бывает», – с улыбкой подумал Савелий и направился к себе на квартиру.

Некоторое время Аристов сжимал в руках телефонную трубку, как будто продолжал надеяться, что короткие гудки умолкнут и образовавшуюся паузу заполнит голос неизвестного. Но ничего подобного не происходило. Генерал в раздражении бросил трубку на рычаг.

На душе было тревожно. Аристов размашистым шагом прошелся по кабинету. Для него генеральский кабинет был маловат. Григорий Васильевич чувствовал себя точно лев в тесном вольере. Наконец он решился, взял трубку и набрал номер:

– Национальный банк? Это генерал Аристов… Да, он самый. Как у вас с охраной? Да… хорошо. Значит, у вас все в порядке? А то, знаете ли, с последними событиями это весьма актуально, только за прошедший день… Да, вот именно, тройное ограбление, и поэтому я прошу усилить охрану. Да. Банк следует охранять день и ночь. У меня имеются данные, что ограбление будет совершено в ближайшую неделю. Да уж, извольте. Я даже лично к вам заеду и посмотрю все как следует. Да, ждите через час.

Григорий Васильевич бережно положил трубку на рычаг и открыл сейф. На полке, в фигурной бутылке, стоял коньяк «Курвуазье». Он налил темно-коричневую жидкость в маленький хрустальный стаканчик до самых краев и привычным жестом опрокинул сорокапятиградусное содержимое в рот.

У самого подъезда генерала ожидала пара с пристяжной. Яшка Гурьев, заметив генерала, гордо приосанился. Едва взглянув на своего кучера, Аристов понял, что тот пьян.

– Опять пьян, стервец, – буркнул недовольно Аристов, садясь в повозку. – Выслать бы тебя из Москвы. Откуда ты родом?

– Ясное дело, из Тулы! – гордо отвечал Яшка.

– Отправить бы тебя обратно в Тулу, вот и охмурял бы там крестьянок. Чего молчишь? Или хочешь сказать, что к графиням привык? Мерин ты сивый! – беззлобно произнес Григорий Васильевич.

– Помилуй господи, ваше высокоблагородие, чем же я вас таким прогневал? – не на шутку обиделся красавец, боднув ухоженной пепельной бородкой.

– Ладно, – улыбнулся Аристов, – пошутил я, а то ведь без тебя здешние вдовушки скучать будут.

– Оно и верно! – радостно отозвался Яшка. – Куда же мы едем, ваше сиятельство?

– Гони к Национальному банку!

– Это мы мигом, – пообещал Яшка. – Караул! – что есть мочи проорал он трубным голосом.

Кони только того и ждали – рванулись с места, так что Аристов вжался глубоко в сиденье.

Невеселая перспектива возможной высылки подействовала на Яшку отрезвляюще. Он лихо гнал коней, погоняя их длинным кнутовищем, и так истошно орал, как будто семеро чертей вытаскивали из него заживо клешнями грешную душу. Повозки, встречающиеся на пути, с завидной расторопностью съезжали в сторону, а когда Аристов проезжал мимо, кучер облегченно крестился, понимая, что сумел избежать возможных неприятностей. Случалось, что Аристов выселял из Москвы только потому, что в физиономиях кучеров сумел разглядеть злодейский прищур. Если нелегкая все-таки сталкивала их с генералом, то они улыбались так жизнерадостно, как будто Григорий Васильевич одаривал их печатными пряниками.

– Караул!

До Национального банка добрались быстро. Аристов молодцевато сошел с повозки. Милостиво кивнул городовому, который непроизвольно вытянулся при виде начальства, и стал уверенно подниматься по мраморной лестнице.

– Какой гость! Какой гость! – Навстречу Аристову вышел Некрасов. Он раскинул руки для объятия, но, когда расстояние сократилось до двух шагов, неожиданно скромно протянул руку.

Матвей Егорович всегда смотрел исподлобья, и у человека, который его не знал, создавалось впечатление, что он готовился боднуть собеседника могучим лбом.

Генерал слегка задержал руку банкира в своей ладони и с улыбкой произнес:

– Как у вас? Медвежатники не шалят?

– Бог миловал, ваше сиятельство! – Упоминание о медвежатниках вызывало у Некрасова резкую боль в желудке. Слегка поморщившись, он мужественно взял себя в руки. – Охрана у нас надежная, думаю, не сунутся.

– Ну-ну, – неопределенно произнес Аристов. – У меня имеются сведения, что ваш банк на этой неделе будет ограблен.

Брови Некрасова поползли кверху. Сейчас он напоминал удивленного быка в то самое мгновение, когда вместо красного полотнища появляется фигура тореадора с красной тряпкой и шпагой. Еще мгновение, и острое лезвие войдет под самые ребра, проткнув сердце.

– Откуда вам это известно?

– Позвольте не раскрывать мне свои источники информации, – очень серьезно отвечал Аристов.

Некрасов понимающе крякнул. За этой фразой могло скрываться все что угодно, банкир не исключал даже того, что генерал лично разговаривал с медвежатником: уж слишком таинственно держался Аристов.

– И что вы прикажете делать?

– Для начала я бы хотел убедиться, действительно ли у вас надежная охрана.

– Господи ты боже мой, уважаемый Григорий Васильевич! Вы забываете, что все-таки находитесь в помещении Национального банка. Здесь особая охрана!

– Давайте все-таки еще раз посмотрим, как говорится, чем черт не шутит.

– Я не спорю, в нашем деле бывают заметные огрехи, но чтобы провалы!.. Поверьте, Национальный банк защищен полностью, я бы даже сказал, что здесь практически нет слабых мест. Пускай медвежатник приходит и грабит наш банк, – неожиданно лицо Некрасова расплылось в довольной улыбке, – если он самоубийца. Впрочем, я к вашим услугам, давайте посмотрим. Взгляните сюда, – Некрасов показал на парадный подъезд. – Кроме обычной охраны, которая рассредоточена по всему периметру здания, имеется еще и внутренняя. Силы в здании задействованы немалые. На всех этажах находятся городовые, – Некрасов повел Аристова в здание. – Посмотрите сюда… Коридоры разбиты на отсеки, каждый из которых перегорожен стальной дверью с тремя замками. И разумеется, в ночное время около каждого отсека дежурит городовой.

– Неплохо.

– Конечно, такая усиленная охрана стоит немало, но затраты окупаются. Как-никак мы всегда помним, что охраняем Национальный банк. Сокровищницу России, так сказать.

Аристов шел по широким коридорам. Окна в здании были небольшие, чем-то напоминали бойницы, через каждое узкими лучами проникал солнечный свет. Он уверовал в то, что национальное достояние охраняется куда крепче, чем усыпальницы фараонов.

– Впечатляет, – удовлетворенно протянул Аристов. – И все-таки, если бы он надумал ограбить банк, с какой стороны решил бы сделать это?

– Даже не знаю, что вам ответить на такое предположение, генерал, – развел руками Некрасов. – Хранилище у нас располагается в самом центре здания. Но прежде чем попасть туда, нужно пройти через пять коридоров, которые кишат городовыми. Даже если предположить, что мы убрали всех городовых, то у грабителя не останется времени для открывания всех дверей. Хочу вам заметить, что все замки совершенно разные и изготовлены по специальному заказу. Даже если на каждый из них он будет тратить по десять минут, то, прежде чем доберется до хранилища, где установлены сейфы, пройдет не один час. А ведь ему предстоит открывать еще и сейфы, а там замки не в пример крепче и сложнее.

– Ваши сейфы чем-то отличаются от остальных? – поинтересовался Аристов.

– Разумеется, Григорий Васильевич. Мы учли весь печальный опыт и значительно усовершенствовали сейфы. – Некрасов широко улыбнулся. – Впрочем, я допускаю, что медвежатник может попасть в наш банк при условии, что он бестелесный дух. Но подобные метаморфозы не по моей части.

– Возможно, вы правы. Кажется, я напрасно беспокоился, – кивнул Аристов. – Вижу, что у вас все в порядке.

– А потом, если вдруг что-то обнаружится, сигнализация поднимет такой переполох, что проснутся мертвые, ему просто не уйти из здания. Полицейские перекроют все входы и выходы. Но даже если случится так, что он ускользнет из банка, нам обещал помочь соседний участок – тут же будут перекрыты все близлежащие переулки, и на этот случай уже разработан соответствующий план.

Аристов притронулся к гранитной колонне. Поверхность была прохладной. Денег в строительство здания было вложено немало. Даже гранит был доставлен откуда-то из итальянских каменоломен, а мрамор – из Греции. Здание было построено с умыслом – на каждого приезжего из Европы капиталиста Национальный банк должен производить внушительное впечатление, чтобы тот, попав под обаяние могучей российской архитектуры, ни на секунду не задумывался о том, куда ему следует вбухивать свои немереные деньжищи.

– Толково, – качнул головой генерал. – Не хочу вас перехваливать, но у меня такое ощущение, что через вашу систему защиты не проберется даже мышь.

Некрасов улыбнулся. Лицо его при этом размякло. Теперь он напоминал провинциальную корову из самой что ни на есть российской глубинки, соблазненную столичным племенным быком.

– Не смею утверждать насчет мыши, Григорий Васильевич, но смею считать, что наш банк неприступен.

– Дай-то бог, – очень серьезно отреагировал Аристов. – И все-таки я советую вам поберечься эту недельку и еще усилить охрану. – И, попрощавшись, поспешил к экипажу.