Текст книги "Последний в черном списке"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Уже не глядя ни на кого, профессор кафедры иностранных языков неторопливо зашагал к ведущей из двора арке.

* * *

Валентина вышла из метро и решила оставшуюся до дома часть пути проделать пешком. Еще с обеда у нее дико разболелась голова, и девушка искренне надеялась на то, что свежий осенний воздух поможет ей развеяться. К тому же ее мысли навязчиво, раз за разом, возвращались к персоне Егора, а этого Валентине хотелось меньше всего. С Егором покончено! На этот раз окончательно и бесповоротно. Его больше нет, и это должно стать нормой. Нельзя сказать, что Валентина не любила его, скорее, напротив, но они такие разные… Определенно разные.

В сумочке зазвенел мобильник. Валентина достала аппарат и ответила на вызов. Звонила ее однокурсница Аня Чоботова.

– Валька, ты куда пропала? Где ты?

– Иду домой, – ответила Валентина, не сбавляя шага и придерживая телефон плечом.

– Как домой? Почему? Мы же хотели сегодня вечером съездить в «Глубину». Ты что, забыла? И с последней лекции слиняла.

Остановить словесный поток Чоботовой было задачей не из простых. Аня могла трещать без умолку хоть несколько часов подряд. Валентина недовольно поморщилась. Подругами они с Аней никогда не были, но последняя всегда очень активно стремилась к сближению. У Валентины имелись некоторые подозрения насчет того, что это из-за Егора. Она прекрасно понимала, что при такой яркой внешности ее теперь уже бывший бойфренд не может не нравиться представительницам противоположного пола. Они летели на него как мухи на мед. Чоботова хотела дружить с Валей именно по этой самой причине.

– Я плохо себя почувствовала, – Валентина уловила паузу в монологе однокурсницы и успела-таки вклиниться. – Сегодня не получится.

– А когда? Давай завтра. Или послезавтра? Ты смотри сама, Валя. В любое удобное для тебя время. Нам же все равно. Все вечера, как на подбор, свободные… А лекцию зря пропустила. Петрович тобой жутко интересовался. Где же, говорит, наша самая прилежная. Придется, говорит, ей отдельно отчитываться по материалу. Короче, зря, Валюша. Полтора часика можно было и потерпеть.

– Ничего. Я отчитаюсь.

В трубке на фоне Аниного монолога раздались длинные гудки, и Валентина мысленно возблагодарила неизвестного абонента.

– У меня второй вызов, Анюта, – поспешно сказала она. – Очень срочное дело. Я тебе позже перезвоню.

Валентина сбросила вызов назойливой однокурсницы и ответила на параллельный. И тут же пожалела, что предварительно не сверилась с дисплеем.

– Привет, – голос у Егора был странным. Не таким, как всегда.

– Что еще, Егор?

– Валя, мне надо с тобой поговорить. Это очень важно. Обещаю, что это… в последний раз.

* * *

Первый подъезд девятиэтажного дома окружили дежурные машины оперативных служб. Чуть в стороне расположилась карета «Скорой помощи», протиснувшись в пространство между клумбой и пристройкой подвала.

Под широким навесом крыльца уже работали специалисты следственно-оперативной группы и сотрудники милиции. Офицер ФСБ, которому, по большому счету, тут было не место и который приехал исключительно для «галочки», расположившись на ступенях подъезда, делал записи в блокноте. Здесь же на ступенях стояли двое санитаров. Работа оперативной бригады шла полным ходом, когда синяя «Волга» районной прокуратуры стремительно вкатилась во двор и остановилась напротив входа в подъезд.

Первым из автомобиля вышел сутуловатый мужчина средних лет, ростом чуть выше среднего, в штатском. Энергичным шагом он прямиком направился к подъезду. Затем открылась задняя дверца машины, и из салона проворно выскочил невысокий поджарый молодой человек. Под мышкой у него был зажат огромный блокнот на металлической пружине.

– Я даже не поблагодарил, Виктор Алексеевич, что машину прислали. Сам бы я не добрался… Я свою машину на ночь на станции оставил. Инжектор! Черт бы его… – на ходу говорил молодой человек, едва поспевая за стремительно удаляющимся от машины сыщиком.

– Пожалуйста, Володя. Ничего не жалко для хорошего человека, – сказал сутуловатый мужчина и сам засмеялся своему ироничному тону.

– Почему, Виктор Алексеевич, у вас никогда не бывает проблем, а у меня одни проблемы? А? – спросил молодой человек. – Вот я хотел сегодня с женой пообедать – ее на совещание вызвали. Хотел заказать домой пиццу на вечер – зарплату задержали…

– Володя, да мне и лет больше, как говорится. Вот доживешь до моих седин, – сыщик погладил себя по лысине, – у тебя тоже проблем не будет.

– Да ждать больно долго!..

Молодой человек, довольный своей остротой, резво перепрыгнул через две ступеньки, на мгновение остановился, поправил выбившийся из-под джемпера галстук, затем посмотрел по сторонам и, убедившись, что никто не видел его шалости, сделал серьезное лицо и степенно последовал за сыщиком.

Следователь прокуратуры Виктор Алексеевич Перегудов и прикрепленный к нему месяц назад стажер – Владимир Сабуров, приехавшие на место преступления по срочному вызову, поздоровались с присутствующими на крыльце оперативниками, после чего Перегудов кивком головы поприветствовал и офицера ФСБ.

Перед ступенями Виктор Алексеевич задержался. Из-под кроны дерева, раскинувшегося над лавочкой около подъезда, доносилась сбивчивая речь пожилого сухощавого мужчины. Девушка-сержант в милицейской форме вела протокол опроса. Сержант проворно черкала шариковой ручкой по наполовину исписанному листку бумаги, прикрепленному металлическим зажимом к жесткой пластиковой папке. Время от времени она прерывалась и поднимала голову, чтобы задать свидетелю очередной вопрос. Заметив сыщика, она вежливо поздоровалась.

– Продолжайте, продолжайте, – одобрительно сказал Перегудов и по-мальчишески взбежал по ступеням подъезда на крыльцо.

У входа в подъезд, загораживая дверной проем, сидел на корточках широкоплечий мужчина. Изнутри подъезда бил свет мощного прожектора, установленного на переносной треноге. Рядом с прожектором криминалист делал фотоснимки места происшествия.

– Илья Зотович? Позволите? – попросил Перегудов, заглядывая за спину сидящего на корточках мужчины.

При этом он подал эксперту для рукопожатия раскрытую ладонь.

– А, Виктор Алексеевич! Здравствуйте! Очень вовремя. Я уже закончил, – выпрямляясь, ответил криминалист и протянул Перегудову в ответ обтянутую хирургической перчаткой, сжатую в кулак кисть.

Перегудов дотронулся до его плеча в знак приветствия.

– Для меня ситуация более или менее ясная, – сказал судебный медик и отстранился, предоставив сыщику возможность осмотреть место происшествия. – Завтра протокол вам перешлем.

Перегудов шагнул в подъезд. Сабуров остановился у самого входа и внимательно следил за действиями следователя.

Тело убитого лежало по ходу движения, между двумя дверными проемами. Первая дверь с улицы – металлическая, с несложным кодовым замком – вела к небольшому коридору, а через полтора метра, болтаясь на одной петле, висела еще одна, фанерная, дверь.

Голова лежащего между этими дверями мужчины была накрыта белой простыней. Ноги и руки его застыли в какой-то неестественной позе. В этой позе можно было различить скорее сильный испуг, чем попытку защитить себя от нападения. Пальцы левой кисти были сжаты в кулак. Ногти впились в ладонь, оставив на ней следы крови. Верхняя одежда на груди убитого была разорвана в клочья. Воротничок рубашки перепачкан пятнами крови.

Перегудов приподнял лохмотья. Грудь убитого обнажилась, и присутствующие увидели кровавый знак, оставленный на коже острым предметом. Знак напоминал латинскую букву Z. Рана по краям вздулась, и густые кровоподтеки застыли на натянутой от отека кожи.

– Знак?! – пробормотал следователь и, встав в полный рост, вышел из подъезда. – Тут, наверное, темно, если выключить прожектор? – сказал он, уже обращаясь к эксперту.

Тот согласно кивнул.

– Убийца, скорее всего, действовал в кромешной тьме. Он мог стоять вот здесь, – сыщик сделал шаг влево и встал за второй створкой металлической двери, которая была наглухо прикручена к раме болтами.

– Да, кстати, фанерная дверь была тоже прикрыта, когда мы приехали, – добавил эксперт. – Основная дверь на автодоводе, довольно тугая. Она сразу же начинает закрываться, когда перестаешь тянуть ее в противоположную сторону. То есть здесь сразу получается небольшой закрытый бункер.

– Володя, – сыщик обратился к стажеру. – Набросай-ка, пожалуйста, для меня данные предварительной экспертизы. Выясни по возможности личность убитого, его фамилию, имя, отчество… Постарайся выяснить, где он работал, семейное положение и круг общения…

– Хорошо, – кивнул Сабуров и, раскрыв блокнот, подошел к эксперту.

Перегудов тем временем быстро спустился по ступеням и приблизился к сержанту, которая продолжала опрос. Сыщик взял у девушки первый лист протокола и стал читать записи.

– …Девятнадцать тридцать, – говорил все тот же сухощавый мужчина. – Я еще ходил за молоком. Тут недалеко круглосуточный гастроном. Ну вот, когда возвращался, я поднялся по ступеням и подошел к двери…

Голос мужчины дрожал и от слова к слову становился все тише.

– Да вы не волнуйтесь. Водички попейте, – подбодрил свидетеля Перегудов.

В руках у мужчины была пластиковая бутылка и наполовину наполненный водой стаканчик. Мужчина поднес дрожащей рукой к губам стаканчик и сделал небольшой глоток.

– Я открыл дверь, хотел войти, но тут же на пороге… Смотрю, лежит кто-то. Ну, я присмотрелся – вся голова у него в крови. Тут я все и понял, что убили его. Ну, я бежать на улицу, а тут Тамара. Я к ней… Говорю, так и так, мол. А она туда же… В подъезд, значит. Выбегает…

– Вы тело трогали? Пульс проверяли? Что вы стали делать дальше?

– Да ничего я не стал делать! Я отскочил, поскольку мне показалось, что у него череп вообще расколот. Я не смог подойти к нему… Не помню, что я сделал дальше. Вы уж извините, – мужчина приподнял стаканчик и снова отпил из него воды. – Это вам, наверное, привычно, а я в первый раз… Да еще такое увидеть…

– Подождите-подождите, а почему вы решили, что мужчина был убит? В подъезде же темно, – спросил Перегудов.

Девушка перестала записывать и внимательно посмотрела на опрашиваемого.

– А мы все ходим с фонариками. Вот он и увидел, – бойко включилась в разговор полная женщина с собачкой, которая все это время сидела рядом на лавочке. – У нас тут темень-то какая. В подъезде вон никогда света нет. Когда авария с электричеством была, у нас подъезд от подвала подключили. Вот с тех пор света-то здесь никогда и нет.

Сержант сделала очередную запись в протокол и снова подняла взгляд на мужчину.

– Продолжайте… Что было дальше?

– Давайте я расскажу, – снова встряла женщина и, оттеснив мужчину, стала рассказывать: – Я подхожу к дому, а тут из подъезда Юрка бежит. Ничего толком сказать не может. Говорит: «Там этого, как его… убили. С седьмого этажа». Ну, я думаю – сама посмотрю. А как вошла, так сразу и вскрикнула. Голова в крови, руки скрючены… А Сонька моя прыг в подъезд, обнюхала и давай лаять… Я ее зову, зову. Она не слушается… Хорошо здесь милиция рядом… Я бегом…

– Так, минуточку, – вновь включился в разговор Перегудов. – Вы узнали человека, труп которого обнаружили в подъезде?

– Да. Он еще в авиалиниях работал и всегда в форме ходил. Я по пиджаку его и узнал, – опередив проворную соседку, вставил мужчина.

– Да-да, точно. Нинки это сын старший. Лерайский, – снова встряла женщина с собачкой. – Седьмой этаж. Тридцать восьмая квартира. Они мои соседи по коридору…

– Подождите, не так быстро, – попросила сержант. – Он здесь жил постоянно или снимал квартиру?

– Да сколько дом стоит, столько Лерайские здесь и жили. Все мы сюда одновременно и въехали. Уж лет двадцать пять как. Сначала еще, когда мальчишкой он был… С родителями. Затем мать в Нижний Тагил уехала, а квартиру брату его сводному оставила. А вот с полгода назад, смотрю, к нему Владислав переехал. Вот. Я сначала подумала, что небось Юрка ошибся… Он не убитый, а пьяный развалился в дверях… Он частенько закладывал. А после того как с Лариской развелся, и вообще спиваться стал. Ему Васька с четвертого этажа давно обещал башку проломить. Потому что он как напьется, начинает музыку слушать. Если окно открыто, на весь двор слышно. Я-то глуховата сама, не слышу ничего…

– С женой развелся? А жена тоже здесь жила? – переспросил следователь.

– У них своя квартира. Двухкомнатная. Вон в том доме. Видите? – женщина указала в конец улицы, где возвышалась одноподъездная девятиэтажка. – Нина им, мать, сделала, когда еще дед жив был – секретарь обкома. Так что у них и колбаса была, и конфеты всегда. Он им и гараж построил недалеко от дома…

– А брат здесь постоянно живет? – поинтересовался Перегудов, не дожидаясь окончания фразы.

– Нет, Эдик уехал за границу. Уже несколько месяцев назад. Он там работает.

Завершив беглый опрос свидетелей и поблагодарив их, Перегудов пошел к «Волге», на капоте которой Сабуров развернул блокнот и, придерживая плечом трубку телефона, делал в нем пометки. Мимо прошли санитары с носилками. Они погрузили накрытое простыней тело в автомобиль, и машина «Скорой помощи» унеслась в темноту вечернего города.

– Странное дело. Я узнал по базе ФСБ, где работал мужчина, которого убили, – сказал Сабуров, складывая трубку телефона. – Свидетели тоже показывают, что он работал в авиакомпании. Звоню туда, а мне говорят, что он там уже не работает. Ничего пока не могу понять. Все точно: название авиакомпании, должность… А человека такого нет. Может, это ошибка?

– Может. Но форма-то на нем действительно авиакомпании. Пиджак, по крайней мере. Так что… Какая-то связь тут есть. Ну, а что там у экспертов?

– В кармане рубашки у пострадавшего был найден паспорт на имя Лерайского Владислава Викторовича. Но прописан он в другом доме, – отчитался Сабуров.

Перегудов кивнул.

– Ты выписал адрес?

– Да, конечно.

– Каков характер повреждений?

– Мощный удар тупым предметом по голове, – четко ответил стажер. – Летальный исход вызвал первый же удар. В висок.

– Первый? А сколько всего было ударов?

– Уже после смерти еще пять-шесть как минимум. Череп жертвы сильно деформирован.

– Металлический предмет? – уточнил сыщик.

– Точно нельзя сказать, но, скорее всего, да. По типу гантели…

– Когда это произошло?

– Смерть наступила около двух часов назад.

– А следов драки не обнаружено? – задал новый вопрос сыщик.

– Нет. Потерпевший сделал шаг в подъезд. И первый же удар свалил его насмерть. Моментальная смерть, то есть… Вероятно, все произошло секунд за тридцать-сорок. После чего преступник вырезал на груди убитого знак. Знак наносился, скорее всего, ножом. Это вы видели. На расстоянии метра от входной двери со стороны улицы нашли несколько капель крови. То есть нож, скорее всего, преступник захватил с собой, – выдал почти скороговоркой Сабуров.

– А что ты сам-то думаешь, Володя? Что произошло? – поинтересовался Перегудов.

Молодой человек задумался и после небольшой паузы осмелился высказать сыщику свои предположения:

– Честно говоря, пока не знаю даже, что и думать. Судя по тому, как ему раскрошили череп, мне кажется, что это был маньяк.

Перегудов хмыкнул.

– Сильно сомневаюсь, Володя. То, что это преднамеренное убийство, – это точно. Спланированное, скорее всего, заранее. Версии пока две. Бытовая, и надо бы по служебной линии проверить… Я подумал, почему бы нам не воспользоваться моментом и не рвануть сейчас в авиакомпанию? Езжай-ка ты туда. А я к жене пойду. Сейчас самое время. Люблю экспромты. Проявляется момент неожиданности.

– Как? Сейчас? Поздно уже. Мне ехать-то не на чем, Виктор Алексеевич, – лицо Сабурова выражало искреннее удивление и недовольство одновременно.

– Бери машину. Я на такси поеду.

– Да я и сам могу на такси… – начал было молодой человек, но, перехватив строгий взгляд сыщика, тут же поспешил согласиться.

* * *

– Может, я съел сегодня что-нибудь не то, – Кулемин старательно прятал взгляд, избегая напрямую смотреть Ирине в лицо. При этом он по пояс закутался простыней, словно хотел таким образом скрыть конфуз. – Или это… Стресс у меня. Точно! Стресс!

– Да хватит уже оправдываться, – Ирина глубоко вздохнула, слезла с кровати и принялась неторопливо собирать с пола разбросанные ее незадачливым партнером вещи. Начало, как всегда, было весьма страстным, но последствия оставляли желать лучшего. Вернее говоря, последствий не было вообще. – Сколько я тебя знаю, Денис, у тебя всегда так. Ты бы к врачу обратился, что ли. Или к бабульке какой.

– Ну зачем ты так? – Кулемин почувствовал, что краснеет. – Говорю же тебе, у меня стресс. Работу потерял. Если бы не это, все бы получилось.

– Ну, конечно, – Ирина собрала наконец все вещи и, подойдя к Кулемину, вполне дружелюбно потрепала его по коротко стриженным волосам. – То работу потерял, то финансовые проблемы, то с другом очередное несчастье. Сплошные отговорки, Денис. По-хорошему тебе советую, сходи к врачу.

– Да не нужен мне врач!

Кулемин вскочил на ноги, простыня упала на пол. Он поспешно подобрал ее и обмотал вокруг тела на манер древних греков. Сейчас ему хотелось только одного – чтобы Ирина убралась к чертовой матери из его квартиры, и чем скорее, тем лучше. Видеть ее после того, что произошло, было просто противно. А еще Денис решил сегодня же вечером уехать из города. В самом деле! Какого черта ему теперь делать в столице? Вдыхать автомобильный смрад? В конце концов, у него есть приличный домик в деревне. Стоит себе, его дожидается. Там хорошо. Там тишина и спокойствие. Там свежий воздух.

– Со мной все в порядке! Поняла? – вовремя вспомнив, что лучшее средство защиты – это нападение, Кулемин поспешил сменить изначально выбранную тактику. – Я еще, к твоему сведению, о-го-го! Ясно? Никаких проблем. С некоторыми бабами его вообще не уложишь. Раз пять или шесть подряд могу. Вон кого хочешь спроси. А с тобой… Так это ты такая. Холодная! Вот и не срабатывает.

Она выслушала его тираду со скучающим выражением лица. Ничего другого от типа, подобного Денису Кулемину, ожидать и не приходилось. И зачем только она терпела его общество?

– Да, наверное, ты прав, Денис, – сухо ответила Ирина. – Я подумаю над твоими словами и, возможно, приму их к сведению.

– Прими-прими, – Кулемин отвернулся.

Все то время, пока женщина одевалась, они оба молчали. Так же молча она покинула его квартиру. Денис не пошел ее провожать. Когда хлопнула входная дверь, он просто опустился обратно на кровать и закрыл лицо руками. Начало новой жизни, о которой он разглагольствовал, сидя в этой самой квартире пару недель назад на пару с Владом Лерайским, уже не казалось ему столь оптимистичным, как тогда. Все катилось в тартарары. Может, и в самом деле в деревне ему будет лучше?

Кулемин поднялся, поднял с пола штаны, надел их и прошел к столику, на котором стоял старенький, допотопный телефонный аппарат. Снял трубку и, вращая диск, набрал номер справочной железнодорожного вокзала.

Глава 5

Телефон в квартире Егора не умолкал с самого утра. В половине седьмого позвонили родители. Они вторую неделю отдыхали в Испании. Матери приснился кошмар, главным участником которого был Егор. Беспокоясь о сыне, она хотела слышать его голос немедленно. На убеждение родителей, что все в порядке, Егор потратил немало сил, после чего уже не мог заснуть. В начале одиннадцатого он собирался выйти из дома, но очередной звонок заставил его вернуться.

– Слушаю! – с остервенением крикнул в трубку Егор.

– Да ты опять не в духе! Неужели спор не состоится? – с иронией спросил Тимур.

– Не беспокойся. Спор в силе, – Егор еле сдерживался, чтобы не выругаться. – Через двадцать минут я встречаюсь с ней в кофейне на Смоленке. Если хочешь проверить, подъезжай…

– Какой-то ты обидчивый стал в последнее время, – в интонациях Тимура не было даже намека на насмешку. Он был предельно серьезен. – Я всегда доверял твоему слову, Егор. Просто позвонил сказать, что дача свободна. Вам никто не помешает.

– Извини. Предки разбудили, еще семи не было.

– Ладно. До встречи. И удачи…

– Пока, – Егор первым положил трубку, не дав Тимуру договорить.

Он выбежал из дома, сел в машину и мечтал только о том, чтобы улицы оказались свободны. Кофейня находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дома Егора, но зато поездка на машине из-за пробок могла растянуться надолго. Ему повезло, он добрался раньше Валентины. Егор заказал горячий шоколад, любимое лакомство Вали. Он понимал, что сейчас в своих словах и поступках должен быть крайне осторожен. Слишком много усилий было приложено, чтобы уговорить ее на эту встречу. Теперь Егор был готов пойти на все, чтобы получить согласие Вали поехать с ним на дачу. Все знакомые Егора отмечали его незаурядные актерские способности. Когда в кофейню вошла Валентина, ему ничего не пришлось изображать. Егор был искренне обрадован и очень взволнован. Ему казалось, что он не видел ее целую вечность, и за это время она стала еще привлекательней. Тоненькая, гибкая, с копной роскошных вьющихся волос, которые словно рамка обрамляли ее лицо, она была очень серьезна.

– Спасибо, – сказал Егор, вставая со стула, когда Валентина подошла к столику.

– Я ненадолго, – сухо ответила она.

Валентина действительно не собиралась задерживаться. Какое-то время они молча стояли, глядя в глаза друг другу. Егор немного растерялся. Он ожидал, что Валентина будет настроена более дружелюбно. Положение исправила подошедшая официантка.

– Ваш шоколад, – она поставила на столик две чашки с ароматным горячим напитком. Оценив привлекательность Егора, молоденькая официантка кокетливо улыбнулась ему и убежала обслуживать других клиентов.

– Это лишнее, – с презрением сказала Валентина. – Я на диете.

– Извини, я не думал…

– Хватит! – Валентина резко прервала Егора. – Я пришла, чтобы сказать тебе… – она твердо и медленно произнесла, по-видимому, заранее заготовленную фразу. – Никогда больше не смей появляться в моей жизни! – Затем развернулась, чтобы уйти, и, уже стоя спиной к Егору, добавила: – Ты мне противен!

– Помоги мне… – еле слышно произнес Егор.

Валентина медленно повернулась к нему. Она никогда раньше не видела его таким. Всегда находящийся в центре внимания, уверенный в себе, нередко циничный, сейчас он был похож на беззащитного и растерянного ребенка. Егор сидел на стуле, обхватив себя руками за плечи, как будто его знобило, и не отрываясь смотрел на Валентину. В его глазах было столько боли и тоски, что она вдруг почувствовала себя в чем-то виноватой перед ним. Словно загипнотизированная, она села напротив. Не зная, как вести себя и что говорить, Валентина испытывала жуткую неловкость, как будто она в чем-то обманула Егора.

Осторожно подбирая слова, она неуверенно начала:

– Пойми, нам не стоит видеться. Мы очень разные. Мы не сможем общаться, не причиняя боли друг другу. – Это прозвучало немного искусственно. Чтобы не смотреть в глаза Егору, она стала рассматривать чашку с шоколадом. Когда Валя шла на встречу, ей казалось, что она ненавидит и презирает его. Сейчас ее переполняло чувство жалости и вины. – Мы не понимаем друг друга…

– Ничего нет… Никого нет… Меня теперь тоже нет, – жестко и спокойно произнес Егор, как будто зачитал приговор самому себе. – Мне иногда кажется, что я давно умер, а моя никчемная оболочка прыгает, суетится, изображая жизнь, не принося радости ни другим, ни себе. И самое ужасное, что я не могу ничего изменить. Вокруг все чужие. Им наплевать, о чем я думаю, что чувствую… Им вообще на все наплевать. Ты прости, если сможешь, ведь я за тебя, как тонущий за соломинку, хватался. Спастись хотел. Боялся таким же, как они, стать, – Егор горько усмехнулся. – Не спасся. Упустил я свой шанс… Ты – единственная из всех – живая, настоящая. Я никогда бы тебе этого не сказал. Но после нашего вчерашнего разговора я понял, что потерял тебя, и ничего не смогу исправить…

Валентина подняла глаза и посмотрела на Егора. Она не могла понять, что с ним происходит. Еще недавно, разговаривая с ним по телефону, она была убеждена, что он пустой, эгоистичный хам, минуту назад он был похож на растерянного ребенка, а сейчас ей казалось, что она видит перед собой умного, глубокого человека, почти трагическую личность. Валентина была сбита с толку. Ее чувства и мысли были противоречивы и запутанны.

– Умоляю, давай уйдем куда-нибудь отсюда. Мне кажется, что и здесь все лгут друг другу, – не дав девушке опомниться, Егор взял ее за руку и вывел из кафе.

Они сели в машину и, не определяя маршрута, больше часа разъезжали по городу. Егор говорил, не умолкая ни на секунду. Валентине казалось, что все полгода их общения она ждала от Егора именно этих рассуждений, именно таких слов. Находясь под властью его красноречия, Валентина очень быстро согласилась заехать на пустующую дачу знакомых его родителей. Егор не обманывал ее. Когда они с Тимуром учились в школе, их родители пару раз встречались.

– Они сейчас за границей, работают. Дали мне ключи, разрешили бывать здесь… – объяснял Егор, показывая дачу Тимура.

Это был двухэтажный дом, не особенно шикарный, но очень уютный. Ни модного современного ремонта, ни дорогой мебели в доме не было. Бабушка Тимура следила за дачей, порой приезжая сюда. Здесь было бесконечное множество вазочек, салфеточек, статуэток. Год назад она умерла, и Тимур еще ничего не успел переделать.

– Прекрасные люди, врачи. – Егор немного помолчал и со вздохом добавил: – Жаль, что они бездетны. Наверное, они единственные нормальные люди из окружения моих родителей. Я приезжаю сюда, когда хочу побыть один. Пойдем, покажу свое любимое место? – не дожидаясь ответа, он выбежал во двор.

Валентина была вынуждена последовать за ним.

– Иди сюда! – позвал ее Егор из глубины двора. Он сидел на земле под огромной старой елью. – Садись! – Егор снял футболку и расстелил ее на земле для Валентины.

Она села рядом. Молодой человек обхватил ее голову ладонями, нежно повернул немного направо и пальцами чуть приподнял ее подбородок вверх.

– Сейчас ты поймешь! Смотри!

На крыше соседнего дома виднелся шпиль, на котором был укреплег флюгер в форме стрелы.

– Когда дует сильный ветер, он крутится во все стороны и жалобно скрипит, словно умоляет, чтобы его отпустили полетать, – Егор внутренне усмехнулся. Он заметил, что Валентина не отрываясь смотрит на него и как-то странно улыбается. – Да, я знаю, что это глупо! Но, когда я понял, что больше никогда тебя не увижу, я вдруг перестал бояться. Понимаешь? Я перестал бояться быть самим собой!..

– Зря боялся, – девушка опустила глаза. – Я сейчас не могу сказать, что я чувствую… Знаю только одно, что если все, что сейчас происходит, правда, то ты… другой… И другой ты мне нравишься.

После ее слов Егор ощутил такое наслаждение победой, которого, казалось, не испытывал никогда в жизни.

– Сейчас мне лучше уйти, – Валентина встала.

– Ты права. Я отвезу тебя.

Не раздумывая ни секунды, Егор вскочил на ноги. Он схватил футболку. Стряхивая прилипшие к ней еловые иголки, торопливо заговорил:

– Давай все решим здесь. Я не буду больше надоедать тебе. Но если позовешь, приду, когда скажешь и куда скажешь.

– Поехали, а то перемены начинают пугать меня, – в голосе Валентины Егор услышал и удивление, и нежность, и даже еле заметный восторг.

Он поймал себя на мысли, что сам верит во все им сказанное и что это ему нравится. Ему даже начало казаться, что он счастлив. Что он действительно хочет отвезти Валентину и после этого бесконечно ждать ее звонка…

– Мы застали эпилог или это только прелюдия?

Услышав за спиной голос Андрея, Егор резко обернулся. Паша, Тимур и Андрей стояли у крыльца дома. Появление друзей было для Егора настолько неожиданным, что он на какое-то время будто окаменел.

– Ну, ты или разденься совсем, или надень футболку! Смотришься очень глупо! – Паша рассмеялся и обратился к Андрею: – А вообще-то зачем ему одеваться? Давай лучше мы разденемся! Чего париться?

Оба со смехом стали сбрасывать с себя одежду.

– Кто это? – испуганно спросила Валентина. – Кто они, Егор?

– Кто они? – повторил за ней Тимур. Он открыл бутылку виски, которая была у него в руках, и сделал большой глоток. Презрительно разглядывая Валю, продолжил: – А ты лучше раздевайся. Потом познакомимся!

– Что? Какая глупая шутка!

Валентина развернулась, чтобы уйти, но дорогу ей преградили Андрей и Паша. Они стали хватать ее за плечи и, прижимая к себе, как бы перебрасывали друг другу.

– Пустите меня! Отстаньте! Егор!

Наконец-то Егор очнулся и хотел броситься к Валентине, но Тимур удержал его за руку.

– Ты куда? – он с силой сжал руку Егора. – Да ты, брат, совсем запутался. Я так понимаю, спор ты уже проиграл? Но мы не будем считаться! Свои люди.

Егор попытался освободить кисть, но Тимур свободной рукой обхватил его за шею и притянул к себе.

– Ты что, хочешь испортить такую веселуху, старик? – по-змеиному прошептал он. – Ну, что ж. Воля твоя.

Тимур отпустил приятеля и демонстративно сделал шаг в сторону, давая ему пройти. Однако его слова как будто лишили Егора воли. Его тело в одну секунду ослабело, и он опустился на землю. Он взглянул на Валентину и, встретив ее взгляд, умоляющий о помощи, отвернулся.

– Ну, наконец-то дошло! Ты меняешься, Егор… Я видел, как ты последнее время был заморочен. Нехорошо это, братан. – Тимур повернулся к Андрею и Паше, которые уже начали раздевать плачущую Валентину: – Вы что – сдурели? Тащите ее в дом! И заткните ей пасть, чтоб не скулила, раздражает! – крикнул он и уже спокойно вновь обратился к Егору: – А по поводу спора? Я выиграл, значит, быть мне первым у девочки.

Он кинул Егору бутылку виски.

– Накати и подтягивайся. Все-таки мы спор держали! Все должно быть по-честному! Сначала мы с тобой девку отделать должны. Ну, а Пашке с Андреем – что достанется.

Тимур развернулся и, что-то насвистывая, медленно пошел к дому. Егор остался один. Он ничего не чувствовал, ни о чем не думал. Открыв бутылку, он принялся жадно пить виски, глядя на крышу соседнего дома. Поднялся легкий ветер, и флюгер в виде стрелы жалобно заскрипел.

* * *

Квартира, где был прописан Лерайский, располагалась в одноподъездном девятиэтажном доме, как и указала свидетельница. Перегудов поднялся на третий этаж. На лестничную площадку выходило две двери. Ни на одной из них не было номера квартиры. Перегудов наугад подошел к первой двери направо и прислушался. Из квартиры доносились звуки работающего телевизора. Громкие позывные выпуска новостей сообщали о начале передачи.

Перегудов поискал рядом с дверью кнопку звонка и, не найдя ее, постучал по металлической ручке. За дверью сначала раздался скрип деревянных половиц, затем лязгнул замок, и уже в следующее мгновение дверь отворилась на длину цепочки.