Текст книги "Последний в черном списке"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

Без пятнадцати семь Елизаров уже был в кафе. Андреев не позвонил ему, а значит, договоренность о намеченной вчера встрече оставалась в силе. Вид у Владислава был помятым. Уснуть ему так и не удалось. Он ни на минуту не сомкнул глаз. Даже в спальню не пошел. Не считая того, что перенес туда на руках уснувшую Марину. Сам же Елизаров просидел всю ночь в гостиной перед телевизором. Надеялся, что в новостях прозвучит хотя бы еще одно упоминание о произошедшей катастрофе. Но ни одного даже самого маленького комментария на этот счет так и не последовало. О катастрофе все как-то разом забыли. Будто и не было ее вовсе.

На этот раз к столику, за который сел Елизаров, подошла девушка.

– Готовы сделать заказ? – поинтересовалась она.

– Принесите пива. Две кружки, – как и вчера, попросил Елизаров, но затем спохватился: – Хотя нет. Постойте… Не надо пива. Что у вас есть в меню из… быстрого?

– У нас есть яичница. Есть салат из… – начала перечислять девушка, но Владислав перебил ее:

– Яичница будет в самый раз. Несите яичницу. И сок.

– Какой?

– Любой.

О заказе на долю Андреева он не подумал. В конце концов, тот сам закажет себе то, что сочтет нужным. Если захочет. Елизаров посмотрел на часы. Без семи минут. Он нервно закурил. Что, если Игорь ничего не узнал? Или… Информация, которую он доставит, будет не той, на которую рассчитывает Владислав? А на какую, собственно говоря, информацию он рассчитывает? Этого Елизаров и сам не знал.

Официантка принесла вишневый сок и поставила его на пустой столик перед посетителем. Заверила, что яичница будет готова минут через пять. Елизаров согласно кивнул. Она ушла. Он сделал небольшой глоток сока и покосился на входную дверь. Вновь сверился с наручными часами. Без трех…

По Андрееву с его пунктуальностью можно было сверять время. Он появился в «Калипсо», когда минутная стрелка коснулась двенадцатичасовой отметки. Уверенным стремительным шагом направился к столику, за которым сидел Елизаров. Владислав встал. Машинально, не без доли разочарования отметил, что никакой папки при Андрееве нет. Если бы информация была стоящая, то при фээсбэшнике непременно была бы папка. Хотя с чего он так решил?..

– Привет, Влад. Как ты? – поздоровался Андреев, занимая место напротив.

– Получше, – соврал Елизаров.

– По тебе не скажешь. Вид больно помятый.

– Я плохо спал, но потом… В общем, сейчас лучше. Ты накопал что-нибудь для меня?

Андреев тяжело вздохнул, и это, как показалось Елизарову, тоже было плохой приметой.

– Накапывать было нечего, Влад, – школьный приятель отвел глаза. – Более того, я умудрился подставиться из-за того, что полез в эту историю. Начальству это не понравилось, и я… Мягко говоря, получил по шапке.

– Почему?

– Дело с этой катастрофой – тайна, покрытая мраком…

Андреева прервало очередное появление официантки. Она поставила перед Елизаровым тарелку с аппетитно дымящейся яичницей, но он даже не обратил на это внимания. Девушка вопросительно посмотрела на Андреева.

– Чай, – заказал тот. – Зеленый и без сахара.

Мужчины снова остались наедине.

– Что значит «тайна, покрытая мраком»? – нетерпеливо спросил Елизаров.

– Все, как ты мне и сказал, Влад, – фээсбэшник оглянулся через плечо, словно опасался, что их разговор с другом может подслушать кто-нибудь посторонний. Однако кроме них двоих в кафе было еще всего трое посетителей. Молодая парочка и пожилая женщина с задумчивым выражением лица. Подслушивать было просто некому. – Поначалу это было новостью номер один. На расследование кинули лучших специалистов, а потом… Будто отрубили. Сверху пришла директива – закрыть дело. Что называется, без суда и следствия. К информации не подступишься… Но я пообщался кое с кем из наших и выяснил, что в дело вроде как вмешались военные. Полагаю, те самые, кому и принадлежал один из пострадавших самолетов. Они и распорядились не копать там, где не надо…

– Вот так вот? – Елизаров вскинул брови, но в его голосе сквозило не столько удивление, сколько раздражение. – А то, что в пассажирском самолете разбилось более двухсот человек, а из них большинство – дети, на это, значит, всем наплевать? Переживут и забудут?

– Извини, Влад, но похоже, что так. Такова уж наша система…

– Такова система? – Елизаров сжал кулаки, но уже через секунду расслабил кисти и, чтобы как-то взять себя в руки, сделал глоток вишневого сока. – Меня поражает твое спокойствие, Игорек. Тебя ведь, похоже, не сильно волнует вопрос, что система именно такова?..

– А что я могу изменить?

– Ничего. Разумеется, ничего. Но ты продолжаешь в ней работать.

– Я должен кормить семью.

– Да, семью… – Елизаров придвинул к себе тарелку с яичницей, взял вилку и принялся неторопливо есть. Складывалось такое впечатление, что он насильно вталкивает в себя пищу. – Ты прав, Игорек. Семья – это превыше всего. Я понимаю. И больно, если эта чертова система у тебя ее отнимает. Я имею в виду семью… Или как минимум одного из ее членов…

– Влад, послушай, – начал было Андреев, но друг безапелляционно прервал его.

– В катастрофе были виноваты военные? Да?

– Видимо, да. Но я же говорю тебе, Влад, информация закрытая. Докопаться до сути невозможно. Если ты, конечно, не состоишь в высшем руководстве. А я, к сожалению, не состою. Поэтому судить, кто там прав, а кто виноват… Дело списали на двух дежуривших в ту ночь в аэропорту диспетчеров.

Елизаров поднял глаза.

– Почему именно на них? – спросил он.

– Ну, как я понял, в какой-то степени вина за происшедшее лежала и на них, – пояснил Андреев. – Сориентируйся они грамотно в сложившейся ситуации, катастрофы могло бы и не быть. Но так получилось, что в ту ночь дежурили два полных раздолбая. Один из них к тому же был пьян. Не разобрались с пультом управления и… И мы имеем то, что имеем, Влад.

– Ясно.

Елизаров расправился с яичницей в тот самый момент, когда официантка принесла Андрееву зеленый чай. Она забрала пустую тарелку. Владислав пригубил сок и закурил. Минут пять молча наблюдал за тем, как его друг, морщась, делает небольшие обжигающие глотки чая.

– И что с ними сделали? – спросил он. – С этими двумя диспетчерами?

– Их уволили.

– И все?

– А чего ты хотел? – Андреев поперхнулся, закашлялся, но спустя секунду, совладав с собой, живо продолжил: – Ты ждал, что их приговорят к расстрелу? Повесят на Красной площади? Подвергнут публичной экзекуции? В конце концов, они – люди, Влад. Люди, которые халтурно отнеслись к своим служебным обязанностям, но люди!

– По их вине погибло свыше двухсот человек, – упрямо напомнил Елизаров.

– Я знаю. И сочувствую тебе, Влад, что среди этих двухсот человек оказался твой сын, но… Их уволили, и это все.

– Ясно, – вновь повторил Владислав. – Как их фамилии, Игорек?

– Зачем тебе?

– Я просто хочу знать, – лицо Елизарова скрылось за густым облаком дыма, но Андреев успел заметить, как у него яростно раздулись ноздри. – Ты можешь предоставить мне хоть какую-то информацию или решил полностью отмежеваться от ситуации?

Его упрек достиг цели, и Андреев почувствовал себя неуютно. Конечно, как любой здравомыслящий человек, он отдавал себе отчет в том, что фамилии виновных диспетчеров понадобились Елизарову не просто так, но при этом он отлично понимал и его боль. И предавать товарища, оставлять его без поддержки в столь трудную минуту было тоже как-то не с руки. Андреев потянулся за чашкой чая, но в последнюю минуту передумал.

– Так ты знаешь их фамилии?

– Лерайский и Кулемин. Только я прошу тебя, Влад…

– Успокойся, – Елизаров погасил сигарету в пепельнице. – Я взрослый человек, Игорь, и отдаю отчет в собственных действиях. И мой разум не помутился.

В отношении последнего у Андреева имелись серьезные сомнения. Глаза Владислава говорили об обратном. И его поведение тоже. В частности, например, в том, как он курил. Слишком часто. Андреев заметил, что предыдущий окурок еще не успел толком погаснуть в пепельнице, а Елизаров уже вновь достал пачку и выудил из нее новую сигарету.

– Если вдруг станет известно что-нибудь еще, Игорек, например о военном самолете или о том, кто отдал распоряжение вашему ведомству закрыть дело, позвони мне. А пока спасибо и на этом.

Щелкнув зажигалкой и глубоко затянувшись, Елизаров поднялся из-за столика, шумно сдвинув стул. У столика появилась девушка-официантка. В руках у нее был счет. Владислав, не глядя, сунул ей в руки деньги.

– Передавай привет своим, – улыбки на лице Елизарова не было.

– Да… Спасибо. Ты тоже, – ответил Андреев. – Как там Марина, Влад?

Елизаров только покачал головой.

– А Валя?

– Более или менее.

Сказав это, он развернулся и направился к выходу. Андреев заметил, что и походка у его друга тоже изменилась. Как это ни странно, но она стала жестче, увереннее. Елизаров буквально чеканил каждый шаг. И куда подевалась его привычная рассеянность и некоторая неуклюжесть?

Оказавшись на улице, Владислав взял такси. Никакого четкого плана у него еще не было, но он чувствовал, что некое решение зреет внутри его. Крутится вокруг какого-то обрывочного воспоминания.

– Волгоградский проспект, пожалуйста, – бросил он таксисту с заднего сиденья, и машина тут же тронулась с места.

Елизаров планировал заехать в университет всего на несколько минут. Причем желательно так, чтобы его никто не видел. Разговаривать сейчас ни с кем не хотелось. Надо только взять кое-какие вещи и тут же вернуться домой. На том же такси. Три дня отгулов в запасе еще было. А дальше… Так далеко Елизаров даже и не загадывал.

* * *

Егор не звонил. Не звонил уже второй день после той ссоры у подъезда. Но, честно говоря, Валентина и сама не могла понять, хорошо это или плохо. Ощущение какой-то пустоты, разумеется, присутствовало, но чем больше девушка думала о своем молодом человеке в последнее время, тем больше понимала, что они с ним не пара. Егор повел себя безобразно. И в принципе, для него это было типичным. Он весь был в этом. Эгоист до мозга костей. Валентина отлично понимала это, но наивно полагала, что, может быть, со временем он изменится…

После смерти брата Валентина редко покидала свою комнату. Чаще всего только для того, чтобы немного прогуляться, а затем вновь возвращалась обратно. Без Сережки в квартире было пусто. И никто ни с кем не общался. Мама «сидела» на успокаивающих, а когда их действие проходило, начинала плакать. Отец появлялся редко, и Валентина даже и предположить не могла, где он пропадает и чем занимается. За мамой ухаживала переехавшая к ним вчера после похорон тетка, мамина родная сестра. Хотя какие там похороны!.. Тела Сережи не было, и в гроб пришлось положить лишь щепотку земли, взятую с места трагедии. Там, где упали осколки авиалайнера.

Валентина села к столу и раскрыла альбом с фотографиями. Первым снимком, на который она наткнулась, был тот, где вся их семья находилась на отдыхе в Крыму. На фоне бескрайнего Черного моря все четверо стояли по щиколотку в воде, а лучи заходящего солнца играли на их загорелых плечах. Сама Валентина в оранжевом бикини и с мокрыми волосами стояла слева рядом с мамой, слегка обнимая ее за талию. Сережка был в середине. Состроив озорное выражение лица, он выставил перед собой оттопыренный большой палец правой руки. Что он хотел этим показать и какие мысли в этот момент роились у него в голове – оставалось загадкой. И отец. Отец улыбался, а его рука лежала у Сережки на плече. Отец выглядел очень счастливым. Да он, собственно говоря, таковым и был, когда все они проводили время вместе, а не по отдельности.

Валентина перевернула снимок и прочла надпись на его противоположной стороне: «Отдыхаем, как душой, так и телом». Это написал отец, и в свое время по этому поводу было множество шуток в его адрес. Особенно со стороны мамы. Валентина вставила фотографию обратно в уголки и перевернула страницу альбома.

– Валя, – дверь в ее комнату бесшумно отворилась, и на пороге возникла тетя Нина в темном длинном халате.

Валентина поспешно закрыла альбом и обернулась:

– Да?

– Ты не сходишь в аптеку? Марине нужны лекарства, а до Владислава я так и не дозвонилась. Ты не знаешь, где пропадает твой отец?

– Нет, я его сегодня с утра еще не видела, – Валентина раскрыла верхний ящик стола и убрала в него альбом. Затем встала. – Но в аптеку я схожу, тетя Нина. Что нужно купить?

– Вот, – тетка протянула ей лист бумаги, на котором крупными буквами было написано длинное и непонятное название препарата.

Находясь в своей комнате, девушка слышала, как час назад приезжал врач и осматривал маму. Логичным было предположить, что после этого осмотра понадобятся новые медикаменты.

Надев плащ, но не застегивая его, Валентина вышла из квартиры. Спустилась по лестнице и вышла из подъезда. Аптека была в конце квартала, но, прежде чем направиться туда, Валентина по пути завернула в продуктовый магазин и купила маме еще и фруктов. Только сейчас ей пришло в голову, что в последнее время все трое – и она, и мама, и отец – очень мало уделяют друг другу внимания. И такое положение вещей надо в корне менять. Общее горе должно не разводить близких, а, наоборот, сплачивать. С папой тоже надо поговорить на эту тему, как только он появится.

Купив необходимое лекарство, Валентина пошла к дому. У самого подъезда она обернулась, и на мгновение ей показалось, что в арке мелькнула фигура Егора. Это могло быть и ошибкой, но в связи с этим мимолетным обстоятельством мысли девушки вновь вернулись к персоне ее бойфренда.

* * *

Решение созрело у Елизарова не сразу. Отдельные варианты проносились в голове, но упорно не желали складываться в целостную картину. И даже какое-то время после того, как он определился со своими действиями, Владислав продолжал колебаться. Насколько он вправе брать на себя такую ответственность? Но ведь государственное правосудие дремлет. А значит, кто-то должен взять на себя его функции. Так почему бы тогда не он, Владислав Елизаров, скромный профессор кафедры иностранных языков? На эту роль сойдет любой, как в том фильме, который Елизаров мельком видел в ночь крушения самолета. Но не каждый на это отважится. А он… Он готов. Готов сам стать правосудием. Или, вернее, его тенью. Его оборотной стороной.

Владислав закурил очередную сигарету и почувствовал, как к горлу подкатил тошнотворный ком. В последнее время он очень мало ест и слишком много курит. С этим надо завязывать. Теперь, когда у него обозначилась цель… Нужно хотя бы есть.

С этой мыслью Елизаров прошел на кухню и обследовал холодильник на предмет съестного. Свет включать не стал. Не хотел будить никого из родных. Им и так сейчас нелегко. И Марине, и Вале. Так зачем же им еще задаваться вопросом, почему глава семьи бродит каждую ночь по квартире, словно привидение?

Отыскать в холодильнике удалось немного. В последнее время ходить в магазин за продуктами было некому. Обычно этим занималась супруга, но она вот уже несколько дней не выходила на улицу. Да и куда ей в ее нынешнем состоянии?

Нарезав заветренной колбасы, Владислав сделал бутерброды, сдобрил их горчицей и майонезом и в таком виде сунул в микроволновку. Недокуренную сигарету пристроил на краешке пепельницы.

Оружие?.. Вопрос номер один, требующий разрешения. Достать пушку так, чтобы при этом не засветиться, – дело непростое. Если не сказать больше – невыполнимое. Любой грамотный оперативник в первую очередь зацепится за этот след, и он уже неминуемо приведет сыскаря к преступнику. Этого Елизаров допустить не мог. Тогда что? Нож? Слишком ненадежно и слишком много крови. А значит, опять рискованно.

Микроволновка издала негромкий звук, извещая Владислава о том, что импровизированные сэндвичи готовы к употреблению. Елизаров в две-три глубокие затяжки докурил сигарету, а затем принялся есть. Он и сам не предполагал, что так зверски проголодался. Что ж, это нужно. Если все пойдет по плану, то силы ему еще очень пригодятся.

Озарение пришло в тот момент, когда Елизаров дожевывал последний бутерброд. И снова, как это ни странно, из области кинематографа. Владиславу вспомнился старый фильм, который он смотрел лет десять, если не больше, назад и название которого успел запамятовать. Но в нем герой как раз тоже решал вопрос с оружием и решил его нехитрым, но весьма эффективным способом…

Поднявшись с табурета, Елизаров вернулся в гостиную и выгреб из висящих на спинке кресла брюк всю мелочь. Взвесил ее на руке. Этого ему показалось недостаточно, и Елизаров проследовал в прихожую. Той же самой экзекуции подверглись карманы плаща и всех его курток, какие только нашлись на вешалке. Для гарантии Владислав выгреб всю мелочь и из карманов жены. Снял с левой ноги носок и высыпал в него собранный «капитал». Завязал узлом. Усмехнулся. Да, именно таким оружием и пользовался герой в том фильме. Просто, надежно и эффективно. Главное – знать, в какую точку ударить, а Елизаров имел об этом кое-какое приблизительное представление.

Спрятав носок с монетами в карман плаща, Владислав снял второй с правой ноги и выбросил его в мусорное ведро. Одним вопросом стало меньше. Теперь следовало решить, где и когда. К делу он намеревался подойти детально и продуманно. Осечки быть не должно. В противном случае он и себя погубит, и не успеет осуществить задуманного. Непростительная оплошность для оборотной стороны правосудия.

Елизаров подошел к стоящему у окна компьютеру и включил его. Тяжело опустился в кресло. Экран осветился и озарил его бледное осунувшееся лицо. Елизаров щелкнул левой кнопкой «мыши», активируя подсоединение к Интернету.

* * *

– Ну, чего ты теперь уставился в телевизор? – недовольно проворчал Кулемин, постучав указательным пальцем по горлышку пол-литровой бутылки. – Я думал, мы собирались выпить. Отметить, так сказать, начало новой вольной жизни, тем более что водочка у нас классная – «Русский Размер». Сколько ее пью – ни разу не пожалел. Чистая, мягкая – и никакого похмелья. Так что давай выпьем. Ты без работы, я без работы. Ты без семьи, я без семьи. Абсолютное раздолье. Гуляй – не хочу. Есть предложения, старик?

Лерайский никак не отреагировал на пылкую речь своего недавнего коллеги. Он действительно пришел в гости к Кулемину для того, чтобы выпить и таким образом сбросить напряжение. Но новости занимали его еще больше. А в этот момент как раз транслировался очередной выпуск. Лерайский с особо пристальным вниманием отслеживал каждое сообщение, в надежде на то, что кто-нибудь что-нибудь скажет еще про ту самую чертову катастрофу. Но этого так и не происходило.

– Ее словно и не было, Дэн.

– Кого не было?

Выпуск новостей завершился, и Лерайский выключил телевизор. Вместе со стулом, на котором сидел, он развернулся к стоящему по центру журнальному столику, где хозяин расставил выпивку и закуску. Кулемин к этому моменту уже скрутил пробку с бутылки и аккуратно разлил водку в миниатюрные пузатые рюмочки. Лерайский потянулся к той, которая оказалась ближе к нему.

– Я говорю про катастрофу, Дэн, – пояснил он, зачем-то принюхиваясь к водке. – О ней не говорят ни слова. Я смотрю новости уже не первый день.

– Далась тебе эта катастрофа, – Кулемин в отличие от приятеля был настроен совсем на иной лад. Ему хотелось тупо нажраться и забыться. А может, и отчудить что-нибудь этакое. – Забудь о ней. Что было, то было. Для нас это уже дело прошлое. И скажи спасибо, что мы так легко отделались…

– Вот это и настораживает, – негромко проворчал Лерайский.

– В каком смысле?

Ответ последовал не сразу. Лерайский, не чокаясь, отправил в рот рюмку водки, и Кулемин незамедлительно последовал его примеру. Некоторое время они сидели молча, тупо глядя в одну точку. Лерайский взял с плоской тарелочки четвертинку соленого огурца и захрустел им.

– Смотри сам, Дэн. – Тепло разлилось по организму уже после первой рюмки, и Лерайский почувствовал себя значительно уютнее. Да уж, «Русский Размер» никогда не подводит. Он даже позволил себе вольготно откинуться на спинку стула и вставить в рот сигарету. – По их словам получается, что вся вина за произошедшую катастрофу целиком и полностью на нас с тобой. Хотя… Уже изначально мы знаем, что это было не так. Или не совсем так. Верно?

– Верно, – Кулемин кивнул.

Слушая рассуждения товарища по несчастью, он снова наполнил рюмки и, не дожидаясь Лерайского, залпом опорожнил свою. Мысленно Денис уже прикидывал дальнейшие планы на сегодняшний день. В отличие от Лерайского, сидеть на квартире и пить до захода солнца ему совершенно не улыбалось. Стоящая перед ним бутылка водки – это всего лишь разминка. А дальше надо куда-то подрываться. К друзьям, к знакомым… Все равно куда. Или лучше всего по бабам. У Кулемина имелась пара надежных вариантов на этот счет. Там, где ему всегда будут рады и никогда не откажут. Он иронично называл их «службой 01».

– Там был военный самолет, – не унимался тем временем Лерайский, выпуская дым через ноздри. – Ты его видел, и я его видел. Был диспетчер базы ВВС, голос которого ты слышал, а я, к сожалению, нет… Но это не важно. О самолете даже говорили в новостях. Первое время. А потом что? Ничего! – Владислав сам спрашивал и сам отвечал, не находя отклика в лице собеседника. – Нас уволили, и дело закрыли. А как же жертвы? Их родственники? Там были дети, Дэн.

– Я помню, – Кулемин скривился. – Ты пить будешь? Или как?

– Буду.

Лерайский взял свою рюмку, опять зачем-то понюхал ее содержимое, а затем выпил. Поморщился. Под глазами Владислава появились красноватые пятна – верный признак алкоголизма. Он шмыгнул носом и потянулся за долькой огурца. Прикуренную сигарету Лерайский держал в левой руке.

– Короче, дело нечисто, – резюмировал он после продолжительной паузы. – Ты же это понимаешь?..

– Да забей! – Кулемин махнул рукой. – У тебя другие темы для разговора есть?

Он снова разлил водку по рюмкам и призывно поднял свою. Мужчины опять выпили. Кулемин поднялся и продефилировал в соседнюю комнату. Отсутствовал он минут пять, а когда вернулся, в руках у Дениса красовалась небольшая записная книжечка ярко-бордового цвета. Он сел на свое прежнее место и, закинув ногу на ногу, принялся методично перелистывать грязные замусоленные странички с загнутыми краями. «Служба 01» Тамара и Ирина – дело хорошее, но Кулемин решил придержать их напоследок. Для начала можно пошерстить старых знакомых и, если ничего не обломится, вернуться к этим двум дурам.

– Чего ты ищешь? – Лерайский загасил сигарету в пепельнице и слегка подался вперед.

– Телок, – Кулемин сместился с буквы «к» на букву «л», и палец его медленно пополз вниз по страничке. Ничего стоящего он пока не находил. Были либо те, с кем он расстался не на самой мажорной ноте, либо подруги подруг, которые, как знал Денис, с ним и по телефону-то общаться не станут, не то что при личной встрече. И зачем он хранит в записной весь этот мусор? – Рванешь со мной по телкам? Чудно время проведем. Есть отличные варианты. Верняковые! Или у тебя свои?

Лерайский с мрачным выражением на лице пожевал нижнюю губу, затем с вожделением покосился на ополовиненную бутылку водки и негромко изрек:

– Нет, своих у меня нет, – в его голосе промелькнула то ли грусть, то ли досада. – Откуда, Дэн? Я – женатый человек. Или, вернее, был им не так давно.

– Не так давно? – Кулемин оторвался от записной книжки и презрительно усмехнулся. – Ты развелся почти год назад, Влад. Или я что-то путаю? Как ее звали? Лариса?

Лерайский кивнул.

– Ты говорил, что она уже успела вторично выйти замуж.

Снова кивок.

– Ну, а ты что же? В монахи записался?

– Да никуда я не записался, – огрызнулся Лерайский. Дотошность приятеля начинала вызывать в нем раздражение. – Просто… Не успел адаптироваться, что ли… И вообще, что за тема такая пошла? Давай лучше бухать! Собирались же, как люди…

Теперь он сам разлил водку, но Кулемин не поддержал его призыва. Денис захлопнул записную книжку с явным осознанием того, что ничего толкового он в ней все равно не найдет, и бросил ее на столик рядом со своей наполненной рюмкой. Его взгляд безотрывно буравил лицо сидящего напротив собутыльника.

– Эй, постой-ка! – осмысление приходило к Кулемину постепенно. – Что же это получается, Влад? Выходит, что ты после своей Лариски не был ни с одной женщиной. Да? Я прав?

– Это так важно?

– Черт возьми! Конечно! Еще как важно! – Кулемин вскочил так, что едва не опрокинул столик. Лерайский едва успел подхватить обе рюмки. Все волнение Дениса, смешанное с праведным негодованием, было написано у того на лице. – Мы теперь просто обязаны исправить эту вопиющую несправедливость. Сегодня же! Сейчас!

– Сядь. Чего ты завелся? – охладил пыл товарища Лерайский, и рука его невольно потянулась за новой сигаретой. – Ничего я не собираюсь исправлять. Тем более сегодня. Мне и так отлично живется, Дэн. Мы посидим, выпьем…

– Посидеть и выпить мы можем в любой день. У нас для этого теперь масса свободного времени. А вопрос с тобой надо решать немедленно.

– Нет, не надо.

– Ты сам не знаешь, о чем говоришь. – Кулемин взял мобильный телефон и принялся набирать номер, который он отлично помнил наизусть. – Есть две потрясающие подруги. Пальчики оближешь. Сейчас мухой договоримся с ними и…

Лерайский попытался было в очередной раз выразить протест, но Кулемин категорично выставил перед собой ладонь с растопыренными пальцами, а затем показал на телефон. В следующую секунду он уже общался с невидимой Лерайскому собеседницей.

– Иришка! Здравствуй, солнце мое. Еще не забыла? Что?.. Ну, польщен, польщен, – Кулемин буквально расплылся в улыбке, услышав что-то приятное для себя. – А как насчет того, чтобы встретиться? Сегодня, конечно. А ты занята, что ли?.. Ну, а какие проблемы тогда? Отлично… Ну, не знаю. Придумаем что-нибудь по ходу. Что нам, впервой, что ли?.. Слушай, Ирунчик. Только я как бы не один. Да… Хотелось бы. Парень что надо. Свой в доску. Ты бы звякнула сама Тамарке, и вчетвером бы застолбились. Да, без проблем… Мне всегда нравился твой деловой подход. Заметано! Я перезвоню через десять минут. Да… До связи.

Кулемин отключил телефон и заговорщицки подмигнул Лерайскому.

– Порядок, – гордо сообщил он, словно только что оформил некую многомиллионную сделку. – Договорился. Можешь меня не благодарить. Во всяком случае, пока. Все скажешь потом… А теперь можно и выпить.

Он потер руки, проворно подхватил со стола рюмку и опрокинул ее в рот. Лерайский выпил более степенно и вместо закуски глубоко затянулся сигаретой. В принципе, идея Дениса казалась ему недурной. Общество хорошеньких девочек будет совсем нелишним. Особенно с учетом того, что у Лерайского действительно давно уже ни с кем не было физической близости. До сегодняшнего дня он вроде и не обращал на это существенного внимания, но раз подворачивается удобный случай, к чему отказываться?.. Глупо. Однако, скорее для того, чтобы поддержать марку, он все же сказал:

– А может, не стоит, Дэн?

– Не смешно, – Кулемин досадливо отмахнулся. – Я уже договорился. Перезвоним через десять минут и уточним место встречи. Я же тебе говорю, девчонки – пальчики оближешь…

– Место встречи? – переспросил Лерайский. – А они что – разве не сюда приедут?

– С ума сошел? – Кулемин покрутил пальцем у виска. – В этот гадюшник? Тем более Ирка сказала, что они хотят в баню. Ну, сауна там, шашлычок, спиртное. Сам понимаешь… У тебя деньги-то есть?

– Немного есть.

– Немного – это хорошо. Немного – это лучше, чем ничего. Прорвемся, Влад!

Перспектива провести время в обществе представительниц женского пола заметно прибавила Денису хорошего настроения. Увольнение и все вытекающие отсюда последствия теперь не казались такой уж большой проблемой. О разбившемся самолете и погибших в нем детях Кулемин и подавно не думал. По его твердому убеждению, он теперь вступал на совсем иной жизненный путь. С новыми открывающимися горизонтами. Продолжая пьяно улыбаться, он слил из бутылки остатки водки все в те же пузатые рюмки и подвинул одну из них к Лерайскому.

– За новую жизнь, Влад! – предложил он незамысловатый тост.

– За будущее, – скупо откликнулся тот.

Они выпили и некоторое время после этого сидели молча, каждый размышляя о своем. Минут через семь мобильник Кулемина ожил. Денис посмотрел на дисплей, и его улыбка стала еще шире.

– Это Ирка, – сказал он, обращаясь к Лерайскому. – Вот видишь, мы еще и на звонке сэкономили. Держи хвост пистолетом, Влад, и все будет пучком.

Он нажал кнопку соединения и поднес аппарат к уху.

– Да, Ирунчик! Как успехи наших переговоров? Тамарка дала добро?.. Супер! Тогда давай так. Через полчаса на углу Симбирцева и Калининской… Обижаешь! Будем минута в минуту.

* * *

Егор остановил машину у здания университета, оценил самого себя в зеркале заднего вида, быстрым привычным движением руки поправил прическу и выбрался из салона. Поставил автомобиль на сигнализацию. Легкий ветерок проникал за ворот его джинсовой куртки, но вместо того, чтобы застегнуться, Егор расстегнул еще две пуговицы, выставляя напоказ приобретенную только вчера модную шелковую рубашку стального оттенка.

С момента последней встречи с Валентиной, закончившейся ссорой, прошло почти две недели, и за это время Егор ни разу не позвонил девушке, не говоря уже о том, чтобы заехать к ней и поговорить. По его мнению, Вале нужно было некоторое время на то, чтобы успокоиться и остыть. Как в отношении него, так и в отношении недавней гибели ее брата. И вот только сегодня, по его мнению, наступил благоприятный момент для свидания. Егор нисколько не нервничал. Он был абсолютно уверен в себе и своих действиях. Куда больше его беспокоила вчерашняя размолвка с Катей. Конечно, и она никуда не денется, хотя бы учитывая тот факт, что деваться ей попросту некуда, но Егор прекрасно знал, какие теперь вокруг этого пойдут разговоры. Все начнут лезть с советами, пилить и так далее. Выяснения отношений с общими знакомыми хотелось меньше всего.

Прикурив сигарету и откинув ненужные сейчас мысли о Кате, Егор бодрым шагом направился к центральному входу в университет.

На крыльце курили трое девочек, и Егор не удержался от того, чтобы мимоходом не подмигнуть им. Одна из них ответила молодому человеку тем же. Две другие засмеялись. В любом другом случае Егор непременно остановился бы и завязал легкое знакомство со студентками, но сейчас решил понапрасну не разбазаривать свой природный шарм. Сегодня все силы следовало бросить на один-единственный объект. На Валентину.

Поднявшись на второй этаж и остановившись возле расписания, Егор легко нашел нужную ему группу. У Валентины была физкультура. Где располагался спортзал, Егор тоже отлично знал, учитывая тот факт, что в этом университете ему приходилось бывать уже не единожды.