Текст книги "Последний в черном списке"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Кто там? – Перегудов увидел в щель дверного проема лицо женщины.

– Откройте. Следователь прокуратуры, – представился сыщик.

– Сейчас прям. Знаю я вас, из прокуратуры. Ходят всякие! Чего надо-то?

Женщина смотрела на следователя поверх очков с круглыми линзами, которые сползли ей на кончик носа.

– Мне нужна Лариса, жена Лерайского.

– Здесь таких нет.

– А эта квартира, – следователь указал на соседнюю дверь. – Кто там сейчас живет?

– Лариса Полякова. А вы кем ей приходитесь?

Перегудов достал из кармана куртки служебное удостоверение и развернул его на уровне глаз собеседницы. Тут же брякнула цепочка, и женщина высунулась из-за двери. Всем корпусом наклонилась над документом, разглядывая мелко напечатанный текст. Затем она сделала шаг на лестничную клетку и оценивающе рассмотрела следователя с головы до пят.

– Здесь она живет, – женщина показала на соседнюю дверь. – А вам чего надо-то?

– Владислав Лерайский здесь жил? – спросил Перегудов.

– Здесь. А что случилось?

– Это я и пытаюсь выяснить. Вы не знаете, кто еще живет в этой квартире, кроме его жены?

– Да вы что? Они развелись уж давно с Владиком-то. С новым хахалем она живет. С Виталием. Щупленький такой, два вершка от пола… Владислав-то красавец был по сравнению с нынешним.

– Да что вы? И давно они развелись? – Перегудов подыгрывал соседке, распаляя ее словоохотливость.

– Да уж месяцев шесть как! – голос женщины звучал гулко, эхом отражаясь от стен подъезда. – Сживет она Владислава. Как она его за квартиру гоняет! Я вам вот что скажу: эта баба на что только не пойдет ради денег! Всегда говорила – стерва она, – последние слова были произнесены громко, с явным расчетом на то, что будут услышаны за дверью соседней квартиры.

– Почему ради квартиры? – уточнил Перегудов.

– А ей жить-то где! – женщина почти перешла на шепот. – У нового квартиры нет. Гол как сокол. А Владик с них свою долю требует. У них позавчера даже драка была. Слышу, за дверью стулья падают, грохот… Так кричали! Аж у меня слышно было! Все втроем. С новым ее мужем. Так она Владиславу и говорит – хоть бы тебя прибил кто-нибудь с твоей квартирой, говорит! Чтоб тебе, говорит, на голову кирпич упал!..

В это время за дверью Лерайской прозвучали шаги, щелкнул замок, и дверь резко отворилась.

– Ты что же, старая дура, несешь?! Сама стерва! – с криком вылетела из квартиры женщина.

Сыщику сразу бросилась в глаза ее огромная вычурная прическа. В светлые безжизненные, искусственно выбеленные волосы были вплетены черные перья и многочисленные шпильки с набалдашниками из перламутровых камней. Соседка со скоростью молнии шмыгнула в свою квартиру и захлопнула за собой дверь.

– А вы кто? Чего здесь встали? – перекрикивая глухие проклятия соседки, налетела Лариса на Перегудова.

На вид ей было около тридцати пяти лет. Сыщику показалось, что лицо ее было слегка отекшим. Перегудов спокойно продемонстрировал ей свое удостоверение и заметил, как изменилось лицо Лерайской. Метнув на дверь, за которой скрылась соседка, леденящий гневный взгляд, Лариса отошла к стене, пропуская следователя в квартиру.

– Проходите, – хмуро сказала она.

– Давайте не будем ходить вокруг да около, – начал Перегудов, перешагивая порог квартиры. – Мне придется задать вам несколько личных вопросов по поводу вашего мужа.

Сыщик осмотрелся, без приглашения снял куртку и повесил ее на вешалку, слева от двери. Квартира была недавно отремонтирована, но, как показалось Перегудову, в доме не хватало уюта и домашнего тепла. Резная деревянная вешалка для одежды на стене слегка покосилась. На полу беспорядочно валялось несколько пар женских босоножек. Пара заношенных мужских тапочек на полке для обуви выдавала, что в квартире бывает мужчина. Паркет на стыках слегка поигрывал и издавал характерный скрип.

– Во-первых, бывшего мужа, – раздраженно отозвалась Лариса. – А во-вторых, я не вполне понимаю, о чем вы… Почему я должна отвечать на вопросы личного характера?

– Вам известно, что вчера вечером Владислав Лерайский был убит?

Лицо женщины дрогнуло. Лариса, однако, сделала над собой усилие и постаралась придать себе как можно более спокойный вид.

– И все-таки можно пройти? – спросил Перегудов.

– Вы уже и так прошли, – буркнула она и закрыла за следователем дверь, трижды повернув головку замка.

Затем, не говоря ни слова, последовала по коридору направо. Сыщик пошел за ней. Кухня, куда Лариса привела Перегудова, в отличие от коридора имела вид гораздо более уютный. Вид портили гора немытой посуды в раковине, пара пустых картонных коробок из-под кефира и оставленные на столе хлебные крошки.

В середине кухни стоял массивный дубовый стол. Такая же тяжелая деревянная лавка располагалась у стены. Перегудов подошел к столу и сел на лавку. Женщина села на табуретку с другой стороны. При ярком дневном освещении Перегудов мог теперь рассмотреть ее лицо. Белки глаз были красными, а лицо в целом выглядело утомленным. Веки отекли.

– Кто вам сообщил о смерти Владислава Лерайского? – начал следователь, глядя на женщину в упор.

– Соседи его брата. Он жил последнее время у брата, – неохотно пояснила она.

– Скажите, а что за ссора произошла между вами позавчера?

– Какое вам дело? – прервала его Лариса.

– Мне сейчас есть дело до всего, что так или иначе связано с Лерайским. Так что произошло между вами позавчера?

– Владислав сильно ревновал меня к моему новому мужу. Ему не было никакого дела до меня и моей жизни, пока у меня не появился новый мужчина. Но стоило только мне наладить мою жизнь, как он тут же появился на горизонте. Его ревность просто отравляла мне жизнь.

Перегудов не спускал с Ларисы пристального взгляда.

– Скажите, а как долго вы знали Владислава?

– Да я уже не помню. Честное слово, для меня это все так не вовремя теперь…

– И все-таки? Два года? Десять лет? – настаивал сыщик.

– Ну, мы познакомились, когда нам было по девятнадцать. В двадцать поженились…

– А потом?

– Потом разошлись… Но это уже все в прошлом настолько, что я даже не хочу вспоминать. У меня уже давно другая семья. Другие проблемы, заботы…

– А где сейчас ваш нынешний муж?

– Извините, какое это имеет отношение к делу, по которому вы пришли?

– Как правило, получается так, что все факты в жизни в конечном счете взаимосвязаны, – отрезал Перегудов.

– Он сейчас отдыхает в деревне, если это так важно, – Лариса замолчала и машинально переставила на столе заварочный чайник.

В разговоре повисла пауза. Следователь молча наблюдал, как Лариса снимает и снова ставит на место крышку с керамического чайничка. Вдруг крышка выскользнула у Ларисы из рук и покатилась к краю стола. Перегудов успел приподняться со своего места и подхватить ее. Лариса как будто вышла из оцепенения.

– Хотите чаю? – спросила она.

– Нет, спасибо. Мне необходимо связаться с вашим нынешним мужем. Где я могу его найти?

– Не думаю, что вам следует это делать, – сказала женщина и подошла к плите.

Щелкнув кнопкой розжига, она поставила чайник на конфорку.

– Скажите, пожалуйста, а Владислав делился с вами своими проблемами, когда вы были замужем за ним? Насколько вы доверяли друг другу? – продолжил выяснять Перегудов, меняя тему.

– Не особо. Ничего о его делах я не знаю. Не интересовалась. Когда мы были женаты, Влад работал в таможенном отделе в аэропорту. Потом, поговаривают, он сменил работу. Или его просто перевели в другой отдел. Я не знаю точно, что там было…

– Ну а пока вы жили вместе, он рассказывал вам о своих проблемах? Или, может быть, просил совета?

– Редко. Как правило, он приходил домой, включал телевизор и ложился на диван.

– А когда произошла ваша окончательная размолвка с бывшим мужем?

– Семь месяцев назад, – коротко ответила Лариса, встала и подошла к мойке.

Включив воду, она обмакнула посудную тряпку в чистящий порошок и принялась мыть посуду.

– А какие были отношения между Владиславом и вашим новым мужем? – спросил Перегудов.

Раздался звон бьющейся посуды. Чашка выскользнула из рук Ларисы и ударилась о поверхность раковины.

– Да я не знаю, – женщина прислонилась к стене рядом с раковиной и говорила, стоя спиной к следователю. – Что вы ко мне пристали с такими вопросами? Я вот любимую чашку разбила. Откуда мне знать, какие у них там были отношения?

– Скажите, на ваш взгляд, кто мог убить Лерайского? Вспомните его друзей, сослуживцев…

– Откуда мне знать! – повторила Лариса, машинально собирая осколки чашки. – Это мог быть несчастный случай! Или просто попытка ограбления. Возможно, его убили, если можно так выразиться, случайно…

– После лабораторной экспертизы я могу сказать с уверенностью, что по характеру травм, нанесенных потерпевшему, – это было убийство. И убийца явно готовился к этому преступлению.

– О боже! – вырвалось у Ларисы. Через несколько секунд она снова заговорила: – Не знаю, кто это мог сделать.

На плите засвистел чайник, и Лариса налила заварку в одну из чашек. Поставила ее перед собой, сев на табуретку напротив следователя.

– И все-таки какие были отношения между вашим мужем и Владиславом? – настаивал Перегудов.

– Да обычные. Виталий, мой нынешний муж, умеет ладить с людьми. У него практически не бывает конфликтов, поэтому если Владислав и проявлял какое-то недовольство по отношению к Виталию, то Виталий не обращал на это внимания.

Перегудову показалось, что глаза женщины стали влажными, но Лариса поднялась из-за стола и, повернувшись спиной к следователю, потянулась к посудному шкафу. Она убрала вымытую посуду, достала из шкафа еще одну чашку и, наполнив ее заваркой, вернулась за стол.

– У меня такое чувство, что вы сказали не совсем то, что вам хотелось бы сейчас сказать. Может быть, не стоит сдерживать себя? – вкрадчиво заметил Перегудов.

– Ну, в общем, да, – совершенно неожиданно для следователя согласилась Лариса.

Ее рука машинально помешивала ложечкой пустую заварку.

– Ну почему? Почему Владислав всегда все делал не вовремя?! Даже после развода он вмешался в мою жизнь! Да он отравил мне своей ревностью всю жизнь! После этого мы и поссорились с мужем. Виталий уехал к родителям в деревню. Позавчера… Вы знаете, я больше ничего не буду вам говорить. Все это слишком тяжело. На мой взгляд, я и так уделила вам слишком много времени, – неожиданно закончила она.

– Дайте мне адрес Виталия, – попросил Перегудов.

На этот раз женщина не стала сопротивляться. Она извлекла из ящика стола ручку и листок бумаги. Записала на нем адрес и резко пододвинула листок к Перегудову. Сыщик взял записку, поднялся и молча направился к выходу.

* * *

Щеголеватые тонкие усики исчезли с лица Елизарова, а вместо них появилась невзрачная козлиная бородка. Парик с проседью завершал картину, и все это вместе увеличивало возраст Владислава как минимум лет на десять. Только черный плащ остался неизменным. С ним Елизаров расстаться не пожелал. По какой-то абсурдной, немного детской наивности он полагал, что именно это одеяние приносит ему удачу. К тому же в просторном боковом кармане плаща удобно было скрывать его импровизированное оружие.

Прошедшие сутки наблюдения за квартирой Дениса Кулемина ничего не дали. Жертва так ни разу и не появилась в поле зрения Елизарова. Денис словно испарился. Переехал? Загулял? Подцепил какую-нибудь проститутку и проводит время в ее обществе? Елизаров терялся в догадках…

Утром следующего дня он решился подняться на третий этаж и позвонить в соседнюю квартиру. Ему открыла женщина преклонных лет со светлыми крашеными волосами, облаченная в домашний халат. Лицо у нее было заспанным.

– Вы кто? – не слишком приветливо поинтересовалась она.

– Перепись населения, – Елизаров сказал первое, что пришло ему в голову, в надежде на то, что женщина не обратит внимания на то, что в руках у него ничего нет. – Мне нужно знать только вашу фамилию, имя, отчество и год рождения. Будьте любезны…

Женщина равнодушно пожала плечами и тут же представилась:

– Лаврова Инесса Ибрагимовна. Пятьдесят первого года рождения.

– Ясно. – Елизаров солидно покачал головой и прежде, чем женщина успела поинтересоваться, куда он собирается записывать данную информацию, поспешил задать новый вопрос: – Скажите, Инесса Ибрагимовна, а кто проживает в квартире напротив? Вот здесь, – он указал на дверь Дениса Кулемина. – Я звонил, но никто не открывает.

– И не откроет, – женщина зевнула, при этом даже не потрудившись прикрыть рот рукой. – Уехал он. В деревню. Дня два назад. Я сама видела. Пошла выносить мусор, а тут он выходит… Дениска. Так его звать. Хороший парень, но одинокий. От этого у него и все проблемы. Работу вот недавно потерял. И все из-за этого… А два дня назад уехал. Вышел из квартиры с двумя сумками и говорит: «Я, Инесса Ибрагимовна, теперь буду в деревне жить. Во всяком случае, до зимы. А потом весной опять уеду». Да оно так, в общем-то, и лучше. Верно? Что за жизнь в городе? Суета сует…

– А деревня-то далеко от города? – как бы между прочим поинтересовался Елизаров.

– Не очень, – сонливое выражение понемногу сползало с лица женщины. Видно было, что она не прочь пообщаться с кем угодно, да вот желающих на роль собеседника как-то не находилось. – Километров сто пятьдесят, как я поняла. Нижние Сосенки. Знаете?

– Слышал.

– Вот там. Домик этот в свое время родителям Дениса принадлежал. Я их знала немного. Они пару раз наведывались к сыну. Милейшие люди. Особенно отец. Веселый такой, общительный… был. Они умерли оба в девяносто первом. В один год. Представляете? Сначала он, а потом месяца через два и она. Не выдержала разлуки, значит. Любили они друг друга шибко. Денис и к отцу, и к матери на похороны ездил, а потом ни разу… И вот теперь надумал. Правильно, я считаю.

– Наверняка. – Елизаров демонстративно бросил взгляд на наручные часы и с извиняющейся улыбкой сказал: – Ну, ладно. Спасибо вам большое, Инесса Ибрагимовна. Приятно было пообщаться. Но надо бежать. Работа… Сами понимаете. Мне еще сегодня восемь домов обойти нужно до обеда.

– Тогда удачи.

Не дожидаясь, пока Лаврова закроет дверь, Елизаров развернулся и зашагал вниз по лестнице. Этажом ниже он остановился и прислушался. Женщина ушла к себе в квартиру. Владислав сунул в рот сигарету и двинулся на улицу. То, что Кулемин покинул столицу, лишь немного оттягивало момент расправы над ним, но не исключало его совсем. В городе или в деревне, но тень правосудия его непременно достанет. Таково было решение Елизарова.

Уже к обеду он вывел из гаража свой старенький «Фольксваген» и направил его в сторону Кольцевой. Чуть больше двух часов ушло на то, чтобы добраться до Нижних Сосенок. Деревенька представляла собой весьма компактное поселение, в общей сложности, как смог на глаз определить Елизаров, насчитывавшее не более двадцати отдельно стоящих домиков.

С неба стал накрапывать мелкий дождик, и Елизаров, оставив «Фольксваген» за пригорком, там, где он не попался бы на глаза стороннему наблюдателю, зашагал в деревню, поплотнее запахнувшись в свой длинный плащ. Постучался в дверь первого попавшегося дома. Ему открыл мужчина с мутными стеклянными глазами.

– Добрый день, – в голосе Елизарова на этот раз не было никаких эмоций. – Я покупатель и ищу…

– Я ничего не продаю, – живо отреагировал мужик, ковырнув пальцем в носу. – Хотя… Постойте-ка! У меня есть сапоги. Кирзовые. Почти новые. Попрошу недорого и… Хотите взглянуть? Я сейчас принесу. Я мигом.

– Нет, спасибо, – остановил его Елизаров. – Сапоги мне не нужны. Я хочу купить домик.

– Этот? – мужик слегка подрастерялся, а затем задрал голову и посмотрел зачем-то на остроконечный зеленый шпиль своего одноэтажного строения. – Домик не продается… пока…

– Вы меня не поняли. Я не собираюсь покупать ваш дом. Я ищу вполне конкретных людей. Кулеминых. Знаете таких?

– Кулеминых? – переспросил мужик. – Че-то не слыхал. Вы уверены, что они тут живут? Деревня та?

– Та. Нижние Сосенки.

– Верно. Но я никаких Кулеминых тут не знаю. Хотя живу тут уже лет тридцать. Если не верите, спросите любых других жителей… Эй-эй! – он поднял руку и прищелкнул двумя пальцами. – Мне кажется, я знаю, что вам нужно. Тут чуть дальше дачный поселок. Четыре километра вон в ту сторону, – мужичок указал направление. – Может, там и живут те, кто вам нужен.

– Может быть, – задумчиво откликнулся Елизаров.

Вероятность того, что этот чудаковатый абориген ошибся, казалась Владиславу неправдоподобной. Не хотелось думать и о том, что соседка Кулемина назвала ему неверный адрес. Следовательно, оставалось проверить дачный поселок. Вернувшись к машине, он завел двигатель и покатил дальше по трассе. Очерствевшую за последние несколько недель душу Елизарова согревала только одна-единственная мысль. Найдя Кулемина и совершив над ним акт правосудия, он закроет это дело окончательно. Сережу это не вернет, но, во всяком случае, его смерть не будет не отомщенной. Виновные понесут заслуженное наказание. На этот раз заслуженное…

Как и в деревне, Елизаров не стал подгонять «Фольксваген» слишком близко к дачному поселку. Спрятал автомобиль под откосом у железнодорожного переезда и вновь вышел под дождь. Ливень усиливался с каждой секундой. Елизаров машинально отметил, что этот факт ему на руку. Если так пойдет и дальше, то к утру от его пребывания здесь не останется никаких следов.

* * *

– Господи! Валя! Что случилось?

Прокрасться к себе в комнату незамеченной не удалось. Мама заметила ее из гостиной, и, не принимай она успокаивающие препараты, реакция на увиденное была бы куда более бурной. В этом Валентина не сомневалась. Ее внешний вид оставлял желать лучшего. Разорванная одежда, синяки под красными от слез глазами, рассеченная нижняя губа… Она и передвигалась, с трудом переставляя ноги. Перед мысленным взором постоянно, как в калейдоскопе, мелькали разорванные картинки происшедшего…

Она разрыдалась.

– Валя!

Что тут можно было ответить? Ничего. И потому она молчала. Но мама все отлично поняла сама. На то она и мама.

– Тебя?.. Тебя?.. Боже мой! Это правда? Тебя изнасиловали?

Валентина тяжело качнула головой в знак согласия и устало привалилась к стене. В сознании всплыло искаженное страстью и похотью лицо одного из ее насильников. Третьего по счету. Кажется, друзья называли его Пашей. Он делал с ней то, чего не делал никто из его дружков. И именно он причинил ей наибольшую боль.

– Кто это сделал? – мать слегка встряхнула ее за плечи.

Валентина запомнила только имена двоих. Не считая самого Егора, конечно. Тимур и Паша. Как зовут последнего, она так и не узнала. Возможно, друзья его тоже окликали по имени, но к тому моменту, когда наступила его очередь, девушка утратила чувство реальности. Помнила только то, что у последнего парня были огненно-рыжие, как пламя, волосы. А вот как она добралась обратно до дома?.. Они подвезли ее? Или она шла пешком? Но как? На метро? На попутке? Мозг словно заблокировался.

– Егор… – собственный голос прозвучал глухо и как будто откуда-то со стороны. – С друзьями…

– С друзьями? Сколько… их было?

– Четверо. С Егором.

Перед глазами все закружилось, и Валентина едва не осела на пол. Маме каким-то чудом удалось подхватить ее и удержать в вертикальном положении.

– Тебе нужно в больницу.

– Нет, – насколько она помнила, Егор был менее агрессивным, чем его друзья, но даже его образ вызывал сейчас тошнотворные ощущения. – Я не хочу… Не могу. Со мной все будет в порядке. Я покажусь врачам, но позже…

– А милиция? Ты была в милиции? – допытывалась Марина Сергеевна.

Валентина покачала головой.

– Это нужно сделать обязательно, – мать прижала ее к себе. – Слышишь, Валя? Обязательно. Эти подонки должны быть наказаны! Нельзя просто взять и спустить им такое с рук…

Каждое мамино слово выплывало откуда-то снизу, а потом взрывалось, как наполненный гелием воздушный шар. Но смысл произносимого доходил до Валентины. Вспомнился удар кулаком по лицу. Это сделал Тимур. В самый первый момент. А дальше… Дальше Валя не сопротивлялась. Понимала, что сделает себе только хуже. Стало ли от этого легче? Нисколько…

– Подожди меня здесь. Присядь, – мать усадила ее в прихожей на тумбу для обуви. – Я сейчас быстро соберусь, и мы поедем.

– Куда?

– В милицию. Подадим заявление, и пусть они накажут этих скотов, – Марина Сергеевна тихо плакала, тщетно стараясь разговаривать с дочерью ровным уверенным голосом. – А на обратном пути заедем все-таки в больницу. К одному моему знакомому. Тебя не станут госпитализировать без особой необходимости. Просто посмотрят… Мы должны убедиться, что твоей жизни ничего не угрожает. Жди меня.

– А где папа? – вопрос прозвучал уже в спину Марине Сергеевне.

Женщина обернулась.

– Я не знаю. Позвоним ему по дороге.

– Он… Он не будет ругать меня?

– Ругать? Тебя? – мать слегка удивилась. – Ты с ума сошла, Валя? С какой это стати? За что он должен тебя ругать?

– Я должна была постоять за себя…

– Это не всегда возможно.

Валя уронила голову на грудь. Мама права. При всем желании она не смогла бы оказать им сопротивление. А Егор сказал, что она сама виновата. Надо было соглашаться по-хорошему… И только с ним…

– Пошли?

Мать только набросила куртку поверх домашнего халата. Больше ничего надевать не стала. Помогла Валентине подняться. Каждое движение отдавалось болью, но девушка решила, что хотя бы сейчас она обязана быть сильной.

– Держись за меня, – предложила Марина Сергеевна.

Слезы текли по лицу женщины, и в этот момент она остро почувствовала, как плохо, что сейчас рядом нет Владислава.

* * *

Бесшумной тенью Владислав прокрался вдоль металлического забора, втиснулся в узкое пространство между двумя соседними участками и остановился у интересующего его дома. На него ему указала девочка лет десяти, которую, как полагал Владислав, вряд ли кому-либо придет в голову допрашивать. Да и что она сможет сказать? Дядька с бородой?..

Одно из окон комнаты второго этажа тускло мерцало, выдавая работающий телевизор. Другой свет в доме отсутствовал. Елизаров неторопливо натянул на руки перчатки. Ну, вот и все. Финишный спурт. Через несколько минут и он будет закончен. А испытывал ли Владислав удовлетворение? Чувствовал ли он вообще что-нибудь? Он и сам не мог ответить на эти вопросы.

Быстро оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что поблизости нет ни единой души, Владислав бесшумно двинулся к дому. Дверь, как и следовало ожидать, оказалась закрытой. Но это обстоятельство нисколько не смутило Елизарова. Обогнув строение, он зашел с торца и заприметил плохо подогнанную оконную раму. В тусклом лунном свете блеснуло лезвие ножа. Осторожно поддев фрамугу, Елизаров потянул ее вверх. Раздался негромкий треск, едва различимый на фоне проливного дождя, а затем шпингалет соскочил со своего места. Рама легко поддалась. Нож вернулся обратно в карман.

Елизаров подтянулся и легко перемахнул через подоконник внутрь помещения. Осмотрелся, щуря глаза. Даже при слабом освещении он сумел разглядеть кухонную утварь. Звук работающего телевизора доносился из комнаты на втором этаже. Елизаров быстрым движением руки стряхнул воду с волос. Мягко ступая, направился к лестнице, поднялся, подошел к дощатой двери. Приоткрыл ее без малейшего скрипа и переступил порог.

Кулемин сидел в кресле спиной к нему и курил, разглядывая на экране танцующих полуобнаженных девиц. На правом колене у него стояла пепельница, а слева на полу початая бутылка водки. Елизаров усмехнулся: водка была «Русский Размер». Он и сам при случае пил эту качественную водку. Никаких стаканов и уж тем более признаков закуски Елизаров не заметил. Видимо, Кулемин пил прямо из горлышка. Что ж, «Русский Размер» и так идет хорошо.

Словно в подтверждение этой догадки, Денис опустил руку, подхватил бутылку и сделал из нее небольшой глоток. Крякнул и глубоко затянулся сигаретой. Одну из девиц на экране оператор взял крупным планом в тот самый момент, когда та в танце высоко вскидывала ноги. Кулемин заерзал в кресле, но не поднялся. То ли потому, что его настолько заинтересовало происходящее на экране, то ли по причине сильного алкогольного опьянения.

Елизаров сделал шаг в направлении жертвы. За ним еще один, потом третий. Бесшумно достал из кармана носок с монетами и взял его на изготовку. Изображение одних женских ног сменилось другим. Кулемин выпустил сизый дым прямо перед собой. Елизаров приблизился вплотную к креслу и замахнулся. В момент удара тень упала на лицо Кулемина, и он нервно дернулся. Однако ничего больше сделать так и не успел. Со свистом рассекая воздух, носок опустился ему на затылок. Раздался характерный чавкающий звук, и тело в кресле тут же обмякло. Елизаров ударил еще раз, но уже под углом. Тело опрокинулось набок вместе с креслом. Владислав обошел его, склонился и, не целясь, нанес еще два-три удара по голове жертвы. Для гарантии. Только после этого шумно вздохнул. Убрал в карман носок с монетами, а вместо него достал все тот же нож, которым пользовался чуть раньше при взломе окна. Несколькими быстрыми движениями вспорол майку на груди у Кулемина, а затем размашисто начертил знак в форме латинской буквы Z. Его не волновало, что те, кто будет расследовать это дело, без труда смогут установить идентичность этого убийства с убийством Лерайского. Напротив, Елизаров хотел, чтобы идентичность просматривалась.

Завершив все манипуляции с телом, Владислав вернулся на кухню и ногой толкнул оконную раму. Мобильник завибрировал под плащом в тот самый момент, когда убийца выбирался наружу. Отвечать сразу Елизаров посчитал излишним. Можно будет перезвонить, уже когда он окажется в машине.