Текст книги "Слово Варяга"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Повезло Шатрову только после десятиминутного ожидания. Приветливо заморгав оранжевым поворотником, к нему подрулила синяя «девятка». Наклонившись к водителю, Шатров что-то быстро заговорил. Даже с расстояния в полсотни метров было видно, как водитель счастливо просиял и дружелюбно распахнул дверцу.

Стараясь не попасться на глаза Дмитрию Степановичу, Чертанов быстро юркнул в свой «Фольксваген» и завел двигатель. Вот, значит, какое совещание у ректора!

Попетляв по улицам, «девятка» вырулила на Дмитровское шоссе и, прибавив скорость, уверенно заняла место в левой полосе. Стараясь не отстать, Чертанов держался чуть позади. Правда, один раз он даже обогнал «девятку», вырулив на встречную полосу. И, не удержавшись, посмотрел на водителя. Судя по веселому лицу, тот был вполне доволен обещанной ему суммой. Дважды, весьма лихо, он проскочил на мигающий желтый свет, и Чертанову пришлось проявить немалое мастерство, чтобы не выдать своего присутствия.

Выскочив на Кольцевую, шофер уверенно повернул направо. По обе стороны дороги тянулись стандартные коробки домов, чей ровный строй иногда прерывался подступавшим к дороге лесом.

Чертанов настроился на длительную поездку, но вдруг «девятка» подрулила к какому-то небольшому, но крепкому строению. Жилым оно отнюдь не выглядело, склад тоже не напоминает. Скорее всего, в оные годы здесь размещалась церквушка, вон и алтарь выступает, как и положено, на восток, а крестов нет. Построена для того, чтобы богобоязненному путнику было где преклонить колени и помолиться. В прежние времена здесь наверняка стояла деревушка, был трактир с гостиницей, где ямщики перед въездом в Москву могли как следует отоспаться, выпить и закусить. Но время примяло не только прошлую жизнь, но и древние строения, осталась только изуродованная церковь, вернее, ее остов.

Шатров расплатился с шофером и уверенным шагом направился к церквушке.

И все-таки народ посещал это место. Трудно сказать, откуда взялась подобная тяга, то ли оттого, что место было намолено, то ли потому, что место было пустынное, можно было сосредоточиться. Правда, в стороне виднелось несколько машин.

Уверенной походкой человека, который не однажды бывал здесь, Шатров направился к церкви. Немного постоял у двери и, будто бы собравшись с духом, постучал в запертую дверь четыре раза через равные промежутки времени. Дверь мгновенно распахнулась, впустив гостя.

Странно, однако, все это.

Выходить из машины Чертанов не спешил. Посмотрим, что дальше будет. Ждать пришлось недолго, уже через несколько минут к церкви подъехало сразу несколько иномарок. Прихожане, не обращая внимания друг на друга, степенно выбирались из салонов и дружными стайками направлялись к порогу храма. Они производили впечатление обыкновенных верующих, готовых проехать не один десяток километров, чтобы помолиться в излюбленном святилище. Единственное, что смущало Чертанова, так это то, как они подходили к обители: лбы крестным знамением не осеняют, нет и традиционных поклонов. Только постоят немного у дверей, будто бы с духом собираются, и четырежды стучат в запертую дверь.

Прошло всего лишь полчаса, а территория перед храмом уже была почти полностью заставлена автомобилями. Но машины по-прежнему продолжали прибывать, останавливаясь уже на значительном отдалении от церкви.

Кто бы мог предположить, что эта заброшенная, полуразрушенная церквушка столь популярна! Может, ее пастырь необыкновенная личность?

Стемнело. Поток прихожан понемногу иссяк. Чертанов уже хотел было выйти из машины, как к собору подскочила девчушка, голову которой покрывал черный платок, и уверенно постучалась в дверь. Что-то в ее облике показалось Михаилу знакомым. Но легкий девичий силуэт прятался во все более сгущавшемся мраке. Еще четыре удара в дверь – пропал и он.

Выждав немного, Чертанов вышел из машины. Прислушался. Из церквушки раздавалось неотчетливое пение. Приблизившись к двери, он посмотрел вверх, где на стене еще сохранилось лепное изображение черепа Адама и скрещенные кости. Ему показалось, что в черепе что-то блеснуло. Так могла бликовать оптика видеокамеры, но поблескивать вполне могли и кусочки стекла, вложенные в глазницы черепа.

Чертанов обернулся. Вокруг сгустилась тьма. Ночь, сейчас выглядевшая особенно зловещей, запеленала в черную ткань лесок, смутно проступавший неподалеку. Тьма бесцеремонно навалилась на площадку перед церковью, спрятав машины, которые сейчас выглядели нагромождением каких-то валунов. И только их геометрически правильные очертания указывали на то, что подобные образования весьма далеки от игр природы.

В общем-то, все обыкновенно, если не считать гортанного заунывного пения, раздававшегося из-за двери. Собравшись с духом, Чертанов постучал в нее четыре раза. Дверь открылась сразу, как будто бы его дожидались. В проеме, освещенном светом немногих свечей, он увидел волосатую образину с козлиными рогами. Первым желанием было шарахнуться в сторону. Возможно, он так бы и поступил, если бы «козлиная» голова не заговорила внятным человеческим голосом:

– Проходи, брат, мы ждем тебя.

Отнюдь не сатана. Через прорези маски на него взирали мудрые внимательные глаза. Длинная борода собралась клинышком. На плечи ряженого была наброшена грубая шкура какого-то животного, перевязанная алым шнуром у пояса, а вместо привычной обуви – копыта.

Расценив замешательство Чертанова по-своему, он слегка коснулся пальцами его руки. Метода проста – любая секта зазывает в свои ряды не только добрым словом, но еще вот таким легким прикосновением, очень напоминающим доброе рукопожатие. Михаил невольно взглянул на ладонь ряженого, ожидая увидеть нечто похожее на шерсть.

– Вхожу, – кивнул Чертанов, перешагивая низкий порог и усиленно соображая, что же он должен сделать в следующую минуту, чтобы не выдать себя.

Открывший, не замечая его растерянности, потеснился, после чего сказал:

– Ты не опоздал, брат. Ты пришел к самому посвящению. Невеста выбрана. – И кивнув в сторону приоткрытой двери, продолжил: – Все, что требуется, возьми там, брат.

– Хорошо, – согласно ответил Чертанов.

Потеряв к гостю всякий интерес, «козел» направился к людям, стоящим в центре храма. Глаза, уже привыкнув к темноте, различали отдельные фигуры. В руках они что-то держали, и Чертанов не сразу понял, что это были свечи. Правда, они имели какую-то странную форму. И вдруг Михаила неожиданно осенила догадка, что они были выполнены в форме фаллоса. Мужчины были в длинных красных рубахах, на некоторых – звериные шкуры, повязанные поясами, на лицах звериные маски. Женщины – в длинных черных платьях. Сбившись в плотный круг, они смотрели на того, кто стоял в центре, – в огромной, по пояс, маске, с длинными загнутыми рогами.

Один из прихожан повернулся в его сторону, и звериная маска, неудачно закрепленная на затылке, слегка сползла, приоткрыв его лицо. Чертанову показалось, что он узнал Варяга. Чего только не померещится в потемках! Опасаясь привлечь к себе внимание, Михаил прошел в комнату, указанную ему «козлом». На стенах были развешаны причудливые маски животных. Пахло звериными шкурами и еще чем-то терпким и неприятным. Взяв какую-то маску, Чертанов примерил ее у небольшого зеркала. На него смотрела свирепая физиономия. Подобная харя должна была вызывать страх у всякого. На то и рассчитана! Чертанов вернулся в зал и увидел, что присутствующие, взявшись за руки, двигаются по кругу и что-то негромко поют. Прислушавшись, Михаил понял, что они читают молитвы и поют псалмы. В центре круга, взявшись за руки, стояли жрец и девушка. В длинном черном платье, высокая, с распущенными пшеничными волосами, с крепкой высокой грудью, она выглядела необыкновенно красивой. И тут внутри у Чертанова невольно екнуло. В девушке он узнал ту самую Эллочку, что заглядывала в кабинет к Шатрову. А если следовать рассуждениям Дмитрия Степановича, то она вполне пригодна на роль следующей жертвы. И не прячется ли за маской дьявола сам Шатров?! Не выбирает ли он себе невесту?

Следовало увести девушку как можно скорее из этого страшного места! Но Чертанов понимал: если он выдаст себя, то живым ему из храма не выбраться.

Жрицы в черных платьях и с уродливыми масками на лицах шли по залу и длинными лучинами зажигали свечи. Помещение храма наполнилось дрожащим желтоватым светом.

Вскинув руку, жрец воскликнул:

– О, великий Сатана, царь тьмы! Мы обещаем тебе всегда быть рядом с тобой! Клянемся!

Дружным выдохом прозвучал ответ:

– Клянемся!

Неожиданно круг разъединился, вобрав в себя Михаила, его бережно взяли за руки. Справа была женщина в лохматой маске какого-то гнусного животного. А слева – мужчина с наброшенной на плечи звериной шкурой. Хоровод закружился, все убыстряя движение, а жрец, стоявший в центре, восклицал:

– О, великий Сатана, повелитель тьмы и ночи, мы клянемся, что будем с тобой все время рядом. Как только ты этого захочешь. И никогда не оставим тебя. Клянемся!

– Клянемся! – аукнулся под сводом многоголосый хор, колыхнув пламя свечей.

Показав на девушку, стоящую рядом, «дьявол» шабаша продолжал:

– Мы с царицей покажем вам вход во тьму, откуда нет возврата, а есть только наш господин, великий Сатана! – В его голосе зазвенела ярость.

Хоровод закружился быстрее. Мужчина, дернув Чертанова за руку, потащил его за собой. А дьявол, размахивая руками, все приговаривал:

– Быстрее! Быстрее!..

Удивительное дело, но подобная пляска необыкновенно заводила. Михаил как будто бы переместился на пару тысячелетий назад, туда, где царствовали языческие законы.

– Я буду всегда рядом с Сатаной! – орал жрец.

– Буду! – откликались собравшиеся, продолжая кружиться.

Чертанов не мог отделаться от ощущения, что голос жреца ему знаком. Он узнавал даже характерные интонации, только никак не мог вспомнить, где же он их слышал. Голос был хорошо поставлен, сочен и так звенел, что по спине бежали неприятные мурашки. Трудно было сказать, отчего это происходило, не то в силу какого-то акустического эффекта, не то потому, что голос обладал каким-то гипнотическим свойством.

Круг вдруг разбился на пары, и Чертанов оказался рядом с девушкой, лицо которой скрывала маска зверя с небольшими рожками.

– Чтобы нам всегда быть вместе, мы должны пройти через вульву! – вещал жрец. – Так хочет Сатана!

Неожиданно где-то за спиной гулко забил барабан. Не удержавшись, Чертанов оглянулся и увидел, что на том месте, где должен был быть алтарь, стоит огромная тумба, на которой восседает человек в звериной шкуре, на лице маска с огромными оленьими рогами, что есть силы он колотил ладонями по туго натянутой коже большого барабана.

Михаил почувствовал у щеки горячее дыхание и услышал прерывистый девичий шепот:

– Только ты меня не бойся.

В противоположном конце храма раздался причудливый свист, невольно заставивший обратить на себя внимание. В углу, у колонны, стоял крепенький мужичонка в белой куртке, сшитой из кожи какого-то животного, и вдохновенно свистел в полую кость.

Каких только чудес здесь не насмотришься!

Но, странное дело, Чертанов уже ничему не удивлялся. И если бы сейчас перед собравшимися предстал сам Сатана, то он встретил бы его так же вдохновенно, как и все присутствующие. Но нет, Люцифер не появился, вместо него в храм вбежал щуплый мужичонка, обряженный черным козлом, и распахнул двери амвона. Только сейчас Чертанов заметил, что там, где обычно помещались храмовые иконы, были нарисованы безобразные животины. А на царских вратах выписан лик Сатаны с огромными завитыми рогами.

Жрец уже занял высокий трон у алтаря, вокруг него, раздевшись по пояс, прыгали мужички в звериных масках. По правую руку от жреца, на высокой подставке, виднелся отполированный лошадиный череп, вооружившись палкой, жрец выколачивал по нему ритмичную дробь. Чертанов не мог отделаться от ощущения, что все увиденное больше смахивает на какое-то балаганное представление, все не по правде, как-то понарошку. Подобное представление можно увидеть где-нибудь на ярмарочной площади в позапрошлом столетии или в какой-нибудь бездарной постановке. «Дьявол» всецело вошел в образ и без конца блеял и мычал, а то вдруг ржал конем и визжал, подражая каким-то животным.

Собравшиеся разбивались на пары и выстраивались в очередь к царским вратам. Дошел черед и до Чертанова с его напарницей. «Вульва, значит, – невольно хмыкнул он. – Додумались!» Женщина прижималась к нему все плотнее, дыхание ее становилось все более страстным. Она благоухала каким-то терпким ароматом, и Чертанов не сомневался, что в ее духи подмешаны какие-то возбуждающие средства. Едва они прошли врата, как девушка, обхватив его за плечи, зашептала:

– Обними меня, я так хочу!

Чертанов обнял ее за талию и притянул к себе. Краем глаза он заметил, что жрец уже успел вооружиться вилами, а стройная царица шабаша подводила к нему девушек, на которых указывал его перст. Он уже ничего не говорил, а только блеял и мычал, видно, того требовал ритуал. Вот он степенно сошел с трона и подошел к одной из избранниц. Обошел вокруг, придирчиво осматривая ее выпуклые формы, а потом, схватившись за подол, принялся медленно поднимать ее платье, обнажая стройное белое тело. Девушка была молода, прекрасно сложена. Явно, что у слуги Сатаны вкус был неплохим. Вот обнажились и груди, как-то по-особенному аппетитно круглящиеся, со спелыми вишенками сосков. Жрец страстно приник к ним и лизнул соски. Девушка издала глухой стон. Чтобы облегчить раздевание, она подняла руки, легкое платье скользнуло и упало к ее ногам.

Каким-то непонятным образом в храме вдруг потухли все свечи, и Чертанов услышал сдавленный крик. Так бывает, когда перекрывают дыхание. Оттолкнув от себя прижавшуюся к нему женщину, он побежал к «дьяволу». Не различая в темноте окружающих, он кого-то сбил по дороге, кого-то крепко зацепил локтем, кто-то невесело огрызнулся, кто-то толкнул его. Рядом мелькнули завитые рога жреца и канули в темноту. Михаил устремился следом. Он схватил «дьявола» и зло сорвал с его лица маску. Под маской была женщина. Несмотря на темноту, он отчетливо различал тонкие черты ее лица.

«Дьявол» исчез. Ничего удивительного, Сатана всегда помогает своим слугам.

– Чего же ты от меня бегаешь, брат? – обиженно протянула женщина. – Ведь мы же предназначены друг для друга самим Сатаной. Всели в меня дьявольский дух!

Смысл сказанного еще не успел докатиться до сознания Чертанова, а она уже уверенно расстегивала на нем рубашку и несколько суетливо принялась шарить горячими ладонями по его груди. Опять пахнуло теми же самыми приторно-сладкими духами. Что же ему напоминает этот запах? Конечно же, запах распустившейся сирени! От него у Чертанова всегда побаливала голова, нечто подобное происходило и сейчас. Михаил почувствовал, что опьянел, не то от близкого присутствия женщины, не то от ее терпкого аромата. Еще секунда, и он будет готов сорвать с нее платье.

А она, будто почувствовав настроение Чертанова, взяла его за руку и повела за собой.

– Пойдем отсюда, брат... Я не хочу здесь...

Чертанов хотел воспротивиться, но не сумел, – рука у девушки оказалась нежной и одновременно очень сильной. И если бы она сейчас повела его в геенну огненную, то вряд ли Михаил смог бы противиться.

А может, это гипноз?

Отовсюду раздавались вздохи, негромкие стоны и вскрики. Чертанов даже не сразу сообразил, что же это такое, но, приглядевшись, различил тела, сплетенные в любовном экстазе. Девушка, уверенно лавируя между лежащими парами, влекла его к выходу. Едва распахнулась дверь, как в лицо ударил порывистый ветер, охладив разгоряченное лицо. Чертанов даже не заметил, когда женщина успела скинуть платье, но сейчас она стояла обнаженной и слегка дрожала: не то от порывистого сквозняка, не то от возбуждения. Волнение девушки передалось и Чертанову, и он, успокаивая ее, провел ладонями по хрупким плечам, тонким рукам и, уже не в силах более справляться с желанием, несколько грубовато потрогал ее внизу живота. Девушка невольно вскрикнула, закусив нижнюю губу, и подалась вперед, прижавшись к нему всем телом. Облако всего лишь на несколько секунд приоткрыло луну, и Чертанов узнал в девушке секретаршу Уманова. Как же ее звали? Кажется, Римма. Подхватив ее на руки, Чертанов понес девушку к недалекому лесу и аккуратно, будто опасался расколотить хрупкое тело на части, положил на траву.

Девушка не сжалась, как, возможно, поступила бы на ее месте другая. Наоборот, приподняв руки, позвала его к себе.

– Иди, желанный, – шептали ее губы. – Сегодня можно все. Сатана хочет этого.

Разумом Михаила завладело какое-то наваждение. А может быть, гипноз? Если же нет, тогда отчего его руки сами собой потянулись к брючному ремню? И Чертанов, не справясь с нахлынувшим вожделением, склонился над ней. Руки женщины оплели его шею, и он почувствовал на своих губах горячий поцелуй.

Луна на секунду выскользнула, осветив капище дьявола и припаркованные рядом машины. В этот раз автомобили показались Чертанову могильными надгробиями. Он перевел взгляд на девушку, ожидая увидеть в ее глазах страсть, какую можно было бы ожидать у юной чаровницы, отдававшейся во власть природных инстинктов. Но на него взирали горящие глаза дьяволицы, способные испепелить его. Да и сама она, подсвеченная серебряной луной, выглядела неестественно бледной. Не удержавшись, Чертанов с силой вошел, легко, как если бы она была создана для него единственного. Мгновение – и из ее высоко поднятой груди вырвался сладостный выдох. Острые ногти, будто коготки, царапнули по его спине, оставляя на коже кровавые отметинки. Михаил невольно отпрянул назад и увидел, как на ее лицо набежала тень. Некто третий стоял за его спиной и наблюдал за их совокуплением. Прежде чем он успел что-то подумать, его тренированное тело само мгновенно приняло решение: перекатившись на спину, Чертанов увидел прямо над собой «дьявола», замахивающегося вилами. Михаил попытался укрыться за камнем, оказавшимся рядом, и трезубец, высекая искры, рикошетом ушел в мягкий грунт. Развернувшись, Чертанов попытался ногой достать «дьявола». Удар пришелся тому по щиколотке. Потеряв равновесие, «дьявол» нелепо взмахнул руками и повалился набок. Быстро вскочив, Чертанов хотел броситься на «дьявола», чтобы сорвать с него маску, но жрица, еще секунду назад расслабленная, вдруг, оскалившись, превратилась в самую настоящую фурию. Вцепившись в Михаила, она попыталась укусить его, и Чертанов, позабыв про интимное приключение, с размаху ударил ее кулаком в лицо. Девушка, взмахнув руками, тяжело опрокинулась на выступавший из земли камень и затихла.

Луна так же неожиданно пропала, как и возникла, спрятав во тьме не только новоявленного «дьявола», но и его «капище» с прихожанами.

Чертанов осторожно приблизился к девушке. Его не покидало ощущение, что сейчас она встряхнется и вцепится зубами ему в горло. Но своей неподвижностью она ничем не отличалась от окружающих ее неодушевленных предметов. И соблазнительно, будто бы заведомо выбирала нужную позу, раскинулась на траве. Приложив пальцы к сонной артерии, Чертанов почувствовал ритмичное биение – жива!

Распахнулись двери церкви, и на пороге, что-то страстно шепча, появились мужчина и женщина. Кажется, в помещении им сделалось жарковато, вот они и вышли на вольный воздух.

Пригнувшись, Чертанов попятился и, отыскав глазами свой «Фольксваген», пригибаясь, направился к нему.

Глава 9
ПОЛУНОЧНЫЙ ЗВОНОК

К его полуночным появлениям Вера успела привыкнуть. Что поделаешь, если у милого такая беспокойная служба. Но в этот раз в ее глазах сквозила тревога. Не беспокойство, замешанное на злости, с каким частенько благоверная встречает подзадержавшегося мужика, а именно тревога. Собственно, именно этими, на первый взгляд ничего не значащими деталями, и отличается настоящее чувство. Уже с порога Чертанов, как в зеркале, прочитал в глазах Веры самое настоящее облегчение: «Я все тебе прощу, лишь бы ты возвращался домой живым и здоровым!»

Вот он и вернулся. Правда, немножечко другим. Но любимая женщина этого не заметила, во всяком случае, не настолько, чтобы учинить допрос. Во-первых, к этому не располагало настроение самого Чертанова, а во-вторых, она чувствовала, что излишним любопытством может оборвать ту нить, которая, несмотря на мелкие размолвки, продолжала связывать их.

Была и еще одна причина, по которой Чертанов не желал расспросов Веры. Вполне банальная причина. Ему просто не хотелось врать любимой женщине.

Конечно, если бы она стала расспрашивать, то пришлось бы фальшивить, сдерживая нешуточное раздражение на любимую. Врать Чертанов не хотел, да, в общем-то, и не любил! Разумеется, он нашел бы какую-нибудь правдоподобную причину, что заставила его задержаться (женщины такие наивные существа, что готовы поверить любому оправданию), но их отношения после подобного разговора будут напоминать туго натянутую нить. Крохотное усилие – и она порвалась!

Легкая улыбка:

– Ты, наверное, голоден, милый? Я подогрею тебе твою любимую печеную картошку и жареную курицу.

Внутри у Михаила что-то заныло. Наверное, подобное следует назвать голосом совести. Ты вот меня любишь, ночами не спишь, вопроса боишься лишнего задать, а я болтаюсь черт-те знает с кем! И даже не знаю имени той женщины, которую поимел.

– Не беспокойся, – обнял Чертанов Веру. – Я все сделаю сам. А ты иди спи!

И никуда тут не денешься, Вера была самым родным его человеком. Даже среди миллиарда женщин ему вряд ли найти такую, которая чувствовала бы его так же тонко, как она. Сейчас, дождавшись любимого, Чертанов знал, она крепко уснет.

– Ты не хочешь меня поцеловать?

Не каприз, конечно, а просто удивление. Михаил, виновато улыбнувшись, прижал к себе Веру и долго не отпускал.

– Иди, малышка, я еще здесь немного поколдую.

* * *

Ох уж эти утренние звонки! Они раздаются всегда в тот самый момент, когда разум, освободившись от забот прошедшего дня, блаженно отдыхает. А тело, распластанное на простынях, каждой клеткой взывает к покою. Звонок бесцеремонно вырывает тебя из мира блаженства и безжалостно швыряет в действительность, где, кроме тягучего быта, имеются еще и неприятности в виде презлющего начальства и парочки растерзанных трупов. И ты выползаешь из сна, будто личинка из кокона, еще не в состоянии продрать глаза и сбросить с себя очарование дремы.

Вера уже привыкла к утренним звонкам и воспринимала их не более чем жужжание надоедливого насекомого. Отмахнулся – и спать!

Не открывая глаз, Чертанов пошарил рукой по тумбочке, пока наконец пальцы не натолкнулись на телефон.

– Слушаю! – поднял Чертанов трубку.

Очень хотелось, чтобы голос звучал бодро, эдакий бодрячок, который даже после бессонной полоумной ночи способен разговаривать прилично. Но получалось ужасно плохо, язык перекатывался, как бревно.

– Не разбудил, соколик? – раздался въедливо-бодрый голос полковника Крылова.

– Я уже на ногах, – уныло соврал Чертанов.

– Вот и отлично! – задорным голосом отреагировал Крылов. – На Дмитровском шоссе очередной труп. Похоже, что по твоей части. Так что собирай людей.

Михаил присел на краю постели и уныло поинтересовался:

– Женщина?

– Да. Не более двадцати лет. В жизни была очень хорошенькой. За тобой подъедет машина. Так что давай поторапливайся! – строго распорядился Крылов, и в барабанные перепонки часто и как-то озлобленно ударили короткие гудки.

Михаил аккуратно положил телефонную трубку. Попытался ободряюще улыбнуться Вере. Получилось скверно, лицо неестественно дернулось.

– Что-нибудь случилось?

– Да. Маньяк убил еще одну девушку.

– Боже мой! – ее узкая ладошка в ужасе прижалась к губам. – Тебе, наверное, очень тяжело. Если бы я только знала, как тебе помочь!

Чертанов невольно улыбнулся:

– Твоя помощь заключается в том, чтобы не знакомиться на улице с молодыми людьми. Они могут быть очень опасны. Договорились?

– Какой ты противный! Ты же знаешь, что меня никто не интересует, кроме тебе.

Чертанов потянулся за рубашкой:

– Да, я знаю...

* * *

Чертанов не сумел бы вспомнить, сколько раз он выезжал на место убийства. За пятнадцать лет работы в уголовном розыске таких вызовов было предостаточно. Странная штука, все эти дела не сливались в один сплошной поток – каждое из них было индивидуально, и, если бы потребовалось, он сумел бы рассказать о любом из них.

Но на этот раз выезд был особенным. Кроме обыкновенного служебного интереса, в нем присутствовало нечто большее, что не поддавалось определению. Может случиться, что покойницу он знал и сумел познакомиться с ней не далее как минувшей ночью. А потому имело место вполне доказуемое соучастие.

Тело девушки лежало недалеко от шоссе, в кустах. Накрытое несвежей простыней, оно отчетливо выделялось под ней, и можно было смело предположить, что в жизни ее фигура была прекрасна. Простыня была короткой, из-под нее торчали аккуратные узкие стопы. Чертанов, будто бы загипнотизированный, смотрел на лодыжки, на которых отчетливо обозначались следы кровоподтеков. На левой стопе был отрезан мизинец.

Стажеры уже были здесь. Но на глаза специально не лезли, стояли немного в стороне и с готовностью посматривали на Чертанова. Михаил хмуро ухмыльнулся. Команда, блин!

Подходить к трупу Чертанов не спешил. Что-то его сдерживало. Но вот что именно, разобрать так и не сумел. Прямо мистика какая-то! И только основательно покопавшись в себе, понял: боялся увидеть знакомое лицо. Из этого вытекало, что в какой-то степени он и сам сопричастен к произошедшему. Мог бы предотвратить, да вот не сумел!

– Антон! – подозвал Чертанов стажера и, когда тот подскочил, спросил: – Вы хорошо пошарили вокруг?

– Да, – уверенно ответил Антон.

– Не находили ли черного платья?

– Нашли, – удивленно кивнул стажер. – А вы откуда знаете, товарищ майор?

Чертанов промолчал.

Простыню можно было и не откидывать, ясно и так. Потянув за краешек, Михаил все-таки открыл лицо. Чертанов поймал себя на том, что невольно издал вздох облегчения – это была не Римма. Но чем-то она напоминала ее: такая же худощавая, длинноногая, с хорошо развитой грудью. Осторожно накрыв лицо девушки, Чертанов отошел в сторону.

– Где ты, говоришь, это платье?

– В машине, – кивнул Антон в сторону. – Там все, что нашли.

Платье было запаковано в прозрачный полиэтиленовый пакет. Материал тот же – хлопок. Что и требовалось доказать. Осмотрев платье, следов крови Михаил не обнаружил, зато увидел, что платье разодрано от ворота до пояса.

Место преступление уже осаждали журналисты. Всмотревшись, Чертанов увидел Максима Мучаева. Репортер хренов! Отойдя немного в сторонку, тот что-то быстро писал в блокноте.

Повернувшись к стажеру, Чертанов сказал:

– Если меня будут спрашивать, скажешь, что я скоро подъеду.

Парень, стараясь не выдать своего удивления, энергично кивнул:

– Хорошо.

Через каких-нибудь полчаса сюда съедется большое начальство, и первое, что они спросят, где же майор Чертанов? Нужно иметь весьма уважительную причину, чтобы уехать в такой неподходящий момент. Развернувшись, Чертанов заторопился к «Фольксвагену», чувствуя затылком удивленный взгляд стажера.

Через двадцать минут Чертанов был на месте. Свернув во двор, он быстро отыскал нужный подъезд, припарковался. Почувствовал, как его переполняет настоящая ярость – не самый лучший советчик в подобных случаях. Следовало успокоиться, собраться с мыслями и только после этого действовать. Но ноги не слушались и вопреки его воле мгновенно подняли на пятый этаж. Чертанов зло надавил на кнопку звонка. За дверью раздалась вполне дружелюбная канареечная трель. Через секунду дверь отворилась, и на пороге предстал Шатров.

– О! – радостно воскликнул он. – А я как раз хотел с вами связаться. У меня кое-что наметилось. Проходите!

Для человека, который не спал всю ночь, Дмитрий Шатров выглядел весьма свежо. Спокойно, расслабься, главное – не поддаваться нахлынувшему бешенству. Несколько глубоких вздохов, и расшалившаяся нервная система войдет в норму. Чертанов поймал себя на том, что ему захотелось вцепиться Шатрову в горло и душить его до тех пор, пока наконец тот не выдавит признание.

Перешагнув порог, Чертанов уверенно направился за Шатровым, с ненавистью изучая его затылок. Войдя в комнату, он вдруг с ужасом осознал, что находится на чужой территории и малейшая ошибка с его стороны может стоить ему жизни. Если Шатров действительно маньяк, то способ умерщвления жертвы у него отработан до автоматизма. А вынести труп из квартиры – это уже, как говорится, дело техники: разрубил на куски, сложил в полиэтиленовые двойные пакеты, чтобы кровь не протекала по дороге, да выбросил в мусорные баки. Кому же придет нелепая мысль ковыряться в неаппетитных отходах?

– Садитесь, – произнес Шатров, расположившись в кресле.

– Вы не могли бы мне дать водички? – показал Чертанов на графин, стоящий в центре стола.

– Пожалуйста. – Повернувшись, Шатров попытался дотянуться правой рукой до графина. Чертанов, перехватив его руку на половине пути, накинул на запястье кольцо наручников, мгновенно защелкнув, а другое кольцо пристегнул к ножке стола.

Шатров удивленно посмотрел на Чертанова:

– Что вы делаете?!

Довольно хмыкнув, Чертанов похлопал себя по карманам пиджака и, отыскав сигареты, медленно вытащил одну.

– А теперь давай поговорим с тобой начистоту. А то очень неловко я себя чувствую. Возьмешь, да и стукнешь меня чем-нибудь по темечку. А голова – это такая вещь, что необходима до самой старости. Ей ведь думать полагается. Так вот, я хочу спросить у тебя, уважаемый Дмитрий Степанович, почему ты скрыл правду о своем родителе? Кажется, он у тебя был серийный убийца? Ничего, что я с тобой на «ты», безо всяких там политесов? Как любит выражаться один мой знакомый генерал. – Шатров слегка дернул руку, стянутую наручниками, ножки стола неприятно заскрежетали по полу. – Не получится, – отрицательно покачал головой Михаил. – Браслетики крепкие, так что если возникнет желание уйти, то придется сделать это вместе со столом. А это весьма обременительное занятие. Во-вторых, нужно как-то пробираться по коридору, а он довольно узок. Дальше надобно проталкиваться через проем двери... А здесь тебе придется изрядно потрудиться. Он тоже неширок! Представляю, как ты будешь громыхать с этим столом по улицам. Кроме законного недоумения, у прохожих могут возникнуть неприятные вопросы, не говоря уже о блюстителях порядка. Или ты думаешь порвать наручники? Не получится, уверяю! Совершенно новая модификация, западный образец. В отечестве таких не производят. Наши уголовнички приноровились наручники гвоздем открывать. А эти одноразовые, просто так их не откроешь. Тут пилочка нужна особая, – Чертанов вытащил из кармана зубчатую узенькую полоску. – Спрашиваешь, откуда у меня эти браслетики? – Шатров угрюмо молчал. – К нам в управление как-то группа полицейских из Германии заявилась. Так вот они и подарили нам на пробу пару сотен. Правда, с пилками этими некоторая напряженка получилась. На трое наручников – одна пилочка. Тут одному браслетики защелкнули, а пилочки под рукой не оказалось. Потом пришлось при помощи молотка и зубила его освобождать. На это представление половина управления сбежалась.