Текст книги "Напролом"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Глаза Норвежца блеснули.

– Молодец. У тебя с хозяином проблем не будет? Насколько я понял, этот чучмек был среди вас двоих за начальника, да вот только не рассчитал своих возможностей.

Андрей оценил юмор своего нового мурманского партнера:

– Это точно. Бедолага Махмуд вляпался в дерьмо по собственной инициативе. Я же ему не пастух. Пошел погулять по Мурманску и напоролся на вспыльчивых ребят. Так что теперь начальником буду я. Но сейчас мне лучше вернуться в гостиницу, а завтра поговорим о деталях.

Норвежец нетерпеливо спросил:

– Когда можно будет получить первую партию ваших «арбузов»?

Он по-дружески положил руку Петракову на плечо и повел его к джипу. Андрей хмыкнул:

– Думаю, этот вопрос надо проработать тщательнее. Хозяин отпускает товар только за предоплату. Хотя, Я думаю, первую партию «арбузов» он может уступить реализацию. Недели через две, я надеюсь, у нас нала дится долгосрочное и взаимовыгодное партнерство, значит, мы должны доверять друг другу.

– Как насчет того, чтобы за обедом обсудить все?

– Годится. – И они обменялись крепким рукопожатием.

 Поднимаясь по гостиничной лестнице на второй этаж, Петраков напряженно думал. Завтра днем надо провести переговоры с Таганцевым по всем правилам, крутого бизнеса. Но до того ему предстоит нелегкий телефонный разговор с Саидом Джафаровым. Смерть Махмуда необходимо как-то внятно и правдоподобно объяснить. Хитрого таджика эта печальная весть вряд ли обрадует.

Глава  9

По потолку растекались серые, по краям покрывшиеся уже зеленоватым налетом плесени пятна – следы недавнего потопа: живущий этажом выше пенсионер Евгений Леонидыч в очередной раз забыл выключить кухонный кран, и перелившаяся через край раковины в ода просочилась сквозь потолочные перекрытия. Перекрашивать потолок в четвертый за полгода раз У Стаса уже не было ни желания, ни денег… Стас печально окинул взглядом офис. Хотя какой это, к черту, офис – так, одно название. Сюда, в кварти ру -двушку на первом этаже захудалой хрущевки на ок раине Мурманска частному юридическому бюро «Щер бак и партнеры» пришлось переехать полгода назад, когда арендующая организация – городской комитет по имуществу ни с того ни с сего, без предупреждения, повысила арендную плату аж впятеро и потребовала заплатить за год вперед. Денег, как водится, на банковском счету у «Щербака и партнеров» не оказалось, вот их и попросили в трехдневный срок очистить помещение – просторный офис с евроремонтом (сделанным, кстати, за собственный счет) в симпатичном кирпичном доме в самом центре Мурманска, на углу Морского проспекта и улицы Советских Подводников.

В этом краснокирпичном особнячке юридическая контора «Щербак и партнеры» просидела два года, с того самого дня, как Станислав Щербак, выпускник юридического факультета Петербургского университета, зарегистрировал ее вместе с тремя бывшими однокурсниками – Павлом Докучаевым, Юлей Долинской и Михаилом Ломоносовым. Пашка и Мишка были почти земляками: Докучаев, долговязый здоровяк с накачанными бицепсами, круглый отличник и обладатель красного диплома, был родом из Оленегорска, а Ломоносов, плотный молчун с чуть выдвинутой вперед челюстью и вечно задумчивым взглядом, родился в Североморске, хотя не уставал уверять, что приходится потомком «русскому Ньютону» Ломоносову и, значит, корни его тянутся в Архангельскую губернию… Только красавица Юлечка была не местная – из Нижнего Новгорода.

На втором курсе юрфака у Стасика Щербака и невысокой пепельной блондинки с озорными зелеными глазами начался роман, который продолжался со взлетами и падениями, или, как выражалась Юля, развивался по синусоиде до четвертого курса, а на пятом совершенно естественным образом вылился в совместное проживание в съемной квартирке на Выборгской стороне или, выражаясь суконным юридическим языком, – в гражданский брак. И когда Стас уговорил обоих приятелей войти в число учредителей юридической консультации и осесть в Мурманске, у Юли Долинской не возникло Даже тени сомнения, куда ей отправиться. Разумеется, Мурманск, следом за Стасиком Щербаком.

Сначала юридическая контора процветала: молодые адвокаты брались за дела, которыми по разным причинам не соглашались заниматься городские юристы, равным образом, это были убийства, разбойные напа дения и изнасилования. Стас всегда самолично отбирал Клиентов, и очень скоро у его партнеров возникло ощу щение, что в своем выборе он руководствуется какими-т о вполне определенными соображениями, о которых предпочитает умалчивать. Он только повторял, что, бе рясь за безнадежные дела и выигрывая их в суде, контор делает себе имя и завоевывает престиж, без которого В условиях жесткой конкуренции на рынке частных юридических услуг просто не выжить.

Первые полгода его тактика себя оправдывала. О фирме «Щербак и партнеры» скоро узнал весь Мурманск. После двух успешных процессов – на одном слушалось дело об изнасиловании студентки группой подростков, среди которых был сын крупного городского чиновника, а на другом – об убийстве медицинской сестры центральной городской больницы о «Щербаке и партнерах» написали «Мурманские вести», а местное телевидение сделало о них сорокаминутный репортаж. И, как говорится, уже на следующее утро четверка молодых адвокатов проснулась знаменитой. Станислава пригласили в Москву на совещание прокурорских работников России, и в коротком интервью, показанном в программе «Время», он сказал фразу, которая вмиг сделалась крылатой и неоднократно цитировалась н центральных газетах страны: «Мы не просто адвокаты, мы – смотрящие за порядком, которых народ нанял выправлять случайные и умышленные ошибки прокуро ров и судей, а также тех, кто ими манипулирует».

В Мурманске это пришлось по душе не всем. Вскоре у юридического бюро «Щербак и партнеры» возникли проблемы. Не из-за вызывающей фразы, конечно, а из– за того, что «щербаки», как называли в городе команду молодых юристов, взялись за почти безнадежное и рискованное дело: представлять в суде интересы вдовы начальника мурманского грузового порта Леонида Шумова, погибшего почти два года назад от тяжелейших ожогов. Следствие по делу велось, мягко говоря, спустя рукава, и Стас фактически самолично принялся разыскивать подозреваемых и преуспел в этом. Правда, у него был умный советчик и сильный помощник, который надоумил его, в каком направлении вести поиски но и кто мог стоять за убийством Шумова.

Вскоре начали наказывать и их. Сначала к ним на Морской проспект нагрянула целая свора комиссий – санитарно-эпидемиологическая, пожарная, газовая, энергетическая… Потом начались налоговые проверки, в ходе которых обнаруживались десятитысячные недоимки. И наконец их поперли из удачно расположенного офиса.

Лязгнул замок, хлопнула входная дверь. В комнату стремительно вошла Юля в расстегнутом белом плаще и взволнованно выкрикнула:

– Ты еще не знаешь? С Мишкой беда!

Стас переглянулся с Павлом: тот недоуменно пожал плечами. И оба, не сговариваясь, выпалили:

– Что случилось, Юльчонок?

Скинув плащ на спинку стула, девушка устало села.

– Полчаса назад Мишка попал в страшную аварию за городом. Он возвращался от родителей из Североморска, ехал по шоссе на твоем «жигуле». Ты же ему разрешил его взять на сутки. Прямо перед постом ДПС в него врезался «КамАЗ», ехавший по встречке. Весь передок в гармошку… И тут же сзади в него вломился другой «КамАЗ». Мишка чудом остался жив, но машина не подлежит восстановлению.

 Стас вскочил и, сорвав с вешалки стеганую куртку, быстро натянул ее на себя.

 – Юля, где Мишка сейчас? Он пострадал? F Блондинка покачала головой:

 – Не спеши, Стасик. Он не пострадал. Если так мож но выразиться. Но его забрали в СИЗО.

– В СИЗО? – удивленно протянул Пашка. – Неужели его обвиняют в нарушении ПДД? Авария же произошла на тазах у ментов!

 Юля помолчала и произнесла зло:

— Его, Пашенька, обвиняют в хранении наркотиков.

–  Это что еще за хрень? – рявкнул Стас. – У него на шли дурь? Откуда ты знаешь?

– Мишка мне звонил, – со вздохом объяснила Юля. – У него была минута, пока не отобрали мобиль ник. Он звонил из СИЗО до личного досмотра. Как только ему эти два самосвала сделали коробочку на Шоссе, из «стекляшки» ДПС тут же вывалились три мен та, точно они сидели там и ждали, когда все произой дет… Его даже толком не осмотрели, а сразу стали ша рить по «жигулю». Полезли в багажник, под сиденья И нашли четыре пакетика!

– С анашой? – вырвалось у Стаса. Он знал, что в го роде вовсю шла торговля травкой, которую гонцы-азербайджанцы доставляли кружными путями из Казахстана.

– Хуже, Стасик, с героином…

– Но это же явная подстава! – свирепо бросил Паш ка. – Надо ехать и вызволять его.

Стас горько усмехнулся:

– Ты что, брат, забыл, в какой стране живешь? Это тебе на Соединенные Штаты Америки – у нас под залог не выпускают. Уж коли повязали, так будут мурыжить до упора.

– И что ты собираешься делать? Сидеть и ждать этого самого «упора»? – язвительно поинтересовался Пашка.

Стас бросил взгляд на уродливые серо-зеленые разводы на потолке и обмотал шарф вокруг шеи.

– Пошли. Ждать мы ничего не будем. Надо выяснить, каким образом наркота появилась в нашей машине. Возможно, ее подбросили во время обыска сами менты, и тогда дело хреновое: ведь, как я понимаю, свидетелей там не было, кроме самих гаишников… Либо кто-то подложил в «жигуль» гостинец накануне. Пашка ведь со вчерашнего вечера был в Североморске?

– Да, – кивнула Юля.

– В Североморске это вряд ли могло случиться. Значит, скорее всего, на нашей стоянке. Тут или у меня перед домом!

– Твой «жигуленок» позавчера весь день простоял у нас под окнами, – вспомнил Пашка. — Tы же на нем никуда не ездил…

– Да? – Стас задумался. И тут его лицо прояснилось. – Стой… Я, кажется, припоминаю. Позавчера мы все провели здесь целый день. Мы с Юлькой приехали на «жигуле» часов в девять утра, я поставил машину под окнами. А потом часов в одиннадцать я вышел на улицу, потому что мне показалось, что какие-то пацаны очень уж пристально окна осматривают.

– Точно! – согласился Пашка. – И я это помню! Мишка еще заметил и тебе сказал: пойди-ка шугани этих ребят. Они, наверно, думают, что ты магнитолу оставил. Надо их разубедить…

Стас нахмурился, вспоминая события того утра. Постепенно перед его мысленным взором соткалась картинка: он выбегает из офиса, бежит к стайке подростков – их было четверо или пятеро, всем лет по шестнадцать, в черных куртках, руки в карманах, чуть ссутулившиеся —

Типичные уличные шпанята… И вдруг из потаенных глубин памяти выплыло, вернее сказать, выскочило, точно пробка из бутылки шампанского: такая же стайка одетых в черные куртки пацанят маячит под окнами их «офиса» … но не позавчера. Когда же это было? Нет, явно не позавчера. Это было… ну да, неделю назад, когда он вернулся из Кольска от Самородова. Неделю назад он уже видел тут этих пацанов! То есть шпанята околачивались возле офиса не случайно. Совсем не случайно!

 – Да вон они! – словно сквозь вату услышал Стас возглас Пашки. Он даже вздрогнул и уставился в окно.

И правда: на углу Морского и Подводников, прямо в оранжевом световом конусе, отбрасываемом уличным фонарем, отирались пятеро подростков в черных куртках. Те самые. Или все же не те?

Вот что, Пашка, – обратился он к приятелю. – Давай-ка дуй в СИЗО. Сначала оформи, как полагается, бумагу, что ты представляешь интересы задержанного. Добейся свидания с Мишей, а если менты будут артачиться, позвони районному прокурору. Если не дозвонишься, тогда звони прямо Погосяну. Домой звони! А мы с Юлей разберемся с этой ребятней…

Когда Мишка ушел, Юля подошла к Стасу и опустила руки ему на плечи.

– Ну что, допрыгался, правдоискатель? Что я тебе говорила? Добром это не кончится! Стас упрямо покачал головой:

– Перестань, Юльчонок! Мы не можем опускаться ниже их уровня. Мы будем действовать только по закону! Только по закону! И Самородов мне о том же твердит уже сколько лет…

– Ну и много ты добьешься по этому закону? – обрезала его Юля, сердито встряхнув пепельными волнами, – Теперь вон Мишка вляпался в дерьмо. И его ничем не вытянешь! Долго не вытянешь! Потому что ты залез на полянку, где пасутся очень серьезные звери… Которые ни шутить с тобой не станут, ни тем более играть по закону или по правилам. Ты же видишь, что в городе творится! Мишку подставили по полной программе! И уверяю тебя: это не последняя наша потеря. А я кое-что предприняла…

Стас обнял ее за талию, привлек к себе и с улыбкой спросил:

– И что же ты предприняла?

– Нашла трех ребят «с прошлым». Не с криминальным прошлым, а с… обидой. Они будут идеальным материалом для работы.

Стас поморщился:

– Тьфу, как ты выражаешься… «Материал для работы»! Нет, Юля, громилы нам не нужны. Наш гром и молнии – это Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Ими мы и будем разить эту нечисть!

Они вышли из офиса, Стас активизировал охранную сигнализацию, потом запер бронированную дверь на оба замка и в последний раз заглянул в только ему заметный глаз видеокамеры наблюдения, замаскированной под шляпку болта в верхнем левом углу дверной панели.

Над городом уже давно сгустились сумерки. Стало холодно. По Морскому проспекту гулял пронизывающий ветер, предвестник колючих январских ураганов.

Юля взяла Стаса под руку, и они медленно зашагали по тротуару.

– Давно хотела у тебя спросить… – осторожно начала девушка. – Почему мы все время занимаемся самыми мерзкими и грязными преступлениями – изнасилованиями, убийствами, организованными преступными группами? Статистика показывает, что бытовые имущественные споры в материальном плане куда выгоднее для маленького адвокатского бюро… Да и жизнь наша была бы куда спокойнее. Мишка сейчас был бы на свободе.

– Жизнь была бы спокойнее – это точно! – с усмешкой произнес Стас. – Но знаешь, как писал Блок, покой нам только снится…

Юля прижалась к его плечу и хотела что-то сказать, как вдруг из темноты перед ними вырос темный силуэт. Стас не успел толком рассмотреть, кто это, как в возду хе полированной поверхностью блеснула длинная пал аса – и он ощутил сильный удар по плечу, резанувший по всему телу от шеи до колен. Стас пошатнулся и чуть было не упал, инстинктивно схватив Юлю за локоть, чтобы сохранить равновесие.

 Девушка пронзительно закричала – не от страха, а из желания испугать нападавшего. Стас увидел, как у него Над головой снова взметнулась палка, он хотел поднять руку, чтобы перехватить ее на лету, но рука не повиновалась… Он еле успел уклониться, когда палка со свистом рассекла воздух в сантиметре от его виска. И в этот момент из мрака уличных сумерек выкатились еще несколько фигур. Это были подростки в черных кожаных куртках – те самые, что последние дни паслись рядом С офисом юридической конторы «Щербак и партнеры». Они обступили Стаса с четырех сторон, отрезая ему пути к отступлению, и принялись осыпать его ударами кушаков и ног. Жестокое и умелое избиение продолжалось Очень недолго: пацаны внезапно налетели, как стая диких зверей, и столь же стремительно бросились врассыпную, когда Стас, обессилев, рухнул на асфальт.

Он потерял сознание всего лишь на несколько секунд придя в себя, попытался встать, но не смог. В голове шумело, правое ухо почти не слышало, страшно болело Правое плечо, куда пришелся самый первый удар палкой, – видимо, это была бейсбольная бита, – и боль Выдавалась по всей руке: он даже не сумел опереться Н а нее. Юля, сквозь зубы бормоча проклятия, присела над ним:

– Ты как, Стасик, ты как? Встать можешь?

Минут через пять он окончательно пришел в себя

и кое-как поднялся на ноги. На языке он ощущал сладковатый привкус крови.

– Боже мой! – воскликнула Юля, разглядев его, как следует. – У тебя разодрана щека! Ты весь в крови! Вот сволочи!

Стас потрогал пальцами окровавленную правую щеку и охнул от острой боли.

– Ну вот, Юльчонок, теперь даже не смогу тебя поцеловать по-человечески, – попробовал он пошутить.

– Отведу тебя в травмопункт – тебе надо губу залатать и перевязку сделать!

Стас решительно покачал головой.

– Нет, Юля, никаких травмопунктов! После того, что сегодня случилось с Ломоносовым, лучше нам держаться от них подальше. Зайдешь в травмопункт, а выйдешь оттуда прямиком в обезьянник… Пошли домой, перевяжешь… Ты же вроде на курсы медсестер в своем Нижнем ходила, сама рассказывала… Зашить сможешь?

Девушка невольно рассмеялась:

– Ну, разве что на швейной машинке… Да не надо тут шить – достаточно широким пластырем стянуть и все зарастет и так. До свадьбы заживет! – Видя, что Стас может самостоятельно передвигаться, она немного успокоилась. – Ты сможешь пешком идти, Стасик?

– Смогу. Не у тебя же на закорках я поеду…

* * *

Когда они, выпускники Петербургского университета, приехали два года назад в Мурманск, Стас привел Юлю к себе в старенькую двухкомнатную квартирку, где они с тех пор и жили вместе. Квартира осталась ему от тетки, старшей сестры его матери, одинокой женщины с вечно печальным лицом, которая в восемь лет заменила ему мать. Стасику было пятнадцать, когда тетя Нюра умерла от рака печени и он остался совсем один. Вер нее, не совсем. Был у него взрослый наставник, морской офицер, которого он смутно помнил с детских лет, когда еще мама была жива. Он к ним нередко захажи вал, и Стасик накрепко запомнил его запах – запах «лажного соленого ветра с моря. Звали того офицера Игорь Васильевич. А фамилия у него была Самородов…

– И что, неужели Самородов сватался к твоей маме? – с нескрываемым интересом спросила Юля, осторожно промыв техническим спиртом рваную рану на правой щеке Стаса. – Молчи! Молчи! – хихикнув, поправилась она. – Сейчас только налеплю пластырь. Потом будешь рассказывать.

 Юля нахмурилась, сосредоточенно засопела и, осто рожно растянув кончиками пальцев узкую ленту пласты ря, наложила ее на рассеченную щеку и разгладила. Е го лицо исказилось от боли, но девушка прикрикнула на него:

 – Тихо! Терпи! Еще не все!

Стас сидел на стуле лицом к ней, без рубашки, на правом плече багровел свежий вздувшийся рубец от удара бейсбольной битой. Все тело было в синяках и ссадинах. Покончив с губой, Юля присела на корточ ки, осторожно тронула кончиками пальцев рубец и вы несла вердикт:

– Надо компресс положить. Если травок нет, то сойде т и спирт… Так, говоришь, Самородов сватался к тво ей маме?

Она собралась уже встать и отправиться на кухню, но Стас удержал ее за плечи, привлек к себе и усадил на колени. Его глаза заблестели.

Сватался… – тихо ответил он. – Да она не хотела. Вне помню… Я вообще мало что помню. Мне про нее тетка рассказывала. Я же мамы лишился, когда мне восемь лет было… Я тогда мало что соображал…

– А отец? Его ты тоже… – Юля не договорила.

Стас прижался губами к ее рту и стал нежно покусывать верхнюю губу с едва заметным золотистым пушком. Она зажмурила глаза и заулыбалась от удовольствия. Стасик был такой ласковый, нежный… У него перехватило дыхание, когда его левая рука мягко легла на ее высокую грудь и проворные пальцы дотронулись сквозь ткань блузки до набухшего соска.

– Ты же избит до полусмерти, а туда же… – промурлыкала девушка горячим шепотом.

Стас не ответил. Он тесно прижался к девушке всем телом, здоровой рукой торопливо расстегивая пуговки на ее блузке, потом его пальцы пятью змейками проникли внутрь, побежали за спину, нащупали застежки бюстгальтера и умело разъединили крючки и петельки.

Она помогла ему: скинула блузку на пол, а он нетерпеливым порывистым движением сорвал с нее розовый, с ажурной каймой, бюстгальтер и высвободил два тугих гладких полушария. Его влажные губы аккуратно обхватили коричневый сосок, и горячий язык пустился в порывистый танец… Юля застонала от наслаждения – и по всему ее телу пробежала волна дрожи.

– Пойдем, пойдем на кровать, – шепнула она ему в ухо, мимолетно пощекотав языком ушную раковину Она знала, что от такой ласки Стас возбуждался мгновенно.

…Они стали любовниками два года назад, когда въехали в эту квартиру – в Питере они были только друзьями прекрасно понимая, что долго не смогут сохранить эти отношения, но не торопили события, позволяя им развиваться своим чередом. После зашиты диплома, уговори и двух приятелей-земляков и подругу Юлю организовать в Мурманске частное адвокатское бюро, Станислав да и не предполагал, что Юля вот так запросто согласится переехать к нему. Еще находясь в Петербурге, он начал подыскивать для нее недорогую съемную квартирку, как вдруг на его почти шутливый вопрос, не хочет ли она жить у него, Юля сразу ответила: «Хочу». Ее неожиданное согласие Стаса обрадовало, хотя и немного смутило. Он плохо представлял себе совмест ную, а тем более семейную жизнь… Но все получилось очень естественно – они просто вместе приехали сюда к вокзала, вместе вошли, вместе начали прибираться, Юля помыла грязнющие окна, выволокла кучу мусора, а он по ее просьбе переставил кое-какую мебель, точнее, Большую двуспальную кровать, которая стояла у окна, В Юле это совсем не нравилось. «Я не люблю, когда свет б ьет в глаза», – без обиняков объяснила она. В их первую ночь Юля взяла инициативу на себя, и вот тогда-то она выяснила, что ушные раковины у Стаса – самая чут кая эрогенная зона…

 – Давай-ка сегодня я сверху, – не предложила, а решительно заявила Юля, ловко оседлав Стаса.

Аккуратно, стараясь не потревожить его ушибленное плечо, она прижалась к нему голой грудью и стала мед ленно покачиваться всем телом вперед-назад, вперед- назад… Стас лежал не шевелясь, закрыв глаза и слегка приоткрыв губы: он пребывал в предчувствии взрыва болезненного наслаждения, которое нарастало медленн о и мучительно, но в то же время сладко! Юля ускори ла движения, привстав на локтях. Он ловил губами ее соски, промахивался – и от этого его возбуждение еще больше нарастало.

И вдруг по его бедрам пробежали две горячие змей ки - навстречу друг дружке. Стас выгнул спину и обхва тил ее обеими руками за спину, морщась от тут же пронз ившей его правое плечо режущей боли. В этот миг наступила долгожданная разрядка, и боль в плечесоединилась с другой сладостной болью. Коктейль острых ощущений получился настолько мощным, что у него закружилась голова и он протяжно и громко за-? стонал. А Юля уже скакала на нем во всю прыть, вверх вниз, вверх-вниз, запрокинув назад голову, и через секунду или две она исторгла пронзительный крик! наслаждения…

Обессилев, они лежали рядом и молчали.

– Ради такого стоит подвергаться бандитским нападениям хоть каждый вечер, – хрипло проговорил Стас и зарылся лицом в ее пепельные локоны.

– Так что с Самородовым? – после паузы напомнила Юля. – Ты начал говорить, что Игорь Васильевич сватался к твоей матери…

Стас ответил не сразу. Он привстал на смятой простыне, оперся на левую руку и внимательно посмотрел на Юлю.

– Знаешь, я ведь об этом никому еще не рассказывал. Ты – первая… Но если уж начинать, то с самого начала. – Он помолчал. Было понятно, что этот рассказ дается ему нелегко. – Это было в ноябре восьмидесятого. Мама… я тогда еще на свет не родился… вернулась сюда из Перми. Она же была родом из Мурманска. Работала медсестрой в системе исправительно-трудовых учреждений, много моталась по стране, а как забеременела, приехала рожать в родной город…

– Так она на… зонах работала? – тихо уточнила Юля, закутавшись в одеяло.

Он кивнул.