Текст книги "Новые демиурги (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– На случай, если будут спрашивать, запомни: раньше тебя звали Юрой Пафнутьевым, твою мать – Валентиной Тимофеевной, а жил ты в России, в городе Мончегорске. Как все там выглядело, ты и так помнишь. Твоя мать недавно померла, поэтому тебе пришлось остаться здесь. Думаю, донимать тебя сильно не будут, пожалеют сироту. Присматривайся к людям, если увидишь явно не здешних, с ними – ни слова! А в остальном полагаюсь на твое благоразумие, Джорджи.

Понимающе улыбнувшись Винсенту, мальчик отправился наводить контакты со сверстниками.

Жизнь постепенно входила в свою колею, и вдруг примерно через месяц после сотворения Джорджи в дом к Шелтону заявилась группа иностранных гостей. Они долго о чем-то беседовали в хозяйском кабинете с самим Винсентом, Кевином и Стивеном, затем всей компанией заглянули в комнату Джорджи. Мальчик не знал, что и подумать: эти люди смотрели на него с таким потрясенным благоговением, словно он по меньшей мере ангел, спустившийся с неба, затем, не задав ни единого вопроса, тихонько вышли. Вечером Джорджи отправился к опекуну за разъяснениями.

– Дядя Винсент, ты же говорил, чтобы я с чужаками ни в коем случае не контактировал, а этих тогда зачем привел? Они же не с нашего острова!

– Дело в том, Джорджи, что эти люди для нас не совсем чужие. Они тоже гностики, только из другой секты. Они принципиально отреклись от занятия магией, не почитают Симона и за нашими делами до сих пор следили со стороны. Но твое появление на свет даже они проигнорировать не могли.

– Но ведь вы же меня не с помощью магии создали?

– А это не имеет значения. Если мы сумели сотворить то, что по понятиям гностиков доступно только эонам, значит мы куда ближе подошли к постижению истины, чем они. Видал, как они на тебя смотрели? Вот то-то! Привыкай, думаю, это еще не последние паломники, которых ты здесь увидишь, – добродушно потрепав Джорджи за отросшую шевелюру, Винсент в самом приятном расположении духа отправился к друзьям делиться впечатлениями.

– Этих мы, считай, покорили, – Кевин тоже пребывал в эйфории. – Если сюда потянутся еще и каббалисты, можно будет подумать о создании объединенной гностической церкви под нашим, естественно, идейным руководством.

– Кабы они только не растрепали о мальчике, где не надо, – вмешался Стивен. – Полиции, даже кириатской, начхать на теологические споры, а вот подросток неясного происхождения их очень заинтересует. Можно, конечно, притупить их бдительность деньгами, но это все ненадежно, и не факт, что, раз получив мзду, они не захотят доить нас и дальше.

– Ты ж вроде оформил все бумаги?

– Эти бумаги хороши, пока никто не вздумает наводить справки. Даже местные неповоротливые бюрократы легко выяснят, что в России преспокойно живет другой Юрий Пафнутьев.

– Пусть себе живет. А здесь будет жить усыновленный из России Джордж Шелтон. И всем представителям местных властей, кто вздумает докапываться до его происхождения, будем объяснять, что в России существует тайна усыновления, а значит, их требования неправомерны.

– Хм. Так ты собираешься его усыновить?!

– Да, Стив, я тут подумал на досуге и понял, что уже не смогу с ним расстаться. Раньше у меня была в жизни цель, которой я отдавал все, теперь она достигнута. И с чем я теперь остался? Семьи нет, обзаводиться ей поздно.

– Люди и после пятидесяти женятся.

– Да, но не в первый же раз?! Нет, Стив, мне видно так и суждено дожить жизнь холостяком, так пусть хоть не одиноким. Кстати, я уже обещал Джорджи усыновить его в случае его хорошего поведения. Как видите, он очень старается.

Кевин со Стивеном переглянулись и дружно вздохнули, затем Стивен неохотно промолвил:

– Нет, ты, конечно, имеешь полное право его присвоить...

– А почему бы тебе не обзавестись своим?

– Я же все время в разъездах и жены нет. Кто мне отдаст сироту? Да и чем ему в такой семье будет лучше, чем в приюте?

– А зачем тебе искать какого-то сироту, Стив, когда в наших силах сдублировать любого понравившегося пациента?

– Так ты предлагаешь повторить?...

– А почему нет? Нам даже скорее всего придется это делать. А то вдруг кому-то из наших потенциальных единомышленников вздумается поставить под сомнение происхождение Джорджи? В науке доказательством может служить только повторяющийся результат эксперимента. Вот ты бы хотел обзавестись сыном?

– Когда-то хотел. Вот только мне хотелось дать ему традиционное британское воспитание, а моя девушка оказалась из либеральной семьи... Да и мое увлечение гностицизмом она не одобряла. В общем, не сошлись характерами, и пришлось жить аскетом.

– Ну так за чем дело стало? Выбери себе мальчика из числа наших будущих пациентов, доставим ребенка сюда под предлогом особой сложности операции, скопируем, а дальше воспитывай новообретенного сына, как знаешь. А ты, Кевин, что молчишь?

– Да у меня, ребята, в отличие от вас, когда-то была семья...

– Ну и...

– Почему-то все время хотелось иметь дочку, но не срослось... Поругались с женой на почве моей проповеднической деятельности, в результате развод. Он уже была беременна, но рожать от меня не захотела... Не хочу об этом вспоминать.

– Ну, значит тебе скопируем девочку. И не маши руками, плох тот ученик, который не смог хоть в чем-то превзойти учителя, а ведь Симону не доводилось телесно воплощать женские души. А мы попробуем!

– Ладно, ладно, уговорил...

– Тогда тащи свою картотеку, будем для вас двоих подбирать подходящие кандидатуры...

Глава 10.

Своя компания.

В роли единственной белой вороны среди достаточно дружелюбного, но не обремененного познанием высоких философских материй детского населения Ниунау юному Джорджи довелось пробыть не долго. Месяца через два после его сотворения по уже отработанной технологии была создана одиннадцатилетняя Софи – копия больной раком хорватской девочки Анны Матосевич. Еще через пару недель на острове появился десятилетний Эдди – Стивен подсуетился и в качестве прототипа для своего будущего сына раздобыл природного англичанина Питера Дэвидсона. Родители Пита с просьбой о помощи в компанию «Глобальный изыскатель» не обращались, просто не успели бы, но когда их попавший под трейлер сорванец умирал от тяжелых травм, не совместимых с жизнью, от нежданного предложения спасти сына при помощи экспериментальной операции, разумеется, отказываться не стали. Буквально собранный заново Пит вернулся в итоге, абсолютно здоровый и ничуть не растерявший его природного авантюризма, к обезумевшим от счастья родителям, оставив в наследство своему дублю все издержки собственного необузданного характера.

Наконец-то у Джорджи появились друзья, с которыми можно было откровенно беседовать обо всем. Объединенные общей тайной происхождения дети, естественно, лепились друг к другу, держа на расстоянии остальных сверстников, и те вскоре прекратили попытки завести дружбу с кем-либо из этой троицы. Джорджи, имевший из всех троих наибольший стаж жизни на острове и потому ставший для Софи и Эдди источником знаний о местных порядках и обычаях, неожиданно ощутил себя старшим братом, наставляющим младших. Приятное, надо признать, чувство, особенно для уверенного в себе пацана, у которого в прежней жизни (точнее, в жизни его прототипа Юры Пафнутьева) не было ни братьев, ни сестер, ни возможности как-то проявить свои лидерские качества. Все бы хорошо, да только наставляемые порой подводят...

Правда, с Софи никаких особых проблем не возникало. Девочка оказалась на диво вдумчивой и серьезной, упорно учила изначально незнакомый ей английский язык и даже умудрялась кое-как объясняться с Джорджи на смеси своего родного сербско-хорватского и его русского, освоившись же, начала выдавать столь трезвые суждения, что мальчику порой казалось даже, что она его старше. Лишь вычитав в какой-то педагогической книге, что девочки в этом возрасте развиваются быстрее пацанов, а потом все приходит в соответствие, Джорджи несколько успокоился на ее счет.

Но вот Эдди!... Этот деятель умудрялся влипнуть во все неприятности, какие только были возможны. Едва научившись управляться со своим телом после операции и впервые получив разрешение прогуляться на пляж со всей компанией, он умудрился повздорить там с Джонни Лоуренсом, сыном одного из институтских сотрудников. Ссора вполне естественным образом переросла в драку, и Эдди, даже уступая своему противнику в росте и весе, сумел сбить его с ног и основательно извалять в песке. Слух о происшествии быстро дошел до Стивена, и вечером того же дня юный Эдди впервые в жизни познакомился с традиционным английским средством воспитания необузданных мальчишек – специальной гибкой тростью для порки с загнутой рукоятью. Осторожно поглаживая в ванной комнате вспухшие на заднице красные полоски, Эдди жаловался Джорджи на свою горькую судьбу и клятвенно обещал, что он больше никогда... нигде... ни с кем... Обещаний своих он, разумеется, так и не сдержал.

Мало того, что все островные птицы, кажется, стали считать Эдди своим личным врагом – так удачно он палил по ним из рогатки, мало того, что его принялись обходить стороной никого и ничего доселе не боявшиеся островные коты, так даже сотрудники институтской охраны теперь нервно вздрагивали, когда юный воспитанник Стивена Ньюбери проходил рядом. Разумеется, подобная слава не могла остаться безнаказанной, и Эдди стал получать регулярные дерки раз в неделю, а то и чаще, последовательно познакомившись со шлепанцем, тоузом, точильным ремнем и розгами, правда, за неимением на острове берез, не традиционными английскими, а сделанными из жестких пальмовых листьев, но оттого не менее болючими. Принимая очередную кару от опекуна, Эдди громко каялся в своих прегрешениях, но стоило пострадавшей пятой точке хоть немного поджить, как здоровый пофигизм привычно брал верх, и Эдди вновь пускался во все тяжкие.

...Вернувшись домой из лаборатории, где его уже понемногу допускали к более ответственной работе, нежели мытье пробирок, Джорджи, наскоро переодевшись, решил заглянуть к друзьям. Софи, к его удивлению, увлеченно читала толстую книгу с непонятными знаками на страницах.

– Что это?

– Учебник арамейского.

– Э-э-э... А зачем?

– А затем, чтобы читать в подлиннике философские работы взыскующих истины. Очень многие из них именно на арамейском написаны. Ну еще, конечно, на иврите, коптском, древнегреческом, арабском, санскрите...

– И ты все это собралась выучить?!!

– Ну, может не все... но по крайней мере постараюсь. Кевин говорит, что обязан кому-то передать свои знания. Он мне уже целую программу обучения составил. Скоро, например, я приступлю к изучению Каббалы. Она, кстати, тоже на арамейском писалась.

– А разве все это давно ни переведено?

– Во-первых, не все, сейчас в мире слишком мало знатоков арамейского, чтобы этим заниматься, во-вторых, археологи постоянно находят все новые документы, и в-третьих, знал бы ты качество этих переводов! Кевин говорит, что многие догматы современных церквей суть заблуждения, порожденные дурными переводчиками с арамейского на греческий.

– Ага, Винсент мне тоже об этом говорил. Только он меня древние языки учить не заставляет.

– Зря. У тебя, по-моему, способности к языкам...

– Разве что к современным европейским. Ну, еще латынь немного знаю, без нее в медицине никуда.

– А твой опекун из тебя медика хочет сделать?

– Не-а, скорее генного инженера. Ну, он же в основном практик, а не философ, как твой. Он мне уже сейчас генетику преподает, о всяких научных достижениях рассказывает, об операциях, которые в институте уже проводят и еще только хотят проводить. Знаешь, это так интересно, оказывается! У моего прототипа в Мончегорске таких учителей в школе и в помине не было, никто его наукой увлечь не пытался, хоть он и учился хорошо, пока не заболел. Ну, может просто всерьез не воспринимали, маленький еще, дескать... А Винсент, он все понимает и объясняет прекрасно. Он меня и основам бухгалтерии пытался обучить, но тут уж... – Джорджи скорчил такую рожицу, словно только что слопал лимон. – Короче, не по мне это.

– Он тебя усыновить обещает?

– Да, если буду делать успехи. И компании свои в наследство обещал оставить, он же немолодой уже и своих детей у него нет...

– И мой тоже об этом говорит. Слушай, может они и правда нас себе на смену готовят? Только тогда нам без хорошего бухгалтера не обойтись! Как ты думаешь, из Эдди бухгалтер выйдет?

– Пфе... – о математических способностях младшего товарища Джорджи был очень невысокого мнения, – из него скорее каскадер получится, если он когда-нибудь со своим темпераментом научится совладать. Где он, кстати?

– У себя, наверное. Он сперва тут ошивался, читать мешал, потом усвистал куда-то, потом его обратно привели под конвоем и наверняка в комнате заперли. Если Стивен еще не вернулся, должно быть, так там и сидит.

– А пошли проведаем!

Когда они подошли к месту обитания Эдди, выяснилось, что Стивен таки вернулся уже, поскольку из-за дверей явственно доносились детские взвизги и завывания. Живо представив себе всю картину происходящего, Джорджи и Софи сочли благоразумным подождать в коридоре. И лишь когда дверь распахнулась и оттуда широкими шагами вышел все еще явно раздраженный Стивен, они тихонько просочились в комнату. Объект традиционного британского воспитания, весь красный и встрепанный, все еще продолжая тихонько всхлипывать, одной рукой натягивал штанишки на пострадавшее место, а другой размазывал слезы по лицу. Достав чистый платок, Софи помогла ему привести себя в порядок и только после этого приступила к расспросам.

– Чем он тебя сейчас?

– Ро-о-озгами...

– И много влепил?

– Двадцать ударов. А грозился вообще пятьдесят!

– А что ты умудрился натворить такого, что он тебя так?

С трудом подавляя желание вновь расплакаться и поминутно шмыгая носом, Эдди поведал грустную историю, как они с мальчишками ныряли с воду с пустого причала, потом там же, на причале, затеяли игру в футбол, и именно он, Эдди, засандалил мяч далеко в сторону, да так неудачно, что раскокал освещающий причал прожектор, после чего был пойман местными охранниками правопорядка и с позором доставлен домой.

– Я клялся, что не хотел, что все случайно вышло, а он и слушать ничего не стал... – с обидой протянул Эдди, осторожно поглаживая обтянутую шортиками попку. – И ведь несправедливо же, тех пацанов родители только отругают, а меня Стив чуть что, так сразу... Почти каждый день лупит!

– А ты почти каждый день попадаешься, – резюмировал Джорджи. – Эдди, у тебя что, шило в попе, что ты и минуты спокойно посидеть не можешь, или в голове вместо мозгов опилки? Что ты за человек такой, что тебя даже розги сдержать не в состоянии?!

От таких вопросов бедный Эдди совсем скис. Аккуратно пристроившись на краешке кровати и подложив при этом ладони под особо пострадавшие места, он с горечью сказал:

– Да не знаю я, Джорджи... Когда задница болит сильно, я ж сам себе клянусь, что стану теперь самым послушным мальчиком на острове, а как чуть отпустит... ну... в общем... как-то обо всем забываю. А потом все по новой... А Стив с каждым разом все больнее дерет!... Сил уж моих нет дальше терпеть... А он обещал еще какой-то хлыст из буйволиной кожи купить... Ой, мамочки!... – Эдди столь живо представил себе собственные печальные перспективы, что у него даже слезы потекли. Пришлось Софи опять браться за платок.

Джорджи, честно признаться, тоже никакого выхода для приятеля не видел. Раз уж человек хронический болван и не способен контролировать собственные поступки, то никакой деркой ему ума не прибавишь. Если в подсознании Эдди еще жила полученная по наследству от прототипа память об английских социальных работниках, к которым можно обратиться за помощью, чтобы пришли и защитили его задницу, то и тут его ждал полный облом. На Ниунау людей этой профессии отродясь не водилось, да и в столице Кириату искусственно созданный мальчик, ничей гражданин, живущий по подложным документам, не смог бы рассчитывать ни на какую защиту. Так что некуда Эдди деваться от своего опекуна, хочешь – не хочешь, а придется ему как-то приспосабливаться. Другой вопрос, зачем это Стивен выбрал для копирования этого неуправляемого английского хулигана, никого получше что ли не смог найти? Или специально искал такого, кого дрессировать можно будет?

– Не хнычь! – резко сказал он Эдди. – Слезами твоему горю не поможешь! Лучше перестань с поселковыми пацанами дружбу водить, и впредь от нас с Софи ни на шаг! Чего кривишься? Скучно тебе? Лучше пусть будет скучно, чем очень больно, а то при такой тенденции Стив тебя однажды до потери сознания запорет, ну, или попу окончательно в отбивную превратит! Да, будешь таскаться за нами, как козленок на привязи, но зато ни в какие больше серьезные неприятности не попадешь, мы же с Софи не попадаем!

– Да-а, вы, если и ошибаетесь, вас никто и пальцем не трогает, а меня-то Стив за каждую мелочь... – обидчиво проныл Эдди.

– А мы тебя одергивать будем, чтобы не случалось никаких таких мелочей! Лучше скажи, Стив обещал тебя усыновить, ежели исправишься? Нам с Софи опекуны такое обещали.

– Да не помню я...

– Попробуй выяснить на досуге. В принципе, какие-то ведь виды у него на тебя имелись, раз создавал? Если окажется, что да, то вот тебе и достойный стимул для хорошего поведения. Может, потом еще вместе в компании работать будем. Ладно, Эд, давай отдыхай теперь, лечи свою задницу и держи хвост морковкой!

Эдди, не до конца еще привыкший к русским пословицам старшего товарища, не удержавшись, хихикнул. Настроение его, пусть самую чуточку, но повысилось. Оставив юного шкодника отлеживаться после наказания и приводить в порядок мысли, Джорджи и Софи отправились гулять. Мысль, что может когда-то им и самим придется возглавить компанию, лучше обмозговать на природе, подальше от чужих глаз. А учеба? Учеба может пока и подождать...

Глава 11.

Удар судьбы.

Джордж Шелтон после длительного перелета на родной остров из России с пересадкой в Сиднее, даже не зайдя домой, сразу же отправился к Винсенту с отчетом о поездке. Несмотря на молодость, двадцатипятилетнему Джорджу уже доверяли вести переговоры от лица фирм, принадлежавших Шелтону старшему, не самые важные, конечно, ну да это у него все еще впереди. Во всяком случае, сам Джордж в своих менеджерских талантах ничуть не сомневался. Обнявшись с человеком, которого уже двенадцать лет привык называть отцом (хотя биологически тот таковым не был, да и юридически усыновил Джорджа в результате весьма сомнительной в правовом смысле процедуры), молодой бизнесмен попытался вручить ему тексты подписанных в поездке договоров.

– Не сейчас, Джорджи... У меня конференция в Лондоне на носу, там все ждут моего доклада, а он до сих пор не закончен. Боюсь, дописывать придется уже в полете, так что второстепенные вопросы пока подождут. Лучше расскажи, каковы твои впечатления от бывшей родины. Слыхал, ты там с родственником повстречался?

– Совершенно случайно столкнулся в одном московском ресторане... Издалека бы я на него и внимания не обратил, а тут прохожу мимо столика и вдруг вижу лицо, очень похожее на мое. Я понимаю, отец, что это было не очень разумно, но я просто не смог преодолеть искушение познакомиться...

– Это лишь еще одно доказательство того, Джорджи, что нас по жизни ведет провидение... Он не очень удивился?

– Удивился, разумеется, не часто же сталкиваешься со своим двойником. Я, конечно, не стал объяснять ему, кто я есть на самом деле. А так посмеялись своему сходству, посидели, побеседовали немного...

– И как он тебе?

– Знаешь, он какой-то уже... эээ... как бы это лучше выразиться, потрепанный жизнью, что ли. Лицо огрубевшее, под глазами мешки, и, похоже, уже начинает спиваться. Успел техникум закончить, в российской армии отслужить, а выше должности экспедитора не поднялся. Жаловался, что платят мало, а куда еще податься – не знает.

– Очень печально, – вздохнул Винсент, – а ведь какой перспективный мальчик был... А еще говорят, что таланты, мол, всегда пробьются! Нет, мой дорогой, невежественная среда очень сильно затягивает. Вот поменять тебя тогда с ним местами, как думаешь, кто бы сейчас кого жалел?

– Он меня, – усмехнулся Джордж. – Да я понимаю, отец, что у нас здесь на острове просто рай земной и скопище титанов мысли!

– Да, и одному из этих «титанов» ты сейчас отнесешь свои документы, пусть все обсчитает и оприходует. Мы с Кевином и Стивеном вылетаем буквально через час, ты остаешься за старшего, – Винсент поднялся, устало утер пот со лба. – И еще, Джорджи... если со мной вдруг что случится, ну, мало ли, все мы смертны... прошу тебя, не бросай Оливера. Я недавно оформил завещание на вас троих, но он же еще малолетний, не сможет прожить без опеки, а мало ли кто захочет его опекать и какие мысли у этого кого-то вызовет столь жирный куш, доставшийся мальчику... Ну, ты меня понял...

Джордж согласно кивнул и подозрительно вгляделся в отца. Что это он вдруг о смерти заговорил-то? Ну да, немолод уже, за шестьдесят, вон, и волосы уже седеют, но вроде еще крепок на вид и никакими болезнями особыми не страдает. Или скрывает что? Винсент взгляд выдержал и больше ничего не произнес. Попрощавшись с отцом, Джордж отправился на поиски братца Джулиана.

Джулиан появился в их семье вскоре после того, как восемнадцатилетний Джордж, освоив экстерном курс средней школы, уехал с острова в Англию поступать в университет. Заглянув на Ниунау в свои первые каникулы, он неожиданно обнаружил в родном доме кудрявого черноволосого пацана, хвостом ходящего за Винсентом. Юный Джулиан в избытке обладал именно теми способностями, которых так не хватало Джорджу: он как орехи щелкал сложные математические задачи и с увлечением осваивал бухгалтерскую премудрость, обещая со временем вырасти в финансового гения. Джорджа он сразу признал как старшего брата и доверял ему свои сокровенные мальчишеские тайны, благо, что главный их секрет – способ появления на свет – был у них общим. С каждым появлением на острове в очередные каникулы Джордж наблюдал, как растет младший братец, как все больше втягивается в дела компании, все лучше помогает Винсенту в бухгалтерских делах. Вернувшись, наконец, на Ниунау с университетским дипломом, Джордж был уверен, что Джулиан вскоре последует по протоптанной им тропе, но нет, тот за последний год успел фактически занять должность секретаря при Винсенте, освободив приемного отца от всякой мелкой управленческой рутины, и менять это место на студенческую скамью не испытывал ни малейшего желания. «Я смотрел программы подготовки математиков в Кембридже и Оксфорде, и поверь, не увидел там ничего нового для себя, – заявил он как-то Джорджу, – а если мне еще какой курс понадобится, я его здесь экстерном освою!» Как говорится, кто бы сомневался!

Найдя, наконец, брата, заполняющего какие-то формы на экране компьютера, Джордж выложил перед ним свои бумаги:

– Отец распорядился оприходовать.

– Угу, подожди минутку, – кивнул Джулиан, не отрывая глаз от экрана. – Успешно съездил?

– Даже успешнее, чем ожидал. Не поверишь, я случайно встретился в Москве со своим прототипом. Очень мило побеседовали.

– И как он?

– Спивается. И вообще неудачник по жизни. Отец полагает, что его просто среда заела. Ты-то за своим следишь? Не хочешь смотаться на недельку в Тернополь повидаться с ним?

– С Марком-то? Так он уже там не живет. Недавно они всем семейством в Израиль эмигрировали. Почему-то мне кажется, что с его способностями он там пробьется.

– Ну, если они такие же, как у тебя... Во что там могут впрячь гениального математика?

– Не преувеличивай, какие мы с ним гении, все же не Гауссы и не Галуа... А впрячь могут во что угодно, хоть в ядерный комплекс, отец говорил, что Марк с детства интересовался ядерной физикой.

– О, а какие возможности для шпионажа открываются, если он все же туда попадет! Представь, в один прекрасный день его тайно похищают, а на его место внедряют тебя! Никто же там и понятия не имеет, что у него есть генетический близнец!

– Не-а, не прокатит! – усмехнулся Джулиан. – Дело в том, что мы с ним не точные копии. Видишь ли, Марка, как и всех еврейских мальчиков, после рождения обрезали, а Винсенту плевать было на такие детали, и мое тело вырастили, так сказать, в генетически обусловленной форме. Нет, я конечно не цепляюсь так за эту полоску кожи, но свежий рубец-то не скроешь...

– Ладно, шутки в сторону, ты не знаешь, куда это отец намылился?

– На конференцию в Лондоне. Что-то связанное с новыми тенденциями развития венчурного бизнеса. И не он один, все наши старики туда летят.

– А руководство компанией, значит, на тебя оставили?

– Да какое там руководство, только текущие счета проплачиваю. Если возникнет необходимость принять какое-то важное решение, я должен буду немедленно связаться с отцом.

– Ну, это понятно...

За спинами у них тихонько скрипнула дверь. Обернувшись, Джордж увидел в открывшейся щели любопытный глаз, полуприкрытый светлой прядью.

– Гляди-ка ты, и младшенький пожаловал... Оливер, брысь отсюда!

Дверь немедленно захлопнулась.

Тринадцатилетнего Оливера Джордж искренне почитал за ходячую нелепость. Он прекрасно понимал, зачем Винсенту понадобился Джулиан с его математическими способностями, но какая нужда была год назад создавать дубль юного датчанина Ларса Мадсена, это до его сознания не доходило. Пухлощекий блондинчик был туповат, слаб характером, обладая, кажется, одним-единственным талантом – ластиться ко взрослым. Но уж в этом искусстве он не имел себе равных! Возмущенные его поведением поселковые пацаны даже наградили его кличкой Лизун. И самом деле, что это за мальчишка такой, послушный до одури, до отвращения вежливый со всеми взрослыми и заторможено робеющий в общении со сверстниками. Оливер никогда не дрался, не лазал по деревьям, не гонял в футбол, не купался в лагуне в отсутствие взрослых, не играл в туземцев, не пачкал свой щегольский белый костюмчик, не бранился нехорошими словами, не... не... не... Даже девчонки на острове и то вели себя куда раскованнее и активнее. Чувствуя неприязненное к себе отношение со стороны ровесников, Оливер старался лишний раз не покидать дома и вообще обходить поселковую ребятню десятой дорогой. Зато стоило кому-то из взрослых обратить на него свое благосклонное внимание, как его красивая мордашка моментально приобретала преданное щенячье выражение, и мальчик изъявлял полнейшую готовность исполнить все, о чем его только ни попросят. Порой даже до абсурда доходило. Нет ни у кого времени возиться с Оливером, так его усадят на стул, прикажут тихо сидеть, и он сидит как каменный истуканчик. Час сидит, два сидит, о нем уж позабыли все, а он все сидит и даже голоса подать не смеет, ждет, когда разрешат подняться. Любимым занятием Оливера было пробраться потихоньку в кабинет Винсента, когда хозяин там работает, и, если сразу не отошлют, втиснуться с краешка на хозяйское кресло, прижаться к боку приемного отца и тихонько сидеть там, упоенно ловя каждое обращенное к нему слово и каждый брошенный на него взгляд. Работники компании уже настолько привыкли видеть Оливера рядом с Винсентом, что даже самые конфиденциальные вопросы решали, нимало на озабочиваясь присутствием мальчика, все равно, мол, ничего не поймет. Странности поведения самого младшего братца изрядно забавляли Джорджа, но, пытаясь всему найти рациональное объяснение, он как-то поинтересовался у отца: что это с мальцом? Винсент объяснил, что прототип Оливера с раннего детства был тяжелым инвалидом, не способным выжить без постоянной опеки взрослых и могущим в ответ платить им только своей привязанностью. Эта модель поведения крепко-накрепко засела в сознании мальчика и перешла по наследству его дублю. Разъяснение выглядело разумным, но все равно не давало ответ на вопрос, зачем отцу понадобился именно такой Оливер, вместо домашней собачки он его завел, что ли?

Закончив дела с Джулианом, Джордж удалился в свою комнату. Хотелось отдохнуть после поездки, но душу все больше томило какое-то нехорошее предчувствие. Попытался забыться с интересной книгой, но чтение тоже как-то не пошло. Совсем изведшись, вернулся к брату и попросил его проверить последние новости мировых информагентств. Первый же заголовок, вылезший на экран, бросил Джорджа в холодный пот: «Катастрофа авиалайнера над Австралией.» Маршрут отцовского самолета должен был пролегать именно в тех краях... Сперва еще теплилась надежда, что, может быть, разбился совсем не тот самолет, мало ли их летает над Австралией! Но с каждой новой подробностью авиакатастрофы, попадавшей на информационные ленты, надежда эта таяла и скукоживалась. Да, именно тот рейс... Взрыв при падении, обломки разбросало на большой площади... Никто из людей, находившихся на борту, не выжил... Когда прошла информация, что среди пассажиров погибшего авиалайнера числились Винсент Шелтон, Кевин Уилсон и Стивен Ньюбери, все телефоны в доме буквально взорвались от звонков. Кто-то выражал соболезнование, кто-то просил дать интервью. Собрав кое как свободных от работы или не слишком загруженных ею сотрудников компании и засадив их отвечать на звонки, Джордж созвал на совещание Джулиана, Софию и Эдуарда. Все трое прибыли незамедлительно.

– Полагаю, все знают, какая беда нас только что постигла, – промолвил Джордж, когда все расселись по местам. – Хотя у меня лично все это до сих пор в голове не укладывается. Уж от чего только мы тут ни страховались, какие меры безопасности ни предпринимали, и вдруг такая нелепая случайность...

– Ничего случайного в таких делах не бывает, – убежденно произнесла София, кутающаяся в любимую черную мантию своего приемного отца Кевина. – Значит, они сполна выполнили свою земную миссию, и теперь Высшие силы их отозвали. Надеюсь, они закончили на этом череду своих земных воплощений.