Текст книги "Новые демиурги (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Мальчик послушно кивнул и сделал попытку последовать совету. В своем знании английского он сомневался, но, к его удивлению, нужные слова как-то сами всплыли из подсознания. Радостно обменявшись с дядей Винсентом парой малозначащих фраз, мальчик удовлетворенно откинулся на подушку.

– Молодчина, Джорджи! А теперь отдыхай. Ты еще не отошел от операции, и тебе пока надо много спать. До завтра, парень!

За дверями операционной Шелтона с нетерпением поджидал Уилсон.

– Ну, как он?

– Высшие силы, Кевин, были сегодня на нашей стороне! Все куда лучше, чем могло бы быть. Он неплохо управляется со своим телом, он вполне адекватен психически, проблемы только с памятью, но тут уж наша вина.

– Не то затерли? И кем он себя осознает?

– Если честно, с этим затиранием мы вообще наломали дров. Он помнит образы всего того, что окружало Юру Пафнутьева, но не может вспомнить ни одного имени. В результате он осознает себя русским мальчиком из северного города, некогда болевшим раком, но теперь счастливо от него излечившимся. Боюсь, будет трудно убедить его, что все это не имеет к нему никакого отношения. К счастью, мне удалось внушить ему, что его зовут Джорджи. Кевин, меня сейчас гложет мысль: а вдруг все это означает, что у них с Юрой теперь одна душа на двоих?

Уилсон решительно замотал головой.

– Ни в коем случае, Винсент, это всего только перекопированная вами память. Душа вообще, как правило, не помнит своих прежних реинкарнаций. Разве что случится что-то экстремальное... Клиническая смерть или шок какой большой... Вот если тогда он заговорит, к примеру, на языке, которого никогда не изучал, или начнет вспоминать о местах, где никогда не был, о людях, с которыми никогда не встречался, то тогда да, это явно будут воспоминания души о ее предыдущем воплощении. Особенно часто такое случается, когда человек попадает под молнию, но при этом выживает.

– Ну, не под молнию же его подставлять... Да и это еще не доказательство, вдруг с этим Юрой в аналогичных обстоятельствах случилось бы то же самое. В обычной жизни различие душ как-то проявится?

– Когда-нибудь проявится, Винсент, и скорее всего, в обстоятельствах их жизни. У каждой души своя собственная карма, и то, что придется претерпеть одному, вполне может миновать другого. Различия уже скоро начнутся, ведь твоему Джорджи суждено остаться здесь, а его прототипу – возвратиться в свой зачуханный Мончегорск. Как тебе, кстати, этот мальчик?

– Юра-то? Знаешь, Кевин, у меня такое ощущение, что нам несказанно повезло с прототипом нашего творения. Я с ним тут побеседовал немного. Умница, на удивление развитый и ответственный парень, и английский хорошо знает. И как только умудрился изучить... И это при том, что он из бедной неинтеллигентной семьи, и город его родной – отнюдь не центр культуры, и в больницах он сколько провалялся... Даже жалеть его начинаю – вряд ли он сумеет выбиться в люди в этом своем заштатном городишке. В лучшем случае его ждет судьба рядового инженера или врача местной больницы – и то если еще до этого его кто не зарежет по пьяни...

– Ну, стало быть, Высшие силы содействуют нам в нашем проекте, в нужный момент приведя к нам именно этого мальчика. Может, это рука судьбы, что первый твой эксперимент с Ильей так вовремя прервался против твоей воли.

– Да, я это уже понял. По сравнению с Юрой, мой первый избранник – всего лишь болтливый смазливый мелкий шалопай. Счастье, что Джорджи не с него скопирован. Но теперь я не знаю, что мне делать дальше с моим творением, раз с его появлением на свет в мир явилась новая человеческая душа. Симону было легче: он как создал своего мальчика из воздуха, так его потом и дематериализовал. А вот нам как быть? Как легализовать Джорджи?

– Думаю, выход есть, Винсент. Многим ли здесь известна биография Юры Пафнутьева? Только нам с тобой, ну, еще Стивену. Почему бы не попытаться убедить остальных, что он – приютский ребенок, или что его мать скоропостижно скончалась? Давай отправим его в столицу Кириату в сопровождении Стивена. Там, при открывающейся клинике, работают российские представители, вот им и передадим мальчика для возвращения на родину вместе с остальными пациентами, причем так, чтобы никто из обитателей Ниунау о том не прознал. А Стивен, тем временем, возвратится сюда на нанятом легком самолете и якобы привезет с собой мальчика, оказавшегося никому не нужным в его родной стране: ну, допустим, мать умерла, а других близких родственников у него не оказалось. Все здесь будут считать, что Юру просто отдали тебе под опеку, а ты, чтобы не бередить душевные раны мальчика, дал ему новое имя и вообще не желаешь, чтобы пареньку что-нибудь напоминало о его прежней жизни. Для России никакого Джорджи не существует, она им и интересоваться не будет, власти Кириату по своей инициативе никаких проверок устраивать не станут, а для нашего поселка и такое объяснение вполне сойдет.

– Но у него же нет никаких документов!

– А зачем ему здесь документы? Кто у него их спрашивать-то станет? Внуши мальчику, чтобы он не трепался, кто он такой есть на самом деле, лишний раз не попадался на глаза посторонним, особенно если они из России, и пусть живет обычной мальчишеской жизнью. В школу его отдавать не надо – сами не хуже обучим, работа для него в институте всегда найдется, а с течением времени, когда в Кириату все позабудут, что туда приезжал какой-то Юра Пафнутьев, можно будет и о документах побеспокоиться, за взятку там что угодно оформят.

– Хорошо, Кевин, наверное, так и сделаем.

Глава 9.

Мальчик вне закона и учение древнего мага.

Джорджи прилип носом к оконному стеклу, с тоской всматриваясь в уличный пейзаж. Если хорошенько приглядеться, то между домами на противоположной стороне улицы можно было увидеть кусочек лагуны. Весь день напролет оттуда доносились радостные детские крики, так хотелось пойти познакомиться, но... не пускали... За спиной скрипнула открываемая дверь. Тяжело вздохнув, мальчик отвернулся от окна, уставившись на вошедшего Шелтона просительным взглядом.

– Дядя Винсент, почему мне нельзя встречаться с другими ребятами? Я ведь уже совсем здоров...

– Прояви терпение, Джорджи, ты еще успеешь с ними вдоволь наиграться. Просто есть пока некоторые нюансы...

– Какие, дядя Винсент, вы уже целую неделю это говорите. Это потому, что я еще ничьи имена не вспомнил, да? А может, если мне кто позвонит, я их тогда и припомню? Но не звонят почему-то... Неужели даже мама не хочет со мной поговорить...

– Джорджи, никто не должен беспокоить тебя звонками. Вообще никому за пределами этого острова не следует знать, что ты здесь находишься.

– Но почему?! – недоуменно вопросил мальчик. – Почему я должен здесь скрываться?

– Ты действительно хочешь это знать? – зловеще осведомился Винсент.

– Да... конечно... – Джорджи нервно сглотнул, с трепетом взирая на мужчину.

Винсент пристально оглядел взволнованного мальчика и жестко произнес:

– Потому что ты вне закона. Юридически тебя не существует.

Потрясенный этим ответом Джорджи беспомощно захлопал ресницами:

– Но почему?!... Я не понимаю...

– Потому что ты создан искусственно в обход всех законов. Где-то в Кольском полуострове живет прототип, чьей генетической копией ты являешься.

Джорджи все еще не врубался:

– Генетической копией... Так у меня есть брат-близнец?

– Никакой он тебе не брат. Его мать тебя не рожала, она даже не подозревает о твоем существовании. Все, что его с тобой связывает, это несколько клеток его тела, из которых тебя, собственно, и вырастили. Если ты отправишься искать его в надежде обрести семью, то боюсь, мой мальчик, тебя ждет жестокое разочарование. Его матери и так приходится в одиночку растить сына, живут они крайне небогато, и вряд ли ей понравится появление еще одного спиногрыза. От родного их Российского государства ты тоже милостей не дождешься, на гражданство можешь даже не рассчитывать. У тебя нет родителей, и никто не знает, на чьей территории ты появился на свет. А вот кого твое бытие действительно может заинтересовать, так это тамошних ученых. Такой уникальный объект для медицинских исследований им еще не попадался. Хочется тебе прожить жизнь в роли подопытного кролика?

Мальчик отрицательно помотал головой, на глазах у него выступили слезы. Все еще не в силах примириться с ошеломляющими откровениями дяди Винсента, Джорджи спросил:

– Но почему тогда я помню о своей прошлой жизни? Ну, как я маленьким был, дом свой помню, улицу, лицо мамино...

– Потому что тебе досталась память твоего прототипа, – ответил Винсент. – Мы ее, конечно, сортировали при загрузке, но когда приходится обрабатывать такую прорву информации, что-нибудь, да упустишь. Это твой прототип жил в маленьком городке на Кольском полуострове. Весьма образованный, кстати, был паренек, поэтому кроме родного русского языка ты неплохо владеешь английским. И способности к языкам тебе от него достались отменные. Вот еще пообщаемся с тобой, ты быстро выучишься и на английском станешь болтать не хуже коренного лондонца! Ты умный мальчик, Джорджи, и, я надеюсь, в состоянии переварить правду о себе, как бы шокирующе она для тебя ни звучала.

Джорджи глянул на мужчину исподлобья враз погрустневшими глазами:

– Спасибо, господин Шелтон, я все понял... Я здесь никто... Вот только... для чего вам понадобилось меня делать, а? И как вам это удалось?

– Ох, долго рассказывать, мой мальчик... – Винсент глубоко задумался. – Скажи, ты когда-нибудь читал Новый Завет?

– Ну... было дело.

– Замечательно. Тебе там не припоминается такой персонаж, как Симон Маг?

– Эээ... Да, кажется, был там такой мужик. Он еще хотел за деньги приобрести дар передавать Святого Духа. А что?

– Карикатурный персонаж, не правда ли? Но Деяния Апостолов, где он так описывается, отражают точку зрения ортодоксальной Церкви, каковую составили последователи апостола Павла, который с Симоном всегда был на ножах, да и не только с ним, если честно. Понятно, что они таким образом старались максимально оглупить своего идейного противника, чтобы никто больше не интересовался его учением. Надо признать, что со временем им это почти удалось... Но мы, посвященные, знаем о Симоне Маге из совсем иных источников, особенно много из Псевдо-Клементин, написанных эбионитами якобы от лица будущего Римского Папы Климента. Они, конечно, тоже были идейными противниками Симона, но по крайней мере противниками честными, не замалчивавшими истинных взглядов оппонента. И вот оказывается, самаритянин Симон родом из Гиттона, прозванный Магом за свою мудрость, был любимым учеником Иоанна Крестителя, настолько почитаемым в своей Самарии, что некоторые даже считали его воплотившимся Божеством.

– Как Иисуса, да?

– Именно так, Джорджи, и вовсе не потому, что они противопоставляли его Христу. Дело в том, что по мнению гностиков, его последователей, а именно Симон считается родоначальником гностицизма, и тот, и другой были земными воплощениями Великой Силы, она же Божественное Сознание, и эта сила на протяжении долгой истории человечества не раз воплощалась в теле смертного и не раз еще воплотится.

– Зачем?

– Чтобы указать разным народам путь к спасению, каковым мы почитаем постижение человеческой душой Гнозиса и ее слияние с Божественным Сознанием, что прекращает череду ее перерождений. Понимаешь, Джорджи, человек не способен сразу воспринять истину во всей ее полноте. Чтобы постичь Гнозис, ему необходимо пройти долгий путь самосовершенствования и познания самого себя, и на каждом этапе этого пути до него дойдут только те слова, те крупицы истины, к осознанию которых он уже готов. Так же обстоит дело и с целыми народами. У каждого из них свой менталитет, свои представления о морали и мировом устройстве, потому и обращаться к ним следует по-разному. Будда учил не так, как Иисус, Мухаммед не так, как Будда, но это не значит, что кто-то из них вводил в заблуждение своих учеников. Нет, они просто учили именно тому, что были способны воспринять окружающие их люди, и именно в той форме, которая наилучшим образом была доступна для восприятия. Беда в том, что времена меняются, люди тоже, а проповедуют им все теми же словами, что предназначались для людей совсем иной эпохи. И когда приходит новый пророк, невежественные фанатики сплошь и рядом гонят его именем его же прежних воплощений. Жалкие глупцы! Поднявшись всего на одну ступень по лестнице познания, они уже мнят себя обладателями абсолютной истины! Никогда им с такими понятиями не сойти с круга перерождений, никогда не постичь Гнозиса, никогда не спасти свою бессмертную душу!... – Винсент отер рукой выступивший пот. – Прости, Джорджи, что-то я слишком распалился... Так вот, уясни на будущее, если вдруг доведется влезть в религиозные споры: Бог един, а вот персон, индусы бы сказали «аватар», у него много. И мы с большой долей уверенности полагаем, что Симон Маг был одной из них.

– А он... ну это... тоже был сыном Бога Отца? – робея, спросил Джорджи.

– Ты имеешь в виду Бога Ветхого Завета?

– Ну да...

– Нет, Джорджи, более того, он первый из людей, знавший иудейский Закон, подверг сомнению то, что Яхве является истинным Богом, хотя и не отрицал, что именно Яхве сотворил материальный мир. Еще Платон в свое время утверждал, что творец этого мира, Демиург, является лишь одним из эонов, порожденным истинным Богом, которого последователи разных религиозных учений именовали Единым, Абсолютной Тайной, пресветлым Мраком, а Симон Маг – Безмолвной Силой, что представляет из себя невидимую точку, являющуюся источником всего, основой круга бытия. Она, эта Сила, чтобы осознать самое себя, одновременно становится и субъектом, и объектом, созерцающим и созерцаемым, Богом и Богиней, порождая тем самым первичную сигизию. Симон учит: «От одного корня – невидимой, непостижимой Безмолвной Силы – происходят две эманации без начала и конца. Одна из них является сверху и мужеподобна по своей природе. Это Великая Сила – вселенское Сознание, определяющее порядок вещей. Другая является снизу и женоподобна по природе своей. Это Великая Мысль, порождающая все сущее». «Все сущее» – значит, в том числе и Демиурга, который, однако, в своем невежестве не знает ни Матери своей, Великой Мысли, ни Первоотца, ни Божественного Сознания, и потому мнит себя единственным Богом, перенося все свое несовершенство на сотворенный им мир. Так ведет себя и Бог Ветхого Завета, и потому не удивительно, что именно с ним Симон отождествил платоновского Демиурга. В этом суть его споров с апостолом Петром, если верить эбионитам. Вот что Симон Маг говорил Петру:

"Зачем ты лжешь и обманываешь необразованную толпу, убеждая ее, что незаконно думать, что есть боги, и называть их так, когда книги, ныне ходящие среди евреев, говорят, что есть много богов? И теперь я желаю, в присутствии всех, обсудить с тобой эти книги насчет необходимости думать, что есть боги; сперва показав в отношении того, кого ты зовешь Богом, что Он не верховное и всемогущее Существо, ввиду того, что Он не обладает предзнанием, несовершенен, нуждающийся, недобрый, подвластный многим и бесчисленным печальным страстям. Откуда, как явствует из Писаний, как я и говорю, следует, что есть Другой, неописанный, предзнающий, совершенный, без желания, добра, далекий ото всех печальных страстей. Но Тот, кого ты зовешь Творцом, подвержен действию обратных зол. Поэтому и Адам, будучи сотворен по его подобию, создан слепым, и, как сказано, не владеющим знанием добра и зла, и найден преступником, и изведен из рая, и наказан смертью. Подобным образом, Тот, кто его сотворил, поскольку зрит не во всех местах, говорит в отношении ниспровержения Содома, «сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю». Так он показывается несведущим. И в отношении Адама Он говорит: «и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно», в самих словах КАК БЫ Он несведущ, в самой же фразе Он еще и завистлив. И в то время, как написано, что «и раскаялся Господь, что создал человека», это подразумевает и раскаяние, и неведение. Поскольку это размышление – видение Того, кто через неведенье желает исследовать последствия желаемых Им вещей, или это действие раскаивающегося насчет явления, несогласного с Его ожиданиями. «И обонял Господь приятное благоухание,» это часть Того, кто испытывает нужду; и Его существо, получающее удовольствие от плотского жира, часть Того, кто не хорош. Но Он искушает, поскольку написано: «Бог искушал Авраама», это часть Того, кто зол и кто несведущ об исходе эксперимента.

Я говорю, что есть много богов; но что есть один непонятый и неизвестный всем, и что Он есть Бог всех этих богов. Я буду пользоваться только утверждениями из закона евреев. Ибо это очевидно всем интересующимся религией, что этот закон есть универсальный источник, хотя каждый понимает этот закон согласно своему собственному суждению. Ибо он был так написан Тем, кто сотворил мир, что вера вещей зависит от него. Вследствие чего, желает ли кто-либо вынести истину, или ложь, ни одно высказывание не будет получено без этого закона. Поскольку, поэтому, мое знание в наиполнейшей мере находится в согласии с этим законом, я справедливо заявил, что есть много богов, из которых более выдающийся, чем остальные, и непостижимый, даже Тот, который Бог богов. Но то, что есть много богов, сам закон сообщает мне. Ибо, в первую очередь, он говорит это в отрывке, где некто в образе змея говорит Еве, первоженщине, «в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло», то есть, как те, кто создали человека; и после того, как они вкусили с дерева, Сам Бог свидетельствует, говоря остальным богам, «вот, Адам стал как один из Нас», итак, поэтому очевидно, что есть много богов, занятых в сотворении человека. Также, ввиду того, что первый Бог сказал другим богам, «сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему»; также Его высказывание, «сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого»; все эти вещи указывают, что есть много богов. Но также написано «Богов не злословь и начальника в народе твоем не поноси», и снова это писание, «Господь один водил его, и не было с Ним чужого бога», показывает, что есть много богов. Есть также много свидетельств, которые могут быть добавлены из закона, не только неясные, но и открытый текст, который учит, что есть много богов. Один из них был избран жребием и смог стать Богом евреев. Но это не о Нем я говорю, а о том Боге, который также и Его Бог, которого даже сами евреи не знали. Ибо Он не их Бог, но Бог знающих Его.

Слушай: всем очевидно и выясняемо методом, которому не может быть дано никакого объяснения, что есть один Бог, лучший, чем все, от которого все сущее взяло свое начало; откуда также необходимо, чтобы все вещи после Него были подвержены Ему как главному и наипрекраснейшему из всех. Когда, поэтому, я установил, что Бог, сотворивший мир, согласно многим законоучителям, это что-то во многих отношениях слабое, в то время как слабость совершенно несовместима с совершенным Богом, и я увидел, что Он несовершенен, я необходимо заключил, что есть другой Бог, который совершенен. Ибо этот Бог, как я сказал, согласно тому, чему учит писание закона, показан слабым во многих вещах. В первую очередь, потому что человек, которого Он оформил, не оказался способен оставаться таким, как Он намеревался, чтобы тот был; и потому как не может быть благим Тот, кто дал закон первочеловеку, что ему следовало есть со всех деревьев рая, но он не должен был касаться древа познания; и если бы он съел от того, то умер бы. Ибо почему Ему надо было запрещать ему есть и познавать, что добро, а что зло, когда, зная, он мог бы избегать зла и избирать добро? Но этого Он не позволил; и поскольку он съел в нарушение заповеди и открыл, что есть добро, и научился чести ради прикрывать свою наготу (ибо он ощутил это неприглядным – стоять обнаженным перед своим Творцом), Тот приговаривает к смерти его, который узнал, как оказать почесть Богу, и проклинает змея, показавшего ему эти вещи. Но в самом деле, если человеку предстояло повредить себя этими средствами, зачем Он поместил причину вреда в раю вовсе? Но если то, что Он поместил в раю, было хорошо, это не есть часть Того, кто благ – удерживать другого от хорошего. Итак, тогда, раз Тот, кто создал человека и мир, согласно тому, к чему относится закон, несовершенен, нам дано понять, без сомнения, что есть другой, Тот, кто совершенен. Ибо это необходимо, чтобы был Тот, кто прекраснее всего, за чей счет и всякая тварь сохраняет свое звание. Откуда и я, зная, что это в любом виде необходимо – чтобы был Некто более милостивый и более мощный, чем несовершенный Бог, давший закон, понимая, что есть совершенный в сравнении с несовершенным, понял даже из Писаний, что Бог – Тот, кто там не упомянут. И таким путем я смог, о, Петр, узнать из закона то, чего закон не знал. Но даже если закон не дал указаний, из которых можно было бы заключить, что Бог, создавший мир, несовершенен, мне все еще было можно вывести из тех зол, что творятся в мире и не исправляются, что либо его Творец немощен, если Он не может исправить то, что сделано неладно; либо иначе, если Он не желает устранить зло, что Он сам злой; но если Он и не может, и не хочет, то Он ни всесилен, ни благ. И из этого нельзя заключить ничего иного, кроме как, что есть другой Бог, более прекрасный и более всесильный, чем все."

И то, что Иисус – сын Яхве, Симон тоже отрицал, приводя Петру вот такой аргумент:

«Тогда как, если Оформитель мира, который также придал форму Адаму, был известен и также известен тем, кто был праведен согласно закона, и более того – праведным и неправедным, и целому миру, твой Учитель, придя после всех них, говорит: „никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть“?»

– Даже так?! – поразился Джорджи.

– Именно так. Последователь Симона Кердон говорил потом: «Бог, прославляемый законами и пророчествами, не Отец Господу нашему Иисусу Христу. Ветхозаветный Бог известен, Отец Иисуса Христа – Непостижим.» Кстати, если уж быть точным, хоть мы и называем истинного Бога Отцом, но на самом деле он, олицетворяя единство всего сущего, соединяет в себе признаки обоих полов, в то время как носителем мужского начала в христианской Троице, введенной, кстати, в христианское учение великим гностиком Валентином, является именно Христос, он же Великая Сила, а носителем женского – Святой Дух, на самом деле Душа, она же Великая Мысль.

– Эээ... а как же тогда быть с непорочным зачатием?

– А никак. Это одно из невежественных заблуждений, появившихся в результате дурных переводов Евангелий с арамейского языка на греческий. В арамейском слово «Руах», обозначающее Святого Духа, всегда было женского рода! Люди, знающие арамейский, потешались тогда над этой греческой легендой. В Евангелии от Филиппа говорится: «Некоторые говорят, что Мария зачала от Духа Святого. Они заблуждаются. Когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины?» А Ориген в своих трудах приводит цитату из написанного на арамейском языке Евангелия евреев, неточным переводом которого является Евангелие от Матфея. Там сам Иисус говорит: «Теперь взяла Меня Матерь Моя, Святой Дух, за один из волосов Моих и отнесла Меня на гору великую Фавор». Вот, оказывается, кто Его Мать! В духовном, естественно, смысле.

Потрясенный Джорджи сидел с открытым ртом, и Винсенту оставалось только закрепить успех, перейдя непосредственно к описанию достоинств Симона.

– У Симона Мага было два юных ученика, братья Никита и Акила, которые много интересного о нем рассказали. Так, он хотел, чтобы его называли Стоящим. Этим именем он подразумевал, что он никогда не будет растворен, утверждая, что его плоть настолько уплотнена силой его божественности, что она выдержит вечность.

Симон пообещал этим мальчикам, что, в благодарность за их услуги, он вызовет облечение братьев высочайшими почестями, и люди уверуют, что эти двое – боги. «Только, однако, при условии», – сказал он, – «что вы отведете главное место мне, Симону, который магическим искусством способен показать многие знамения и пророчества, посредством чего моя слава или наша секта сможет установиться. Ибо я способен делаться невидимым для желающих меня схватить и снова видимым, когда я того хочу. Если я желаю обратиться в бегство, я могу прорываться сквозь горы и проходить сквозь скалы, как если бы они были глина. Если бы я захотел броситься головой вниз с высокой горы, я бы добрался до земли невредимым, как если бы меня донесли; связанный, я могу развязаться и связать повязавших меня; будучи заточен в темницу, я могу заставлять преграды открываться по их доброй воле; я могу приводить в движение статуи, так что зрители будут полагать, что это люди. Я могу заставлять неожиданно выскакивать новые деревья и моментально производить ростки. Я могу бросаться в огонь и не обжигаться; я могу менять свое выражение лица так, что меня не узнают; но я могу показывать людям, что у меня два лица. Я могу обращаться в быка или козла; я могу вырастить бороды у маленьких мальчиков; я поднимусь в воздух полетом; я укажу обилие золота, и поставлю и свергну царей. Я буду прославляем как Бог; мне будут приносить божественные почести публично, так что воздвигнут мой образ, и меня будут славить и обожать как Бога. И зачем еще слова? Чего бы я ни пожелал, я смогу это сделать. Ибо уже я достиг многих вещей путем эксперимента. Вкратце, однажды моя мать Рахиль велела мне идти на поле жать, и я увидел лежащий серп, и я велел ему идти и жать; и он пожал вдесятеро более того, что другие. Недавно я произвел много новых ростков из земли и заставил их покрыться листьями и произвести плоды в мгновенье ока; и ближайшую гору я успешно пробуравил».

Из его чудес мальчики называли еще то, что он делает хлебы из камней, и становится змеей, и обращается в золото, и плавит железо, и на пирах производит образы всеразличных форм. У себя дома он заставляет тарелки прислуживать себе безо всяких видимых слуг. А однажды он поведал братьям о своем главном магическом достижении вот такими словами:

«Я буду теперь милостив к вам за ту привязанность, что вы имеете ко мне как к Богу; ибо вы любили меня, хоть и не знали, и искали меня в неведении. Но я не буду искушать вас сомнением, что я истинно Бог, когда некто способен становиться маленьким и большим по желанию; ибо я способен выглядеть для человека любым образом, каким пожелаю. Теперь я начну открывать вам об истинном. Однажды я, своею силой, превращая воздух в воду, а воду снова в кровь и уплотняя ее до плоти, образовал новое человеческое существо – мальчика – и произвел гораздо более благородную работу, чем Бог-Творец. Ибо Он создал человека из земли, но я из воздуха – куда более сложной материи.»

Тайна сотворения человека сгинула со смертью Симона Мага, и хотя его последователи в меру своих сил продолжали его традиции, заложенные им и Иисусом, например, успешно занимались экзорцизмом, а если верить знаменитому философу Плотину, даже пытались добиться повиновения Высших сил посредством магии, до подобных высот ни одному из них не суждено было подняться... пока не появились мы. Наши знания намного превосходят знания всех наших предшественников, и ты, надеюсь, поймешь, Джорджи, почему мы рискнули проверить свои силы и попытаться повторить выдающееся достижение нашего Учителя Симона. И твое сейчас существование, Джорджи, является неоспоримым свидетельством того, что нам это удалось! У пусть наши умения основаны не на магии, а на науке, это все частности, главное, что мы, подобно Симону, сумели сотворить нового человека, не биоробота, а настоящего человека с живой душой! Вот ты какой значимый субъект! Ты уж проникнись этим!

Джорджи, конечно, проникся, но в связи с открывшимися обстоятельствами его теперь очень интересовала его собственная дальнейшая судьба, поэтому он решился спросить:

– Дядя Винсент, а что со мной дальше-то будет? И... и зачем я вам нужен?

– Зачем нужен, говоришь? Пока ты не вырос, эксперимент не может считаться законченным, мало ли как еще взбрыкнет твой организм. Мы же ученые, нам все интересно. И здесь, под замком, тебе, надеюсь, долго сидеть не придется. Дядя Стивен поехал лично отвозить домой твоего прототипа, если удастся провернуть то, что мы наметили, то он, вернувшись, заявит, что мать нашего пациента скоропостижно скончалась, а его самого отдали мне под опеку. Вот тогда ты, Джорджи, и выйдешь на свет в его качестве, с ребятами познакомишься, а дальше будешь жить со мной под медицинским наблюдением, может, лаборантом еще поработаешь: местным туземцам много, конечно, платить не надо, но всякие лишние уши в сочетании с болтливым языком есть серьезный фактор риска в нашем деле... А будешь хорошо себя вести, я, может, еще когда-нибудь и усыновлю тебя. Здесь в Кириату власть достаточно коррумпированная, при желании можно будет выправить любые нужные бумаги. Короче, у тебя неплохие перспективы, мой мальчик!

Заметив, что на губах у Джорджи появилась еще очень неуверенная, но все же улыбка, Винсент ободряюще кивнул ему и вышел из комнаты. Сразу за дверью его ждал Кевин.

– Ну как он там, не слишком с ума сходит? Я бы, честно говоря, узнав про себя такое, наверное, в петлю бы полез!...

– Да нет, знаешь ли, он удивительно стойкий мальчик! Ни истерить не стал, ни в себе замыкаться. Все-таки нам потрясающе повезло с его прототипом. Жаль будет, если этот парень так и сгинет в своем Мончегорске. А Джорджи я, наверное, со временем к делу приставлю. Только бы у Стива все выгорело...

Стивен в намеченный срок вернулся с подложными бумагами об опеке, и Джорджи наконец-то смог выйти на свет божий. Выпуская мальчика в первый раз на прогулку, Винсент напутствовал его на дорогу.