Текст книги "Александр. Продолжение похода. Часть 1"

Автор книги: Евгений Белогорский

Соавторы: Владимир Панин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Ободренный этим, Александр уже вынашивал план скорой кампании с царем гангаридов Аграмесом, покрасившего свою бороду в рыжий цвет в знак своей военной мощи. По словам Пора и Фегея у владыки Паталипутры было две тысячи колесниц, пятьсот слонов и огромное число войска. Сам Аграмес был смелым и отважным воином, и мог оказать достойное сопротивление Александру.

Захватив при помощи оружия царский трон, решительными и жестокими мерами он смог удержать бразды правления, вопреки надеждам знати. Опасаясь карающей руки нового владыки, брахманы и чиновники, смирились с пребыванием на троне Магадхи сына цирюльника и куртизанки узурпатора сумевшего договориться с кшатриями. Выказывая покорность в душе, они ненавидели Аграмеса и страстно желали его свержения любым доступным путем.

Именно на внутреннем раздоре и строил свой расчет Александр, собираясь в поход на гангаридов. Бежавший от гнева Аграмеса Чандрагупта, клятвенно заверял македонского царя, что по прибытию в царство Нандов он получат весомую поддержку со стороны знати. Разыграв схожую комбинацию в Пенджабе, против царя Пора, Александр был уверен, что ему повезет и на берегах Ганга.

– Наша главная задача разбить основные силы противника в одной битве – говорил он Гефестиону и Пердикке в одной из ночных бесед на привале. После бунта войска и явного саботажа своих командиров на берегу Гефасиса, царь предпочитал делиться своими сокровенными планами только с ограниченным кругом лиц. – Если фортуна будет благосклонна к нам, то царь Аграмес будет пленен или убит, что приведет к быстрому завершению похода. Если же этого нет, и он спасется бегством то, дойдя до Ганга, мы построим корабли и, посадив на них солдат, двинемся вдоль реки до столицы царства, а там дойдем и до седого Океана. Там, на его берегу, я закончу свой поход, превзойдя своими деяниями, подвиги Диониса и Геракла. Завоеванием гангаридов я объединю всю Азию в одно единое царство и горе тем, кто воспротивится моей воле.

– Ты как всегда прав мой повелитель! Единое царство под твоим просвещенным правлением, вот высшее благо для всей Ойкумены – горячо поддержал царя Гефестион, а Пердикка уверенно кивал головой в знак своего одобрения сказанных слов.

– А вы мои верные соратники, поможете мне в моих трудах. С вашей помощью я воплощу в жизнь всё то, что вынашивал в душе все эти годы – сказал Александр, сверкая блестящими от волнения глазами.

– Мы да, великий царь, но вот другие – многозначительно произнес Гефестион. Желая лишний раз, подчеркнуть свою избранность царем он, намеренно задевая незажившую рану монарха.

– Я этого никогда не забуду – нахмурившись, произнес Александр – но сейчас не время говорить об этом. Сейчас мне как никогда нужно единство войска, но на берегу океана, клянусь своим бессмертным отцом Зевсом, каждый получит ту награду, которую они заслужили. Главное, же награждение будет совершено мною в Вавилоне. Там в моей новой столице, вы займете подобающее вам место у моего трона.

Таковы были планы великого полководца. И ради их исполнения македонское войско вновь двинулось в очередной ночной переход. Вновь запылали факелы, протяжно скрипели повозки, и рыжий песок пустыни запылил под солдатскими башмаками. Поход продолжался.

Глава III.
Простые будни похода

Как и предсказывали царю Фегей с Чандрагуптой, пустыня закончилась на десятый день похода, что вызвало огромное ликование среди царских воинов. То ужасное препятствие, которым они пугали друг друга, было успешно преодолено и это порождало в солдатских сердцах гордость за себя и уверенность в собственных силах. Увидев, что перед ними вновь открылись зеленые просторы, все командиры и солдаты бросились поздравлять Александра с благополучным исходом дела.

В их числе был и египтянин Нефтех. Получив от Александра право свободного доступа к нему в любое время дня и ночи, он не стал пользоваться этим правом. Когда радостные от завершения перехода македонцы разбивали лагерь, он скромно приблизился к царю и поздравил его с благополучным устранением малой рыжей угрозы.

– Сколько их ещё будет впереди? – немедленно спросил изумленный воитель, но получил уклончивый ответ прорицателя: – Будущее покажет, государь. К чему торопливо выкладывать царю свои скудные козыря, облекая их в туманные одежды предсказания. Ведь куда легче толковать уже случившееся событие, ловко трактуя его как тебе нужно. То, что Александр был сильно озабочен рыжей угрозой, Нефтех узнал от Пердикки и удачно связал его страхи с цветом пустыни.

Зеленый цвет джунглей вернул македонцев к жизни, и они с радостью приняли эту огромную стену деревьев, кустарников, зарослей столь сильно напугавшую их при первой встрече в бассейне реки Инд. Точно так же они спокойно приняли их обитателей тигров, обезьян, павлинов и змей. Теперь они спокойно относились к этой многочисленной экзотике и знали, как с ними бороться и остерегаться.

Благоприятно влияло на настроение людей и то, что теперь не было проливных ливней, до этого сводивших с ума непривычных к данному климату македонцев и греков. Теперь, после пустыни, они в полной мере могли оценить всю прелесть индийской природы долины Ганга.

Через два дня войско вышло к широкой и полноводной реке, чьи воды сбегали с далеких снежных гор, отчетливо прорисовывавшихся за зеленой массой лесов. Их хрустальные вершины щедро давали жизнь всему живому населявшему эту сказочную страну. Река была столь велика, что солдаты приняли её за Ганг и бурно приветствовали свой выход к заветной цели. Индийские проводники, однако, сразу осадили радостный пыл македонцев, заявив, что это только лишь Джанму, приток Ганга, а до самой великой реки ещё очень и очень далеко.

Едва был разбит лагерь, как Александр приказал своему другу Неарху начать строить корабли для плавания по реке. Несколько судов критянин в разобранном состоянии привез с собой с берегов Инда, все остальное пришлось строить на берегу Джанму. Опытный флотоводец с радостью занялся привычным для себя делом. С раннего утра до глубокой ночи царский наварх следил за тем как плотники и ремесленники, строили боевые корабли, а затем под радостные крики спускали их на воду. Глядя, как день ото дня росла его флотилия, царь радовался вместе с Неархом. Но если для моряка каждый спуск корабль был, сравним с рождением ребенка, то для Александра появление флота было отличная возможность реализовать его давнюю задумку. Выйдя к такой полноводной реке как Джанму, он решил опробовать в деле новую тактику ведения войны, соединив в одно целое сухопутную армию и речной флот. Теперь, двигаясь вдоль реки, они должны были помогать друг другу.

Одновременно с этим. Александр устроил смотр своим войскам, чтобы приободрить их после перехода через пустыню. Фаланга и гипасписты, пельтасты, лучники и кавалерия демонстрировали царю, что ещё не растеряли свою боевую подготовку и умение. Александр щедро одаривал деньгами понравившихся ему пехотинцев, конников и моряков, громко славя при этом их мастерство и отвагу. Обрадованные царским словом и подаркам, воины восторженно потрясали своим оружием и клялись с честью умереть за своего повелителя. Так, умело, сочетая твердость и милость, Александр умело устранял трещину раскола между собой и войском.

Вторгнувшись на территорию противника, полководец решил действовать по привычной для себя схеме и поделил всё свое войско на несколько отрядов. Их командование он доверил Гефестиону, Пердикке, Кратеру, Птоломею, Кену и Мелеагру, оставив себе гейтеров. Несмотря на явные разногласия с Кеном и Мелеагром по поводу продолжения похода, Александр решил оставить за ними командование и не экспериментировать в столь важный для себя момент.

Двигаясь раздельно, они должны были помогать и дополнять друг друга в уничтожении противника на его территории. Излюбленный прием македонских стратегов были клещи, когда один из них сковывал обнаруженного противника битвой с фронта, а другой обходил с тыла и ударом в спину уничтожал вражеское войско.

Всё течение реки Ганг или как его называли индусы Махаджанапада, (великая страна) была заселена многочисленными племенами народностей праситов и гангаридов. Ранее разрозненные, они были объединены под властью царей династии Нандов. Перейдя пустыню, македонские солдаты вышли на земли провинции Куру, самому северному и самому малому владению царя Аграмеса. Окруженные пустыней Тар и Гималайскими горами, эти земли не были обильно заселенны людьми в отличие от своих южных соседей.

К югу от провинции Куру располагались такие сильные княжества как Ватса, Кашала, Магадха, Ваджи и Анга. Правители этих земель могли в случаи необходимости собрать и выставить по требованию своего владыки огромное войско, состоящее из кавалерии, слонов, воинов и колесниц. Сам же царь имел небольшую, но хорошо обученную армию, которая находилась в постоянной готовности. Её основу составляла кавалерия и слоны, что позволяло Аграмесу быстро реагировать на любую угрозу для его власти.

Александр прекрасно понимал, что своей армией, он не сможет противостоять двухсоттысячному неприятельскому войску, и собирался разбить его по частям, не дав противнику возможности соединиться в единое целое. Учитывая, что Аграмес не сможет собрать все силы за короткое время, замысел потрясателя Вселенной имела шансы на успех. Кроме этого, сразу после вступления на земли Куру, к князьям и магараджам царства Нандов были отправлены гонцы, с приглашением присоединиться к армии Александра и признать его власть. За это им обещалась царская милость и неприкосновенность их владений.

Едва дождавшись постройки кораблей, македонцы стали продвигаться вдоль реки на юго-восток страны. Вскоре на их пути оказалась небольшая крепость Аламгипур населенная маллами. Их соплеменники были хорошо знакомы войнам македонского царя своим упорным сопротивлением, на берегах Гефасиса. Узнав, кто заперся в крепости, Александр приказал уничтожить всех жителей Аламгипура. Применяя столь жестокие действия против простой глинобитной крепости, оказавшейся на его пути, потрясатель Вселенной преследовал далеко идущие цели. Кровавые события в городе маллов, должны были порождать страх и ужас в сердцах гангаридов, при одном только упоминании имени царя Александра.

Выстроившись в боевой порядок и держа наготове штурмовые лестницы, македонские воины бросились в атаку по сигналу царя. Однако многочисленный вид идущего на приступ неприятеля не смутил защитников города. Стоя на стенах маллы храбро осыпали штурмующих стрелами и камнями, бросали на их головы обломки деревьев и горшки с ядовитыми змеями. Встретив столь яростный отпор, македонцы дрогнули и стали отступать. Это вызвало приступ гнева у Александра.

– Что ж, если мои солдаты не могут взять этих игрушечных стен, то я сам возьму их, к стыду трусов – гневно прокричал он. Спрыгнув с коня, царь схватил легкую лестницу и устремился к стене. На одном дыхании он преодолел простреливаемое сверху пространство и, приставив к стене штурмовую лестницу, стал смело карабкаться наверх. Стоявшие на стене маллы слишком поздно спохватились, и Александр беспрепятственно взобравшись до верха стены, крепко уперся щитом, в крепостные зубцы гребня стены. Бросившегося к нему защитника крепости, царь зарубил мечом и перескочил гребень. Следом за ним на стену ворвались царские телохранители, Певкеста с троянским щитом и великан Лиссимах, умевший биться двумя мечами одновременно. Встав по бокам, они надежно прикрыли царя от копий маллов, которые пришли в себя, и яростно крича, набросились на смельчаков. Узнав по богатым доспехам и красному плащу в Александре вождя, маллы стали атаковать с утроенной силой, стремясь уничтожить главного врага любой ценой.

Вокруг царя завязалась отчаянная сеча. Поднимающиеся за царем на стену воины были убиты или сброшены вниз, а лестница опрокинута. Полностью отрезанные от своих товарищей, три воина отчаянно сопротивлялись, вызывая вес новые и новые приступы ярости у защитников крепости. Зажатые на стене воины представляли собой прекрасную мишень для лучников, которые не преминули этим воспользоваться.

Тяжелые стрелы, выпущенные из самострелов защитников крепости, засвистели вокруг воинов, и одна из них пробила царскую броню на груди. От сильного удара Александр упал на спину, ударился головой и потерял сознание. Из его раны хлынула кровь, обильно заливая царские доспехи. Жизнь монарха спасли Певкеста с Лиссимахом. Они мужественно продержались до того момента, как ревущие от ярости македонцы, прорвались внутрь крепости, выбив тараном крепостные ворота. Певкеста намертво стоял, прикрывая от вражеских стрел и копий лежащего навзничь царя, тогда как великан Лиссимах с двух рук рубил всех кто подходил к нему ближе, чем на три шага. Мстя за ранение своего царя, македонцы полностью вырезали все население крепости, включая грудных детей, предав огню строения и жилища Аламгипура.

Кроваво-рыжее пламя играло на щитах и доспехах воинов доставивших раненого царя в лагерь. Александр уже пришел в себя и слабым взмахом руки приветствовал воинов, окруживших его плотной стеной. Солдаты яростно кричали, что полностью отомстили малам за царскую рану, потрясая окровавленным оружием, перед собой. Когда лекарь извлекал из раны тяжелую индийскую стрелу, и останавливал кровь, царя мужественно улыбался и шутил. Но как только его занесли в шатер, и полог закрыл его от зрителей, он тут же потерял сознание и погрузился в глубокий сон.

Всю ночь, многие солдаты и их командиры простояли в тревожном ожидании у царского шатра, внимательно следя за всем проходившем около него. Ведь их судьба неотрывно была связана с жизнью их вождя, только он мог благополучно привести их домой. Их бдения было вознаграждено рано утром, когда раненый Александр самостоятельно вышел из своего шатра с бодрой улыбкой. О былой ране напоминала белая повязка на плече и сильная бледность на лице. Он тут же потребовал к себе Эвмена с докладом о текущих делах, затем, пошатываясь, навестил раненого Певкеста, осмотрел стоящие на рейде корабли Неарха, и только после этого по требованию докторов отправился в постель.

Бодрый и бравый вид царя, его энергичные действия лучше всего убедили воинов, что и на этот раз их повелителю сопутствует удача. Шутка ли, штурмовать стену, сражаться, получить сильное ранение и быть снова на ногах, на такое способны немногие. Тревожные шепотки тут же угасли, и войско воспаряло духом.

Тем временем в стан македонцев потихоньку стали возвращаться отправленные ранее лазутчики и посланцы. Они привезли царю ворох различных вестей. Одни правители склонны были поддержать грозного царя в борьбе против Аграмеса, другие колебались, взвешивали выгоду от возможной поддержки пришельца и опасность наказания за измену. Третьи вельможи дипломатически молчали, обещая решить вопрос в ближайшее время. Всех их объединяло одно, все они в той или иной форме были готовы выступить против своего владыки. Это очень обрадовало потрясателя Вселенной. Столь явное шатание и колебание в стане врага, делало его план по разгрому Аграмеса как никогда реальным.

За землями Куру, простиралось княжество Шурасена, чей столицей был город Матхура. Правителем там сидел воевода Шакуни, который верой и правдой служил царю Аграмесу. После резни в крепости маллов, многие мелкие князьки Куру поспешили выразить покорность Александру и прислали дары покорности. Однако для полного покорения севера царства Нанду, Александру нужно было захватить Матхуру и уничтожить Шакуни.

Ободренный успешным началом войны с гангаридов, Александр решил собрать военный совет для выработки плана дальнейшего действия. На него кроме своих стратегов, был приглашен и Лиссимах, которого царь решил отметить за спасение своей жизни.

– Как флот Неарх? Готов ли он двигаться вниз по реке – спросил царь в самом начале разговора. – Пройдут ли мои корабли опасные водовороты реки, которых я вижу в избытке в этих водах.

– Не беспокойся государь, мои рулевые и кормчие, опытные и бывалые моряки. Не думаю, что река будет для них серьезной преградой. Бирелы, плоты и другие суда готовы выступит в любой момент по твоему приказу, – твердо отвечал критянин, радуясь, как мальчишка долгожданной возможности показать себя в деле. Царь давно обещал ему построить флот и вот теперь исполнил свое слово.

– С тобой отправятся географы для уточнения своих карт, надеюсь, что они найдут истину и не убьют друг друга – все заулыбались, ибо в этом походе все сведения об Индии были сплошь неточными и туманными, что приводило к жарким спорам среди ученых. Порой лишь грозный царский окрик усмирял спорящих людей. Энергичным движением царь расстелил на столе последнее творение ученых, составленное с помощью Чандрагупты и Фегея.

– Вот здесь приблизительно расположена Матхура, а вот Поталипутра с Аграмесом. Сейчас он ещё не знает о нашем присутствии, но думаю, со дня на день получит это известие, и отдаст приказ собирать войска. Шакуни как опытный военачальник, а именно таким мне его описали, постарается связать нас осадой крепости до прихода основных сил, которые легко могут задавить нас своей численностью. По сведениям от Чандрагупты, у Аграмеса основной состав войска легковооруженная пехота и копьеносцы. Кроме этого в большом количестве колесницы, слоны и конница, последняя на особом счету у Аграмес, он её очень бережет.

Конечно, мои войны разобьют любого врага, но не смогут вынести напор всей массы индусов. Поэтому я считаю, надо брать Матхуру как можно скорее, а затем бить по частям войско противника. В этом залог нашего успеха и наша сила, – обрисовывал Александр своим соратникам план компании.

– Особо нужно помнить о слонах – произнес Птоломей, чья фаланга с большим трудом отразила атаку этих животных в битве на Гидаспе. – лошади очень боятся слонов, их запаха и рева. В большом количестве они будут особо опасны для нашей кавалерии, чем в сражении с Пором.

– Ты прав Птоломей – кивнул головой Александр – солдаты не совсем ещё привыкли к слонам, но у них уже нет прежнего ужаса перед этими животными. Лошади уже начинают привыкать к их виду, да и Эвмен обещал найти против слонов надежные средства при решающей битве.

– Мы ищем их – с достоинством, с дальнего края стола произнес приглашенный на совещание канцелярист – и уже есть кое-какие наметки, которые принесут нам успех.

Царь улыбнулся, оптимизм грека вселял в государя уверенность в успехе дела.

– Против Шакуни выступят воины Кратера, Кена и Птоломея. Со стороны реки их поддержит с Неарх. На его корабли Пердикка отдаст часть своих солдат, наемников Агесилая, которыми будет командовать Лиссимах. – Царь взмахнул рукой в сторону своего телохранителя довольный произведенным им эффектом. Гигант проворно вскочил со скамьи и приблизился к владыке и с почтением склонил свою лохматую голову.

– Я выполню любой твой приказ мой повелитель. Моя жизнь в твоих руках. – Царь опустил свою руку на плечо Лиссимаха и произнес – со своими солдатами ты подойдешь с крепости с тыла и во время штурма ударишь в спину неприятелю.

Неожиданно на Александра накатила слабость, и он оперся о край стола. Все напряженно замерли, вглядываясь в его серое лицо покрывшееся потом. Услужливый распорядитель быстренько пододвинул царю, кресло и достал чашу с вином, но не решался подать ее, памятуя, что с недавних пор Александр стал отвергать его. Чтобы быстрей справиться с недугом воитель сел в кресло и откинул голову. Лицо тут же приобрела нормальную окраску, и, подняв голову, царь заговорил.

– У нас мало времени для воплощения в жизнь все здесь сказанное, поэтому надо торопиться. Неарх с пехотой отплывают завтра, остальные через два дня.

Услышав приказ, командиры разом встали со скамей и поспешили к выходу из царской палатки. Оставшись один, Александр устало закрыл глаза.

– Как некстати эта рана – с горечью подумал он – особенно теперь, когда я не могу полностью положиться на своих солдат и все приходиться делать самому.

Из-за занавеса возник Нефтех с лечебной мазью и настойкой для раны царя. Горестно вздохнув, владыка Азии приготовился к лечебной процедуре.

Наместник Матхура был опытным воином и действовал, так же как и предполагал македонский воитель. Узнав о нашествии врага, он отправил к Аграмесу гонца, и начал стягивать к городу войска, готовясь к осаде. Единственное, что не угадал Александр, так это решение старого вояки нанести максимальный урон врагу, на подступах к крепости ударив по нему из засад. С этой целью он отправил две с половиной тысячи воинов вместе с лучниками для скрытого удара.

Прекрасно зная свою местность, воины расположились в дне пути от Матхура, ожидая противника в засаде возле большого холма. Окруженный скошенными крестьянскими полями, холм представлял собой прекрасное место, миновать который противник никак не мог. Выставив на вершине холма часовых, индийцы укрылись за его скатами с тем расчетом, что бы внезапно ударить во фланг врагу, когда тот будет проходить засаду. Замысел был неплох и вполне мог иметь шансы на успех, но на этот раз воинам Шакуни не повезло.

Скифские кавалеристы идущие в авангарде колонны гоплитов Кратера, вовремя заметили стаю птиц кружащих над притаившимся в засаде индийцами, и известили об опасности стратега. Узнав о засаде, Кратер сразу перестроил походные ряды своего войска в боевой клин и, выставив по бокам пельтасков, двинулись по направлению к холму.

Поняв, что противнику стало известно об их месторасположении, часть стоявших в засаде солдат по приказу своего командира выстроились на холме, и застыли в ожидании македонцев, готовя ему небольшой сюрприз. Тем временем, гоплиты Кратера с громким треском, топча сапогами, сухие остатки урожая крестьян Матхуры, подобно кабанам в зарослях камыша приближались к холму для решающего броска.

Вскоре, стоящие на холме и одетые в желто-зеленую одежду индийские воины, стали хорошо видны македонцам. Опираясь на большие щиты и держа в руках длинные тонкие копья, они без всякого страха смотрели на надвигающийся, на них бронированный клин вражеских воинов. Столь неправильное поведение противника сразу насторожило опытного Кратера и потому, он решил попридержать рвущихся в бой кавалеристов.

Предчувствия не обманули стратега. Когда македонцы приблизились к холму на пролет стрелы, стоявшие за передними рядами пехоты лучники, обрушили на них град стрел. Едва только раздался гул падающей смерти, гоплиты привычно прикрыли головы щитами и, образовав «черепаху» продолжили уверенное сближение с противником. Но вслед за обычными стрелами на поле полетели огненные стрелы. Падая на сухую траву, они подожгли её густые и толстые стебли, отчего в мгновение ока под ногами солдат Кратера разгорелся сильный пожар.

Атакованные столь неожиданным и коварным способом македонского войска быстро утратило единый строй, развалившись на разрозненные кучки людей, пытавшихся спастись от огненных языков рыжего убийцы и его едкой дымовой гари. Воздух быстро огласился криками и стонами обожженных людей, отчаянным кашлем задыхающихся солдат. Лучшего момента для атаки было бы трудно придумать и индийцы, не упустили выпавший им шанс.

Выставив наперевес длинные копья, они дружно атаковал нестройные ряды гоплитов, яростно тесня и уничтожая вырвавшихся из огненной ловушки македонцев. Одновременно с этим, стоявшие на холме лучники, принялись забрасывать воинов Кратера одной тучей стрел за другой. От такого одномоментного удара македонские гоплиты не сумели устоять и после непродолжительной схватки стали отступать, оставляя за противником поле боя.

Окрыленные своим успехом, индийские воины стали энергично теснить ряды неприятеля, от полной победы над которым их отделял только один шаг. Оставалось нанести ещё один удар, произвести ещё один натиск, и грозные солдаты царя Александра обратились бы в бегство. Но тут в бой вступили катафракты и скифская кавалерия, которую все это время Кратер держал в резерве. Построившись двумя клиньями, они устремились на индийцев подобно выпущенным из лука стрелам, каждая из которых имела свою цель.

Увлекшись преследованием отступающего противника, индийцы откровенно просмотрели появление на поле боя кавалерии врага. Поэтому, нацеленный во фланг пехотинцам Шакуни, конный клин смог легко пробить их передние ряды. Стремительно ворвавшись внутрь строя противника, катафракты принялись поражать индийцев своими тяжелыми копьями. Легкие деревянные щиты индийских воинов оказались плохой защитой перед стальными копьями македонцев, почти каждый удар которых, находил свою жертву.

Вместе с катафрактами в бой вступила и легкая скифская кавалерия. Стремительным броском она прорвалась на холм, где находились вражеские стрелки, и быстро прекратила их губительную для солдата Кратера деятельность. Безжалостно расстреливая царских гоплитов с безопасного для себя расстояния, лучники никак не смогли противостоять мечами и копьями степных наездников. Дав нестройный залп по скифам, стрелки дружно ринулись с холма, однако мало кому из них удалось спасти свои жизни. Охваченные азартом преследования степняки долго преследовали беглецов, беспощадно рубя своими клинками направо и налево.

Столь успешное вступление в бой македонской конницы вызвало серьезное замешательство в рядах индийских воинов, и отступавшие в беспорядке гоплиты получили очень важную для себя паузу. Пока индусы пытались отразить нападение катафрактов, они остановились, выровняли свои нестройные ряды и с удвоенной злостью и ненавистью набросились на врага. Сражение разгорелось с новой силой.

Зажатые с двух сторон солдаты Шакуни отчаянно бились с врагом, и как не силен был натиск македонцев, они не отступали. Уже вкусив однажды аромат победы, увидав спины бегущего неприятеля, индийцы упорно не желали отдавать её врагу. Над почерневшим от пожара полем, висела громкая какофония, состоящая из отчаянного ржания лошадей, лязга металла и громких криков солдат. Сажа и копоть густой пеленой поднималась кверху и оседала на щиты и латы солдат, превращая их в громадную, бесформенную черную массу.

Исход битвы решили пельтасты. Обращенные в бегство индийцами в начале сражения, они вернулись на поле битвы вслед за гоплитами. Выстроившись полукругом за спинами своих пехотинцев, пельтеки принялись яростно метать во врагов свои дротики, мстя им за свой позор. Под этим смертельным дождем индийцы дрогнули, стали отходить, но на пути к спасению у них оказались скифы, вернувшиеся на поле брани после преследования лучников.

Очень мало число воинов смогло пробиться через ревущий и визжащий заслон степняков. Большинство солдат воеводы попавших во вражеское кольцо, нашли свою кончину под копытами и копьями катафрактов и мечами воинов стратега Кратера. Пленных не брали. Разъяренные гоплиты жестоко мстили врагу за свое отступление, за свой страх и стыд. Так неудачно закончилась смелая вылазка индусов против неведомого врага.

Выйдя к стенам крепости, Кратер вопреки ожиданиям Шакуни не только не попытался взять Матхуру приступом, но даже не стал её блокировать. Только на следующий день, дождавшись прихода Птоломея с Кеном, македонцы выставили на всех подступах к крепости заставы, и приступил к осаде Матхуры с суши.

В отличие от крепости маллов, Матхура представляла собой гораздо более сильное укрепление. Мощные высокие стены, сложенные из серого камня сразу отметали мысль о быстром и легком штурме. Поэтому македонские стратеги сразу принялись устанавливать привезенные с собой баллисты и катапульты, а так же принялись изготовлять новые метательные орудия.

Подошедший вместе с флотом Неарха Александр, полностью одобрил это решение и приказал разбить лагерь, показывая старому коменданту, что собирается заняться полноценной осадой его крепости.

Наблюдая за действиями врага со стен города, Шакуни одновременно радовался и грустил. Радовался оттого, что противник надолго обосновывался под стенами Матхуры, и тем самым воевода выигрывал для Аграмеса важное время для собирания и оснащения войска. И огорчался, так как совсем не понимал планов врага по осаде крепости.

Вопреки индийским канонам ведения войны, Матхуру не брали в полное кольцо блокады осадными сооружениями, не отравляли воду в реке, не посылали к Шакуни парламентеров с предложением сдаться на каких-либо условиях. Ничего этого не было. Противник подобно огромной кобре свернулся в комок и изготовился к стремительному смертельному прыжку. Это старому воину было совершенно ясно, но вот куда и как будет нанесен удар, это для Шакуни так и осталось загадкой.

Вдоволь насмотревшись со стен крепости за вражеским станом но, так и не сумев проникнуть в суть планов и намерений врага, воевода приказал удвоить на всякий случай караулы на стенах и быть готовым к возможному ночному штурму. Отдав эти распоряжения, Шакуни покинул стену и направился к конюшням, что располагались в центре крепости. Воевода собирался проверить состояние своего главного козыря по защите крепости, кавалерийский отряд. Его присутствие в Матхуре будет для врага большой неожиданностью и сильным огорчением, так как обычно индийцы защищали крепости посредством солдат. Однако царь Аграмес сделал исключение для уважаемого им воеводы.

В кожаных панцирях, покрытых металлическими пластинами, вооруженные мечами всадники кшатрии являлись грозной силой в любом бою.

– Будьте готовы – обратился воевода к командиру кшатриев – очень возможно, что сегодня ночью кобра решит укусить спящего воина.

– Не беспокойся господин. Если кобра прыгнет этой ночью, то она лишиться части своих зубов, если не всей головы – заверил Шакуни кавалерист и комендант в душе согласился с ним. Конная вылазка кшатриев была способна нанести серьезный урон любому противнику.

Однако вопреки ожиданиям, ночь пошла спокойно. Солдаты противника не стали штурмовать стены Матхуры, а продолжали валить близь лежавшие деревья и строить непонятные машины, устанавливая их перед крепостью, но вне досягаемости индийских стрел.

Выдвинутые далеко вперед от лагеря, они охранялись небольшим отрядом пельтастов и полусотней легкой скифской конницей. Бойкие дети степей вот уже, который день скакали на своих вертких конях вдоль крепостных стен, на полном скаку обстреливая защитников Матхуры из дальнобойных луков. Такова была осада на суши.

Большее беспокойство и угрозу для индийцев представляли собой корабли Неарха. Подойдя к гавани Матхуры, они встали на якорь ниже её по течению реки и принялись метать камни и тяжелые стрелы по стоящим там лодками и малым судам индийцев. От этих действий врага многие из них потонули, другие же были вытащены на сушу. Таким образом, движение по реке было полностью прервано, и воевода лишился возможности отправлять царю Аграмесу никакой вести.