Текст книги "Ледяное небо (СИ)"

Автор книги: Евгений Аллард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Почему Люк? – поинтересовался Итан.

На его лице засветилась слабая улыбка, разгладились скорбные морщины на лбу. Кажется, он тоже был рад, что малыш остался жив.

– Да, я так решил, – уклончиво ответил я.

– А понятно, – протянул Итан. – Ну ладно, – он устало похлопал меня по плечу.

– Ну чего, справишься тут без меня? А то я так задержался. Полковник с меня три шкуры спустит.

– Справлюсь, конечно.

Когда летел на базу, посматривал на сидение рядом, где малыш Люк спал на спине в какой-то страной перекрученной позе, не поддающейся описанию, будто позвоночник у него изгибался под любым углом. Прибыл на базу в расслабленном, полусонном состоянии. Страшное напряжение этого дня, пережитый страх сменились на спокойствие и умиротворение. Казалось, все тревоги и заботы остались позади. Впереди ждал только отдых и я уже предвкушал, как встану под душ, смою, наконец, усталость и завалюсь спать.

Я посадил «Сессну», и когда вылез из кабины, порыв ветра бросил в лицо горсть мелкого колючего снега. Запахнув воротник парки поплотнее, я зашагал по лётному полю. Длинные голубые тени лежали в сугробах, окружавших поле, дымными змеями кружилась позёмка.

Но сон мгновенно улетучился, когда я увидел, кто поджидает меня у входа в ангар: Питер Броуди собственной персоной.

Глава 8. Дуэль

– Где пропадал, Макнайт? – поинтересовался он. – Я уж решил, что ты бегаешь от меня.

– Дела были, – буркнул я.

После того, как я выскользнул из лап бандитов, для полноты счастья мне не хватало дуэли с личным пилотом генерала, но отступать не в моих правилах.

– Ну что, Макнайт, не передумал? – Броуди довольно ухмыльнулся.

– Не передумал. Как обычно – учебный воздушный бой? С заходом в заднюю полусферу?

– Нет, Макнайт. И не надейся. Только настоящий.

В глазах личного пилота генерала вспыхнула решимость разделаться со мной, что лишь завело меня.

– Ладно. Что конкретно?

Система выдала экран:

«МиГ-21 против McDonnell Douglas F-4 Phantom II.

Место действия – Северный Вьетнам

Время действия – август 1972-го года»

Воздушная дуэль в небе над Ханоем, когда МиГ был сбит капитаном Такером. Ясно.

– Разыграем «оружие»? – глаза Броуди хищно блеснули. – Угадаешь – «Фантом» твой. Не угадаешь…

Пошарив в кармане куртки, он вытащил монетку. Лёгким щелчком подбросил вверх и когда кругляшек, ярко блеснув, перевернулся в воздухе пару раз и упал на рукав его куртки, прикрыл рукой.

– Решка.

– Орёл, – выпалил Броуди, смахнув монетку в карман. – МиГ – твой.

Я даже не успел посмотреть, что там, как система тут же выдала экран:

«Вы открыли новый летательный аппарат: МиГ-21МФ «Fishbed-J»

Тип: истребитель

Экипаж, чел.: 1 пилот.

Силовая установка: один турбореактивный двигатель Р-25-300

Максимальная скорость: 1351 миль/час

Практический потолок: 58400 футов

Дальность полёта: 751 миля

Вооружение: одна пушка, две ракеты «воздух-воздух»

Маркировка НАТО – «Fishbed-J» меня не удивила – сейчас я играл роль американца. Но обрадовало, что система открыла для меня МиГ. Может быть, скоро смогу вновь очутиться в кокпите МиГ-37 – и мурашки пробежали по коже.

Пока шёл к ангару, обдумывал, как не обидеть Гюнтера, чтобы он дал мне на этот раз слетать спокойно. Но когда зашёл в ангар, обнаружил рядом с МиГом незнакомого долговязого мужика в распахнутой на груди толстой куртке, накинутой на тёмно-красный комбинезон.

– А Гюнтер где?

– Он меня на замену прислал. Спину у него прихватило. Я его племянник. Меня Штефан зовут, – протянул руку в толстой перчатке, растянув губы в какой-то явно не искренней улыбке.

Парень не был похож на Райнера, да и говорил совсем без акцента. И я совершенно не мог вспомнить, чтобы Гюнтер, с которым мы были в хороших доверительных отношениях, говорил, что у него есть племянник.

– Ну как, Макнайт, где устроим?

Я обернулся на голос Броуди, и успел заметить, какой странный взгляд тот бросил на Штефана. И, кажется, в глазах техника промелькнуло похожее выражение. Это усилило мои подозрения, окрепло желание отказаться наотрез от этой авантюры. Но в то же мгновение я представил, как красочно, с нескрываемым злорадством личный пилот генерала будет рассказывать всем, а в первую очередь собственной жене, как я сдрейфил. И загнав сомнения куда-то в самый дальний угол, спокойно бросил:

– Да как скажешь. Все равно.

– Ага. Ну, тогда вот такое предложение – отлетим подальше к побережью. Хаббард полетит со мной вторым пилотом, – Броуди похлопал по плечу парня, а тот довольно осклабился.

– Учти, Броуди, «Красные волки» могут нас обстрелять там.

– Да, знаю я. Леон рассказывал. Ничего, так даже интереснее. По машинам?

По приставной лестнице я залез в тесный кокпит, и сердце ёкнуло, когда увидел такие знакомые и родные приборы-будильники на панели, выкрашенной в цвет морской волны. Ручка управления с вытертой красной кнопкой гашетки.

– Разрешите взлёт.

Через пару мгновений высокий резкий голос диспетчера, незнакомый мне, отчеканил:

– Взлёт разрешаю.

Ну что ж, теперь дело за мной и моим «летуном». После проверки я двинул рычаг газа вперёд, вырулил на полосу и поднялся в воздух.

Под крылом МиГа раскинулась мёртвая заснеженная пустыня, прерываемыми лишь редкими тёмными проплешинами, брошенные дома, утопавшие в снегу.

Вот уже показался берег Тихого океана.

– Эй, Макнайт, ты не передумал? – раздался весёлый вскрик Броуди.

Я не мог его видеть, но понимал, что он где-то близко.

– Нет. Начнём, пожалуй.

«Загружаю место действия. Пожалуйста, подождите», – отозвалась система.

Ну, вот ещё ждать, пока система воспроизведёт августовское небо над Ханоем, будто оно отличается от какого-то другого.

Но я ошибся.

Хмурый морозный день внезапно сменился ясной летней ночью.

Бледно голубела Луна, заливая пространство расплавленным серебром, сквозь сияющую дымку проступала алмазная россыпь звёзд на чёрном небесном бархате. А внизу искрилась поверхность облаков, больше похожая на привольно раскинувшееся до самого горизонта море. И дополняя картину, от моего самолёта по нему бежала широкая светлая дорожка.

Но я тут же взял себя в руки – любоваться неземной красотой некогда.

Понятно, какую подлянку решил устроить мне Броуди – у МиГа не было ночного и инфракрасного оборудования – найти противника я мог только визуально. А как это сделать, когда «Фантом» может сбить меня ракетой с расстояния в десять-пятнадцать километров? Да ещё ночью? Но сдаваться я не собирался. Ушёл в облака, стараясь не дать себя заметить, и стал ждать. Атаковать первым я не мог – мои приборы были бесполезны.

Невероятным чутьём, которое всегда помогало мне, я рефлекторно отдал ручку от себя, заслышав нарастающий свист – ракета пронеслась буквально над самым фонарём кабины. Полный газ, разогнался до максимума. Плавно взял ручку управления на себя, отклонил в сторону разворота, нажал педаль и по крутой восходящей спирали взмыл вверх. Пронёсся над диковинными башнями и драконами, созданными самой природой из ничего, из воздуха. Забрался так высоко, что сам горизонт изогнулся голубоватой дымкой.

Система выбросила быстрое сообщение: «Исполнение боевого разворота – 10 баллов».

Но меня не волновали баллы – не до того. Закрутился волчком среди дымных шлейфов ракет. МиГ слушался, будто фюзеляж нарос на меня, как вторая кожа, руки вытянулись в крылья, а сердце управляло турбиной. Откуда Броуди знать, что МиГи я знал, как свои пять пальцев, мог управлять буквально вслепую, ощущая скорость по свисту воздуха, который обтекал самолёт, по тональности звука турбины.

Оглушил страшный взрыв, на миг я ослеп от яркой вспышки, вжав голову в плечи. МиГ тряхнуло, что чуть не вырвало ручку управления. И я машинально потянулся к ручке катапультирования, но в то же мгновение понял, что на всех парах лечу вперёд, раздвигая облачную твердь. Цел и невредим. А ракеты взорвались, столкнувшись друг другом.

Сквозь радиопомехи я услышал радостные матюги Броуди и Хаббарда – они решили, что подбили меня.

Снизился и сквозь прорехи облаков, в ярком свечении Луны, словно циркулем очерченной на небе, заметил массивный силуэт «Фантома», который лёг на обратный курс. Быстро обогнав, разогнал самолёт до максимальной скорости. Натужно взревела турбина, я начал набор высоты. Сделав «горку», нажал педаль, плавно отдал ручку от себя. Самолёт свалился на крыло и когда развернулся на 90 градусов, я начал осторожно убирать газ. Перешёл в крутое пике, промчавшись почти перед носом Броуди. И вновь вышел в горизонталь, ровно в том месте, где разгонялся.

Система отозвалась: «Исполнение ранверсмана – 40 баллов».

– Ну что, Броуди, ракеты у тебя – упс? – со смешком поинтересовался я. – Теперь поборемся, как мужики? В ближнем бою?

И понёсся совсем рядом, так чтобы они видели меня. Броуди метнул в меня злобный взгляд, но промолчал. Попытался с креном уйти вниз, но я мгновенно нагнал их.

«Фантом» напичкан крутым оборудованием под завязку, ракеты у него – класс, но он почти в три раза тяжелее МиГа и по маневренности сильно уступает ему. И хотя Броуди наверняка знал об этом, все равно попытался выскользнуть из-под моего прицела. Ушёл на вираж и начал стремительно набирать высоту.

Но я обогнал его. Взмыл свечой и под самой границей облаков, соколом упал в хвост «Фантома» и когда увидел в перекрестье прицела мясистый затылок Хаббарда – нажал гашетку – пушка выплюнула ослепительный залп огня, пронзив кабину, бензобак. Оглушил взрыв. В мгновение ока «Фантом» превратился в огромный пылающий шар. Я едва успел отвернуть, чтобы меня не задело здоровенным куском крыла, пролетевшим прямо перед фонарём кабины.

«Миссия завершена успешно», – возвестила система. «Вы получаете 240 баллов опыта. И 20 премиум-баллов».

Неплохо. Внезапно вернулась зима – небо посерело в морозной дымке, словно с него смыли все краски.

Когда сердце начало снижать бешеный ритм, я осознал, что катапультироваться Броуди и Хаббард не успели. Но почему-то не ощутил ни малейшего укора совести. Если Броуди – такой же игрок, как и я – выполнит штрафную миссию и вернётся. Если нет – черт с ним! Сам напросился.

Покувыркавшись от избытка чувств в небе, я лёг на обратный курс.

Замерцал красный глазок топливомера – закончилось топливо в основных баках, и я щёлкнул тумблером, включив перекачку из дополнительных.

И вдруг оглушила странная тишина.

Но не та, которую ощущаешь сквозь рокот турбин в предрассветном небе, когда несёшься над рекой, а совершенно мёртвая. Сильно и прерывисто забилось сердце у самого горла, противная струйка пота скользнула по виску. Я раздвигал крыльями невесомую белёсую хмарь, всё сильнее проваливаясь к земле, и лишь слышал собственное тяжёлое дыхание и шипенье кислорода в маске.

Метнул взгляд на топливомер – в норме. Температура масла в норме. Но обороты на нуле. Что за чертовщина?

Катапультироваться? На сотни миль вокруг – ни одной живой души. Если только здесь не шныряют «Красные волки». Или настоящие. Как я доберусь до авиабазы?

Говорят, полёт для лётчика – несколько часов скуки и пару секунд ужаса. И такие секунды я и переживал сейчас. Время замедлилось, стало вязким, растянулось как резиновая лента. И на одном конце был я, а на другом – моя жизнь.

Я бросил джет в отвесное пике. Он падал в полной тишине как камень. Только не испугаться, не сдрейфить. Я кричу, кричу не от ужаса, а чтобы выровнять внутричерепное давление, и не дать лопнуть барабанным перепонкам. Набираю побольше воздуха в лёгкие и ору, потому что нужно.

Земля стремительно нарастает, притягивает магнитом, сливаясь в серое неразличимое месиво. Видеть себя со стороны я не мог, но почему-то представлял отстранено, как серо-голубая стрела в полной тишине падает вниз и вниз. А пилот, то есть я, даже не пытается отвернуть.

Секунда, другая растянулись на века. Уже нет возможности катапультироваться – скорость слишком высока. И, кажется, даже мой ангел-хранитель закрыл глаза от ужаса, не понимая, что я делаю. Заглохшая турбина нехотя набирает обороты от плотного потока воздуха, прокачивает в камеру сгорания негодное топливо.

И вдруг – кабину наполнило рёвом до краёв, залив душу горячей душной радостью – движок завёлся, и я резко взял ручку управления на себя, едва не чиркнув крылом по крыше заброшенного здания.

Резкая боль обожгла виски, от страшной перегрузки я ослеп, и лишь рефлекторно выровнял машину. Бросил взгляд на приборы – ничего не вижу. Полная тьма. Затошнило, вязкой кислотой обожгло рот.

Лётчик может летать без ног, с протезами, но не может летать без глаз. Он должен видеть хотя бы приборы, а я не видел даже их. И никто, никто не мог сказать мне, куда я лечу.

И когда я уже прощался с жизнью, сквозь плотную тьму проступили очертания приборов на панели, и я прозрел на левый глаз. Выровнял машину и понёсся на опасной малой высоте к авиабазе.

Вот уже на горизонте прорисовался высокий «стакан» диспетчерской вышки с обветшалым балкончиком наверху, и я начал снижение, сбрасывая скорость. Я потерял стереоскопическое зрение, и определить точно, сколько осталось до взлётной полосы, не мог, вёл только на рефлексах.

Погода испортилась, снежная дымка закрутилась в розовую муть, сквозь которую едва пробивались тусклые лучи солнца. Облачная кисея расступилась, и я с облегчением увидел сереющие среди белоснежной пустыни взлётно-посадочные полосы. И тут волосы зашевелились у меня на затылке. На полосе прямо по курсу торчал высокий столб с перекладинами разной длины – длинной, средней и короткой, украшенные мигающими огоньками, как новогодняя ёлка. Откуда это взялось? Когда взлетал, этого не было – я помнил точно. Не паникуй, не паникуй – успокаиваю себя, и лихорадочно пытаюсь вспомнить, что это такое.

А МиГ всё ближе и ближе и вот-вот воткнётся к чёртовой матери в это выросшее из ниоткуда препятствие. Мозг работает на пределе, пытаясь лихорадочно вытащить из памяти, что это может быть. И вдруг пронзает мысль – а что мне напоминают эти странные огоньки «святого Эльма»? Ну, конечно!

И в последний миг, когда я уже должен был врезаться, столб с огнями «лёг» на землю, превратившись в бегущие огоньки – наземные мигающие маяки, указывающие место посадки.

Когда самолёт остановился, я ещё некоторое время сидел в кабине, сорвав кислородную маску, впитывая всем телом неподвижность и твёрдость опоры под собой. Отодвинув фонарь, с трудом вытянул тяжёлое тело и спустился вниз по лестнице. Отдышался и потряс головой. Закрыл один глаз, потом другой. Правый глаз по-прежнему ничего не видел.

– Герр майор, как вы? – голос Гюнтера звучал с сильным беспокойством.

– Аллес ин орднунг, Гюнтер. Всё в порядке. Спасибо.

Я сделал пару шагов и замер на месте. Развернулся.

– Гюнтер, а как твоя спина?

– Спина? – он растерянно заморгал. – А что с ней?

– Ну, твой племянник сказал, что у тебя радикулит или что-то вроде этого?

– Племянник? Герр майор, я не иметь племянник. Я есть один в семье.

– А почему тебя не было в ангаре в полдень?

– Мне прислать приказ полковник Дресслер получить на складе запчасти. Вот.

Перед моим носом обозначился мерцающей голубоватой рамкой экран. Я бросил взгляд, и всё понял. Эти мерзавцы воспользовались тем, что Гюнтер плохо знал английский и подделали приказ Дресслера. Я хорошо знал его электронную подпись, а Гюнтер – нет.

– Ясно, – я ободряюще похлопал напуганного техника по плечу.

Хотел добавить, чтобы Гюнтер взял на анализ топливо из подвесных баков, но тут же понял, что результат знаю заранее – Штефан специально залил керосин не той плотности, вот турбина и отказала. Броуди, как настоящий читер, сделал всё, чтобы я проиграл, но, несмотря на все финты, я вышел победителем этого поединка. И в душе заиграла бравурная мелодия.

– Герр майор, вы плохо выглядеть. Идти к врачу?

Чем же здесь в игровом мире может помочь врач? Обычно в играх по уровням разбросаны аптечки – нашёл пару штук и опа – здоровье в норме. А здесь?

Я дотащился до своей ячейки, разделся и после душа упал на кровать, уставившись одним глазом в потолок – сколько раз я изучал его двумя глазами и не замечал, как странно он смотрится, когда видишь только одним. Вроде те же потеки, трещинки, паутинка в углу – а нечто незнакомое и пугающее.

Заскрипела клетка, малыш Люк вылез, перебежал ко мне, уселся на грудь. Горячий шершавый язычок заскользил по моей коже. Я прикрыл устало глаза, расслабился и с удовольствием ощущал, как пробегают по телу волны приятной дрожи от его прикосновений. Мысли спутались, и я провалился в полудрёму. Очнулся резко – снилось, что спускался по широкой каменной лестнице, и нога соскользнула в темень, бездну. Вздрогнул всем телом и проснулся.

Я присел на кровати, потянулся за графином с водой и чуть не выронил из рук. Правый глаз видел! И почти также чётко, как левый. От радости я вскочил, схватил в охапку малыша и стал подбрасывать его к потолку. Он не испугался. Наоборот, начал радостно гукать. А оказавшись на полу, тут же юркнул под кровать и выкатил маленький мячик – уселся рядом, как щенок с умильной физиономией – мол, поиграй.

«Здоровье восстановлено на 100%», – возвестила система.

Оказывается, теперь у меня есть магический хорёк, который возвращает здоровье. Прекрасно, так что к врачу я решил не ходить.

Любой лётчик побаивается врачей, медкомиссий – строгие эскулапы могут найти болячку даже у самого здорового парня. Был у нас в полку один мужик – отличный пилот. Как медкомиссия – трусил так, что у него подскакивало давление. Здоровый мужчина, рослый, в плечах и груди широк безмерно, еле в кабине истребителя помещался. А как идти на осмотр к врачу – бледнел, краснел, потел, руки дрожали, шатало его из стороны в сторону, будто на казнь его ведут. Чуть не списали молодца.

Завибрировал коммуникатор и на экране возникла миловидная физиономия Мартина Келлера, адъютанта Дресслера.

– Господин майор, вам следует явиться в кабинет полковника Дресслера, – быстро договорил он и отключился.

Мысленно я чертыхнулся – Дресслеру наверняка доложили о нашей дуэли с Броуди. Правда, кто это мог сделать? Хаббард ведь тоже погиб.

Когда я добрался до кабинета Дресслера, предсказуемо обнаружил там не только полковника, но и Шмидта.

– Майор, – генерал хмуро смерил меня взглядом, будто обдумывал, каким способом лучше казнить: посадить на кол или четвертовать. – Расскажите нам об инциденте с Питером Броуди.

– Мы случайно встретились в столовой, он высказался обо мне нелестно. И я… ну я ударил его.

– Мы это знаем. Свидетели утверждают, что вы вызвали его на какую-то дуэль…

– Нет, это Броуди вызвал меня на дуэль…

– Это ещё что такое? – генерал, развернув массивную голову, бросил взгляд на Дресслера, который лишь скривился.

– Воздушная дуэль, насколько понимаю. Да, майор?

– Да. Это было предложение Броуди. Мы отлетели на побережье. Я там показал фигуры высшего пилотажа. Потом вернулся на базу. Всё.

Почти правда – я действительно демонстрировал высший пилотаж. Но в бою. А для чего, вы думаете, он нужен? Для авиашоу?

– Нет, не всё, – генерал взглядом пытался высверлить во мне дыру. – Вы вернулись, а вот Питер Броуди – нет.

– Не вернулся? Это странно, – я сделал усилие, чтобы голос звучал нейтрально, хотя врать умел паршиво.

И генерал не поверил:

– Вы что-то не договаривается, майор.

– У меня там отказал двигатель…

Дресслер выдохнул трёхэтажное матерное ругательство, которое, скорее всего, означало, что он испугался за меня. Тяжело задышал, побагровела даже шея. Я стал опасаться, что старика хватит удар.

– И как же вы смогли вернуться на базу в таком случае?

– Я отправил самолёт в отвесное пике, турбина завелась. И я смог вернуться. Может быть, у Броуди случилось то же самое, но вернуться он не смог.

– Почему вы не сообщили об этом сразу?

– Виноват, господин генерал. Я как раз шёл к господину полковнику, чтобы доложить, – соврал я второй раз.

Дресслер хмыкнул и отвёл глаза.

– Это просто немыслимо, майор, – проворчал генерал. – За это, весьма короткое, время, что я пробыл здесь, вы проявились себя как нарушающий все мыслимые и немыслимые правила и законы пилот.

Он тяжело встал, заложив руки за спину, медленно прошёлся по кабинету, погруженный в свои мысли. Я с напряжением ждал, какое страшное наказание он придумает для меня. Мысленно перебирал все виды казни и пыток, которые знал, накручивая себя всё сильнее и сильнее.

Шмидт остановился напротив меня, поднял хмурый взгляд блеклых глаз, заставив меня съёжиться до размеров лилипута.

– Значит так, майор, – выдал он, наконец. – Раз Броуди не вернулся, тогда вы… – я затаил дыхание и думал, что грохнусь в обморок. – Вы, как первый пилот, командир экипажа, будете управлять транспортным самолётом, и доставите меня и моих людей назад. Всё понятно?

– Но, господин генерал… – лицо Дресслера вытянулось так, что мне стало его жалко.

Он заткнулся и лишь как-то по-стариковски обмяк в кресле.

Кольнула досада, что придётся бросить здесь всё – ребят, изучение орбитоплана. Но система не дала времени на раздумья:

«Вы открыли новый летательный аппарат: Локхид C-130 Геркулес

Тип: Многоцелевой военно-транспортный самолёт

Максимальная скорость: 320 узлов

Дальность: 2050 миль

Практический потолок: 33 тысячи футов

Экипаж, чел.: 3 (два пилота, бортинженер)»

Я ошалело уставился на него, пару мгновений переваривая услышанное.

Вместо наказания – меня наградили поездкой на Экватор? Чёрт возьми, я обожаю эту систему!

Глава 9. Итальянский ресторан

На встречу с членами экипажа транспортника я шёл с каким-то нехорошим предчувствием – понимал, что примут меня настороженно. Возможно, даже враждебно, но обнаружил скорее унылое равнодушие. Немолодой мужчина с солидной сединой оказался бортинженером Гордоном Хаттоном, а белобрысый пацан – вторым пилотом, Богданом Сосновским. Хотелось, чтобы было наоборот, но, увы.

– Я бы хотел узнать, какие проблемы испытывал экипаж во время перелёта сюда, – первым делом спросил я, когда мы встретились в комнате пилотов. Отсюда со второго этажа комнаты пилотов открывался отличный вид на лётное поле, серые ленты взлётно-посадочных полос, ангары с самолётами. И это немного подбадривало.

– Всё есть в бортжурнале, – буркнул Хаттон.

– Я посмотрел его, – как можно дружелюбнее сказал я. – Но хотел узнать от вас, как от членов экипажа, с которыми нам придётся работать вместе.

– Да все как обычно – обледенение, болтанка, отказ датчиков уровня масла, невыпуск шасси, закрылок, турбулентность, грозовой фронт. И так далее, – лениво бросил Богдан. – Ничего интересного.

– Богдан, я бы хотел, что ты помог мне.

– Зачем вам все это? – зевнул парень.

– Затем, что я – военный пилот, пилотировал лёгкие истребители, много разных типов. Ещё штурмовики, бомбардировщики. Но никогда такой тяжёлый самолёт, как С-130, – я решил честно об этом сказать им.

Хотя это было не совсем так – всё-таки я лётчик-испытатель и летал почти на всех типах самолётов, но знал прекрасно, как трудно после лёгкого истребителя, у которого все движения, что называется прямо за ручкой (реагирует он сразу на любое движение) пересаживаться на транспортник с огромной инерцией.

– О, Господи, – Хаттон бросил на меня странный взгляд, в котором я уловил насмешку и брезгливость. – О чем вы, Макнайт? Если вы действительно лётчик, загрузите из системы навыки пилотирования. Чего дурака валять?

– Какие навыки? – не понял я.

Они переглянулись и синхронно посмотрели на меня, как на полного идиота. Безумно захотелось дать обоим в морду. Ненавижу подобного издевательского отношения.

– Откройте меню в вашем коммуникаторе и загрузите навыки пилотирования любого доступного вам самолёта, – спокойно объяснил Хаттон.

Я тут же последовал его совету и действительно обнаружил, что система за баллы предлагает загрузить навыки пилотирования С-130. Сто баллов – базовые, пятьсот баллов – продвинутые. За две тысячи баллов я мог стать асом.

Ничего себе! Оказывается тут ничего не нужно делать, только зарабатывать баллы. И вспомнил, что игнорировал выполнение множества миссией, где мог бы заработать эти проклятые баллы – особенно зачистка уровней подземного города под нами. Убить три десятка бандитов и пожалуйста – ты уже можешь спокойно стать продвинутым пилотом С-130. Так какого черта генерал назначил командиром меня? Когда это может сделать любой?

Я вскочил с места. Встал перед окном, сложив руки на груди, словно пытался отгородиться барьером от издёвок. И мрачно стал изучать двух своих подопечных, мучительно обдумывая, как расспросить их подробнее обо всем и не утерять последние остатки собственного достоинства.

– Алан, вы действительно не знали об этом? – во взгляде Хаттона я заметил даже сочувствие или жалость.

– Нет, не знал, – буркнул я. – Какого черта Шмидт назначил меня вашим командиром, когда им мог стать любой?

– Ну, не любой, – подал голос Богдан с какой-то даже обидой. – Неопытный пацан освоить не сможет даже за баллы. Да и мозги иметь надо. Но вообще здесь громадные возможности. И это здорово! Я поэтому и стал играть в эту игру, что могу здесь стать, кем захочу.

– Игру? – вырвалось у меня. – Какая же это игра? Это же…

– Макнайт, как вы попали сюда, если ничего не знаете? – удивился Хаттон. – Прежде чем загружать игру, надо было прочитать руководство. Или хотя бы пролистать.

Какое руководство? Что он несёт? Загадки и туманные намёки все сильнее злили меня.

– Хаттон, а вы, почему стали играть?

– Надоела рутина, – признался он. – Захотелось попробовать нечто интересное, натянуть на себя личину другого человека.

– А кем были в той жизни? Если не секрет?

– Был? – он удивлённо поднял седые брови.  – Я и сейчас работаю менеджером по продажам. Зарабатываю, что называется и на реальную и на виртуальную жизнь.

– То есть? Вы можете покинуть эту игру и вернуться к своей жизни?

– Конечно, а вы, Макнайт, разве нет?

– Каким образом?

– Очень просто, – объяснил Хаттон. – Вызову в меню «выход» и вернусь. Вот так.

Он вытянул запястье, что-то набрал на коммуникаторе. Контуры мужчины замерцали – он исчез, но в то же мгновение появился вновь.

«Выход?» – я мучительно вспоминал все пункты меню в системе. Может быть, я что-то пропустил? Я набрал код и быстро просмотрел все возможности – выбор летательных аппаратов, навыки, время действия. Много всего.

– Нет, у меня этого нет, – покачал я головой. – Не знаю почему.

– Ну, вы – «Стёртый», значит. Забыли видать. Ну, это знаете как, – начал объяснять Богдан, видно заметив мой недоуменный взгляд. – Скажем, человек смертельно болен. Знает, что жить ему недолго и тело ему физическое ни к чему. Он просто даёт согласие на перенос своего сознания сюда, а тело его уничтожают после этого.

Холодная струйка пота проскользнула у меня под мышкой, когда вспомнил запах горелой плоти во время Перехода. Они уничтожили моё тело специально? Но зачем?

– Ладно, пусть так, – я постарался взять себя в руки. – А скажите, мне вот интересно. Как определить, кто здесь игрок, кто «Стёртый», а кто непись?

– Ну, это трудновато, – почесал в затылке Хаттон.

– Да просто всё, – воскликнул Богдан с оттенком превосходства. – Я давно понял. У неписей коммуникатор – липовый. Они не могут им пользоваться. А игроки – могут. Ну и «Стёртые» тоже, конечно.

Я дотащился до стола, почти рухнул на стул и потёр лицо руками. Самое страшное в моем положении было то, что я не мог даже умереть здесь. Система тут же вернула бы меня к жизни – я больше не принадлежал себе. Люди мечтают о бессмертии, но мысль о том, что я вечно буду болтаться в этом ледяном аду, лишала душевных сил.

– Ну ладно, ребята, – наконец, сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как всегда уверенно и твердо. – Вы как хотите, но учиться пилотировать «Геркулес» я буду сам. Без всяких систем и баллов. Вот так.

***

– Да не дёргайте вы штурвал, будто коровье вымя! Чего вы сучите его туда-сюда!

Мне безумно хотелось убить Богдана. И я мог легко это сделать – только бросить эти проклятые «рога», которые взмокли от моих усилий – схватить за тощую цыплячью шею и с наслаждением свернуть. Парень сидел рядом в кресле второго пилота, а я – на месте командира. Но командовал-то как раз Богдан. Гордон не встревал, но я чувствовал его взгляд затылком – насмешливый и беспощадный.

Или мне так казалось?

Я бросил штурвал и ушёл в салон, плюхнулся в кресло. Мокрая рубашка противно прилила к спине. Откинувшись на спинку, прикрыл глаза. Знал, что будет трудно, чертовски трудно. Но главная проблема была не в этом. Я – командир, главный, должен завоевать авторитет у экипажа, иначе ничего не получится. А приходилось слушать советы пацана.

– Алан, выпейте кофейку.

Рядом скрипнуло кресло. Поплыл обалденный и такой пьянящий аромат. Я открыл глаза и увидел Гордона с белой фарфоровой чашечкой в руках. Здесь, на замерзшей Земле я забыл, как пахнет настоящий кофе. Я взял чашечку в каком-то оцеплении, как зомби вначале лишь впитывал это ощущение. И сердце защемило сладкой болью от воспоминаний о прежней жизни.

– Знаете, что я вам скажу, – спокойно продолжил Гордон. – Вы все время думаете, что сидите на необъезженном жеребце – малейшая ошибка, и он вас сбросит. Но представьте себе, что на самом деле вы на большом, очень большом слоне. Возьмите себя в руки, не действуйте сгоряча. Не уйдёт эта махина с курса за полсекунды. Автопилот даст сигнал, и рулевые агрегаты исправят крен.

Я пригубил кофе, и не удержался от вздоха. Понимал, что Гордон прав. Но никак не мог пересилить себя, перебороть.

– Да чего тут говорить! – в проёме кабины появился Богдан. – Самолёт – зверь умный и сам все сделает. Дал команду – жди. Застынь, как мёртвый. Возник крен – не дёргайся. Интуицию вырабатывай.

– Богдан, а у тебя сколько часов налёта? Реальных, не на тренажёре, не на авиасимуляторе?

– Ну, вот начинается, – проворчал Гордон. – Опять будем мериться х… У кого больше, у кого – меньше.

– Нет, ну, правда, Богдан? Скажи честно – в реальном самолёте ты не сидел никогда? Ну как пилот? Все только в игрушках своих? Да? А я…

Я чувствовал себя уязвлённым, и от того хотелось сказать что-то саркастическое, задеть. И это лишь сильнее злило меня, лишало равновесия.

– Я, да я. Чего об этом говорить?

Богдан присел рядом на кресло и уставился на меня, повернув голову на бок. Глаза затуманились.

– Какое это имеет значение здесь-то?  Я вам вот что скажу. Только вы не обижайтесь, Макнайт. Любой хардкорный геймер, который в авиасимуляторах играл ну хотя бы года два, фору даст профессиональному лётчику в управлении беспилотниками. Слыхали, небось, об этом?

Да, я знал об этом, но правдивость слов Богдана заставила почувствовать себя оскорблённым до глубины души. Я должен чувствовать машину «пятой точкой», копчиком, позвоночником. За годы научился определять положение самолёта в пространстве не по приборам, а по собственным ощущениям. Звук двигателя, волны вибрации по фюзеляжу, тряска штурвала и я молниеносно просчитываю ситуацию и принимаю решение. А в окружении равнодушно голубеющих экранов я становился безногим полуслепым инвалидом, который вынужден надевать протезы и очки с толстыми линзами.