Текст книги "Ледяное небо (СИ)"

Автор книги: Евгений Аллард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Пролог

Большую часть плохо освещённого помещения занимал агрегат, смахивающий на аппарат для томографии мозга: арка с темнеющим зевом и ложемент, опутанный множеством проводов. Это вызвало в памяти гильотину, похолодели ладони, когда представил, как большими ножницами мне отрезают воротник у рубашки, чтобы смертоносное острие не встретило никаких препятствий.

Я взялся за верхнюю пуговицу, бросив в нерешительности взгляд на плотного немолодого мужчину в белом халате, чьи длинные нервные пальцы деловито сновали по плоскому экрану на подставке.

– Не раздевайтесь, – молодая женщина, которая стояла рядом, одобряюще улыбнулась, и звук её голоса, такой мягкий, хрипловатый заставил кровь прилить к лицу. – Сейчас мы сделаем синхронизацию.

Она взяла со столика прибор, похожий на плоскую флуоресцентную лампу, неяркий голубоватый свет проскользнул сверху вниз, и будто набросил на моё тело пульсирующую сеть с мелкими ячейками.

– Теперь ложитесь, – сказал мужчина, не отрываясь от экрана.

С инвалидного кресла я перебрался на ложемент, улёгся и бездумно уставился в нависающий надо мной потолок с неяркими звёздочками круглых ламп.

– Расслабьтесь. Сейчас будет Переход. Будет немного больно, возможно, ощутите дискомфорт. Но недолго.

Немного?!

Никогда в жизни не испытывал ничего подобного – чудовищный разряд боли выбил фейерверк искр из глаз. В нос ударил душный запах горелой плоти, и я провалился куда-то, словно в глубокий колодец. Нет, скорее это выглядело как высокий стеклянный цилиндр. По стенам струились ослепительные спирали, били разрядами, заставляя содрогаться от очередного приступа боли. Наверно, на электрическом стуле смерть была б гораздо приятней.

Окутавшая меня чернильная тьма побледнела, расползлась в туманные лоскуты, и я обнаружил, что нахожусь в комнатушке с большим металлическим столом, выкрашенным белой краской.

– Добро пожаловать! – раздался механический женский голос. – Возьмите коммуникатор со стола и наденьте.

Я машинально потянулся за коммуникатором и вдруг окаменел, как статуя. Только сейчас осознав, что стою на ногах. На своих собственных ногах! Стою уверенно и без всяких усилий. Меня окружил цилиндр с зеркальными стенками, в которых я увидел себя голого во всей красе – именно таким, каким выглядел в жизни, когда был здоров. Подпрыгнул, рукой коснувшись потолка, заорал что-то нечленораздельное. Заплясал на месте. Ноги слушались меня беспрекословно. Такие мощные и сильные, с рельефными мускулами легкоатлета. Черт возьми, ради этого стоило пройти все круги ада.

Эх, если бы это всё происходило в реальности, и я мог забраться в кабину моего МиГа, поставить ноги на педали, сжать ручку управления и... взмыть в небеса. Тоска влилась в сердце, но я постарался отогнать все печальные мысли.

Но когда сердце перестало стучать как бешеное, я поймал себя на тревожной мысли, со мной что-то не так, словно все действия тело выполняло с задержкой – очень малой, едва заметной. Казалось, система прорисовки немного, но запаздывала. Или я сам пока не освоился со своим новым телом. Забыл, как действовать на рефлексах.

Но главное – я уверенно стою на ногах, и вовсе не в переносном смысле. И в каждой клеточке кожи, сокращении мускулов я ощущал ликование – могу ходить, бегать, прыгать, танцевать. И любить женщин. Никто и никогда больше не посмотрит на меня с жалостью или брезгливостью. Не отведёт стыдливо глаза.

Эй, мир, я вернулся!

Безумно захотелось прямо сейчас проверить моторику тела – для лётчика, который ощущает самолёт всем телом, пятой точкой, копчиком, позвоночником это невероятно важно.

И словно услышав мои мысли, мерцающая голубоватая рамка обозначила экран со списком: «Лётчик, штурман, бортмеханик…» Дальше я читать не стал и сразу ткнул в первую строчку. Мигнув, экран сменился на другой, заставив вглядеться более внимательно, и даже слабо улыбнуться. Я мог выбрать ВВС практически любой страны.

Российские ВВС

ВВС США

RAF (королевские ВВС Великобритании)

Люфтваффе

Круто – могу побывать в шкуре немца или британца, и даже японца. Поразмыслив, решил выбрать американские ВВС – неплохо бы изучить технику потенциального противника. Черт возьми, да я просто мечтал вновь сесть в кабину истребителя F-15, или F-22! Это удавалось сделать не часто – на авиашоу.

Только сейчас система позволила сделать выбор имени. Алан и так подходило американцу, а фамилия как-то всплыла сама собой: «Макнайт».

«Выберите уровень сложности – новобранец, ветеран и ас» – хотел ткнуть в последнее, но система не дала этого сделать, заставив огорчённо хмыкнуть. Хорошо, хоть не новичок.

«Время действия» – я сделал скроллинг и присвистнул. Я мог попасть в любое время, от Первой мировой до эры звездолётов. Вот только время покорения дальнего космоса опять осталось для меня недосягаемым. Так что пришлось остановиться на ближайшем: 2025 году.

И вот тут я увидел самое интересное. Глаза разбежались, на миг я ощутил себя маленьким мальчиком, которого родители привели на день рождения в огромный магазин сладостей, где полки ломились от конфет, мороженого, леденцов и жевательной резинки.

Я насчитал больше двух сотен типов: от бипланов Первой мировой до летательных аппаратов завораживающе прекрасных конструкций, которые представить не мог даже в самых смелых своих фантазиях. Но к моему сильнейшему огорчению на большинстве вращающихся силуэтах с бегущими колонками ЛТХ висел виртуальный «амбарный замок».

А сколько локаций предложила система! Но, увы, я смог выбрать лишь одно место: базу в сотне миль от геотермальных станций «Гейзерс» около Сан-Франциско.

Прочёл характеристику своего персонажа: «Алан Макнайт, двадцать семь лет, майор, закончил воздушно-космическую академию США, служил на Аляске. Командир особого подразделения «Серые ястребы». Охраняет вычислительный комплекс на основе квантовых компьютеров, который располагается в Силиконовой Долине».

«Наденьте высотно-компенсирующий костюм, куртку…», – сообщила система.

С потолка спустилась роботизированная рука и выложила передо мной одежду: сапоги, парку, шапку. Когда оделся, стены цилиндра вновь замерцали серебром и стали зеркальными. Лицо стало выглядеть немного иначе, словно смазалось, исчезли морщинки у висков и рта, очертания подбородка стали более чёткими и резкими. Хорошо, что «кукольной» внешности игрового персонажа я не приобрёл. Запустил пятерню в волосы, порадовавшись их густоте, разлохматил.

С тихим шелестом отошла дверь, открыв проход в коридор, струился неяркий, приятный для глаз, свет. Через пару шагов я обнаружил на стене стилизованные значки, и я понял, что должен подняться на лифте.

Коридор заканчивался круглой шахтой. Со свистящим звуком пневматики створки гостеприимно разъехались, стукнули где-то там внутри, будто убрали шасси.

И как только я прошёл внутрь, платформа мягко дрогнула, снялась с места и начала подниматься.

Возникло объёмное и очень реалистичное изображение.

– Наши корреспонденты сообщают, из-за того, что GPS стала выдавать неправильные координаты, по всему миру прокатилась волна катастроф… – на фоне экрана, разбитого на множество прямоугольников с быстро меняющимися картинками, появилась смуглая темноволосая ведущая.

Словно колода карт высыпались движущиеся картинки: в мрачно чернеющей куче обломков угадывался разбившийся авиалайнер, вагоны поезда, свалившегося под откос, пожирали ярко-оранжевые языки пламени, груды искореженного металла из столкнувшихся машин.

Я покачал головой – господи, какое счастье, что это только игра, эмуляция очередного сценария апокалипсиса, который так обожают сейчас люди.

На экране возник стилизованный глобус Земли, окутанный паутиной светящихся точек. Мириады светлячков, соединёнными мерцающими зеленоватыми линями.

– Орбиты спутников постоянно корректируются, но они продолжают сбиваться. Большая часть спутников оказалась потеряна…

На миг экран погас – теперь он показывал просторную студию, которая словно парила над высокими башнями мегаполиса, смахивающего на Нью-Йорк.

– … и какой вывод смогли сделать учёные?

Напротив друг друга сидело двое: худощавый ведущий в отлично сшитом тёмно-синем костюме. И мелкий субъект с плоским красноватым лицом в обрамлении седых волос.

– Теперь мы точно можем сказать, что рядом с солнечной системой возник огромный сгусток тёмной материи, который столкнул Землю, и она начала отдаляться от Солнца. Все дальше и дальше.

Твою ж мать, когда наши учёные мужи не знают, что сказать – призывают на помощь, словно шаманы пещерных людей, нечто тёмное и непонятное.

– И чем это грозит Земле, мистер Тенг? – на чисто выбритом лице ведущего, скрытого под слоем студийного грима, не возникло ни малейшей тревоги, хотя даже у меня что-то ёкнуло в селезёнке.

– Температура на Земле будет понижаться. Вначале медленно, затем, когда ледяной панцирь будет отражать все сильнее солнечные лучи – остывание планеты ускорится. И через некоторое время даже в Калифорнии, утопавшей в апельсиновых рощах и виноградниках, воцарится вечная зима…

– И что же должны предпринять люди?

– По всей видимости, они начнут перебираться поближе к тропикам, в тёплые широты…

– О, тогда стоит прикупить там себе участок заранее! – на лице ведущего расплылась широкая улыбка. – Где-нибудь в Мексике? Или в Новой Гвинее? Не так ли? Но тогда там до небес взлетят цены на землю. Позволить купить её там смогут немногие. Что же делать остальным?

– Строить подземные города, геодезические купола рядом с геотермальными источниками энергии, например таких как «Гейзерс» рядом с Сан-Франциско…

Затемнение. Экран вновь вспыхнул, и на фоне снежной пустыни в соблазнительной позе появилась полуобнажённая блондинка с невероятно тонкой талией и округлостями порнозвезды.

– «Арктик Кисс», «Поцелуй Арктики» – и вы навсегда забудете о любых неприятностях! – она грациозно изогнулась, продемонстрировав коробочку с какой-то фигней – для рекламы найдётся место даже на погибающей от холода Земле.

– И в конечном итоге, жизнь может остаться только на экваторе, – на экране возникло вновь лицо учёного. – Автомобильные и железные дороги будет невозможно очистить от снега и льда и единственным средством передвижения станет авиация…

На экране замелькали объёмные фотографии домов, засыпанных снегом, ползущая масса ледника. Толпы людей, сметающие с полок магазинов продукты. И опять – снег, лёд, смерчи снежной пыли.

– И правительство Земли приняло решение, – я увидел массивную фигуру немолодого мужчины с квадратным подбородком и колючим взглядом. – Снабжать гуманитарной помощью те районы замерзающей Земли, где ещё остались люди. И, кроме того… – он сделал паузу, и я весь превратился в слух. – Осуществить охрану вычислительного центра в Кремневой Долине…

Закончив выбор, я ткнул в последнюю графу, увидев список действий, которые должен был выполнить на сегодня.

Ну, что ж, добро пожаловать в новый мир, майор Алан Макнайт!

Глава 1. Точка невозврата

В свои двадцать семь я добился многого. Лётчик-испытатель первого класса, майор, заместитель командира специального ИАП, полковника Юровского, который собирался увольняться в запас, а меня прочили на его место. И все достижения я потерял из-за глупой случайности.

Тот июльский день 2025 года не выделялся ничем особенным. За исключением того, что Юровский сообщил перед началом учений, что на них будет присутствовать заместитель командующего ВВС генерал Грибанов. Высокие гости часто навещали нашу авиабазу в Хотилово – один из немногих военных аэродромов, которые ещё остался в России.

На краю бетонного прямоугольника выстроились лётчики в синих высотно-компенсирующих костюмах.

Послышался лёгкий рокот, с неба спустился авиамобиль, со стуком внутрь корпуса убрались крылья, сложилось квадратное хвостовое оперение. Поднялся затенённый полупрозрачный колпак. Из кабины тяжело выбрались несколько человек во главе с генералом.

– Товарищ генерал, разрешите начать учения? – прозвенел голос Юровского.

– Разрешаю, – пробасил Грибанов.

– Майор Тарханов!

– Я!

– Капитан Комаровский.

– Я!

– Задание: воздушный бой. Атака со стороны задней полусферы. И попытка удержаться на хвосте противника. Все ясно?

– Так точно! – в унисон выпалили мы.

Почему Юровский вызвал тогда Комаровского? Ведь мог кого угодно. Но вызывал именно моего врага. Сколько этот мерзавец испортил мне нервов, сколько гадостей наговорил за моей спиной. Иногда мне безумно хотелось его убить.

Может быть, если бы Юровский вызвал другого лётчика, ничего бы не произошло. Но, увы.

– Ну что, Тарханов, устроим воздушную дуэль?

Я вздрогнул и обернулся, заслышав окрик. За мной стоял Комаровский с гермошлемом под мышкой, и довольно скалился во все зубы.

Я промолчал, сжал челюсти до хруста и отправился к своему МиГу. Понаблюдал, как Комаровский забрался в кабину своего истребителя, нахально помахал рукой. Двигатели издали львиный рык, заставив содрогнуться землю, вырвались два ярко-оранжевых факела. И многотонная громадина, не добежав до середины полосы, легко взмыла вверх.

По приставной лестнице я быстро залез в кабину своего МиГ-37, осмотрел привычным взглядом приборы. Уровень масла в норме, топлива под завязку. Запустил двигатель, включил фару и вырулил на взлётную полосу. Освободил голову от посторонних мыслей, ощущая привычную собранность и какую-то странную лёгкость, которая всегда помогала мне. Ну что ж, теперь дело за мной и моим «летуном». Рычаг газа вперёд, форсаж включён.

Под крылом истребителя изумрудно клубился лес. Серебром блеснуло полотно реки с переброшенной ниточкой моста. И будто винегрет на блюде расположилась россыпь домиков ближайшего городка.

– Эй, Тарханов, не заснул ещё? – раздался весёлый вскрик Комаровского. – В штаны не наложил?

Я не видел его, но понимал, что он где-то близко.

– Не наложил. Начнём, пожалуй.

– Я атакую первым?

– Согласен.

Из облаков вынырнула точка и стала быстро нагонять меня, но я мгновенно ушёл переворотом вверх на полном форсаже, взял ручку на себя – МиГ взвился свечой, пробил сизую пену облаков. И вышел из-под атаки. Это оказалось так просто, что я решил тут же использовать хорошо отработанный приём «high-speed yo-yo» – двойной вираж на высокой скорости.

На экране передо мной, испещрённом зелёными стрелками, квадратиками, цифрами, показался крошечный крылатый силуэт. Захват цели. Аккуратно работаю элеронами, поднимаю нос истребителя, чтобы удержать цель. Секунда, другая. Квадратик замигал, и на экране загорелась значок – противник условно сбит.

Отворачивать я не стал, словно приклеился к «хвосту» Комаровского, стал красться за ним, как лисица за уткой. Мы скатились как с высокой горки, так что заложило в ушах. И вновь натужно взревела турбина – я начал набор высоты, достиг Комаровского и промчался прямо перед его носом, словно дразня.

Он устремился за мной в погоню. Атаковал «кадушкой» – пока я делал вираж, через мой курс закрутил «бочку» против часовой стрелки и вышел сзади и чуть выше меня. Но удержать прицел не смог – я закрутился в медленную спираль, и Комаровский проскочил мимо. Включив форсаж, плавно отдал ручку от себя и с переворотом резко ушёл вниз, и вновь свечой взвился вверх, проткнул вязкие, словно кисель облака, у верхней черты «эшелона». «Летун» слушался меня беспрекословно, и спокойствие поселилось в моей душе.

Облетев «коробочкой», я вновь бросил машину в пике, потом поднырнул под космолёт Комаровского, и, сделав скоростной вираж, выскочил прямо перед самым носом условного противника, показав ему свой «хвост». И тут же энергичным разворотом стряхнул прицел с себя и занялся приятным делом – атаковал условного «противника».

Когда электроника зафиксировала захват цели, я весело спросил:

– Эй, Комаровский, может, хватит? Какой счёт?

– Пять три в мою пользу!

– Ты ох…ел! Я «завалил» тебя семь раз! А ты – меня только три.

– У тебя, Тарханов, приборы шалят, – я ощущал даже сквозь сильные радиопомехи, как у Комаровского дрожит голос от злости.

– Да ладно! Моя система все зафиксировала.

– Тарханов, пошёл ты…

Дальше последовало трёхэтажное ругательство, и я расхохотался. Но тут же осёкся.

– Обнаружена угроза нулевого уровня… Обнаружена…

Успел заметить, как откуда-то из облаков вывалилась серая громада истребителя, потянулся к ручке катапультирования. Страшный удар, словно по кабине шарахнули здоровенной кувалдой, МиГ перетряхнуло, он свалился на крыло и рухнул вниз.

***

– Как вы себя чувствуете?

Я повернул голову и увидел рядом с кроватью немолодого мужчину в белом халате. Круглое добродушное лицо, старательно скрываемая жалость в глазах. Мирно попискивали приборы, в капельнице мерно падали капли. Почему я не умер, чёрт возьми, сразу?

– Хреново, – честно ответил я. – Комаровский жив?

– Нет, увы. Катапультироваться он не успел. Выжить удалось только вам.

Я позавидовал своему врагу, который уже не чувствовал ни боли, ни страшной досады, разрывающей душу.

– Скажите, у меня есть шанс… – я не договорил, по скорбной физиономии доктора понял, что уже знаю ответ.

Военная комиссия долго разбиралась с этой катастрофой. Как это обычно бывает, вояки всё тщательно скрывали и пытались найти компромисс – признать виновными лётчиков или «железо». В итоге комиссия вынесла решение – я допустил ошибки в пилотировании, что и привело к столкновению истребителей. Я остался жив, хоть и стал инвалидом, а с Комаровского какой спрос?

И всё, что я получил – крошечная пенсия, кресло-каталка за счёт государства.

Я долго пытался устроиться по специальности инженера-конструктора. Красный диплом МАИ, несколько авторских свидетельств, патентов, вызывали поначалу восторг у работодателей. Я не сообщал в резюме, что – инвалид и меня с радостью приглашали на собеседование, но как только, мучительно преодолевая расстояния, я приезжал на очередную фирму, меня встречали жалостью и удивлением, и порой с раздражением – мол, почему вы не сообщили сразу, что не можете самостоятельно ходить? И отказ. Всегда формально корректный – такой, к которому не подкопаешься с юридической точки зрения.

Однажды действительно удалось получить работу, и хорошую – недалеко от дома, так что не приходилось вызывать такси. Единственное условие – никогда не опаздывать, приходить в свой отдел ровно к девяти. На следующий день я в радостном предвкушении прикатил к высотному зданию компании, где на семнадцатом этаже располагался офис. Въехал в фойе и хотел вызвать грузовой лифт. Но тут же увидел с досадой, что кнопка погашена.

– Ребята, а чего лифт не работает? – я весело спросил охранников, хотя в сердце заползла холодной змеёй тревога.

– А мы почем знаем? – лениво отозвался один из них, толстый приземистый дядька с мясистой красной рожей. – Сломался, – он зевнул.

Я пытался дозвониться до начальника, объяснить, что не могу подняться на коляске на пассажирском лифте, а грузовой не работает. Но услышал в ответ равнодушное:

– Это ваши проблемы.

И тогда я всё понял, развернулся и просто уехал. Навсегда распрощавшись с мечтой получить работу.

Мои скромные сбережения таяли, как снег под яростным апрельским солнцем и, в конце концов, я остался в том самом положении, в котором пребывает множество таких же несчастных калек, как я – без денег, без работы. Лишь случайные заработки, которые находил по объявлению. Но и там меня часто подстерегало разочарование – кинуть инвалида, не заплатив денег за работу в порядке вещей. А что же ты хотел, если не можешь постоять за себя? Надежда оставалась только на немногочисленных друзей, но их помощь выражалась больше в сочувствии на расстоянии и рассказах о собственных злоключениях.

Мошенники всех мастей предлагали мне просить милостыню в метро, электричках. Но работать на этих подонков, разъезжающих на собственных «Ламборджини», купленных на деньги, поданные сердобольными гражданами, я не захотел.

И вот один из моих друзей-лётчиков сообщил о какой-то новой суперсекретной программе военных по управлению беспилотниками. Сидишь себе за экранами и шуруешь джойстиком. Я тут же с радостью ухватился за эту идею. Несмотря на то, что само тестирование проходило у черта на куличках – в Новосибирске, я все-таки решил поехать – занял денег на авиабилет и отравился туда.

Историй о моих мытарствах при перелётах и переездах хватило бы на целый роман. Сколько пришлось вынести унижений, злых и раздражённых взглядов, а то и грубых слов – почему ты не сдох, паразит, калека хренов! Но главное, я сумел добраться до лаборатории, где проходило тестирование.

В большом светлом зале были расставлены авиатренажёры, самые обычные, на которых я тренировался не раз. Разница состояла только в том, что здесь не было голографических экранов, только панель управления истребителем.

Ко мне подошла немолодая женщина в халате, я успел заметить в её светлых окружённых морщинками глазах жалость, которую она пыталась скрыть. Подала мне шлем с прозрачным «забралом» – экраном, на который выводилась информация.

Система включилась. И тут же словно за стёклами кабины потянулась рваная мгла, и лишь спасали приборы перед глазами: авиагоризонт, скорость, курс. Яркий свет больно ударил по глазам, инстинктивно захотелось закрыться рукой.

Я скользил в узком проходе между величественных айсбергов грозовых фронтов. Сверху клубились купола облаков, скрывая опасную мощь под переливающимся покрывалом. Штормовой ветер накренил машину, и как большой котёнок с клубком, стал играть с ней, швыряя то вверх, то вниз. Сизая рвань расползлась, внизу обозначились силуэты домиков в голубоватой дымке. Взметнулась вверх горная гряда, перемахнув которую, я заметил ровную серую полосу бетонки с белой разметкой.

Обрушился ливень, заработали дворники, размазывая по стеклу струи и жёлтые кляксы разбившихся насекомых. Сильный ветер сбросил машину влево, но уверенным движением я вернул её на осевую линию, зацепился правыми колёсами за мокрую полосу. Вонзился в обозначенный белыми широкими знаками пятачок. Прокатился на одной «ноге» и, плавно убрав крен, опустился шасси, плотно прижавшись к земле.

Снял с головы шлем и бросил вопросительный взгляд на переминающегося рядом невысокого полноватого мужчину в темно-синем костюме, пока девушка в белом халате снимала с меня датчики.

– Вы нам не подходите, Алан Николаевич.

– Я провалил тест? – поинтересовался я как можно спокойней.

– Да, провалили, – взгляд его тёмных глаз обжигал холодом. – Но могу сказать вам в утешение, что из всех лётчиков, которых мы тестировали, вы допустили меньше всех ошибок.

– Но признайтесь, условия были нереальными. Я – военный лётчик, лётчик-испытатель никогда не встречался с подобным. Снегопад, дождь, горы, лес, облачность, штормовой ветер. Всё вместе. Так не бывает. То слепит солнце, то сквозь облака едва проглядывает луна…

– Безусловно, – согласился он. – Но посмотрите на результаты ваших физиологических параметров, – он махнул в сторону висящего экрана, где светились колонки цифр, змеились разноцветные графики. – Пульс, давление.

– Я волновался, так это понятно.

– Да, верно, – он присел на край стола и сложил руки на груди. –  Но любой пацан, который лет с семи играл в авиасимуляторы, справляется с любой из этих задач легко, и у него не зашкаливает пульс и не прыгает давление. А знаете почему? Молодые люди управляются с джойстиком куда как более уверенно, чем вы. Переучивать профессиональных лётчиков – себе дороже. Вы понимаете?

Его слова унижали меня, заполняли душу обидой и болью, но я ничего не мог возразить.

– Да, понимаю, – я положил руки на колеса каталки, чтобы развернуться к выходу.

– Подождите, у нас к вам есть одно предложение, Алан Николаевич.

– Какое? – сердце в груди ёкнуло и предательски заколотилось вновь.

– Вы – талантливый лётчик. Нам нужны ваши навыки. Мы разработали проект для обучения пилотов в особо сложных условиях. Что-то типа тренажёра, симулятора с полным погружением в созданный мир.

– Виртуальная реальность? Но для этого нужны не только навыки, – я вздохнул. – Но и моторика тела.

– Да, верно. Но там будет полная имитация всех функций организма. Сможете выбрать там себе, так сказать, игрового персонажа и проходить миссии, одну за другой.

– И сколько времени будет продолжаться эксперимент? – мой голос едва заметно дрогнул.

– Вы можете оставаться там столько, сколько посчитаете нужным. Но когда вернётесь, то опять в ваше тело. Вы понимаете? Там вы сможете летать, здесь уже никогда.

Я не раздумывал ни секунды.

Глава 2. Опасная миссия

Миссия: «Отбить нападение бандитов, которые называют себя «Красные волки». Вооружены гранатами, пулемётами и ЗРК. Передвигаются на аэросанях и аэроботах.»

Сквозь завихрения густой снежной пыли едва пробивались тусклые лучи солнца. Маячили серые тени, то, приближаясь, то удаляясь. Очертания стали отчётливее, показались обтекаемые тела аэросаней, почти сливавшихся со смертельной белизной равнины. С полдюжины теперь кружили вокруг внешнего периметра – высокой бетонной стены толщиной в полметра.

Башни, расставленные по углам периметра, время от времени взрывались сухим треском пулемётных очередей, отгоняя бандитов, но помогало это ненадолго. Юркие как полярные песцы аэросани рыскали вокруг, выходя из-под атаки невредимыми.

Громкий нарастающий свист разорвал воздух. Аккурат в промежутке между внешней и внутренней стеной взметнулся высокий снежный фонтан.

– Ничего себе, – протянул Ник. – У них теперь и ракеты есть?

– Да, похоже на то, – пробормотал я.

Я прильнул к окулярам бинокля, силясь рассмотреть зенитные установки на крышах аэросаней.

Ник глянул в прицел ракетной установки, пошуровал на мониторе. Ракеты одна за другой синхронно вырвались из всех шести стволов. Только громкое эхо разнеслось вокруг.

– Эй, командир, – из рации на моем поясе раздался весёлый голос. – Ничего у вас не выйдет! Отдайте груз! И мы не тронем вас!

– Щас, только шнурки погладим, и всё отдадим, – пробормотал Ник.

– Какой ещё груз? О чем он болтает? – поинтересовался я.

– Гуманитарку с Экватора.

– А, понятно.

«Замерзающие части Земли снабжаются продуктами и одеждой, которую привозят на транспортных самолётах раз в неделю», – это я уже знал.

– Так её неделю назад привезли вроде? – сказал Ник. – От неё ничего и не осталось на складах. Мы почти всю развезли.

Он вытащил из кармана фляжку, сделал хороший глоток и спрятал назад. И молча начал загружать в стволы новые ракеты.

Рация на моем поясе зашипела, и я услышал голос командующего гарнизоном:

– Макнайт, своих ребят поднять сможешь?

– Нет, господин полковник, метель, ветер штормовой, – я схватил динамик. – Только если…

Я помолчал, задумался на миг. Ник оторвался от прицела и мрачно прислушался.

– Да, свой джет поднять смогу. Аэросаней с бандитами всего штук пять по нашим подсчётам. Разнесу к чёртовой матери.

– Хорошо, давай!

Я отключил динамик, снял с плеча ракетную установку и аккуратно положил на бетон.

– Алан, ты чего? – вскинулся Ник.

– Иду подымать своего летуна.

– Ты спятил?! – Ник вскочил и преградил мне путь к люку. – Там месиво! Вьюга, мороз. Ты даже взлететь не сможешь! А взлетишь… – он сделал жест, словно перерезает себе горло.

– Забеспокоился, словно моя мамочка, – я усмехнулся.

– Тогда я с тобой полечу, – сказал твердо Ник. – И не пялься на меня.

Я смерил взглядом его фигуру, чью тщедушность не могла скрыть даже толстая куртка, и недоверчиво покачал головой.

– Ладно, пошли, – сказал я. – Стрелком будешь.

Глаза Ника радостно блеснули, и он первым бросился открывать люк. Я торопиться не стал, вызвал техников, чтобы они подготовили мой штурмовик. И только потом спустился вниз по крутой винтовой лестнице. Пробежав коридорами, мы оказались в ангаре. Из грязных окон просачивался мертвенно-бледный свет, в котором тонули стоящие аккуратными рядами, выкрашенные в защитный серо-голубой цвет, стратегические джеты «Скорпион». С моим штурмовиком уже возились двое техников в куртках, надетых на выцветшие комбинезоны.

Я запрыгнул на крыло, удобно устроился в кабине, прицепил привязные ремни. Подождал, когда сзади сядет Ник и включил зажигание. Кабина наполнилась мягким радующим душу рокотом. Медленно поднялась дверь ангара, и я начал рулить на взлётную полосу.

Нас встретила почти непроницаемая белая стена. По крайней мере, так показалось. Самолёт набрал скорость, и когда я ощутил, что он просится в небо, взял штурвал на себя.

Смертельная белизна на земле скрадывала тени, сливалась с таким же по цвету небом – в Заполярье это называется: «плоский свет». Но моя интуиция, что схожа с чутьём дикого зверя, давала ощущение опоры в пространстве по тому, как воздух шелестел, обтекая фюзеляж, тонко вибрировали крылья, и в какой тональности гудел мотор.

Где-то далеко на фоне белёсой хмари неба угадывались очертания замка Снежной королевы – башен делового центра Сан-Франциско, закованных в белоснежные латы. Красивая иллюзия.

К счастью метель начала стихать, а слой облаков стал прозрачней и теперь я видел приземистые грязно-белые коробки административных зданий, окружённые двумя рядами высоких стен. Ровную квадратную площадку с хорошо укатанным снегом – аэродром. И башенку диспетчерского пункта с обвалившимся в паре мест балкончиком и обшарпанной спутниковой антенной, в которой пропал всякий смысл после того, как спутники ушли с околоземной орбиты.

Бах. Бах. Вижу, как раскрываются белые «цветки» взрывов. Но они беспорядочны и не достигают нас. Отдаю штурвал от себя, бросая самолёт в крутое пике. Вывожу в горизонталь и проношусь на бреющем полете. По пути разнося вдребезги ракетную установку на крыше аэросаней, а Ник точной очередью прошивает плексиглас кабины водителя. С переворотом взмываю вверх свечой и выхожу из-под обстрела.

– Давай шарахнем по ним ракетами? – предложил Ник. – Чего с каждым возиться?

– Шума наделаем. Надо отогнать их от Центра.

Облака расползлись, и неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника – я разглядел не пять, а три десятка аэросаней. Стреляли бандиты так: в крыше аэросаней раскрывался люк, оттуда высовывался мордоворот с ручным зенитным комплексом, выпускал ракету по гарнизону. Поэтому удары были так не точны.

Внезапно самолёт содрогнулся. Отвратительно вонючий дым начал заползать в кабину. Я закашлялся. Задели всё-таки сволочи! Энергично взял штурвал на себя, от перегрузки потемнело в глазах, заломило острой болью виски. С переворотом ушёл вверх и в верхней точке сбросил скорость, самолёт закружился в штопоре. И лишь у самой земли я нажал педаль против штопора, и вывел самолёт в горизонтальный полет. И с облегчением выдохнул. Пламя удалось сбить.

– Ник, круто а? – бросил я весело.