Текст книги "Наездница"
Автор книги: Эва Сайкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Эва Сайкс
Наездница
Пролог
Памела упала в его объятия, прижалась к нему пылко и страстно, испытывая неимоверную радость. Слава Богу! Дейк наконец нашел силы признаться в своих чувствах. Он вернулся к ней и начал исцеляться. Теперь он снова сможет верить в себя.
– Знаешь, – чуть игриво произнесла она, – думаю, я не ошибусь, если скажу, что бывший клоун мечтает о племянниках.
– Да, с полдюжины мальчишек и девчонок нам всем бы не помешали. – В его голосе звучали изумление, надежда и восторг.
– Так, может, нам следует попрактиковаться в этом, ты не считаешь?
В его синих глазах вспыхнуло такое яркое пламя, что на секунду ей показалось – они стали золотисто-желтыми, как у тигра. И в словах, которые он произнес в ответ, вера в счастье смешалась со страстью.
– Конечно, следует! И, может быть, лет через пятьдесят непрерывной практики мы достигнем в этом полного совершенства…
Она шагнула к нему и подставила для поцелуя запрокинутое лицо, на котором сияли любовь и нежность.
Глава 1
Ох, ну и ну!
Памела Малкольм во все глаза смотрела на высокого широкоплечего мужчину, в медвежьих объятиях которого барахталась смеющаяся женщина. Только этого мне и не хватало, подумала Памела. Ну и тип! В офисе не может держать себя в руках. Даже на службе так занят своим неуклюжим флиртом, что не замечает стоящего на пороге возможного клиента.
Правда, хмуро отметила Памела, женщина как будто и сама была не против. Конечно, большинство женщин на ее месте не возражали бы. При одном взгляде на этого великолепного мужчину – ростом в добрых шесть футов и четыре дюйма, темноволосого, с синими глазами – любая представительница прекрасного пола сочла бы за честь удостоиться подобных объятий. Любая, но не Памела Малкольм.
Но, к сожалению, Памела нуждалась именно в его помощи… В помощи Дейка Дальтона.
В кармане ее жакета похрустывало письмо Рэнсома и клочок бумаги с адресом детективного агентства Пэриша. Памела прислонилась к дверному косяку и, скрестив руки на груди, приготовилась ждать, пока Дальтон прекратит свои дурацкие заигрывания. В конце концов он, наверное, заметит, что за ним наблюдает совершенно посторонний человек, да еще потенциальный клиент, и в восторг от этого не придет. Памеле просто не верилось, что этакий увалень и был закадычным другом дядюшки Рэнсома. Неужели она проделала такой долгий путь в Лос-Анджелес ради встречи с подобным типом?
Наконец он выпустил женщину из своих объятий и чмокнул ее в лоб.
Почему в лоб? Памела удивленно приподняла бровь. Не очень-то романтично…
– Черт побери, Кэнди, да это же великолепная новость! – воскликнул Дальтон.
О Боже Всемогущий, какой голос! Словно обвал в горах. От низких, грубовато-рокочущих звуков по спине Памелы пробежала непонятная дрожь, но девушка поспешила прогнать охватившее ее странное чувство.
Значит, это Кэнди. Какое прелестное имя! Памела даже подивилась такому необычному сочетанию – сногсшибательный мужчина и невзрачная простушка. Казалось бы, этакий красавец должен быть обвешан красотками с обложек модных журналов.
Однако Памеле пришлось сознаться самой себе, что в этой женщине несомненно чувствовалась порода. Женщина была высокой – чуть ли не шести футов – и несла свой рост с изумительной грацией и достоинством, заставлявшими забыть о ее заурядной внешности. Да и ее глаза, вдруг поняла Памела, были необычайно хороши – серо-голубые, сиявшие таким счастьем, что Памела едва сдержала улыбку, но в следующее мгновение ощутила вдруг удивительную пустоту в своей душе, объяснить которую не смогла…
– Когда? – снова пророкотал голос. – Вы уже знаете, кто это? С тобой все в порядке? Что…
– Не спеши, – засмеялась женщина. – Отвечаю в обратном порядке: со мной все просто замечательно, мы решили, что не хотим знать, и произойдет это в феврале.
Дальтон расплылся в улыбке. Его искренность не вызывала никаких сомнений, но Памеле показалось, что в синевато-стальной глубине глаз Дальтона таилась какая-то тень. Девушка неожиданно подумала, что и он испытывает такую же непонятную пустоту, как она сама.
– Черт побери, – повторил он, удивленно покачивая головой. – Ребенок! Подумать только!
Памела судорожно попятилась, чувствуя себя так, словно ее поймали на самом что ни на есть постыдном подслушивании. В конце-то концов, имеет же человек право обнять свою жену, тем более когда она сообщила ему, что беременна, разве нет? Если бы у Памелы оставалась возможность незаметно улизнуть из комнаты, она незамедлительно воспользовалась бы ею.
– А что Джои думает? – осведомился Дальтон.
– Разрывается между восторгом и ужасом.
– Вы уже обнародовали вашу новость?
Кэнди смешно сморщила нос, и Дальтон расхохотался.
– Нет еще.
– Дорогая, тебе ведь не удастся долго скрывать это, – усмехнулся Дейк. Слабый техасский акцент Дейка лишь усиливал исходящее от него обаяние. – Первенец Лейрдов – это же сенсация.
Лейрды… Памела зажмурилась. Великий Боже, так это Кэнди Лейрд! Даже в своей глуши Памела была наслышана о романтической любви Джона Лейрда и его телохранительницы. Но лишь сейчас поняла, что жена Джона раньше работала именно в этом агентстве.
– Ой! – Высокая изящная брюнетка наконец заметила Памелу и лукаво улыбнулась ей. – Простите. Я и не знала, что Дейк ожидает клиента.
– Дейк и сам этого не знал, – вставил Дальтон.
Голос Дейка Дальтона приводил Памелу в трепет.
– Еще раз простите, – продолжала Кэнди, заливаясь краской. И только сейчас Памела увидела, какой красавицей была Кэнди. – Просто я… я сообщила Дейку приятную новость.
– Боюсь, я ее слышала. Примите мои поздравления. – К своему удивлению, Памела обнаружила, что говорит от чистого сердца. Да и трудно было бы говорить иначе, видя неподдельную радость в глазах Кэнди. – И клянусь, что не побегу в бульварные газетенки.
Глаза брюнетки потемнели, и Памела поняла, что случайно попала в больное место.
– Ей-Богу, – заверила она. – Я в эти газеты даже мусор не заворачиваю.
Кэнди улыбнулась ей.
– Спасибо. Я, знаете ли, всегда из-за этого переживаю.
– Могу представить, – горячо откликнулась Памела.
Кэнди снова улыбнулась. Памела удивилась, почему эта женщина ей поначалу показалась дурнушкой.
– Оставляю вас, – попрощалась Кэнди и вышла.
Глядя ей вслед, Памела тоскливо подумала, что с этой женщиной ей, пожалуй, хотелось бы подружиться. Но сейчас в ее жизни не было места никакой дружбе. Кроме Рэнсома, ей и поговорить-то было не с кем – разве что с лошадьми…
Именно из-за них она и пришла сюда. Девушка повернулась к Дейку Дальтону. Тот хмуро смотрел на нее. Надо сказать, с мрачной физиономией он выглядел довольно-таки устрашающе. Но Памела решила, что ее так просто не запугаешь. Если уж злющему жеребцу высотой в шестнадцать с половиной ладоней в холке это не удавалось, так этому верзиле не удастся и подавно.
– Вы хотели меня видеть? – спросил он спустя несколько секунд.
– Да, если вы Дейк Дальтон.
– Раз уж вы подслушали наш с Кэнди разговор, то, верно, поняли, кто я.
Памела вздернула подбородок. Куда девалось его очарование? – досадовала девушка. Но запугать себя она не позволит.
– Я вовсе не подслушивала. Я стояла тут, прямо в дверях, вам стоило только взглянуть в мою сторону. И потом, секретарша ведь предупредила вас, что я приду.
Не сводя с девушки глаз, Дальтон, тяжело вздохнув, взъерошил пальцами густые темные волосы. Еще один вздох – на этот раз совсем короткий, подавленный – и Дейк снова заговорил.
– Приношу свои извинения, мисс… Малкольм, я не ошибаюсь? Я выступил грубо и не по делу. Обычно мне хватает выдержки не вымещать свое дурное настроение на ни в чем не повинных посторонних людях.
Извинение Дейка Дальтона полностью обезоружило Памелу. Девушка молча коротко кивнула в ответ. Да она не могла произнести ни слова, поскольку была ошарашена неожиданно осенившей ее догадкой. Она и сама не знала, что натолкнуло ее на эту мысль. Быть может, промелькнувшее в глазах Дейка уныние.
Теперь Памела ни капельки не сомневалась в своей догадке – хотя Дальтон поздравлял Кэнди от чистого сердца, но душа его скорбела о потере. Он, видимо, любил эту женщину. Это открытие заставило девушку слегка изменить свое мнение о Дальтоне. Она и не предполагала, что мужчина с такой внешностью может увлечься самой обычной женщиной. Чувствовалось, что он любил Кэнди… А может, даже был когда-то ее любовником.
Памела пожалела его, как могла пожалеть человека, наделенного всем необходимым для того, чтобы порхать по жизни, не ведая забот: яркой внешностью, обаянием и такой необыкновенной улыбкой.
– Не желаете ли присесть? – обратился к ней Дальтон и указал на стул перед огромным письменным столом из темного дерева.
Памела села. Сиденье оказалось мягким и удобным. В кармане ее жакета зашелестело письмо Рэнсома. Она прикидывала, не пора ли уже отдать его Дальтону или лучше повременить.
Когда Памела села, письменный стол показался еще внушительнее. Этот стол да еще массивное, под стать ему, обтянутое кожей кресло Дейка были единственными по-настоящему дорогими вещами в скромном кабинете.
Когда Дальтон тоже сел, девушка поняла, что размеры кресла и стола как раз подходили широкоплечему и длинноногому владельцу офиса, вывеска на двери которого скромно возвещала: «Расследования».
И все-таки казалось, что сам хозяин кабинета выглядел здесь совсем неуместно. Не верилось, чтобы такой мускулистый здоровяк, как Дейк, проводил целые дни в этом замечательном кабинете. Он скорее походил на ковбоя из родео. Собственно говоря, по словам Рэнсома, раньше Дальтон именно им и был. Причем ковбоем достаточно упорным (правда, дядюшка Рэнсом называл это упрямством, а не упорством).
– Чем могу служить, мисс Малкольм?
– У меня гибнут лошади, – торопливо выпалила Памела.
Дейк недоуменно захлопал глазами:
– Что-что?
– Я выращиваю лошадей, – сделав глубокий вздох, пояснила Памела. – Породистых лошадей. Вместе с дядей. Мы владеем небольшим ранчо у восточного подножия прибрежных холмов, в окрестностях Окснарда. Вы же понимаете, в нашем бизнесе хорошая репутация – это главное. А за последние два месяца мы потеряли трех отличных лошадей.
– Отчего они умерли?
Дейк подался вперед, подняв свои черные брови.
– Две лошади умерли от колик. – В Памеле вновь поднялась былая ярость. Фразы стали короткими, рублеными. – Они сказали, недоброкачественный корм. Но это невозможно.
– Кто «они»? Полицейские?
– Нет. – Девушка нахмурилась. – Мы не хотим впутывать полицию. Не хватало еще попасть на страницы бульварных газет. И так уже ходят всякие слухи. – Она скривила губы. – А кроме того, пока не имеется никаких улик, чтобы к ним обращаться.
– Дорогие лошади?
– Две, – мрачно отозвалась она. – Третья не такая дорогая, но тоже застрахованная.
На лице Дейка появилось задумчивое выражение.
– Значит, расследование проводила страховая фирма?
Памела кивнула.
– Да, проводили представители от каждой страховой компании. Они прочесали наше ранчо до последней соринки.
– Я так и думал. Вероятно, они получают долю от суммы, сэкономленной для компании. Все лошади принадлежали разным владельцам?
Памела снова кивнула.
– Они застрахованы в разных фирмах.
– Было ли сделано какое-нибудь официальное заключение о причинах смерти?
– Да. Для Фрэнка Фоллса и Ника Престона. – Тут девушке пришлось на секунду остановиться, чтобы успокоиться. – Им принадлежали те две лошади, которым поставили диагноз колики. Представители страховых компаний провели вскрытие. Они сказали, будто в желудке одной из лошадей был найден недоброкачественный корм. – Подбородок Памелы воинственно взлетел вверх. – Но если и так, – добавила она непреклонно, – то это не наш корм. У нас проверяется каждая унция сена и зерна. Регулярно, и лично мной или моим дядей.
– А как они объяснили смерть второй лошади?
– В желудке ничего необычного обнаружено не было, но в целом симптомы те же.
– А что с третьей?
Памела стиснула зубы, стараясь обуздать свой гнев. Руки непроизвольно сжались в кулаки, и девушка спрятала их в карманы жакета; письмо Рэнсома снова зашуршало. Памела подавила вздох. Надо сохранять спокойствие, надо убедить этого человека помочь им – ради Рэнсома.
– Третьего коня пришлось пристрелить. Как раз на прошлой неделе. – От попытки говорить ровно голос ее потерял всякое выражение. – Он сломал ногу. Это был мерин, поэтому владелец решил, что пытаться его спасти вообще не следует.
– А как это произошло?
– Они, то есть представители третьей страховой компании, сказали, что он упал в пруд, потому что, видите ли, была сломана ограда на главном пастбище.
– А какая ваша версия?
Памела замерла. Сузив глаза, она напряженно вглядывалась в лицо Дальтона.
– Вообще-то ограда была новехонькой. Ее установили лишь год назад. – Голос девушки звенел и срывался.
– Так что вы предполагаете? Кто-то сломал ему ногу, а потом сломал изгородь, чтобы прикрыть это?
– На коне не было ни единого пятнышка грязи, только на ногах. – Ей вовсе не хотелось оправдываться, но так уж получалось. В устах Дейка ее теория звучала до неприличия неправдоподобной, притянутой за уши.
– А как они это объясняют?
Увы, девушке никак не удавалось раскусить этого человека. Верит ли он ей или просто смеется над ней, скрывая смех под маской серьезности? Что выражает его холодный взгляд? Вздохнув, Памела продолжала:
– Говорят, что конь поскользнулся и расшибся о нижнюю рельсу ограды, но не упал.
– А вы в это не верите?
– Этот конь, – негромко проговорила она, – боялся воды. Отказывался переходить даже узенькую речушку, протекающую вдоль северной границы нашего ранчо. Только к поилке и подходил. Он ни за что не приблизился бы к тому пруду.
– А они этому не верят?
Девушка пожала плечами.
– Они же из страховой компании, а не лошадники.
– Ну да, этим все сказано.
В голосе Дейка не было и намека на смех, но Памела чувствовала, что вот-вот взорвется.
– Послушайте, я пришла к вам за помощью. Мне надо, чтобы кто-нибудь отправился на ранчо и разобрался, что же там происходит. Вы же этим занимаетесь, не так ли?
Дальтон откинулся на спинку кресла. Выражение его лица не изменилось, но Памеле показалось, будто глаза Дейка потемнели.
– Нет.
Она растерянно заморгала.
– То есть как?
– Я этим не занимаюсь.
Памела непроизвольно огляделась по сторонам. Недаром, видно, ей показалось, что этот человек тут не на месте.
– Да, мисс Малкольм. Я занимаюсь лишь расследованиями, о чем вы могли прочитать на вывеске на двери, но не оперативной работой. Ни о каких выездах не может быть и речи.
Его тон не оставлял места возражениям. Теперь помощи от него ждать не приходилось, подумала Памела.
– Я очень сожалею, – стоял на своем Дейк, – но Венди, должно быть, ошиблась. Ей не следовало направлять вас ко мне.
– Она и не… – Памела с трудом удержалась, чтобы не признаться, что сама попросила направить ее именно к нему. Она почему-то не доверяла этому чересчур смазливому мужчине, будь он хоть десять раз другом Рэнсома. А если они и впрямь друзья – тем более: кто знает, удастся ли ей отступить с достоинством, если она упомянет имя дяди?
– Что вы хотели сказать о Венди?
– Она не знала, что мне надо. – Это, по крайней мере, было правдой. Памела не объяснила секретарше, какое у нее было дело. Но Дальтон, словно почувствовав ее уклончивость, сузил глаза, и девушка торопливо затараторила: – Наверное, мне следует поговорить с кем-нибудь еще.
Дейк, казалось, собирался что-то сказать, но потом передумал и просто пожал плечами.
– Буду счастлив найти кого-нибудь, кто вам подходит, мисс Малкольм.
Оно и к лучшему, подумала девушка. Скорее всего Рэнсом ошибся, утверждая, будто Дальтон – один из лучших детективов во всем округе. Должно быть, дядя давно не общался со своим старым другом или тот не сообщил ему, что стал запасным жокеем. Памела гадала, отчего Дальтон так переменился.
– Да, пожалуйста, кого-нибудь, кто знал бы лошадей, – уточнила она.
Дейк поднял бровь.
– Это будет трудновато. В большом городе таких людей мало. Кэнди, правда, помнится, пару лет назад работала в скаковых конюшнях.
Памела страшно обрадовалась. Подумать только – иметь возможность пообщаться с этой женщиной. Да просто пообщаться с кем-нибудь, кроме Рэнсома. Не то чтобы она не любила своего дядюшку, напротив. Но она и так проводила с ним слишком много времени вдали от мира. Да, Кэнди – это здорово. Еще лучше то, что не придется иметь дела с этим не в меру привлекательным ковбоем. А уж подружиться с Кэнди Лейрд…
– Мисс Малкольм?
Памела вернулась с небес на землю.
– Я… Ну… А сколько она берет за услуги?
– Триста долларов в день плюс расходы. Но теперь, когда она беременна…
Памела не знала, плакать ей или смеяться. Названная сумма настолько превышала их с дядей возможности, что Дейк мог бы с таким же успехом назвать и миллион долларов в час. В прошлом году они с Рэнсомом взяли в аренду новый участок земли и начали обучать своих собственных лошадей. Затраты на землю и коней пробили брешь в их бюджете, и последние несколько месяцев они с трудом сводили концы с концами. Конечно, со временем все это должно было окупиться, а сейчас…
Девушка поднялась. Дальтон тоже встал – то ли от природной вежливости, то ли от желания поскорее выпроводить ее. Памела снова сунула руку в карман и, нащупав письмо, еле удержалась от того, чтобы смять его. Напрасная поездка, бесцельные хлопоты… Она уже собралась было уйти, как вдруг низкий красивый голос Дальтона остановил ее.
– Если Венди не знала, какое у вас дело, то почему она направила вас все-таки ко мне?
– Я… – Дальнейшие увертки Памелы, как она со всей очевидностью поняла, были бесполезны. – Я сама попросила.
Он приподнял бровь, но не в знак удивления, а так, словно подозрения его подтвердились.
– Я… где-то слышала ваше имя и то, что вы разбираетесь в лошадях, потому что участвовали в родео, – быстро проговорила Памела, надеясь, что теперь он позволит ей уйти, и повернулась. За спиной ее раздался полувздох-полустон, и следующий вопрос буквально пригвоздил ее к полу.
– Как поживает Рэнсом?
Памела резко обернулась и уставилась на Дальтона. Тот просто пожал плечами, а глаза его потемнели.
– Я подумал о Рэнсоме в ту же секунду, как только услышал ваше имя, – тихо произнес он. – А когда увидел ваши глаза, то уже не сомневался. Вы Памела…
Она медленно опустилась на стул. Так, значит, глаза выдали ее этому человеку – глаза бирюзового цвета, такие же, как у любимого дяди.
Дальтон молча смотрел на нее, ожидая, что она заговорит. Но Памела, казалось, не могла найти слов. Смысла таить письмо Рэнсома больше не было, и она вытащила его из кармана, случайно прихватив вместе с ним и бумажку с адресом детективного агентства. Зажав бумажку в одной руке, а письмо – в другой, она никак не решалась протянуть его Дейку.
– Вы в самом деле собирались уйти, ничего не сказав, да?
Девушка оцепенело кивнула, крепко сжимая в руке конверт.
– Почему?
Ну что тут объяснишь? – растерянно подумала Памела.
– Почему, мисс Малкольм? Вы же племянница Рэнсома. Он наверняка рассказал вам обо мне, посылая сюда.
«Да, но он не рассказал мне, какой вы, – хотелось возразить ей, – не сказал, что вы – один из этих распроклятых техассцев, красивых, самоуверенных и обаятельных. Совсем как мой отец».
Памела поежилась. Высокая фигура Дальтона, казалось, угрожающе нависала над ней. И девушка ощущала на себе его давящий взгляд. Разозлившись, она ловким движением бросила листок с адресом агентства в корзину, полную ненужных бумаг.
– Почему вы не захотели признаться мне? – настойчивей повторил Дейк Дальтон.
– Потому что я не доверяю вам, – слетело у нее с губ, и ее щеки вспыхнули огнем.
Дейк неотрывно глядел на нее. Памела в смущении опустила глаза. О Боже, а что, если он потребует объяснить эти слова? Что она скажет? Что не доверяет ему, потому что он слишком хорош собой?
Наконец Дальтон сел в свое кресло.
– Вы мудрая женщина, – вымолвил он.
Удивившись услышанному, она вскинула взгляд. Глаза Дейка потемнели еще больше. В лице не было и следа усмешки.
– Я не имела в виду…
– Я приношу больше неприятностей, чем вам думается, знайте это, Памела Малкольм. Никогда не доверяйте мне. Целее будете.
Глава 2
Памела смущенно и растерянно глядела на Дейка.
– Нам действительно требуется помощь, мистер Дальтон, дядя Рэнсом сказал, что вы лучший в своем деле…
– Нет. Он сказал вам неправду.
Лицо Дальтона застыло, а глаза стали холодными. Некоторое время Памела молча глядела на него. Но ни в его голосе, ни в выражении лица не читалось и намека на боль, так что сама уже не понимала, почему вбила себе в голову, будто под этой маской скрывается истинное страдание. Смазливые ковбои обычно ничего не принимают близко к сердцу. Ее-то отец точно не принимал – а обаятельней его трудно было найти. Это он раскрыл Памеле горькую истину, что чем больше шарма и обаяния на поверхности, тем непригляднее то, что внутри.
Памеле показалось, что Дальтон все-таки пожалел о своем безапелляционном отказе помочь ей и решил объясниться еще раз.
– Мне, право, жаль, мисс Малкольм. Я понимаю, что Рэнсом не знал о том, что я… изменил род занятий. Мне жаль, что я не могу вам помочь. Но кто-нибудь еще…
– Нет-нет, – торопливо перебила девушка, внезапно вспомнив и без того опустошенную чековую книжку. – Не стоит. Мы что-нибудь придумаем…
Его темные брови сошлись к переносице.
– Вы проделали такой путь, вам и впрямь нужна помощь…
– Да нет, ничего страшного, – снова оборвала она, отчаянно пытаясь придумать, что можно сказать еще. Не могла же она объяснить ему, что они надеялись на то, что он поможет им совершенно бесплатно, просто по старой дружбе. Или хотя бы из чувства признательности к Рэнсому, который, надо сказать, в этом и не сомневался: «У него не было настоящей семьи, – заявил Рэнсом, – а я вроде как пригрел его, когда он был еще зеленым юнцом. Ты только дай ему это прочесть, детка, и он придет, вот увидишь. Уж он-то не бросит друга в беде».
Но Рэнсом ошибался. Люди ведь меняются, а он не видел Дальтона уже много лет. Теперь же Памела с одного взгляда на Дейка поняла, что уж он-то точно бросит друга в беде. Она в своей жизни не встречала более надменного и самоуверенного типа. Кроме разве что отца, которому, правда, никогда не изменяло его обаяние, он расточал его на всех вокруг (за исключением только семьи). Дальтон же, видимо, пользовался своим шармом весьма выборочно. И Памела затруднялась ответить, какой из этих двух вариантов хуже.
– Уверен, мы сможем подыскать для вас кого-нибудь, – продолжил Дальтон, а потом прибавил: – Вы сможете получить скидку. – И от тона, с каким он сказал это, Памеле показалось, что он испытывает ее.
– Не думаю, что это нам поможет, – пробормотала она.
Глаза Дейка сузились. И его взгляд остановился на руке Памелы, сжимавшей конверт.
– Почему бы вам не прекратить терзать это несчастное письмо и не вручить его мне?
У девушки перехватило дыхание.
– Оно ведь от Рэнсома, верно?
– Я… Откуда вы знаете?
– Вы держите его так, будто оно жжет вам пальцы. И потом, думаю, Рэнсом не отпустил бы вас ко мне просто так.
Памеле ничего не оставалось, как протянуть Дейку Дальтону письмо.
Взяв письмо, Дальтон не торопился распечатывать его, он долго разглядывал конверт. Наконец поднял на девушку холодные глаза.
– А почему он сам не приехал?
– Он… болен.
В глазах Дейка мелькнула тревога, и Памела вдруг поняла, что он беспокоится о Рэнсоме. Значит, Дальтон действительно был другом дяди; значит, она правильно поступила, что отдала ему письмо.
– Он выздоровеет, – поспешно заверила она. – Просто полгода назад дядя переболел воспалением легких и до сих пор никак не восстановит силы.
У Дейка, видно, полегчало на душе, и он снова уставился на конверт. Но по-прежнему не открывал его.
– Вы хотите, чтобы я вышла? – Дальтон резко вскинул удивленные глаза. – Хотите прочесть его без свидетелей?
Дальтон наморщил лоб.
– А вы не знаете, о чем оно?
Девушка покачала головой.
– Дядя Рэнсом только велел мне передать его вам.
Детектив перевернул конверт и принялся разглядывать его обратную сторону.
– Можете не проверять, – отчеканила она. – Я не читаю чужие письма, мистер Дальтон.
Дейк поднял взгляд. Памела с удивлением обнаружила, что его словно вытесанные из камня скулы слегка заалели.
– Простите, – пробормотал он. – Привычка.
Еще несколько мгновений Дейк смотрел на письмо и наконец начал открывать его. Памела невольно обратила внимание на его пальцы – длинные и тонкие, с ухоженными ногтями. Однако в них чувствовалась сила, да и руки у него были совсем как у дядюшки Рэнсома – в шрамах и мозолях от многих лет работы с поводьями и лассо. Странно, а она-то думала…
Какой-то тихий звук – снова полувздох-полустон вывел девушку из раздумий, и она украдкой взглянула на Дальтона. Он сидел, прикрыв глаза, и на лице его была написана такая боль, что у Памелы перехватило дыхание. Однако в следующую же секунду все исчезло, и она решила, что ей это просто померещилось. Такая боль просто не может мгновенно и бесследно исчезнуть, да и вообще глупо предполагать, что ему так плохо – с чего бы это вдруг? – думала Памела.
– Мне… – Оборвав фразу, Дейк умолк и откашлялся. Быть может, шальная догадка Памелы была верной – этот человек и вправду страдал. Но когда он снова заговорил, голос его звучал ровно и холодно, как и прежде: – Мне жаль, что я не могу помочь вам, мисс Малкольм. Дело в том, что я больше не занимаюсь оперативной работой.
Значит, Рэнсом все-таки ошибался. Каким бы этот человек ни был раньше, теперь он уже не тот. Памела подавила вздох – ей стало больно за дядю, за то, что с ним так обошлись. Он и без того испытал в жизни слишком много разочарований.
– Я… я все же помогу вам. Найду кого-нибудь, кому эта задача по плечу и позабочусь о счете…
– Нет, благодарю вас. – Ее дядя мог просить об одолжении, но не о милостыне. – Рэнсом никогда бы… Ему это не понравилось бы.
– Пожалуй, не понравилось бы, – ровно и без всяких эмоций в голосе подтвердил Дальтон.
– Простите, что потревожила вас. – Девушка поднялась. – Спасибо, что уделили мне время, – вежливо прибавила она, протягивая Дейку руку. Тот помедлил, но все же пожал ее. Его рука оказалась гораздо мягче, чем рука Рэнсома, но не менее сильной… И удивительно нежной.
Памела непроизвольно отдернула руку, стараясь не выдать своего смятения. Взгляд ее испытующе скользнул по лицу Дейка в надежде, что тот ничего не заметил. В первое мгновение на его лице отразилось не меньшее потрясение, чем у нее самой.
– Жаль, что ваша поездка оказалась напрасной, – сухо проговорил Дальтон. – До свидания, мисс Малкольм.
Кивнув, Памела направилась к выходу. За ее спиной раздался шелест сминаемой бумаги, но она даже не оглянулась. Ей не хотелось видеть, как Дейк Дальтон швыряет письмо Рэнсома в корзину. Закрывая за собой дверь, она мучительно размышляла, как бы ей помягче рассказать дяде о том, что человек, которого он считал своим другом, предал его.
Близился рассвет. В комнате царили темнота и покой. Дейк сидел на своей старенькой софе, закинув ноги на уголок старого сундука, который служил кофейным столиком в этой маленькой дешевой комнатушке. Глаза Дейка были устремлены в никуда.
Сегодня ночью его одолевала тревога, хотя и не такая, как обычно. Сегодня его мучили не старые, до боли знакомые призраки прошлого – не лица погибших, видения пролитой крови и эхо отчаянных криков. Нет, его донимали воспоминания о бирюзовых глазах… Таких же, как у Рэнсома Малкольма. Сколько раз, бывало, юные ковбои из родео дразнили старшего товарища за эти глаза – бездонные, ярко-бирюзовые, опушенные густыми длинными ресницами! Глаза, которые больше подходили бы какой-нибудь томной красавице и казались совсем неуместными на обветренном суровом лице ковбоя. А они, легкомысленные и грубоватые юнцы, были так безжалостны в своих насмешках. Но Рэнсом лишь ухмылялся в ответ. И насмешникам ничего не оставалось, как только заткнуться. Все они знали, что жилистое худощавое тело Рэнсома Малкольма было все в шрамах. Почти каждый из них был чем-то обязан этому человеку…
Его племянница Памела Малкольм была очень привлекательной: полные губы, нежный овал лица, изящный, хотя и чересчур упрямый подбородок. Дальтон не знал, от кого девушка унаследовала непокорные густые белокурые волосы. Он никогда не встречал ее отца, брата Рэнсома, а у самого Рэнсома волосы были пепельно-каштановыми. Но глаза у Памелы были точь-в-точь как у Рэнсома, и на женском лице эти глаза производили совершенно неотразимое впечатление.
Да и сама она – девчонка что надо, несмотря на свою невзрачную одежду. На встречу с ним она явно не старалась принарядиться. Хотя, может, и старалась, подумал Дейк, вспомнив, что денег у нее не густо. Может, у Памелы и не было ничего лучшего, чем чистенькие, но потертые джинсы и стоптанные ботинки. Рубашка, правда, была поновее, ее яркие бирюзовые и белые разводы подчеркивали блеск глаз девушки и выгодно обрисовывали ее стройную фигуру. Пожалуй, просто девчонкой ее не назовешь. Она сама женственность, размышлял Дейк.
Да успокойся ты, ради Бога, одернул себя Дальтон. Что ты за человек? Племянница Рэнсома не заслуживает, чтобы ее оценивали, словно призовую кобылу, которую собираются купить, или случайную подружку, которую подбирают в баре и ведут к себе домой.
При встрече девушка показалась Дейку вымотанной до предела. Темные круги под усталыми глазами являлись не просто результатом недосыпа и утомительных часов, проведенных за рулем. Было очевидно, что Памела жила в постоянном напряжении. Дейк узнавал знакомые ему приметы переутомления и нервного срыва, которые часто замечал у себя на лице, когда смотрел в зеркало.
Раздался легкий шелест, серая тень скользнула к нему по подушкам кушетки.
Да, кстати, подумал Дальтон, если я уеду, то кто будет кормить Идола?
Он едва не рассмеялся.
О Боже, да ты и впрямь дошел до точки, саркастически сказал себе Дейк, если начинаешь цепляться за этого оборванного, паршивого, чужого кота как за предлог, чтобы никуда не ехать.
Дымчатый кот остановился. Он проявлял крайнюю деликатность: его независимая натура не позволяла ему сесть на подушку рядом с Дейком.
Однажды вечером Дейк обнаружил у себя под дверью кота; тот словно ждал его появления. Вообще-то Дальтон недолюбливал кошек, но, увидев окровавленное и разодранное ухо бродяги, пожалел его и позволил остаться. В течение следующих недель кот все время околачивался поблизости, не попрошайничая и не пытаясь пролезть в квартиру. И как-то раз, возвращаясь с работы, Дейк неожиданно для себя поддался какому-то непонятному побуждению (о котором впоследствии немало жалел) и, зайдя в местный магазинчик за газетой и чашкой кофе, прихватил заодно жестянку кошачьего корма. В благодарность кот одарил его таким снисходительно-поощрительным взглядом, что Дальтону не оставалось ничего другого, как сдаться.
