Текст книги "Снежная Золушка (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Мамкины? – пробормотала я, рассматривая вещи. Два платья простого покроя, одна белая рубашка из ситца, две пары вязаных носков и штаны, в которых я однозначно утону, если надену. Они точно его матери? Может, все-таки папа свои одолжил?
– Но ты не думай, Белла. Мама не против! – спохватился он. – Хвостом клянусь! – добавил серьезно. Его пушистая часть тела в панике заметалась, реагируя на это заявление, но малыш быстро пресек бунт, поймав хвост за кончик.
– А где она, твоя мама? Если, конечно, не секрет, – продолжила расспросы я, не забывая при этом восхищаться ее нарядами, радуя тем самым ребенка.
Не то чтобы они были прям ах – на самом деле и ткань грубовата, и из украшений лишь чуть-чуть вышивки на лифе и поясе, да и фасон странный: приталенные и чуть расклешенные от бедра. С разрезами по ногам, открывающими… в моем случае почти все, потому что и в платьях я тоже, кажется, утону. Но в простоте крылось удобство, а это очень даже достойно восхищения.
– Мамка умерла, когда я появился на свет, – вздохнул Олли, с грустью глядя на ее одежду. Без слез и без затаенной боли. Наверное, ему было проще, ведь если она погибла при родах, значит, он никогда ее не видел, не успел привязаться и полюбить… как я свою.
– Прости. – Я закусила губу, не зная, что сказать. – Моя мама тоже… умерла, – выдавила, внезапно осознав, что слова даются очень тяжело, будто при саднящем горле, хотя заболеть мне благодаря стараниям альдов не удалось. – Пять лет назад.
– Она была хорошей? – вскинул голову лисенок, впиваясь глазками в мое лицо. – Красивая, наверное… как ты, да?
– Да. – Я улыбнулась, радуясь его живому интересу. – Она была гораздо лучше и краше меня!
Странно, но за все это время, прошедшее после похорон, я так ни с кем толком и не поговорила о самой важной и самой любимой для меня женщине. Папе и без того было плохо, не хотела мучить его воспоминаниями еще больше. Слуги… они славные, правда. Но не настолько близкие, чтобы выворачивать перед ними душу. А больше ведь никого и не было. Ни братьев, ни сестер, ни друзей, которые ближе родни. Одни только знакомые и те, кто работал на нашу семью. Меня бы выслушали многие, даже пожалели, но… понять мог только Олли, который тоже потерял маму и так же, как я, по ней тосковал.
– А как ее звали? – допытывался малыш, забавно шевеля мохнатыми ушками.
– Лилианна… Лили. А твою?
– Кэйса. Она была первой красавицей Альдъера. За ней даже наш градоправитель бегал, но мамочка выбрала папу, потому что папа…
– …хороший, – закончила я за него, вспомнив нашу встречу в лесу.
– Самый лучший! – заявил мальчонка с гордостью.
– Даже не сомневаюсь, – пробормотала я, присматриваясь к зеленому платью, которое зрительно выглядело чуть поуже синего.
– Скучаешь по маме? – спросил Олли.
– Угу. Особенно ночами, – призналась я. – Даже плачу в подушку, бывает, но тсс, никому не говори. Засмеют. Я же уже взрослая девочка, мне нельзя плакать.
– Можно, если очень хочется, – со знанием дела шепнул он. – Я мужчина, мне тоже нельзя, но иногда… – Лисенок смущенно потупился и тронул меня за руку, чуть погладил плечо. Лапочка моя пушистая, до чего же ты милый! И добрый. Может, стоит Марго спасибо сказать за такое перевоспитание? Хотя нет, если прознает ведьма, что меня тут добрые альды приютили, отправит еще куда-нибудь… например, к ярнилам, которые сожрут незваную гостью и не подавятся. – Я тоже скучаю. Мама мне снится… часто. Прекрасная, как Снеженика. И всегда-всегда улыбается, только почему-то молчит, – поделился со мной Олли. – Но знаешь что…
– Что? – вскинула бровь я, ослабляя запах простыни, которую намеревалась сменить на платье.
– Это нам тут без них плохо, а им там хорошо! – заявил он убежденно.
– На небесах? – уточнила я.
– В царстве снежных духов, – ответил малыш.
Я задумалась, могут ли наши небеса, куда после смерти отправляются чистые души, быть и царством снежных духов тоже. Особых противоречий не нашла и потому кивнула.
– Обед на… – войдя в комнату, как и его сын, без стука, Арво замер на полуслове.
Пару секунд длилась немая сцена, во время которой Олли смотрел на папу, виновато прижав к голове ушки, папа – на меня, а я сидела в простыне и держала в руках чужое платье. Ойкнув, им и прикрылась.
– Олис… – прошипел Арво, переведя взгляд на притихшего отпрыска. – Я же сказал у альды Маритты одежду попросить, а не рыться в мамином сундуке.
Хм, значит, делиться вещами усопшей жены со счастливо спасенной мной папа-лис не собирался. Неловко-то как получилось! Я покосилась на платье. Следовало бы положить его обратно, но… за чем тогда прятаться от серебристо-серых глаз, которые вот-вот прожгут во мне дыру. Вернее, в платье.
– Пап, мама бы поделилась… – начал мямлить Олли, виновато помахивая хвостиком.
– Конечно бы поделилась! Только в платья твоей мамы влезут сразу две худосочные Белочки, о длине лучше промолчу. Не хватало еще, чтобы эта немочь бледная, запутавшись в юбках, споткнулась и расшибла себе нос.
Пропустив мимо ушей заботу о моем носе, я обиженно им шмыгнула, реагируя на «худосочную белочку». То гусыня, то кара небесная… теперь вот и еще одно обзывательство в мою копилку. А я, между прочим, леди! И имя у меня тоже есть… женское!
Велев чаду бежать к соседке с просьбой продать наряд ее старшей дочери, Арво вновь упомянул об обеде, с которого, собственно, и начал. Правда, на сей раз добавил, что все наверняка остынет из-за наших затянувшихся переодеваний, и предложил мне спуститься к столу в чем есть. Судя по ироничным ноткам, в ответе альд не сомневался, и это окончательно разозлило. Положив на кровать платье его супруги, я медленно встала, демонстративно подтянула простыню, привлекая внимание к высокой груди, которую неосознанно выпятила, доказывая и ему, и себе, что вовсе не худосочная. Откинула за спину волосы и с деловым видом поинтересовалась:
– А что на обед? Умираю с голоду! Командуйте, куда идти, альд.
На кухне…
Стол был накрыт прямо на кухне. Ну, как накрыт… хлеб порезан, банка с солеными огурчиками из погреба принесена, пара полотенец на спинки стульев повешена. Солонка и перечница еще на скатерти стояли, похожие на маленьких деревянных котят. Из столовых приборов было три ложки. Тоже деревянные, но не громоздкие, а вполне аккуратные, лишь немногим массивнее привычных мне серебряных.
А какие запахи тут витали… м-м-м! Я аж слюной подавилась, хотя в комнате о голоде говорила из чистого упрямства, чтобы доказать папе-лису, как он не прав. Но стоило унюхать аромат картошки, тушенной с грибами, и в животе призывно заурчало, потому что, учитывая полный переживаний день, с утра у меня во рту не было и маковой росинки.
– Надеюсь, нашей незатейливой кухней леди не побрезгует? – продолжал подначивать Арво, доставая из печи вожделенные горшочки. Пропустив мимо ушей его тон, я сказала:
– Шутите? – И сглотнула, ибо есть хотелось все сильнее.
Какое-то совсем не аристократическое поведение у меня: сижу в простыне, смотрю с обожанием на несчастный горшочек и краснею от рулад, которые нет-нет да и выдает мой пустой желудок. Леди, угу… прав альд, белочка – она и в другом мире белочка. Рыжий голодный зверек.
– Папа вкусно готовит, только всегда одно и то же, – вздохнул Олли, минут пять назад вернувшийся от соседки с платьем. Поношенным, но вполне приличным. И размер у него был на порядок меньше, чем у одежды альды Кэйсы – значит, не все женщины в Альдъере великанши. Уже хорошо.
За стол мы сели втроем, и перед каждым Арво поставил аппетитно пахнущий горшочек. Видимо, тут он и пропадал, пока я перед зеркалом вертелась и о смысле жизни размышляла. А мелкий, вместо того чтобы сразу пойти к соседке, копался в мамином сундуке. Картинка сложилась и перестала меня занимать. Сейчас я могла думать только о еде. Незатейливой, деревенской, но такой желанной, что поглощать ее медленно и красиво не получалось.
– Не спеши, подавишься же, – без раздражения проговорил повар и добавил с тихим смешком: – Белочка.
– Очефкуфно, – ответила я и покраснела окончательно, осознав, как ужасно себя веду. Леди, ха! Один день в изгнании – и уже так одичала. Куда это годится?
Дожевав кусочек, села прямо, промокнула губы кухонным полотенцем и нормальным языком повторила:
– Очень вкусно, альд! Спасибо большое!
– А завтра тоже будет картошка с грибами? – спросил Олли, ковыряясь ложкой в своем горшочке.
– С мясом, – ответил Арво. Ел он спокойно, хотя и с аппетитом. Не чавкал, не набивал едой рот, не свинячил и не торопился, как некоторые. Я тоже не чавкала, ибо воспитание все же сказывалось, но спешила и говорила с набитым ртом, что непростительно.
– А пироги? – Малыш с надеждой посмотрел на отца. – День зимнего солнцестояния ведь…
– Альда Венла в этом году не берет сторонние заказы, а у альды Тиины мать болеет, ей не до выпечки. Зато альда Маритта, думаю, угостит тебя праздничным пирогом, если забежишь ее поздравить и еще раз поблагодаришь за проданное нам платье.
– А почему вы сами не спечете? – полюбопытствовала я, слушая их разговор.
– Во-первых, некогда – мне еще надо успеть закончить кое-какую работу, а во-вторых…
– Пироги у папы не вку… не очень вкусные, – смягчил свое заявление Олли.
– Зато это блюдо у вас поистине божественное. – Я влюбленным взглядом посмотрела на опустевший горшочек. Смела все – и не заметила. Прожорливая белочка!
– Еще хочешь? – улыбнулся хозяин, глядя на меня не с осуждением, как ожидалось, а, наоборот, с одобрением. Кивнула, наступив на горло внутреннему голосу, который вопил, что столько жрать леди противопоказано. – Кушай, кушай, болезная. – Он достал из печи очередную порцию. Надо же, какой предусмотрительный. Или это он для себя заначил, а я нагло увела его добавку? – А то худенькая такая… и подержаться-то не за что.
– Э… – Что-то не поняла я смысл последней фразы Арво. Зачем меня за что-то держать, а главное, кому?
– Я про женихов, – пояснил он, продолжая улыбаться, но теперь не добро, а… как обычно, короче. Похоже, ему доставляло удовольствие надо мной подтрунивать. – Когда-то же они должны у тебя появиться, верно? Женихи. Сколько лет тебе сейчас? Шестнадцать уже есть?
– Девятнадцать! – заявила я гордо.
– Дите совсем, – фыркнул альд.
Я обиженно поджала губы, ибо считала себя очень взрослой, а потом выпалила то, о чем говорить не планировала:
– И жених у меня есть! Богатый.
Еще знатный и старый, о чем знать этому хвостатому нелюдю вовсе не обязательно.
– Что ж он тебя не ищет тогда? – прищурился хитрый лис, ненавязчиво выведывая мою историю. – Или это он и поспособствовал твоей отправке в наш лес? Не угодила чем-то избраннику?
– Может, он мне не угодил, и поэтому я от него сбежала?
– Может быть, – покачал головой альд, возвращаясь к еде. – Даже наверняка. Такой неженке и недотроге угодить сложно. Ты ешь-ешь, Белочка… остывает же.
Какое-то время обедали молча, причем я, как и Олли, ковырялась в горшочке, осознав, что мой звериный аппетит уже не такой и звериный, но и отказываться от угощения было поздно. Прежде всего не хотелось обижать повара, хотя он и вредный наглый лис. Да и к еде в этой семье, похоже, относились уважительно. Стол от яств не ломился, все было просто, без излишеств. Так что взять порцию, а потом выбросить, лишь слегка надкусив, мне казалось оскорбительным. Поэтому я сидела и ела… в тишине.
– А вам сколько лет, альд? – спросила, устав от оной. Не из праздного любопытства, а потому что надо было начинать собирать информацию о потенциальном женихе, которому буду в скором времени искать подходящую жену. В первую очередь, конечно, чтобы она Олли в качестве мамы подходила, но и его отцу невеста тоже должна понравиться, иначе что это будет за семья.
– Смотря, с какой целью интересуешься.
– От этого ваш возраст будет меняться? – усмехнулась я.
– От этого станет ясно, надо ли тебе его называть.
– Папе скоро тридцать! Летом, – сдал отца сын, который не оценил наш словесный поединок. Хм, а альд неплохо сохранился. Я думала, ему лет двадцать пять – двадцать шесть. Правда, при таком раскладе сына он должен был зачать в восемнадцать, что маловероятно, но возможно ведь. Не угадала. Отцом лис стал в двадцать три. – Мы в пещеру духов в этот день пойдем… хочешь с нами?
Я приоткрыла рот, чтобы ответить, но Арво не дал:
– Не хочет! – сказал как отрезал.
Посмотрела на него обиженно: опять за меня решает. А он бросил ложку в свой горшок, отодвинул еду в сторону и, скрестив на груди руки, пояснил:
– До лета еще полгода. За это время твой жених тебя заберет. Даже раньше… гораздо раньше. Люди в Альдъере надолго не задерживаются. Почти все. Если не он, то родня или слуги приедут… да-да, леди, не надо делать такие круглые глаза. Я не идиот и прекрасно вижу, что ты не простолюдинка. Ручки холеные, платье фасона странного, но с воротничком и вышивкой ручной работы, туфельки с серебряными пряжками, манеры… тоже иногда проскальзывают. – Он снова меня поддел: просто так, на ровном месте. Ну что за мужчина?! – Не знаю, кто именно отправил тебя порталом в наш край и за что, но, уверен, это ненадолго.
– А пока это недолго длится, можно я у вас поживу? – попросила, с надеждой глядя на него. Он, конечно, язва и хам, но все равно добрый (не бросил меня в лесу) и заботливый (отогрел, подлечил и даже платье у соседки купил), а еще он вкусно готовит!
– Да, папа, можно? – поддержал меня Олли. – Это же мы ее нашли, значит, она наша. Мы за нее в ответе.
Арво хмурил белые брови, раздумывая.
– Пирогов к празднику напечем, – продолжила убеждать я. – Вку-у-усных.
– Умеешь печь пироги? – удивился он.
– И пироги, и торты, и пироженки. Сладкое у меня лучше всего получается. А вот с рыбными блюдами и с супами полный… ну… проблемы, – подобрала приличное слово я.
– Учту, – кивнул альд. – От рыбы буду держать вас, леди-белоручка, подальше. А то поранишься еще… или нас отравишь.
Я хотела возмутиться, реагируя на очередную подколку, но тут Олли восторженно выдохнул:
– Пироги-и-и! – И будто в транс впал, застыв с блаженной улыбкой на губах.
Мне показалось, что сейчас малыш жаждал пирогов даже больше, чем маму, хотя про поставленные задачи я помнила. Однако порадовать ребенка сладеньким было проще и быстрее. Заодно воскрешу в памяти уроки нашей талантливой кухарки. Помнится, она всегда хвалила меня за кондитерские изделия.
– Список ингредиентов напишу, добудете? – деловито поинтересовалась у Арво, тот медленно кивнул, глядя на меня как-то по-новому. А я мысленно порадовалась, что могу принести пользу своим спасителям, ведь за добро добром платят, как часто говорила мама.
Праздник на пороге? Отлично! Организуем праздничный стол. И даже елочку украсим общими усилиями, если папа-лис ее, конечно, срубит, а то дело к вечеру идет, скоро стемнеет.
Глава 2
НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК
Самый короткий день в году стремительно подходил к концу. На улице стемнело, и если бы не искрящийся снег да луны со звездами, стало бы совсем уныло, потому что фонарей возле дома альда Каури практически не было. Внутри с освещением дела обстояли значительно лучше. Массивные кованые канделябры и люстры были полны свечей, которые подозрительно долго горели. Ларчик открывался просто, хотя и неожиданно: долговечность желтоватым цилиндрам обеспечивал порошок, добавленный в состав воска ведуньей, у которой горожане покупали свечи. А огненный элементаль, обитающий в доме, заботился о яркости огоньков.
Мне этот таинственный дух так и не показался. Олли сказал, что он стеснительный и появится, только когда сам захочет познакомиться. Если вообще захочет. Такой вот характерный элементаль проживал в этой маленькой, но дружной семье. Пришлось приструнить разыгравшееся любопытство и заняться тем, чем собиралась, а именно – пирогами! Арво выдал мне все необходимые продукты по списку, а сам ушел-таки в лес за елкой, без которой и праздник – не праздник.
Но мы ведь оба обещали его лисенку. Каждый со своей стороны над поставленной задачей и работал. Тем более времени до ночи, когда у альдов принято садиться за праздничный стол, чтобы чаркой медового напитка проводить в огненный мир старое солнце, оставалось не так и много. Надо было приготовить достойный ужин, комнаты еловыми ветками и лентами украсить, деревце, опять же, нарядить… Дел, одним словом, хватало – некогда прохлаждаться!
Собрав волосы в тугую косу, чтобы не мешали, я надела передник и принялась замешивать тесто, в то время как на плите уже варились овощи, мясо и яйца для салатов. Планировала настричь хотя бы парочку, так как особо разгуляться тут было не с чем. Картошка, свекла, морковь, курица… никаких заморских фруктов, никакого консервированного горошка, который где-то умудрялась добывать Марго (не удивлюсь, если в другом мире). Тем не менее при должной фантазии и неплохой забитости лисьего погреба праздничный стол можно было накрыть и без горошка. Главное ведь не разнообразие блюд, а их подача! Хотя вру, главное – их съедобность.
Олли вертелся рядом и вовсю мне помогал, подавая ложки, плошки, кастрюли, сито – все то, что могло пригодиться для нашей стряпни. Вдвоем и веселее было, и работа спорилась. Глазенки малыша горели, а ручонки сами тянулись поучаствовать. И ладно бы только они, а то ведь и хвост тоже проявлял излишнюю активность. Вел он себя как самостоятельная часть тела, умудряясь забираться кончиком куда не следует. Вот ведь… пушистый диверсант! Волосинок в пирогах нам еще не хватало!
Пока делала тесто и готовила начинку, навострилась отлавливать коварный хвостик на подлете и вовремя пресекать его вторжение на продуктовую территорию. Олли каждый раз жутко смущался и опускал ушки, а я смеялась и щелкала его по носу. Один раз сделала это испачканной в муке рукой. Случайно. Малыш фыркнул, чихнул, а потом хитренько так улыбнулся и… ответил мне тем же. В результате мы устроили маленькую потасовку с хохотом, догонялками и снежными (вернее, мучными) баталиями, которые в честь зимнего солнцестояния были названы метелицей.
За этим неподобающим занятием и застал нас вернувшийся из леса Арво.
– Ой! – Я аж икнула, увидев в дверном проеме хозяина дома в обнимку с елкой. Олли врезался в меня, выронив деревянную ложку, которая играла роль его боевого меча. Драться ею он даже не пытался – бой-то у нас был шуточный, но размахивал, как настоящим оружием. – А мы тут…
– Разгромили кухню, – сказал папа-лис, окинув взглядом не только нас, но и перевернутые стулья, и припорошенный тонким белым слоем пол.
– Белла не виновата, это все я! – воскликнул маленький защитник… прикрыв меня собой. Еще и хвостиком ноги мои обнял. Кроха мой смелый!
В груди защемило, а глаза защипало. Я тряхнула головой, чтобы не расплакаться, а то Арво совсем уважать перестанет, он и так-то не самого высокого мнения обо мне, а если еще и нюни распущу… Нет уж! Я взрослая, сильная и… полезная, вот!
– Мы чуть-чуть пошалили, извините, – сказала, поглаживая мальчика по белоснежным волосам. Какие же они все-таки мягкие! Любопытно, у его отца такие же или, наоборот, жесткие?
– Чуть-чуть… – покачал головой альд.
– Сейчас дух переведем и все-все уберем, – пообещала я. – Честно-честно! – А чтобы подсластить пилюлю, отчиталась: – Тесто поставили, начинку подготовили, на салаты тоже все почти сварилось, так что, как только елочку нарядим, я продолжу заниматься пирогами и холодными закусками. А о горячем обещали позаботиться вы, альд.
– Ты платье испачкала… Белочка, – устало проговорил он. – В чем на праздник-то пойдешь?
Я опустила взгляд на себя. Действительно, извазюкалась. Когда успела-то? Передник, похоже, сбился во время нашей беготни, открыв подол и для муки, и для молока… ой, а яйца-то здесь откуда?! Стыдно стало так, что щеки заалели. Человек… то есть оборотень раздобыл мне подходящую по размеру одежду, а я уделала ее, не успев толком поносить. Как же теперь быть? Постирать и ходить в мокром, ибо дела сами не переделаются, или ждать, пока высохнет, упуская драгоценное время?
– Рубашку свою дам. С поясом сойдет тебе за короткое платье. Но если ты стесняешься…
– Нет-нет! Несите! – поспешно воскликнула я. И тише добавила: – Пожалуйста.
– А это простирну и сушить повешу. Если Оги не станет вредничать, к ночи у тебя какой-никакой, а наряд будет. Хотя вопрос обуви и теплых чулок по-прежнему открыт, да и шубки нет… – Арво задумчиво погладил свой небритый подбородок, продолжая меня рассматривать, будто решая, что со мной такой непутевой делать.
– А мамино пальто? – с надеждой спросил Олли.
– Велико.
– У альды Маритты что-нибудь попросим?
– Теплые вещи – не платья, их много не бывает, – ответил ему отец.
Малыш загрустил, я тоже вздохнула. Хотя, может, оно и к лучшему. Я ведь изначально не хотела участвовать в местных гуляньях. Познакомлюсь с жителями Альдъера и по позже. Точнее, с жительницами. Причем с теми, на кого сам Олис укажет. Зачем мне другие?
– Не будет у меня сегодня Снеженики. – Ушки малыша поникли, хвостик плетью повис, перестав суетиться. А у меня опять в горле ком встал. Нельзя… никак нельзя лишать ребенка праздника! Все должно быть в этом году идеально: и елка, и пироги, и Снеженика!
– Решим… – одновременно заговорили мы с Арво, неожиданно (или ожидаемо?) сойдясь во мнениях.
– Придумаем что-нибудь, – сказал он, а я согласно кивнула. Олли ожил, заулыбался, за метлу даже схватился, готовый убирать результаты наших кухонных игр. Ужас просто что мы тут натворили. Пусть не так и много продуктов испортили, но из них же приготовить можно было что-то, а мы… эх.
Порядок наводили вместе с лисенком. Вместе и елку украшали, установленную альдом в гостиной. Потом я резала салаты, Арво поставил тушиться мясо и ушел в мастерскую доделывать свой важный заказ, а Олли сначала относил посуду на стол, накрытый праздничной скатертью в комнате, а потом сел помогать мне. Несмотря на усталость, я была счастлива. Не помню уже, когда последний раз испытывала что-то подобное. Наверное, когда мы с мамой готовились к моему тринадцатому дню рождения. Или к двенадцатому?
Прошло всего несколько лет, а я уже начала путать даты, хотя, казалось, они врезались в память навсегда. Смерть мамы лишила меня семьи, потому что папа отдалился, зациклился на собственном горе. И вывела его из этого состояния вовсе не я, а новая жена. Домашнего уюта, вопреки стараниям слуг, тоже больше не было. И ни с чем не сравнимое предвкушение праздника, столь любимое в детстве, пропало. А так хотелось снова погрузиться в атмосферу теплого зимнего вечера у камина (или у кухонной печи, как в нашем случае), когда пахнет свежезаваренным чаем, хвоей и мандаринами.
Что-то я замечталась… откуда в Альдъере взяться мандаринам? Но я все равно почему-то чувствовала их запах. Так, стоп. Запах! Это что еще за чудеса?!
Вскочив, пролетела мимо встрепенувшегося лисенка, который сосредоточенно украшал мой салат цветочками из морковок. Вбежала в гостиную, где никого не было, и застыла в удивлении. Канделябры ярко горели, наполняя комнату золотистым светом, украшенная цветными оригами елка загадочно поблескивала от серебристой пыльцы, а под пушистыми ветками пряталась большая коробка, которая и источала цитрусовый аромат!
В гостиной…
– Это что? – выдохнул Олис, подкравшийся сзади. Они с папой-лисом оба умудрялись настолько тихо передвигаться, что я не успевала вовремя замечать их приближение. Впрочем, сейчас, даже если бы ребенок вприпрыжку шел следом, все равно не услышала бы, ибо была полностью поглощена созерцанием непонятно откуда взявшегося подарка. Может, Арво тихонько положил его, пока мы салатики украшали? – Это оно, да? – сказал лисенок.
– Что «оно»? – не поняла я, медленно подходя к находке.
– Настоящий подарок от настоящей Снеженики! – воскликнул малыш, пытаясь сунуть любопытный носик в коробку.
– Погоди, сама сначала посмотрю. – Я поймала его за плечи, не дав осуществить задуманное. – Лучше папу позови, на случай, если это какое-нибудь… ну, не знаю… послание от ярнил, к примеру! – придумала подходящую страшилку я, чтобы слегка остудить пыл Олли. Вряд ли демоны из огненного мира от душевных щедрот нам мандаринки презентовали, но… вдруг?
Мальчик кивнул и, с сожалением взглянув на коробку, помчался в смежную с домом мастерскую, где работал Арво. Он был плотником, естественно, самым лучшим. Именно так считал его сын. Альд создавал из древесины разные интересные конструкции, мебель на продажу и предметы обихода на заказ. Часть выставлял в лавке, принадлежавшей семье Каури: не только Арво, но и его брату Иро из младшей ветви рода. Дело они вели сообща: младший лис был хорошим продавцом, а старший – мастером. К тому же работа на дому позволяла Арво присматривать за Олисом. Он, насколько я поняла, мог и няньку мальчику нанять, но предпочитал заниматься сыном сам. В отличие от моего отца.
Ладно, не будем о грустном. Что у нас тут? Надо же, и правда мандарины.
Опустившись на корточки возле случайно обнаруженного подарка, я недоумевала. Неужели малыш прав и сама богиня решила порадовать нас фруктами? А может, и не только ими: коробка-то вон какая большущая.
В носках, связанных на вырост для Олиса двоюродной бабушкой, в просторной мужской рубахе на шнуровке и в брюках альды Кэйсы, которые Арво самолично обрезал, чтобы подходили мне по длине, и помог правильно затянуть завязки, чтобы штаны не сваливались, я выглядела, наверное, очень комично, сидя под елкой. Только альд, вошедший в комнату вместе с сыном, даже не ухмыльнулся.
– Отойди! – приказал он, и я послушно отодвинулась, но не встала, продолжая завороженно рассматривать коробку. Было в ярко-красной упаковке что-то знакомое… будто она не из этого мира, а из моего, родного. Или так и есть? – Одного подарочка, значит, мало было… – проворчал Арво, аккуратно доставая мандарины. Под «подарочком» он, надо думать, подразумевал меня. Ладно, «съела»… молчу. Дальше что скажет? – Очередной прибыл! С доставкой на дом. Знаешь, что это? – Лис сунул мне в руку оранжевый фрукт.
– Мандарин.
– Съедобно?
– Даже вкусно… если не кислый.
– Ой, а это что? – Олли все-таки влез в коробку, вернее, сунул туда свои лапки. – Платье… это платье! – завопил он на весь дом, вытащив аккуратно сложенное… Пресвятая дева! Действительно платье! Новое, красивое, бело-голубое, расшитое бисером. И фасон подходящий: приталенное, с высокими разрезами и с рукавом-колоколом. Под этой красотой лежала темно-синяя рубашка… хотя нет, тоже платье, только нижнее. И сапожки были, и чулки, причем все моего размера, и даже теплое пушистое манто к праздничному туалету прилагалось. Надеюсь, не из лисьего меха, а то как альдам потом в глаза смотреть? Хотя не я эту посылку собирала, не мне за нее и краснеть. – У нас будет Снеженика! Ты будешь нашей Снеженикой! У меня есть собственная Снеженика! – без конца повторял спятивший от радости ребенок, бегая по комнате как заведенный. Он то пританцовывал, то подпрыгивал. Даже кувыркнулся разок. Я думала, обернется, не снимая одежды, но нет: мальчик остался мальчиком.
– Ну? И кто твоя добрая фея, Золушка? – вскинул бровь Арво, а я поймала себя на мысли, что сказка эта популярна не только среди людей. – Чего молчишь, Белочка? Я тебя спрашиваю. – Он вынул из коробки сверток с… хм… женским бельем. Я выхватила его раньше, чем альд успел сказать какую-нибудь колкость. Судя по дернувшемуся уголку рта, именно это он сделать и собирался.
– А записки там нет? – спросила, меняя тему, и тоже заглянула в коробку. На дне вместо конверта с письмом или какой-нибудь открытки, способной указать на отправителя, лежал очень красивый игрушечный солдатик и простенькое круглое зеркальце в оправе из черного дерева… изделия из которого обожала Марго.
Та-а-ак, уж не злая ли мачеха решила притвориться моей феей-крестной? Тогда надо ждать подвоха. Но какого? С чего ей вдруг приспичило посылать мне одежду и мандарины, если несколько часов назад она выкинула меня, в чем была, на мороз? Совесть проснулась? Маловероятно! Да и фасон у платья местный, откуда в закромах ведьмы такое? Наверняка это не ее рук дело, а какой-то другой колдуньи. Доброй и сочувствующей! Именно эта сердобольная леди и решила побеспокоиться если не обо мне, то об Олисе, который мечтает встретить праздник в компании Снеженики. Поэтому и солдатик здесь, и аппетитные фрукты, и костюм для его персональной Снегурочки.
Взяв в руку зеркальце, я задумчиво его повертела. Узрела свое отражение, поморщилась. Без косметики и прически, которую каждое утро мне делала служанка, выглядела я и правда лет на шестнадцать. Неудивительно, что Арво видел во мне ребенка, а не взрослую девушку. Может, если переоденусь в новое платье, он мнение свое поменяет? Только нужны ли мне такие перемены – вопрос.
Там же…
Олли, с аппетитом умяв несколько солнечных фруктов, так подходящих к празднику, с восторгом разглядывал новую игрушку, ничего вокруг не замечая. Он расположился на коврике под елкой рядом с пустой коробкой, из которой собирался завтра сделать дом для солдатика и его приятелей, коих Арво пообещал выстрогать из дерева и раскрасить вместе с сыном и Беллой. Конечно же, с ней… куда без нее!
Суток не прошло с появления этой девчонки в их доме, а малыш уже так сильно к ней привязался, что не мыслил никакое дело без участия чужестранки. С одной стороны, это было хорошо, потому что сынишка был по-настоящему счастлив и отца это радовало. С другой… как бы уход человечки не стал для Олиса ударом. А она уйдет, непременно уйдет. И скорее всего, так же внезапно, как появилась.
Каждый взрослый альд мог унюхать колдовство. Темное, светлое, нейтральное… любое! Белла, без сомнения, попала в лес через портал. Кто-то вышвырнул ее, как котенка, в далекий заснеженный край, не дав с собой даже зимнюю одежду. Кого-то она сильно, видать, разозлила. Но был и тот, кто заботился о ней, оберегал. И этот кто-то тоже обладал магическими способностями, судя по посылке. Так что обратно девочку наверняка заберут тем же способом, каким отправили сюда. А Олли останется недоумевать, почему его новая подружка исчезла, не попрощавшись.
Сквер-р-рно!
Арво понял, что, не отдавая себе отчета, впивается ногтями в дверной косяк, только когда тот жалобно скрипнул. Соседские ребятишки дразнили его сына, называя проклятым. Говорили, что он своим рождением убил собственную мать. И что папа ему вовсе не папа, тоже болтали, повторяя сплетни родителей. Дети злы и честны, а еще ужасно бесцеремонны. Потому и не было у Олли друзей среди ровесников, проживающих поблизости. Даже с младшими дочками Маритты он так и не сошелся, хотя они практически одногодки.
Взрослые мальчика, наоборот, жалели, но… это все не то. Белла же так искренне с ним возилась, не обвиняя ни в чем, не подозревая, не сочувствуя. Она слушала его, играла с ним, и во всем этом не было ни капли фальши или корысти. Неудивительно, что мальчик ходил за ней хвостиком.
