Текст книги "Тайфун Дубровского (СИ)"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ева Мелоди
Тайфун Дубровского
Глава 1
До поезда оставалась всего пара часов, а я только достала чемодан с антресолей. Полчаса не могла прочихаться от пыли, в то время как мама прикрикивала на меня:
– Машуля, ну что в самом деле, ты так возишься? Хочешь на поезд опоздать? Я понимаю, что вокзал в двух шагах, пробки не страшны… Но имей совесть. Ты же видишь, я нервничаю…
– Мамуля, пожалуйста, не надо нервничать! Пчхи! Сколько же пыли на этой верхотуре!
– Не знаю, сколько. Не наша это пыль, была там еще когда мы заехали. Не дошли у меня руки вымыть… А от тебя помощи не дождешься. Все время картинами своими занята.
– Мамуль, я вернусь и обязательно устроим генеральную уборку!
– Ага, ты только обещаешь, дождешься от тебя…
– Честное слово! Я как только доберусь – сразу обратный билет куплю. Чтобы ровно через месяц вернуться. Мне ужасно неловко что одну тебя бросаю. Но не смогла отказаться…
– Да что ты, Машуль, в самом деле, – идет на попятный мама. Уже не злится, наоборот, обнимает крепко и вытирает пыль с моего лица. – Я ж только рада что на море побываешь, воздухом подышишь, загоришь. А то вон бледная… Весь год над проектами, учебниками, да картинами своими просидела. Ты только это… аккуратней там. Будь внимательной и сосредоточенной. А то я тебя знаю, все время в облаках витаешь… Художница ты моя… сладкая. – И целует в нос.
– Обещаю. Я еще и подзаработаю!
– Что-то сомневаюсь… Ну да ладно. Давай укладываться…
* * *
Эту квартирку мы сняли недавно – переехали поближе к институту. Я – пятикурсница совершенно уникального учебного заведения – института имени Сурикова. Рисовать я обожаю с самого раннего детства. У меня настолько легко это получалось, что мама отдавала меня с детсадовского возраста в какие только возможно кружки. В семь лет я нарисовала мамин портрет, причем сходство было идеальным, он до сих пор висит в большой комнате, и никто из гостей не верит, что это мог нарисовать ребенок. Впрочем, и по другим предметам я училась на отлично – сказывалось то, что моя мама педагог, преподаватель русского языка и литературы. А вот папа нас бросил, ничего о нем не знаю. Мама всегда расстраивалась, когда я по малолетству задавала вопросы о нем. И я перестала. Мама единственный свет в окошке – не хочу расстраивать ее.
Изо всех сил эта бедная женщина старается, чтобы наша жизнь была приемлемой. Но даже квартиру мы вынуждены снимать – по глупости набрали кредитов, когда они только появились и казались волшебством и реальным спасением в трудную минуту, и никто не подозревал об опасности, которую несут за собой «быстрые деньги». В результате мы запутались в долгах и пришлось продать маленькую квартирку, ту что досталась маме от бабушки с дедушкой. Вот уже третий год мыкаемся по съемным. Сначала денег хватало – квартиру продать удалось за приличную сумму, хватило на погашение и еще на достаточно приличный срок. Мама работала в школе, зарплата маленькая, но набрала себе учеников на репетиторство. С её профилем это всегда востребовано. Я тоже брала учеников – по рисованию, брала первокурсников, помогала с курсовыми и прочим… Крутились, в общем, как могли.
* * *
С этой квартиркой неподалеку от метро Таганская нам ужасно повезло. Однажды вечером, совершенно случайно, мама встретила старую подругу, еще по школе. Удивительная и неожиданная встреча, которая оказалась для нас счастливым билетом. И вот мы почти в центре Москвы, живем за копейки в очень уютной двухкомнатной квартирке в сталинском доме, и главное – до работы, до учебы – очень близко. Мне стало казаться, что жизнь налаживается. Только поэтому я позволила себя уговорить на отпуск.
* * *
До Курского вокзала, с которого отправлялся мой поезд, всего одна остановка на метро. Но старенький чемодан даже такого расстояния не выдержал, прямо на перроне, пока бежала к нужному вагону, отвалились колеса! Тащить на себе – дело не из легких. Тут я пожалела, что в спешке покидала в дорогу много лишнего. Несколько толстых книг по искусству, взятых у сокурсницы – не дай бог потерять, она меня прибьет, сказала, что эти книги – раритеты. Мольберт, краски… Одежды у меня немного, но одеваться люблю… как любая, наверное, художница. Обожаю яркие цвета, смешение стилей. Впрочем, иногда и от пастельных оттенков не отказываюсь. Правда развернуться с креативом не по карману, вещи ищу в основном в комиссионках, да секонд-хендах. Они, впрочем, куда интереснее, чем обычные магазины. У меня всегда вызывают восторг и всплеск фантазии. Еще немного шью сама. Хорошо, что сейчас мода многогранна и многолика – даже кривой шов можно выдать за креативную идею. Этим и живем. Ах, да, еще ведь можно порвать скучные джинсы, нанести на них рисунок и нашить кружева, оторванные от копеечной винтажной кофточки… Я пару раз за бешеные деньги продала такую свою работу на московской ярмарке мастеров. К сожалению, у меня слишком мало времени на торговлю. Да и родительница не одобряет. Но я обожаю хенд мейд и постоянно что-то творю… или вытворяю.
Короче, на чем я остановилась. Ах, да, чемодан теперь настоящее испытание – тащу его, а еще с десяток вагонов впереди. Тяжело, хоть без колес по асфальту волочи… Но жалко – он же тоже весь расписан акриловыми красками – я попыталась нарисовать картину в стиле Сальвадора Дали «Барселонская манекенщица». Не скажу, что являюсь поклонницей данного художника – просто вот такое было настроение. Вышло своеобразно, чемодан ничего не потерял, так как был стар. Ну и теперь ни с кем его не спутаю – говорят такое возможно, но откуда мне знать, ведь путешествую впервые.
Почти все мои сокурсницы постоянно куда-то летают, ездят. Но я не могу себе такого позволить. Поэтому, поездка к подруге для меня – настоящее событие, тревожащее душу путешествие, предвкушение волшебства.
Мы с Анькой, подругой к которой я еду в гости, очень дружили пока ее не отчислили с третьего курса. Она училась на платном отделении, и ее родители не смогли в очередной раз заплатить… Была настоящая трагедия. Аня вернулась домой, в Краснодарский край, где жила в маленьком городке на берегу Черного моря. Она много рассказывала о своей родине и все время пока учились, приглашала в гости. И вот, наконец, я смогла выбраться. Мы списались в социальной сети и обо всем договорились. То, что у меня будет бесплатное жилье, позволило мне решиться на эту поездку. Денег у меня было всего на неделю пропитания, а потом я планировала найти работу. Любую.
Анька уверяла, что заработок найти в летний сезон очень просто и обещала помочь. Я очень надеялась, что смогу совмещать и работу, и отдых, и занятия рисованием. Хотела нарисовать несколько пейзажей – домашнее задание по живописи на лето. Ведь в этом местечке потрясающей красоты места! И море, и каменистый берег, и горы, пихтовые леса и даже водопады! Не могла дождаться, когда вдохну морской воздух и увижу всю красоту собственными глазами.
* * *
К сожалению, спутники в вагоне мне достались не самые приятные, еще и место оказалось «боковушкой». Я о таких и не подозревала – никогда не ездила на поезде. Сидишь, можно сказать, на проходе и все ходят мимо тебя, задевая. Повезет, если не прольют чай. Хорошо еще, что место верхнее, сижу там как птица на жердочке. Подо мной парень, улыбчивый и приятный вроде, постель свою убрал рано утром, и долго уговаривал меня спуститься вниз попить чаю. Ну я устала сидеть на верхотуре и спустилась на свою беду. Заболтал разговорами, я и размякла, а высадившись на вокзале, взяв таксиста не рядом с перроном, а чуть поодаль – как учила Анька, обнаружила, что кошелька нет! Расстроилась ужасно, расплакалась. Таксист, все это время ожидавший меня, обозвал грубо и уехал. Сказка начиналась совсем не по сказочному.
Вытерев слезы набираю номер подруги.
– Привет, Анют, ты прости, тут такая неприятность получилась… У меня кажется кошелек в поезде украли. Не знаю, как так вышло. Мне даже такси не взять… Что, приехать и на месте заплатишь? Почему Светка? Что…?
Стою некоторое время в ступоре от новостей, что извиняющимся, и в то же время донельзя радостным голосом сообщает мне подруга. Она, оказывается, неделю назад встретила мужчину своей мечты и позавчера он увез ее к себе в Ереван… Такого я точно не могла предугадать. Палец сам собой жмет на отбой, Сажусь на чемодан, который роняю на пыльную дорогу и лью слезы. Что теперь делать? Ни денег, ни билета обратного, ни подруги. И я в чужом городе.
Через несколько минут снова звонит телефон.
– Машка, ты чего трубки-то бросаешь? – возмущенно спрашивает Анюта. – Бери такси и называй мой адрес, дурында. Дома сеструха моя, она все про тебя в курсе. Родители сейчас к родственникам в соседний город подались, Светка одна дома. Она тебя примет как родную. Город покажет, на пляж свозит.
– Спасибо. Но мне не до пляжей теперь, работу бы поскорее найти…
– И работу найти поможет, да сплошь и рядом люди требуются. Ты взяла документы, медкнижку?
– Ага, все взяла! – отвечаю, немного воспрянув духом. Говорю себе, что не так все страшно, из любой ситуации найдется выход.
– А хочешь, займи у сеструхи моей на билет и давай ко мне. Я тебя тут с друзьями Вазгена познакомлю, классные ребята. У меня скоро сва-адьба, подруга! Я так счастлива!
– И я за тебя счастлива, дорогая. Но, наверное, все же попробую здесь устроиться, как изначально планировала. Если, конечно, твою сестру не побеспокою. Тут очень красиво. – Не могу не отметить, хоть пока и не удалось в полной мере насладиться красотами.
– Как хочешь, детка. Светка будет только рада, серьезно тебе говорю. Но я все равно жду тебя, имей в виду. Хочу чтобы ты была подружкой невесты… Свадьба через месяц.
Хоть я и не стала категорически отказывать Анютке, но в глубине души знала, что не поеду в Ереван ни за что. Меня пугали восточные мужчины – своим темпераментом, колоритным общением… Да и блондины симпатии не особо вызывали. Если быть предельно искренней – можно сказать, у меня никогда и не было никакого типажа, предпочтений. Да и какая разница кто мне нравился – я не интересовала ни тех, ни других. Хотя, если брать восточные национальности, конечно я слышала комплименты в свой адрес, были и приставания, и намеки. Мне кажется горячие кавказские парни не могут пройти мимо женщины… любой. Но я хотела совершенно иного. Быть для кого-то неповторимой, единственной. Да, я жалкий безнадежный романтик и искренне признаюсь в этом.
Отыскиваю новое такси и называю адрес. Все же чувствую себя ужасно неловко – в чужом доме, да еще и принимать меня будет незнакомая девушка. Света вроде старше Анны, но на сколько лет – не помню.
Дорога до Анькиного дома заняла семь минут, что меня, коренную москвичку, привыкшую к расстояниям и пробкам, привело в восторг. На крыльце уже встречает стройная высокая брюнетка. Ничего общего с полноватой, коренастой, белобрысой хохотушкой Анюткой. Холеная, стильно одетая, Светлана холодно осматривает мое помятое в дороге платье, соломенную шляпу на голове и покрасневший нос – поздно я про шляпу вспомнила. Осматривает критично, на лице ни намека на улыбку, оно скорее кислое как лимон, но оно и понятно. Наклоняется к таксисту и протягивает ему купюру. Тот уезжает, а хозяйка дома направляется в мою сторону.
– Мне очень неловко затруднять вас… – начинаю фразу, чувствуя, как горят щеки.
– Да ты тут причем, – фыркает, – сестрице моей спасибо. Вечно как учудит чего…
– Она влюбилась, замуж собирается, по-моему, это прекрасно.
– Возможно.
– Я постараюсь вас надолго не стеснять…
– Да ничего страшного, в самом деле. Можешь по дому помогать, – бросает на ходу Светлана. – Давай за мной.
* * *
Едва живая от усталости, иду за Светой, которая быстро показала мне комнату, постель. Дом подруги оказался двухэтажным, Света пробурчала, что поселит меня в комнате Анютки. Но прежде чем поднялись наверх, показала на дверь в свою комнату и велела обращаться если появятся вопросы. Пока их не было, я мечтала лишь о том, чтобы уснуть. Но первым делом, конечно же, позвонила маме, уверила что со мной все в порядке, что прекрасно устроилась на новом месте и встретили меня радушно и замечательно. А затем кое как застелила себе постель и уснула как убитая.
Проснулась бодрая и жутко голодная, в животе свершалась настоящая революция – я ведь в поезде почти не ела. Спустившись на первый этаж, я тихонько постучалась к Светлане – неудобно лезть в холодильник без спроса, конечно, Анютка мне сказала не стесняться и быть как дома, но начать шарить по чужой кухне в поисках еды мне было неловко.
Дверь в комнату неожиданно распахнулась, но хозяйки в ней не оказалось. Делаю шаг вперед, передо мной на стене висят электронные часы и я замираю в шоке. Три часа ночи! А я в чужую комнату ломлюсь. Поспешно выбегаю обратно в коридор. Какое то время топчусь нерешительно на первом этаже. Заглядываю в санузел. Никого. Дом абсолютно тих и безмолвен, и я, получается, в нем одна. Где же Светлана? Конечно, это ее личное дело, может на дискотеке ночной, тусовке с друзьями или свидании. Может ночует у парня своего. Она не обязана передо мной отчитываться… Мне становится ужасно стыдно за то что снова стою на пороге чужой комнаты и невесть о чем гадаю… Хочется уйти к себе, но голод диктует свои условия. Засунув скромность и стеснительность подальше, бреду на кухню.
Это довольно большое помещение на первом этаже, Светлана мне показала мельком сразу по моему приезду, на ходу предложив чаю, от которого я стеснительно отказалась. Борясь со смущением открываю холодильник – урчание заглушает хорошее воспитание. Внутри негусто. Несколько яиц, пара помидоров и кусок докторской колбасы. Принимаю решение срочно с утра искать работу, так ведь и с голоду можно умереть. Может Светлана питается на работе, или в ресторанах, кафе, или сидит на буддисткой диете, или еще какой… Не станет же ради меня заполнять холодильник, да я и не смогу ее попросить о таком.
Пока размышляю об этом, из продуктов, оказавшихся в наличии, получается просто волшебно вкусная яичница.
Покушав, ставлю чайник и тут раздается шум. Хозяйка дома наконец-то вернулась…
– О, привет, – говорит Светлана, явно слегка навеселе. – Ты чего не спишь?
– Выспалась, – отвечаю смущенно. – Сутки провалялась в постели.
– Ясно. Проголодалась, видимо. Пахнет вкусно. Есть пожрать?
Густо краснею. И как я могла не сообразить, что хозяйка вернется голодная. Съела все до последней крошки…
– Ой, прости. Я сейчас сделаю! – восклицаю смущенно.
– Да ладно, забей. Обойдусь. Коньяку выпью и в постель…
– Извини, я не знала во сколько ты вернешься. И продуктов мало. – Нервничая, начинаю тараторить, говорить глупости. Поэтому краснею. – Думаю, завтра начать искать работу. Заполню холодильник…
– Нет, завтра на экскурсию идем. – Зевает Светлана. Сразу видно, показ достопримечательностей ее не вдохновляет. – Покажу тебе все…
– Ой, не нужно, спасибо, да я сама как-нибудь…
– Ага, и сеструха меня потом поедом съест, она мне сегодня звонить задолбала. – Фыркает Света, а я не знаю что ответить. Но машинально снова отнекиваюсь:
– Спасибо, но правда, не надо, я сама… Заодно и работу поищу.
– Да что ты как попугай-то заладила. Сказала экскурсия, так и будет. Навкалываешься еще. – С этими словами Света достает из буфета коньяк, наливает полную стопку, опрокидывает в себя залпом, даже не закусывает. И уходит, оставив меня в одиночестве домывать посуду.
* * *
Утром за нами заехал знакомый Светланы – полный брюнет, явно кавказской национальности. Представился, правда, исконно русским именем Василий. На Свету смотрел влюбленно, позже она проговорилась, что это ее одноклассник. Мы съездили сначала на пляж, где с наслаждением искупались, хоть вода была прохладная.
– На мелководье, с другой стороны пляжа, куда теплее. Потом и туда доедем. А сейчас в центр, я шашлык заказал.
Пару часов мы провели в очень уютном кафе, где от шашлыка я отказалась, но не смогла устоять перед мясом в горшочках. Светлана вела себя дружелюбно и очень приятно, Василий умудрялся осыпать комплиментами нас обеих. Смеясь и шутя мы покинули заведение, пообещав обязательно вернуться. Платил Василий, хоть мне и было неловко и я сказала что хочу вернуть часть денег… Вышла трапеза по московским меркам копейки, чуть дешевле Макдональдса, я была потрясена.
Потом поехали на мелкий пляж. Почти дикое место, чуть дальше – пляж нудистов, но к нему подход с другой стороны, а с нашей начинался подъем в гору, дальше – огромные валуны. На горе виднелась крыша большого особняка и я с любопытством спросила, что это.
– О, это местная легендарная достопримечательность, – улыбается Василий. – Дом с привидениями.
– Нет, глупости. Это замок Отшельника. Так все его называют. Девочки… – осекается. – Короче, там живет не слишком дружелюбный тип, лучше от его обители держаться подальше.
– А то что?
– Говорят и стрельнуть может.
– Да глупости, – усмехается Вася. – Тогда быстренько бы закрыли, стрелка этого.
– Только он жутко богатый, со связями, и полный псих при этом. Кто полезет на эту гору связываться? – парирует Света.
– Жуть какая, – встреваю в разговор. – Хорошо, что он на горе. За деревьями толком и не видно. То есть… в изоляции. А то вот так несведущий турист заглянул бы…
– Там забор железный двухметровый с острыми пиками и собаки-людоеды. Так что до хозяина дома не доберешься, зря переживаешь.
– Точно богатый псих.
– Или сбежавший преступник.
– Только жутко богатый.
– И больной на все голову…
При этом не было никаких препятствий, чтобы пройти к пляжу под горой на которой стоял этот дом. И мы с наслаждением поплавали и там, а потом устроили пикник. Поначалу я предлагала найти другое место, разговоры о богатом психе напрягли. Но Света и Вася моих страхов не разделили. Василия больше интересовало другое – он пытался склонить нас к плаванью голышом, рассказывал, что до официального нудистского пляжа тут пройти всего пару сотен метров, но обычно люди ходят с другой стороны, там дорога лучше, а тут – слишком опасно даже если по морю, глубина огромная и водовороты.
Голой я плавать отказалась, да и вообще, после слова водовороты не хотела вновь заходить в воду. Но Света убедила, что это дальше, а тут – мелководье, заводь. Валуны, к слову, очаровали меня. Мне хотелось их разглядывать, я долго водила по ним ладонями. Невероятно красиво. Но чтобы рисовать нужно снова оказаться здесь, а я уже знала, что не решусь на это после рассказов об отшельнике. Разговоры о нем навевали неприятное сосущее чувство. Да и виднеющиеся со стороны моря, когда плаваешь, шпили башен, вызывали холодок внутри. Что-то мрачное, готическое было в этом месте.
* * *
Вечером нарисовала несколько валунов по памяти, а вот рисовать «Замок Отшельника» – так я назвала про себя мрачное и таинственное здание, я совершенно не планировала… но он вырос под карандашом против моей воли.
– Красиво у тебя выходит, – оценила подошедшая со спины Света. – Очень похоже, даже удивительно. Ты ведь никогда не видела этот дом целиком. Только верх…
– А ты – видела? – спрашиваю с удивлением. Бывала там?
– Нет… то есть… да. Бегала там, еще когда девчонкой была, с компанией. Мы по всему городу носились, и то место не обошли стороной. Замок и правда старинный, говорят в прошлом столетии построен каким-то жутко богатым аристократом. И даже революция его не затронула. Обветшал, правда, в девяностые на него смотреть больно было. А лет десять назад снова отреставрировали, кучу денег вбухали.
– Отшельник вбухал?
– Вроде бабка его… Но точно не знаю.
– Ты потрясающе осведомлена, очень интересная история! Мне даже захотелось посмотреть на это здание поближе…
– Ой, не советую. Там правда серьезная охрана и вообще… места слишком глухие. Не ходи одна.
– И собаки там, да? – спрашиваю с грустью.
– Ага, жутко злые доберманы, могут спустить с поводка, если на запретную территорию войдешь.
– Не пойду, конечно. Я работу искать буду… Даже к валунам полюбившимся не пойду…
– Вот и правильно, – одобряет мои намерения Света. – Давай лучше сестре моей позвоним… Спросим когда свадьба. Может она сообразит, что родителей надо дождаться, а то совсем от любви мозги поехали. Сейчас по скайпу ей наберем и вместе будет мозги вправлять этой дуре влюбленной.
– Да, конечно, давай, – соглашаюсь радостно. – Я очень соскучилась.
* * *
Это были чудесные три дня, наполненные ласковым солнцем, соленым морем, теплым нежным песком. Вот только с работой ничего не получалось. Рано утром я бегала на ее поиски, и если поначалу, несмотря на отказы, была полна радужных надежд, то к концу недели немного запаниковала. У меня ни копейки, живу нахлебницей у едва знакомой девушки, и с работой никак не выходит. Никто не хочет брать приезжую, а когда признаешься, что из Москвы… да еще и в паспорте видят, что и родилась там и прописана… короче, правда, что жителей столицы в регионах не любят. Выяснила это опытным путем. Обидно, очень. Пару раз мне в лицо кидали, что в Москве работы полно, а тут – своим не хватает. Или смотрели как на ненормальную – москвичка, что ты тут забыла, девочка. Для местных оказывается москвич – тот, кто родился с серебряной ложкой во рту. И бесполезно доказывать, что это далеко не так, априори. Хоть плачь… Или звони матери и проси выслать денег на билет. Наверное, я так и сделаю… Еще через пару дней. А пока позволяю себя насладиться частичкой южной природы.
Каждый вечер я отчитывалась перед Светланой. Точнее, ночь. Она только один день провела безвылазно дома. А потом снова до трех утра гулянья, или ночевки у любимого, или… я не знаю, почему Света приходит так поздно, и спросить такое не могу. Скажет, и так нахлебница, еще и нос везде сует. Стараюсь быть полезной, убираюсь, готовлю, продуктов немного, Свете некогда ходить на рынок. Она дала мне немного денег и попросила заполнить холодильник. Брать их мне было жутко стыдно. Аппетит после плаванья и прогулок бешеный, но стараюсь есть как можно меньше. Вот только чтоб на ногах держаться. Все время в полуголодном состоянии. По маленькому нетбуку я почти каждый день связывалась с мамой, которая каждый раз начинала причитать что я жутко осунулась. Допрашивала как питаюсь… В конце концов я соврала родительнице что нашла работу, и мы договорились созваниваться по воскресеньям, потому что в последний разговор я едва не расплакалась, огромных усилий стоило сдержаться и не рассказать о своем двусмысленном положении.
