Текст книги "Тайфун Дубровского (СИ)"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 2
Сегодня пошел четвертый день моего пребывания на море. Я решила испечь пирог. Сытно, калорийно… и бюджетно – с капустой. Запах стоял на весь дом, у меня текут слюни, но держусь, гипнотизирую красоту, которую сделала – жду Свету. А она как назло задерживается дольше обычного – четвертый час ночи уже! Нервничаю, пыталась спать лечь – но желудок сводит от голода. Так и хожу вокруг пирога как Лиса Патрикеевна.
И вот, наконец, шум во дворе, хлопок двери. Светлана не одна, с Василием. Открываю рот, чтобы поприветствовать их и осекаюсь, Света плачет, прикрывает лицо рукой, а когда оказывается прямо под абажуром в прихожей, замечаю, что половина ее лица посинела и распухла!
– Что случилось? – восклицаю испуганно, забыв и о голоде, и о пироге.
– Ничего, – всхлипывает Света.
– Авария, – мрачно буркает Василий. – Есть пожрать чего?
– Ой, может врача? – восклицаю взволнованно. – Есть, пирог я испекла, будете?
– Были у врача, все в норме. Буду. А мяса нет?
– Мяса нет, простите. Что ж на ночь не оставили? Вдруг сотрясение?
Света, игнорируя наш разговор, уходит к себе.
– Ну, чайник ставь, – вздыхает Василий.
Послушно иду к плите, гость удобно располагается за круглым столом в центре. Кажется, Василий тут не впервые. Может и правда у них отношения. Немного странные – когда гуляли вместе, они совсем не показались мне парой. Но что я знаю о любви! Ничего, если честно. Даже стыдно, и с каждым годом это все сильнее трансформируется в комплекс. Мне трудно ладить с парнями. Все время держу дистанцию, жду ухаживаний, долгого узнавания друг друга.
«Принца на белом коне ждешь» – часто фыркала Анюта, когда учились вместе. – «До старости ждать будешь» – пророчила мрачно.
Нет, конечно в двадцать один год я уже не девственница… Были у меня отношения, на первом курсе института. Поначалу казалось, что это и есть тот самый принц на белом коне. Староста курса, невероятно красивый и харизматичный, в него была влюблена каждая, тем более мальчишек на курсе было немного… К сожалению, Павел быстро сообразил, что каждая девушка на курсе мечтает о нем. И бросил меня, сказав что не готов к серьезным отношениям. Разбил мне сердце и оставил осадок – вряд ли смогу снова начать доверять мужчине. Мне и раньше было непросто сблизиться, довериться. А после неудачи и вовсе закрылась, решила, что отношения не для меня. Особенно в институте, где большинство готово отдаться на первой же вечеринке, после пары стопок, или фужеров. Такое точно не по мне, уж лучше репутация синего «чулка»…
Закипает чайник, завариваю душистый чай «молочный улун», запах просто восхитительный. Дорогущий, спрашивала у Светы – восемьсот рублей сто грамм! Это же невероятное расточительство, мы с мамой такое себе позволить не можем. Ну вот сейчас не могу себе отказать в наслаждении этим вкусом.
– М-м, вкуснятина, – одобряет мое кулинарное искусство Василий, откусывая большой кусок, подставив ладонь, ловит крошки, и потом слизывает их. Не слишком эстетично, с трудом сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. Наконец из своей комнаты выходит Света.
– Как ты себя чувствуешь? – вскакиваю со стула и с тревогой подхожу к хозяйке дома.
– Все нормально, – отмахивается. – Жить точно буду.
– А завтра как? – угрюмо спрашивает Василий, и Светлана будто разом сжимается.
– Что-нибудь придумаю… у меня есть супер пудра.
– Вряд ли поможет.
– А что такое? – встреваю в разговор и осекаюсь.
Ну что за бесцеремонность, Мария, сказала бы моя мама.
– Может я могу помочь? Речь о работе?
– Не можешь, – отрезает Света.
– А почему нет? – восклицает Вася.
– Потому.
– Не дерзи, Фелистова. Ты же понимаешь, в какой жопе мы оказались из-за тебя.
– Из-за меня? Ну и сука ты, Вася!
– Я, наверное, пойду… – пищу неуверенно, чувствуя, что после слова «сука» мне за столом делать нечего, между влюбленными явно зреет ссора.
– Давай! – рявкает Света.
– Останься, – буркает Вася.
И я замираю на пороге.
– Вы одного роста, и цвет волос! Отличный вариант! – продолжает в чем-то убеждать Свету ее парень. А мне становится не по себе. Вроде обо мне говорят… Но ничегошеньки не могу понять. Я, конечно, с радостью заменю Свету на работе, и в любых делах… вот только до сих пор не имею понятия чем она занимается…
Я все-таки ушла. Пусть сами решают, нужна им помощь или нет. И теперь очень удивлена наутро, кода Света, с замазанным синяком – но припухлость все равно видна, как и синеватый оттенок кожи, ведет себя со мной мега радушно. Такой я свою хозяйку не знала. Обычно она демонстрировала мне легкое недовольство и снисходительную усталость. А сегодня – сама любезность. Стол накрыла, блинчиков напекла. Об учебе расспрашивает, да о том, как с Анькой дружили. Мне бы в этот момент напрячься – ну не меняются люди настолько диаметрально, даже после сотрясения… А я уши развесила и соловьем в ответ разливаюсь. О планах рассказываю, что вот уже созрела маменьке звонить… и уезжать, ведь нет тут для меня работы…
– Да ты что, милая, – сочувственно вздыхает Света. – Ну разве может быть такое, чтобы работы не найти. Надо лишь поискать получше. Да и я, разве не помогу? К тому же, вот, пришла сразу в голову мысль – сейчас мы с тобой обе друг дружку выручить можем.
– Я с удовольствием тебе помогу! – восклицаю от всей души, хоть и удивлена немного, еще вчера утром Света говорила совершенно другое, что вряд ли найду работу, местным и то непросто…
– Отлично. Ты такая отзывчивая! Понимаешь, мне нужно сегодня на работу выйти, но плохо себя чувствую, голова болит. Да и фингал этот… будут расспрашивать, не люблю я этого…
– Это, надеюсь, не Вася сделал?
– Что? А, нет, что ты.
– Но вы встречаетесь?
– Ага.
– Извини что лезу с вопросами. Ты лучше про работу расскажи.
– Ты только не бойся, малыш. Это работа в замке Отшельника. Зря мы с Васькой тогда нарассказывали тебе страшилок всяких.
– Ой! – не удается сдержать испуганное восклицание.
– Да, знаю. Столько всего порассказали, напугали. На самом деле не все так страшно. И вообще, все не так.
– Зачем тогда? Почему пугали? – спрашиваю удивленно.
– Ну понимаешь, мы как местные любим пугать приезжих байкам, да и они это обожают… вот по привычке и на тебя все это вылили.
– Так нет никакого отшельника?
– Не совсем. Там уже не одно столетие обитает одна семья. Древняя фамилия – Дубровские, не слыхала?
– Нет…
– Дворяне, владели чуть ли не два века этим поместьем. В тысяча девятьсот семнадцатом иммигрировали. Почти все, но кто-то остался. И умудрился сохранить поместье, выжить. Скрывали, наверное, свое происхождение. И в лихие девяностые умудрились разбогатеть до неприличия.
– Довольно сумбурная биография.
– Ну, я не биограф, – пожимает плечами Света. – Я лишь хочу объяснить, что отшельник – лишь слово. На деле там живет сейчас пожилая женщина, к которой время от времени наведывается внук. Вроде он в армии служит. Часто отсутствует, на разные там опасные задания отправляется. А потом как примерный внук – к бабуле на каникулы.
– Интересно.
– Да на самом деле обычно. Ничего примечательного. Так вот, устроиться к ним прислугой – крайне сложно. Они не нанимают на постоянную работу.
– Как это? Чтобы убраться ищут каждый раз нового человека?
– Да нет. Прости, я видимо непонятно объясняю.
– Немного.
– Характер у бабули не сахар, понимаешь? Она часто меняет служанок.
– Ого, прям так и называют – служанки?
– Ну, женщина родилась почти сразу после революции, чего ты хочешь.
И правда, почему я не даю Свете нормально рассказать? Все ищу к чему придраться…
– Я ждала этот шанс очень долго, понимаешь? Это важно. Платят отлично.
– Но ты не можешь? – теперь все становится понятным. Точнее, становится ясно, чего хочет от меня Света. Но готова ли я к такому? Работать прислугой у богатеев – ох как непросто… А если подведу? Будет ужасно неловко и стыдно!
– Я тебе очень сочувствую! – говорю Светлане. – Но может все-таки попробуешь сама? Подумаешь, фингал. Ну какая им разница, что поделать, если человек в аварию попал…
– Что ты, милая. Там дресс код и все такое. Приду с фингалом – меня в черный список внесут. А я же в агентстве на хорошем счету… Нельзя так рисковать.
– А если я вместо тебя, не внесут?
– Понимаешь, бумаги оформленные задержались. Вася может быстро фото в договоре заменить, и ни о чем не догадаются. Да это всего на пару дней… Подмена, понимаешь?
– Но как потом, когда они меня в лицо запомнят?
– За два дня? Не думаю. Старайся особо на глаза не попадаться, главное, что ты пришла и готова выполнять свою работу. Ни в чем не спорь, не противоречь. Будь тихой как мышка и послушной…
– Я, конечно, постараюсь. Но никогда ничего подобного не делала… вдруг не справлюсь. Подведу тебя…
– А я вот уверена, что ты выполнишь все на сто процентов и я буду тебе бесконечно благодарна.
После таких слов спорить я больше не могла. Все равно немного оставалось сосущее чувство тревоги, но я безжалостно подавила его. Помочь я просто обязана, ведь Света столько для меня сделала!
– Ох, не знаю. Я с радостью помогу, правда. Буду только рада, только бы не навредить. Я не очень понимаю, например что делать надо…
– Да ничего особенного. Походишь по дому. Пыль кое-где протрешь. Там есть управляющий, его Карл зовут. Он тебя встретит, все покажет. Скажет где, в какой комнате… убирать.
– И все?
– Все.
– Тогда я с радостью помогу тебе.
– Ты не представляешь, как выручишь! – бросается мне на шею Света.
– Ну что ты!
– Сейчас форму принесу. Мы почти одинаковой комплекции, и рост, и волосы – все так удачно. Только еще одна важная деталь… Бабуля обожает красивые имена. Никаких Маш-Свет-Кать. Скажешь, что тебя зовут Эльвира.
* * *
Смотрю на разложенную передо мной одежду и чувствую, как сосет под ложечкой.
– Вот это – униформа дома аристократов? – спрашиваю удивленно.
– Ну типа. Они прислали, да. – Бормочет стоящая рядом Света.
– А чего юбка то короткая настолько? Как в ней работать? Или ее с лосинами надо? А у меня только желтые с собой….
– Не надо лосин, – вздыхает Света. У тебя прекрасная фигура…
– Но эта не юбка, а клочок тряпки! Она же попу полностью не прикрывает… Даже передник длиннее… кстати о переднике… На нем слишком много кружев. Ты знаешь, это больше комплект эротического белья напоминает… То есть не белья, а наряд для… ну, ты поняла, – произношу почти шепотом, жутко смущаясь и немного пугаясь направления собственных мыслей. Эх, и чего в этот самый момент не прислушалась к отчаянно вопящему подсознанию!
– Ну, наверное, бабуля перепутала сайты, – смеется натужно-беззаботно Сета. – Наверное по интернету все заказывает. – Или намеренно обманули старушку. Сама знаешь сколько проходимцев сейчас на каждом углу.
– Или она испытывает извращенное удовольствие, наблюдая за полураздетыми горничными, – мрачно шучу в ответ. – Не знаю, смогу ли надеть такое.
– Ну Машуууля, ты же обещала. – Света делает несчастные глаза.
Да уж. Обещала. Ладно. Бабушку не станем стесняться. Но ведь есть еще управляющий Карл, и внук-отшельник, мотающийся по горячим точкам. Если они окажутся дома, и тут я такая, почти в неглиже, а?
Оставался час до выезда, меня должен был сопроводить к месту работы Василий. И я занялась креативом – где наша не пропадала! Отрезала от своего темно синего длинного платья нижний волан, в ширину сантиметров десять, и нашила его на юбку от униформы Дубровских. Сразу стало пристойнее. Белая маечка, темно-синяя юбочка, белый кружевной фартучек размером с варежку-прихватку для горячего… все-таки очень странная одежда у прислуги в этом доме аристократов. С другой стороны – наверняка это будет очень интересный опыт, все-таки не каждый день бываешь в старинном замке. Я предвкушала интересные впечатления, но даже подумать не могла, что на самом деле ждало меня там.
* * *
Перед выездом я не выдержала и попросила у Светы валерьянки. У нее в наличии оказался только раствор, так что мне досталась столовая ложка с верхом. Зато «успокоило» почти сразу и начало клонить в сон.
Машина преодолевала такие крутые повороты на узкой дороге, однополосной, ведущей в гору, что у меня захватывало дух. И вот наконец затормозила перед коваными воротами. Открываю дверь, вылезаю наружу, чувствуя, как неприятный холодок ползет по спине. Но говорю себе, что назад пути нет, раз пообещала, значит выполню работу.
Идем по вьющейся ступенчатой дороге к замку за охранником, что встретил нас с Васей у ворот. Оказывается, злые доберманы – миф, ни единого «гав» не слышно у ворот, только охранники в черном. Но все равно, вблизи замок выглядит еще более зловеще. У меня начинает кружиться голова, вспоминаю, что сегодня вообще не ела с этими событиями да заботами. Правда перед выездом сунула в рюкзак сменную одежду, и в последний момент кусок пирога – то что после вечера осталось. Может удастся улучить минутку и перекусить. Мало того, что от голода голова кружится, меня еще и лихорадит. И глотать больно – сейчас бы чаю липового с медом… Или горячего молока. Отгоняю от себя мысли, что заболеваю – сейчас это совершенно не вовремя!
Навстречу выходит невысокий мужчина с густой шевелюрой на голове, торчащей в разные стороны. У него строгий взгляд и смешные усы. Разглядываю его с точки зрения художника, а он с недовольством отвечает мне едва скользнувшим взглядом. Хотя выгляжу – как конфетка – Светины слова. За час перед выездом на нее что-то нашло, вдруг заявила, что у меня слишком бледное лицо и слишком я растрепана. Наоборот, волосы были убраны в строгий хвост на макушке… Ну я не стала спорить – видно было что Света очень нервничает. Позволила себя накрутить, теперь волосы рассыпались по спине красивыми локонами, и накрасить – подчеркнуть разрез глаз, линию скул – румянцем, накрасить ресницы… Зачем это горничной – вертелся на языке вопрос. Но я его отметала. Богатые люди всегда с причудами, что поделать…
Карл внимательно осмотрел меня со всех сторон и покачал головой.
– Ну, Вась, даже и не знаю. Слишком она на девочку-припевочку похожа.
– Простите? – вопрошаю непонимающе. – Я может и не профи, но чистоту обеспечу! – добавляю обиженно. Прозвучало глупо и как-то двусмысленно. Поеживаюсь от ехидной усмешки карлика – так почему-то прозвала про себя Карла. Не очень приятный тип, и я ему не по душе явно.
– И болтливая. Что на уме то и на языке. Не нравится мне, Вась… Попадем как куры в ощип. Ну нафига, скажи? Какая необходимость? Можно просто отменить.
– Ты же знаешь Светку, – зыркает в мою сторону Василий и понижает голос. – Она уже не отступит, заклинило. Там такая конкуренция, мама не горюй. Намертво сцепились девочки… А эта. Ну будь что будет, я уже не хочу вмешиваться – себе дороже. Конечно, задумали бред и огребут.
– Но тебе уже все равно.
– Ага, я со вчерашнего дня птица вольная. Уезжаю вечерним поездом, сами без меня разгребайте.
– Ну я если что тоже не при делах.
– Пусть бабы разгребают. – Ржут оба.
– Пока, Эльвира. Будь хорошей девочкой, – многозначительно бросает мне на прощание Вася. – Ни пуха тебе, – ты это, главное, не спорь ни с кем. Че скажут то и делай. На днях заберу тебя. – И с этими словами уходит быстро спускаясь по ступенькам.
Смущенно мнусь перед Карлом.
– Ну, пошли, девонька, – вздыхает усатый. – Ща все покажу да расскажу. Только веди себя тихо, как мышка.
Дом Дубровских поразил мое воображение во всех смыслах этого слова. Правда в первые минуты я могла только и думать, что о «веди себя тихо как мышка» – брошенных мне карликом, то бишь Карлом, словах, которые очень напугали меня. Но когда проходили все дальше вглубь здания, поневоле начала глазеть на роскошно отделанные комнаты первого этажа.
– Вы ведете меня к хозяйке? – спрашиваю взволнованно. – Ничего, что я еще не переоделась?
Карл оборачивается и оглядывает меня удивленно. На мне те самые желтые лосины, и короткая туника цвета фуксии. На голову я повязала желтый платок в горошек. Возможно, вид не слишком подобающий горничной, но ничего серого и скромного в моем гардеробе отродясь не водилось, уж простите. Я художник и люблю яркие краски.
– Что значит не переоделась? – вопрошает управляющий.
– Мне дали с собой униформу.
– А, ну да. Хорошо. Сейчас мы как раз идем в твою комнату.
– Мою?
– Ну, ты же ночевать тут будешь, где спать-то собралась, с хозяином? Размечталась…
Чувствую, у меня краснеют даже уши от этой унизительной шутки.
– Я думала, тут хозяйка… А не хозяин.
– Тут оба есть, но не про твою честь, – осаживает меня довольно грубо. – Так, пришли. У тебя час. Отдыхаешь с дороги, переодеваешься, марафет, все дела. Я отведу тебя к месту работы.
– Я думала сначала знакомство…
– Какая чушь. Где только откопал тебя Васька. Странная такая. – Фыркает Карл и уходит.
* * *
Проходит около часа и все это время пялюсь на себя в зеркало, не понимая, похожу на горничную, или больше на… впрочем, это «на…» гоню от себя как можно дальше. Ведь подобное просто невозможно, это лишь мое глупое воображение! Сестра подруги по институту не может втянуть меня ни во что подобное, невозможно… А люди… бывают самыми разными, странными, своеобразными. Ну нравится Дубровским такая униформа – их дело. И я не вправе это критиковать. Успокойся, Маша. Ох, я – Маша, они – Дубровские, вот так совпадение – только сейчас приходит мне в голову.
* * *
– Ну что, готова? – заглядывает в комнату Карл, между прочим, не постучав.
– Давно… Скажите, можно попросить горячей воды? В горле першит.
– Только не говори, что заболела! – испуганно бросает Карл, оглянувшись по сторонам, словно боясь, что нас кто-то подслушивает. – Чего раньше-то молчала, дурында?
– Не заболела, нет… Но в качестве профилактики…
– Ох, с ума сойти можно, ну Васька у меня получит. Сейчас.
* * *
Возвращается через пять минут с изысканно сервированным подносом, на котором и тонко нарезанные ломтики лимона, фарфоровый чайник замысловатой формы и расцветки, чашка, печенье нескольких видов и несколько таблеток.
– Так, быстро, чаю хлебни, лимон съешь и таблетки потом прими.
– Что это?
– Противовирусное, очень действенное. Мне тут чихи не нужны, поняла. Все должно быть идеально.
Выпив чай я почувствовала себя гораздо лучше. Смотрю на Карла полным благодарности взглядом.
– Спасибо. Вы меня спасли.
– А то! Хватит пялиться, словно влюбилась. Вот, держи. – И протягивает мне какую-то пушистую палку с длинной ручкой, розового цвета. – Отлично, образ закончен.
– Что? Что это??
– Пипидастр.
– Как? Простите?
– Палка для пыли. Твой рабочий инструмент. Ты чего тугодумная такая, Эльвир?
* * *
Комната, в которую привел меня Карл – огромная гостиная, с очень дорогой и режущей глаз своей белизной и изысканностью мебелью. Огромный, обтянутый белой кожей диван и в тон ему два очень глубоких кресла. Несколько антикварных шкафов, наполненных книгами. По стенам – картины, дорогущие копии известных мастеров и не известные полотна, но шикарные, я сглатываю и взгляд не могу отвести… Резные пуфики, подставки под цветы замысловатой ковки, мольберт… тут все будто создано для меня. Только для меня из зазеркалья. Моей альтер-эго, потому что в реальной жизни я не могу стать хозяйкой этой комнаты.
– Вот, здесь. – Коротко бросает мне Карл, вырывает из мира грез в суровую действительность.
– Спасибо.
– Хм, пожалуйста. Надо же, вежливая, – бурчит под нос карлик и уходит.
Ну а я, размахивая пипидастром, хожу от картины к картине. Наслаждаюсь, разглядываю, испытывая эстетический восторг, размышляя, что наверное, полоса невезения все-таки пройдена и дальше меня ждет…
Сказка, чудо, волшебство – подбираю мысленно слово, отступаю на несколько шагов, ища ракурс обзора для копии шедевра Дали, пытаясь понять, что удалось художнику, а что он все же упустил, и тут слышу низкий хриплый приказ:
– Подойди.
Глава 3
Подпрыгиваю на месте и резко оборачиваюсь. На белом диване сидит мужчина! Но его там точно не было, когда мы зашли с Карлом. Как он мог появиться настолько бесшумно? Сколько уже сидит на этом чертовом диване и слушает, как я пою?
Пою, кстати, не очень. Это если мягко сказать… А если совсем уж откровенно – нет у меня ни слуха, ни голоса, хотя очень люблю петь. Но стараюсь делать это только наедине с собой. Когда рисую… Или в ванной, когда моюсь или стираю – у нас с мамой год назад сломалась стиральная машинка, купить новую так и не получилось.
Боже, о чем я думаю! Надо извиниться перед человеком, или узнать, кто он. А я про стирку.
Сердце бьется часто‑часто, мысли туманятся, никак не могу сформулировать вопрос. Возможно, я немного тормознута из-за выпитой валерианы – много хватила.
Тем временем мужчина поднимается с дивана и делает шаг ко мне. Он… пугает. Огромный рост, я таких высоких людей и не видела, длинные руки, огромные ладони… Лохматый, заросший, бородатый. И в то же время – на нем ослепительно белый свитер, вельветовые коричневые брюки. Явно дорогая одежда. Наклонил голову чуть набок и разглядывает меня внимательно. От ледяного взгляда становится не по себе. Светло‑голубые глаза демонстрируют презрение и безжалостность.
По спине пробежал холодок. Делаю шаг назад – дальше отступать некуда, стена.
– Я велел подойти. Играть в прятки нет настроения.
– П-простите, вы кто?
– Это тоже лишнее. Лучше протри еще вон там.
Показывает на низкий журнальный столик возле дивана.
– Давай, я жду.
Разворачивается, идет к дивану, плюхается на него и снова смотрит пронизывающе!
Хм, ну это явно не из прислуги мужчина. Да и если даже из прислуги… какой-нибудь охранник… что я могу? Я обязана пыль вытирать, поэтому, наверное, лучше подчиниться.
На ватных, от нахлынувшей слабости, ногах, подхожу к столику и начинаю обмахивать его пипидастром. Понимаю, что если наклонюсь хоть немного… будет неприличный ракурс. Поэтому стою прямо, вытянувшись в струну, вот-вот готовую лопнуть от напряжения, вызванного его прямым немигающим взглядом.
– Ниже. Там полно пыли, – чуть насмешливо произносит мужчина.
– А мне кажется, там уже идеально чисто.
– Хм, решила поспорить со мной?
– Ну а кто из нас уборщица? – парирую дерзко, хоть у самой коленки трясутся. Кто же он такой? Надсмотрщик за горничными? Нет, не может быть, такой детина! Ему лес рубить, или на худой конец огород копать… что он вообще себе позволяет? У каждого должно быть собственное занятие! Вот и пусть валит!
Подбодрив себя такими заявлениями, отхожу от столика. Надеюсь, он скоро покинет комнату, иначе все же придется звать Карла…
Отхожу в самый дальний угол, где продолжаю размахивать пипидастром. Господи, ну что за слово-то, и кто его только придумал. И толк от него, кстати, тоже невелик. Но сейчас я не грешу на палку – она придает мне уверенности, можно использовать как оружие на худой конец… Хотя за минуту до появления бородатого я злилась на Карла, что не дал мне тряпку.
– Эй, ты куда упылила? – мрачно вопрошает бородатый. – Сюда иди. Мне твои игры не интересны. Доплаты не будет.
– Мне и не надо. Но если будете доставать – пожалуюсь Карлу. Вы чего вообще себе позволяете? Мешаете работать!
– Карлу? Пожалуешься? – кривится мужчина. – Совсем охренела? Где тебя только откопали. В какой глуши…
– Я, между прочим, в Москве родилась и выросла. – Заявляю обиженно.
– Да ты что! Вот это мне повезло, сама москвичка снизошла.
– Может объясните наконец, кто вы такой? – не выдерживаю и задаю вопрос. – И что вам в этой комнате, медом намазано? Я убираюсь, разве не видите?
– Вижу. Только этим и занимаюсь. Смотрю. Но мне уже скучно. Иди лучше, станцуй что ли… Если тебе так прелюдия нужна, москвичка… Пение я твое уже выслушал, если честно – не очень.
– Знаю! Зачем тогда слушали?
– А что мне оставалось?
– Уйти!
– Так, все. Мне надоело. Игры в недотрогу, забившуюся в угол, развлекают меня ровно пять минут. Потом не катит. Раздевайся. – С этим словами, произнесенными хриплым отрывистым тоном, мужчина в два шага оказывается рядом. Хватает меня за талию и дергает за передник!
Взвизгиваю и даю наглецу пощечину, звонким эхом отозвавшуюся в ушах. Его голова чуть накренилась от удара, глаза блеснули и на миг мне показалось что они – два огромных голубых омута, в которых можно утонуть… А в следующую секунду бородач забросил меня на плечо и понес куда-то…
Все трясется перед глазами, но через пару секунд меня бросают на все тот же белый диван. Кричу, отбиваюсь, но он слишком силен. Могучие мышцы, железные сухожилия, все такое большое, налитое силой, с которой нет смысла бороться. Но мне все равно удается укусить его за палец, и он вскрикивает. Зажмуриваюсь, понимая, что в ответ последует удар… Но нет. Он лишь подносит ко рту палец.
– Ну ты и бешеная. – Смотрит на меня с яростью. Чувствую запах спиртного – этот козел еще и пьяный. Надо срочно звать на помощь!
– А ты – больной на всю голову. Что ты делаешь? Думаешь, если приезжая, заявление на тебя не напишу? Ублюдок конченый! Я этого так не оставлю.
– Это точно спектакль, мать его. Не надо было говорить, что мне скучно, – бормочет себе под нос бородатый. – Вот, получите, распишитесь. Нет, ну какова сучка, а? Как играет! Точняк в актрисы дорога. Что ты делаешь в этой грязи, девочка?
Ни слова из его речи не понимаю, кроме последнего. За него и цепляюсь, отвечая:
– Пытаюсь навести порядок, чтобы было чисто.
Как с идиотом говорю, ей-богу. А он так зыркнул в ответ.
– Чееерт, мать его, и мою, за ногу! Но ведь заводит, сука. Нереально.
И притягивает меня к себе за фартук, сминая полиэстер в своих огромных ручищах.
Смотрю в его лицо – больше ничего не остается… и понимаю, что тону в голубых глазах, они меня гипнотизируют. Усилием воли приказываю себе убрать взгляд, вырвать из голубизны пронизывающей насквозь, так, что вот-вот захлебнусь.
Опускаю глаза ниже. Твердый подбородок, суровый. Никакой мягкости, слабины. Передо мной пещерный человек, дикарь, созданный сражаться и побеждать. В ком увидит врага – пощады не будет. Но ведь я ему не враг? Хочется верить, что нет…
Грубые руки скользят по моей спине… Это ласка, или он ищет… застежку? Хочет раздеть меня?
Меня накрывает паника. Упираюсь руками в мускулистую грудь, но с тем же успехом я могу попытаться сдвинуть один из валунов внизу… Стоп… Валуны… Рассказ о заброшенном замке… и отшельнике, живущем в нем.
Что если это… и есть тот самый отшельник?
Он идеально подходит по всем параметрам. Заросший, злой… И ужасно страшный, чувствую, еще немного и грохнусь в обморок, как кисейная барышня.
Собираю последние силы и вырываюсь из объятий незнакомца. Но в момент моего рывка он действительно держался за застежку чертовой униформы, поэтому, когда вырываюсь раздается треск, и в следующую секунду понимаю, что осталась голой… если не считать бюстгальтера, трусиков и треклятого белого фартука на тонких лямочках. Футболка и юбка словно растворились в руках этого бородатого мерзавца! Я еще когда волан к юбке пришивала все думала – ну какая тонкая ткань, раз дернешь и порвется… Она словно создана для такого – приходит вдруг мысль, и кляну себя, что раньше хорошенько не подумала. Хотела верить людям, вот и получила…
Коротко вскрикиваю и обхватываю себя руками. Пячусь к двери, а мужчина с непонятным выражением на лице и горящими глазами – надвигается на меня.
– Ты конечно хороша, но еще важнее – уметь вовремя остановиться. Тебе это видимо незнакомо. А жаль… могла заработать отличные чаевые!
С этими словами бородатый хватает меня за руку и едва заметным движением дергает на себя, вот только я лечу с такой скоростью, словно меня дернул за руку огромный монстр. Врезаюсь по инерции в его грудную клетку, даже вскрикиваю коротко, больно ударившись лбом о его ключицу. Пытаюсь вырваться, но он стоит с таким видом, словно не решил, отпустить меня или нет, и все еще держит мое запястье стальным захватом. Чтобы вырваться, мне нужно как минимум руку вывернуть. Ощущение полной беспомощности пугает до чертиков. Макушкой едва достаю бородатому до подбородка, а его руки настолько огромны, что кажется – одной может обхватить мою талию.
– П-послушайте, мне кажется, мы друг друга недопоняли. – Поняв, что физически с ним бесполезно тягаться, принимаю решение поговорить. Глядя на заросшую физиономию, меня охватывают сильные сомнения в том, что это продуктивно… но другого выхода просто нет. Надо воззвать к остаткам разума этого неандертальца. Или хотя бы выслушать его аргументы…
Боже, что я несу! Практически голая, дрожащая как осиновый лист, строю планы на диалог с насильником!
Но что мне остается? Смириться? Не может быть и речи! Кричать? Да кто меня здесь услышит…
И тут чувствую, что ладонь, которая так пугала меня своим размером, заскользила вверх по моей спине.
– Ты собираешься открыть глаза? – раздался над ухом хриплый голос.
Только сейчас понимаю, что стою зажмурившись, как испуганный ребенок. Поднимаю веки, тут же встретившись с холодным пронзительным взглядом мужчины. Почему в них такой арктический холод? И затаенная боль… через секунду он моргает и прячет ее за хищным прищуром. Но то, что успела заметить – цепляет за душу и обезоруживает сильнее чем стальная хватка. Он стоит так близко, что мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Все расплывается перед глазами, но все‑таки удается разглядеть черты словно высеченного из камня лица. Жесткий рот, твердая волевая челюсть, прямой, можно сказать аристократичный, нос.
– Или это такая игра чтобы потянуть время? – озадаченно произносит мужчина, гладя мою спину. – Тогда ты опять ошиблась. Я всегда плачу за ночь…
Большинство назовет меня идиоткой… и будут правы. Но только сейчас, в этот момент до меня начинает доходить, что этот лохматый, похожий на лешего, огромный детина на самом деле искренне считает меня НЕ служанкой. А, скорее всего – проституткой. И если быть честной, должна признать, у него могут быть некоторые основания… Мне сразу не понравилась униформа, предложенная Светланой. Да и много других нюансов, на которые я закрыла глаза, движимая благодарностью за гостеприимство и чувством вины, что стесняю чужих людей… Но надо было слушать свое подсознание, а не безжалостно давить в себе, в угоду воспитанию и стремлению отплатить за добро.
– Отпустите меня! – твердо прошу мужчину. – Произошла ужасная ошибка… – Касаюсь рукой его плеча, ощущая буквально каменные мышцы.
Вместо ответа он берет меня за подбородок, вынуждая снова запрокинуть голову. Наклоняется и касается губами моих губ… А затем проникает в мой рот языком, который, глубоко и бесстыдно скользит в нём, резкими ритмичными движениями устремляясь к гортани. Его губы сухие, чуть шершавые. Почему их прикосновение так бесконечно приятно? Я буквально замираю от нахлынувшего желания и одновременно удивления всему происходящему. Я совершенно точно провалилась в кроличью нору, по-другому просто быть не может!
