Текст книги "Сиротка для Дракона. Новенькая в Элитной Школе Истинных (СИ)"
Автор книги: Ева Кофей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Annotation
Я не хочу быть истинной дракона! Не хочу носить в себе его тяжёлую магию, что разрывает изнутри, не хочу становиться его избранницей, не хочу… Взгляд падает на высокого и мускулистого молодого человека с разными глазами, от его присутствия сердце начинает плясать в бешеном темпе, а скулы горят и рдеют. Дыхание перехватывает. Почему я чувствую себя так, когда должна ненавидеть, ведь он – дракон. И почему он так добр ко мне – израненной сироте, всклокоченной, глядящей исподлобья и… немой?
Кто станет моим истинным выяснится на Дне Всех Влюблённых, а пока… Я с ума сошла, или мне действительно начинает нравится эта школа?
Литсериал "Сиротка для Дракона", состоящий из двух серий:
1. Новенькая в Элитной Школе Истинных.
2. Голос Его Истинной.
16+
🔥ОТДЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ДИРЕКТОРА🔥
Сиротка для Дракона. Новенькая в Элитной Школе Истинных
Глава 1. Новенькая
Глава 2. Жёлтый автобус
Глава 3. Короткое замыкание
Глава 4. Причина ненавидеть литературу
Глава 5. Миссис Училка
Глава 6. Мой мститель
Глава 7. Свет
Глава 8. Возвращение комка
Глава 9. Неожиданность
Глава 10. Медпункт
Глава 11. Мысли Дракона
Глава 12. Интерес
Глава 13. Отбор невест
Глава 14. Романтический ужин с похитителем
Глава 15. Люди вокруг меня
Глава 16. Да
Глава 17. Веселимся
Глава 18. Восемнадцать
Сиротка для Дракона. Новенькая в Элитной Школе Истинных
Глава 1. Новенькая
Я ненавижу, когда так.
Встряхнули меня в четыре утра с таким видом, будто мир взорвётся, подавившись собственным чёртовым драконьим пламенем. Если я не поднимусь с кровати.
К сожалению, всё гораздо прозаичнее.
Моя директриса – уже бывшая, и туда ей и дорога – женщина импульсивная, эксцентричная, активная по ночам, как и другие сумасшедшие, вдруг с чего-то решила, что ещё немного и я окончательно развалюсь, словно хрупкая ваза, которая летит с высоты в несколько тысяч километров.
Смешно.
Подумаешь, выпадают волосы, случаются обмороки и на теле открываются небольшие раны, которые вечно неприятно ноют и саднят.
Повод ли это считать меня обладательницей магии или даже – только не это! – истинной для одного из представителей сильных мира сего?
Все знали, что я болезненная. И да, мне становится всё хуже, а врачи не могут сказать ничего толкового. Ну и что с того? Я, может, из тех на кого влияет магический фон и чужие ауры, а в сиротском приюте, само собой, такая себе энергетика.
Все знали, но вчера директриса застала меня в туалете. Я стояла напротив зеркала, сверлила взглядом отражение, а из углов глаз текла густая, багровая кровь.
Она впечатлилась, ходила из угла в угол в своём кабинете и вот под утро решила, что мне под конец учебного года срочно нужно менять школу.
Попасть в элитную для тех девушек, что не против драконам чакры простимулировать, чтобы помочь им обрести истинную ипостась.
О, какая же мерзость!
– Ну что ты смотришь на меня зверёнышем? – причитала она, охая после каждого второго слова. – Откуда мне было знать, что всё настолько серьёзно? Говорили как-то, с гормонами что-то… А я же и думала, что перерастёшь!
Ну да, ещё немного и выперли бы меня отсюда – прямиком во взрослую жизнь.
Туда же и ответственность за болячки колечной сиротки.
Конечно-конечно, и я ведь не против, срывать то эти чудесные планы зачем?
– А тут смотрю… Ну правда, это ведь похоже… Нет, я, конечно, не разбираюсь, но это магия в тебе так буйствует, определённо. Не волнуйся, в день любви откроешь в себе силу. Или, быть может, найдёшь истинного? – она подмигивает, и тут же продолжает причитать. – Ах, а если бы я не заметила? Ты ведь можешь погибнуть без помощи! А если ты чья-то истинная? Ты об этом подумала, девочка? Ты знаешь, как важны драконы в нашем мире! Высшие маги… Но ведь загнуться же без любви. А ты вместо того, чтобы подойти ко мне с этим, молча бинтами перевязываешься… Ну, понятно, что молча, но… Ой, да что с тобой говорить, Айрис! Как об стенку же горох.
Я тогда, кажется, усмехнулась. Или только хотела? Возможно, сил не было даже на приподнятый уголок губ.
А что, если меня тошнит от драконов?
Что если я не хочу быть истинной?
Никто не будет спрашивать.
Мои вещи собрали быстро. Они уместились в красный, словно окровавленный отпечаток пальца, рюкзак. Зубная нить, щётка, паста, комплект трусов, два лифчика, потёртые джинсы, белая футболка, клетчатая рубашка, юбка и балетки. Этого должно хватить, чтобы проводить время вне школы. А там должна быть форма.
– Я всё уладила. Точнее, улажу, когда утро будет. Но ты пока доедешь, они там подготовятся. Ну, удачи, крошка!
Директриса похлопала меня по бедовой головушке, словно псину. И ушла. Все остальные спали, мне не дали с ними попрощаться.
Хотя, если подумать, и не с кем было.
Я научилась не давать себя в обиду. Не сразу. Далеко не сразу. Но научилась.
Но не быть избитой и иметь друзей – разные вещи.
Я сама не горела желанием общаться, никогда не делала первый шаг – и вот итог.
Ранее, ранее чёртово утро. Я ухожу навсегда в самый последний момент. Пропущу выпускной. Стану новенькой в элитной школе для учеников с магическими способностями к концу года, когда никто не ожидает меня увидеть.
Придётся начинать защищаться заново.
Ещё бы так странно не ныло запястье, мне даже кажется, что вены теперь подсвечиваются золотым.
И собираются в имя:
«Квентин…»
Глава 2. Жёлтый автобус
Я ненавижу, когда холодно.
Это вымораживающее чувство какого-то стылого, бесконечного, бесконтрольного чёртового одиночества. Оно приходит всегда, если что-то растопчет сон перед рассветом. Кошмар, ночные свары других сирот или визг паникующей женщины, осознавшей масштаб трагедии, которую разыграла в собственной голове. И просыпаешься будто избитым, уходишь туда, куда не хочешь идти из места, куда не хочешь возвращаться. Садишься в новенький жёлтый автобус, совершенно пустой, холодный и бездушный.
Нет свитера даже, чтобы согреться, за окном туман и трава влажная от росы. Которая успела намочить мои дырявые кроссовки и носки.
Мерзко, слякотно.
Не люблю утро. Не люблю зябнуть. Не люблю смотреть в окно, за которым сменяют друг друга пустыри, лесополосы и серые, унылые промышленные здания.
Не люблю рассветы, потому что они наводят на меня тоску.
Дороги страшные, я бы предпочла их не видеть, не чувствовать тряски и не слышать кашель усталого водителя.
Но заснуть не получается.
После того как привиделось это дурацкое имя.
Сердце не на месте. Я стараюсь не думать о том, как будет выглядеть эта школа, как меня встретят, как быстро станут кликать зверёнышем или кем-то похуже. Что там за ученики. Стоит ли надеяться на то, что...
Что кто-то из них сможет быть на моей стороне?
Что кто-то будет добр?
Лучше не думать ни о чём. Ни мечтать, ни предполагать, ничего. Разберусь на месте. Прости меня, я из будущего, надеюсь, ты справишься и без трёхсот вариантов ситуаций и реакций на них.
Я дую на замёрзшие тонкие пальцы в мелких, неприятных ранках.
Однажды меня спросили: какого это, медленно разрушаться изнутри?
Я не ответила, но почему-то думаю об этом до сих пор.
Это прекрасно. Я не беспокоюсь о будущем. Не думаю, что мне в моём положении делать, куда податься. Не заморачиваюсь из-за мелочей, потому что знаю, что... по всей видимости, скоро увижу своих родителей.
Или директриса права, и рано или поздно мне всё же придётся озадачиться своим будущим?
И об этом подумаю в другой раз.
Меня зовут Айрис, мне семнадцать, я тихая и мрачная, на мой счёт легко обмануться, но что бы кто не думал...
Да просто плевать.
Элитная школа находится в отдалении от города, поэтому многие ученики живут прямо там, что мне, разумеется, только на руку.
За всю дорогу ближе к концу в автобус зашли лишь три подростка.
Одна стеснительная девушка с каре белых волос, безразличный красивый парень, залипающий в телефон и...
– Привет, ты новенькая?
Он высокий блондин с тёмными, чарующими глазами. Чёрные джинсы, чёрная рубашка, чёрный пиджак. На запястье часы, как будто бы дорогие. И сам он весь такой нарочито чистенький, что так и хочется на него чихнуть.
Я и забыла о том, что здесь много учеников из богатых семей. Магические способности, и тем более ипостась дракона это так или иначе предполагают.
Я приподнимаю бровь, мол, серьёзно?
Школа не может быть настолько большой, чтобы не знать каждого ученика в лицо. Особенных не так уж и много. И чего он вообще не на личном авто добирается?
– Не хочешь отвечать? – тянет будто бы даже с пониманием, из-за чего я лишь больше напрягаюсь. – Выглядишь паршиво.
Наверное, девушку во мне это должно было задеть, но я не чувствую ничего, кроме недоумения.
Этот не в меру дружелюбный парень нависает надо мной и втирает мне очевидные вещи.
Как бы там ни было, он продолжает.
Рассматривает меня, и я делаю то же самое в ответ.
Отмечаю его чистую кожу, родинку на скуле, длинные ресницы, красивые руки, заманчивый изгиб губ.
Он же видит невыспанную не слишком высокую девушку с иссиня-чёрными волосами, синяками под глазами, потресканными губами и кожей, безмолвную и бледную, словно труп.
– Ничего, – выдыхает вдруг, – твой истинный тебе поможет. Я Радион.
Он ждёт ответа, но автобус встряхивает из-за резкого поворота на ухабистой дороге, и парню приходится отойти на пару шагов, чтобы восстановить равновесие.
Как раз в этот момент поездка, наконец, приходит к своему логическому завершению. Мы останавливаемся напротив монструозного трёхэтажного здания, увитого плющом и производящего... довольно-таки сырое впечатление.
Я натягиваю рукава чёрной водолазки пониже и собираюсь выходить, игнорируя бешено колотящееся сердце.
Сколько ещё умников сегодня спросят меня «Ты новенькая?», прежде чем поймут, что задавать любые вопросы бессмысленно?
Я поднимаюсь и тут же поджимаю губы от досады – на моё плечо легла тёплая рука, да так спокойно, словно там её привычное место. Оборачиваюсь – Радион сверлит меня взглядом.
– Помогу донести рюкзак, хочешь?
Хмурюсь нарочито и качаю головой.
– Ко всем так относишься? – бурчит он. – Я просто пытаюсь быть дружелюбным.
Мне стоило бы быть осторожнее в своих желаниях.
Сбрасываю с себя эту чёртову неуместность и спешно выхожу из автобуса вслед за девчонкой и парнем.
Разумеется, никто, похожий на преподавателя меня не встречает. Как обычно. Решаю пойти за остальными и там разобраться по ситуации.
И всё же неужели директриса до сих пор не сообщила о том, что отправила меня сюда?
В груди вспыхивает надежда – быть может, меня и не примут вовсе.
Вернусь назад и насыплю перца в её кукольную чашку кофе. Так никто не будет меня дразнить.
Радион не торопится идти вперёд. Здание стоит за небольшим полем с коротко подстриженной травой, к нему ведёт каменная дорожка. Девушка спешит добраться по ней до главного входа, плечи опущены, спина чуть согнута, ей явно некомфортно, потому что за ней идёт красавчик. В приюте я мало общалась, но много наблюдала со стороны. И по этой причине мне совершенно не нравится повышенное внимание блондина за правым плечом.
Щёлкает зажигалка, он закуривает, и я закашливаюсь от дыма.
Чёрт возьми, и что он творит? Разве это не запрещено? Шарахаюсь в сторону и замечаю приближающуюся фигуру. На поле в отдалении кто-то играет в лапту или что-то подобное, а по дороге к автобусу бежит какой-то парень в серой майке и спортивных шортах.
Взгляд цепляется за него, и отчего-то дыхание вновь перехватывает, сложно сдвинуться с места, сложно отвести глаза.
Кто вообще бегает в такую рань перед занятиями?
Замечаю, что мысли мои становятся какими-то ватными и тусклыми, я пытаюсь найти причину для своего состояния, и не могу.
Парень приближается. Высокий и с выдающейся более чем мускулатурой, особенно учитывая, что едва ли он сильно меня старше. Кожа бледная, слегка сероватого оттенка. Красиво и как-то болезненно. Почему-то мне кажется, что он страдает.
Тот, кто выглядит роскошно на этой чёртовой дороге, кто владеет особыми силами и наверняка богат.
Страдает.
Потому что...
Потому что он дракон.
Время для меня словно замедляется. Я слышала, что так бывает из-за всякого рода веществ, но никогда не думала, что сама испытаю что-то подобное. Вот Он – в этот миг хочется выписывать тысячу тысяч раз «Он, Он, Он, Он...» чёрной гелевой ручкой и непременно с большой буквы – останавливается в нескольких метрах от меня. Скидывает майку, обнажая рельефные мышцы, поднимает с травы воду в пластиковой бутылке и выливает её на себя. С таким удовольствием, что у меня едва ли не подкашиваются ноги.
Меня тянет к нему, хочется подойти поближе, коснуться и...
Резко воздух разрывает визг шин, я закрываю глаза и только в следующий миг понимаю, что встала на дороге и, не заметив меня, сонный водитель вдарил по газам.
Замечательная поездочка и школа приятная.
Надеюсь, это произойдёт быстро...
Глава 3. Короткое замыкание
Я ненавижу, когда…
Спину ошпаривает болью, удар возвращает меня в реальность.
Где надо мной нависает мой чёртов любитель побегать в жуткую рань. Его ладонь упирается в жёлтый автобус. И на этом месте вмятина.
А на лице моего спасителя звериный оскал.
Ему идёт.
– Куда ты смотришь, Грегор? – кричит он вышедшему водителю. – Сесть хочешь?
– Я её не видел, – у мужчины даже голос дрожит, – как она так выскочила-то?
– А тебе, – переводит на меня взгляд разных глаз – один голубой, словно топаз, другой янтарный, – жить надоело?
Я пялюсь на него, он замирает и сглатывает, так что дёргается кадык.
По телу проходит волна дрожи, уверена, она передаётся и ему.
– Детка ничего тебе не ответит, – встревает Радион, но голос его для меня сейчас словно отголосок из другого мира.
Меня будто током прошибает, но не больно. Нет ничего, кроме Него, и даже дыхание одно на двоих. За его плечами золотой свет, между нами золотые нити. Становится горячо, сердце гулко бьётся в груди, на глазах выступает слёзы, тяжёлые, словно ртуть.
Он выгибает бровь будто в насмешке и спрашивает вдруг так безразлично, так странно, так холодно:
– Что с тобой такое, с ума сошла?
Да.
Наверное.
Я слышу как в клетке его рёбер бьётся драконье сердце, обжигающее и сладко-терпкое.
Выступает слюна, облизываюсь, и пронзаю его острым взглядом.
Почему он будто ничего не замечает? И зачем тогда вцепился в мой локоть?
Дракон… А он ведь… И вправду…
Ошпаривает диким страхом, сама не знаю как, но я вырываюсь и бегу, куда глаза глядят. В старых кроссовках, гетрах, чёрной водолазке и красной юбке плиссе. По мокрой траве, когда рядом каменная дорожка. Рюкзак бьётся о лопатки, причиняя дискомфорт. Я не роняю ни звука, но каким-то образом всё же умудряюсь думать о том, как странно, должно быть, выгляжу со стороны.
Встала под колёса автобуса, попыталась съесть спасителя глазами, ничего никому не ответила и свалила.
Но что это, чёрт возьми, было?
Между нами.
Останавливаюсь только у лестницы, местами тоже увитой каким-то плетущимся растением. Оборачиваюсь – Радион не спеша идёт к школе, а за ним тянутся ленты дыма, словно крылья. Интересно, и он тоже дракон? Другой парень стоит у автобуса и не собирается следовать его примеру. И хорошо.
Я прикрываю глаза и слегка надавливаю на виски. Голова идёт кругом.
Но, как ни крути, всё это хотя бы смогло меня взбодрить.
– Эффектный способ познакомиться с Квентом, – вздрагиваю от тонкого голоска рядом и оборачиваюсь. – Ой, прости, – мило улыбается та самая девушка с молочно-белым каре. Правда, теперь она не кажется зажатой. Мне нравится её волосы и острое личико. – Напугала?
Качаю головой и поднимаюсь, чтобы не стоять вот так как дура.
– Я к тому, что он сын мэра, и прикольно так познакомиться… ну, с ним. Но он дракон, так что… Если ты только не его истинная, конечно.
Это сбивает меня с толку, сердце пропускает болезненный удар. Бывает, иногда оно бьётся так, будто хочет разрушить меня изнутри. Вот сейчас так.
Я что-то видела, что-то ощутила…
Но нет, если бы мы были истинными, он бы почувствовал это ещё раньше меня. Какой бы не был у него дерьмовый характер, не смог бы делать вид, что всё равно.
Мотаю головой и чувствую странный укол в груди.
Похоже на разочарование.
Нет, просто переволновалась. Слегка не в себе. Ничто не заставит меня быть рядом с этими тварями…
Я
ненавижу
драконов.
– А ты не разговорчивая, – произносит она, – я Мия.
Имя подходит ей как нельзя лучше. У меня дёргается уголок губ в ответ. Она будто бледнеет и отступает на шаг. Даже не буду пытаться никому ничего объяснять. До выпускного несколько недель, мне не нужно пытаться дружить.
Хотя сейчас у меня есть чудесная возможность притвориться «той самой классной девчонкой». Вспоминаю про рюкзак, жалкие тряпки в нём, про свою внешность, про свой изъян и мрачнею. Даже если бы хотела, не вышло бы.
Поэтому не хочу.
– Решила перехватить себе подружку, раз она новенькая? – с усмешкой спрашивает Радион, возникнув за моим плечом. Стискиваю зубы. До чего же прилипчивый тип! – Ты же новенькая? Или по другой причине здесь?
Глава 4. Причина ненавидеть литературу
Я ненавижу, когда кто-то не считается с моим личным пространством.
Толкаю его, он фыркает и такое чувство, что прожигает Мию взглядом, потому что она ёжится и уходит.
Странная.
Мне нравится.
– У неё в голове опилки, – комментирует Радион, обходя меня. От него, такого чистенького и элегантного, пахнет дымом и мятой. – Будешь жвачку?
Едва ли это намёк на то, что у меня пахнет изо рта, ведь я его не открывала.
Хотя и вправду не успела почистить зубы с утра. Поэтому не отказываюсь. Протягиваю ладонь в ранках. В неё падают две безупречно белые подушечки. Слизываю их с усмешкой. Радион перехватывает моё запястье и внимательно рассматривает каждый палец. Будто имеет право. Будто заплатил за это своим никому не нужным дружелюбием и чёртовой жвачкой.
– Тебе обязательно нужно будет зайти в медпункт.
Вскидываю бровь.
Он мягко улыбается. На щеках появляются ямочки. Чёрт, разве можно быть одновременно таким идеальным и таким безумно раздражающим?
– Здесь все на таблетках и суспензиях, которые помогают не разрушаться до дня всех влюблённых. После уже ничем не помочь, если не найдёшь истинную пару, но сейчас – вполне. Как ты умудрилась довести себя до такого состояния?
В горле пересыхает.
Значит, всё это время было лекарство, но пока всё не дошло до крайности, никто не удосужился испытать его на мне. Ведь тогда было бы понятнее, в чём причина того, что тело меня подводит.
Хотя о чём это я?
Директриса испугалась, что если я и вправду истинная дракона, её в лучшем случае лишат должности, а в худшем…
Это единственная её мотивация.
И она даже не проводила меня, не договорилась заранее.
То ли от этого я чувствую горечь, то ли с жвачкой что-то не так.
Плевать.
– Ты легко могла оказаться в реанимации, или того хуже, – объясняет мне Радион, да так, словно говорит с маленькой девочкой. Будто я специально! Понятия не имею, как оказалась там. Засмотрелась на… Раньше со мной ничего подобного не случалось. – Я думаю, это из-за того, что ты плохо себя чувствуешь.
И снова эта милая, понимающая, добрая улыбочка.
Некоторые прям-таки иногда напрашиваются на что-нибудь нехорошее…
Хотя я вовсе не из тех, кто задирает других. Просто поняла в один момент, что иногда стоит делать показательные выпады, особенно, если на то есть повод. Это отвадит других от мысли, что я жертва. Что надо мной можно подшутить безнаказанно. И выбрать себе цель попроще.
Так что если мне понадобится объект для показательной порки, я знаю, к кому обратиться.
Видимо, что-то такое мелькает в моих глазах, и Радион одаривает меня на этот раз холодной, острой усмешкой.
Она-то мне нравится куда больше. Выглядит естественнее.
– Ладно, детка, можешь и дальше молчать. Мне даже начинает это нравится. Проводить тебя? Куда? Директор сейчас уже должен был начать урок оригами.
Тут я бы даже хотела переспросить.
Оригами, серьёзно?
Он берёт меня за руку, пальцы красивые, но холодные. У меня тоже ледяные.
Автобус, видно, запоздал, потому что коридоры пусты, и лишь из кабинетов доносятся голоса. Здесь как-то темно и холодно.
– Свет вырубили, – поясняет Радион, – скоро починят, наверняка.
Никогда не видела школы без электричества, так всё вокруг кажется одновременно мрачным и уютным. Словно пустой дом, в котором давно не был. Такой, как мой собственный…
Он проводит меня до красной двери, открывает её без стука и без извинений за опоздание.
– А где мистер Томпсон? – спрашивает так, будто вместо искомого человека у доски стоит бездомная, что надеется выдать себя за другого. Высокая женщина в чёрной жилетке и юбке-карандаш.
– Опаздывает, – выдаёт она с неким недовольством. – Как тебя зовут? – даже улыбается мне. Правда, холодно.
Естественно, ответа она не получает.
– Новенькая, я думаю, – усмехается Радион. – Хотел проводить её. Познакомить с директором.
– Она что, язык проглотила? – хмыкает женщина. А затем замечает, что этот придурок всё ещё крепко стискивает мою руку и заводится ещё сильнее. – Ладно, иди, у тебя сейчас физика, насколько я помню. А ты быстро заводишь друзей, не так ли? – прожигает меня взглядом. – Садись, подождёшь директора здесь, немного литературы даже тебе не помешает.
Люди обожают делать выводы о тех, о ком ничегошеньки не знают.
Я уже привыкла к этому.
Мне давно плевать.
Разумеется, все взгляды вперились в меня. Так выглядит жажда халявного развлечения. Тут человек пятнадцать, есть два свободный стола. Сажусь за тот, что подальше от доски.
Но не тут то было.
– Нет, нет, иди сюда, хоть посмотрю на тебя, – она указывает на первое место в среднем ряду.
Ладно, не буду делать из этого проблему. Устраиваюсь там, где ей угодно, ни на кого не глядя.
– Меня, – выделяет это, разумеется, – зовут Амаберта Ретти. Представишься остальным? Нет? Отлично. Посмотри на доску, знаешь эту книгу? Этого автора хотя бы? У тебя есть мнение, вы уже проходили это в своей школе? Ты понимаешь, что здесь не смотря ни на что дети учатся. В первую очередь. А не по углам зажимаются.
Слышу, как по классу прокатываются смешки.
Крепко сжимаю алый рюкзак, в котором нет ни одной книги и тетради, и стискиваю зубы,
когда
в спину
летит
бумажный ком.
Глава 5. Миссис Училка
Я ненавижу, когда меня вынуждают показывать зубы.
Каким-то образом после появления Радиона я чувствую себя лучше и больше не думаю о Квенте. Теперь все мои мысли занимает Миссис-Как-Там-Её-Училка. От её духов, точнее даже их обилия, меня откровенно говоря подташнивает. На ней дурацкая винтажная блуза с выдающимся декольте и широкими рукавами, полурасстёгнутая жилетка, юбка, которая маловата будет для таких грандиозных бёдер. Светлые волосы убраны в казалось бы строгий пучок, на носу круглые очки. Сама ростом с того, кто меня спас, или даже выше. И при всей крупности манера вилять задом перед учениками у доски кажется мне странной.
Но, разумеется, не мне здесь судить, что нормально, а что нет.
Так же само собой она ничего не сказала тем, кто решил поиздеваться надо мной.
Ещё бы, ведь именно она затеяла травлю.
Мне всё ещё холодно, Радион будто отсыпал мне под кожу ещё немножко льда, чёртов придурок. Жую жвачку, натягиваю рукава и без того растянутой водолазки, ёжусь.
Очень надеюсь, что в ближайшие пять минут придёт директор. И что хотя бы он не будет задавать глупых вопросов.
Женщина никак не хочет успокаиваться. Садится прямо на учительский стол, перекидывает ногу на ногу и как-то истерично хмыкает. Может, потому что рядом стоит чашка с кофе, и даже она куда горячее неё.
А затем выдаёт очередной поток слов.
– Вот же… Только из-за силы, или что там у тебя, в такую школу как наша отправляют всяких наркоманов. Посмотрите на неё, сидит, трясётся. За сына председателя верховного суда цепляется!
Звучит как канализация.
А вообще у меня уже голова начинает гудеть от всех этих регалий отцов местных мальчиков.
Даже я по пути сюда себе такого абсурда не надумывала.
Как оказалось, зря.
Слышу очередные смешки. Кто-то переговаривается за моей спиной. Голова начинает болеть сильнее, поэтому даже не пытаюсь разобрать слова. Едва ли в элитной школе мне скажут что-то похуже, чем в городском приюте.
– Не собираешься отвечать? Хорошо, тогда хотя бы слушай. И хоть форму бы надела, прежде чем приходить. А то выглядишь, как…
По её тону становится понятно, что её так смутило. Я опускаю взгляд и усмехаюсь с досады. Чёрт, чёрт, чёрт.
Ну естественно мне не дали нормально собраться, и я даже лифчик не надела. Грудь у меня есть, но такая, что без него вполне себе комфортно. Возможно, это заметно, но я не думаю, что это заслуживает подобной реакции.
Возможно, никто кроме женщины, которая наверняка польстилась бы на любого ученика в этом кабинете, и не заметил ничего.
И всё равно злюсь на себя за эту дурацкую оплошность.
Я ведь пришла, даже не зная, ждут ли меня, примут ли. Не на уроки, а просто понять, что меня ждёт.
Но ладно… Не буду себя жалеть.
Вот только в меня снова летит комок бумаги. Он попадает туда же. И я оборачиваюсь, сделав вывод, что дважды швырял один и тот же человек.
И вправду напротив сидит ухмыляющаяся веснушчатая тварь. Хилый парень, которому просто необходимо ответить.
И нет, я не обижена, но скоро начну плакать – просто потому что чертовски, чертовски, чертовски устала.
И это хорошо ещё, что после смерти родителей я перестала верить в справедливость.
Её нет, а значит сетовать бессмысленно.
Но можно встать, схватить эти дурацкие комки бумаги и, не дав никому времени отреагировать, запихнуть их обидчику в рот, а затем долбануть его лицом о стену. Мне не нравится, когда это происходит. Не нравится, когда меня вынуждают причинять боль.
Но я должна уметь постоять за себя.
Потому что – подхожу к учительскому столу и выплёскиваю кофе в паскудную рожу учительницы литературы – никто не сделает это за меня.
Раздаётся поросячий визг. Я бы хотела рассмеяться да погромче, если бы могла. Но вместо этого, как водится, даю дёру. Миссис Училка кричит в след.
Пробегаю мимо старого знакомого, от которого почему-то вместо пота после тренировки пахнет смолой, нахожу закуток в коридоре и сажусь на пол прямо там. Благо, везде полумрак, а тусклый свет из окна за белыми жалюзи падает не в мою сторону.
Холодно, сердце болюче бьётся в груди, хочется вернуться назад пешком, пусть меня там никто и не ждёт, хочется вернуть в своё пользование прежнюю безразличную и с приветом, но привычную директрису.
Обнимаю рюкзак, зажмуриваюсь и позволяю себе пуститься в беззвучный плач. Обычно становится легче. Правда, к этому прибавляется опухшее лицо и ещё большая головная боль, но меня это волнует в последнюю очередь.
Главное, чтобы никто не…
– Что ты здесь делаешь?
… увидел.
Чёртов Квент или как там его, – дракон, спортсмен, красавец и всё такое – останавливается напротив, не глядя в мою сторону. И, не получив ответа, подходит ближе и садится на пол. Будто это как-то поможет наладить со мной контакт.
Или что он собирается делать?
Волнительно быть рядом с ним.
Так близко.
Так странно.
Пальцы дрожат. Я всё ещё плачу. Надеюсь, он не замечает. Со стороны, должно быть, и вправду выгляжу как наркоманка. Забавно. Это и ещё то, что я больше не чувствую ничего похожего на то, что было рядом с автобусом. Видимо, Радион прав, и я просто схожу с ума из-за своего недуга.
– Ты меня интригуешь, – слова его звучат так тепло, что мне становится не по себе. – Так и будешь молчать?
А этот вопрос похож на удар ножом.
Так даже привычнее.
Вот только… почему-то он вдруг… касается моей руки.
Глава 6. Мой мститель
Я не… не люблю, когда меня считают беспомощной.
– Ты явилась в конце учебного года, хотя внезапно магические способности не появляются. Может быть, вы с семьей переехали в другой город, но ты не выглядишь так, будто готовилась к своему первому, безусловно, волнительному дню в новой школе. Да и мистер Томпсон бы нас предупредил и обязательно попросил бы оказать тебе радушный приём.
Ну, спасибо, что не упомянул отсутствие лифчика.
Или он это имел в виду?
Скулы предательски начинает печь.
Айрис, ты выглядишь так, будто тебя подняли в несусветную рань и выкинули в стылое, мерзкое, словно остывший чай, утро.
Да неужели?
Капитан Очевидность.
– Нашу странную встречу не будем брать в расчёт – от моего присутствия девушки часто теряют голову, – такую глупость сказал, а звучит всё равно так, что мне хочется поспорить или покраснеть. – Но что случилось потом? Ты вылетела из кабинета, словно ошпаренная. А затем то же самое сделала грымза Ретти. Это флешмоб?
Я усмехаюсь, слегка расслабляясь.
Хотя какая-то часть меня и умоляет никому не верить здесь. Мало ли, отчего дружелюбен был Радион, и какую гадость он задумал. А этот, может, с ним заодно.
Впрочем, он наоборот напрягается, я чувствую это даже в таком положении. Молчит несколько секунд, пока атмосфера не превращается в студень.
А затем спрашивает глухо:
– Ты что, плачешь?
Мотаю головой. Но этот наглец беспардонно касается костяшками пальцев моего лица. И стирает слёзы. У него горячая ладонь. Это приятно. Но я дёргаюсь, будто меня ударили.
Страшно быть открытой перед ним.
Перед драконом.
– Я тебя не укушу, – звучит это довольно серьёзно, я замираю, не зная, как на это реагировать. – Меня так раздражает, что ты молчишь. Что могло случится за это время? Не бойся меня, я не… не придурок, – тут он усмехается.
Я пожимаю плечом, мол, откуда мне знать.
– Да что не так? У тебя явно есть способности, и к тебе тут должны хорошо относится только по этой причине. Даже такие стервы, как Ретти. А из мелюзги кто бы успел что-то сделать и зачем?
Мелюзга, слово то какое.
– Я не люблю загадки. Мне уйти? Тебе не нужна помощь, да?
Он слегка отстраняется, я киваю.
Помощь?
Какая ещё помощь?
Он думает, я не могу справиться сама?
Единственное, что можно было сделать, это заткнуть рот умникам. И я это сделала сама. И нет, это не глупо и не импульсивно. Он сам сказал, что меня не выпрут отсюда, если окажется, что есть какие-то силы. А унижать себя я не позволю.
Квент будто собирается уйти, но вместо этого бросается на меня.
Точнее, ставит руки по обе стороны от моей головы и в полумраке всматривается в лицо. Моё ужасное лицо.
Я…
Я… начинаю икать.
И этим заставляю его хрюкнуть от подступающего смеха. Вот только в следующий же миг он становится серьезным.
– От тебя пахнет дождём, – звучит так же глухо, как «ты что, плачешь?». Вот же дурак.
Но он на этом не останавливается и, облизнув губы, спрашивает:
– Ты… не можешь говорить?
Я сглатываю и впадаю в какой-то транс. Вновь никого кроме нас не остаётся. Но не потому что моё сознание каким-то образом дало сбой.
Просто…
Люди привыкли смотреть на мир со своей позиции. Если они могут говорить, могут и все остальные. И если человек это не делает, значит он забитый или наоборот слишком много о себе думает.
