Текст книги "Охотник за счастьем"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Вот это новости!

Позже они сидели вдвоем в кабинете. Билл Картер белозубо улыбался, разместившись за письменным столом, а гостья стояла около окна, из которого открывался вид на чудесно ухоженный, хотя и совсем небольшой по размерам парк. Вообразить только – какая красотища существует где-то у черта на куличках, среди сжимающегося кольца безлюдной и бесплодной пустыни.

– Да не волнуйтесь вы, мисс Олдфилд, мы и здесь прекрасно проведем время. Передвигаться сейчас на любом виде транспорта просто опасно. Я постараюсь красочно рассказать вам обо всех объектах, и вы легко представите их себе. Так что, думаю, удастся плодотворно поработать.

– Знаете что, мне надоел этот фарс. – Эстер подошла к креслу, стоящему перед письменным столом и села. – Вы не могли бы устроить так, чтобы мое задержавшееся в детстве «я» смогло возвратиться домой?

– Фу, как вы нескладно это сформулировали…

– Разве не вы говорили о «некоторой инфантильности». Я употребила другое словосочетание. Какая разница?

– О, разница есть, и весьма существенная. Если человек задержался в детстве, то это автоматически предполагает наличие детского эгоизма, трудностей переходного периода и тому подобное. А инфантильность, в том смысле, в каком употребил слово я, предполагает лишь наличие излишней наивности, старомодности в критериях нравственности. Я не имел в виду ничего обидного для вас. Просто вы такая, какая есть – со своими плюсами и минусами.

Эстер внимательно посмотрела на него.

– Вы сами верите в то, о чем только что сказали?

– Ну а как еще можно оценить женщину, которая отказала в близости мужчине, которого сама выбрала себе в мужья?

Бескомпромиссная четкость формулировки огорошила собеседницу:

– Я… я… впрочем, ладно. Признаю, что вела себя старомодно, действовала с излишним упрямством… Ну да дело прошлого.

– Не уверен, – изрек Уильям задумчиво. – Сюжет будет завершен, когда вы перестанете в душе сожалеть, что подвенечный наряд так и не был использован по назначению.

– Кто… – зло заговорила Эстер.

– Кто – кто? – перебил он. – Естественно, София! Она дала мне некий совет, когда я утром разговаривал с ней по телефону. София подсказала мне, что девушка, прошедшая через подобные испытания, нуждается в особенно чутком и деликатном обращении.

Ну что тут скажешь! Снова несносные люди за ее спиной решают вопросы ее личной жизни!

– А в какой связи София сказала вам это?

– Да ни в какой! Я же сказал вам, что моя сестра человек добрый и вовсе не плохой. Только по временам у нее немного едет крыша.

– По-моему, все в вашем семействе не без сдвига.

– Это нехорошо… для вас. Ну, в том смысле, что, видимо, неприятно сознавать, что вы так сладко целовались с сумасшедшим.

Эстер попыталась что-то сказать, но Уильям дал понять, что еще не высказал главного.

– Вижу, мои слова вызывают у вас яростное сопротивление. Но так ли уж я одинок в своем мнении? Примерно так же по обсуждаемому вопросу высказались: моя сестра, которую, конечно же, удобней счесть сумасшедшей; ваша подруга Рут Эванс, эту можно причислить к разряду экзальтированных болтушек. Сюда же, как ни странно, попал и ваш бывший суженый с манерами бродячего пса. Кстати, не могли бы вы объяснить, почему, если вы считаете его безнравственным типом, его суждения обо мне приняты вами на веру?

Теперь она изучающе посмотрела на Билла Картера. Тот, чувствуя интерес собеседницы, продолжил:

– Кстати, к тем плюсам в моей характеристике добавлю еще штришок. Ведь это я обеспечил вас клиентурой Томпсона. Джон Коллинз только заикнулся об уходе Томпсона и новом молодом работнике – я тут же заочно проголосовал за вас…

– Что вы хотите этим сказать? Что вы мой благодетель? А, кстати, почему вы приняли предложение Коллинза?

– Потому что этот трепач как-то в порыве откровенности заявил, что вовсе не жалеет об уходе вашего пенсионера, так как вместо него появилось существо новое, молодое и крайне перспективное. Вот мне и захотелось познакомиться с этим феноменом. Кстати, Коллинз не сказал мне, что речь идет о женщине. Только дал понять, что стоит прибегнуть к помощи этого юного дарования.

Эстер была искренне удивлена. А похвала, хоть и высказывалась в причудливой форме, в глубине души порадовала. Все-таки странный человек… О чем она не преминула заявить ему:

– Все-таки, мистер Картер, вы странный человек.

– Пусть так, но обещайте мне никуда не рваться до конца недели. Из Вестклиффа, Эстер, к сожалению, нельзя взять и уйти просто так.

– Если я приму решение покинуть это место, то тем или иным способом добьюсь его выполнения, – заверила Эстер.

– Браво, – пробормотал Билл, и в его глазах опять загорелся уже знакомый ей огонек.

Да, странный человек. Но что-то в нем есть, кроме настораживающей самоуверенности, – во-первых, умен, во-вторых, красив… О Боже, спаси от этих мыслей! – взмолилась Эстер.

5

До самого обеда Эстер не обмолвилась с Биллом ни единым словом. Благодаря этому ей удалось сильно продвинуться в своих изысканиях. Завершив намеченную на день работу, она решила побродить по имению.

В одном из залов обнаружила настоящую картинную галерею, где, судя по всему, были представлены произведения одного автора. Да, в небрежном росчерке подписи угадывалась фамилия – Картер.

В основном изображалась пустыня. Казалось бы, что можно увидеть за этим томительным однообразием? Но явно рисовал профессионал высокого класса – пустыня под кистью художника становилась зримым свидетельством могучих сил природы.

Встречались среди картин и портреты. На одном – совсем юная София. В мальчике на другом легко узнавался Уильям. Интересный портрет, который при внимательном взгляде мог бы немало рассказать о том, каким выйдет в самостоятельную жизнь этот красивый юный наследник рода Картеров.

Перед ужином Эстер снова вернулась в галерею к этой картине. Из таблички на раме следовало, что портрет написан, когда Уильяму было двенадцать лет.

Эстер удивило, что в детском лице угадывались черты сегодняшнего взрослого Уильяма Картера. Он был изображен сидящим верхом на лошади, и его гордый безразличный вид явно свидетельствовал о понимании того, что все вокруг принадлежит безраздельно ему, и только ему. Глаза отражали сильный характер человека, для которого не существует преград в достижении поставленной цели.

У нее перехватило дыхание от мысли о том, что все эти качества могут быть обращены лично против нее.

– Эстер?

Женщина повернула голову и обнаружила, что Уильям Картер стоит неподалеку и изучающе смотрит на нее. Надо же, застал ее так неожиданно, впору сквозь землю провалиться. Покраснев от смущения, Эстер попыталась направить разговор в искусствоведческом направлении – мол, мне не важно, кто изображен, но манера мастера…

– Да, хорошая работа. Рисовала моя тетя.

– Пора, пожалуй, ужинать, – вдруг заявила Эстер и с независимым видом направилась к столовой.

– Вы правы, – холодно согласился Билл. – Вы позволите? – Он взял ее под руку. – Если хотите, после ужина мы могли бы пару часов поработать.

– Не пойму, чего вы хотите?

– Я имел в виду, что у вас наконец появилась реальная возможность всерьез покопаться в столь любимых вами бумагах и счетах.

– Этого шанса я не упущу, – заверила молодая женщина и высвободила свою руку.

Было уже десять часов вечера, когда они, проведя несколько часов в кабинете, и вправду решили наконец поставить точку. Эстер детальнейшим образом просмотрела все акции и бумаги принадлежавших ему компаний и тех, в делах которых он принимал участие. Зевнув, она, наконец заявила, что на сегодня труды пора завершить.

– Вам, исходя из количества документов, был бы нужен собственный юрист. Никому из Картеров не приходила мысль создать холдинговую компанию?

– Об этом я прогудел все уши отцу еще много лет назад, но он не верил во все эти, с его точки зрения, новомодные штучки. – Билл состроил смешную гримасу и развел руками. – До момента кончины отца большую часть времени я тратил на то, чтобы скрыть от него следы своей, надеюсь, созидательной деятельности.

– Он не готовил вас к управлению своей империей?

– Не совсем так – по-своему готовил. Но до поры до времени я должен был демонстрировать не свою силу, а его. То есть казаться во всех сферах деятельности слабее старика.

Эстер улыбнулась.

– Вы уж простите меня, если это прозвучит несколько бесцеремонно, но вряд ли в вашей семье царил дух взаимной любви и доверия. Ну а в новых условиях, когда вам никто уже не мешает, почему бы не создать холдинговую компанию?

– Может быть, вы возьметесь за это нелегкое дело?

Глаза Эстер округлились от удивления.

– Вы, конечно, шутите?

– О нет! Я говорю более чем серьезно. И могу дать гарантию, что это будет очень хороший шаг в вашей карьере.

Эстер опустила глаза. Предложение лестное, но…

Билл ухмыльнулся.

– Что вас смущает? Необходимость работать вместе со мной?

– Если хотите знать, да. – Эстер смотрела прямо на него, в ее широко раскрытых зеленых глазах можно было заметить смущение. Он подался вперед.

– Мы устроим все так, чтобы сохранить полную вашу независимость… Если наши личные контакты будут мешать работе, мы откажемся от них.

– А почему вы считаете, что личные контакты могут обернуться проблемой? – наивно спросила молодая женщина и тут же пожалела, что эти слова сорвались с языка.

– Когда я наблюдал, как вы рассматривали мой злосчастный портрет, то понял, что вы способны на интриги. Вот вам мое объяснение.

Снова он старается ее обидеть. Эстер едва сдерживала слезы. Переведя дыхание, она еле слышно сказала:

– Не могу понять направление и суть нашего разговора…

Его голубые глаза сузились.

– По-моему, Эстер, вы и не пытаетесь сделать этого, просто не желаете понять главного из того, что я вам втолковываю.

– Вы имеете в виду… неотвратимость моего согласия лечь с вами в постель?

– Естественно. Дело в том, что какие бы отношения ни возникли между нами, они никогда не станут так неприятны вам, как это было в случае с Патриком Керром.

– Вам-то откуда знать?

– Все очень просто. Между нами может произойти только то, что будет приятно вам, что случится в соответствии с вашим желанием. Основанное на абсолютной честности, это станет проявлением настоящей жизни, а не чего-то схоластического, стерильного, противоестественного. Не исключено, что скоро Эстер Олдфилд превратится в живую, теплую, полнокровную и… темпераментную женщину. Ведь пока вы только бездушный калькулятор.

Эстер закрыла глаза и, порывисто вскочив, выбежала из кабинета.

– А зачем? – напряженным голосом спросила Эстер на следующее утро, услышав приглашение Картера к полету по окрестностям.

– Во-первых, мне казалось, что небольшой перелет успокоит ваши нервы, а во-вторых, я хочу увидеть реальную ситуацию с распространением наводнения.

– Что касается моих нервов, то они в полном порядке.

На это замечание Билл ответил:

– Тогда это путешествие должно настроить вас на лирический лад.

Эстер промолчала, только бросила на надоедливого собеседника холодный пристальный взгляд.

– …И это весь Маунт-Монро? – удивилась Эстер примерно через час их полета.

– Да. Сто двадцать душ, пивная, фельдшерский пункт и все. Правда, есть еще ипподром. – Он показал рукой куда-то вниз. – На пару дней в сентябре сюда прибывает много народу – до пяти-шести тысяч человек!

– Шесть тысяч на этом пятачке?! – искренне изумилась Эстер. – Где же они размещаются?

– Живут в палатках. Дело в том, что бега в Маунт-Монро одни из самых популярных. Их история насчитывает более ста десяти лет.

– Даже не могу себе представить, как все это происходит.

– Нарисуйте себе мысленно такую картину: четверть миллиона выпитых банок пива, море широкополых ковбойских шляп и звенящих шпор. Сотни три легких самолетов на взлетной полосе, разряженные в пестрые тряпки туристы, и среди них стражи порядка в высоких сапогах и с широкими кожаными ремнями. Тут же боксерские ринги, разного рода шоу, кафе, бары, забегаловки… Вот так и выглядит Маунт-Монро в дни бегов… Между прочим, за сегодня это первая улыбка для меня, – педантично констатировал Билл, увидев, что Эстер улыбнулась.

– Тогда это дорогого стоит, – пошутила она. – Чем мы займемся?

– Пивная, видимо, закрыта. В межсезонье это жалкое зрелище. Большинство посетителей – транзитники, развозящие грузы по различным точкам в окрестностях этого замечательного «центра цивилизации». В различных дырах тоже есть свои ипподромы. Они, конечно, не так знамениты… Здешние бега прославились еще в те дни, когда через эти места пролегал путь, по которому гнали скот по пятисоткилометровой дороге.

– Значит, именно тут действовали пиратские капитаны, каторжники и миссионеры?

– Да. Если вы уже насытились впечатлениями, то мы можем лечь на обратный курс. Но предлагаю пообедать тут.

– Тысяча восемьсот восемьдесят четвертый год! – с удивлением воскликнула Эстер при виде фасада старомодного отеля. – Вот это да!

– Ладно, ладно, умерьте ваши восторги. – Билл слегка подтолкнул спутницу в сторону отеля, окруженного каменной площадкой. Самолет он посадил буквально через дорогу от здания. – Как вы воспримете предложение опрокинуть по большой кружке ледяного пива? – невинно спросил Уильям.

– Мне кажется, бокал ледяной колы больше подойдет к текущему моменту.

– Надеюсь, что вы, будучи честной девушкой, не станете отрицать, что мои предначертания сбылись: ваше нервное состояние улучшилось. – Он решительно поднимал самолет вверх, направляя его назад, в Вестклифф.

– Да, это так, – смущенно согласилась честная девушка и вдруг с удивлением воскликнула: – Это что? Уже Вестклифф?

– Нет. Это другое поселение.

– С воздуха все так похоже! – Эстер повернулась к Биллу: – Спасибо вам за сегодняшний день!

– Я рад, если доставил вам удовольствие, Кстати, есть еще немало интересного в часе-другом лета отсюда, может быть, стоит посмотреть?

– Не смею вас обременять, – ответила она.

– Ну что вы! Скажите, пожалуйста, милая леди, вы когда-нибудь мысленно возвращаетесь к вечеру нашего знакомства?

– Стараюсь не делать этого, но не всегда получается…

Эстер нарочито внимательно стала вглядываться в окно. Какое-то время они летели в молчании, наконец Билл с удовлетворением воскликнул:

– Все! Мы в Вестклиффе.

И вдруг тихо выругался.

– Что случилось? – встревожилась женщина.

– Да вон, посмотрите вниз. У нас гости!

Посмотрев вниз, она заметила чей-то легкий самолет.

– Вы знаете, чей это?

– Да, это Чарлз Блатт пожаловал собственной персоной и, видимо, не один.

– Это интересно!

– Так или иначе, вам все равно пришлось бы с ним встретиться.

– Вы ведь его не любите, правда?

Билл коротко взглянул на нее, и глаза поразили своей холодностью.

– Да, я его не люблю!

Больше он не произнес ни слова, сконцентрировав внимание на посадке самолета. Билл не ошибся – в гости пожаловали супруги Блатт.

– Мы решили, что вам нужна помощь, Билл, – произнес Чарлз, как только они встретились. – Мы знаем, что София и Мартин на время выбыли из игры, и Кэй сказала, что надо полететь к вам и спросить, не нужна ли помощь. Правда, дорогая?

Кэй Блатт едва оправилась от изумления, вызванного присутствием Эстер, и после холодноватого приветствия сказала:

– София что-то говорила о приезде бухгалтера… – Потом повернулась к Биллу: – Может быть, мы здесь лишние? Если так, скажите прямо и мы тут же улетим.

У Кэй были рыжие шелковистые волосы, серые глаза и темные густые ресницы. Прелестно смотрелась ее подтянутая фигура. В женщине угадывалась врожденная уверенность, как и у Софии, да и у самого Картера, что весь мир принадлежит только им. Эстер вынуждена была признать: более красивой женщины она в жизни не встречала. С первого взгляда ясно: Кэй Блатт глубоко наплевать на все бухгалтерские проверки семейной фирмы.

Билл, игнорируя агрессивный тон, взятый Кэй, мягко поинтересовался:

– Как дети?

– Нормально. Мы оставили их дома. И все же вы мне не ответили – мы что, не очень кстати?

– Дорогая Кэй, – разлюбезничался Билл, – как это вы и можете быть некстати?

Голубые глаза Уильяма Картера смотрели обезоруживающе, и только тот, кто хорошо знал Билла, мог уловить сейчас в этом взгляде стальной отблеск.

– К тому же мисс Олдфилд будет интересно познакомиться с вами… С обоими, – счел нужным добавить он после паузы.

– Что-нибудь не так? – Эстер задала свой вопрос единственной дружественной ей душе в этом доме – экономке. Та с мрачным видом оглядывала обеденный стол. – По-моему, все очень красиво…

– Да, вроде бы неплохо… Но когда сюда прибывает миссис Кэй, мне всегда не по себе… она такая придирчивая.

– А почему здесь пять приборов? Мне казалось, нас только четверо…

– Сказали, что, вероятно, прибудет и пастор. Очень симпатичный человек. Кстати, этот дом издавна славится своим гостеприимством. Моя мама работала здесь когда-то, еще до меня, и помнит, как сюда заезжали политические деятели, художники, поэты… Конечно, после смерти родителей мистера Билла все пошло немного по-другому, но София прилагает немало усилий, чтобы возродить былую славу поместья. Со временем будущей жене Билла придется все взять в свои руки. Как воспримет это София, предсказать боюсь. О Господи! Что это я болтаю? Видно, от страха перед миссис Кэй я просто поглупела. Все! Больше не скажу ни слова.

– Вы имеете в виду, что не скажете больше ни слова обо мне? – В комнату неслышно вплыла Кэй в роскошном вечернем туалете. Демон зла и ангел красоты, видимо, вместе создавали ее прекрасный облик. – Надеюсь, вы не слишком много говорили при постороннем человеке? – Ее серые глаза с вызовом посмотрели на мисс Олдфилд.

Экономка залилась густым румянцем, но Эстер вовсе не собиралась мириться с отведенной ей ролью.

– Если вы считаете, что разговор мог идти только о вас, то глубоко заблуждаетесь. Мы говорили на тему, которую не скрывают от посторонних. Теперь, простите, вынуждена покинуть вас, надо переодеться к ужину.

– От Рут Эванс? – Кэй Блатт не спрашивала, а утверждала. Сузив глаза, она внимательно осматривала наряд Эстер.

– Нет, вы ошибаетесь. Но неужели вы так хорошо знаете работы Рут?

– Так хорошо? Что значит так? – Кэй смотрела на Эстер сквозь стекло своего бокала, и в глазах ее угадывался ревнивый интерес к новой знакомой Уильяма Картера. Чарлз Блатт стоял рядом с женой. Билла и пастора пока не было.

– Тот же вопрос в отношении создательницы наряда задала мне и София, когда я появилась в этом платье пару вечеров назад, – сочла нужным сказать Эстер.

– Смею заверить вас, что я неплохо знаю Рут, – холодно сообщила Кэй. – А Чарлз встречался с Патриком Керром. – При этом, как ни странно, в серых глазах Кэй мелькнуло подобие сочувствия к Эстер. Было в них и недоумение, как, мол, Патрик Керр мог покинуть такую женщину, как мисс Олдфилд.

– Понятно. Мир воистину тесен. Вы знаете обо мне почти все! – Эстер сказала это совершенно спокойно, без тени обиды в голосе.

– Возможно, – признала Кэй Блатт.

– Ага, вы все уже здесь! – раздался голос Билла. Хозяин радостно приветствовал гостей. Рядом с ним стоял пастор – небольшого роста, крайне жизнерадостный человечек в сутане. – Значит, пора к столу, – констатировал Картер и предложил мисс Олдфилд руку.

Так начался этот ужин, на первый взгляд соединивший приятное содружество близких людей. И тем не менее в атмосфере гостиной чувствовалась какая-то странная напряженность.

Чарлз Блатт внешне напоминал Мефистофеля – высок, черен, черты лица правильные, почти красивые, но только почти. В его облике чуть-чуть улавливалось сходство с Софией, но не с Биллом. Достойный представитель ветви древа Картеров – эталона богатства, уверенности и процветания. Всего-то у него было в избытке, разве что не хватало обаяния и привлекательности Уильяма, той самой изюминки, которая и делала Билла порой просто неотразимым.

В семейном союзе Блаттов тоже не угадывалось гармонии. Впрочем, Кэй и Чарлз вовсе не стремились демонстрировать особую теплоту своих взаимоотношений. Но чего бы ни касался разговор – детей, погоды, хозяйства, – обо всем супруги говорили с легким юмором. Один раз Чарлз сделал жене неожиданно резкое замечание, которое она демонстративно пропустила мимо ушей.

Эстер тщетно пыталась проникнуть в тайну клана Картеров. Никак не получалось стройной картины. Высокомерная Кэй, видимо, глава семьи Блатт. Почему Чарлз мирится с ее диктатом? Откуда скрытая взаимная антипатия между Кэй и Биллом? Между Чарлзом и Биллом? Что бы там ни говорила София, Эстер чувствовала, что Кэй явно враждебно настроена по отношению к Картеру и даже не в силах порой скрыть этого. Но опять вопрос: почему свою враждебность она распространяет на любую женщину, оказавшуюся рядом с Биллом?

Ответы на все неясные вопросы ищи, мисс Олдфилд, в прошлом, куда тебя никто, собственно, не собирается пускать. В этом прошлом возможно, могло свершиться странное – брак между Кэй и Биллом. Не свершилось. Почему?

Когда настало время перейти к десерту, пожалуй, только один Уильям Картер чувствовал себя легко и уверенно. Он умело прятал свою антипатию к Чарлзу, как и настороженность по отношению к его супруге. Сыпал анекдотами, которыми смешил больше всего симпатичного пастора.

Вот Уильям ловко чистит и режет яблоко – Кэй почти любуется его движениями, красотой больших мужских рук… И тут же может злым взглядом встретить его шутку.

Ужин закончился, и через некоторое время Эстер решила уйти к себе, но перед этим немного прогуляться в одиночестве. Задумавшись, она налетела ненароком на Уильяма и тут же стала смущенно извиняться.

– Ничего страшного, мой прекрасный бухгалтер, – успокоил женщину Уильям. – Жаль, что не во всем вы так же решительны и напористы. И еще жаль, что я обойден…

Он подыскивал слово. Эстер нетерпеливо спросила:

– Чем вы, собственно, обойдены?

– Как чем? – Он приподнял в удивлении бровь. – Вашим вниманием, естественно.

– Что-то я вас не понимаю… – тихо и, пожалуй, излишне серьезно произнесла молодая женщина.

– Уж так-таки не понимаете? Ладно, объясню: сегодня я как никогда нуждаюсь в женской ласке.

Она поначалу оторопела от его слов, а потом запальчиво проговорила:

– Сами позволили ей уйти от себя, а теперь вот переживаете, хотите ее, но былого, увы, не вернешь…

– С чего вы взяли? – возразил Уильям.

– Единственно разумное объяснение вашего подавленного состояния.

– Разумное? – Уильям с сосредоточенным видом осмысливал сказанное ею. – Бывают моменты, моя дорогая мисс Олдфилд, когда меньше всего хочется быть разумным.

Эстер, секунду поколебавшись, повернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за запястье.

– Не пытайтесь здесь поцеловать меня! – с угрозой в голосе предупредила Эстер.

Его шокирующе циничный взгляд скользнул вниз с копны кудрей к вырезу платья.

– Означает ли то, что я от вас услышал, что в более подходящем месте я могу вас поцеловать?

– Нет, я имела в виду… – Эстер запнулась.

– Ну, конечно, мир перевернется, если чего доброго вас утром увидят выходящей из моей комнаты. Или у вас есть на примете другое место, где мы могли бы прийти к взаимоприемлемому решению проблемы? Нет, скорее всего, вы пойдете путем преодоления собственного желания. Вы перетерпите острую жажду близости, чтобы в один прекрасный день поставить себе в заслугу собственную силу воли! Неужели не боитесь упустить свой шанс, ведь он может больше никогда не повториться?

– Как не повторился для вас упущенный шанс с ней?

– Упущенный шанс с ней? Разве я говорил нечто подобное? – Он отпустил ее запястье и с удивительной нежностью кончиками пальцев коснулся ее губ. – Вы ошиблись, я ничего подобного не говорил.

А каково сейчас Кэй? – вдруг подумала Эстер. Переживает она трагедию прошлого или вовсе не считает ее трагедией? Господи, да какое ей дело до этой холодной красавицы! Неожиданно для самой себя, просто поддавшись внезапному порыву, Эстер вдруг произнесла:

– Насколько я понимаю, вы предлагаете на пару дней приостановить работу и куда-нибудь сбежать вдвоем?

– Да, – коротко подтвердил Уильям.

– Но я ничего вам не могу обещать… Я хочу сказать… Нет, я не знаю точно, что я хочу вам сказать. – В ее глазах промелькнул отблеск странной грусти.

– Но сама идея вас не пугает?

– Дело совсем не в этом. Как вы сможете покинуть дом сейчас при таких обстоятельствах?

– Не беспокойтесь. За Мартином присмотрит София, за домом – Чарлз, раз уж он оказался тут.

– Но…

– Господи! Не надо никаких «но», Эстер. Просто скажите «да».

– А куда мы полетим?..

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и его лучи были видны только потому, что самолет успел набрать высоту. Никто не вышел проводить их. И Эстер подумала, что те люди в доме даже не заметили их побега.

– Предлагаю полететь в Кип-Белл, – сказал Уильям, внимательно вглядываясь в панель приборов. – Вы когда-нибудь были там?

– Да, конечно. Но только проездом. Не останавливалась.

– Это хорошо, – сказал Уильям со значением.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему это хорошо?

– Ну, теперь остановитесь. А мне хорошо, что я не один, а то пришлось бы бояться привидений.

Они приземлились на небольшом аэродроме. Картер загнал самолет в ангар, нанял автомобиль…

Увидев растерянность на лице спутницы, подбодрил:

– Выше нос, Эстер, нам предстоят маленькие, но счастливые каникулы. Улыбку на лицо! Мы ведь едем на праздник, а не на поминки!..

– Ну как, нравится номер?

Эстер оглядела апартаменты. Она предполагала, что этот маленький отель будет довольно дорогим, но такой роскоши все же не ожидала. Из окна открывался замечательный вид на залив, но был виден и кусочек улицы. На ней теснились шикарные рестораны и ресторанчики, кафе и бары под открытым небом.

Номер находился на втором этаже. Целая квартира – спальня, гостиная, а между ними уютный кабинет и даже кухня для желающих готовить себе самим. В гостиной – телевизор, проигрыватель. Была и нависавшая над бассейном терраса. Мебель располагала к неге, полы устланы толстыми коврами. В спальне стояла поистине королевская кровать, а в туалетной комнате, отделанной мрамором, – огромная, утопленная в пол ванна.

– Билл!..

– Нет, Эстер, не говори ни слова! – И он поднял ее на руки.

Когда через несколько долгих минут они прервали поцелуй, она не могла сразу перевести дыхание. Взгляд ее блуждал, губы горели. Но Билл не отпустил ее и теперь. За плечи он притянул податливое женское тело к своей сильной, мускулистой груди. Он шептал ей ласковые слова, городил чепуху, задавая дурацкие вопросы. Она не отстранялась и, едва различив вопросительные интонации в его голосе, отвечала что-то вроде «да», «возможно», «тебе кажется», «не знаю». А Билл тем временем расстегивал пуговицы ее блузки.

И вот она стоит перед ним в одних джинсах и изящном кружевном лифчике. Мысли путались, скакали, но одна звучала в сознании четко: уж если мне когда-нибудь суждено совершить это, то лучше прямо сейчас, пока мне не стало страшно… Эстер чувствовала себя несколько напряженно, но по-прежнему не пыталась высвободиться из его объятий.

– Как мне это нравится, – сказал Уильям почти неслышно и проник пальцами под тонкую паутинку лифчика. При этом он внимательно следил за своими действиями, потом, подняв взгляд, посмотрел ей в глаза: – Я думаю, что мы можем позволить себе расслабиться и отдохнуть.

– Что ты имеешь в виду?

– Сначала пойдем и немного поплаваем…

Эстер положила свои ладони ему на плечи, чтобы удержать равновесие, и прижалась к нему.

– Я не взяла купальника…

Он медленно поднял ее замечательные густые волосы.

– Какие они у тебя красивые. – А потом совершенно другим, будничным тоном сказал: – Эту беду тут легко поправить.

– Я… я тоже так думаю.

– Тогда пошли купим все, что нам надо. Потом перекусим, потом поплаваем и посмотрим, как это все на нас подействует…

Глаза его сейчас были невероятно голубыми; она ощущала мощные округлости мышц на его руках под закатанными вверх рукавами.

– Действительно, почему бы нам все это не проделать именно в такой последовательности, – спокойно и рассудительно согласилась Эстер.

– Скажи мне, дорогая, о чем ты сейчас думаешь?

– Пожалуй, ни о чем особенном. Даже не знаю, что и ответить на этот вопрос.

– Тогда честно признайся – согласие близости со мной будет жестом отчаяния? – Он опустил руки на ее талию и провел по бедрам.

Эстер задумалась, ощущая его горячее дыхание на своем лице. Он легко поцеловал ее в висок.

– Абсолютно честно говорю тебе, что вообще еще не решила, собираюсь ли я пойти на это…

Билл нахмурился.

– Ну а почему бы тебе не сделать этого по самой простой человеческой причине – просто потому, что хочется?

– Да, это так… скрывать бессмысленно и бесполезно.

– Благодарю тебя, Эстер, – прервал он ее сухо.

У нее опять перехватило дыхание, когда в его глазах появился знакомый недобрый блеск. Спустя несколько секунд она спросила:

– Я тебя чем-то обидела?

– Не стоит возводить это в столь высокую степень, – ответил Билл задумчиво, но отпустил ее, потом, подняв блузку с пола, передал ее хозяйке. Она надела это невесомое изделие и стала застегивать пуговки.

– Если я что-то сказала не так… – Она почти плакала.

– Думаешь, ты обидела меня? Пустяки. Дай-ка я застегну тебе пуговицу, и пойдем за покупками. Все в порядке, так и должно было быть, мисс Олдфилд. Может быть, вы желаете поправить макияж? У вас такой вид, как будто вы только что с кем-то целовались.

Эстер, взяв косметику, удалилась в ванную, придирчиво оглядела себя в большом зеркале и признала, что Уильям прав. Прическа не в порядке, помада размазалась… И тут ей подумалось, что, наверное, не стоило вносить нотку пессимизма и неопределенности в планы Уильяма Картера, человека, который так внезапно ворвался в ее жизнь и терять которого теперь уже так не хотелось.