Текст книги "Сосед года (СИ)"

Автор книги: Ева Есени

Соавторы: Ляна Вечер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 31

Найти живую ёлку и приличные украшения для неё не проблема. Проблема – куда воткнуть праздничное дерево? В моём детстве для этого была специальная подставка – металлическая ваза на треноге. Сейчас такая штука – пережиток прошлого, который хрен найдёшь.

Я обзвонил всех друзей и знакомых – ни у кого нет чуда советской инженерии. Поехал искать в магазинах что-то подобное и застрял в пробке. Пришлось писать смс-объяснительную котёне.

Медленно ползу в потоке машин, психую и ищу в интернете «5 способов поставить дома живую ёлку без подставки». Способы капец сомнительные. И тут звонит Витёк – его жена нашла старую подставку. Надо забрать у её родственницы. Получаю от Вити сообщение с адресом – это где-то на Шахтёрской в старых дворах за новостройками. Хорошо, что недалеко от дома, и плохо, что я застрял в чёртовой пробке. Фиг знает, сколько ещё ползти буду.

Меня едва не подкидывает от нетерпения. Хочется поскорее попасть домой к котёне. Эмоции зашкаливают. Последний раз я испытывал что-то подобное в начальной школе, когда держал девочку за руку. Мы в столовку ходили парами, а девчонка мне очень нравилась. Концентрированный восторг в чистом детском сердце – сейчас так же. Чувствую себя влюблённым пацаном!

О, смска от Ники! Читаю, но ни хрена не понимаю. Половину букв перепутала, фразы скомканные. Такое ощущение, что на ходу набирала. Вроде куда-то вышла, но обещает скоро быть дома. В магаз пошла, наверное.

Бросаю телефон на приборную панель и поддаю газа – пробка впереди рассасывается, дорога почти свободна. Но мне снова приходится притормаживать – на асфальте каток натуральный. Тачку едва юзом не ведёт. Мало того что погодные условия ни к чёрту, так ещё и где-то что-то прорвало – замёрзшая вода на асфальте плотной коркой. Впереди причина пробки – чмокнувшиеся авто. Три штуки. А дальше ещё один затор. Твою ж мать!

Сворачиваю в парковочный карман и глушу мотор. Я уже на Шахтёрской. Пробежаться до нужного адреса будет быстрее, чем ехать на машине. А пока сбегаю, даст бог, заторы рассосутся.

Выхожу из тачки, пикаю брелком сигнализации и скольжу по обледенелому тротуару мимо магазинчиков и кафе. Коньки надо надевать, ё-моё! А витрины такие красочные, новогодние – мигают шариками-фонариками, привлекают внимание потребителей. И настроение праздничное поднимают на максимум. Я уже не думаю о погоде и скользкой дороге, мысли только о том, как мы с котёной ёлку наряжать будем. Почти вижу восторг в её красивых глазках. Её вижу…

Стопэ!

Делаю пару шагов назад и прилипаю к панорамному окну. За стеклом ресторанный зал, а за одним из столиков моя Вероника и… Мазай, мать его! Котёна выглядит шикарно – при макияже, с причёской, в вечернем платье, на хрупких плечах шифоновый шарфик. На столе лежит крупная красная роза. Эти двое чокаются бокалами и улыбаются.

Я пытаюсь проморгаться, но картинка не исчезает. В магаз, значит, она пошла?!

Черти в душе рычат и беснуются, кипятят мою кровь в котлах – дров не жалеют. Восторг от предвкушения уютного домашнего вечера сменяется красной шторкой ярости перед глазами.

Врываюсь в ресторан и стремительно пру к столику, за которым сидит парочка.

– Простите! Мужчина! – администраторша пытается меня остановить.

Но остановить меня невозможно. Не сейчас.

– Саша… – котёна с бокалом в руке встаёт со стула.

Так точно, Саша! Это я. А это будущий хладный труп – перевожу злой взгляд на Мазая.

Дальше всё как в лучших боевиках. Я разношу ресторанный зал к чёртовой матери, пытаясь взять за задницу Стасика. Стасик на контакт идти не хочет – бегает от меня, ссыкло трусливое. Переворачиваю столы – посуда бьётся, гости разбегаются в панике, охрана пытается меня утихомирить. Адреналин на максимуме, мне вообще пофиг всё. Кроме Мазая. С моей лёгкой руки в панорамное окно летит стол. Стекло вдребезги.

Охранники – парни назойливые, мне приходится прописать им по лицам. Потом влетает бармену и его бару. Круг замыкается у столика, где Мазай чокался бокальчиками с моей женщиной. Очень символично.

Тяжело дыша, беру урода за грудки, трясу, как котёнка, а потом с удовольствием даю ему по морде. И ещё раз. И ещё.

– Саша, не надо! Ты его убьёшь! – кричит котёна, пытаясь оттащить меня от своего бывшего.

– Отойди! – отпихиваю её.

Я плохо соображаю, что творю, но умудряюсь получать невероятное удовольствие от ударов по лицу Мазая. Котёне не надо лезть мне под руку. Это крайне опасная затея.

Только я расхожусь, как следует – в ресторан вырывается группа быстрого реагирования ЧОПа. Пацаны быстро и качественно кладут меня мордой в пол. Работа у них такая…

Глава 32

Парни из ЧОПа дело своё сделали – обезвредили дебошира. Дальше приезжают мои пацаны. Встаю с пола, жму руки коллегам и виновато пожимаю плечами. Сейчас будем решать, что со мной делать.

Стасику вызвали скорую. Он до кареты на своих ножках пошёл. Моя недоработка.

Котёна стоит в сторонке, обхватив себя за плечи, и дрожит. Она попыталась подойти, но я на неё рявкнул. От меня, кроме агрессии, сейчас ничего ждать не стоит. Дайте хоть пару минут выдохнуть.

– Наш он человек, поймите, – один из ментов показывает моё удостоверение администраторше.

– И что?! – она искренне возмущена. – Ресторан разнёс! Кто за это платить будет?!

– Я буду, успокойся, – разминаю сбитые в кровь кулаки. – Зови сюда, кто у вас тут главный. Поговорим.

– Хозяин сейчас приедет. С ним и решайте, – фыркает работница разгромленного ресторана.

Адреналин в крови падает, душа начинает ныть. Похоже на зубную боль. Сначала едва заметно, но с каждой минутой мучительные ощущения становятся ярче. Сижу с дурной башкой на уцелевшем стуле и чувствую, как крыша едет. Трясёт меня, как мышь на морозе, и в груди всё колом встало.

Воздуха в помещении хватает – окно-то разбито. Свежо. Но мне не дышится. Потому что котёна здесь… Не могу!

– Выйду на улицу, – отчитываюсь парням.

Пошатываясь, иду на выход. На улице уже темно, зажглись фонари и праздничные гирлянды. Всё светится, переливается. Люди ходят, машины едут. Вокруг меня кипит жизнь, а во мне она остановилась. Я опять сдох. Как тогда с Танькой.

– Саша!

Оборачиваюсь. Ника вышла из ресторана. Стоит у входа в лёгком платье, в батильонах на высоченных каблуках, сумочку к груди прижимает и смотрит на меня испуганными глазёнками. Сказать, что мне больно – ни хрена не сказать. Но я не хочу снова… Не хочу так.

Угли эмоций снова разгораются, и я иду к Нике.

– Скажи, что мне всё это приглючилось… – хриплю, стоя в паре шагов от неё. – Кис, скажи, что этого всего не было! – почти ору, а Ника вздрагивает.

Пусть это будет враньё. Но. Пусть. Оно. Будет. Давай, котён, скажи это. Дава-а-ай!

– Сань, я…

Вероника тянет ко мне руку, но каблуки разъезжаются, и она с визгом едва не улетает на лёд. У меня всё на инстинктах и за секунды – группируюсь, чтобы подхватить её, но тоже поскальзываюсь. В итоге первым падаю я, а котёна на меня, как на соломку.

Башкой ударился, перед глазами пляшут звёзды. Особенно приятно, что не зажившим после удара вазой затылком приложился.

– Саша! Сашенька! – сидя на мне верхом, Ника обхватывает мои щёки холодными ладошками.

– Нормально всё, – сиплю.

Встать даже не пытаюсь. Полежу пока.

– Я думала, ты меня в ресторан пригласил! – котёна несёт какую-то чушь.

– М-м… чего? – щурюсь, пытаясь сфокусироваться на её лице.

– Ты сказал, что устроишь сюрприз вечером… – голосок у неё дрожит. – Потом прислали цветы с приглашением в ресторан. Там не было подписи, и я подумала, что букет от тебя. Я приехала, а тут… Тут… – захлёбывается слезами.

Не могу, когда бабы плачут!

– Дальше! – требую с рыком.

– Тут Стас… – всхлипывает. – Я собиралась уйти, но он просил, чтобы я осталась. Поговорить хотел, – Ника так и сидит на мне, как на коне. Слёзы по щекам растирает. – Он извинился. И всё, Сань, – девичья истерика снова набирает обороты. – Правда! Клянусь, это всё случайно получилось! – закрывает лицо ладошками.

В моей гудящей голове складывается пазл. Такого облегчения я, наверное, никогда ещё не испытывал. Ника мне не изменяет! Мы же с ней переписывались – она сюрприз ждала. Думала, что я её в ресторан поведу.

Почти всё ровно, но одна деталь пазла не встаёт на место.

– Нафиг мне тогда писала, что в магазин пошла? – спрашиваю, облизав пересохшие губы.

– Я писала? – Ника шмыгает носом. – Я такого не писала, – мотает головой и тянется за сумочкой, которая валяется на тротуаре.

Котёна листает нашу переписку, а потом демонстрирует мне последнюю смс. Прочитать я сейчас не могу, но допускаю, что там ничего про магазин не было. Сообщение написано впопыхах, а я додумал.

– Хрен с ним уже, – выдыхаю со слабой улыбкой на губах.

– Я просто хотела сказать, что меня нет дома, – Вероника продолжает оправдываться. – Это было, когда в ресторан Стас пришёл. Поняла, что сглупила, и стала тебе писать. Понимаешь? Я бы не стала скрывать от тебя, Сань.

– Да хрен с ним, говорю же, – моя улыбка становится шире.

Вечер, улица Шахтерская, у дорогого разгромленного ресторана на ледяном асфальте лежит самый счастливый человек на планете Земля, а на нём верхом сидит его любимая женщина. Они целуются, как первый и последний раз. Не могут друг другом напиться. По её щекам ползут мокрые дорожки, а он не умеет плакать. Но его сердце обливается слезами. Это счастье.

Мимо идут люди – смотрят на них, но это неважно. Главное – мир для двоих не рухнул. Он устоял.

И тут до меня доходит – котёна с бронхитом на морозе в лёгком платье. Быстро закругляюсь целоваться. Для порядка ругаю экстремалку и накидываю на неё свою куртку. Куртке, кстати, помочь нечем. Её только выкинуть.

Крепко держа, Веронику за талию, веду её в ресторан. В зале, конечно, тоже не тепло, но хотя бы ледяного ветра нет. Смотрю на котёну и диву даюсь – нарядилась же. Копытца её эти на каблуках пятнадцатисантиметровых… Для меня старалась девочка. Эта мысль греет душу как никогда.

Глава 33

Ну чо… Неслабо я в ресторан сходил. Счёт мне хозяин выставил на всю сумму, что я собирался дать за развод начальнику ЗАГСа. А сумма это, мягко скажем, немаленькая. Осталось у меня теперь «три копейки». Но зато разошлись миром и огласки история не получит. Мне нафиг не надо, чтобы до начальство дошло. Разве что Стасик на меня заяву накатает. Но с ним я на месте разберусь, если прижмёт.

Стасик… Мы так в детстве мелких тараканов называли. От бывшего моей котёны примерно такие же впечатления – как от таракана. Бесполезное существо, которое радиация не берёт.

– Всё нормально? – Ника беспокойно ёрзает на переднем сиденье.

– Не совсем, – проверяю состояние счёта через приложение в телефоне. – Со съёмной квартирой придётся повременить. До зарплаты. У меня деньги кончились.

– Повременим, – запросто соглашается. – Ничего страшного.

И с курткой новой придётся подождать. В бушлате буду щеголять. Ладно, прорвёмся.

Главное, чтобы котёна от меня нищего к богатому Мазаю не упорхнула. Понимаю, что сегодняшняя ситуация – следствие нелепого стечения обстоятельств, но мысли всякие нехорошие голову греют. Конкретно так.

– Прости, кис, – завожу мотор, – я обещал и съехал.

– Ты про квартиру, что ли? – хлопает пушистыми ресничками.

– Про всё. Ты принцесса и достойна всего самого лучшего, а я из-за собственной несдержанности с дыркой в кармане остался.

– Принцесса я, – хмыкает Вероника. – Сань, я полжизни в детском доме прожила, а там принцессой шибко не побудешь.

– Ты детдомовская? – поворачиваю к ней голову и смотрю глазами-блюдцами.

– Ну да, – пожимает плечами. – Что такого?

– Ничего. Просто по тебе не скажешь.

– Интересно, как я должна выглядеть, чтобы по мне можно было сказать, что я из детдома?

– Не знаю… – доходит, что сморозил глупость.

– А-а, поняла! – Вероника хохочет. – С завтрашнего дня начну пить, курить и разговаривать исключительно матом!

– Ты это!.. – тоже улыбаюсь. – Завязывай! Хотя матом можно, но в спальне. Меня заводит.

– Дурак, – хихикает котёна и шлёпает меня ладошкой по бедру.

Поездка за подставкой для ёлки отменяется. Всё, чего я хочу сейчас – забраться в горячую ванну с моей женщиной, а потом плотно поужинать. С остальным завтра разберусь.

Приезжаем во двор, и я пристраиваю машину вплотную к подъезду. Ника на своих копытцах далеко не уйдёт, а на руки брать себя не даёт. Переживает за мою многократно раненную голову. Чего переживает? Мозгов у меня в башке всё равно нет.

– Аккуратнее, – помогаю ей выйти из машины и, не спрашивая, переношу под козырёк.

– Саня, блин! – ругается за то, что поднял её.

– Котён, я два шага сделал. Успокойся, – чмокаю красавицу в сладкие губки. – Тут постой, я пока сюрприз из багажника достану.

Иду изымать из машины ёлку и коробки с украшениями. По пути замечаю Таньку, которая подглядывает за нами из окна. В этот раз она точно всё видела. И, скорее всего, кое-что слышала – форточка открыта.

– Ёлка? – котёна щупает колючие ветки.

– Настоящая! И игрушки, – улыбаюсь. – Но сегодня нарядить не получится. Я подставку для неё не нашёл. Завтра привезу и займёмся.

Ника сияет. Как маленькая девочка, честное слово. Праздника хочет. Надо будет ей подарок под ёлочку положить. На Рождество хотя бы. Только денег где взять на приличный презент?..

– Идём? – котёны выдёргивает меня из неприятных мыслей о финансах.

– Идём, да.

Хватаю ёлку, коробки, а Вероника берёт меня под руку. Заходим в подъезд, и я слышу, как щёлкает замок моей квартиры. Фурия решила поздороваться.

Добираемся с Никой до второго этажа. Танька стоит в дверях и мечет из глаз молнии. Обмениваться с ней «любезностями» настроения нет. Я просто, но эффективно вталкиваю неблаговерную в хату и, захлопнув дверь, подпираю её плечом. Пикнуть не успевает.

– Давай быстрей, кис, – поторапливаю Нику. – Вырвется, взорвётся и говном нас забрызгает.

– Может, не стоит так? – котёна поворачивает ключ в замке и хмурится. – Давай попробуем с ней поговорить.

– Бесполезно. Танька непрошибаемая, – ставлю диагноз и отчаливаю от двери, за которой беснуется бывшая.

Дому у Ники первым делом я утилизирую букет от Стасика – втыкаю его в мусорное ведро. А котёна ходит по квартире и едва заметно улыбается. Да, я ревную. Но для влюблённого по уши мужика – это нормальное состояние.

Захожу в кухню, а моя женщина из блистера таблетки какие-то выковыривает.

– Это что такое? – беру коробочку. – Валерьянка?

– Будешь? – Ника закидывает жёлтые таблетки в рот и запивает водой.

Несколько мгновений на раздумья, и я повторяю за ней.

– Дожил, – выдыхаю, осушив стакан. – По вечерам валерьянкой закидываюсь.

– Это лучше, чем алкоголем, согласись?

Ё-моё… Даже возразить нечего.

Мы с Никой почти незнакомы. То есть я уверен – она мой человек. Но я мало что о ней знаю. Зато она меня чувствует, как себя. Сегодня я едва не сорвался, одержимый зелёным змием, а тут хоба – валерьянка вместо стопки. С Танькой всё было иначе. Ей вообще было пофиг, что я ем, пью, чем прижигаю душевные раны. Занималась виртуальными хахалями – не до мужа. Вот что значит – почувствовать разницу.

Глава 34

Ну и вечерок получился. Я успела удивиться, испугаться до чёртиков, замёрзнуть и стать самой счастливой женщиной в мире. Я очень рада, что история со Стасом не рассорила нас с Сашей. Я бы не пережила.

Лежим с Орликом в тёплой ванной с пеной – уже три раза воду меняли. Валерьянка – вещь, но есть более действенные методы избавиться от нервного напряжения. И сейчас мне спокойно и хорошо.

Татьяна за стенкой тоже вроде успокоилась. Может, как и мы, таблеточек бахнула? Было бы неплохо. Слушать сердитый топот и змеиное шипение за стенкой мне совсем не нравится.

– Кис?

– М?

И тишина. Разговоры у нас не особо содержательные – лениво ворочать языком. Я ставлю щелбаны пене на Саниной коленке, и пусть весь мир подождёт.

– Я о тебе узнать хотел, – прикусывает меня за ухо. – Расскажешь?

– Ну-у… – придумываю, что сказать. – Я громкая. Как думаешь, мы Веру Иванну разбудили?

– Она глухая, кис.

– Ну-ну, – хихикаю.

– Я серьезно. Расскажи о себе, пожалуйста.

Съехать не вышло. Придётся напрягать мозги и речевой аппарат.

– Анкетные данные мои ты, наверное, на работе читал, – улыбаюсь, вспоминая свои привод в отделение.

– Да, их можно пропустить, – серьёзно отзывается товарищ следователь. – Что-нибудь из жизни давай, кис.

– Родилась я в небольшом северном городке, – решаю начать с детства, раз Сане так интересна моя судьба. – Наверное, это были домашние роды, потому что в роддом меня подкинули. Маму и папу я не знаю, других родственников тоже в глаза не видела. Меня никто никогда не искал. После школы поступила в педагогический колледж, стала учителем младших классов. После диплома мне выделили квартиру, но когда я туда приехала радостная с чемоданом, оказалось, что она в аварийном состоянии и жить там невозможно. Я тогда была совсем зелёная и не знала, что можно бодаться с муниципалами за свои права. Короче, посмотрела я на это дело и поехала в универ поступать. Так и оказалась в этом городе.

– Ты сильная девочка, котён, – Орлик нежно целует моё плечо.

– Обычная я. Мышка серая, – хмыкаю. – В универе получила диплом детского психолога, но работать всё равно устроилась учителем начальных классов. Мне нравится с малышами заниматься.

– Детей любишь?

– Кто их не любит? – смотрю на Саню с удивлением.

– Есть такие, – вздыхает задумчиво. – Я вот очень хочу сына. Дочь можно. А Таньке нафиг не надо было.

– Думаю, она просто ещё не дозрела до детей, – пожимаю плечами.

– Ты во всех видишь что-то хорошее, кис. Даже в самых гадких людях.

– Не бывает абсолютно плохих людей, как и абсолютно хороших.

– Как ты со Стасом познакомилась?

Орлику всё мало информации. Мент, что с него взять?

– Это допрос, товарищ следователь? – улыбаюсь.

– Расскажи, кис, – тискает меня, вынуждая дать следствию показания.

– Ладно-ладно! – хохочу от щекотки. – Расскажу, только перестань!

– Я одно большое ухо, – завязывает хулиганить.

– У Стаса свой бизнес – фирма строительная. Они выиграли тендер на ремонт у нас в школе. Капитально ремонтировали. Стас приезжал частенько, – вспоминаю прошлое и испытываю не самые приятные ощущения. – В столовой с ним пересекались, потом он стал ждать меня у школьных ворот и предлагать подвезти домой. У нас вообще всё как-то быстро закрутилось. Я опомниться не успела – уже с ним жила.

Орлик хочет ещё что-то спросить, но из кухни доносится страшный грохот.

– Твою ж… – Саня проводит мокрой ладонью по лицу.

– Что это? – спрашиваю испуганно.

– С трёх попыток угадаешь? – товарищ мент дует щёки.

– Таня?

– Походу да.

Представить боюсь, что она там делает – стены даже в ванной трясутся. Это она у себя или у нас дебош устраивает?

Выпрыгиваем из ванны и бежим в кухню. Я обернулась полотенцем, а Саша в чём мать родила. Стоим мокрые, смотрим на вздрагивающий буфет – Татьяна с той стороны по нему чем-то лупит.

Дверь, которая соединяет наши кухни, открывается в квартиру Сани. Видимо, Татьяна нашла ключ и решила без приглашения зайти в гости, а тут буфет. Вот шкаф и получает за всё хорошее.

– Слышь, я сейчас наряд вызову! – гаркает товарищ следователь. – В отделение поедешь!

– Я не тебе стучу! – отзывается Таня. – Курица свою позови!

– Завалила там! – быкует Саша.

Отозваться на «курицу» или подождать, когда Татьяна будет со мной повежливее? Хотя последние вряд ли случиться.

– Выдыхай, – беру моего мужчину за руку. – Она специально нас на эмоции выводит.

– Кис, это на тебя так валерьянка подействовала? – у Сани брови на лбу.

Нет, я просто устала нервничать. Или нервы закончились? Неважно.

– Чего тебе? – спрашиваю у Татьяны за буфетом.

– Чего мне?! Чего-о?! – она почти воет. – Ты, коза драная! Мужика у меня увела! Я же к тебе за советом, за помощью обращалась!

– Обращалась? – товарищ мент с удивлением гнёт бровь и смотрит на меня.

– Было дело, – отмахиваюсь. – И что?! – переключаюсь на жену Орлика. – Я на тебя нервы тратить не собираюсь!

– Во дрянь оборзевшая! – Татьяну несёт. – Я тебе жизнь испорчу! Поняла, коза?!

– Делай, что хочешь. Мне плевать, – бросаю холодно.

Таня хлопает дверью – посуда и стёкла в буфете дребезжат. Потом слышатся щелчки ключа в замке – закрылась. И слава богу!

– Надо съезжать, – Сашка чешет пятернёй влажный после купания затылок. – Завтра попробую у кого-нибудь денег перехватить.

– Не надо, – мотаю головой. – Ненавижу занимать.

– Да я её прибью на хрен!

– Саш, всё, – обнимаю голого и взбешённого зверя, – успокаивайся. Просто подождём немного. Зарплаты получим и съедем.

Если бы я была на месте Тани, то бы тоже нервничала. Только есть нюанс – я нервничаю в себя, а она из себя. Бабе Вере и Ашоту внизу тоже «весело».

Татьяна решает, что бить мебель и скандалить – это мелко. Теперь она выкидывает в окно Сашкин инструмент. Перфоратор и шуруповёрт летят со второго этажа в сугроб, а Орлик стоит у окна и наблюдает. Но его жену результат не устраивает – она прилагает больше усилий, чтобы «снаряды» летели дальше.

– Что это было? – жалобно сведя брови, смотрю на разлетевшийся по ледяному асфальту инструмент.

– Болгарка это была… – у Саши проседает голос. – Всё, хватит! – психует и идёт в зал. – Пойду и оторву ей голову! – кричит оттуда.

Я бросаю смотреть на «полёты» и несусь к Орлику. Он уже трико натянул, домой собирается идти жену жизни лишать.

– Нет! – широко раскинув руки, встаю в двери комнаты. – Не делай глупостей!

– Ника, она ни копейки в жизни не заработала! – орёт. – Денег у меня увела кучу, хату отсудить пытается, машину требует, а теперь инструмент мой из окна выкидывает!

Думаю, деньги, хата и даже машина – это не так важно, а вот инструмент, купленный с любовью и трепетом, для мужчины – святое. Татьяна использовала запрещённый приём. Это был удар ниже пояса Саниному самолюбию.

– Сань, давай займём, – взволнованная, я часто дышу. – Давай, да. Я тоже у коллег поспрашиваю завтра. Съедем. Только не ходи к ней, я тебя очень прошу!

Висну у Орлика на шее и целую его, куда только могу дотянуться. Горячие сильные руки смыкаются на моей талии. Всё… Слава богу, всё! Отпускает его.

Надо переезжать. Срочно!