Текст книги "Сосед года (СИ)"

Автор книги: Ева Есени

Соавторы: Ляна Вечер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 43

Уснул и проспал появление котёны в палате. Но так даже лучше. Лежу – изображаю спящего, а на деле подглядываю за Никой одним глазом. Есть на что посмотреть.

И это я сейчас не про сногсшибательную фигурку моей девочки. Ника притащила с собой ёлку. Ёлку, ё-моё! А ещё коробку с игрушками и треногу, которую я так и не забрал у родственницы Витька. Как она только допёрла это всё сюда?

Котёна старается вести себя тихо – складирует, что принесла, на свободной кровати и идёт к столу. Суёт нос в пластиковые контейнеры и хмурится. Понятно, что еда в таре домашняя, а у Ники едва ли не на лбу вопрос бегущей строкой – «Кто она?!» Ревнует котёна.

– Её зовут Лида, – завязываю изображать засоню.

– Блин! – Ника прикладывает ладошку к груди. – Зачем так пугать?! Я думала, ты спишь, – выдыхает взволнованно.

– Прости, – улыбаюсь. – Иди ко мне, – тянусь к любимой женщине.

– Ага, бегу, – она щурится недобро. – Сначала расскажи, кто такая Лида.

– Работает у нас в отделе на общественных началах. Студентка, – закидываю руки за голову и мечтательно пялюсь в потолок.

– Саша, что с лицом? – котёна присаживается рядом. – Жаль, я лимон с собой не прихватила.

– Ладно тебе, – сгребаю котёну в охапку и укладываю рядом с собой. – Лидок – дочь отдела. К ней точно ревновать не надо.

– А я и не ревную, – бурчит моя девочка.

– Витёк заезжал? – киваю на подставку для ёлки.

– Угу…

– А сюда зачем всё это притащила?

– Завтра уже Рождество, а мы ёлку так и не нарядили, – вздыхает и прижимается ко мне. – Хотела создать немного праздничного настроения.

Представляю, как непросто было Нике уговорить медперсонал пустить её сюда с такими «гостинцами». Старалась моя. Мне приятно хотела сделать.

– Ты мой праздник, – целую котёну в сладкие губки. – А ёлку мы обязательно нарядим. Хочешь здесь, а хочешь дома. Как, кстати, устроилась? Всё нормально?

– Э-эм… да. Всё хорошо. Всё отлично, – Ника выбирается из моих объятий.

Суетится – ветки у ёлочки развязывает, а глаза от меня прячет. Так-так, интересно…

– Кис, в чём дело? Ты чего нервная такая?

– Ничего, – торопливо отвечает. – Просто ты меня сегодня по телефону уже раз двадцать спросил, как я устроилась. Нормально всё.

У Ники всегда всё нормально, даже если не нормально. А сейчас не нормально точно. Котёна мне врёт.

Присаживаюсь на матрасе, подтягиваю к себе коробку с игрушками:

– Как там Фома?

– С котом всё нормально, – у Ники в тоне прибавляется нервозности. – Ест, спит, шкодит. Как все обычные коты, – тараторит дрожащим голосом.

Оп-па! Врёт котёна, к гадалке не ходи. И направление, чтобы дожать мою врушку, я, кажется, нащупал.

– Да? – делаю вид, что рассматриваю ёлочную игрушку. – А разве Витёк его к себе не забрал? Он собирался.

– Так это-о… – Ника поворачивает ко мне голову, в глазёнках паника. – Забрал, да. Подставку для ёлки привёз, а кота забрал, – врёт моя девочка.

Я несу чушь, а Ника под неё подстраивается. Не скажу, что виртуозно, но всё же.

Оставляю в покое ёлочные украшения и притягиваю котёну за руку к себе:

– Гражданка Ларина, сознаваться будем?

– В чём? – смотрит на меня не самыми честными глазами.

– Витя кота не забирал, но тебе об этом неизвестно. Я так понимаю, ты никуда не переезжала, да?

Помолчав несколько мгновений, гражданка Ларина тяжело вздыхает. Будем сознаваться.

– Витин друг неожиданно вернулся с вахты, и переезд накрылся, – котёна даёт признательные показания.

– Надо было сразу мне сказать, – обнимаю её за плечо.

– Просто это ещё не всё. Пока меня не было дома, Танька открыла дверь в кухне и опрокинула буфет, – у котёны глазки в пол.

– Чо-о?! – а у меня глаза на лоб лезут.

– У тебя сотрясение мозга, Саш. Тебе нельзя волноваться, – Ника смотрит на меня с беспокойством.

Выдох. Вдох. Выдох. До десяти считать не буду – терпения не хватит.

– Так, ладно – я спокоен, – едва держу себя в руках, но держу. – Батарею из-за этого прорвало?

– Угу… Шкаф снёс трубу – всё затопило. Теперь надо срочно менять паркет Насте и ещё помочь с ремонтом Вере Ивановне. И Ашоту заплатить – он батарею починил, – котёна вздыхает тяжелее прежнего. – Видишь, Сань, никак сейчас не переехать.

– Короче, надо срочно выписываться отсюда и решать проблемы, – подвожу итог.

– Этого я и боялась! – Ника вцепляется тонкими пальчиками в моё предплечье. – Саша, ты должен остаться в больнице, – заявляет твёрдо. – Иначе я за себя не ручаюсь. Вот, – складывает руки на груди и смотрит на меня сердито.

С живого меня котёна не слезет. Напишу отказ от лечения, и она мне устроит…

– Понятно, – тянусь к дверце тумбочки и достаю конверт с деньгами. – Раз я тут застрял, возьми деньги. Расплатись с Настей и соседями, найди хату и съезжай оттуда. Только квартиру снимать будем через агентство, по договору. Ну а с Танькой я потом сам вопрос решу.

– Откуда столько? – офигевшая Ника снова заглядывает в конверт. – Тут куча денег, Сань!

– Я машину продал. И инструмент.

– Как?..

– Кис, не начинай только, – прижимаю палец к приоткрытому ротику котёны – отчитывать меня собралась. – Страховка на тачку закончилась – хрен знает когда я её за свой счёт починил бы. А инструмент… Бог с ним, с инструментом этим. Я тот ещё мастер.

– Капец, – выдыхает и глазёнки на мокром месте.

– Не реветь! – пугаюсь заранее. – Не могу я, когда женщины плачут, ты же знаешь.

– Всё-всё, – обмахивается ладошками, – не реву.

– Вот и умница. Давай ёлку наряжать.

Не зря же моя отчаянная котёна припёрла в палату дерево и прибамбасы, чтобы его украсить. Завтра Рождество…

Глава 44

Это странный сочельник, но на душе у меня тепло. Еду домой в такси с умиротворением в сердце. Врать Сане было очень неприятно. Я больше никогда так делать не буду.

Расплачиваюсь с таксистом и, поднимаясь по лестнице, пишу Орлику сообщение, что добралась, всё хорошо. Потом Насте набираю смс – деньги нашли и идти с ней убирать квартиру необходимость отпала. Пусть приезжает завтра, я с ней за китайский сервиз расплачусь.

С утра сделаю замеры, выберу линолеум на сайте магазина и закажу. При хорошем раскладе восьмого числа его уже доставят. Останется найти людей, которые его постелют. Но с этим, думаю, проблем не возникнет. Про бабу Веру и Ашота ещё не забыть, ну и найти приличное агентство недвижимости – квартиру новую снять. Дел завтра тьма.

Грустно, что Сашка остался без машины и инструмента, но это было его решение. К тому же он не знал, что тут случилось, когда продавал. А значит всё равно бы продал.

Замираю у своей квартиры, прислушиваясь к крикам за Саниной дверью. Танька с кем-то скандалит. И непохоже что по телефону. На её агрессивные реплики отвечает мужской голос. У Татьяны гость. Но это не моё дело.

Захожу домой, разуваюсь, снимаю верхнюю одежду и понимаю, что моё или не моё, а слушать придётся. Так орут, что даже бируши не спасут.

– …Папа, ты совсем свихнулся под старость лет? – кричит Таня.

– Ты как с отцом разговариваешь?! – возмущается ей в ответ мужской голос.

О-о, так это Танька с папашей-юристом что-то не поделила! Интересно.

Сую ноги в тапки и иду в кухню чай пить. Оттуда лучше слышно.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь?! Эта девка младше меня!

– Не смей называть мою женщину девкой!

– Кого-кого?! Женщину?! Ей восемнадцать-то есть?!

– Конечно, есть! Лидочке больше, чем восемнадцать! Ты за кого меня принимаешь, Таня?!

– За старого болвана, которого одурачила молодая аферистка!

– Лида не аферистка! Я на ней женюсь!

– Вот именно! И всё наше имущество на неё перепишешь, а я после твоей смерти останусь с голой задницей!

– Не рановато отца хоронишь, доченька? – мужчина убавляет громкость, в его тоне слышатся ноты горечи. – Умирать ближайшие лет двадцать я не собираюсь. Мы с Лидочкой ещё брата или сестру тебе родим.

– Ещё круче, блин! – Танька окончательно срывается – разбивает что-то из посуды. – Детей с ней настругай! Давай, папа!

– А знаешь, Санёк оказался прав, – отец совсем сникает, – ты ни о чём, кроме денег, не думаешь.

– Если бы я о деньгах думала, я бы попросила тебя всё у Орлова забрать при разводе. А я семью сохранить хочу. Нормальную семью, папочка! А не то, что ты с этой аферисткой замутить собираешься!

– Плевать тебе на семью, Танечка. Ты деньгами сорить привыкла, а зарабатывать не привыкла. Кто-то должен твою карточку пополнять. Я уже давно отказался это делать, вот ты Орлова и душишь.

– Это мужская солидарность или что? – хмыкает Татьяна. – Я не понимаю.

– Это горькая правда. Не таким человеком я хотел тебя воспитать, но, видимо, где-то недоглядел. И сильно.

– Отлично! Вот уже дочь – враг!

– Я не хотел с тобой ругаться. Пригласил тебя и Лиду в ресторан, чтобы вы познакомились. Надеялся, что она тебе понравится. А ты что?

– Что? – фыркает Таня. – Мало я ей шампанского на голову вылила, надо было ещё бутылкой по темечку приложить.

– Вижу, ты не готова к конструктивному диалогу.

– Почему же? Готова. Только условия буду ставить я. Отпиши мне свой дом и фирму.

– Тебе мало завещания?

– Завещание можно переписать или оспорить. Значит так, перепишешь на меня дом и фирму, и я больше слова плохого Лидочке твоей не скажу. И, конечно, никаких детей ты с ней делать не должен, папа.

– Это уже слишком, – выдыхает мужчина.

Тяжёлые шаги из кухни в прихожую. Не выдержала отцовская душа – уходить собрался. Я почти бегом несусь в коридор и замираю у глазка. Таня с папой на лестничной клетке.

– И что, ты вот так уйдёшь? – дочь вцепилась в руку отца. – Мы не договорили.

– Я услышал от тебя всё что нужно, чтобы сделать выводы, – холодно отрезает юрист.

– Какие выводы?

– Ты моя дочь, Таня, и я люблю тебя. Всегда буду любить. Но и Лидочку я очень люблю. Никто не может указывать кому, что и сколько я оставлю после смерти. Даже ты, Таня. И уж тем более не тебе решать будут у нас с Лидой дети или нет.

– Папа, она тебя кинет!

– Мы с Лидой теперь живём вместе. У меня. Надумаешь помириться с нами – приходи. Адрес знаешь.

Юрист освобождает свою конечность и спускается по лестнице.

– Папа!

– А, да… – возвращается. – Чуть не забыл сказать, что я больше не собираюсь помогать тебе изводить Саню. Если он хочет с тобой развестись – пусть разводится.

На этой фразе у меня сердце ухает вниз. Только бы юрист не передумал!

Сжав кулаки, зажмуриваюсь и тихонько пищу. А Танька кроет матом вслед отцу. Так его проклинает, что даже мне становится страшно. Он давно вышел из подъезда, а Таня всё орёт и орёт на площадке.

– Ты тут не одна живёшь, – не выдержав, открываю дверь.

Увидев меня, Татьяна багровеет от злости.

– А-а, слышала всё, да? – её потряхивает. – Обрадовалась, небось? Зря. Я и без отца Орлову жизнь испорчу. Будешь с ним на воде и хлебе сидеть, поняла? – брызжет ядом.

– Без тебя разберёмся, – отзываюсь спокойно. – Кстати, за паркет я тебе платить не собираюсь. Спокойной ночи, – закрываю дверь.

– Коза оборзевшая! Да чтоб ты сдохла! И козёл твой тоже пусть сдохнет!

Пусть порет. Может, Ашот или баба Вера не выдержат и вызовут полицию.

Беру телефон, иду в ванную и, включив воду в кране, устраиваюсь на бортике.

– Кис, ты чего? – сонным голосом отвечает мой Орлик. – Поздно уже.

– Саша, тебе срочно надо подавать на развод, – не могу сдержать улыбку.

Глава 45

До полночи мы с Сашей болтали по телефону, а потом ещё переписывались часа полтора. Он, когда узнал, чем закончилась ссора Таньки с отцом, чуть в пижаме и тапках из больницы к мировым судьям не стартанул. И это не шутка. Товарищ следователь только на лестнице опомнился – дошло, что на дворе ночь, а он пациент травматологии.

Я вот всё думаю: это кем надо быть, чтобы мужчина до такой степени хотел с тобой развестись? Впрочем, ответ очевиден – надо быть Таней.

Утром просыпаюсь от трели смартфона. Одним глазом смотрю на экран, а там Настин номер и время девять часов пятнадцать минут.

– Да… – хриплю в трубку.

– Что – да? Ты спускаешься уже?

– Нет, я сплю, – зеваю. – Я вчера тебе в мессенджер сообщение скинула. Ты прочитала?

– Прочитала, блин! – Настя злится. – И ответила. Целую простыню тебе там накатала.

– Извини, я не видела, – сажусь на диване.

Мы с Орликом вчера активно общались, мне было не до левых смсок.

– Ник, очень надо, чтобы ты со мной поехала квартиру убирать.

– Зачем?

– Затем! – нервничает. – Говорю же – надо. Очень, – добавляет с нажимом.

Я Настю уважаю как коллегу и ценю как хорошую знакомую, которая помогла мне в трудную минуту, но я не её рабыня.

– Извини, но я не поеду. Если хочешь – поднимайся, я тебе деньги отдам.

– Да, я сейчас поднимусь, – зло выпаливает Настя и сбрасывает звонок.

Зевая, тянусь за халатом. Одеться толком не успеваю, а Настя уже звонит в дверь.

– Доброе у-у… – открываю, но договорить не удаётся.

Настя ураганом врывается в квартиру. Чуть с ног меня не сбила!

– Ника, ты не можешь меня кинуть! – стоит в прихожей, руки в боки.

– Успокойся, пожалуйста, – растеряно моргаю. – Я не собираюсь тебя кидать. Деньги за сервиз сейчас отдам, – роюсь в сумочке. – Могу и за паркет сразу рассчитаться. Хочешь?

– Я вообще не об этом, Ника! – у Насти едва не истерика. – Ту хату генералить надо! Я одна, блин, не справлюсь!

– Попроси кого-нибудь из знакомых помочь.

– Рождество, утро. Кого я попрошу?

– Васю, – пожимаю плечами.

– Он вообще не в курсе. Если Вася узнает, где я подрабатываю, он такого напридумывает! Ты же знаешь, он капец ревнивый!

– Блин, Насть, я тебе в сообщении вчера всё подробно объяснила. Сашка в больнице. Мне бы сегодня свои дела разгрести и к нему бежать.

– Вот как ты со мной, да? Я тебе помогла, когда надо было, а ты меня посылаешь?!

– Я не посылаю!

– Тогда поехали со мной, – хватает меня за руки и заглядывает в глаза. – Никусь, хотя бы до обеда. Мебель поможешь отодвинуть… Пожалуйста.

Не хочется мне в эту квартиру снова ехать. Нехорошая она какая-то. Но Насте фиг откажешь. Прицепилась же.

– В обед я сваливаю. Ясно?

– Спасибо!

Настя за рулём, а я рядом со стаканчиком кофе. Пытаюсь проснуться.

– Кофе у тебя странный, – заглядываю в стакан. – От него ещё больше спать хочется.

– Нормальный, – пожимает плечами. – С утра сварила и в термос налила.

– Не обращай внимания, – вздыхаю. – Я не выспалась вот и ворчу. Мы с Саней полночи переписывались, а потом ещё болтали по телефону.

– О чём можно столько разговаривать? – Настя кривится. – Сотрясение мозга обсуждали?

– Мы развод Санин обсуждали. Отец Таньки палки в колёса вставлял, а теперь не будет. Так что скоро мой Александр станет свободным человеком.

– Мой Александр, – пафосным тоном передразнивает Настя. – Ты смешная, Никусь!

– В смысле?

– Вот когда Александр свидетельство о разводе получит – тогда твоим станет. А пока он женат на Тане.

– Умеешь ты поддержать, – отворачиваюсь и смотрю в окно.

Приезжаем на место, я иду на рецепшен записываться, а Настя у чёрного входа выгружает пылесос, вёдра и сумки.

– Куда ты столько набрала? – подхожу к ней.

– Это ещё мало. Ч-чёрт… – копается в одном из пакетов.

– В чём дело?

– Кажется, я полироль для мебели забыла, – лезет в другую сумку. – Точно забыла, блин!

– Да и фиг с ней. Пойдём уже.

– Нет, не фиг, – Настя мотает головой. – Без неё никак. Так, – стучит пальчиком по скуле, – я за полиролью смотаюсь, а ты бери пакеты и иди. Начинай уборку без меня.

– Насть, ты шутишь? – стою с термосом в обнимку и смотрю на неё большими глазами. – Там один стул стоит дороже, чем твоя машина. А если я что-нибудь испорчу?

– Хорошо, просто посиди кофейку попей. Я быстро.

Она суёт мне связку ключей и выскакивает на улицу.

– Хозяина хоть нет дома?! – открыв дверь, кричу.

– Нет его!

Всё через одно место!

Ругаюсь про себя на себя и ковыляю к лифту. Пакеты, пылесос и ещё термос с кофе… Хотя сейчас он – самое важное. У меня глаза закрываются, надо как-то в себя приходить.

Попав в квартиру, сваливаю груз в прихожей, разуваюсь, снимаю куртку и в обнимку с термосом и сумочкой топаю в гостиную. Камеры эти… Они везде. Смотрят на меня «зорким глазом», нервируют.

Только устраиваюсь с кофе на диване, в сумочке звонит телефон. Это Саня.

– Привет, – отвечаю, зевая.

– У-у, киса, ты дрыхнешь до сих пор?

– Нет, кофе пью. Настя разбудила с утра пораньше. Пришлось ехать по её делам.

– Ко мне сегодня не собираешься?

– Собираюсь. После обеда только.

– Ты какая-то странная, кис.

Саня выкупает моё отвратительное настроение на раз-два. Странная, да. Потому что на меня прямо сейчас смотрит камера. Дискомфортненько мне.

– Та-а… Приеду – расскажу.

– Ладно, буду ждать. Целую.

– И я тебя, – снова зеваю.

Да что ж такое?! Я сейчас челюсть сверну. Кофе вообще не помогает – от него только хуже. С каждым глотком веки тяжелеют.

Глава 46

– Ника, просыпайся!

Кто-то рьяно меня тормошит, а мне хочется спать и совсем не хочется просыпаться.

– Отстаньте от меня, пожалуйста… – бормочу и переворачиваюсь на другой бок.

– Ника! – орёт на меня Настя.

Приходится открыть глаза… и офигеть. Я в чужой квартире, за окнами темень, а тело и голова болят так, что хочется выть.

– Что случилось? – сажусь на диване и запускаю пальцы в волосы.

– Я вернулась с полиролью – дверь не заперта, а ты тут дрыхнешь. Будила тебя, будила, но ты не просыпалась. Один глаз открыла, послала меня куда подальше и снова спать, – Настя возмущённо размахивает руками. – Пришлось одной тут всё драить.

– Не кричи, пожалуйста, – массирую виски пальцами, – голова раскалывается.

Не знаю, что со мной, но ощущение, что по мне каток проехал. Или меня в узел завязывали… раз сто.

– Пойду вещи соберу, – фыркает Настя. – Помощница, блин.

Она уходит, а я тянусь за телефоном, который валяется на ворсистом ковре. Сколько?! Глазам не верю. На экране моего смартфона «22:51». Жесть! Это получается, я весь день проспала – Насте не помогла и к Сане в больницу не съездила.

Быстрее набираю номер моего Орлика.

– Привет. Ты меня потерял? – спрашиваю взволнованно.

– Нет, – Саня зевает. – Ты спишь, чего тебя терять?

– Откуда ты знаешь, что я спала?

– Я тебе звонил. Мы поговорили минутку и ты сказала, что будешь дальше дрыхнуть.

– Ох… – выдыхаю, – я этого не помню.

– Наверное, не проснулась, когда разговаривали, – Саня улыбается голосом. – Кис, мне тут капельницу для крепкого сна притащили – буду лечиться.

– Угу, ладно. Завтра созвонимся.

Отключаю звонок, кладу телефон на подушку и пробую встать. Голова кружится, будто я выпила чего-то крепкого и много. Что со мной?

Кое-как ковыляю к зеркалу. Видок у меня тот ещё. Волосы всклокочены, пуговицы на блузке расстёгнуты, на коже красные пятна. Аллергия, что ли? Провожу пальцами по красняку. Хм, вроде не чешется. Зато болит.

– Элитная итальянская мебель… – ворчу, поправляя сползшую с плеча блузку, и застёгиваю пуговицы.

Какой смысл тратить огромные деньги на «лухари»-диван, когда после сна на нём выглядишь и чувствуешь себя так, словно провёл ночь на теплотрассе? Это орудие пыток точно стоит не меньше нескольких миллионов. Стас любил такую мебель… На недвижимости и интерьере не экономил – считал это не тратами, а вложениями.

– Насть! – зову коллегу. – Мы уезжаем или что?!

Хочется поскорее покинуть элитную жилплощадь. Желательно немедленно.

Настя почему-то не отвечает, и в квартире подозрительно тихо. Она вроде пошла вещи складывать, но что-то я не слышу шуршания пакетов.

Ползу искать Настю. Почти по стеночкам ползу – крыша едет.

– Насть, ты здесь? – заползаю в кухню. – Стас? – растерянно хлопаю ресницами, глядя на бывшего, который сидит за столом. – Что ты здесь делаешь?

– Ждал, когда ты проснёшься, – улыбается, попивая чай из прозрачной элегантной чашки.

На лице Стаса следы драки с Саней. Яркий фингал под глазом, отёк на скуле и губа разбита. После встречи в ресторане я не видела бывшего и здоровьем его не интересовалась…

– Может, я как-то непонятно спросила… – лепечу. – Что ты делаешь в этой квартире?

– Это моя квартира.

– Как это – твоя? – добираюсь до стула, сажусь. – А Настя знает об этом?

– Знает, – кивает. – Чай будешь? – тянется за заварником.

– Нет, спасибо, – тряхнув головой, зажмуриваюсь от боли. – Ох… Не хочешь объяснить, что происходит?

– Я люблю тебя, Никусь, – в глазах бывшего появляется злой блеск.

Я вообще перестаю что-либо понимать. Настя знала, что хозяин квартиры Стас…

– Настя! – зову её, срывая горло.

– Она ушла, – холодным тоном сообщает мой бывший.

В воздухе уже не жареным пахнет, а откровенно воняет палёным. И телефон мой остался на диване в гостиной.

– Раз Настя ушла – и мне пора, – цепляясь за мраморную столешницу, встаю.

– Сядь! – рявкает Стас.

Надо бежать отсюда, теряя тапки, но я не в состоянии. Что-то мне подсказывает, что Настя к этому моему «не в состоянии» приложила… термос с кофе. И сделала она это для Стаса.

– Что тебе от меня нужно? – опускаюсь на стул.

– Чтобы ты вернулась ко мне, – Стас пожимает плечами.

– Мы с тобой уже всё обсудили… – дрожу, как листик на ветру. – В ресторане. Помнишь?

– Никусь, что ты как маленькая? – Стас делает глоток чая и дарит мне пластмассовую улыбку. – Слова – просто звуки, а вот дела… – многозначительно выгибает бровь.

– Философом стал? – нервно сглатываю. – Стас, вокруг тебя много достойных женщин. Я тебе зачем?

Хмыкнув, бывший встаёт и обходит стол. Он встаёт у меня за спиной и молчит. В этой проклятой тишине я, кажется, слышу звон собственных нервов. Таким Стаса я никогда прежде не видела. Есть в нём сейчас что-то по-звериному хищное, опасное – пугающее до дрожи.

– Баб тьма – ты права, – наклоняется к моему уху. – Только все не те… Им нужны мои бабки. Понимаешь? – выдыхает шёпотом мне в ухо. – А тебя мои деньги никогда не интересовали.

От любого другого мужчины это прозвучало бы как комплемент, но только не от Стаса. Если перевести на простой человеческий, он сказал примерно следующее: «Я жадная скотина и не готов тратиться на женщин, а тебе ни хрена не надо. Мне это подходит».

– Но я не люблю тебя, Стас. У меня есть мужчина.

– Советую забыть его.

К моей шее прижимается что-то твёрдое и холодное. Кошусь на руку бывшего и вижу… ствол. Это ни черта не игрушка!

– Ты с ума сошёл?.. – шепчу. – Убери пистолет.

– Никусь, я ж хотел по-хорошему. Приходил к тебе, объяснялся, просил прощения. На свидание потратился… А твой мент мне лицо испортил.

– Саша был не в себе, – хриплю.

– Могла бы позвонить, спросить, как я. Но ты не позвонила, – сильнее прижимает дуло к моей шее.

Одно движение пальца этого ненормального – и меня не станет. По вискам ползут капельки холодного пота, а дрожь такая, что зубы клацают. Задержав дыхание, закрываю глаза…

– Тебя посадят, Стас. Не сомневайся, – выдыхаю «последнее слово».

– Вставай!

Стас убирает пистолет и толкает меня между лопаток. Я падаю грудью на стол и вижу в мраморной столешнице отражение психа с пистолетом. Думала, что знаю этого человека, а оказалось, нет.

– Гад… – шепчу без голоса.

– Вставай, сказал! – поднимает меня, как котёнка за шкирку.