Текст книги "Сосед года (СИ)"
Автор книги: Ева Есени
Соавторы: Ляна Вечер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 47
Странные дела происходят с самого утра – котёна трубку не берёт. Или сбрасывает мой звонок. Набираю её номер, набираю – и ни хрена. На смс тоже не отвечает. Что происходит?
Успокаиваю себя тем, что Ника ещё спит. Официальная версия, так сказать. Хуже нет, когда заперт в четырёх стенах и не можешь не то что контролировать ситуацию, а тупо узнать хоть что-то. Остаётся только ждать… когда Ника проснётся.
И мне было бы проще, если бы не Витёк. Припёрся с утра и давай мне на мозги капать. Бубнит под ухо уже час.
– Саня, я уже не знаю… – следователь расхаживает по палате. – Мне казалось, что я вот-вот нащупаю связь между убитым бомжом и проституткой. Докажу, что это серия. Нет, что это верхушка серии! – останавливается, лупит по мне нервным взглядом. – Там должны быть ещё эпизоды. Они точно есть! И Стасик этот ваш… не просто так он хаты скупает.
Если у Вити не сходится пазл, Вите надо об этом поговорить. Чаще всего ему под руку подворачивается кто? Конечно, я! Мы ведь в одном кабинете работаем. Но сегодня я, чёрт возьми, не на работе! Но и Витя тоже. Колдунство какое-то!
– Витёк, ты палату с нашим кабинетом попутал? – вздыхаю.
– Ничо я не попутал!
– Тогда почему ты здесь причитаешь? – лежу на кровати, сверлю потолок взглядом. – Чуешь неладное – ищи. Только не здесь, пожалуйста.
– Саня, ты не понимаешь! – у Вити настоящая паника. – Дело того бомжа отдают Зайцеву!
– С каких таких хренов? – сажусь на кровати. – Ты ведешь это дело. Причём тут Зайцев?
– При том, что начальству нашему раскрываемость нужна! – Витька трясёт от возмущения. – Я до правды хочу докопаться, а Зайцев через пару дней найдёт какого-нибудь представителя городской фауны без постоянного места жительства и всё, привет. Будут в деле признательные показания убийцы, который максимум тузика на суп грохнул.
– В таком случае вообще не вижу смысла рыпаться, – развожу руками. – За пару дней ты не успеешь ничего, а дело по-любому уйдёт к Зайцеву.
– Надежда умирает последней, – твёрдо заявляет Витёк.
Это факт! Моя надежда на то, что котёна возьмёт трубку, тоже ещё трепыхается. Но с каждой минутой активность конвульсий уменьшается.
– Вить, сгоняем до Ники? – встаю с кровати. – Она трубку не берёт, а мне неспокойно.
– Ничего, что ты в больнице лежишь? Тебя отпустят? В тапках поедешь?
Сто тупых вопросов от Витька – книгу издавать можно. Но крупица истины есть.
– Сейчас договорюсь и приду. Жди, – бросаю и иду к двери.
– Сань, да тебя вон из стороны в сторону швыряет! – Витя подскакивает ко мне. – Хочешь, я съезжу к Нике?
– Один? – смотрю на него волком.
– Я женатый человек, ты чо?!
– Ничо… Не в этом дело. У меня тоже чуйка.
Выхожу из палаты и пру на пост к медсёстрам. Они выслушивают мои скромные просьбы, а я от них – про больничный решим и разрешение лечащего врача, без которого меня отсюда не выпустят. Сегодня Рождество, мой доктор в больнице не появится. Как, впрочем, и сестра-хозяйка, у которой на складе хранится моя одежда. Всё сводится к «Иди в палату, мил человек».
Не в окно же мне сигать, честное слово! Приходится дать медсестринской смене на мохнатую лапку. И сразу больничный режим – не режим, и без доктора, оказывается, можно вопросики порешать. Короче, я свободен до сончаса.
Только с одеждой мне ничем помочь не могут. Еду в футболке, трениках и тапках. На машине – не пешком.
– Давай, Витёк, шевели батонами, – подгоняю следователя. – Быстро смотаемся, и обратно меня привезёшь.
Думать, что с Никой случилось что-то плохое, не хочу. Бодрюсь. Но мысли всякие в голову лезут.
– Ты позвони ещё раз, – вздыхает Витя. – Спорим, сейчас твоя Вероника трубку возьмёт. Так всегда бывает – отвечают в последний момент.
Послушав Витька, набираю Никин номер. Стою в холле стационара на первом этаже, слушаю длинные гудки и понимаю, что теория «Так всегда бывает в последний момент» не работает. В моём случае точно…
– Да, – басит в трубку какой-то хрен с горы.
– Ты кто? – опешив, на мгновение убираю телефон от уха.
Ошибки нет – на экране номер моей котёны.
– Не узнал? – ухмыляется голосом. – Это Стас.
И тут мне хреновеет хреновее прежнего. Меня кроет злостью, как самого жирного чёрта в пекле.
– Ника где?! – вою в трубку.
– Она спит. В моей постели, – отзывается ровным тоном Мазай. – Дай девочке выспаться после бурной ночи. Не звони.
– Ты охренел, гнида?! Я щас приеду и урою тебя за язык твой поганый!
– Не веришь, что Ника у меня? – едва не ржёт. – Сейчас скину фотоотчёт.
Он отрубает звонок, а меня кроет не по-детски. В башке полный бардак – два и два не сложу.
– Сань, ты чего? – Витёк скачет вокруг меня козликом. – Кто это был?
В мессенджер приходят фотки. Открываю диалог с котёной и вижу… её. Лежит полуголая на широкой кровати попкой кверху, обняла подушку и спит. Фото продолжают приходить – одно и то же с разных ракурсов. А на последней фотографии – себяшка Мазая на фоне попы моей Ники.
– Мразь! – замахиваюсь телефоном, но Витёк перехватывает мою руку.
– Э-э! Чо делаешь-то?! – отбирает у меня смартфон. – Ничо дела! – оценивает фото.
– Дай сюда, – отбираю гаджет и читаю новое сообщение.
10:35 Котёна: Приезжай, обсудим. Шахтёрская, 16-521
Понятно, что не котёна меня в гости зовёт. Мазай…
Как Ника могла-то?.. С ним?
Да нет, не могла она. Хрень полная!
– Витёк, а ну глянь сюда, – сую ему под нос телефон. – Это адрес Стаса?
– Шахтёрская… Да, это хата, где Стас не живёт, – кивает.
– Поехали, – тяну его за плечо к выходу.
Мазай хоть сотню фоток скинет, хоть миллион: пока не поговорю с Никой – не поверю. Пусть котёна в глаза мне скажет, что она с ним…
Глава 48
Я, конечно, читала в книгах непридуманные истории о том, как всякие психопаты держат своих жертв в подвалах, но не думала, что со мной случится что-то подобное.
Не думала, да. А оно случилось! Получается, не продал он свой особняк. Или продал, но фиктивно…
Из квартиры на Шахтёрской Стас привёз меня в дом, где мы раньше с ним жили, и запер в подвале. Сам факт – уже с ума сойти! Но хуже этого только обстановка в подвале. Раньше мы хранили здесь всякий хлам, а теперь хлама нет. Есть кровать с матрасом, одеяло, подушки, стол, пара стульев, бутыль с водой и ведро в углу. Бывший с барского плеча выделил мне «комнату» в доме. Подумать страшно, что он собирается со мной тут делать.
– Стас! – колочу в запертую дверь кулаком. – Стас, давай поговорим!
Нарываться страшно, но сидеть мышкой и ждать, что будет – ещё страшнее.
– Соскучилась по Стасу? – за дверью хихикает Настя. – Он уехал. Вернётся – уделит тебе время.
Зашибись, её мне только не хватало! Хотя…
– Выпусти меня, я про тебя никому ничего не скажу, – пытаюсь уговорить Настю. – Обещаю.
– Ты ещё поклянись сердцем матери, как в детстве. За дуру меня держишь?
– Я серьёзно. О тебе ни слова не скажу.
– Ты не скажешь – менты сами докопаются. Или Саня тебя на правду раскрутит.
Ситуация – хуже не придумаешь. Я в подвале на минус втором этаже – надо мной ещё цоколь с прачечной, а там звукоизоляция конкретная. Кричать бесполезно. Снаружи меня точно не услышат, а в доме, похоже, никого, кроме Насти. Упёртая идиотка. Не понимает, во что ввязалась.
– Зараза! – от души пинаю дверь.
Голова ещё кружится после слоновьей дозы снотворного, а чувство времени сбоит. Стас привёз меня сюда ночью, но я не знаю, сколько здесь просидела. На этом уровне нет окон. Мы договаривались с Саней созвониться утром: если я не возьму трубку, он меня потеряет. Думаю, к обеду запаникует конкретно и махнёт из больницы искать меня.
– Ты глупая женщина, – Настя вздыхает за дверью. – Стас тебя любит, он на всё пойдёт, чтобы ты была с ним.
Уже пошёл. Угрожал убить и запер в подвале. Настоящая любовь! Воспалённый мозг Стасика так представляет себе быт любящей пары – садист и жертва. М-м, романтика зашкаливает!
– По-моему, это ты глупая. Стала подельницей преступника. Стас сядет, не сомневайся. И ты сядешь.
– Про Стаса не скажу, а я не сяду, – без эмоций парирует Настя. – Он мне заплатит, и я уеду. Далеко-далеко. Куда-нибудь в Европу.
– Ты плохо знаешь Стаса. Он – жадная скотина.
– Я подстраховалась. Взяла конверт с деньгами из твоей сумочки. Так что у меня всё в ажуре.
Обманщица, клофелинщица, ещё и воровка – прекрасный человек, если коротко.
– Бедный Вася… – шепчу.
– Бедный?! – Анастасия взрывается. – Я юность свою на алтарь брака положила! А он шпыняет меня, ревнует к каждому столбу и зарплата у него – слёзы. Пошёл он! Пошло оно всё! – Её несёт. – Только такие дуры, как ты, могут работать за три копейки и жить с работягами, которые приносят в дом те же три копейки! У меня теперь будет другая жизнь!
С Настей мы знакомы давно. Вместе в школе работаем. С детьми, ага. Но с этой стороны я коллегу не знала.
– Таких тварей, как ты, ещё поискать, – облизываю пересохшие губы и упираюсь лбом в железную дверь. – Водила меня на квартиру к Стасу, подмешала снотворного в кофе…
– Никусь, я пыталась вправить тебе мозги, но ты не слушала. Согласись ты помириться со Стасом, когда я предлагала, все были бы в плюсе. Вы счастливые, а я при деньгах. Никакого криминала.
– Ты вообще соображаешь, что несёшь? – Я ушам не верю.
– Только не надо строить из себя моралистку! – фыркает. – Я с женатым мужиком, в отличие от тебя, не спала.
На этой высокоморальной ноте Настя решает закончить разговор. Я слышу, как удаляются от двери её шаги.
– Настя, стой! Настя! – луплю ладонью по железному полотну. – Идиотка… – выдыхаю тихо.
Связалась с психом. И ради чего? Ради денег, которые он ей всё равно не заплатит. Того, что Настя взяла у меня в сумочке, в лучшем случае хватит на билет в какую-нибудь Тверь и квартиру там снять на несколько месяцев. Так себе побег. Про «европы» Анастасия может забыть.
Но Настина судьба меня сейчас волнует меньше всего. Мне бы свои проблемы решить. Хожу по коморке, шоркая ладонями по стенам – сил нет, мыслей тоже. Добираюсь до кровати, падаю на матрас и закрываю глаза. В голове вертолёты, как будто я пьяная.
– Давай, Орлик, ищи меня… – шепчу.
Говорят, надежда умирает последней, но страхи тоже живучие. Особенно когда ты – запертая в подвале пленница психопата. Извращённая больными мозгами любовь может толкнуть Стаса на что угодно. Уже толкнула. Что если Саша не придёт?..
Кусаю губы, пытаясь не думать о плохом, но дурные мысли так просто из головы не выкинешь. И эти дурацкие криминальные книги, сюжеты которых основаны на реальных событиях… Жертв насилуют, а потом они рожают насильникам, но их не выпускают. Так и живут девчонки годами взаперти с детьми.
Сердце едва не останавливается от этих мыслей! Забыв о слабости, встаю с кровати и топаю к двери. Не знаю как, но я должна отсюда выбраться. Перспектива быть изнасилованной бывшим и рожать ему детей, мягко говоря, не греет.
– Настя! – ору. – Настя, иди сюда! Срочно!
Глава 49
– Бабы они такие, да, – рассуждает Витёк за рулём. – Говорят одно, думают другое, а делают вообще третье. Их хрен поймёшь! – распинается с чувством. – Вот моя вчера спрашивает: я толстая? Говорю: нет, мася, ты у меня самая красивая. Она мне: врёшь. Я говорю: ладно, ты чуток поправилась. А она мне скандал закатила!
– Заткнись, пожалуйста, – рычу, разглядывая фото в телефоне.
Я пытаюсь посмотреть на фотографии не как рогоносец, а как следователь. Витя со своими половыми драмами вообще не в кассу. Не даёт сосредоточиться.
Что-то с этими фотками не так. То есть на первый взгляд всё ровно – девушка после бурной ночи с любовником крепко спит на помятых простынях, но… Я не могу понять, в чём конкретно заключается «но».
– Не смотри, – Витя вздыхает, – только нервы себе портишь. Набьёшь Стасу морду – отведёшь душу.
– Бил уже, – убираю смартфон в карман треников. – Он только от вида моей ксивы чуть в штаны не наложил, а когда драка была, бегал от меня. Стас – ссыкло, понимаешь?
– Бывает, – Витёк пожимает плечами.
– А теперь объясни мне, откуда у труса взялось столько смелости? Пообщаться хочет, домой к себе позвал.
– Дома и стены помогают.
– Нет, тут что-то не так. Но если Ника у него… – затыкаюсь, потому что ещё слово – и я взорвусь.
Витя останавливается у подъезда элитной многоэтажки, и я выхожу из машины.
– Погоди, я с тобой! – следователь мылит лыжи прогуляться в гости за компанию.
– Сиди тут, – заглядываю в салон. – Если что – я дозвон сделаю. И нашим позвони.
– Зачем?
– Затем, твою мать! – Я на конкретных нервах. – Может оказаться, что ты прав насчёт маньяка Стасика.
Витино лицо надо видеть – удивление и радость от признания его заслуг. Как медаль получил, честное слово. Только разделить с Витьком эти эмоции я не в состоянии. Если котёна изменяет мне со Стасом – это жесть и полный конец всего, во что я снова поверил после Танькиных похождений. Но если измена подставная, а у Стаса рыльце в кровавом пушку – это полная трында!
В трико и тапках пру по обледенелому тротуару, захожу в подъезд элитки, иду мимо администратора – морда кирпичом.
– Молодой человек, вы к кому?! – девушка бросается за мной.
– К кому надо, – сверкая бешеным взглядом, показываю ей ксиву.
Поднимаюсь на лифте на этаж, нахожу пятьсот двадцать первую квартиру, нажимаю на кнопку звонка. Стас открывает, и я без «здрасте» вламываюсь в хату.
– Ника! – шагаю по гостиной, а больная башка едет. – Ника, ты здесь?! – заглядываю в кухню.
Нет её на первом этаже, но квартира двухуровневая. Держась за перила, как могу быстро поднимаюсь по лестнице. Тут у Стасика спальня. Кровать… та самая, с фоток. Только котёны в помине нет.
– В тапках из больницы сбежал? – Мазай с ядовитой ухмылкой стоит на пороге комнаты. – Ника говорила, что ты в аварию попал.
– Где она?! – иду на гада.
– Тихо-тихо! – он делает пару шагов назад и оказывается в коридоре. – Тут везде камеры. Будет что в прокуратуру отнести. Второй раз я на тормозах не спущу. Понял?
– Ника где?! – беру Стаса за грудки.
С рожи ещё следы прошлых моих «аргументов» не сошли, а он снова нарывается. И ведь нарвётся! Никакие угрозы меня не остановят.
– Уехала Ника, – нервно сглотнув, выдаёт Стас. – Я ей сказал, что позвал тебя сюда, а она уехала. Боится.
– Чо?!
– После того, что ты в ресторане творил, она тебя боится.
Разжимаю пальцы и офигевший смотрю на этого клоуна.
– Ты чо лопочешь, болезный? – нервная ухмылка дёргается на губах.
– Ника со вчерашнего утра у меня была, – совсем потеряв страх, вещает Мазай. – Она боится тебе признаться и попросила меня всё тебе объяснить. Поговорим? – кивает на лестницу.
То, что со мной сейчас происходит, сложно описать словами. Единственное желание – сравнять Стасика с полом, чтобы кровавой лужей в пушистый ковёр впитался. Только есть одно «НО» – я не в форме. И сильно. Сотряс и отбитые потроха плюс стрессую нон-стоп. Я едва на ногах стою. А поганая мысль о том, что котёна реально могла мне изменить, добивает.
– Поговорим, – хриплю и, бортонув Мазая плечом, двигаюсь к лестнице.
В хате камеры. Много. Слишком много для обычного видеонаблюдения.
– Присаживайся, – Стас изображает гостеприимство и сам плюхается на диван. – Ты в курсе, что я хотел помириться с Никой, да?
– Допустим.
– Мы помирились тогда, в ресторане. До того, как ты пришёл, – мрачнеет, вспоминая побоище. – Договорились остаться друзьями. Созванивались иногда, переписывались.
– Что-то я не заметил, – цежу сквозь зубы.
– Ника скрывала наше общение от тебя, – короткая довольная ухмылка Мазая застревает у меня перед глазами стоп-кадром. – Она всегда хотела вернуть наши отношения, но не решалась. Я её сильно обидел. Время лечит, сам понимаешь.
В руках Стасика появляются какие-то бумажки, и он протягивает их мне. А я как в трипе наркоманском – заторможенный, с глухой душевной болью и надеждой на то, что это просто глюки, – беру бумаги. Фотки опять. Точнее, кадры с камер наблюдения.
И на них, мать их, такое!.. Не прям процесс, но прелюдия.
Первой волной меня захлёстывает боль, ревность и злость, а второй волной это всё гасит логика. Работа многому меня научила. Например, абстрагироваться от того, что видишь, выключать эмоции и искать сухие факты. Листаю фото, разглядываю детали.
– Неплохо ты подготовился, – поднимаю глаза на Мазая.
– Не люблю пустые слова, – пожимает плечами, – предпочитаю подкреплять всё фактами. Вот ещё, – достаёт телефон и включает видео.
Ника в этой самой гостиной на диване говорит со мной по телефону. Это было вчера вечером. Ближе к ночи. Наш последний разговор с котёной… Она звонила мне отсюда.
– Привет. Ты меня потерял? – спрашивает котёна взволнованно.
– Нет, – я зеваю. – Ты спишь, чего тебя терять?
– Откуда ты знаешь, что я спала?
– Я тебе звонил. Мы поговорили минутку и ты сказала, что будешь дальше дрыхнуть.
– Ох… – выдыхает, – я этого не помню.
– Наверное, не проснулась, когда разговаривали. Кис, мне тут капельницу для крепкого сна притащили – буду лечиться.
– Угу, ладно. Завтра созвонимся.
Мы вчера с котёной раза три по телефону разговаривали…
– Это не единственный ваш телефонный разговор вчера, – Мазай будто угадывает мои мысли. – И все были отсюда. Ника говорила тебе, что поехала с Настей по делам, но на самом деле всё время была здесь.
– Врала мне, значит, а сама с тобой тут кувыркалась, – хриплю.
– Ты пойми, брат, – с сочувствием в голосе вещает Мазай, – Нике нужен мужик с деньгами. Она вечно проблемы находит, а в наше время проблемы без денег не решаются. Вероника не должна думать, где жить, что есть, что носить – у неё всё это должно быть по умолчанию. Эта девочка заслуживает всё самое лучшее. И я могу ей это дать.
А я со своей собачьей работой и смешной зарплатой, считай, без квартиры и без машины. Деньги, которые я выручил за продажу тачки и инструментов – копейки по сравнению с тем, что может дать котёне Мазай. Несколько сотен рублей – девочке раз по магазинам пробежаться. И это нормально.
– Сможешь сделать Нику счастливой? – без тени иронии спрашиваю Стаса.
– Если ты не будешь нам мешать, – смотрит мне в глаза. – Ты нравишься Веронике, я это не отрицаю, – откидывается на спинку дивана. – Вклинишься между нами, и она начнёт метаться, а в итоге всё равно уйдёт ко мне. Я увезу Нику за границу. Ей надо очистить мысли от мусора, – акцент чётко на «мусоре».
У меня кулаки сами собой сжимаются и зуб крошится, как хочется закатать Стасика в бетон. Но это сейчас ничего не даст. Только хуже будет.
– Попробуй. Я вам мешать не буду.
Встаю с дивана и иду на выход. Здесь мне больше делать нечего.
Глава 50
– Настя! – зову надзирательницу дурным голосом.
Но я не только глотку деру, а ещё расчёсываю красные пятна, которые откуда-то взялись на моём теле. Пятна становятся больше, ярче. То, что надо!
– Хватит орать! – Настя за дверью и она психует. – Я тебя не выпущу!
– Что ты подсыпала в кофе? – задыхаюсь, как могу реалистично.
– Какая разница? – фыркает.
– Кажется, у меня… – с придыханием хватаю воздух ртом, – аллергия на это. Горло отекло. Мне трудно… – добавляю хрипов, – дышать.
– И что? – голос у Насти напряжённый. – Не старайся, скорую я тебе всё равно не вызову.
– Я вся в каких-то… пятнах и почти не могу дышать! Не веришь? Посмотри сама.
– Блин, да она гонит… – Настя шёпотом разговаривает сама с собой. – А если не гонит? Стас меня прибьёт… Я сейчас открою и посмотрю, – заявляет громко. – Отойди от двери.
Я делаю несколько шагов назад:
– Отошла… – захлёбываюсь дыханием.
Настя ворочает ключом в замочной скважине.
Есть! Есть у буратины золотой ключик! Я больше всего боялась, что мой бывший не оставил Насте ключ. Но он оставил.
– Ну охренеть дела!.. – Настя хмурится, разглядывая меня-страдалицу.
– Убедилась? – ставлю актёрскую игру на максимум. – В кухне… – хриплю и захожусь в кашле, – в кухне на холодильнике… а-аптечка. Там есть лекарство от аллергии. Прозрачные ампулы… и шприцы. Принеси…
– Я тебе укол ставить не буду, – упирается Настя.
– Я сам-ма… поставлю. Только принеси.
– Ладно, сейчас, – наконец-то соглашается и закрывает дверь.
Полдела сделано. Настя как минимум убедилась, что я страдаю и не рыпаюсь. Сейчас она вернётся с лекарством, и будет второй акт…
– Ну и какое из них? – Настя за дверью роется в аптечке.
– Ампулы… прозрачные. Я не помню, как называется… – давлюсь словами, изображая приступ удушья. – Скорее, прошу! Набери в шприц и дай мне!
– Я что, медсестра, блин?! – психует.
– У меня уже… перед глазами темно, – для убедительности припечатываю ладошкой по двери. – Я… за… за-дыхаюсь!
– Меня всё это бесит!
Настя ругается, но шприц заряжает – слышу, как шуршит упаковкой.
– Помоги-и…
Снова ключ в замке, поворот, второй, третий и… тут я уже не медлю. Выдираю из Настиных пальцев шприц, срываю колпачок и втыкаю иглу ей в плечо. В сустав до упора. Быстро и качественно вышло. Настя воет от боли и теряет контроль над ситуацией, а я этот контроль беру в свои руки. Затаскиваю надзирательницу в подвал и, получив от неё когтями по щеке, вышмыгиваю из заточения. Захлопнув дверь, быстро поворачиваю ключ в замке. Руки ходуном, сердце скачет в груди.
– Открой! – требует запертая Настя, пытаясь вынести дверь. – Открой, сказала!
Ага, щаз!
Не помня себя, бросаюсь прочь из дома. На улице холодина, а я без верхней одежды. Но это пофиг, главное – обувь есть.
Несусь по улице к соседскому дому – там живёт семейная пара. Даже если их нет дома, то помощница по хозяйству точно на месте. Мне срочно нужен телефон, чтобы позвонить Сане.
Но это чёртов элитный посёлок… Я не могу напрямую постучать в дверь дома – надо позвонить в домофон. Звоню.
– Кто там? – спрашивает из динамика женский голос.
– Здравствуйте, я ваша соседка, – объясняю тяжело дыша. – У меня дверь захлопнулась, а телефон в доме остался. Могу я от вас позвонить?
– Соседка? Какая соседка? – тупит женщина.
Чёрт бы побрал эту тугодумную барышню!
Домофон с видеокамерой, и она меня видит. Это точно не хозяйка – хозяйка меня в лицо знает. Видимо, домработница и, похоже, новенькая. Я в посёлке давно не появлялась.
– Рядом с вами дом, справа, – объясняю, а голос дрожит. – Пустите меня, пожалуйста. Мне очень надо позво…
Поворачиваю голову, и сердце покрывается корочкой льда – по дороге несётся машина Стаса. И не так далеко, как хотелось бы. Я вижу бывшего за рулём. И он меня видит. А тупая домработница продолжает сыпать вопросами, вместо того чтобы спасти меня от психопата.
Что делать? Бежать! И орать так, чтобы все слышали.
***
Спускаюсь на лифте на первый этаж и иду к администраторше:
– Орлов, следователь МВД, – ксиву уже не достаю. – Девушку эту видели здесь? – показываю фотку на телефоне.
– Да, видела. Она приходила несколько раз. Минуту, я сейчас по программе посмотрю.
Приходила несколько раз… У меня едва сердце не разрывается от этой фразы. В голове улей – мысли жужжат и жалят.
Логика, Саня! Ло-ги-ка!
– Ну? – нетерпеливо рычу. – Что там?
– Так, вот, нашла… – девушка кусает губы. – Вероника Ларина.
– Да, она, – выдыхаю, а в башке звенит.
– Приходила вместе с Анастасией Морозовой первого января и вчера седьмого января. В пятьсот двадцать первую квартиру. Я так понимаю, обе девушки из клининговой службы.
– Чего? – у меня брови оказываются на лбу.
Морозова Анастасия – хозяйка хаты, которую Ника снимала. Клининг? Ничего не понял.
– Первого января меня здесь не было, а вчера я их видела. С ведрами и пылесосом. Я подумала, что они убираться пришли, – пожимает плечами.
– Так, ясно. А ушли когда?
– Та, которая Морозова, ушла вчера вечером. Поздно. А девушка, которую вы показали на фото, уехала сегодня рано утром с мужчиной из пятьсот двадцать первой квартиры. Только они через чёрный вход вышли.
– Вы ничего странного не заметили?
– Да нет, – снова пожимает плечами, – вроде… – И начинает сомневаться, задумывается. – Хотя знаете, девушка как будто не хотела идти с мужчиной. А ещё такое ощущение, что она была нетрезвая. Но запаха алкоголя не было. Я мимо них шла. Может, наркоманка? – прикладывает ладонь к груди.
– Ясно, спасибо. До свидания, – отрываюсь от стойки и рулю к выходу.
Пазл в гудящей голове складывается, но картинка ни хрена не радует.
– Ну чо там? – Витёк за рулём как на шарнирах.
– Отъедь туда, – показываю пальцем на закуток между торцом дома и трансформаторной будкой.
Хорошее место, глухое. Там Стасик даже из окна нас не спалит – навес не позволит.
Итак, что тут у нас? Подъезд видно, тачка Мазая на парковке тоже в поле зрения и единственный выезд со двора через шлагбаум просматривается. Незамеченным не уйдёт.
– Саня, ё-моё! – психует Витёк.
– Короче, Ники в квартире уже нет. Стас её куда-то рано утром увёз. И судя по всему, Ника этому рада не была. Она под чем-то психотропным.
– Пойдём его тряхнём! Пусть расскажет, где Ника! – простодушно предлагает Витя и дёргает рычаг на двери.
– Не тряхнём, – ловлю его за плечо.
– Сань, ты чо?!
– А ничо, Вить! – тут уже я психую. – Этот урод не с пустого места стартанул. Готовился. В хате у него куча камер. Откуда знать, кто с них изображение смотрит? Мы его скрутим, а котёну мою, где-нибудь хлопнут.
– И что ты предлагаешь?
– Ты нашим позвонил?
– Ждут отмашки. Только хрен знает… – лупает глазищами. – Ты скажи, что делать? На обыск бумагу или что? Брать его?
Брать Стаса пока не за что. Он историю слепил идеальную. Отмажется. И пока мы туда-сюда, Мазай слиняет. Обыск в квартире тоже вряд ли что-то даст. Телефон Никин у Стаса – пинговать бесполезно. Скажет, забыла любимая…
– Знать бы, куда этот упырь мою котёну увёз, – напряжённо наблюдаю за людьми, которые выходят из подъезда.
– Сань, я тут подумал… – Витёк мнётся. – Ты только не обижайся, но, может, Ника не хочет, чтобы ты её искал?
Я молча достаю из кармана телефон и показываю Вите фотку, которую утром прислал Стасик.
– Видишь это? – приближаю кусок окна в кадре. – Стас шторы открыл, чтобы фото лучше получилось, а за окном снег идёт.
– И что?
– И всё. Сегодня утром не было снега. Снег был вчера утром. Мазай заранее фотографий наделал, чтобы сегодня отправить их мне. И я уверен – моя котёна в этот момент спала нездоровым сном. Он мне видос показывал, как она из его гостиной со мной по телефону говорит. Веронику шатало конкретно.
– Выпила лишнего?
– Не пьёт она. Тем более лишнего. И администратор подъезда подтверждает, что Ника как чумная шла, а запаха алкоголя не было. Но самое главное – она здесь с Настей ошивалась. Приезжали с вёдрами и пылесосом как сотрудницы клининга.
– Каша какая-то, – Витя гнёт бровь.
Это у меня в башке каша. Не могу нормально объяснить, что к чему.
Оп-па!
С хищным оскалом наблюдаю, как Мазай торопливо шагает от подъезда к машине. Куда это мы собрались? Попой чую – не на работу. И даже не в кафе пироженку скушать.
– Давай за ним, – быстро пристёгиваю ремень безопасности.
– А если что… то что? – Витя выдаёт гениальную формулировку. – В смысле, я не на выезде так-то. Без оружия.
– Я вообще на больничном, Вить! Поехали!
Два безоружных следака – не оперативники от слова совсем. Но это сейчас похрен.
