Текст книги "ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №6 2007 г."

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Для метро он брал обычно за один малый зеленый модуль магнитную карточку на десять, за два – на двадцать, а за четыре с половиной – на пятьдесят поездок. Это был прямоугольник с диагональной полосой салатового цвета. С одной стороны – удобно, с другой – когда в вестибюле толпа, пробиться к автоматам, пропускающим именно по зеленым карточкам, удавалось в лучшем случае за десять минут. Существовала и третья сторона – если на больших картах вдруг почему-то недоставало денег, можно было в гипермаркете расплатиться и карточками метро. Из чего человек более опытный, чем Светозар, понял бы, что у кассирш есть какой-то тайный бизнес, связанный с салатово-полосатыми картоночками.

Оказалось, тишина и простор вестибюля были обманчивыми.

Дежурная куда-то отлучилась, и Светозар мог бы проскочить на эскалатор, не заплатив, но условный рефлекс законопослушного гражданина погнал его к пропускным автоматам с салатовыми флажками. Он сунул карточку, в автомате клацнуло, вспыхнуло зеленое окошко – путь свободен. А вот карта не вернулась. Значит, для следующего путешествия надо покупать новую.

Светозар ступил на эскалатор и поехал вниз.

Он углубился под город изрядно и был уже в середине лестницы, когда наверху заорали дурными голосами, загремели железом, раздалось подряд два выстрела. Светозар ахнул и съежился, молясь, чтобы эскалатор не пострадал. Но технике было все равно, ступеньки даже не дрогнули. Тогда он обернулся и увидел человека, несущегося вниз.

– Беги, Эндимион, беги, Эндимион, беги!… – кричали ему вслед.

7.

Общество торжествующего изобилия боролось с преступностью, как умело, и крупные злодеяния случались редко, зато всяких мелких пакостей население изобретало – мама, не горюй! Когда большинство парней и взрослых мужчин трудится на производстве – трудно, что ли, изготовить в родном цеху комплект отмычек или особо хитрый резак, чтобы вскрывать железные двери?

Светозар слыхал, что есть мастера, умеющие заново зарядить израсходованную карточку метро, и возможно, сам покупал их в газетных киосках – чтобы за каждой картой проследить, никакой милиции не хватит. А вот теперь он мог в лицо увидеть бандита, который с сообщниками по ночам грабит пропускные автоматы и добывает из железных бункеров брезентовые мешки с тысячами использованных карт.

И этот бандит был Эндимион. Изысканный стилист, любитель бабушкиных незабудок и стихов графа Толстого.

Чего-то подобного и следовало ожидать – блоггер, который не размещает скрытой рекламы, вряд ли получает поддержку от проклятых монополистов, а кушать-то трижды в день хочется. По крайней мере, так рассудил Светозар, хотя с монополистов станется помогать блоггерам и из бескорыстной вредности – ибо разрушают моральные основы общества торжествующего изобилия.

Эндимион скакал вниз, таща под мышкой брезентовый мешок с картами. Светозар еще успел подумать, какого черта он пытается скрыться внизу, когда следовало бы выскакивать на улицу и прыгать в ожидающую взломщиков машину, и тут блоггер поравнялся с ним. Мелькнул профиль – и Светозар ахнул.

Удалявшийся затылок с узлом черно-красной банданы имел весьма неожиданного хозяина – или же слесарь Галкин обзавелся двойником.

– Изяслав! – заорал Светозар. – Изяслав, стой! Эндимион-Галкин обернулся – как оборачивается всякий человек на свое законное имя.

Губы скривились, и рот дернулся так, будто слесарь выплюнул залетевшую в рот муху. Но Светозар знал, что муха эта – матерное слово.

Сам не ведая, для чего, он кинулся вслед за грабителем.

Наверху уже снарядили погоню, и два невесть откуда взявшихся милиционера бежали по эскалатору, угрожая стрельбой.

Поезд остановился у перрона, когда Галкин с мешком уже сбегал с вытянувшихся в ленту ступенек. Голос «осторожно-двери-закрыва-ются» застал его чуть ли не в прыжке. А на последних звуках этой вечной фразы в вагон влетел и Светозар.

Они были там вдвоем – и, когда поезд тронулся, злобно уставились друг на друга.

– Сука! – крикнул слесарь Галкин. – А мы-то думали – какого черта ты в цеху крутишься! А ты выслеживал!

– Продажная ты шкура, Изяслав! Днем одно пишешь, ночью – другое! В комитете комсомола свой человек, а карты воруешь! Монополистам продался? – пылая праведным гневом, спросил Светозар.

– Да что ты знаешь о монополистах?! Что ты о них вообще можешь знать?!

– Ну да, я же вражьих голосов не слушаю!

– А они как люди живут!

– Это они – как люди? Ну, ты совсем сдурел, Галкин. Один сорт сосисок и два сорта хлеба, белый и черный – все!

– Вранье это! Про один сорт! Зато они в музеи ходят!

– В музеи? А зачем?

Самого Светозара туда дважды водили в детстве, и в голове застряли только наконечники от стрел под толстым стеклом и сломанный пулемет, стоявший посреди зала на возвышении.

– Тебе уж точно незачем! Ты как на четыре часа в гипермаркет уйдешь – так и счастлив!

Светозар хотел было огрызнуться, но за спиной у Галкина увидел плакат из серии «разыскиваются». В яркой рамке было приятное женское лицо. Текст гласил: такая-то ушла третьего апреля в круглосуточный гипермаркет «Дамский рай» и до сих пор не вернулась. Поскольку гипермаркет имел свой собственный эскалатор для спуска в метро, то пропажа могла обнаружиться и здесь.

Эти плакаты были обычным делом – благодаря им немало женщин, ошалевших от изобилия и потерявшихся меж полок, на третий или четвертый день удавалось выловить и доставить к семейному очагу.

Да и как огрызаться, если в гипермаркет ходишь именно за счастьем? Видишь новые товары, участвуешь в презентациях, пробуешь салаты, рулеты, копчености, получаешь маленькие подарки… какой, к черту, музей?…

– Ну, счастлив… – произнес он, глядя на брезентовый мешок.

– А в голове у тебя – таблица модулей!

– Можно подумать, у тебя в голове – что-то другое…

В мешке были карточки метро, множество карточек, в том числе и зеленых. Мысль зрела не так, как полагалось бы плоду, а рывками, с судорогами. Но зрела, оформлялась…

– Послушай, – вдруг спросил Светозар. – А это правда, что у монополистов за все платят деньгами?

– Правда. Никаких карт, никаких расчетов – достаешь из кошелька монеты и кладешь на прилавок, отвечал слесарь Галкин, уставившись на Светозара с огромным недоумением. Казалось бы, этому человеку полагалось знать о монополистах все – как знают все возможное о самом опасном враге.

– И за газетную площадь?

– А чего за нее платить? Ты хоть одну монопольную газету видел? Там же совершенно нет рекламы.

– Так не бывает.

– Бывает.

– Внимание, внимание! – загудел голос в динамиках. – Станция метро «Болдыревская». Граждане пассажиры, не забывайте в вагонах личные вещи.

Слесарь Галкин вдруг весь подобрался и поудобнее взял мешок.

– Вот только попробуй, – загадочно сказал он. – Сдашь меня – тебя наши найдут, они тебя видели. Нас много, за меня отомстят!

– Да что ты, Изяслав, чушь несешь?

Но это была не чушь – по перрону, ожидая вагон с грабителем, прогуливались милиционеры. Они вычислили, в каких вагонах мог бы оказаться похититель карточек, и заняли удачные позиции между изразцовыми колоннами. На светлом фоне отчетливо выделялись их синие мундиры и белые портупеи.

8.

Светозар знал одно – ему следует до последнего держаться за брезентовый мешок. Там, в мешке, было спасение от завтрашнего… нет, уже часа полтора как сегодняшнего митинга.

Неизвестно, какие планы связывал с карточками Изяслав. Может, доход от их продажи шел в тайную казну подпольных монополистов. Но только он собрался спасать мешок всеми средствами – и его физиономия, обычно жизнерадостная, как у большинства заводских комсомольцев, вдруг стала злобной, явив оскал, достойный камышового кота.

Когда двери вагона разъехались, Галкин встал в позу, несколько смахивающую на высокий старт. Мешок он прижимал к себе левой рукой, а правую быстро сунул за пазуху. Светозар охнул – там мог быть спрятан только пистолет. Но орудие, которое достал страшный слесарь, на пистолет не походило никаким боком.

Это была толстая железная палка, вроде большого ручного фонаря, но без стеклянного окошка. Светозар опознал в ней деталь пылесоса «Тайфун-Экстра». Только деталь была изуродована – в металле пробили какие-то дырки.

Молоденький милиционер сунулся хватать Галкина, но из пылесосной детали вылетела черная штуковина, похожая на пробку для ванны, прилипла на мгновение к его лицу – и неопытный в стычках со слесарями парень рухнул прямо поперек порога вагона. Галкин перескочил через него и, шарахнувшись от второго милиционера, выпустил ему в лицо вторую нашлепку. И второй противник повалился без чувств. А потом Галкин побежал к эскалатору, размахивая своей железной палкой. Черные нашлепки болтались на длинных тросиках, и казалось, что в руке у обезумевшего слесаря – многохвостая плетка.

Светозар побежал следом. Он уже сообразил, что это за оружие. О дистанционных электрошокерах ходили в городе всякие легенды, но никто не знал, что такую штуку можно изготовить в сборочном цеху завода бытовой техники, в обеденный перерыв и из некондиционных запчастей для «Тайфуна».

Третьего милиционера Галкин уложил так же уверенно, из чего Светозар понял: налет на пропускной автомат – далеко не первый в его жизни.

Теперь главное было – не попасть под мощный электрический разряд.

Поэтому Светозар преследовал слесаря не слишком быстро, соблюдая дистанцию по меньшей мере в два десятка шагов – черт его знает, какой длины могут оказаться тросики у еще не выстреливших нашлепок.

Галкин обернулся, нехорошо посмотрел на Светозара, едущего вслед за ним, и стал заправлять черные штуковины обратно в трубку. Справившись, он спустился на несколько ступенек, чтобы не слишком кричать.

– Ты меня не знаешь, я тебя не знаю, – сказал он. – Если что – наши тебя всюду найдут.

– Погоди! Дело есть.

Светозар достал из портмоне карту, это была черно-оранжевая ба-стионовская «оса».

– На предъявителя. Там еще модулей двести. Бери.

– А за что?

– Мне нужно прописаться в блогах. А где взять рекомендацию – не знаю.

– И я не знаю.

– Хочешь сказать, что ты не Эндимион?

Задав вопрос, Светозар отступил на три ступеньки, потому что движение Изяславовой руки ему сильно не понравилось. Вот вылетит эта черная дрянь – и закувыркаешься вниз по эскалатору, как в плохой кинокомедии.

– Ты слишком много знаешь, – значительно произнес слесарь Галкин. – Зря ты это сказал. Зря.

– Мне нужна рекомендация, чтобы попасть в хороший блог этой ночью, – делая вид, будто не замечает угрозы, сказал Светозар. – Или, если ты боишься пускать меня туда, вывесь информацию сам.

– Что за информация?

– Сейчас идет совещание в Доме прессы на шестнадцатом. Решается вопрос о продаже «Супертауна» «Бастиону». Они там с восьми часов заседают – если бы хозяин «Супертауна» не хотел его продавать, то и разговора бы не было. Значит, он там торгуется и, может, сейчас уже контракт подписывает.

Выдумка должна была сработать.

– «Супертаун»? – переспросил Галкин. – Но это же зеленые карты!

– А я тебе о чем толкую?! Утром зеленый модуль будет дешевле серого! Нужно предупредить людей, чтобы срочно избавлялись от зеленых модулей. У нас же весь завод на зеленые карты зарплату получает!

Повторяя эту версию во второй раз, Светозар вдруг так разволновался, будто, во-первых, работягам и впрямь что-то угрожало, а во-вторых – он сам все еще работал на заводе.

Эскалатор кончился, слесарь Галкин, пятясь и не спуская глаз со Светозара, вышел на середину вестибюля.

– И для чего тебе мой блог?

– Надо же людей предупредить!

– Только для этого?

– А для чего же еще? Похож я на человека, который читает стихи про колокольчики?

– Бежим, – сказал вдруг Галкин. – Они там уже очухались, сейчас сирена завоет.

Светозар и мятежный слесарь выскочили на ночную улицу.

В жизни пиармейкера есть свои периоды застоя и свое кипение страстей. Но вот бегство от милиции по безлюдным переулкам, бегство на пределе возможностей, с нырянием в подворотни, с протискиванием в какие-то жуткие черные щели, было в Светозаровой биографии впервые. Он от сидячей жизни несколько располнел, потерял дыхалку, но спешил вслед за Галкиным из последних силенок.

Он должен был заполучить мешок с картами.

И даже мысль, что напрасно он преподнес Изяславу-Эндимиону вранье насчет продажи «Супертауна», не угнездилась у него в голове и не получила дальнейшего развития – так, мелькнула и хвостом махнула.

А мысль была дельная. Ведь вранье где-то к обеду непременно обнаружится, заорут яростные разоблачители и очень скоро будет найден крайний. Одно дело – вбрасывать дезинформацию в блог, прикрывшись чужим именем, совсем другое – открыто вызывать огонь на себя.

Но от волнений и бега Светозар напрочь утратил способность смотреть чуть дальше собственного носа. Ему нужен был мешок, он гнался за мешком, потому что пиар-прием, напечанный в учебнике для первого курса в качестве гипотетического примера мелким шрифтом, уже обрастал в голове деталями и подробностями.

9.

– Дальше ты не пойдешь, – твердо сказал слесарь Галкин.

– Вот так, да?

– Вот так.

– Тогда я сию минуту вызываю милицию!

– Светозар, ты редкий дурак. Ты думаешь, если в моем блоге или даже в пяти блогах сразу появится сообщение о продаже «Супертау-на», весь завод сразу встанет на дыбы? Ты просто не знаешь, какие это сволочи! Они читают только телепрограмму! Или слушают «вражьи голоса» – для этого мозги напрягать не надо!

– Но мы должны предупредить людей!

– Ну как ты их предупредишь? На телефон, что ли, сядешь? Так ты на часы посмотри! Никто не возьмет трубку – людям в первую смену вставать… А кто не спит – тот сериал смотрит!

– А тебе не в первую?

– А я прямо тут переночую. Поспать часа четыре – это для меня нормально. Ступай, Светозар, не мешай дело делать. Меня ждут. Лучше спозаранку становись у проходной…

– Тогда уже будет поздно! Нужно прямо сейчас избавляться от зеленых модулей!

Вот теперь Светозар окончательно поверил в собственную ахинею.

– И если мы с тобой этого не сделаем – то стыд нам и позор! – патетически объявил он.

– Ты сбрендил.

– Нет, Изяслав, я не сбрендил. Людей надо выручать!

– А зачем? – философски спросил слесарь Галкин. – Людей надо растормошить. Они сейчас так довольны жизнью, что даже тошно. А вот когда их зеленые модули обесценятся – они задумаются о пользе реальных денег! И тогда они созреют для настоящей борьбы! Так что не суетись, все складывается великолепно…

Светозар был настоящим пиармейкером – он довольно скоро начинал искренне верить в предлагаемые ему условия игры. Для успешной рекламы он должен был знать, что пылесос «Тайфун-Экстра» – лучший в мире, и он это знал каждой клеточкой своего упитанного тела. И сейчас уверенный голос Изяслава произвел то же действие, что и голос хозяина промышленного комплекса «Электродом» Борислава Ордынского – когда этот столп общества изобилия в кабинете директора своей пиар-службы, прозванного Лидером, кратко благословил Светозара на создание романа «Тайфун любви».

И сейчас уверенный голос Изяслава Галкина вызвал в нем глубокое… нет, даже глубинное понимание. Действительно – для борьбы и победы нужно именно такое сильное потрясение. Так пусть же оно случится! Пусть сильнее грянет буря!

Но некое воспоминание, загнанное в тупичок между извилинами, запищало жалобно, стараясь привлечь внимание: сорвать митинг, сорвать митинг!… Зачем-то надо было сорвать завтрашний митинг. Воспоминание добавило уже окрепшим голоском: портфель, портфель! Светозар опомнился.

– Я знаю, что еще можно сделать! – воскликнул он. – Ведь мы сейчас на Бакунинской стоим?

– Ну?

– А между Святополковской и Византийской – наш микрорайон. Светозар имел в виду заводские многоэтажки.

– Отсюда – три шага! – продолжал он. – И там круглосуточный супермаркет. И другой, дешевый, дальше по Византийской. Все наши в нем отовариваются. Послушай, мне нужна сотня заряженных карточек!

Молчание слесаря Галкина было красноречивее всякого монолога. Так молчат, осознав, что собеседник рехнулся окончательно и бесповоротно.

– Хорошо, я дам тебе сотню карточек, – сказал наконец Галкин. – И ты тогда уберешься?

– Больших?

– Больших.

– Зеленых?

– Зеленых.

– Я тогда уберусь.

– Жди тут, никуда не двигайся.

Слесарь Галкин вошел в низенькую дверцу возле двери высокой и узкой, ведущей на черную лестницу старинного доходного дома, и по звуку шагов, гаснущему в глубине, Светозар догадался, что агрегат для повторной зарядки карточек метро находится в подвале.

Немного погодя Изяслав вышел, но не один – с ним была девушка в трикотажной фуфайке. Если бы она в такой фуфайке появилась на улице днем – тут же налетела бы милиция, потому что надпись на груди гласила: «Монополия или смерть! Мы победим!».

Кроме того, девушка отличалась от своих ровесниц прической. Она носила длинную косу. Коса тоже была знаком протеста против оголтелого изобилия. В гипермаркетах были километры полок с краской для волос – сотни фирм, тысячи названий, но ведь каждый день менять цвет можно только при коротких волосах, их если и попортишь – не беда, скоро новые вырастут, а длинные-то бережешь…

– Вот, – сказал слесарь Галкин, протягивая пакет. – Тут полтораста карт, все только что заряжены. И попробуй заложи нас. Мы с Гремиславой будем поблизости. А у нее разрядник еще круче моего. Там от второго выстрела сердце останавливается, понял?

Спрашивать, откуда это известно, Светозар не стал. И так было страшно, особенно когда мрачная Гремислава показала это жуткое оружие – тоже тайком изготовленное в цеху из пылесосных запчастей.

– Еще я тебе «осу» обещал, помнишь? -Ну?

– Меняю «осу» на твою зеленую карту. Мне все равно, сколько там модулей.

Предложение звучало вполне безумно. Однако слесарь Галкин, комсомольский орленок, не воспользовался временным помешательством пиармейкера, чтобы нажиться на нем.

– У тебя на «осе» двести, что ли, модулей? Грема, дай свою зеленую. Вот – две за одну «осу». Только имей в виду – у нас там в лучшем случае полсотни на двоих.

– Вот и замечательно. Пока!

Рассовывая карточки метро из пакета по карманам, Светозар устремился к ближайшему гипермаркету.

Гремислава и слесарь Галкин тревожно переглянулись и пошли следом.

– Если что – я его хватаю, а ты «скорую помощь» вызывай, – сказал Изяслав.

«Скорая помощь» со специализированной бригадой обычно круглосуточно дежурила у каждого гипермаркета. Нередко бывало, что покупатель, не в силах сделать выбор, после двухчасовых мучительных раздумий начинал буйно хохотать или кидаться с кулаками на продавцов-консультантов. Иные расплачивались за изобилие полугодовым лечением в неврологическом диспансере. Но о таких случаях пресса не сообщала – их, услышав в версии «вражеских голосов», тайно передавали из уст в уста, облепляя дикими подробностями.

– Ты не забудь, что у нас еще собрание, – напомнила Гремислава. – А потом все вместе пойдем листовки клеить. Их там Рогнеда полтысячи наксерила.

И, завернувшись в шаль, чтобы скрыть крамолу на груди, она ускорила шаг.

10.

– Эй, сюда! – крикнул Светозар и еще помахал рукой велорикше.

От входа в торговый зал гипермаркета до касс было метров восемьсот. Велорикши стояли у стеклянных дверей, готовые с удобствами прокатить клиента меж полок и сгрузить отобранный товар в тележки-прицепы. Они знали план магазина и расписание презентаций, могли отвезти ребенка в детскую комнату и привезти уже к кассам, пенсионеров даже доставляли к ближайшей троллейбусной остановке.

– Куда едем? – спросил водитель. – В отделе мужского парфюма ночная акция, скидки до сорока процентов! В отделе мужского белья бонус – покупаешь три пары трусиков от «Русского богатыря», бесплатно – носки и дезодорант.

– Все равно, – сказал Светозар, – куда-нибудь! Хоть богатырские трусики!

Он шлепнулся на сиденье под полосатым тентом (за спиной крепился плакат с портретом «Тайфуна-113») и покатил.

Издали за ним следили слесарь Галкин и Гремислава.

Светозар хватал с полок, что подвернется, и кидал в прицеп. Вдруг его осенило – он незаметно ухватился за край стеллажа, и водитель, нажав на педали, помог ему своротить целую секцию, так что с нее загремели на пол флаконы и банки.

Народу в это время было меньше, чем днем, но тоже достаточно. Постоянные ночные посетители имели особые скидки, опять же – днем толкаться в толпе, имея в руках подробный план гипермаркета, сложно, да и велорикши не всюду берутся везти, а ночью – катайся вдоль полок в свое удовольствие.

Странный покупатель добился-таки общего внимания и погнал велорикшу к кассам.

Там он блеснул полнейшим незнанием товара, который собрался оплачивать. Наконец ему насчитали цифру и конвертировали в зеленые модули – получилось семьдесят два.

– Сколько у меня там осталось на карте? – спросил взволнованный Светозар, краем глаза фиксируя любопытных покупателей, окруживших кассу.

– Двенадцать модулей, – сказала кассирша.

– Черт! Погодите, я съезжу за богатырскими трусами! Еще возьму! Трусы в хозяйстве всегда пригодятся!

Светозар погнал велорикшу в отдел мужского белья и вернулся с пятью упаковками.

– На карте больше ничего не осталось, – сообщила кассирша. – И вы…

– Вот и прекрасно! – громко сказал Светозар. – Слава те Господи, избавился… Ох, нет!

Он полез по карманам и стал выкладывать карточки метро – со всем известной салатовой полосой.

– Вот тут еще две, три, четыре, на семью брал, забирайте… Народ загудел – до покупателей наконец дошло, что Светозар торопится сбыть с рук зеленые модули.

– Эй, товарищ, что случилось? – спросил, хлопнув по плечу, крепкий дядя. Светозар обернулся и понял, что судьба ему благоприятствует. Это был Брячислав Ведерный из гальванического цеха – Светозар запомнил его по здоровенному снимку на доске почета. Да и в жизни у Брячислава была такая ряха, что не во всякой сковородке поместится.

– А ты, товарищ, еще не понял? Вам на заводе в каких модулях платят? – чтобы уж совсем доходчиво получилось, шепотом поинтересовался Светозар. – Завтра ты десять зеленых в один серый не конвертируешь! Я сейчас свои конвертировать пытался – блок поставлен. Погоди…

Он достал из кармана штанов еще одну карточку метро и обменял ее на упаковку простых сигарет.

– Теперь – все. Ф-фух! Успел!

– В зеленых платят, – произнес тугодум Брячислав, но стоявшая рядом с ним женщина уже догадалась, что к чему, ахнула и понеслась назад – к полкам, к товарам, тратить заработанное, пока оно не обесценилось.

Паника заразительна – у кассы вмиг не стало народа.

Светозар усмехнулся – всех работяг предупредить не успеют, да это и не нужно, главное – чтобы утром на заводе был всплеск недовольства. А пока будут разбираться – пройдет время митинга. А ближе к обеду комсорг Степа наверняка что-то придумает с лиловыми карточками.

Теперь следовало бежать в другой гипермаркет. У Светозара еще оставались две зеленые карты – его собственная и галкинская. Плюс куча карточек по карманам.

Гремислава, девушка очень осторожная, затесалась в толпу у касс, пряча под шалью разрядник, и готовилась выстрелить в Светозара, если он начнет выкрикивать какие-то опасные глупости. Гремислава сразу не поняла, что означает затея пиармейкера, зато понял стоявший у нее за спиной слесарь Галкин. И не смог удержаться от восторга.

– Он гениален! – воскликнул Изяслав. – Грема, это наш шанс! Поднимаем всех по цепочке!

Достав коммуникатор, слесарь Галкин вышел в Рунет, поколдовал и оказался в своем блоге. Открылась страничка для очередной записи. В коммуникаторе она была без затей, хотя на мониторе являлась на манер свитка, украшенного цветами и завитками.

Несколько секунд Изяслав медлил.

– Ну, Эндимион… – торжественно прошептала Гремислава, осознавая историческое значение момента. – Ну!… Вперед, заре навстречу!…

Тихий прерывистый писк донесся из нутра коммуникатора – на экранчике выскочили эти роковые слова.

– Вперед, заре навстречу, – повторил слесарь Галкин и сильным движением указательного пальца отправил призыв в полет над просторами Рунета.

11.

В четыре часа утра Светозар добрел до своей квартиры и рухнул спать. Будильник он поставил на шесть.

Но разлепить глаза ему удалось только в половине седьмого.

Он включил коммуникатор, чтобы узнать новости, но из крошечного динамика раздавался какой-то подозрительный бравурный марш.

Светозар выпил крепкого кофе, наскоро умылся и выскочил на улицу. Как раз было без десяти семь – а жил он неподалеку от завода и мог, не поленившись, добежать до проходной и узнать, как там насчет митинга.

Однако на улице он увидел такое, что застрял в дверях, держась за косяк.

К городской площади шли колонны, люди несли транспаранты «Да здравствует монополия!» и «Долой пиар!». Были и другие, помельче: «Вернитесь, деньги!», «Спасем свои души!», «Рекламу – на свалку истории!».

Опомнившись, Светозар побежал к заводу, но напрасно – заводская колонна сама шла ему навстречу.

В первом ряду шагали парторг Данила Ингварович и комсорг Степа. Они несли транспарант «Слава монополии!». Судя по тому, что слово «слава» было написано толстыми желтыми буквами, а «монополии» – длинными и узкими белыми, прежде на транспаранте значилось «Слава КПСС!».

Странно было, что в десяти шагах от парторга с комсоргом несли круглый плакат, на котором все же значилось «Слава КПСС!».

– Сюда, Светозар, сюда! – закричал Степа.

– Сюда ступай! В едином строю! С гегемонами! – заорал и парторг. – Вперед, к светлому будущему!

Из колонны выскочила Любочка. Она была уже не в красной косынке, а в какой-то немыслимой пилотке, синей с золотой кисточкой.

– Что ты, как неродной!

Схватив Светозара за руку, она втащила его в колонну.

Рабочие сразу признали его, хлопали по плечам, выкрикивали слова, исполненные подлинного счастья. Слесарь Галкин улыбался ему во весь рот, Гремислава громко пела «Вперед, заре навстречу!».

Светозар пробился вперед и дернул Степу за рукав.

– Эй! Степан! Портфель-то как?

– Нашелся! – не оборачиваясь, отвечал комсорг, надо полагать, уже бывший. – Я его в «Старой мельнице» под столом оставил! А там заведующий – мой сосед, прямо домой привез.

– Что ж ты, гад, не позвонил?! – бледнея и обливаясь холодным потом, спросил Светозар.

– Это кто – гад?! – выдерживая на физиономии боевой энтузиазм, спросил Степа вполоборота. – Ты думай, что говоришь! Я-то теперь в комитете содействия монополии! А ты – вообще пустое место! Никому теперь твой пиармейкинг не нужен!

– На сборку пойдет, – добавил парторг. – Будет честно вкалывать – примем в коалицию прогрессивных сил содействия! Ура-а! Ребята, орлята – ура монополии!

Все перемешалось в Светозаровой голове.

Они шли мимо закрытых гипермаркетов, мимо многоэтажек, с крыш которых добровольцы весело сбивали неоновую рекламу, мимо прохожих, заполнивших тротуары, и под ногами у них шуршали разнообразные карточки – зеленые, серые, голубые, желтые, бежевые…

Не было только черно-оранжевых, «осиных». Из чего Светозар, будь он способен логически рассуждать, сделал бы вывод: именно они и станут теперь настоящими деньгами. Но он был способен только шагать в колонне, понемногу проникаясь разудалым праздничным оптимизмом.

– Ну и что? – говорил он себе. – Поработаю на сборке, стану мастером, уважаемым человеком… Ну, вырыл сам себе яму… Ну, что же теперь?… Без зарплаты не останусь…

А из окна смотрели на бесконечное шествие серьезные люди в дорогих костюмах.

– Завод этот дурацкий первым делом прикроем, – сказал мужчина с черно-золотым значком на лацкане. – Он сорок две модели пылесосов выпускает – на черта такое разнообразие?

Возразить ему никто не отважился.

?