Текст книги "ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №8 2007 г."

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

КРУПНЫЙ ПЛАН

БОЛЬШОЙ БЕДЕКЕР ПО НФ
Геннадий ПРАШКЕВИЧ. КРАСНЫЙ СФИНКС: ИСТОРИЯ РУССКОЙ ФАНТАСТИКИ ОТ ОДОЕВСКОГО ДО Б.Г.ШТЕРНА. Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2007.

Геннадий Прашкевич в представлении не нуждается. Во всяком случае, поклонникам фантастики и просто хорошей литературы его имя известно давно. Природа щедро одарила сибирского писателя талантами. Он и прозаик, и поэт, и переводчик, и историк литературы и науки, а вдобавок восхитительный рассказчик. Тот, кто хоть раз общался с Прашкевичем, вне всякого сомнения, отметил его эрудированность и способность удивительно интересно говорить на любые темы. А уж если речь зайдет о фантастике…

Многие помнят увлекательнейший цикл очерков «Малый Бедекер по НФ», публиковавшийся на страницах «Если» в нескольких номерах 2002 года. Новую же книгу писателя-исследователя смело можно назвать «Большим Бедекером».

Появление «Красного Сфинкса» без преувеличения есть событие для российской фантастики знаковое. Столь масштабного исследования прежде не было (работы Бритикова все-таки адресованы в первую очередь научной аудитории) и, наверное, еще не будет долго. Сложно представить, что в ближайшее время – время повсеместной коммерциализации – найдутся трудяги, готовые задарма погрузиться в архивные раскопки. Десять лет работы в частных и библиотечных архивах, около пятидесяти исследованных авторов, шестьсот страниц текста обширнейшей панорамы отечественной НФ, начиная с царской России и заканчивая первыми постперестроечными годами, – все это и есть «Красный Сфинкс». Название книги намекает на то, что читателя ждут тайны и загадки. Так и есть. Кто из соотечественников работал в жанре в XIX веке? Как предкам виделось будущее – наше настоящее? Что происходило с фантастикой во времена репрессий и тоталитаризма? Что повлияло на творчество писателей? Наконец, какова природа самой фантастики? «Красный Сфинкс» отвечает на многие вопросы словами автора и современников, удачными цитатами из классиков: «В сущности говоря, – писал Брюсов, – все исторические романы носят в себе элемент фантастический». И постепенно из этих цитат, комментариев и мнений начинает вырисовываться общая картина развития российской научно-фантастической прозы.

Стоит заметить, что в книге представлены не только именитые творцы жанра, такие, как князь Владимир Одоевский, Сергей Снегов, Кир Булычёв, Владислав Крапивин и братья Стругацкие, но и авторы сегодня практически забытые: например, Осип Сенковский, Вивиан Итин или Александр Чаянов. Конечно, нашлось место и классикам Большой литературы, без которых невозможно представить историю российской НФ. Николай Гоголь, Михаил Булгаков, Александр Грин и Евгений Замятин – далеко не полный список авторов, навсегда вписавших себя в историю как русской литературы вообще, так и в историю жанра в частности. Поэтому каждый читатель найдет здесь что-нибудь интересное и познавательное для себя.

Весьма любопытна форма подачи материала. Каждая глава-персоналия (а книга как раз и представляет собой серию очерков об Именах) – гармоничная смесь из цитат, воспоминаний современников и авторских комментариев Прашкевича. Кстати, книга сибирского фантаста напрочь лишена «тусовочного элемента», она почти академична, хотя и читается на одном дыхании. Да и иронических пассажей не лишена: «За картами нельзя думать ни о чем, кроме карт, – иронизировал Одоевский в романе «Русские ночи» (1844), – и, главное, за картами все равны: и красавец, и урод, и ученый, и невежда, и гений, и нуль, и умный человек, и глупец; нет никакого различия: последний глупец может обыграть первого философа в мире, а маленький чиновник – большого вельможу. Представьте себе наслаждение какого-нибудь нуля, когда он может обыграть Ньютона или Лейбница и сказать им: «А вы, г. Ньютон, играть не умеете; вы, г. Лейбниц, не умеете карты в руки взять…»

Приятно сознавать, что есть в отечественной фантастике люди, которые заботятся о ее престиже и истории, а не используют ее исключительно для заколачивания барышей, штампуя пустышки и бесконечные сиквелы. Конечно, создание книги, подобной «Красному Сфинксу», всегда сопряжено с риском, что создателя в ней будет больше, чем исследуемых авторов. Особенно если сам автор – писатель. Однако достаточно прочесть несколько глав, чтобы понять: Прашкевич с этой проблемой легко справился. А вот ответил ли он на вечный, но все еще волнующий многих вопрос «Что такое фантастика?», – решать читателям.

Степан КАЙМАНОВ

РЕЦЕНЗИИ

Генри Лайон ОЛДИ

ОЙКУМЕНА: КНИГА ВТОРАЯ. КУКОЛКА

Москва: ЭКСМО, 2007. – 416 с.

(Серия «Стрела Времени»).

12 000 экз.

Читателю предложена вторая (но не последняя) часть цикла, который сами авторы обозначили как «космическая симфония». Это уже не интригующая завязка, но еще не развязка – на первый взгляд, промежуточная, а на деле самая ответственная. Именно здесь начинают проясняться только-только намеченные в первой книге сюжетные линии: как и почему оказались на корабле помпилиан-рабовладельцев близнецы-гематры, что случилось с легендарным вехденским антисом, почему высокородная Юлия ведет себя таким странным образом… И наконец, что значит быть семилибертусом: именно такой статус, напомню, получил главный герой Лючано Борготта, после того как гордый рабовладелец легат Тумидус вынужден был ослабить узы симбиотического рабства.

В первой части авторы щедрыми мазками набрасывали яркую, мозаичную и оттого загадочную, открытую к уточнениям и дополнениям картину населенного космоса, где бывшие земные расы получили «выведенные» из культурно-психологических особенностей метафизические способности управлять «чистой энергией». Где навстречу эволюции человека в могущественных антисов, свободно перемещающихся в пространстве, движется эволюция сгустков энергии, космических флуктуаций, которые учатся понимать людей и сотрудничать с ними. Во второй части авторы сужают свою Ойкумену – почти каждый из заявленных в первой книге персонажей, даже эпизодических, проявляется уже как полноправный участник событий, он так или иначе оказывается связан с судьбой «кукольника» Лючано. Тема свободы в рабстве, столь значимая для первой книги, уходит на задний план, уступая место психологии, юнгианским и фрейдистским мотивам.

Остается только гадать, какой сюрприз нам преподнесет третий роман цикла, без сомнения, ставший новым и интересным опытом как для авторов, прежде в повышенном интересе к космический теме не замеченным, так и для читателей.

Татьяна Рудницкая

Нил СТИВЕНСОН

ЗОДИАК

Москва: АСТ, 2007. – 316 с.

Пер. с англ. А.Комаринец.

(Серия «Альтернатива. Фантастика»).

5100 экз.

«Зодиак» – ранний роман культового американского фантаста Нила Стивенсона. В отличие от поздних работ центральное место в «Зодиаке» занимают экология и проблемы защиты окружающей среды. Впрочем, несмотря на столь общественно значимую проблематику, роман лишен пафоса. Напротив, трудовые будни и подвиги активистов природоохранной организации «ЭООС Интернешнл» описаны с фирменным стивенсоновским юмором. Ну-ка попробуем закрыть трубу, сбрасывающую в океан отравляющие вещества, с помощью набора для салатов, прокладок для унитаза и некоторого количества средств, изменяющих сознание…

«Зодиак» начинается как повесть молодежная и контркультурная. Вполне уместно смотрелась бы книга и в серии «Альтернатива». Фантастический элемент минимален, субкультуре борцов за экологию уделено гораздо больше внимания, да и прописана она более интересно. Музыка бунта, песни протеста были бы подходящим саундтреком для книги. Однако во второй части действие сворачивает на территорию триллера.

Сэнгеймон Тейлор – один из «экстремистов охраны окружающей среды» – сталкивается с крупными корпорациями, загрязняющими акваторию Бостона. Перипетии сюжета показывают, как романтика молодежного бунта оборачивается смертельной угрозой не только для героя, но и для большинства бостонцев.

«Зодиак», конечно, выглядит сыровато на фоне прочих текстов Стивенсона. Но и достоинств у него немало: запоминающиеся характеры, авторская ирония и фирменный стивенсоновский финал, куда, как в водоворот, затягивает все сюжетные линии. К несомненным достоинствам «Зодиака» следует отнести и отличную работу переводчика.

Поклонники Нила Стивенсона прочтут книгу в любом случае. А вот остальным стоит начать свое знакомство с других романов автора, к примеру «Алмазного века» или «Криптономикона».

Сергей Шикарев

Вячеслав РЫБАКОВ

ЗВЕЗДА ПОЛЫНЬ

Москва: ЭКСМО, 2007. – 416 с.

(Серия «Русская фантастика»).

8100 экз.

Новый роман Вячеслава Рыбакова так и просится в «актуальную тему». О сведении фантастического элемента к минимуму – созданием в наши дни некоего полугосударственного городка гениев, упрятанного в сущую глушь и занятого разработками по освоению космоса, уже никого не удивишь. О полном преобладании «публицизма» над «художеством» – вплоть до того, что лексические характеристики принципиально различных персонажей у Рыбакова, имеющего репутацию разборчивого стилиста, порой совершенно идентичны. О позиции значительной части современных русских образованных людей, наперекор всему ставящих во главу угла творчество и развитие. О заметном дрейфе Рыбакова в сторону христианства.

Да только все не так. Все мимо. Над страницами романа витает великолепная авторская интуиция, предъявляющая потаенную правду нашего времени. Огромное количество интеллектуалов сейчас как будто погрузилось в полусон. Не работает на полную катушку. Выживает в условиях тесных и некрасивых. Отстраняется от жизни или понемногу жертвует собственную личность в угоду мелкобытовой суете и повседневным конфликтам. Тысячи, десятки тысяч хотят получить большое настоящее дело. Послужить своей стране. Сдвинуть с мертвой точки великие задачи, брошенные когда-то за рыночным недосугом. И вся их огромная творческая сила, дай ей только шанс, устремится ввысь, будто пружина, сжатая до отказа, а потом отпущенная. И если правительство еще не созрело или не из того материала создано, чтобы дать этой накопленной энергии настоящую цель, то пускай хотя бы отечественные предприниматели потихоньку, таясь и отбивая наскоки, привлекая к нефальшивому делу изголодавшихся по серьезной работе людей, примутся строить дорогу в будущее.

Ведь космос у питерского фантаста – это и есть будущее. Мечта не умерла. Вот правда, которую сумел сказать Рыбаков.

Дмитрий Володихин

Чарлз СТРОСС

НЕБО СИНГУЛЯРНОСТИ

Москва: АСТ, 2007. – 381 с.

Пер. с англ. М.Б.Левина.

4000 экз.

Чарлз Стросс – одна из новых звезд британской НФ. Нашим читателям он известен по отличной повести «Очень холодная война» и рассказам в журнале «Если». Рецензируемый же роман – явно не лучшее детище Стросса, хотя он и дает представление о творческой манере и мировоззрении автора.

Итак, в середине XXI века человечеству в очередной раз не повезет: некая почти божественная сущность, прозванная Эсхатоном, разбросает 90 процентов населения Земли по планетам Галактики. После этого Эсхатон потребует, чтобы люди следовали одному важному правилу – ни в коем случае не нарушали принципа причинности в ходе экспериментов. Тех же, кто ослушается, высший разум попросту сотрет в порошок, взорвав ближайшую звезду…

Позже мы узнаем, что Эсхатон – не просто задуривший божок, а результат развития человечества, итог его приближения к Точке Омега. И запрет на игры с принципом причинности необходим для выживания как людей, так и самого сверхсущества. Потому, когда некая Новая Республика, созданная изгнанниками из Восточной Европы, попытается во время военной операции нарушить принцип, то в дело вмешаются агенты Эсхатона…

Вот тут-то и начинаются проблемы. Прописывая Новую Республику, Стросс неожиданно ушел от основного сюжета совсем в иные дебри. Из всех щелей поперли культурологические антирусские комплексы, заложенные в англосаксонской традиции. «Небо сингулярности» – красноречивый образец ненамеренной интеллектуальной русофобии в НФ. Автор не то чтобы изначально плохо относится к России. Он ее просто не понимает, а потому и не приемлет, целиком солидаризируясь с главными героями, исполненными отвращения к реакционной и мракобесной Новой Республике. Однако раздражает даже не русофобская позиция автора, а то, что, увлекшись к середине книги весьма примитивной «этнополитологией», писатель загубил интересный сюжет.

Глеб Елисеев

Дмитрий ЛИПСКЕРОВ

ЛЕОНИД ОБЯЗАТЕЛЬНО УМРЕТ

Москва: Астрель – АСТ, 2007. – 384 с.

7000 экз.

Есть такой старый анекдот: мальчик стоит у входа в кинотеатр и требует с входящих по 10 копеек, иначе он расскажет – кто в фильме убийца. В роли такого мальчика решил выступить и Дмитрий Липскеров, раскрыв в заглавии концовку романа. Такая ситуация, можно сказать, весьма символична для мэйнстрим-авторов на поле фантастики. Они никак не могут понять: если ты берешь на вооружение фантастические приемы, то надо хотя бы пытаться соответствовать неким правилам. Фантастика – жанр сюжетный, а раскрытие концовки означает смерть сюжета. В результате сколько бы нереалистических элементов (сверхразум, левитация, бессмертие) ни внедрял автор в текст, роман все равно останется «толстожурнальным». Хорошо написанным, с большим количеством «вкусных» моментов, причудливыми переплетениями судеб и… абсолютным отсутствием логики, когда дело касается нереалистичной части. Скажем, один из двух главных героев, Леонид, жизнеописание которого начинается с состояния эмбриона, по ходу становится банальным грабителем (зачем нужны деньги сверхчеловеку, способному летать и годами обходиться без пищи?), а весь смысл его существования сводится к поиску идеального, пардон, соития. Теме «про это» посвящена большая часть страниц – многочисленные герои долго и подробно совокупляются (впрочем, после секса с медведем, описанного в одном из прошлых романов Липскерова, нынешние сцены выглядят даже несколько пуританскими). Автор пытается свести воедино все распускающиеся сюжетные нити, в концовке связывая их грубыми узлами, но все равно роман остается набором отлично написанных рассказов, перемешанных между собой. Особенно хороша сквозная история второй главной героини – бессмертной старухи-снайперши Ангелины Лебеды. Ее биография, начиная с военных лет – самая интересная часть текста. И ведь почти без фантастики.

Илья Североморцев

Ольга ЛУКАС, Евгений ЛЕСИН

ПО КАБАКАМ И МИРАМ

Москва: Гаятри, 2007. – 128 с.

3000 экз.

В ассортименте у писателей есть немало способов отправить своего героя в мир, альтернативный нашему. У приверженцев психоделической фантастики есть понятие «трип»: буквально с английского «путешествие», в данном же случае путешествие в иллюзорные миры.

Оригинальный вариант русской психоделики предлагают читателю Евгений Лесин и Ольга Лукас. Герои их повести, которых так и зовут Лесин и Лукас, под воздействием местного психотропа (алкоголя) отправляются в необычное странствие, пронизывающее целую череду альтернативных миров.

Все начинается с того, что двух «продажных журналистов» хозяин нового пафосного кабака «Послание президента» привлекает для пиар-компании: мастера пера должны обругать все питейные заведения в районе. Выпив с заказчиком, подрядчики отправляются на задание. Однако заведения им попадаются все более и более странные. Сначала они оказываются в кабаке, находящемся в фойе метро «Усачевская», которое якобы строили между станциями «Спортивная» и «Университет». Дальше больше – герои оказываются в питейном заведении, открытом в универмаге «Детский мир» на Лубянке, а оттуда уже недалеко идо подвалов… Герои попадают в доведенный до гротеска мир репрессий 30-х годов. Выбравшись оттуда, они оказываются в кафе «Антигламур», где их встречают «охранники в трусиках танго с перламутровыми пуговицами на гульфиках».

Миры сменяются – один причудливее другого. В одном царит закон здорового образа жизни, его обитатели, подгоняемые ударами тока, бегут «от инфаркта к инсульту». Во втором Москва разбита на множество государств, и даже некоторые дома имеют суверенитет… Есть мир фашистской диктатуры. Есть мир, жители которого покинули Землю и поклоняются святому Гагарину… В этой фантасмагории реальность причудливым образом сплетается с диковатой фантастикой, жанровые клише мелькают, словно булавы в руках у жонглера.

Андрей Щербак-Жуков

Олег ДИВОВ

ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ

Москва: ЭКСМО, 2007. – 416 с.

(Серия «Легенды»).

20 000 экз.

Фантаст, ни разу не надкусивший горбушку реализма, все равно что сочинитель верлибров, не написавший ни одного регулярного стиха. Он вполне любим «своим» кругом, а за пределами оного вроде как специалист без диплома, доверия не внушает. Фантаст Дивов еще в «Толковании сновидений» деликатно намекнул, что в форматной, тщательно подогнанной одежке жанровой литературы ему тесновато. И время от времени осторожно, небольшими шажками-рассказами пробовал пройтись по ухабистой для цеховых собратьев дороге – к иным сюжетам, формам, иной языковой пластике…

Не удержался – сделал книгу. Книгу отменной прозы. Очень смешную, очень ехидную и одновременно очень трагическую. Не надо быть оракулом, чтобы предсказать: на будущий год «Оружие…» не попадет в списки жанровых наград, но наверняка окажется в номинационной таблице «Большой книги» и «Нацбеста». И вероятно, прорвется в шорт-лист.

Роман – многоцветный веер историй из жизни самого автора в годы срочной службы в рядах Советской Армии. Тут хватает ностальгии и яростного неприятия Системы, смеха до колик и жесткой дивовской «социалки». Здесь и мемуарные записки, и армейские байки, и комический трагифарс, и героическая поэма… Сам автор назвал роман трагикомедией.

Смешного, однако, в книге больше. Писатель старался. «Оружие» – книга сугубо мужская. Она для тех, кто Там был и для тех, кто Там будет. Последним особенно рекомендую в качестве учебника по выживанию.

«А при чем же тут фантастика?» – спросите вы. А разве это не фантастика, что вопреки тем чудовищным порядкам, которые царили в Советской Армии, мы умудрялись оставаться мощнейшей военной державой! Дивов написал реалистическую, очень честную (и светлую, кстати) книгу о фантастической жизни в фантастической стране. Хотя кто-то, уверен, посчитает эту историю альтернативной.

Евгений Харитонов

ДЕЛА ИЗДАТЕЛЬСКИЕ

ТЕРРИ ПРАТЧЕТТ:
«ДОБРО, ЗЛО, МИЛОСЕРДИЕ ПРИВНОСЯТ В МИР САМИ ЛЮДИ»

Подобного читательского ажиотажа Москва не видела давно. Желающие подписать книгу образовали километровую очередь. А герой всего этого хеппенинга английский прозаик Терри Пратчетт, чей приезд в столицу организовали издательство ЭКСМО и британская сторона, едва не падал с ног от усталости… Несмотря на это, писатель все же сдержал свое давнее обещание дать эксклюзивное интервью журналу «Если», который на протяжении многих лет не оставлял без внимания ни одной новой книги автора.

В начале июня в издательстве ЭКСМО вышел «Пятый элефант», очередная и, по отзывам фэнов, едва ли не самая сложная и масштабная книга из цикла «Плоский мир». На сей раз командору Ваймсу и его супруге Сибилле пришлось отправиться с ответственной дипломатической миссией в Убервальд – страну, где царит равновесие сил между вампирами, вервольфами и гномами, а люди служат лишь фоном для этого странного троевластия. А заодно расследовать загадочную пропажу Каменной Лепешки – тронного камня, без которого невозможно возведение на престол очередного Короля-Под-Горой.

В то же время капитану Моркоу и констеблю Ангве приходится решать свои личные проблемы, но эти личные проблемы по понятным причинам опять же ведут в Убервальд – ведь констебль Ангва принадлежит к старинному роду вервольфов, а равновесие сил в Убервальде, кажется, начинает нарушаться, причем не без помощи родни Ангвы… А тут еще сопровождающие дипмиссию в сверхконсервативный Убервальд представители нацменьшинств Анк-Морпорка – феминистка-гном Шельма (ныне Шелли), Задранец и тролль Детрит, плюс загадочный Иниго Сепаратор, навязанный Ваймсу патрицием Витинари… В общем, понятно, что путь дипломата Ваймса, официального представителя вольного Анк-Морпорка, не будет усыпан розами…

– Начиная цикл о Плоском мире, вы знали, что он разовьется в столь сложное полотно?

– Понятия не имел. Меня часто спрашивают: как можно было придумать такую замысловатую конструкцию? Я воспринимаю этот вопрос, скорее, как риторический – я ее не придумывал. Она развивалась сама по себе. По мере написания.

– Первая ваша книга, посвященная Плоскому миру – «Цвет волшебства» – явно отличается от последующих. Она более пародийная, в ней больше черного юмора.

– Я бы сказал, отличаются первые две. «Цвет волшебства» и «Безумная звезда». Вы говорите об эволюции. Я становился старше, учился по мере написания, овладевал инструментарием… И начал лучше понимать, что именно хочу делать. Поначалу я еще не очень представлял себе, какие возможности предоставляет Плоский мир. Первые два романа – это просто забавные приключения и путешествия, не больше; там много шуток, гэгов, но, если честно, они меня самого теперь слегка раздражают. Сейчас – имея нынешний опыт – я, наверное, написал бы все это по-другому.

– То есть сейчас вы воспринимаете Плоский мир как способ донести до читателя какие-то важные для вас идеи?

– Вот это очень-очень русский вопрос. Вы понимаете, я не пишу беллетризованных трактатов. Я пишу книгу – и в ней идеи играют не меньшую роль, чем сюжет и персонажи. Но и не большую. Идея должна органично встраиваться в книгу, но, если так можно выразиться, на общих основаниях. И она должна быть универсальной; например, во многих более поздних книгах цикла я пишу о застарелой взаимной вражде, фактически о холодной войне гномов и троллей, о ксенофобии. Люди говорят: «А, мы знаем, это о…», – и называют какую-то конфликтную, враждующую пару стран… Или – о «Патриоте»: «А, это ведь вы о ситуации на Ближнем Востоке!» Я в ответ: «Нет, я писал обо всех ситуациях сразу!» Хотя, если честно, на Ближнем Востоке всегда какая-нибудь та еще ситуация… Этот регион – сам по себе ситуация. Не вижу причины, по которой тролли и гномы вели бы себя умнее любых других разумных существ.

– Судя по книгам, вы скорее умеренный консерватор, а не сторонник прогресса любой ценой – во всяком случае, в сфере человеческих отношений. Вы считаете себя защитником традиционных ценностей?

– У меня к прогрессу двойственное отношение. Я, безусловно, за новые технологии, облегчающие жизнь людей. Но я действительно люблю традиции. Традиция помогает не слишком раскачивать лодку. Но если находится разумная альтернатива тому, что делалось с незапамятных времен, то традицию, конечно, можно и отвергнуть. После серьезного размышления. Но не по той причине, что это, мол, устарело, а следовательно, никуда не годится.

– В одной из последних книг, вышедших в России – « Carpe Jugulum », – говорится, в частности, о том, что старая добрая тирания лучше современной промывки мозгов. По крайней мере, честнее. Я правильно поняла?

– Да. Верно. Этот старомодный вампир, который появляется в конце книги – своего рода альтернатива вампирам новомодным. Он ведет себя как царственная особа, джентльмен или король, говорящий со своими подданными. Он говорит: «Да-да, я помню, это ведь ваш батюшка вогнал в меня кол…» Или: «Я знавал вашу бабушку…» И людям это нравится. Поймите, это лучше, чем то зло, которое сейчас распространилось по всему земному шару, от Запада до Востока. И Россия далеко не исключение. Я имею в виду бюрократию. Эта машина существует единственно для того, чтобы поддерживать саму себя. Именно для этого она и вмешивается в жизнь людей, имитирует какую-то деятельность, поднимает какие-то глупейшие, несуществующие проблемы, выпускает директивы – например, считать картошку овощем или продуктом питания… Люди эту машину не интересуют – даже когда она утверждает, что все ее помыслы направлены на благо народа, что она заботится о безопасности населения, ну, к примеру, выдумывает какие-то торговые ограничения, изымает какие-то продукты из магазинов…

– Тут, скорее, политика…

– А что, политика разве не бюрократия? Это все равно что связывать людей по рукам и ногам ради их собственной безопасности. Или душить детей в колыбели, дабы уберечь их от жизненных невзгод. Но, убирая из судьбы опасности, трудности, свободную волю, вы тем самым лишаете жизнь самой жизни.

– Промывка мозгов и бюрократия обычно идут рука об руку.

– Конечно. Кстати, сами чиновники подвержены ей не меньше. Они боятся думать. Именно поэтому мне так симпатичен мой лорд Витинари из Анк-Морпорка.

Он может показаться циником, но он думающий правитель. Витинари несовместим с любыми формами промывания мозгов. И он верит в свободу. Но свобода – это еще и свобода умереть. Потерпеть неудачу. Отвечать за последствия своих поступков. Свобода ведь очень сложная штука. Именно поэтому люди, едва прикоснувшись к ней, предпочитают бежать прочь.

– Выходит, вам нравится лорд Витинари?

– Очень! Витинари, безусловно, умелый политик, и у него чудовищный интеллект. У вас есть такие японские головоломки – судоку? Кроссворд по числам. Они очень популярны в Англии, их печатают в газетах, там надо вписывать числа в квадратики, и если вовремя прислать правильный ответ, то можно даже заработать на этом… Так вот, Витинари разгадывает судоку в газете, едва бросив мимолетный взгляд, по памяти, просто диктует числа секретарю.

– Значит ли это, что и вы цените интеллект больше других человеческих качеств?

– Вы понимаете, он не особенно добрый человек. Даже безжалостный. Но город работает! И процветает. И люди процветают, потому что город работает. Вы можете выталкивать друг друга из лодки, но не пытайтесь дырявить днище – вот его принцип. Да, я люблю Витинари. Командор Ваймс, например, уважает демократию, но в таких условиях, которые создал Витинари для Анк-Морпорка, демократия тоже работает. Он интеллектуал. И именно поэтому он ухитряется сохранять свои позиции. А не потому, что он устраняет неугодных. Витинари слишком горд, чтобы преследовать недовольных. И чтобы заботиться о том, какое впечатление он производит на людей. И на все, что он делает, у него есть серьезные причины.

– Его прототип – Макиавелли? Ваш Витинари даже пишет трактат «Слуга» – по аналогии с «Государем» Макиавелли.

– Конечно, Витинари – это чистая идея, весьма приблизительно основанная не столько на том, кем Макиавелли был в действительности (он ведь был просто чиновником), сколько на наших представлениях о нем. Как раз на его трактате, первоначально посвященном Джулиано Медичи. Кстати, возможно, Макиавелли общался с Леонардо да Винчи, которому Джулиано покровительствовал.

– У российских читателей ваши книги находят огромный отклик. Как вы думаете, почему?

– Ну, это уж вы должны мне объяснить… Я не знаю. Полагаю, дело в том, что культура юмора у нас схожа. Мы смеемся над одними и теми же вещами, и все же иногда мне кажется, что по всей Европе, включая и Россию, культура в какой-то степени американизирована. Исключение составляет, пожалуй, Франция, которая старается держаться в стороне, но многие штампы, массовые понятия… полагаю, вы понимаете, о чем я.

– Вам не нравится американская культура?

– Я не люблю лишь то, что заслуживает нелюбви. В американской культуре много хорошего. Скажем, того же Воннегута я чрезвычайно любил и ценил… Потом, не надо забывать, Америка очень большая и потому очень разная: совсем не похожи друг на друга, скажем, Западное и Восточное побережья. На Восточном – интеллектуалы. Даже телепередачи там другие. Беда в том, что мы, как всегда, склонны копировать плохое и отбрасывать хорошее. Что прекрасно работает для Америки – не всегда годится для Европы. Хотя дураки у власти этого не понимают.

– Насколько я знаю, есть два полнометражных мультфильма о Плоском мире – «Вещие сестрички» и «Роковая музыка». И недавно поставленный фильм «Санта-Хрякус». Вы довольны экранизациями?

– А вы смотрели «Санта-Хрякуса»?

– Да.

– От начала до конца?

– Да.

– И откуда вы его взяли? Скачали из интернета?

– Ваши фэны скачали из интернета.

– Полагаю, нелегально.

– Не знаю. А он есть легально в интернете?

– Нет. В том-то и дело, что легально его в интернете нет. Ладно, чего уж там… Так вот, мне как автору не понравилось одно: очень много упущено, урезано. При экранизациях это почти всегда случается. Например, как отснять эпизод, где Смерть дарит Сьюзен новогоднюю открытку с перьями, потому что малиновку приклеить не удалось? Тем не менее фильм следует за книгой. Иногда даже слишком буквально. И мне это приятно. В целом мне фильм понравился. А вам?

– Трудно сказать…

– Актриса, игравшая Сьюзен (Мишель Докери) была великолепна, хотя это первая ее большая роль. Кто бы мог подумать во время кастинга, что это окажется настолько удачным выбором? Да, дух книги сохранен. Потому что удалось передать главный смысл романа, идею, подводящую к тому, что говорит Смерть в самом конце фильма: во Вселенной, даже если разобрать ее на мельчайшие частички, нельзя найти ни атома справедливости, ни молекулы жалости. Тем не менее мы ведем себя так, будто жалость и справедливость существуют. В мире не существует ни добра, ни зла, ни милосердия, их привносят в мир сами люди.

Беседовала Мария ГАЛИНА