Текст книги "Визитка (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сьюзан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12

Николас позаботился, чтобы нам поменяли билеты. Вместо того чтобы лететь в Индиану вчера днем, мы уже в Ирландии после короткого перелета из Великобритании. После того как наш самолет приземлился, за несколько часов мы доехали до города, откуда я родом.

Спокойное созерцание мимо проплывающих пышных изумрудных холмов – это именно то, что мне было необходимо. Расслабившись на пассажирском сидении, я закрываю глаза, откинувшись на подголовник, и просто наслаждаюсь тишиной и покоем. Мы прибываем в город незадолго до наступления сумерек, и тут все в точности так, как я и запомнил. Конечно, я возвращался сюда, наверное, с дюжину раз с тех пор как мне исполнилось десять лет, но сегодня я впервые хочу вернуться домой, чтобы очистить голову.

Наша первая остановка – гостиница в черте города. По какой-то причине там было все необычно организовано, и у нас возникли сложности даже с поиском места для парковки. Пришлось оставить машину примерно в пятидесяти ярдах от здания, и когда мы заходим внутрь, я молюсь, чтобы у них были номера для нас на этот вечер, так как других гостиниц не было на целые мили вокруг. Стоя возле стойки регистратора, я звоню в маленький колокольчик на прилавке и терпеливо жду, когда старичок, которому принадлежит заведение, проделает свой путь к нам из своего ТВ-зала в задней комнате.

Медленно, но уверенно он подходит к столу с маленькой черной собачкой на руках.

– Добрый вечер, сэр. Мы бы хотели снять комнату на вечер. Две, если они у вас есть.

Глядя на доску позади себя, где висят ключи от комнат, он снимает два ключа и протягивает их через прилавок.

– Вам, ребята, повезло. У меня остались только две комнаты, и они ваши. В городе, кажется, какая-то телевизионная компания снимает, как будут сносить винодельню. Печальный денек, скажу я вам.

– Они сносят Винодельню МакФадденов? Я не знал.

Старик смотрит на меня, приглядываясь, и наконец узнает. Будучи ребенком, я приходил играть в этой гостинице и помогал мистеру Фланнери после смерти его жены. Это казалось мне правильным. Прошло довольно много времени с тех пор как мы виделись, но уголки его губ приподнялись, и это говорит мне, что он точно знает, кто я.

– Декстер МакФадден. Я не видел тебя с тех пор как ты был совсем крошечным. Боже, ты вроде бы подрос, – мистер Фланнери обходит стойку и обнимает меня так, будто я его сын. Я тоже обнимаю его, мягко похлопав по спине и почесав за ухом его собаку.

– Рад вас видеть, мистер Фланнери. Те времена уже прошли. Я рад, что вы по-прежнему присматриваете за этим местом. Просто не могу поверить, что они разрушат винодельню. Когда они приняли это решение?

Я должен знать ответ на этот вопрос. Последние десять лет я был членом попечительского совета, будучи единственным ребенком своего отца, а он был основным акционером на тот момент, когда умер. Но я вообще ничего не делал. Долгое время я пытался забыть прошлое и начать что-то новое. Я был более чем удивлен, что ни один из дядюшек не связался со мной и не рассказал мне эту новость. Уверен, они знали, что я хотел бы быть частью такого большего решения.

– Несколько месяцев назад ребята МакФадден решили выставить все на продажу. Крупная компания пыталась очернить репутацию бизнеса, и с тех пор, я думаю, ребята перестали получать прибыль. Они сотрудничали только с моей гостиницей и несколькими пабами в этом городе и по соседству. Это весь выбор, что у них был.

Глубоко в моем желудке осела вина, раздражая его и угрожая вырваться небольшому количеству пищи, которую я был в состоянии съесть сегодня утром. Если бы кто-нибудь позвонил мне, я бы помог им справиться со всем, а имя нашей семьи никогда бы не пало так низко.

– Мистер Фланнери, пожалуйста, не могли бы вы придержать эти комнаты? Мне нужно отправиться в город и посмотреть, смогу ли я переговорить с дядями, прежде чем стены рухнут. Хочу убедиться, смогу ли я попытаться все сохранить.

– Конечно, парень. Я буду здесь, когда ты вернешься.

Быстро поворачиваясь, я почти столкнулся с Николасом, который стоял позади меня все это время. Хлопнув его по плечу, я выбегаю на улицу прямо к машине. Запрыгиваю на водительское сидение, а Николас смотрит на меня, пытаясь понять, что я задумал. Он возил меня всегда и везде, я никогда не брался за руль. Однако на этот раз я точно знаю, куда собираюсь, и мне необходимо добраться туда как можно быстрее.

Когда Николас оказывается в машине, я на полной скорости несусь по извилистой грунтовой дороге, пока не доезжаю до поворота в сторону дома моего дяди. Резко повернув и чуть не слетев с дороги, я жму на газ, пока в поле зрения не попадает белый дощатый домик. Шины визжат, я останавливаюсь, пыль клубится вокруг меня, а я бегу к входной двери. На мой настойчивый стук почти сразу открывает Айви, жена моего дяди.

– Ты думаешь, что творишь? Вилять так по дороге, какой в этом смысл? – кричит она, прежде чем узнает меня.

– Извини, Айви. Коннер дома? Мне нужно поговорить с ним.

– О Боже, Декстер? Это ты? Позволь, я позову Коннера, – она бежит обратно в дом, и через пару секунд возвращается с моим дядей, почти не постаревшим за последние десять лет.

Коннер и Айви приглашают нас в дом, где все мы усаживаемся за маленький обеденный стол. Айви ставит несколько чашек чая и, извинившись, уходит проверить, как там дети. Не зная, как он воспримет мое желание помочь, я решаю перейти сразу к делу и не терять времени, так как нет необходимости стесняться перед собственной семьей. Коннер рассказывает то же, что и мистер Фланнери, но чуть более подробно: сколько денег им необходимо, чтобы спасти бизнес, и как плохи в действительности их дела.

Не желая просто выдать им деньги на решение проблемы, я спрашиваю, чем еще могу помочь.

– Декстер, я не уверен. Дела действительно пошли плохо, когда умер твой отец. Он был связующей нитью между всеми нами. Знаю, мы могли бы все исправить, будь у нас средства. Но я просто не знаю, где раздобыть такие деньги.

Ухватившись за прекрасную возможность, я прыгаю с места в карьер:

– У меня есть деньги, это не проблема. Меня больше волнует, знаешь ли ты, как снова получить прибыль. Тебе нужна пиар-компании для поддержки. У меня она также есть. Только скажи, дядя, и я все улажу. Я возьму только незначительную часть акций компании и оставлю тебя с Мэтью основными акционерами.

Челюсть Коннера отвисла в недоумении.

– Ты уверен? Это большие деньги, чтобы отдать их на решение проблем, которые ты не создавал. Я благодарен, но должен знать, что ты серьезен, прежде чем отозвать бригаду.

– Я более чем серьезен. Имя МакФадден не должно исчезнуть вот так. Мой отец был единственным исключением и не достоин иметь надгробие с именем МакФадден на своей могиле.

Мысль о том, что сделал мой отец, заставляет мою кровь кипеть, но я пытаюсь обуздать себя, напоминая, что он был не только моим отцом, но и их братом – тем, кого они знали всю свою жизнь.

– Почему бы тебе не переночевать здесь, Декс? Не уверен, что в гостинице есть свободные комнаты, но ты можешь остановиться в своем старом доме. Никто из нас не прикасался к нему, с тех пор как ты уехал. Поэтому там, наверное, немного грязно, но это твой дом.

Я не заходил туда с тех пор, как бабушка с дедушкой увезли меня в Штаты. Не совсем понимаю, что чувствую по этому поводу, но Николас должен отвезти меня туда, чтобы я мог проверить, вдруг что-нибудь выведет меня из себя. Если так, то мы просто вернемся в гостиницу.

Быстро обнимаю Коннера, беру ключи от дома, целую Айви в щеку. Мы выходим из дома и едем несколько километров к дому моего детства – дому, где мой отец убил мою маму, а затем и себя. Первое место, к которому я принадлежал. Последнее место, о котором я думал, что буду в нем жить.

***

Мы подъезжаем к дому, и я чувствую, как кровь холодеет, а тело атакует непроизвольная дрожь.

– Мужик, ты уверен? – паркуясь, спрашивает Николас.

– Не-а, но я должен сделать это. Нет другого подходящего времени, кроме как сейчас.

Открыв дверь, я попадаю в заросли и траву, окружившие все вокруг. Каменная дорожка, возможно, все еще где-то здесь, но она утонула под травой высотой в пять футов. Все заросло слишком сильно, чтобы пройти, но так или иначе мы пробрались к входной двери.

Вставляю ключ в ржавый замок, и хотя он с трудом поддается, после нескольких поворотов я все же слышу щелчок, и дверь со скрипом приоткрывается. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы полностью раскрыть ее и войти в гостиную. Удивительно, но в доме все еще был свет, когда я нажал на выключатель, и в передней части дома стало ярче, что позволило заглянуть в прошлое.

Мебель была точно такой же, как я и запомнил, даже все остальное находилось на своих местах. Коннер оказался прав, когда сказал, что они ничего не трогали с того ужасного дня. Мне тогда только разрешили вернуться забрать свои вещи, после того как убрали тела, прежде чем меня увезли в отель с бабушкой и дедушкой, где я оставался до тех пор, пока не пришло время улететь в США.

Я оглядываюсь, вижу фотографии на стенах и чувствую, как мои колени дрожат. Из всего того, что я тогда взял с собой, не было ни одной фотографии. Ничего, что помогло бы мне вспомнить мою жизнь, до того как я стал гражданином США. Я забыл, как выглядели мои родители, вернее, как мама, потому что сам я – вылитый отец. На стене прямо передо мной висит пыльная фотография в рамке. Я вытираю пыль рукавом пиджака и смотрю в глаза мамы, ощущая слишком много боли, чтобы вынести.

Мои колени подкосились, и я чуть было не упал прямо на пол, но хорошо, что Николас оказался рядом и помог мне удержаться на ногах, ободряюще похлопывая меня по спине.

– Декс, мы не должны этого делать. Мы можем вернуться в гостиницу и сделать вид, что этого места не существует. Я знаю, что здесь произошло, и никто не должен снова пережить это. Понимаю, ты сейчас взрослый, но я могу только представить, насколько тебе сложно.

– Все хорошо. Клянусь. Просто… Я не знаю, что это, но чувствую, что все правильно. У меня странное чувство, что здесь я должен разобраться со своим дерьмом. Я лажал много лет подряд, строя из себя крутого богача. Но я не такой, я знаю. Я просто должен разобраться, кем являюсь на самом деле.

– Бро, я здесь. Скажи, если тебе что-то нужно.

Размышляя над его предложением, я знаю всем своим нутром, что мне нужно, но не могу решиться сказать ему. Мне нужна Бриар. Мне нужен мой лучший друг, чтобы пройти через это вместе со мной, но ее здесь нет. Потому что, как и все хорошее в моей жизни, я это просрал.

– Можешь принести мой багаж? Я останусь здесь и разберу вещи родителей. Может, приведу дом в порядок. Возможно, кто-то из моих дядюшек или кузенов захочет жить здесь. Поезжай в гостиницу и возвращайся завтра проверить, что я не напился до смерти.

Я шучу, но уверен, он думает, что я серьезен. В этом дерьме сложно разобраться, но я поступаю правильно. Я не мог сделать это в возрасте десяти лет, был слишком молод, но в двадцать восемь – пора. Я должен быть мужчиной, которым вырос. Даже несмотря на то, что мой отец сделал с нашей семьей, он хотел, чтобы я стал хорошим человеком. Только не говорите мне про моего деда. Он надрал бы мне задницу за то, что я вел себя как слабак.

– Я имею в виду… Похоже, что здесь работы на двоих, – предлагает Николас, оглядывая гостиную, – или, может, даже для целой команды, но не уверен, что мы сможем быстро это организовать.

– Я ценю это. Действительно ценю, но я должен разобраться сам. У меня много скелетов в шкафу из-за того, что здесь произошло. Многое из того, что сделало меня таким, какой я сегодня, – и все из-за этого дома и призраков, живущих здесь. Я позвоню, если ты мне понадобишься, – я иду на компромисс и выпроваживаю его за дверь.

Он почти неохотно идет к машине, и видно, чтоНик настроен скептически, но хватает мою сумку из багажника и бросает ее на полпути, чтобы снова не продираться сквозь эти джунгли.

– Серьезно, Декс, позвони, если что.

– Обещаю, – отвечаю я, поворачиваясь и заходя внутрь. Закрывая за собой дверь, я кладу сумку на журнальный столик, плотно покрытый пылью толщиной в дюйм, и сажусь, поставив локти на колени.

– Хорошо, папа, я вернулся, и собираюсь исправить все, что ты испортил. Я мужчина в этом доме.

Я достаю пылесос из шкафа, где его всегда хранила мама, и очищаю старый диван. Решаю, что начну с гостиной, а спальни оставлю на завтра на день. Не то чтобы я боялся монстров, но понимаю, что это займет много времени, а у меня пока нет столько сил.

Из бельевого шкафа я достаю простыню и одеяло, встряхнув их на случай если там кто-то живой внутри, и застилаю диван. Даже не смотря на то, что в дом никто не заходил за последние восемнадцать лет, тут все еще витал аромат моей матери. Возможно, это просто мое воображение работает сверх меры, но думать так приятней.

Решаю идти простым путем и перетаскиваю кое-какую мебель из столовой, чтобы сложить туда вещи, которые пожертвую церкви, и все то, что я оставлю в гостиной. Распределение по соответствующим категориям заняло у меня не больше часа.

Захотев в туалет, я направляюсь по коридору, который словно вернул меня в прошлое, ведя к спальне моих родителей. Остановившись напротив двери, я чувствую, как мое сердце бешено забилось и скрутило живот. Я бы хотел открыть дверь, но не готов зайти туда. Думаю, у меня просто нет сил сделать это. Словно проверяя, приоткрываю дверь, и глаза сразу наполняются слезами.

Я был прав: я не могу сделать это, пока нет. Мне нужно много виски и мужества для сражения с этими демонами. Продолжив путь в ванную, я останавливаюсь возле своей детской и тут нет тех непростых чувств, что были пару мгновений назад. Меня окутывает какое-то успокоение, и я с легкостью переступаю через порог.

Сев на край кровати, я провожу рукой по покрывалу. В ночь, когда умерли мои родители, я не ночевал дома: я спал у своего кузена Томаса. По сути, я тогда пришел домой, чтобы увидеть это. К счастью, моя тетя первая вошла в дом и спасла меня от вида последствий гнева моего отца. Я буду вечно благодарен ей за это.

Хватая свою подушку и стряхивая с нее пыль, я подношу ее к носу, чтобы понять, пахнет ли она моей мамой, но не могу. Вроде бы очевидно, поскольку эта комната моя, но я все равно надеялся. Прежде чем положить подушку обратно, я замечаю папин старый охотничий нож, лежавший все это время под подушкой. Странно, меня всегда учили не брать его оружие, и я не помню, что когда-либо он был в моем распоряжении.

Взяв его, я возвращаюсь в гостиную и сажусь на свою импровизированную постель на эту ночь. Взвесив его в руке, я рассматриваю его, вспоминая, как отец взял меня на охоту в первый раз. Нож, как я помню, был довольно большой, с зубчатыми краем с одной стороны и гладким с другой. Ножны из старой изношенной кожи. Этот нож он получил в наследство от своего отца. Я вытаскиваю нож из кобуры, и оттуда выпадает клочок бумаги.

Разворачиваю листок бумаги, и первое, что вижу – это пятна крови на внешних краях и почерк отца, покрывающей остальную часть листа. Я чуть не падаю в обморок, когда вижу, что записка адресована мне.

Мой любимый сын Декстер…

Сколько можно получать ранящие меня записки? С этим пора уже завязывать. Не думаю, что справлюсь еще с одной.

Я складываю письмо и пытаюсь засунуть его обратно в кобуру, но что-то останавливает меня. Я заинтригован и не хочу ничего другого, кроме как узнать, о чем он хотел мне сказать после того как совершил тот ужас. Сделав несколько глубоких вдохов, я иду в кухню и вытаскиваю бутылку виски моего отца, которую он всегда хранил в шкафу над холодильником. Не заморачиваясь стаканом, беру почти полную бутылку и возвращаюсь на диван. Устраиваюсь поудобнее и разворачиваю записку, готовясь к тому, что мир покачнется и все мое прошлое обрушится на меня.

Но ничего такого не происходит.

ГЛАВА 13

Мой любимый сын Декстер,

Я делаю очень большой глоток из бутылки с надеждой, что виски подействует быстро, иначе я буду не в состоянии справиться с этим. На всякий случай глотаю еще и продолжаю читать.

Если ты читаешь это письмо, это значит, что о тебе хорошо позаботились. Мне так жаль, что я не был достаточно сильным. Я не знаю, что еще сделать. Твоя мама была причиной, благодаря которой я жил, а сейчас она ушла, и я не знаю, как продолжать жить.

Она ушла, потому что ты убил ее, мудак,– подумал я про себя. Лучше, чтобы здесь не было просьбы о сочувствии, потому что он этого не заслуживает.

Мне очень жаль, сынок. Твоя мама никогда не хотела, чтобы ты узнал. Она боялась за себя, за меня, за тебя. Она думала, что сможет победить рак, но было слишком поздно. Когда ей сообщили, что ей осталось пару месяцев, она решила, что не хочет, чтобы ты увидел ее такой. Она очень сильно любила тебя, сынок. Больше, чем когда-либо любила кого-то еще.

Рак? У моей матери не было рака. Хотя, если это так, то я понимаю, почему она скрыла свою болезнь. Я имею в виду, кто бы захотел рассказывать своему маленькому ребенку, что собирается умереть? Я напрягаю мозги, пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь деталь, которая заставит меня поверить, что ей было плохо, и я кое-что вспоминаю. Было лето… Они с отцом всегда отправляли меня ночевать к кузенам, потому что должны были уладить какие-то дела. Я никогда не спрашивал, почему я не могу пойти с ними, и отчасти это имело смысл.

Она умоляла, чтобы я положил конец ее жизни, но я не мог. Я был не достаточно силен вырвать ее из наших судеб. Каждую ночь я молился о чуде, что на следующий день она проснется здоровой, но этого так и не случилось. Ты сейчас у Томаса, и я этому рад. Я хочу, чтобы ты знал, что твоя мама – самая сильная женщина, которую я знал в своей жизни. Она сделала это ради тебя. Ты всего лишь крошечный мальчик и не поймешь, пока не станешь немного старше, но все, что она сделала – это для тебя.

Она сделала это? Она сделала что? Сделав еще один большой глоток виски, позволяю ему обжечь горло и желудок, прежде чем продолжить.

Когда я нашел ее, я так сильно хотел позвать на помощь, но не мог оставить ее одну. Я видел что-то в ее глазах, она еще не ушла, но я не мог заставить себя пошевелиться. Я сидел там и молился, чтобы это было просто страшным сном. Декстер, я пытался остановить кровотечение, но это было бесполезно. Она попала себе в артерию, а через несколько минут была уже мертва. Я обнимал ее и молился Богу, чтобы он принял ее душу и позволил ей найти покой на небесах. Я не должен был позволить ей сделать это… Я должен был быть сильнее ради нее.

Без стеснения из моих глаз полились слезы, попадая на письмо, смешиваясь с кровью матери, как я предполагаю. Он не убивал ее. Она сама застрелилась. Самоубийство. Ради меня.

Пока я пишу это письмо, я так раздавлен, сынок. Твоя мать – величайшая любовь моей жизни. Я никогда не буду счастлив после ее ухода. Она была моей причиной, из-за которой я просыпался по утрам, и целью моей жизни. Я так сильно люблю тебя, Декстер, но знаю, что никогда не буду достаточно хорош для тебя в таком состоянии. Я потерял кусочек своей души. Она забрала его с собой, и я пойду за ней, чтобы вернуть его. Единственный способ сделать это – присоединиться к ней.

Я даже не знаю, что и думать. То, как он говорит о ней в этом письме – это то, что я видел, когда смотрел на них: он был сильно влюблен в нее, а она – в него. Даже когда у них были разногласия, он всегда возвращался домой с цветами, и они проводили вечер, танцуя на кухня, думая, что я уже сплю. Мои родители были так сильно влюблены друг в друга.

Вот тебе несколько советов, которые мне дал мой отец, когда я стал мужчиной, и которые я должен дать тебе… Всегда будь честным. Твое слово – это твое обязательство.

Мой отец – человек слова; его слово было единственной значимой валютой. Он не стал бы лгать мне, особенно в этом письме. Моя мама убила себя, он позволил ей, потому что не мог вынести ни дня без нее.

Трудись согласно своим целям. Я написал твоим дедушке и бабушке в Соединенные Штаты. Я хочу, чтобы они позаботились о тебе, пока ты не станешь достаточно взрослым, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Твоя мама любила своих родителей и ни разу не сказала о них плохо. Я молюсь, чтобы ты получил такое же детство и юность, как она. Ты заслуживаешь лучшего, и получишь это в Америке. Я никогда не понимал, почему твоя мать выбрала жизнь в Ирландии, а не в Соединенных Штатах, но, думаю, она любила меня и хотела, чтобы у тебя была простоя жизнь. Она всегда хотела лучшего для тебя.

Я никогда не знал об этом письме. Мои бабушка с дедушкой ничего мне не говорили, несмотря на то, что это помогло бы мне скорбеть о потере обоих родителей, зная причину их смертей. Возможно, я не был бы так зол и не стал таким, как есть, особенно в отношениях. Не уверен, что это было легко – заботиться о ребенке в их возрасте. Наверное, они делали то, что считали лучшим для меня.

И наконец, найди любовь, сынок. Найди самую большую любовь, которую ты когда-либо можешь познать. Я не могу сказать, когда и где это случится. Я едва стал мужчиной, когда встретил твою маму, а она была обычной девушкой, но мы оба испытали это. Когда наконец найдешь свою девушку, лелей ее. Боль, что я чувствую без твоей матери, невыносима. Я никогда не хочу, чтобы ты испытывал ее. Черт, да я не пожелаю такого даже злейшему врагу. Держись за эту девчонку, которая дает тебе цель и заставляет тебя хотеть быть лучшим человеком, которым ты можешь быть. Только тогда ты будешь по-настоящему счастлив.

Бриар. Первая, кто пришла мне в голову. Я должен добраться до нее и рассказать, что чувствую. Жизнь слишком коротка, чтобы игнорировать такие знаки. По какой-то причине я не должен был найти это письмо отца до сих пор, и все это – подтверждение того, что мне нужно пуститься в погоню за ней. Гордость – ничего не значит, когда в твою дверь стучится любовь. Вытерев слезы, я дочитываю письмо.

Однажды ты заставишь меня гордиться тобой, Декстер. Для меня большая честь называть тебя своим мальчиком, и мне очень жаль, что я не смогу видеть, как ты растешь. Однажды ты поймёшь, почему это было единственным вариантом для меня. Пожалуйста, прости свою маму и меня. Мы любим тебя, даже если физически не рядом. Мы все будем снова вместе, сын.

До тех пор говори только правду, выбери свой собственный путь и ищи любовь.

Твоя звезда в небе,

Папа.

Положив письмо в сумку, я вытаскиваю телефон и отправляю смс Николасу.

Я: Позвони в аэропорт. Первый рейс в Нью-Йорк. И можешь меня забрать.

Николас: Дай мне 20 минут.

Оглядевшись вокруг, я решаю пока не продолжать уборку. Я сделаю ее в следующий раз, но прямо сейчас я должен добраться до Бриар. Мне нужно, чтобы она знала, что я накосячил по многим причинам, которые, как я думал, были правдой. Теперь все это имеет новый смысл, когда я стал старше и могу разглядеть тонкие намеки.

Моя мама была больна. У нее никогда не было интрижки с владельцем паба. Это всего лишь слухи и их интерпретации. Я узнал об этом, хотя не должен был. Я не могу это изменить сейчас или даже расстраиваться по этому поводу, потому что правда вне этого. Меня любили. Мои родители сделали единственное, о чем могли думать. Это не правильный выбор, но они сделали его, и не спроста.

Я собираюсь воспользоваться советом отца и пуститься в погоню за своей любовью. Даже если она не захочет снова меня полюбить, я буду стараться изо всех сил, потому что именно таким человеком мой отец хотел бы видеть меня.