Текст книги "Опасное увлечение"

Автор книги: Эшли Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава четвертая

Вечером того же дня Клинт сидел в ресторане, который был более известен знаменитыми клиентами, чем кухней. Пытаясь сосредоточиться на беседе с блондинкой, сидящей напротив, он тайком поглядывал на часы. От спиртного ему не стало легче, а аппетит исчез задолго до того, как ему подали бифштекс. Клинт чувствовал себя одиноко, хотя красивая блондинка излагала весьма дельные мысли об организации сбора средств для помощи диким животным. Ему следовало бы внимательнее прислушиваться к ее предложениям – она не только принадлежала к высшему обществу, но и была подругой его тещи. Однако у него в голове вертелся один вопрос: съела ли девушка с зелеными глазами за весь день что-нибудь, кроме крекеров с сыром?..

Девушка с зелеными глазами? Что такое, черт возьми! Когда он начал так называть Реджину Флинн? И почему он забыл сказать ей, что собирается вывезти мебель из хозяйской спальни? Ведь именно для того, чтобы предупредить ее об этом, он и поехал к ней днем.

Клинт осушил свой стакан и сделал знак официанту снова наполнить его. Блондинка все еще говорила. Ее манеры стали мягче. Она выглядела очень привлекательно, но все, что он чувствовал, – это лишь благодарность за ее интерес к его проектам.

Неожиданно для себя самого он зевнул. Она заметила. Смущенный, Клинт коснулся ее руки.

– Кэролайн, прости, я такой невежа сегодня. Это из-за смены часовых поясов, – пояснил он, сухо улыбаясь. – На прошлой неделе я перелетел с одного края мира на другой. Даже не знаю, сколько часовых поясов я пересек!

После того как она согласилась перенести их встречу, Клинт поднялся в свой номер и обнаружил, что спать ему расхотелось и он полон энергии. Клинт мог бы остаться с Кэролайн, и, конечно, они скоро оказались бы в постели. Но обманывать женщину, которую любил, он не мог…

– Кого ты обманываешь, Витфилд? – пробормотал Клинт. – Женщина, которую ты любил, давно мертва. – Он посмотрел на часы – десять тридцать. Интересно, мисс Флинн уже в кровати?

Картины, мгновенно вставшие перед его мысленным взором, растревожили его. Он прогнал их и набрал домашний номер телефона, напоминая себе, что звонок чисто деловой. Он должен отделить личные вещи от семейных реликвий, прежде чем приедет грузовик для перевозки мебели.

Услышав ее мягкое «алло», Клинт закашлялся.

– Реджина, приношу извинения, что звоню так поздно, но завтра я должен видеть вас. Когда вам будет удобно?

– Завтра я работаю весь день, но мы можем встретиться после работы, скажем часов в шесть, – ответила она.

– В пять, – настоял он.

– В пять, – согласилась она. – Я буду ждать.

Повесив трубку, Клинт опустился на стул и потер лицо.

Завтра в пять часов она будет ждать. Чувствуя себя ужасно беззащитным, он боролся с желанием дать волю воображению. Однако его внезапно охватила тоска. Обрывки воспоминаний возникли в памяти, как обломки затонувшего корабля в ночном море. Клинт вскочил на ноги, и его сердце забилось с глухим стуком. Руки сжались в кулаки. Слезы могли бы помочь, предположил он, но слез не было. Он никогда не плакал.

Ужасная потеря оставила глубокий, зияющий провал в его сердце. Оно просто высохло, как пустыня, где ничего не растет. Он ничего не чувствовал, ничего не хотел; он просто существовал…

Не совсем так, подумал мрачно Клинт, подходя к окну, чтобы посмотреть невидящим взором на величественную панораму Хьюстона. Конечно, что-то он чувствовал. Слишком глубокое горе. Ощущение вины, не поддающееся доводам рассудка.

По словам его друга-психиатра, у него была типичная «вина оставшегося в живых», часто встречающееся и необъяснимое ощущение. Но легче от его слов не становилось.

Отвернувшись от окна, Клинт расстегнул рубашку и бросил ее на пол рядом с открытыми чемоданами. Когда он наконец лег на прохладные льняные простыни, то пятна, танцующие у него перед глазами, превратились в лицо в форме сердечка, которое осветила улыбка…

Клинт снова шел за Реджиной Флинн через холл. Сначала он боялся, что дом вызовет слишком много болезненных воспоминаний. Но они не появились. Возможно, потому, что Реджина отвлекала его. Деловой костюм подчеркивал ее прекрасную фигурку, а красно-золотые локоны выбились из растрепавшейся прически и дождем падали вокруг маленьких ушей.

– Вы заберете все из спальни? – спросила она, обернувшись.

– Нет, только мои личные вещи, – напряженно произнес Клинт. Желание начало тлеть в его груди подобно тому, как в сухой траве возникает огонек, готовый превратиться в лесной пожар.

Поглощенный собственными мыслями, он едва не сшиб ее с ног, когда она остановилась перед закрытой дверью спальни. Ее волосы, мягкие и шелковистые, на миг коснулись его лица. Сладкий аромат дразнил его. Он не мог распознать ее духи, но ему вспомнились полевые цветы.

Клинт прочистил горло.

– Грузчики будут здесь не раньше завтрашнего дня. Но разобрать вещи надо в любом случае, так что лучше это сделать сейчас. Я ценю вашу помощь, – добавил он, открывая дверь.

Закрытые жалюзи и занавески затеняли комнату. Клинт включил люстру, залившую персиковым светом кровать, ковер, приподнятое лицо Реджины. Клинт почувствовал, что в нем снова начинает разгораться огонь. Он стремительно подавил его. Отступив от нее подальше, он включил лампу на столике у кровати.

– Эти лампы мои. Увезут торшер, кровать, шифоньер, письменный стол, те два кресла…

– Возможно, легче назвать то, что останется, – предложила Реджина.

Он поморщился.

– Хорошо. Тот стол и стул, телевизор, книжные шкафы и книги. О лампах я уже сказал… Полагаю, все.

– А персидский ковер? – спросила она, указав на него стройной босой ногой, обтянутой джинсовкой.

– Его заберут, – коротко ответил Клинт. Когда она успела снять туфли? – Ну, полагаю, все. Мы закончили быстрее, чем я думал. У вас не будет неприятностей из-за того, что вы ушли с работы так рано?

– Конечно, нет. – Она звонко рассмеялась. – Вы теперь «большая шишка». Ваше желание – закон для нас, так было мне сказано.

– Ну, к счастью для вашего «Агентства», мои желания немногочисленны и легковыполнимы, – сухо проговорил он.

– К счастью для меня. За вас отвечаю я, вы помните?

Клинт усмехнулся, отчего жесткие черты его лица смягчились, и он стал так привлекателен, что у нее перехватило горло.

С трудом сдерживая дыхание, она повернулась, чтобы открыть гардеробную.

– У вас здесь очень мало одежды. Разве она вам не нужна?

– Нет, я путешествую налегке.

Реджина закрыла гардеробную.

– Как долго вы были женаты? – Вопрос сам собой сорвался у нее с губ.

– Семь лет.

Рассеянно Реджина села на кровать и, чтобы не соскользнуть с атласного покрывала, уцепилась за столбик.

– Ваш брак был счастливым, если вы горюете столь долго.

– Я не ношу рубище, Реджина. Да, наш брак можно назвать счастливым. – В голосе Клинта будто появилась тень сомнения. – В основном, – тихо добавил он, чтобы быть честным перед собой. Хотя Клинт обожал жену, бывали времена, когда он задавался вопросом, подходили ли они друг другу, настолько мало общего было между ними.

– Похоже, что носите.

– Что? – переспросил он.

– Хорошо, пусть не рубище, но для человека, путешествующего налегке, у вас довольно тяжелый багаж. Я очень чувствительная женщина, Клинт. Я вижу, что происходит за закрытой дверью и за углом, – тихо произнесла она.

В ответ Клинт что-то проворчал.

Реджина сползла с кровати.

– Мы, кажется, сделали здесь все, – бодро подвела она итог, но пульс, оказавшийся у нее где-то в горле, заставил ее замолчать. Клинт потянулся, чтобы помочь ей удержать равновесие, и его рука коснулась ее груди. Произошло мимолетное, почти незаметное прикосновение.

– Извините, – произнес он.

– Никаких проблем, – ответила она тем же легким тоном.

Но он тоже это почувствовал, думала она, ликуя. Ускорившееся дыхание противоречило его беззаботной реакции на краткий контакт. Направляясь к двери впереди него, она держалась очень прямо, ощущая мощное обаяние мужчины, идущего следом.

– Я собираюсь поесть, – сообщила Реджина, когда они дошли до большой комнаты. – Ничего особенного, но мне хотелось бы, чтобы вы остались поужинать. Не принимаю никаких отказов, – отклонила она готовый сорваться с его губ протест. – Садитесь здесь, у бара, и поговорите со мной, а я пока накрою на стол. Расскажите о ваших опасных приключениях. Откуда у вас шрам, например.

Клинт сел на табурет у бара, удивляясь, что так послушно исполнил ее просьбу.

– Было промозглое утро, когда я спускался в пироге по реке, скрытой туманом, который не могли пробить лучи солнца, и все вокруг освещалось тусклым желтым светом. Я опасался крокодилов – те могли находиться в воде, ожидая, пока им на завтрак попадет кто-нибудь примерно моего размера и веса. Внезапно огромная, свирепая и голодная львица прыгнула в пирогу из прибрежных кустов, ее огромные лапы ударили меня по лицу и сбили с ног… – Клинт засмеялся, увидев широко распахнутые зеленые глаза Реджины. – На самом деле я зашивал рану крошечного львенка, которого мы нашли в кустарнике. Наверное, я дал ему мало наркоза, потому что он вытянул лапу и оцарапал меня. Так что моему другу, тоже ветеринару, пришлось зашивать меня после того, как я закончил зашивать львенка. – Он снова усмехнулся. – Видите? Реальность никогда не превосходит воображение. А рассказываю я эту историю, когда занимаюсь сбором денег для заповедника.

Реджина неодобрительно посмотрела на него.

– Вы поступаете несколько неэтично.

– Просто людям говорят то, что они хотят услышать, и им становится интересно давать деньги на нужды заповедников. Грустная правда, Реджина, состоит в том, что людей нужно побуждать делать добрые дела.

– Хм, – сомневаясь, пробормотала она. – Так как же вы оказались в Кении?

– У меня есть друг, тоже ветеринар, он делает там действительно большую работу. – Клинт сделал паузу, а она сняла жакет и повесила его на спинку стула. От движения кремовая шелковая блузка натянулась, обрисовав ее высокую грудь. – Ему приходится не только зашивать львят и неосторожных друзей, но также преследовать браконьеров, следить за ранеными животными, чтобы спасти их или уничтожить при необходимости. – Увидев ее гримасу, Клинт торопливо добавил: – Если животное слишком сильно ранено и спасти его нельзя, то следует его уничтожить, поскольку оно представляет смертельную опасность для любого, кто повстречается ему, в том числе и для охотника. У меня несколько раз волосы вставали дыбом при встречах с ранеными животными. Но я люблю работать в Кении. Я люблю землю, людей, прекрасных животных.

Реджина, намазывая маслом ломтики хлеба, поглядела на него с нежностью.

– Это и помогло вам справиться? То, что вы уехали в Африку после того, как потеряли вашу… вашу любовь?

– Да. – Его резкий ответ завершил тему. Клинт недоуменно смотрел на гору хлеба. – Что вы затеяли?

– Гренки с сыром.

Положив кусочки чеддера, она поместила хлеб в разогретую сковородку с длинной ручкой. Клинт покачал головой.

– Что? – спросила она. – Гренки с сыром – слишком плебейская еда на ваш вкус?

– После того, что я ел в Африке, – это деликатес, – немедленно отозвался Клинт. Восхитительный аромат жарящегося хлеба дразнил его. – Но, знаете, вам не обязательно их делать, – заявил он.

– Что делать? – Она достала пакет из холодильника и открыла его.

– Кормить меня каждый раз, когда я приезжаю.

– Просто я не люблю есть в одиночестве.

Разложив гренки на двух тарелках, она добавила укроп, редиску, морковь и сельдерей.

Как он и думал, еда оказалась изумительной.

– Такое я ел в детстве, – сказал он с полным ртом. – Зимой мама часто делала то же самое для нас, когда мы приходили домой. И еще консервированный томатный суп. Я тогда думал, что в мире ничего нет вкуснее.

– А у меня любимым блюдом была миска пряных орехов и сладких печений. Удовольствия больше, чем от секса. – Она вздохнула, но секундой позже покраснела, осознав сказанное. – Я забыла про напитки. Что будете пить?

Они выбрали ледяную колу. Реджина ела, не ощущая вкуса. Поскольку она увлекалась фотографией, то сейчас мысленно поместила лицо Клинта в видоискатель. Ей захотелось сфотографировать его глаза, только глаза – такие синие глаза – сразу после любовных ласк. Видения, которые возникли, вызвали у нее горячую дрожь.

Клинт взглянул на нее именно в этот миг и уловил ее чувственную улыбку. Их взгляды встретились, и у них одновременно вспыхнуло какое-то дикое и сладкое чувство.

– Клинт… – Его имя, произнесенное охрипшим голосом, должно было означать протест, но эффект оказался противоположным.

Их тянуло друг к другу. Они придвигались все ближе и ближе, пока ее губы не окунулись в его теплое дыхание. Сладкая боль пронзила Реджину. А потом настал сладкий, дразнящий миг поцелуя.

Ей захотелось большего. Ей захотелось поймать его лицо ладонями и целовать чувственные губы Клинта крепко и долго, захотелось почувствовать его волнующее объятие, ощутить, как его руки безнадежно запутываются в ее волосах…

Раздался звонок в дверь. Вздрогнув, Реджина дернулась назад и попробовала обрести прежнее здравомыслие, успокоить дыхание. Пытаясь вернуть самообладание, она встала.

– Я открою.

– Кто там может быть? – проворчал Клинт. – Никто не знает, что я здесь.

– Ну, Клинт, у меня тоже есть друзья, в конце концов!

Поправив одежду и прическу быстрыми, нервными пальцами, она поспешила в холл и открыла дверь.

Миниатюрная, изящно одетая женщина с тщательно уложенными волосами стояла у двери. Две женщины смотрели друг на друга с одинаковым удивлением.

– Кто вы и что здесь делаете? – Гостья положила руку на дверь, чтобы Реджина не попыталась закрыть ее.

– Я… я – Реджина. Живу здесь. – Голос Реджины окреп. – Можно мне спросить, кто вы?

– Кэтрин? – раздался удивленный голос Клинта. – Неужели это вы? Боже, как хорошо! Входите же. О, это Реджина Флинн, и она действительно живет здесь. Она работает сторожем. Реджина, это Кэтрин Брандт, моя дорогая теща, – представил он, смеясь и обнимая пожилую женщину.

– Я рада, что вы все еще так думаете обо мне, – заметила Кэтрин Брандт, погладив его по щеке. – Хотя и сомневаюсь в искренности ваших слов, так как вы даже не побеспокоились сообщить, что вернулись домой. Я узнала об этом от подруги. Точнее, от Кэролайн. – Улыбка появилась на губах Кэтрин. – Она, кажется, всерьез увлеклась вами, мой дорогой!

– Никакого сводничества! Вы знаете мое правило номер один с друзьями и их семьями. Никаких знакомств с красивыми женщинами.

– Извините, – улыбнулась Реджина. – Мне надо прибраться на кухне, миссис Брандт.

Склонив голову, Реджина оставила их. Его теща. Он сказал это на удивление естественно. Но ведь ее нельзя так теперь называть? Или она все равно теща, поскольку не было развода? И удивительно, что он любит ее! У мужчин тещи всегда считаются смертельными врагами.

Ее непослушные мысли беспорядочно неслись, пока Реджина загружала посудомоечную машину и протирала стойку. Нахлынуло огорчение. Она и Клинт так наслаждались обществом друг друга…

Кто знает, куда это могло бы привести? И ты хотела бы там оказаться, Джина? Это опасно, девочка, произнес ее внутренний голос.

О, заткнись, не стала с ним церемониться Реджина. Я и без тебя могу решить, что мне делать.

Но напрасно надеялась она, что Клинт и миссис Брандт попросят ее присоединиться к ним. Подождав немного, она пошла в свою спальню переодеться после работы.

Реджина выбрала удобные джинсы и трикотажную рубашку. Пусть все видят, что она не строит западню Клинту, думала она, вспоминая изысканную одежду миссис Брандт. Ей понравилась невысокая женщина, несмотря на ее холодное отношение. Было видно, что Кэтрин по-прежнему считает Клинта членом своей семьи.

Быстро причесав волосы щеткой, Реджина возвратилась, босая, на кухню. Клинт и его гостья сидели в кабинете, и она могла слышать их голоса, но не разбирала слов. Возможно, им захочется кофе или чего-нибудь еще. Реджина подошла к закрытой двери кабинета и уже подняла руку, чтобы постучать, когда услышала слова, заставившие ее замереть.

–…но вы же не умерли, Клинт, и все еще молоды и энергичны, – говорила Кэтрин. – Ради бога, вернитесь к радостям жизни!

– Ваши слова значат «Найди себе хорошую женщину и живи с ней»? – мягко поддразнил ее Клинт. – Нет, мое счастье ушло навсегда, Кэтрин. Настоящая любовь бывает в жизни лишь однажды. Та часть моей жизни закончена, но у меня остались воспоминания, работа, путешествия, хорошие друзья – вот такие, как вы. Я не нуждаюсь больше ни в ком и ни в чем.

Реджина повернулась и направилась назад на кухню, ее щеки горели от подслушанных слов. Через минуту Клинт и его гостья вышли из кабинета.

Кэтрин долго, изучающе смотрела на Реджину.

Неопределенная улыбка Реджины заставила Клинта улыбнуться в ответ.

– Реджина, – обратился он к ней сердечно, благодарю вас за помощь и за еду. Я ценю вашу заботу.

– Вы уже уезжаете?

Синие глаза Клинта потемнели, когда он увидел аккуратные джинсы и свободную трикотажную рубашку. Соблазнительное одеяние, подумал он. Поймав пристальный взгляд Кэтрин, Клинт мысленно встряхнулся.

– Да, мы уезжаем. Нам с Кэтрин необходимо обсудить то, что предстоит сделать, – оповестил он, улыбаясь невысокой женщине.

– Да, конечно, – кивнула Реджина. – Приятно познакомиться с вами, миссис Брандт. Доброй ночи.

Улыбка Реджины держалась на губах до того момента, как дверь за ними закрылась, после чего она села у стойки, борясь с волной огромного разочарования. Клинт приехал сегодня вовсе не из-за нее. Его радость при виде тещи не имела никакого отношения к Реджине Флинн.

Фактически весь вечер не имел никакого отношения к Реджине Флинн, подумала она.

Ее разум полагал так, по сердце говорило иначе, потому что помнило взгляд Клинта перед тем, как звук дверного звонка разрушил очарование. В его взгляде она видела голод и желание, такие же сильные, как у нее. Или она видела лишь то, что хотела видеть?

Следующим утром, когда Реджина собиралась уезжать на работу, зазвонил телефон. Кэйти не могла звонить так рано.

От звука глубокого голоса Клинта ее дыхание стало прерывистым.

– Реджина, я приношу извинения, что беспокою вас снова. Не знаю, о чем думал вчера, но я забыл взять вещи из спальни. Я сделаю это сегодня, но не буду тревожить вас. Заеду утром, войду самостоятельно и запру дверь, когда буду уходить.

– Прекрасно, Клинт. Вы с миссис Брандт все обсудили? – рискнула спросить Реджина. – У меня создалось впечатление, что она очень любит вас.

– И я ее. И не допущу никаких шуток о тещах.

– Рада слышать, что вы так говорите. Многие мужчины говорят о тещах неприятные вещи, – пробормотала Реджина. – Хотя я сомневаюсь, что у женщины, которую она не одобрит, будет хоть малейший шанс остаться с вами.

– У меня много недостатков, но гадости про тещу я не рассказываю, – произнес он. – Ну, тогда… Полагаю, скоро увидимся.

– Да, – ответила Реджина, не в силах придумать ничего более умного.

Повесив трубку, она взяла портфель и сумочку и направилась к машине. Тот поцелуй, тот поцелуй… На ярком солнечном свете рассеялись все иллюзии, как клочки тумана. Тот поцелуй не значил ничего. Так забудь о нем, Джина, посоветовала она себе. Не фантазируй, если у тебя осталась хоть крупица здравого смысла.

Ко времени приезда в офис она смогла поместить Клинта Витфилда в уголок памяти с надписью «Руки прочь» и сосредоточилась на делах, ведь ей предстояло сделать отчет о своей работе. Продвижение по службе, увеличение заработка – вот сколько возможностей, думала она счастливо. В животе заурчало. Ладно, один пончик, позволила она себе. А традиционный праздничный завтрак будет потом.

Реджина не могла дождаться, когда же снова увидит Клинта.

Глава пятая

Она не получила повышения. Сохранять на лице непроницаемое выражение, как у игрока в покер, становилось все более трудным.

После полудня Реджина проверяла работу служанок и садовников. Она уехала из офиса и отправилась прямо домой. В дом она успела вбежать за секунду до того, как слезы, которые она сдерживала весь день после беседы с Ламаром, бурным потоком потекли из ее глаз.

– Сама виновата, – сказала она своему отражению в зеркале. – Неужели ты думала, что твой поступок сойдет тебе с рук?

Прозвенел звонок в дверь. Девушка выругалась, вытерла глаза и пошла открывать.

– Кто там? – раздраженно спросила она, нажимая кнопку домофона.

– Клинт.

– Надо же, как не вовремя! – прошептала Реджина, а слезы все бежали и бежали по щекам. Она открыла дверь. – Входите, Клинт. Но предупреждаю, сейчас я не в лучшем виде.

Войдя, он поспешно извинился:

– Простите. Кое-что случилось, и я не смог добраться раньше. Когда увидел у дома вашу машину, я решил позвонить. – Он закрыл дверь и снял шляпу. – А почему вы не в лучшем виде? – Его взгляд стал острее. – Вы плакали?

– Нет. Да. О, не обращайте на меня внимания, делайте то, что вам надо. – С полными слез глазами она повернулась к кухне. – Я сейчас буду в порядке… Как только успокоюсь.

– Почему вам надо успокоиться? – хрипло спросил Клинт. Вид слез на ее симпатичном личике был ему невыносим. – Что случилось? – потребовал он, швыряя шляпу на стойку. – Реджина, в чем дело? Что расстроило вас?

– О, всего лишь неприятности на работе.

– Какие неприятности? – спросил Клинт, хмурясь и внимательно глядя в зеленые глаза, полные слез. Колючий комок появился у него в горле. Что, черт возьми, ее так расстроило? – Погодите-ка. Сегодня вы делали отчет о работе, не так ли?

Она выглядела пораженной.

– Вы запомнили?

– Да, я запомнил. Что же случилось? – Его глаза сузились. – Ламар плохо отнесся к вам?

– Нет, нет. Я… я не получила повышения, вот и все. Ничего плохого, просто придется еще подождать.

– Ваше вселение сюда имеет отношение к тому, что придется подождать? – спросил он, и его голос зазвучал напряженно, когда она моргнула мокрыми ресницами. Ее голова опустилась. Кулаки Клинта сжались. Удивительно первобытное чувство возникло в нем. – Да?

– Вероятно.

О, черт!

– Я могу чем-нибудь помочь? – прямо спросил он.

Да, о да, ты можешь! Только держи меня в своих объятиях, просто обними и держи. Да, да, мне очень нужна твоя поддержка!

– Нет, спасибо. Тот, кто получил повышение, заслужил его, возможно, даже больше, чем я. – Ее подбородок приподнялся, а голос задрожал. – Так что все хорошо. Извините, мне надо переодеться.

– Вы поели?

– Нет. Я не голодна, поем потом, – рассеянно ответила она.

– Могу предложить кое-что получше. Давайте закажем пиццу. Позвольте мне хоть однажды угостить вас.

– Это не обязательно.

– Я знаю, просто мне хочется это сделать, разрешите? – попросил он. На ее щеках блестели следы слез, и он протянул ей салфетку. – С чем вы хотите пиццу?

– Только с грибами. Номер для заказа пиццы – на столе возле телефона. – Реджина открыла холодильник и вынула пакет с нарезанными овощами. – Не повредит добавить к пицце немного витаминов, – заметила она, увидев его удивленный взгляд.

– Разве я против? – спросил Клинт. Она улыбнулась, и он засмотрелся на нее. До чего же красивы ее губы! – Я люблю «пепперони», так что мы закажем самую большую пиццу и разделим ее пополам, – предложил он.

Она кивнула и выложила сельдерей и морковь на тарелку.

– Клинт, вы не оказали никакого влияния на мое продвижение по службе. Все зависело только от меня. Я совершила ошибку, мне за нее и отвечать. Так что не говорите, что чувствуете себя виноватым. Почему же тогда вы заказали пиццу?

– Возможно, потому, что я голоден?

Она рассмеялась, а он, нахмурившись, подумал, какой у нее необыкновенно звонкий смех.

Сделав заказ, Клинт пошел в свою спальню. Содержимое гардероба он как попало побросал в чемодан. Потом вынул из тумбочки сверток, развернул бархат, достал фотографию в серебряной рамке и сел в одно из кресел. Воспоминания закружились, как осенняя паутина в воздухе.

– Клинт? – Голос Реджины вернул его в настоящее. – Если вам нужны коробки… ах… вы уже… – сказала она, увидев заполненный чемодан. Затем ее взгляд упал на фотографию, которую он держал двумя руками. – Это…

Он вздохнул.

– Барбара. В один из наших редких отпусков мы полетели на Барбадос и провели там неделю. – Уголок его губ приподнялся. – Она так ужасно обгорела на солнце в первый же день, что нам пришлось почти все время оставаться в закрытом помещении. Но все равно нам было хорошо…

– Думаю, на Барбадосе замечательно, – пробормотала Реджина, неотрывно глядя на фотографию. Классическая красота, подумала она, – светло-золотистые волосы, матовая кожа, патрицианские черты лица. – Она красавица, Клинт.

– Да. Она была прекрасна. И лицом, и душой. – Его голос звучал глухо, и Клинт прочистил горло. – Ну, я здесь все закончил. Сейчас отнесу в машину, – Положив фотографию в кожаную сумку внушительных размеров, он быстро двинулся к двери. – Нашу пиццу должны принести с минуты на минуту.

Реджина шла рядом с ним. Волосы она гладко зачесала назад и убрала в строгий пучок. Зато деловой костюм сменили джинсы, туфли на низком каблуке и белая рубашка с узким ремешком на талии. Три верхние кнопки небрежно расстегнуты, дразня Клинта. Но она держалась настолько холодно, что не должно возникнуть и мысли о том, чтобы прикоснуться к ней, хотя так сладко было бы ощутить ее в своих объятиях.

– Клинт, куда вы хотите везти чемоданы?

– В гостиницу. Куда же еще? – ответил он резко, глядя прямо перед собой.

– Как глупо – везти вещи в гостиницу, когда в вашем доме так много свободных комнат. Почему вы не ночуете здесь, когда приезжаете в город?

Горло Клинта снова пересохло.

– Мне очень удобно в гостинице, Реджина. У меня большой номер. Еду приносят, когда я захочу, есть горничная…

– Хорошо, я признаю, что не могу конкурировать с ними. Горничных здесь нет, мистер Витфилд. Еда время от времени – лучшее, что я могу предложить! – Они остановились в холле. – Клинт, в такой ситуации я бы чувствовала себя лучше, если бы вы не имели собственного дома. Не хотелось бы, чтобы из-за меня вы не жили здесь. Я уеду, если вы предпочитаете оставаться в доме один.

– Поверьте, вы здесь ни при чем, – быстро ответил Клинт и открыл входную дверь. – Но ваша репутация? Я подозреваю, что вы из тех женщин, кто заботится о том, что говорят люди.

– Репутация у меня хорошая, и себя я знаю, так что мне неважно, что думают или говорят другие, – спокойно ответила Реджина. – Мне бы хотелось, чтобы мы стали друзьями. Друзьями, живущими в одном доме. Но если создается проблема, то думаю, что уехать должна я. – Она посмотрела на него, внезапно встревоженная. – Клинт, вы же не думаете, что я вынуждена жить здесь, поскольку не могу позволить себе иметь квартиру или собственный дом? Если вы и выселите меня, то уж под мостом я не останусь.

– Очень рад, – протянул он. – Я испытывал бы крайне неприятное чувство, думая, что из-за меня вы должны жить под мостом.

– Мне кажется, что вы добрее, чем хотите казаться, – заявила она. – Вы сказали, что продаете дом, но я не видела ни одного агента по продаже недвижимости.

– Потому что я к ним еще не обращался. – Опустив чемодан, Клинт вынул бумажник, когда фургон доставки пиццы остановился позади его большого седана. – Вы же знаете, дом три года стоял пустым, так зачем торопиться?

– Думаю, незачем, – ответила она. – Я возьму пиццу, а вы присоединяйтесь ко мне.

Клинт поставил чемодан в холле. Когда Реджина открыла коробку с пиццей, аромат горячего сыра и пряных соусов пробудил ее аппетит.

Какое-то время они ели молча, с жадностью и наслаждением, так, как и следует вкушать пищу. Затем настало время холодного пива. Сделав первый глоток, Клинт пристально посмотрел на бутылку с длинным горлышком, как будто изучал музейный экспонат.

– Джина, если бы я остался здесь…

– Вы волновались бы из-за того мимолетного поцелуя?

Клинт увидел, как она слизнула соус с уголка губ, который ему вдруг захотелось поцеловать.

– Не волновался бы, но… Вы очень привлекательны, Реджина, – констатировал он безразлично-вежливо. – Вы нравитесь мне, и я хочу быть рядом с вами. Но из этого не следует, что вам надо целоваться со мной.

– Ваши слова несколько эгоцентричны, вам не кажется?

Он покраснел.

– Возможно. Я только не хочу, чтобы вам было плохо.

Ее изящная бровь удивленно изогнулась.

– Клинт, небольшое желание не угрожает жизни, знаете ли. От этого к дружбе лишь добавляется пикантность. – Реджина прижала розовые губки к ледяной бутылке с длинным горлышком, и ее зеленые глаза лукаво блеснули. – А с кем мне целоваться – мое личное дело и никоим образом не касается… – Реджина засмеялась, но тут же снова стала серьезной. – Звучит совсем неправильно! Ну, вы понимаете, что я хочу сказать. – Она не смогла разобрать, что за выражение появилось в глубине его глаз. Он сидел, сосредоточенно выбирая кусок пиццы. Реджина вздохнула. – Но нам надо еще кое-что обсудить. Иногда на уикенд я привожу Кэйти домой, то есть я хочу сказать – сюда. Это не создаст проблем? Если да, то я уеду.

Она говорила легко и беззаботно, но глаза ее были очень серьезны.

– Нет, конечно, совсем не создаст, – улыбнулся Клинт. – Что ж, с сегодняшнего дня у вас появился сосед по квартире, мисс Флинн.

– Вот и отлично, – сказала Реджина тем же легким тоном, хотя ее сердце быстро забилось, а в ушах зазвучала радостная песня.

Клинт остается! Он будет здесь утром, вечером, ночью. За его нечастыми улыбками она сможет ощущать дразнящие намеки на скрытую теплоту и страсть. Он так смотрит на меня, когда думает, будто я не вижу. Ты сходишь с ума, Джина. Приписываешь ему то… небольшое желание, которое испытываешь сама.

Довольно лицемерить! – осадила она себя. Желание, разожженное в ней тем поцелуем, все росло и росло, укрепляемое буйной фантазией, укротить которую не было сил.

И пусть у меня совсем пет опыта – в отличие от него. Мне все равно. Я хочу, чтобы он оставался здесь!

– Предлагаю тост за здоровье моего соседа, – сказала она и чокнулась с ним пивной бутылкой.

Время шло, и неуверенность Клинта в его решении исчезала. Встречи с представителями разных фирм Хьюстона занимали почти все дни. Он уезжал рано, возвращался поздно и Реджину почти не видел.

В четверг утром Клинт шел к кухне, наслаждаясь несравненным ароматом свежемолотого кофе. Она уже завтракала. Длинное платье терракотового цвета прикрывало босые ноги. Волосы она небрежно собрала на макушке. Привлекательная картина, признал он, наливая себе кофе.

– Привет, сосед!

– И вам привет. Редко видимся, а? – пошутил Клинт, разламывая хлеб.

– Конечно, – легко согласилась она. – Сегодня вечером я собираюсь готовить жареную свинину. – От улыбки вокруг сверкающих зеленых глаз возникли крошечные морщинки. – Я говорю на тот случай, если вы окажетесь поблизости во время ужина.