Текст книги "Ночные животные (СИ)"
Автор книги: Эшли Дьюал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Вынужден отметить, что это не всем нравится.
– Все могут ошибаться.
– С рациональной точки зрения это неисполнимо.
Константин покачал головой, растянув губы в ленивой ухмылке, и осмотрелся.
Они с Даниилом учились в разных кампусах, но дорога к их общежитию сливалась в одну, широкую улицу. От кампуса до общаги можно было добраться минут за тридцать, и не было ничего более классного, чем брести по мощеной дороге, не задумываясь о том, что поджидает тебя за порогом родного дома. Костя действительно чувствовал себя лучше и спокойнее, живее. Его прошлое, пусть и маячило за спиной, но больше не преграждало путь. В крошечной коморке на шестом этаже у него было больше будущего, чем в доме с родными людьми. Единственной ложкой дегтя являлось отсутствие денег. Ромал хотел устроиться официантом в студенческом кафе и даже распланировал рабочий график так, чтобы успевать на пары и не забивать на домашнее задание. Но в кафе ему отказали.
Честно говоря, у Константина Ромала был один недостаток, который всю жизнь мешал ему достичь чего-то, даже самого банального, и, кажется, администраторы кафе пронюхали об этом недостатке. Константин родился не в той стране. И цвет кожи у него был не тот. Вот такой ответ ему пришлось услышать. Держать университетскую марку, как оказалось, должны были даже официанты, уборщики и посудомойки. Удивительно убогая реальность.
– Завтра мне нужно сходить в библиотеку, – смотря перед собой, сообщил Даниил. Легкий ветер играл с его темно-русыми, почти шоколадными волосами. – Да, возможно, я лезу не в свое дело, но мне думается, что ты еще не забрал полный комплект книг, и тогда было бы разумно…
– Почему бы и нет, – перебил парня Костя и небрежно кивнул, – пойдем вместе.
– Ты не против?
– У меня пары до вечера. Часов до шести. Дождешься?
– Разумеется. – Совершенно серьезно ответил Даня. Он потянул на себя массивную, металлическую дверь общежития и пропустил Ромала вперед, потом поспешно засеменил рядом. – Я буду ждать так долго, как потребуется. Для меня это не проблема. Если я дал слово, я его выполню.
Когда Костя и Даниил оказались на нужном этаже, они заметили, что самая дальняя, богом забытая дверь – дверь их комнаты – была настежь раскрыта. Ромал помрачнел. Черт возьми, если бы ему платили за стычки с Артуром-неженкой Поповым, он бы разбогател и без работы. Константин предпочитал игнорировать Артура, но иногда игнорировать не получалось. На днях Артур заявил, что не собирается оплачивать интернет, так как в брошюре говорилось, что бытовые услуги студентам предоставляются бесплатно. Еще он несколько дней подряд названивал охраннику, чтобы узнать, когда заберут грязные вещи. В понедельник его не устраивала вода в душе, во вторник его раздражал шум из соседних комнат, в среду ему показалось, что шторы слишком плотные. В четверг Константин пообещал, что сломает ему нос, если он скажет еще хотя бы слово.
Угроза подействовала ровно до субботы, когда оказалось, что в комнате бессовестно мало розеток, и Артур не может заряжать телефон, ноутбук и планшет одновременно.
Костя оттолкнул дверь и тут же остановился, увидев, как Артур нервно размахивает из стороны в сторону металлической рапирой. Его лицо блестело от пота, щеки горели как два помидора. Юноша полоснул кончиком оружия невинную стену, которая, как, впрочем, и предполагалось, ничем ему не ответила, а потом вихрем обернулся.
– Черт, – он потеряно отпрыгнул назад, – я вас не заметил.
– Демонстрируешь навыки соседям? – Поинтересовался Константин.
– Делать мне больше нечего.
– Тогда почему дверь открыта?
– Потому что здесь дышать нечем. Я и окно открыл.
Ромал перевел взгляд на свою кровать. Мятое одеяло. Разбросанные книги, которые, по всей видимости, свалились с подоконника из-за сквозняка. Юноша втянул воздух так глубоко, как позволяли легкие, и медленно прошел в комнату.
Он сделал всего шаг, а потом споткнулся о сумки Попова и едва не полетел вперед, навстречу кровати и ее изголовью. Танец продлился не более секунды. Нога заныла от неприятной боли, и Ромал уже не так дружелюбно посмотрел на Артура.
– Какого хрена твои вещи разбросаны?
– Под ноги смотри, – рыкнул Арт и отбросил рапиру в угол.
Константин замер и вскинул брови. Улыбка на его губах появилась непроизвольно. Она была похожа на улыбку несколько миллисекунд, а затем превратилась в недовольный оскал, из-за которого у обычных смертных свело бы желудок.
– Что ты сказал? – Шагнув вперед, переспросил Ромал.
– Тон его голоса и мне показался странным, – внезапно вмешался Даниил и тут же оказался между двумя парнями, – но с точки зрения логики его ответ вполне приемлемый.
– Услышал, Мэри Поппинс? Мой ответ вполне приемлемый.
– Он – не Мэри Поппинс. Почему ты назвал его Мэри Поппинс?
– Потому что нашему нежному Артуру с детства сиделки зад подтирали, Даниил, и сейчас он даже свое дерьмо от подгоревшей лапши отличить не может.
– Ты зарываешься, Ромал.
– Это ты зарываешься, мальчик. – Константин ступил вперед, убрав Даниила с пути, и оказался прямо перед недовольной миной блондина. – Позвонишь папочке?
– Что ты несешь?
– Ты ведь Селиверстов, сын местного миллионера. Значок его конторы приклеен ко всем твоим вещам, гений: рубашкам, ботинкам, чемоданам. Может, и к туалетной бумаге?
– Я не в настроении выяснять отношения, – прорычал Артур, сжав в кулаки пальцы. Из-за плотных, кожаных перчаток для фехтования его пальцы заскрипели.
– И я не в настроении. Хочешь узнать – почему?
– Нет.
– Я все равно скажу. – Костя расправил плечи и вновь выдавил холодную усмешку. – Дело в тебе.
– Как поразительно я на тебя влияю. Влюбился что ли?
Уже в следующую секунду Ромал схватился за ворот рубашки Артура, а Даня резко подпрыгнул и испуганно затараторил:
– Происходящее сейчас абсолютно иррационально! Константин не мог влюбиться в тебя, его тянет к противоположному полу, как и восемьдесят шесть процентов мужчин на этой планете. Возможно, Артур пытался пошутить, что крайне странно при сложившихся обстоятельствах. Но, если все же пытался, я выступаю за погашение конфликта.
– Убери руки, – прохрипел Селиверстов, прожигая Константина ядовитым взглядом.
– Я вырву твой язык.
– Не надо! – В ужасе воскликнул Даниил и схватился руками за лицо. – Вряд ли это законно. И, наверняка, Артур умрет от потери крови. К тому же это не так просто.
– Даниил.
– Да?
Константин посмотрел на перепуганного соседа и процедил:
– Сейчас помолчи.
– Ладно.
Даниил Волков послушно уселся на кровать, сжав в пальцах колени, а Ромал вновь повернулся к блондину и резко дернул на себя ворот его фланелевой рубашки.
– У меня нет на тебя времени.
– Мне сломать тебе руки?
– Как ты сделаешь это с раскрошенным позвоночником?
Глаза Даниила закатились, и он начал робко постукивать ногой по полу, стараясь изо всех сил не слушать, о чем говорили его соседи. Поразительно, как много гадостей сказать друг другу могут совершенно незнакомые люди. Даниил Волков знал, что Артур не ведет себя как избалованный мальчишка, когда они остаются вдвоем, он знал, что Константин – не сорвавшийся с цепи пес, каким его представлял себе Артур. У этих двоих определенно было множество недостатков, но они скорее делали их похожими, чем разными.
Оба – непроходимые упрямцы и эгоисты, зазнавшиеся и удрученные каждый своими причинами, но, что удивительно, добрые. Доброта – редкий дар, как сказала бы мама, но чем старше Даниил становился, тем отчетливее понимал: в доброте столько же хорошего, сколько и плохого.
Константин рывком оттолкнул Артура от себя и с издевкой улыбнулся.
– Давай. – Он подозвал его рукой. – Что ты мне сделаешь?
– Я не хочу с тобой драться.
– Я бы тоже не хотел со мной драться.
– Ты переходишь все границы, Ромал.
– Д эвлалэ , сделай хоть что-нибудь! Жалкое зрелище. Ты болтаешь, как девчонка. От тебя несет, как от девчонки. Может, позвонишь своему дружку, чтобы он разобрался?
Неожиданно в изумрудных глазах Арта сверкнуло безумие. Он почувствовал, как все его тело полоснула волна ненависти и усталости, тяжелого отчаяния, от которого хотелось укрыться как можно дальше. Он до сих пор злился на себя за то, что провалил каждый бой на тренировке. Ему надоело ютиться в уродливой комнате, готовить еду, считать деньги и делать вид, что о другой, более легкой жизни он ничего не слыхивал. Как плотина посреди бурной реки, Артура разрывало на части, и внезапно плотина взорвалась.
Парень стянул с правой руки перчатку и кинул ее под ноги Константина.
Константин Ромал нахмурился. Посмотрел на Артура, потом на перчатку. Потом опять на Артура и ровным голосом поинтересовался:
– И что это значит? – Самообладание покидало парня. Он прыснул со смеху и тут же схватился руками за туловище, чтобы не согнуться от хохота. – Ты вызов мне бросил?
– Осторожней, Ромал.
– Прицел у тебя убогий, неженка.
– Я выбивал дерьмо из парней и похуже.
– Сомневаюсь, что можно выбить дерьмо из человека. – Подметил Даниил, а затем опустил взгляд на свои колени и замолчал. Наверное, соседям не нравились его вставки.
Артур перемялся с ноги на ногу, пытаясь придумать действенный способ, который заставил бы Константина Ромала отвалить раз и навсегда, и рявкнул:
– Не здесь. Драки в общаге запрещены.
– Это не драка. У нас дуэль.
– Заткнись.
– Идем. – Ромал лениво побрел к двери. – Не хочу пачкать кровью пол.
Дыхание Даниила перехватило. Он пронаблюдал за тем, как Константин, а затем и Арт, покинули комнату, и подорвался на ноги. Неужели эти двое намеревались подраться? Да и по какой причине? Из-за того, что оба были без настроения?
Даниилу Волкову не нравилось, когда последствия не соответствовали уровню проблемы. В каждом поступке должна присутствовать логика, иначе человека уже нельзя назвать человеком. Даня не видел причин для серьезного конфликта. Привыкание – процесс достаточно многогранный, и не каждый способен принять жизнь такой, какая на данный момент она есть. Константину и Артуру стоило лишь дать друг другу больше времени, и тогда Даниилу не пришлось бы нестись за ними стрелой по коридору, чем он и занимался, судорожно сжимая в пальцах ключи от комнаты.
– Абсолютная бессмыслица, – бормотал он себе под нос, – неразумно и глупо.
Как и принято у особей мужского пола, ни Костя, ни Артур страха не показывали. Они, конечно, не дрожали от ужаса и отчаяния, но волновались. Никому из них вылететь из университета не хотелось. Собственно, поэтому они и продолжали идти, пройдя и парк, и студенческую улицу, оставив позади и крышу общежития, и взгляды десятков человек, с которыми они могли бы пересечься на лекциях или в коридорах.
Они все шли, и адреналин иссыхал вместе с азартом. Но, опять же, по кодексу чести, никто из парней не выказал сомнений. Кодекс юношеской чести вещь довольно странная, о которой девушкам мало что известно. Девушки скорее заболтают друг друга, чем прямо перейдут в наступление. У парней же выбора нет. Вряд ли девушки вообще задумывались над тем, как сложно быть мужчиной. Ему всегда приходится отвечать за свои слова, вечно приходится выпячивать грудь и челюсть, как будто ничто не пугает и не волнует. Разве на свете существует хотя бы одна девчонка, которая поймет всю глубину мужской боли? Нет ни одной минуты, ни одного дня, когда мужчине не пришлось бы демонстрировать силу и власть, опыт и авторитет. Однажды дашь слабину – уже никогда не взберешься наверх, на самый пик классовой пирамиды, и никто уже не сможет воспринимать тебя всерьез. Даже ты сам. В таком ужасно напряженном и требовательном мире мужчинам приходится день за днем выживать, как давно вымершим, мужественным гладиаторам. Вот только хлеба и зрелищ теперь требует не весь народ, а конкретная его подкатегория – женщины.
Костя и Артур остановились посреди небольшого переулка, который огораживали кирпичные, невысокие здания с четырех сторон. По кривому асфальту катились бумажки и пыль, из арки доносился шум проезжающих машин. Высоко на крышах сидели вороны, будто дневные сторожи, и как только парни замерли, они закричали и вспорхнули в небо.
– Отлично, – пробубнил себе под нос Артур, – просто помои.
Костя обернулся, сведя брови на переносице, будто ему совсем не понравилось, что Селиверстов нарушил тишину, и ленивым движением стянул с плеч джинсовку.
– Давай я… – предложил было Даниил, но Ромал бросил куртку на асфальт.
– Без слов сразу к делу, – усмехнулся Арт, прокрутив головой, чтобы размять шею, – как интригует. Только не забудь, Ромал, ты сам напросился.
– Ты много болтаешь.
– Пытаюсь тебя вразумить.
– Твои колени говорят об обратном.
– Еще одно такое утверждение, и твои колени я переломаю.
– Возможно. Если, конечно, закроешь рот и сдвинешься с места, в чем я сомневаюсь.
– Какого хрена ты нарываешься? – Разозлился Артур и шагнул вперед. – В чем твоя проблема? Тебя давно не ставили на место?
Ромал холодно усмехнулся. Только одному человеку удалось поднять на него руку и выйти сухим из воды. Никто ему вызов не бросал, никто на неприятности не нарывался. У людей обычно срабатывает инстинкт самосохранения, который почему-то отсутствовал у Артура – сынка питерского миллионера.
– Люди всегда делали то, что ты хотел? – Наклонив голову, спросил Костя и ленивой походкой побрел к блондину. – Они всегда тебя слушали? Всегда затыкались, когда у тебя припекало плохое настроение?
– Что ты…
– Они лизали тебе зад, подчищали за тобой дерьмо?
– Люди получали по заслугам, – прорычал Артур, ступив вперед, – когда делали то, что мне не нравилось. В отличие от тебя, я вырос не на улице, и я – не помойный отброс.
– Да, это видно. Ты у нас знаток высокопарных отношений. Примите мои извинения, – Костя театрально поклонился, прижав кулак к груди, – я чуть было не забыл, кто передо мной находится. Ты ведь милосердно наградил нас своим присутствием.
– Я предлагаю тебе свалить обратно в свою конуру. – Арт и Костя остановились друг напротив друга. – Где тебе самое место.
– Знаешь, где мое место?
– Посмотри на себя. Твое место определили задолго до твоего рождения. Помойная шавка. Может, погадаешь мне по руке? Или мне просто сразу высыпать тебе всю мелочь?
Артур ядовито ухмыльнулся. Косте показалось, что он должен срочно избавиться от этой ухмылки, и уже в следующее мгновение, после яркой вспышки, застлавшей глаза, он подался вперед и врезал кулаком по носу блондина. Тот отпрянул назад, схватился руками за лицо и зарычал от сильной боли. Когда Артур выпрямился и с прищуром посмотрел на Ромала, по его губам и подбородку катились густые, кровавые полосы.
– Вот же… – Он внезапно расхохотался. – Вот же сукин сын!
Парень кинулся вперед, словно американский регбист, и повалил Костю на асфальт, а Даня округлил глаза. Все, что происходило, казалось ему абсолютно иррациональным, в жизни он не видел ничего подобного! Неужели разумно разрешать конфликт, нарвавшись на еще больший конфликт? Какой прок от драки? Где логика?
Даниил подпрыгнул, когда зазвонил его телефон, и нерешительно достал сотовый. На дисплее высветилась фотография матери, и парень порывисто отвернулся от ребят.
– Если я не возьму трубку, она решит, что произошло что-то плохое, – пробормотал себе под нос Даня, – она позвонит еще раз, но мне придется вновь не отвечать, и тогда ей хватит двух с половиной часов, чтобы добраться до общежития, где она обнаружит моих соседей с ушибами и, возможно, переломами. Она обратится на факультет с требованием, чтобы меня пересилили в другую комнату, а Артура и Костю будет ждать выговор.
Послышалось громкое рычание Ромала, из-за чего Даня испуганно зажмурился.
– Но если я возьму трубку , она услышит в моем голосе волнение, мама поймет, что я что-то недоговариваю. Ей хватит двух с половиной часов, чтобы добраться до общежития, и будущее потечет по аналогичному сценарию. Какой же выход?
Парень нервно переминался с ноги на ногу, судорожно соображая, как поступить. На его плечи взвалилась тяжелейшая ноша, ведь он не хотел подставлять друзей, ведь именно друзьями для него стали Костя и Артур? Ведь так?
– Соврать. – Даниил решительно кивнул. – Моя мама не должна ничего заподозрить, и единственный способ убедить ее – хорошо сыграть ложь.
Даня провел пальцем по экрану, зажал свободной рукой левое ухо, чтобы не слушать рычания и ругательства ребят, и отбежал на пару шагов назад.
– Да?
– Даня! – Воскликнула Ирина Волкова. – Почему ты так долго не брал трубку?
– Я не слышал.
– И чем ты занимался?
– Я… – Константин одним рывком повалил Артура на землю, из-за чего по переулку разнесся оглушительный хлопок. – Я гулял.
– Ты на улице?
– Верно.
– И с кем гуляешь?
– Со своими соседями. Они… они занимательно проводят время.
– О, как чудесно! Я так рада, что вы подружились, дорогой.
– Я тоже, но знаешь, сейчас я занят, и поэтому…
– Да-да, конечно. Только пообещай, что позвонишь мне, когда вернешься.
– Разумеется. Я позвоню тебе сразу же, как освобожусь.
– Договорились, милый. И держи телефон поближе.
– Хорошо, мам.
Даниил терпеливо дождался, пока мама попрощается, и тут же сбросил звонок. Он вихрем обернулся и во все глаза уставился на то, как Костя и Артур катаются по асфальту, поднимая пыль и грязь, прилетевшую с улицы. Словно секундант, он наблюдал за своими соседями и понятия не имел, как разрешить их спор и чем им помочь.
– Быть может… – Начал было он и замолчал, испуганно нахмурив лоб. – Быть может, вы прекратите, и мы продолжим общение в другом месте?
Никто его не услышал.
Даниил в растерянности прошелся пальцами по волосам, зажмурившись от странной боли, полоснувшей внутренности. Он не любил, когда жизнь выходила из-под контроля, и ему всегда становилось чертовски не по себе, едва обычный алгоритм действий изменялся и протекал в непривычном ритме. Мозг судорожно искал ответы, извилины гудели, горели и пульсировали, отчего лицо Дани вспыхнуло пунцовым цветом.
– Пожалуйста, – невнятно попросил он, – это же совершенно неправильно.
На него вновь не обратили внимания, и Даниил собирался отвернуться, как вдруг по переулку пронесся пронзительный крик. Даня застыл. Артур и Костя перестали вращаться по асфальту и одновременно подняли головы. Они недоуменно уставились друг на друга.
– Что это было? – Хрипло поинтересовался Арт. Губа у него была разбита, из носа до сих пор текла кровь. Его лицо пылало от свежих ссадин, а к потному лбу прилипла грязь.
– Это не я. – Выпалил Даня.
– Не ты?
Константин в один рывок поднялся на ноги:
– Но кто тогда?
Испуганный вопль раздался вновь и затем превратился в надрывное рыдание.
– Нет, нет, – умолял женский голос, – п-пожалуйста, не надо, не нужно…
Костя сошел с места, хромая на правую ногу, и озадаченно осмотрелся. Футболка на нем была разорвана, от белого цвета не осталось ни следа. На кончике подбородка пылала глубокая ссадина: кажется, он врезался подбородком в асфальт, когда Арт сбил его с ног.
– Постой, – тяжело дыша, отрезал Артур, – куда ты поплелся?
Ромал поспешил к аркообразному проходу, скрытому за высокими деревьями. Ноги его не слушались, да и перед глазами до сих пор кружились каменные стены переулка, но он интуитивно шел на женский голос. А потом он замер.
За поворотом ему открылся вид на довольно отвратительную картину. Трое мужчин окружили молодую девушку. Один из них, посмеиваясь, прижимал ее к стене; двое других рылись в ее сумке. Девушка в истерике вертела головой, а широкоплечий, белобрысый незнакомец со шрамом возле глаза скалил зубы, поглаживая свободной рукой ее щеку.
– Тише, – шептал он, – ну чего ты плачешь, киска, мы просто хотели пообщаться.
Артур затормозил рядом с Костей и сипло выдохнул разгоряченный воздух. Внутри у него все перевернулось, а кулаки вспыхнули, пусть костяшки пальцев уже были сбиты.
– Их трое, – сказал Ромал, – и нас трое.
– Нас двое, – парировал Арт.
– Так веселее.
– Я не вижу в этом ничего веселого, – едва слышно прошептал Даниил.
– На тебе девчонка и тот ублюдок, что держит ее за горло.
– На мне?
– Тише-тише, – поспешил ответить Артур и стукнул Даню по плечу. – Это он мне.
– А вы куда?
– Туда и обратно, – ответил Костя и, сплюнув кровь, сошел с места.
Уставшие и взъерошенные, как после удара током, Артур и Костя побрели к арке, не представляя, чем может обернуться дня них героизм. Кретины, издевающиеся над мелкой девчонкой, были довольно взрослыми и мощными. Рядом с ними Арт выглядел более чем смешным, а Ромал казался беспомощным. Но остатки разума выкатились из башни, когда эти двое катались по асфальту. Внутри осталось лишь чувство ответственности, которым, по счастливой случайности, обладал и Артур, и Константин.
– Эй, – растянул Ромал со свойственным ему легкомыслием и остановился, спрятав руки в карман джинсов, – девушку отпустите.
Мужчины одновременно обернулись, а плачущая незнакомка в изумлении округлила глаза. Она с таким обожанием посмотрела на парней, что из ее груди вырвались еще более громкие рыдания, и она защебетала:
– Помогите, пожалуйста, помогите!
– Рот закрой, – рыкнул белобрысый незнакомец и с силой отпихнул девушку от себя. Она врезалась в стену и скатилась по ней, как тряпичная кукла. Затем мужчина посмотрел на неожиданных свидетелей, и его лицо исказила уродливая гримаса. – Что ты сказал?
– Сказал отпустить девушку.
– Мы с ней давние друзья, малец.
– Она так явно не считает, – вмешался Артур.
– Вы потерялись? Валите на хрен.
– Она пойдет с нами, – отрезал Ромал и спокойно сошел с места. Артур последовал за ним, пусть и не понимал до конца, в чем состоял план его ненормального соседа. – Вы или не станете вмешиваться, или нарветесь на большие неприятности.
В мирке, в котором вырос Костя, главным было не то, как ты выглядел, и как хорошо ты дрался. Все решал характер. Неважно, каким ты был: худым, слабым, слишком мелким или неуклюжим. Ромал смотрел на соперника так, что тот чувствовал привкус проигрыша на своем языке. Некоторых это пугало. Некоторых подзадоривало.
– Что? – Усмехнулся отморозок в мешковатой куртке. Видимо, он относился к тем, у кого хватало глупости отдавать предпочтение драке. Трое абсолютно безликих, простых и тупоголовых незнакомцев выстроились в ряд, преграждая путь к девушке. – Вы попутали?
– Попутали?
– Тебе, щенок, уши прочистить?
– Звучит довольно грубо. – Подметил Арт.
– Такое случается с теми, кто пролетает с экзаменами и не поступает в институт.
– Или же кого выгоняют за драку.
– У нас была дуэль, – вежливо напомнил Константин и потер зудящий подбородок, – не путай одно с другим. Это же совершенно разные вещи.
– Но с ними будет драка, – настаивал Артур, – что скажут на кафедрах?
– У нас есть оправдание.
– Думаешь, сработает?
– Думаю, можно попробовать.
Костя сорвался с места и с размаха врезал одному из мужчин в промежность. Рыжий толстяк застонал, схватившись руками за живот, а его напарник ринулся вперед. Но Костя и его хорошенько ударил прямо по острому, выпирающему кадыку.
Пока Ромал разбирался со своими противниками, Артур помахал рукой незнакомцу со шрамом, который издевался над девушкой, чтобы отвлечь его внимание.
– Иди сюда, – пробормотал он и, обхватив мужика за шею, вонзил колено ему прямо в грудную клетку. Еще раз. И еще. Он собирался врезать незнакомцу сомкнутыми руками по спине, но тот внезапно выпрямился и со всей силы оттолкнул его от себя. – Вот же…
Арт рухнул на землю, но почти сразу же поднялся на ноги. Каменный потолок лихо закружился перед глазами вместе с черными точками, а спина взвыла от боли. Надо было выкрасть хотя бы парочку минут, чтобы прийти в чувство, но…
– Малолетний ушлепок! – Зарычал мужчина, на что Артур сузил глаза.
– Какой еще ушлепок?
– Я шкуру с тебя сдеру, падла!
Громила ринулся вперед, будто медведь гризли, но Селиверстов ловко увернулся, стиснув челюсти, и через силу выпустил перед собой кулак. Кулак угодил мужчине прямо по подбородку, и пальцы юноши вспыхнули от ядовитой боли.
– Блин! – Выругался Арт, прижав к себе руку, и посмотрел на незнакомца, который раскачивался на кривых ногах, словно алкоголик. – Как же жжет.
Он недовольно подпрыгнул к мужику и поставил ему подножку. Тот повалился вниз, а Артур встряхнул плечами и попытался размять пальцы. Рука до сих пор болела, лицо до сих пор болело. Все тело до сих пор болело и пылало, как бенгальский огонь.
Арт обернулся, чтобы проверить, как дела у Ромала, и усмехнулся. Костя справлялся отлично, как будто его совсем не заботило, что противников было больше. Более того, ему в принципе не составляло труда драться посреди переулка, словно он занимался этим едва ли ни каждый день. Костя свалил с ног одного из отморозков, а Артур подошел к девушке и присел перед ней на корточки. Она до сих пор плакала и держалась руками за голову, не переставая трястись от страха.
– Все в порядке, – успокоил незнакомку Арт и подозвал рукой Даниила. – Мы сейчас выведем тебя отсюда, ладно? Побудь с этим парнем. Он никуда от тебя не денется.
– Я их не заметила, – прорыдала брюнетка, – как же я их не заметила?
Она еще громче расплакалась, а Артур отвернулся и внезапно застыл.
Тот мужчина, которого Костя повалил на землю, медленно поднимался на ноги. Но, более того, он медленно доставал из кармана какой-то серебряный предмет. Спустя один миг, одно мгновение, Селиверстов понял, что незнакомец сжимает в пальцах нож.
– Костя! – Позвал он, но Ромал прижал к стене третьего мужчину и не обернулся. Возможно, он собирался отреагировать, поторопиться, но время шло, а расстояние между ним и незнакомцем сокращалось, и тогда Артур сделал странную вещь, на которую он бы никогда не решился, если бы не сильнейший импульс.
Он подорвался на ноги и загородил собой Костю, выставив перед лицом левую руку, как будто она хоть как-то смогла бы защитить его от пореза. Послышался глухой свист , и толстые багровые капли полились на грязный асфальт. Ромал, наконец, обернулся, громко зарычал и оттолкнул последнего противника к стене грубым ударом, а Артур уставился на свою ладонь и огорошено прошептал:
– Вот дела.
Кожа разошлась, словно порванная ткань. Кровь лилась так стремительно, что под ногами парня образовалась небольшая лужица. Голова закружилась, и Арт покачнулся в сторону, но Костя подхватил его за плечи и вернул на прежнее место.
– Ты чего, Селиверстов? – Задыхаясь, спросил он. – Какого хрена ты сделал?
– Спас тебя, полагаю.
– Не надо было меня спасать. Я бы и сам справился.
Артур моргнул несколько раз, чтобы унять головокружение, и протянул:
– Мне так не показалось.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«ПРИМИРЕНИЕ»
Артуру наложили семь швов. Рукой он двигал черти как. Да и пальцы его толком не слушались: разжимались и сжимались с огромным трудом. На ночь ему пришлось выпить обезболивающее, потому что ладонь пульсировала и горела, словно ее жарили на вертеле. К тому же у него жутко болел нос, ныло плечо, щипала губа, иными словами, причин для самобичевания было множество. Правда, из-за таблеток он отключился почти сразу, а вот Константин промучился до самого утра, так и не разобравшись до конца, что его больше беспокоило: ссадины или же совесть.
После совместной лекции по философии Артур и Даниил вместе пошли в кафетерий и заняли места около запасного выхода. Артур с трудом открыл газировку, нахмурившись, будто беспомощный ребенок, а Даня разложил столовые приборы рядом с тарелкой и едва слышно поинтересовался:
– Так твоя фамилия не Попов?
Селиверстов кинул на него виноватый взгляд и ответил:
– Нет.
– Выходит, ты соврал.
– Не принимай на свой счет, ладно? Я тут всем вру, включая преподавателей.
– Разве можно врать преподавателям?
– Нельзя. Но я – не Попов, а Селиверстов. – Парень отпил газировки и раздосадовано усмехнулся. – А значит, обычные правила на меня не действуют.
– И у такого поведения, полагаю, есть причины. – Рассудительно отрезал Даниил.
– Разумеется. Откликаться на чужую фамилию не так уж и просто. Но я сам решился на эту авантюру, так что мирюсь с последствиями.
– Знаешь, я не понимаю, что может заставить человека изменить свою личность.
– Выходит, ты счастливчик.
– Нет, – Даня серьезно посмотрел на соседа и положил ладони поверх стола, – но моя мама считает, что мы идеальны в том виде, в каком мы есть.
– Значит, твоя мама не жила рядом с лицемерами и стервятниками, для которых твое состояние весило больше, чем ты сам. Ну, а самое паршивое, что найти этих стервятников невооруженным взглядом довольно сложно, ясно? Это идиотская тема. – Отмахнулся Арт и принялся разрезать отбивную тупым ножом. – Я вроде как пытаюсь начать жить заново.
– Не уверен, что это возможно.
– Возможно, если очень сильно захотеть.
Даня нахмурился, отпил кислого кефира и пожал плечами:
– Ты все равно останешься Артуром Селиверстовым, даже если тебя будут называть Поповым. Но я попытаюсь понять твою логику. Ведь в твоем поступке есть логика.
Артур скривил губы:
– Мои родители определенно бы с тобой не согласились.
Спустя какое-то время, Арт достал из рюкзака таблетки и потянулся к кефиру Дани.
– Ты не против?
– Нет, разумеется. Бери.
– Если таблетки не принимать, башка кругом идет.
– Кругом?
– Ну, перед глазами черные точки прыгают.
– Прыгают точки?
Артур снисходительно посмотрел на соседа и попытался вновь:
– Мне становится плохо, если я не принимаю лекарство.
– Вот в чем дело, – с пониманием растянул Даниил и тоже отпил кефир, отчего над его верхней губой появилась белая полоска, – тебе стоит еще раз показаться доктору.
– Посмотрю по состоянию.
Селиверстов вновь принялся за отбивную, как вдруг услышал гоготания незнакомых парней с соседнего столика. Они разглядывали спину Дани Волкова и хохотали, словно на ней была приклеена табличка с какой-нибудь слабоумной глупостью. Арт свел брови:
– Чего им так весело?
– Полагаю, они смеются надо мной, – совершенно спокойно ответил Даня. Он вытер белую полоску от напитка, поправил поднос таким образом, чтобы его край был идеально параллельным краю стола, и взялся за вилку. Артур вновь перевел на него взгляд.
– Что значит – над тобой?
– Мы с ними учимся на одном факультете. Я… просто я не нравлюсь многим людям.
– И по какой же причине?
– Пожалуй, мы с ними не нашли бы общий язык. В отличие от тебя и Константина, у них мозг несформировавшихся подростков, а не серьезных студентов. Они считают… они уверены, что я отличаюсь от других.
– И чем же ты отличаешься?
– Всем.
– Они ошибаются.
– Тебе не нужно врать, чтобы меня подбодрить.
– Да черта с два, – возмутился Артур, – им просто в челюсть давно не давали.
– Не все проблемы можно разрешить путем физических наказаний, – подметил Даня.
– Все. Иногда это самый простой вариант, иногда неправильный, но он возможен при любых обстоятельствах. Поверь мне. И почти всегда он самый эффективный.
