Текст книги "Крест Гитлера: Церковь времен III Рейха"

Автор книги: Эрвин В. Люцер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

В биографической книге «Пастор Нимёллер» Дитмара Шмидта описан эпизод, когда Нимёллер шел из тюремной камеры в зал суда в сопровождении охранника в зеленой униформе. Идя вдвоем со своим конвоиром, он был переполнен чувством страха и одиночества. Нимёллер знал, что результат предстоящего заседания заранее предрешен. Где сейчас его семья и друзья? Где члены его Исповедующей церкви, которые стояли вместе с ним?

В этот момент произошло одно из самых ободряющих событий в его жизни. Его конвоир до этого не произнес ни слова, идя размеренным шагом с безучастным выражением лица. Когда они шли через подземный туннель и уже подходили к последнему пролету лестницы, Нимёллер услышал голос, который, похоже, повторял одни и те же слова, однако он был настолько тихим, что из-за эха шагов было тяжело определить, откуда он исходит. Потом Нимёллер понял, что это был голос конвоира, повторявшего стих из книги Притч (18:10): «Имя Господа – крепкая башня: убегает в нее праведник и безопасен».

В это время Нимёллер уже поднимался по лестнице, не подавая вида, что он услышал эти слова, однако его страх улетучился и, как выразился Шмидт, «вместо него пришло мирное великолепие абсолютного упования на Бога». Первое, что увидел Нимёллер, войдя в зал суда, – это портрет Адольфа Гитлера, висящий на стене позади трибуны судьи. В течение последующих нескольких дней он раз или два ловил на себе быстрый взгляд охранника в зеленой униформе, но не смог рассмотреть его лица. Этот человек так никогда и не узнал, какое большое значение имели его слова для заключенного в последующие дни. Нимёллер был приговорен к тюремному заключению и затем отправлен в концентрационный лагерь. В конце концов, он оказался в Дахау, где оставался вплоть до освобождения союзными войсками. Ценой его верности стали семь лет страданий в концентрационном лагере. Еще более удивительным было то, что его страдания не завершились после освобождения по окончании войны. Должна была быть написана еще одна глава его жизни.

В знаменитой «Штуттгартской декларации вины» 1945 года Нимёллер привел Исповедующую церковь к тому, чтобы она совместно с немецким народом признала свою вину в ужасах Второй мировой войны. Это дало возможность всемирной Церкви примириться с церковью Германии. Тем не менее, за этот поступок Нимёллер был обвинен соотечественниками в измене. Многие немцы все еще верили пропаганде Гитлера, осуждающей в напрасной гибели лучшей части их молодежи Британию, Соединенные Штаты и особенно Россию. Только позже они смогли осознать всю значимость Холокоста и истинной роли их страны в войне.

Между тем еврейские лидеры в Соединенных Штатах настаивали на том, что Нимёллер никогда не порицал сам нацизм, а только – его вторжение в Церковь. Его клеймили как того, кто был «немногим лучше нациста». Тем не менее, с годами Нимёллера все больше и больше признавали как смелого христианского лидера. До конца своей жизни он боролся, как выразился его друг Дитрих Бонхёффер, «за то, чтобы церковь была церковью». Хотя он и умер в 1984 году, его слова звучат и сегодня:

Вначале они взялись за социалистов, и я не поднимал голос, потому что не был социалистом. Затем они взялись за членов профсоюза, и я не поднимал голос, потому что не был членом профсоюза. Затем они взялись за евреев, и я не поднимал голос, потому что не был евреем. Затем они взялись за меня, и не осталось никого, кто поднял бы голос за меня.

К СЧАСТЬЮ, НИМЁЛЛЕР ПОДНИМАЛ ГОЛОС

Клятва на верность Гитлеру

6 августа 1938 года передовая статья газеты «Чикаго трибьюн» вышла под заголовком «Библия, искаженная под нацистов». В статье говорилось о том, как Нагорная проповедь и Евангелие от Иоанна были переписаны бывшим епископом Рейха Людвигом Мюллером. Из текста были удалены слова «грех» и «благодать», а Золотое правило было переписано так, что было применимо только к отношениям между нацистами. Все ссылки на ветхозаветные пророчества, от Моисея до Авраама, также были удалены. Вечная жизнь была определена как «истинная жизнь».

Нацистский «Христос» одобрял немецкий национализм и расширение Германской империи. Этого «Христа» интересовали вопросы не вечной жизни, а только жизни настоящей – жизни обычного гражданина Германии. У этого «Христа» был другой крест и другое будущее. Это был Гитлер – тот, кого Дитрих Эккарт помазал в антихристы.

Маленькая группа лидеров Исповедующей церкви, предвидевших страшную опасность войны, распространяла заявление, побуждающее церкви к проведению служений о ходатайстве за свою страну и молитвы о Божьем прощении. Когда копия этого заявления попала в руки Гиммлера, он опубликовал его, представив как «удар в спину» успехам Гитлера, и поставил на этом документе клеймо «государственной измены». Опасаясь обвинений в антипатриотизме, многие пасторы вышли из состава Исповедующей церкви.

Организованная оппозиция Гитлеру стала почти невозможной, учитывая триумф его зарубежной политики. В марте 1936 года он вернул Рейнскую землю, которая была отобрана у Германии в соответствии с Версальским договором. Когда два года спустя, в марте 1938 года, он быстро и с успехом присоединил к Германии Австрию, то аншлюс (объединение с Австрией) привел немецкий народ в восторг. Кардинал-архиепископ Вены выразил поддержку, настаивая на том, что в грядущих церковных выборах народ должен проголосовать за епископов, «признающих себя немцами в германском Рейхе». Протестанты также изъявили свою преданность. Когда была захвачена немецкоязычная часть Чехословакии, церковь либо поддерживала этот акт, либо оставалась безмолвной посреди народной эйфории.

На гребне волны энтузиазма, вызванного присоединением Австрии, доктор Вернер, новый заместитель Гитлера по вопросам церкви, отправил уведомление всем пасторам, в котором обязал их подписаться под присягой верности Гитлеру в качестве персонального подарка на его день рождения. В частности, в этой присяге было сказано: «Клянусь быть верным и послушным Адольфу Гитлеру, Фюреру германского Рейха и народа; добросовестно соблюдать законы и совершать мое служение. Да поможет мне Бог». В дальнейшем пояснении было сказано, что эту присягу надо рассматривать как выражение «верноподданейшей солидарности с Третьим Рейхом... и с человеком, создавшим общество, которое стало воплощением Третьего Рейха... как присягу личной верности». Отказ принять эту присягу в лучшем случае означал отставку.

В течение Страстной недели крест на Вартбургской башне, в которой Лютер скрывался от своих врагов, был заменен огромной, освещаемой прожекторами свастикой. Местный епископ отправил Гитлеру телеграмму, сообщая о наступлении великого исторического часа. Все пасторы его прихода подчинились внутреннему распоряжению и «с наполненными радостью сердцами приняли присягу верности Фюреру и Рейху... Один Бог, одно послушание вере. Да здравствует мой Фюрер!». Другие приходы последовали тому же «внутреннему распоряжению».

На первых порах пасторы Исповедующей церкви отказывались пойти на уступки. С одной стороны, они не хотели идти на компромиссы со своей совестью, но в то же время они хотели быть патриотами германского государства. Когда Исповедующая церковь собралась в июне 1938 года, чтобы обсудить возникший в последнее время кризис, многие пасторы уже приняли присягу на верность Гитлеру. При этом они пытались представить ее просто как продолжение своих духовных обетов.

Те пасторы, которые не подписались под присягой (да будут они благословенны!), искали руководства в том, как они могут дальше совместно противостоять угрозе нацизма. Тем не менее, этот собор, деморализованный страхом, отказался противостоять объявшей их политической огненной буре. Большинство взяло верх над меньшинством и сделало то, от чего сердце самого Гитлера могло только возрадоваться: оно приняло решение, что каждому лично пастору и служителю церкви следует дать клятву верности. Это решение имело катастрофические последствия. Теперь Гестапо могло без труда выявлять пасторов, не подчинившихся данному решению, арестовывать их, а затем предавать наказанию, какое бы усмотрел Народный суд.

Таким образом, многие из оставшихся пасторов Исповедующей церкви присоединились к тем, кто сдался и принял присягу на верность Гитлеру. Бонхёффер был сокрушен. Это была «рана в его собственной плоти», нанесенная его же народом. Он испытывал стыд, сродни тому, который человек испытывает за свою собственную семью. «Будет ли Исповедующая церковь согласна открыто признать свою вину и разделение?» – спрашивал он. Наконец, выбор стал несомненно очевидным — склонившись перед свастикой, пасторы отвернулись от Креста.

Те немногие, кто не подписался под присягой, присоединились к восьмистам, арестованным ранее по воле Гитлера. Возможно, некоторым все еще удавалось избежать последствий указа Гитлера, но не многим. Некто сказал, что это было время, «когда сила тьмы превосходила силу света».

Д.С. Конуэй писал: «Под градом обвинений и поношений члены Исповедующей церкви все больше и больше запутывались в своей политической и теологической приверженности. Их решимость ослабевала, а боевой дух приходил в полный упадок». Балансируя между двумя крестами, разделившись из-за компромисса и ослабев от внутренних богословских разногласий, Исповедующая церковь потеряла свою коллективную влиятельность.

Летом 1938 года начальник Гестапо писал в своем ежегодном отчете: «Ситуация в церквях характеризуется усталостью от борьбы, неопределенностью цели и недостатком мужества». Гитлеру удалось изолировать церковь и угасить ее огонь до слабого мерцания. Протестантские «псы», как он называл служителей церкви, были большей частью усмирены.

Тем пасторам, которые дали присягу, было позволено продолжать свое служение, однако они должны были быть верными нацистской идеологии. Несколько месяцев спустя, в ноябре 1938 года, когда под руководством Геббельса было совершено печально известное нападение на евреев, получившее название «Хрустальная ночь», церковь в основном молчала. Несмотря на сожжение 177 синагог и арест двадцати тысяч евреев в стране, где 95 процентов населения принадлежит либо к католической, либо к протестантской церкви, лидеры предпочли закрыть на все это глаза. «Они молчали, – говорит Конуэй, – даже пред лицом подобного чудовищного насилия». Католический епископ в Берлине, который повел своих прихожан в молитве за евреев, был заключен в тюрьму и впоследствии умер в концентрационном лагере.

Нельзя не сказать о сотнях пасторов, не принявших присягу на верность Гитлеру. Они стали свидетелями Христа в тюрьмах и концентрационных лагерях. После окончания войны выжившие узники рассказывали о поддержке со стороны тех, чья вера в Бога была испытана и смогла выдержать яростный натиск. Только Бог знает, сколько евреев и язычников были обращены в результате свидетельства этих пасторов. Хотя мы часто видим суд, производимый Богом над Своей Церковью, процесс очищения является скрытым от нас. Солому гораздо проще увидеть, чем пшеницу, которая и является для Бога самой драгоценной.

Мы отдаем честь тем, кто предпочел тюремное заключение и даже смерть тому, чтобы лишиться своих свобод. Мы чтим те верные семьи, которые продолжали наставлять своих детей, невзирая на резкое неприятие. Мы чтим всех, кто не склонил свои колени перед ложным богом. Цена, заплаченная ими, делает их мужество и любовь еще более великими. И Бог вознаградит их.

Реакция народа

Но что же думала остальная Германия, услышав новости об аресте и тюремном заключении восьмисот пасторов, не принявших нацификацию своих церквей? Какой была реакция на тот факт, что тысячи пасторов поклялись в личной преданности Гитлеру? Народ был равнодушен.

Уильям Ширер в своем монументальном труде «Возвышение и падение Третьего Рейха» дает одну из самых удручающих оценок ценностей, которых придерживались немцы в то время. Несмотря на большую длину этого абзаца, я призываю вас прочитать каждое слово. Ширер пишет:

Было бы обманом создать впечатление, что преследование протестантов и католиков нацистским государством привело к разделению немецкого народа или хотя бы вызвало волнение у значительного большинства. Это не так. Народ, который так просто отказался от своих политических, культурных и экономических свобод, не собирался (за исключением относительно небольшой части) умирать или даже подвергаться риску оказаться в тюрьме ради защиты свободы вероисповедания. То, что в действительности подняло немцев в тридцатые годы, – это блистательный успех Гитлера в преодолении безработицы, достижении процветания, восстановлении военной мощи Германии, а также его продвижение от одного триумфа к другому в зарубежной политике. Не многие немцы потеряли сон из-за нескольких тысяч пасторов и священников или из-за раздоров между различными протестантскими конфессиями. И еще меньше людей остановилось, чтобы задуматься над тем, что под руководством Розенберга, Бормана и Гиммлера, у которых за спиной стоял Гитлер, нацистский режим намеревался в конце концов уничтожить христианство в Германии, если это возможно, и заменить его древним язычеством богов ранних немецких племен и новым язычеством нацистского экстремизма. Как открыто заявил Борман, один из наиболее приближенных к Гитлеру, в 1941 году: «Национал-социализм и христианство непримиримы».

Итак, вот что произошло. Большая часть народа, включая священнослужителей, больше не верила в то, что христианство достойно того, чтобы за него страдать, а тем более – умереть. Они согласились заменить Библию книгой «Майн Кампф» в обмен на рабочие места и б'ольшую славу Германии. Однако тот, кто сохранял свою жизнь, потерял ее, а тот, кто потерял свою жизнь, сохранил ее.

Что бы произошло, если бы церковь единогласно осудила нацизм? В проповеди, произнесенной в 1945 году, Нимёллер высказал то, что можно считать эпилогом к борьбе церкви Германии. Он говорил:

В 1933 году и в последующие годы здесь, в Германии, насчитывалось 14 000 евангелических пасторов и почти столько же приходов... Если бы в начале преследования евреев мы увидели, что в «сих братьях наших меньших» преследуют, бьют и убивают самого Господа Иисуса; если бы мы были верны Ему и исповедовали Его, то я уверен, что Бог был бы с нами, и тогда весь ход событий принял бы другое направление. И если бы мы были готовы пойти с Ним на смерть, то количество жертв могло бы ограничиться только приблизительно десятью тысячами.

Да, если бы только церковь увидела в преследованиях евреев страдания самого Господа Иисуса! Иисус, упоминая о периоде великой скорби, сказал, что Царь скажет тем, кто наследует Царство: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Матфея 25:35-36).

И когда праведники не смогут вспомнить, когда они все это сделали для Христа, они услышат из Его уст: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (стих 40). Да, евреи были Христом для христиан в Германии; Им были пасторы, шедшие в тюрьму; Им были дети, забранные для сражения в жестокой войне.

С началом войны в 1939 году преследование церквей ослабело. Гитлер знал, что ему понадобятся сыновья церкви, которые будут сражаться под знаменем нацизма. Таким образом, многие церкви и их общины продолжали проводить служения и молитвенные собрания в то же самое время, когда отправляли своих сынов на сражение в «войне Гитлера». Кесарь призывал, и немцы отвечали.

После нескольких лет изучения преследования церкви Гитлером, Конуэй написал: «Иллюзия, которая заключалась в том, что Гитлер не может ошибаться, – даже несмотря на то, что его подчиненные открыто преследовали церковь и духовенство, – рассеялась только после того, как события последних лет войны заставили всех немцев увидеть глиняные ноги их идола».

В чем была ошибка?

В апреле 1945 года посреди руин побежденной Германии немецкий богослов и пастор Гельмут Тилике взволнованно говорил, обращаясь к своей общине в Штуттгарте, о значении всего произошедшего. В послании, которое без сомнения должно было произвести на его общину ошеломляющее действие, он по сути сказал, что народ получил то, что заслужил, так как «отверг прощение и попрал крест Господа».

В своей убедительной критике того, что было ошибочным в действиях «христианского» народа, Тилике сказал, что крест Христа был в небрежении, и потому церковь была ослеплена, не замечая германского милитаризма. Церковь не заметила величайшую опасность, а именно – приобретя весь мир, она могла «повредить своей душе». Что же было неправильно? Тилике перечислил следующие ошибки:

• Эти люди думали о себе, что творят историю, тогда как были всего лишь слепыми лошадьми, ведомыми Богом.

• Эти люди возомнили себя народом избранным, в то время как Божий кулак уже был поднят, чтобы сокрушительным ударом повергнуть их на землю.

• Решая дела сиюминутные, церковь пренебрегла делом вечным и, по самонадеянности своей, не усмотрела собственной вины и потребности в прощении.

• Эти люди решили, что верят в Бога, в то время как на самом деле стали жертвой дьявола и его разноцветных мыльных пузырей.

• Эти люди принялись фанатично решать экономические, социальные и политические проблемы, и в процессе их решения не заметили или просто проигнорировали тот факт, что в первую очередь мы нуждаемся в Искупителе, Который закладывает глубочайшее основание нашей личной жизни.

• Мы не знали об опасностях, которые привели к нашему крушению. Мы потерпели крушение из-за того, что были слепы по отношению к самой ужасной опасности, а именно: существованию дьявола, который может водить за нос человека, поглощенного своими идеями; и что есть Бог, о Которого мы можем разбиться, так как «Он поругаем не бывает».

• Мы не учли в своих планах фактор под названием «Бог», и потому пали жертвами мании величия.

• Мы нарушили Божьи заповеди и запутались в наших собственных непредсказуемых и жестоких инстинктах.

• Мы проигнорировали основополагающее требование: «Я Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим», – и, как следствие, оказались в состоянии головокружительного восторга поклонения власти, что настроило против нас весь мир.

• Мы перестали полагаться на чудо Божия водительства и вместо этого уверовали в чудесное оружие, которое так никогда и не было изобретено.

• Мы больше не знали, что Бог – на небесах, а человек – на земле, и потеряли всякое чувство соразмерности в жизни, а потому были поражены слепотой в совершенно очевидных политических и военных вопросах.

Затем Тилике перешел к самой сути дела: «Отвержение Бога и попрание Креста не может быть просто личным решением, имеющим отношение только к моей собственной внутренней жизни и к моему личному спасению. Это отвержение незамедлительно приводит к самым горьким последствиям для всего исторического процесса, и особенно для нашего собственного народа. «Бог поругаем не бывает», – мировая история может рассказать нам об ужасных подтверждениях этого выражения.»

Тилике отметил, что в ходе истории невидимое является более могущественным, более созидательным и более разрушительным, чем видимое. Всякий, кто до сих пор не осознал, что Германия со своей программой действий «разбилась именно об этот драгоценный камень под названием «Бог» – и ни обо что иное, – просто ничего не видит. Замечая только индивидуальные катастрофы, за всеми ними он больше не видит основную и важнейшую катастрофу».

Наконец, Тилике напомнил своим слушателям, что «поклонение успеху – это, как правило, форма идолопоклонства, культивируемая дьяволом наиболее старательно... Мы могли наблюдать в первые годы после 1933-го за почти подсознательным принуждением, проистекающим из великих успехов, а также за тем, как под влиянием этих успехов даже христиане перестали спрашивать, во имя чего и какой ценой они были достигнуты... Успех – это величайший из всех наркотиков».

Поправшие крест Христа! Опьяненные успехом! Заменившие непреходящее временным! Так была сокрушена церковь и вся страна – сокрушена о камень под названием «Бог», Который «поругаем не бывает». Разрушены за то, что были ослеплены гордостью национализма, вместо того чтобы смириться, признав свою великую нужду в покаянии. Церковь стояла гордо, и она не склонилась в смирении.

НЕУЖЕЛИ ВРАТА АДА ОДОЛЕЛИ?

Какой вывод мы можем сделать из явной победы Гитлера в деле уничтожения церкви? Неужели «врата ада» одолели? Поставим вопрос иначе: победил ли Бог даже в нацистской Германии? Да, Бог всегда побеждает, даже когда кажется, что Он проиграл. Ему не обязательно побеждать количественно для того, чтобы победить духовно.

Вопрос не в том, сколько душ спасено, и не в количестве тех, кто был согласен страдать за свою веру. Иисус не питал иллюзий относительно процентного соотношения тех, кто станет Его истинными последователями. «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Луки 12:32). Великое Царство принадлежит «малому стаду».

В мировой истории бывали времена (особенно в средние века), когда свет Евангелия был практически угашен. Не считая нескольких малочисленных гонимых групп и того относительно небольшого количества отдельных людей, переживавших личную спасающую благодать Христа, Евангелие было сокрыто под вековыми традициями. Но даже тогда у Бога всегда был Его народ, ибо «познал Господь Своих».

Миссия Христа не может потерпеть неудачу. Он учил, что есть определенные люди, которых Отец дал Ему как дар. В спасении этих людей можно быть совершенно уверенным, потому что Отец привлекает их, а Христос принимает их. «Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет; и приходящего ко Мне не изгоню вон» (Иоанна 6:37).

Если бы каждый пастор был Бонхёффером или Нимёллером, то учебники по истории Германии сегодня могли иметь другое содержание

Когда апостол Павел объяснял церкви в Риме, что Иисус является Мессией, многие спрашивали: «Не потерпел ли Бог неудачу?». В конце концов, Он обещал благословение евреям, а с тех пор, как они отвергли Его Сына, все выглядит так, как будто сила и полнота Бога померкли.

Для тех, кто думал, что Божий план провалился, Павел написал: «Но не то, чтобы слово Божие не сбылось» (Римлянам 9:6). Буквально эта фраза с греческого языка может быть переведена так: «Но не то, чтобы слово Божье отклонилось от курса». То, что Израиль был потерян, не означает, что Божьи планы были сорваны. В оставшейся части 9-й главы Павел доказывает, что Бог спасет тех, кого Он намерен спасти; таким образом, Его план вполне успешен. Бог побеждает, потому что все сущее находится в гармонии с Его собственной целью.

Люди обращались к Богу даже в мрачные дни нацистской Германии. Бог привлекал Свой народ к Себе и очищал Свою Церковь. Некоторые искренние верующие отступали под давлением угроз нацистов, однако мы читаем в Писании: «Если мы неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может» (2 Тимофею 2:13). Бог проходил сквозь огонь вместе со Своим народом. Богу угодно было, чтобы ветер унес облака соломы ради оставшихся зерен пшеницы – как бы много или мало их ни было.

Давайте не будем забывать, что Богу не обязательно побеждать во времени для того, чтобы победить в вечности. Кажется, что сатана выиграл многие сражения на земле, однако чем больше он выигрывает сейчас, тем сильнее будет его поражение впоследствии. У Бога есть целая вечность для того, чтобы продемонстрировать, кто более велик. Фактически, если бы сатана был мудр, он прекратил бы всякий бунт против Бога сразу же после того, как был осужден за свою анархию. Чем больше сражений он выигрывает сейчас, тем больше его наказание в будущем. В конце концов он будет брошен в озеро огненное. Бой длится до тех пор, пока не прозвучит гонг.

Кроме того, Богу необходимо только признание, а не вассальная зависимость. Всякое сотворенное существо призн'ает, что Иисус Христос – Господь. «Дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Филиппийцам 2:10-11). Это признание истины – даже со стороны гордых и сатанинских сил – принесет славу Богу.

Очевидно, что те, кто находится в вечных муках, – будь то грешные люди или падшие ангелы – никогда не придут к тому, чтобы любить Бога и радоваться общению с Ним. Однако истина восторжествует, и всякая ложь будет разоблачена. Воцарится справедливость, и Бог будет прославлен.

Многие верующие в Германии потеряли прекрасную возможность явить силу Божию, в то время как другим была дана прекрасная возможность показать веру, которая драгоценна для Бога. Если бы каждый пастор был Бонхёффером или Нимёллером, то учебники по истории Германии сегодня могли иметь другое содержание. Возможно, Нимёллер был прав: Бог мог не допустить, чтобы Гитлер совершил Холокост. Тем не менее, Бог побеждает даже тогда, когда кажется, что Церковь проиграла. Когда сатана попирает крест Христа – это только до времени. В конце концов, все соперничающие кресты будут, несомненно, повержены.

Питер Маршалл сказал: «Лучше потерпеть неудачу, чтобы в конце концов достичь цели, чем достичь цели, чтобы в конце концов потерпеть неудачу». Лучше потерпеть неудачу внутри церкви, чем достичь цели вне ее. Лучше быть частью малой группы, которая сейчас выглядит проигравшей, но впоследствии победит, чем принадлежать большой толпе, победы которой являются временными и обманчивыми.

Нимёллер и Бонхёффер не были единственными героями в Третьем Рейхе. Фактически, были тысячи героев, о многих из которых мы никогда не узнаем. Это были мужественные люди, помогавшие евреям, шедшие на риск ради Евангелия и даже готовые к тому, чтобы попытаться свергнуть Гитлера.

В следующей главе мы попробуем ответить на вопрос: что делало их героями? Были бы героями мы, если бы жили в то время в Германии?

Глава 8

ГЕРОИЗМ В ТРЕТЬЕМ РЕЙХЕ

О церкви в нацистской Германии мы часто отзываемся критически, однако знаменитый физик Альберт Эйнштейн был впечатлен ее борьбой с Гитлером. Несмотря на то что ошибки церкви имеют серьезное документальное подтверждение, Эйнштейн отдавал ей должное как единственной силе, долго противостоявшей режиму нацистов. Когда открылась темная сторона Гитлера, значительная часть населения начала саботировать его политику. Тысячи обычных христиан (вместе с теми, кто неохотно относили себя к верующим) помогали евреям спасаться от гибели.

Эйнштейн, изгнанный из Германии за то, что был евреем, писал:

Когда произошла [нацистская] революция, я надеялся, что университеты защитят свободу, приверженцем которой я был, так как знал, что они всегда хвастались своей преданностью делу истины. Но университеты тут же примолкли. Затем я надеялся на редакторов больших газет, чьи пламенные передовые статьи в былые дни заявляли об их любви к свободе. Однако они, так же как и университеты, затихли в течение всего лишь нескольких недель.

Только Церковь стояла поперек дороги кампании Гитлера, подавляющей истину. Прежде я никогда не проявлял особого интереса к Церкви, однако теперь испытывал к ней чувство огромной привязанности и восхищения, потому что только Церковь имела мужество и стойкость вступиться в защиту интеллектуальной и нравственной свободы. Я был вынужден признать: то, что однажды презирал, теперь я безусловно одобряю.

Швейцарский богослов Карл Барт дал взвешенную оценку роли церкви: «С учетом важности стоящей перед ней задачи, у Церкви есть серьезные причины быть постыженной от того, что она не сделала больше. Тем не менее, по сравнению с представителями других групп и институтов, у нее нет причин стыдиться, так как она сделала больше всех остальных». Возможно, церковь и не сделала всего, что она должна была сделать или могла сделать, однако она что-то делала! Если подвести итог, то в Германии были герои. Было много тех, кто пошел на риск и оказал противодействие нравственной несостоятельности нацистского режима.

Страдания очищают церковь. Они выявляют между людьми существенные различия. Когда в 1984 году я был в Китае, епископ Динг из движения Three Self Movement откровенно говорил некоторым из нас: «Гонения уничтожили теологический либерализм в Китае... Сегодня церковь в Китае в основном евангельская». В наши дни, как и в любую эпоху, церковь, проповедующая Христа, за Которого стоит умирать, является первым кандидатом для гонений, однако также имеет и самый высокий шанс выжить. Ложные «Христы» не заслуживают наивысшей жертвы – только Христос Нового Завета может требовать высочайшей верности от нас.

Конечно же, в Германии как отступническая церковь, так и истинные верующие, страдали вместе, однако у последних были обетования Христа о том, что Он поддержит их в процессе просеивания. Церковь должна была научиться тем же урокам, которые ей приходилось усваивать на протяжении двух тысяч лет своей бурной истории. «Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да... возрадуетесь и восторжествуете» (1 Петра 4:12-13).

Богослов четвертого века Иероним писал: «Церковь Христова была основана пролитием своей, а не чужой крови; претерпеванием поруганий, а не причинением их. Гонения взрастили, а мученичество увенчало ее». Страдания церкви порождают доверие к ней.

Иногда Евангелие должно быть выражено не просто словами. Лютеранский пастор девятнадцатого века Микаэль Баумгартен, который был отлучен от своей церкви, писал: «Бывают времена, когда для того, чтобы донести очевидную истину, лекций и публикаций уже недостаточно. В такие времена деяния и страдания святых должны создавать новый алфавит, чтобы заново открыть тайну истины».

Страдания выражают Евангелие на новом языке. Они подтверждают те слова, которые с такой легкостью слетают с наших уст. Бонхёффер предупреждал церковь о том, что она должна быть готова пострадать даже до смерти. В проповеди, произнесенной в Мемориальной церкви кайзера Вильгельма в Берлине, он сказал: «Не следует удивляться, если для нашей церкви опять вернутся времена, когда потребуется кровь мучеников». В мрачных размышлениях он продолжал: «Однако, даже если у нас есть мужество и вера, чтобы пролить кровь, она не будет столь же невинной и чистой, как кровь первых мучеников. В ее пролитии велика будет доля нашей собственной вины. Вины негодных слуг, выброшенных во тьму».

Да, кровь, пролитая верующими в нацистской Германии, не была столь же невинной и чистой, как кровь первых мучеников. Бонхёффер был уверен, что гонения церкви в Германии стали судом за ее собственные грехи. Чуждый крест, украшавший ее соборы, был доказательством того, что послание о духовном искуплении было заменено посланием о политической экспансии.