Текст книги "Лечитесь у доктора Зирр-Зурра!"

Автор книги: Эрвин Лазар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Эрвин Лазар
Лечитесь у доктора Зирр-Зурра!

Услышав рев заслуженного артиста цирка льва Зигфрида Брукнера, кошка Ватикоти заметила:

– Это он нас так пугает.

Но когда рев повторился, у нее возникло смутное подозрение:

– Может быть, он есть хочет?

– Не думаю, – отрицательно покачал головой голубой чудо-жеребец Серафим. – Он вчера получил пенсию и купил себе сорок килограммов колбасы.

– Все ясно, объелся, – сказал неудержимо мыслящий Аромо. – Вот и ревет – всего, наверное, расперло!

В это мгновение до них снова донесся жалобный рев Зигфрида Брукнера:

– Оуй-ай-уой! – И рев этот был горек.

– Надо все-таки сходить посмотреть, – тихо произнес ходящий кедр Зóард Высокий.

– Да, – кивнул кот Микка-Мяу, – пойдемте посмотрим.

Все встали и пошли. Впереди шагали Микка-Мяу и Ватикоти с маленькой зеленой феей Мáминти. За ними – конь Серафим, Зоард Высокий и Аромо, а позади всех – самый добрый великан в мире Лайош Урод и медведь Бум-Бу-Бум.

Лев Зигфрид Брукнер сидел под дубом, рядом с ним валялись длинные тонкие батоны колбасы – все сорок килограммов, он к ним даже не притронулся.

– Ты, наверное, хочешь нас угостить? – спросила кошка Ватикоти.

– Берите, – отвечал замогильным голосом лев Зигфрид Брукнер. – Ешьте, уплетайте, все съедайте… Какое вам дело до того, что я берег ее для своих поминок!

– Для чего? – переспросил кот Микка-Мяу.

– Для поминок, – сказал еще более замогильным голосом Зигфрид Брукнер. – Умираю я. – На глазах его выступили крупные слезы. – Погибает самый красивый в мире лев. – Он уже плакал. – Погибает самое милое в мире существо. Изумительный Зигфрид и изумительный Брукнер. Изумительный я.

– Ты совсем из ума выжил! «Изумительный»! – передразнил его Микка-Мяу. – Что с тобой творится?

– Оуй-ай-уой! – застонал Зигфрид Брукнер.

– Прикидывается, – буркнул заяц Аромо, – здоров как бык.

– Ты разве не видишь, что он даже не притронулся к колбасе? – укоризненно заметил конь Серафим.

– И оделся по-праздничному, – растроганно прошептал самый добрый великан в мире Лайош Урод.

– Почему по-праздничному? – спросил кот Микка-Мяу. – Насколько я знаю, кроме этих клетчатых брюк, у него ничего нет.

Медведь Бум-Бу-Бум поднял лапу и показал на Зигфрида Брукнера.

– Бум-бу-бум, бум-бу-бум, – сказал он взволнованно.

– Ага! Вот оно что! Зигфрид надел красные подтяжки.

Дело в том, что подтяжек у широкогрудого льва было две пары. Серые и красные. В особо торжественные дни он надевал красные.

– Ну ладно, подожди, не стони, расскажи нам наконец, что с тобой случилось! – повернулся к нему Микка-Мяу.

– Зуб, – прошептал лев Зигфрид Брукнер, – зуб!

У всех по спинам побежали холодные мурашки. Так вот оно что, зуб!

– Сильно болит? – участливо спросил неудержимо мыслящий Аромо.

Зигфрид Брукнер отрицательно покачал головой.

– Нет, совсем не болит… Пока, – добавил лев многозначительно. – Пока еще не болит. Но скоро… через день, через два… ай-уой-оуй… я умру. Смотрите!

Он широко раскрыл пасть, и все увидели – бр-р-р! ой-ой-ой! – темное пятнышко на правом верхнем клыке!

– Да, несомненно, там есть дырочка, – произнес, содрогаясь, Микка-Мяу.

– Дыра, – кивнула кошка Ватикоти.

– Дырка, – сказал конь Серафим.

– Дырочка, – согласился великан Лайош Урод.

– Дыронька, – добавил ходящий кедр Зоард Высокий.

– Дырка-фырка, – печально вздохнула маленькая зеленая фея Маминти.

И тут Зигфрид Брукнер издал страшный рев:

– Еще одно слово – и я всех затопчу, разорву, изничтожу… – Голос льва вдруг сорвался. – И загры… заг… за… загрызу, – всхлипнул он, – только вот чем… Разве этим… смотрите…

– Бум, – произнес Бум-Бу-Бум, – бу-бум.

Зигфрид Брукнер вскочил да как схватит медведя!

– И ты туда же… и ты тоже издеваешься! Ты хотел сказать «дыра»? А? Или дырка? Дырочка? Дыронька? А?! Или дырка-фырка? Что?!

– Бу-бум, бум-бу-бум, – испуганно замотал головой медведь.

Очевидно, он объяснял, что вовсе не хотел сказать ничего такого. Совсем наоборот!

– Вот я и говорю! – отпустил его лев Зигфрид Брукнер и тут же заплакал. – О, как мне его жалко, о, как мне за него больно, о, как грустно!

– Кого тебе жалко? – спросил заяц Аромо подозрительно.

– Кого? Ты спрашиваешь, кого? У кого, интересно, в зубе дырка? Кто здесь умирает? Кто? – И чтобы ни у кого не возникло сомнений, он ударил себя в грудь. – Себя! Себя я жалею, за себя мне больно и грустно.

Неудержимо мыслящему Аромо надоели эти жалобы. Он презрительно скривился:

– Лучше бы ты в свое время чистил как следует зубы. Тогда и не пришлось бы столько хныкать.

– Ты хочешь сказать, что я не чищу зубов? – возмутился лев Зигфрид Брукнер. – Никогда?

– Совершенно верно, – сказал заяц Аромо.

Зигфрид Брукнер опустил голову:

– Ну что ж, это правда. Это правда, Аромо, признаю. Но что я не чистил зубов и в свое время – это клевета. В свое время я зубы чистил.

– Не понимаю, – вмешалась кошка Ватикоти. – Ты признаешь, что никогда не чистил зубов, но в то же время утверждаешь, что в свое время все же чистил…

– Ну что тут может быть непонятного, что?! – деланно возмутился Зигфрид Брукнер. – Неужели ты не понимаешь даже таких простых вещей? Никогда! Но в свое время – да! Опять непонятно?..

– Нет, прошу прощения, – прервал его сбитый с толку великан Лайош Урод, – в таком случае, когда именно ты чистил зубы?

– А я вам скажу когда! – вскричал заяц Аромо. – Когда баран писал роман, когда лисица была гусям сестрица, когда ослы были умны, когда фазан прыгал через стакан и когда индюк был всем лучший друг.

– Как здорово! – Ходящий кедр Зоард Высокий смотрел на Аромо раскрыв рот.

– А особенно красиво, – прошептала кошка Ватикоти, – это когда фазан прыгал через стакан.

– Да, получилось у тебя действительно здорово, – сказал лев Зигфрид Брукнер подозрительно. – Но не мешало бы тебе и объяснить, что значит вся эта чертовщина. Так чистил я зубы или не чистил? Говори прямо, что, по-твоему, было в свое время!

– В свое время – это значит тогда, – сказал Аромо, – когда то, что прошло, становится будущим, а то, что будет после того, было прошлым.

– Треснет, ой-ой, сейчас треснет! – закричал Лайош Урод.

– У тебя тоже зуб? – испугалась маленькая фея Маминти.

– Нет, не зуб. Голова.

– А от чего треснет?

– Да от всего, что говорит Аромо. Я, правда, не успеваю все уловить. Сейчас я как раз думал о том, как это – когда лисица была гусям сестрица… Лиса ведь гусей съест. Тогда почему она им сестрица?

– Ну, хватит, – сказал кот Микка-Мяу. – Вы все болтаете, а у льва, бедняжки, – показал он на Зигфрида Брукнера, – в клыке ужасная дырка.

– О да, – взревел Зигфрид Брукнер, – я чуть не забыл…

– Не рычи, пожалуйста, – сказал Микка-Мяу, – давайте лучше сядем все вместе и придумаем какое-нибудь действенное средство.

– Какое средство? – переспросил ходящий кедр Зоард Высокий.

– Действенное.

– А что это такое?

– Это значит, такое средство, чтобы в зубе льва Зигфрида Брукнера не оставалось дырки.

– Правильно! – воскликнула Ватикоти. – Только лучше даже не двейственное, а трейственное, и даже… – тут кошка запнулась. – Нет, не выходит.

– Что не выходит? – поинтересовался конь Серафим.

– Четырейственное…

– Глупости, – перебил их кот Микка-Мяу, – не двойственное и не трейственное, а дей-ствен-но-е. Ну ладно. Теперь я жду от вас чего-нибудь умного.

Приятели расселись кружком вокруг Зигфрида Брукнера.

– Если кому-нибудь придет в голову что-нибудь толковое, пусть скажет!

– Можно, я скажу? – воскликнул самый добрый великан в мире Лайош Урод.

– Ну, говори! – все посмотрели на него с любопытством.

– Я понял: лисица была гусям сестрица потому…

– Стой, стой. Говорить нужно не все, что тебе придет в голову, – терпеливо объяснил Лайошу Микка-Мяу, – а только про зуб Зигфрида Брукнера.

– А мне в голову все равно уже ничего не придет, потому что голова у меня треснула! – запричитал Лайош Урод.

– Ладно, тогда садись рядом с Зигфридом Брукнером! – кивнул ему кот Микка-Мяу. – Теперь, значит, у нас два дела: у Зигфрида Брукнера в зубе дырка, а у Лайоша Урода треснула голова. Давайте все думать, как им помочь!

Некоторое время друзья озабоченно смотрели прямо перед собой. И конечно, первым нашел решение опять-таки неудержимо мыслящий Аромо. Вернее, не совсем – но вы все сами увидите. Заяц Аромо поднялся со своего места, во взгляде его было что-то зловещее.

– Я решил… – начал он было.

Но его перебил голубой чудо-жеребец:

– Что значит ты решил? Ты хотел сказать, видимо, ты считаешь!

Заяц Аромо посмотрел на коня Серафима с глубоким презрением:

– Я решил, что я считаю, что таким образом…

– Вот только таких образов не надо! – махнул лапой лев Зигфрид Брукнер. – Я как-то раз повстречался с одним таким образом, он ужасный враль. Хватит с меня таких образов. И вместе-с-теми, и однаки – все они у меня вот где сидят. Не говоря уже о впрочемах и не-так-лях.

– Ага, ты встречался с «таким образом»? И что же это такое, по-твоему?

– На нем был цилиндр, – продолжал без тени смущения лев Зигфрид Брукнер, – желтые калоши и фрак. И галстук-бабочка. И вдобавок ко всему он еще картавил. И врал. Картавил и врал.

Аромо пришел в ярость:

– Так что же такое, по-твоему, «таким образом»?

– Как что? – удивился Зигфрид Брукнер. – Вводное слово.

– Подводное слово, – вставила Ватикоти.

Аромо бросил в сторону кошки яростный взгляд, а затем снова обратился к Зигфриду Брукнеру:

– Значит, ты встречался с вводным словом?

– Я же говорю. На нем были желтые калоши. Галстук-бабочка…

– И оно тебе врало.

– Да еще как!

– Нет, вы слышите? Он рехнулся! – огляделся неудержимо мыслящий Аромо по сторонам, ища поддержки.

– И вовсе он не рехнулся, – тихо сказал кот Микка-Мяу, – брось ты эти свои такие образы! Давай сразу к делу!

– Ладно, только не перебивайте. Дырка появилась в зубе Зигфрида Брукнера оттого, что он никогда не чистил зубов. Ладно, ладно, – Аромо посмотрел на заерзавшего льва, – в свое время, скажем так, он никогда не чистил зубов. Насколько я знаю, их светлости по меньшей мере сто лет, а то и все… Не перебивай, а не то ничего не скажу… А то и все сто пятнадцать, но для простоты остановимся на ста. Каждый день он должен был посвящать чистке зубов пять минут, это значит… – Аромо поднял взгляд к небу и стал считать. Звучало это так: – Зо-зо-зи-зи-зо-зо-зу-зу… Это значит, в год – тысяча восемьсот двадцать пять минут. В пересчете это будет в год… зо-зо-зи-зи-зу-зу, в год – тридцать четыре часа, а за сто лет, зо-зо-зи-зи-зо-зи-зо, сто сорок два дня, притом не считая високосные года. Так вот, я предлагаю всем скинуться и купить двести зубных щеток и две тысячи четыреста тюбиков зубной пасты, с тем чтобы, пока они не кончатся, то есть в течение ста сорока двух дней, Зигфрид Брукнер чистил зубы днем и ночью, без перерыва. Пусть наверстывает упущенное!

Аромо сел, довольный собой.

– У-у-у-у-у-у-у… – вздохнул Зигфрид Брукнер.

– Болит? – спросили у него участливо.

– Да нет! Но сто сорок две ночи и сто сорок два дня подряд… Ай-уай-ауй!

– Да ведь это почти пять месяцев, – сказал конь Серафим сочувственно. – Ты хочешь, чтобы он не спал, не ел, не пил, а все время только бы водил щеткой по зубам туда-сюда, отмывал, отчищал и отскребал свои зубы?

– Другого выхода нет, – самоуверенно отвечал заяц Аромо.

– Ну, это тоже не выход, – отрицательно покачал головой кот Микка-Мяу, – дырка от этого не исчезнет. Чисти не чисти, а дырка останется дыркой. В лучшем случае это будет чистая дырка.

– А в худшем случае это будут сплошные дырки, – сострил конь Серафим.

– А я вовсе и не хотел сказать, что от этого у него зуб вылечится, – сказал неудержимо мыслящий Аромо. – Просто надо приучать к чистоте некоторых львов, которые не чистят зубов.

– Бум-бу-бум! – возмущенно посмотрел на него медведь Бум-Бу-Бум.

– Ты хочешь сказать, мне должно быть стыдно?

– Бум, – ответил Бум-Бу-Бум.

Это означало: да, тебе должно быть стыдно. Потому что Зигфрида Брукнера надо не наказывать, а лечить. Лев уже достаточно наказан тем, что у него в зубе появилась дырка.

– Несомненно, – сказала зеленая фея Маминти, – и, к сожалению, наказание это со временем станет еще более суровым.

– Почему? – всхлипнул Зигфрид Брукнер.

– Потому что дырка будет все время увеличиваться и углубляться, и однажды – хрусть! – от зуба почти ничего не останется, а то, что останется, придется вырвать.

– Бр-р-р! – содрогнулась Ватикоти. – Вырывать зуб – это ужасно!

Предупреждая горестный стон Зигфрида Брукнера, кот Микка-Мяу сказал:

– Именно поэтому мы и должны подумать о том, как спасти льва.

– Что ж, – поднялся, краснея, конь Серафим, – у меня есть одна идея. Мы должны предотвратить несчастье.

Все слушали затаив дыхание.

– Зигфрид Брукнер сядет сюда, на эту лужайку, – продолжал конь Серафим, – отведет взгляд в сторону, а я – прицелившись, точным ударом, так, чтобы не было больно, – выбью ему больной зуб. Вот и всё. И никаких больше забот с этим зубом.

– Что? Что ты сказал?! – возмутился гулкоголосый лев.

– Эта мысль не так уж и плоха! – хихикнул заяц Аромо.

– А вот пусть он тебе, тебе выбьет зуб! – закричал Зигфрид Брукнер.

– Что ты кричишь? Серафим же тебе добра желает!

– Такого добра он пусть себе пожелает! – размахивал лапами лев Зигфрид Брукнер. – Отвернуться, подставить ему зуб… Может, еще глаза вынуть и положить их за уши? А? И вообще, где гарантия, что он выбьет именно тот зуб, в котором дырка?

– Подумаешь, ну выбьет тебе пару лишних зубов! Зато они-то уж никогда не заболят. Тебе же лучше, – сказал заяц Аромо.

Все разом зашумели. Кот Микка-Мяу пытался призвать всех к порядку, но старания его были напрасны.

– Слушай, попроси, пожалуйста, у волшебной палочки колокольчик! – сказал он Маминти.

И сейчас же маленькая зеленая фея достала свою волшебную палочку, взмахнула едва уловимым движением и… протянула коту Микке-Мяу колокольчик.

Микка-Мяу позвонил в колокольчик, и все стихли.

– Я хочу сказать только одно, – строго начал кот, но договорить ему не дал лев Зигфрид Брукнер, вскочивший вдруг со своего места:

– Где ты взял колокольчик?

– Как где? Маминти взмахнула волшебной палочкой, и он появился.

– Отлично! – восхищенно вскричал Зигфрид Брукнер. – Да здравствует Маминти!

Никто не мог понять, чему лев вдруг обрадовался. Что может быть радостного в колокольчике? Но дело было не в колокольчике.

– Тогда быстренько взмахни еще разочек и скажи, чтобы у меня в зубе исчезла дырка! Как я раньше не догадался! Ну давай, Маминти! Для феи это сущий пустяк!

Он подошел к маленькой зеленой фее и широко раскрыл пасть. Но Маминти печально покачала головой:

– К сожалению, Зигфрид, так не получится.

– Что значит не получится?!

– Потому что я могу попросить у волшебной палочки колокольчик, или, скажем, словарь, или, если уж очень будет нужно, трактор, но поставить пломбу на зуб – это не в моих силах.

– Значит, ты не настоящая фея! – возмутился Зигфрид Брукнер.

– Бум-бу, бум-бу! – укоризненно воскликнул медведь Бум-Бу-Бум.

И все одобрительно закивали. В самом деле! Однажды Маминти взмахом волшебной палочки спасла Бум-Бу-Бу-му жизнь. Как же можно после этого говорить, что она не фея!

– Как не настоящая фея? – вмешался ходящий кедр Зоард Высокий. – Да если бы она захотела, она в одно мгновение превратила бы тебя в осла.

– Ты и в самом деле могла бы превратить меня в осла? – спросил Зигфрид Брукнер подозрительно.

– В самом деле! Но тогда вместо льва с дырявым зубом ты стал бы ослом с дырявым зубом. Дырка все равно осталась бы.

– Тогда все это, к сожалению, не имеет смысла, – погрустнел лев. – Лучше уж быть львом с дырявым зубом, чем ослом с дырявым зубом.

– Хотя в твоем случае это совершенно все равно, – сказал заяц Аромо.

– Но ведь нельзя же одновременно быть, и ослом, и львом! – с глубоким отчаянием всхлипнул самый добрый великан на свете Лайош Урод.

– А тебе, с треснутой головой, лучше помолчать! – произнес назидательно неудержимо мыслящий Аромо.

– Издеваться над несчастными больными – это вы умеете, но вот вылечить… О горе, я уже ясно вижу, как я буду метаться от боли! – продолжал стонать Зигфрид Брукнер.

Тут слово взяла кошка Ватикоти:

– Есть у меня одна идея…

– Выбить мне зуб молотком? Или стрельнуть из рогатки? Тебя-то уж я знаю…

– Ладно, тогда я и говорить не буду, – обиделась Ватикоти и села на свое место.

Конь Серафим возмущенно снял очки.

– Видишь, какой ты неблагодарный, – сказал он гневно Зигфриду Брукнеру, – так-то тебе помогать! Я здесь больше не останусь.

И стал собираться.

– Ну-ну, ладно, – вмешался кот Микка-Мяу. – Зачем ссориться? Останься! А ты, Зигфрид, не будь таким подозрительным! Давайте выслушаем Ватикоти!

Кошка снова встала:

– Я подумала о том, что мы могли бы написать письмо клыку Зигфрида Брукнера.

– А почему ты решила, что его клык умеет читать, если сам лев не умеет?

– Это я-то не умею?! – вскричал Зигфрид Брукнер. – Да я знаю все пять букв алфавита!

– Не важно, – сказал ходящий кедр Зоард Высокий. – Если твой клык не умеет читать, мы сами прочтем ему письмо. Только что мы там напишем? Скажи нам, Ватикоти!

– Мы попросим его сделать так, чтобы дырка не росла и чтобы Зигфриду Брукнеру не было больно.

– Прекрасно, – восхитился Зоард Высокий, – это лучший выход!

– А можно еще написать стихи в честь клыка Зигфрида Брукнера, – съязвил Аромо.

Однако язвительности зайца никто не заметил, и Ватикоти сразу же начала сочинять стихотворение:

 
Страшный клык, ты велик,
Только ты не боли,
Мы смеемся над тобой…
 

Тут кошка запнулась.

– Скажите какую-нибудь рифму, – попросила она.

– Потому что клык – чужой, – хихикнул заяц Аромо.

– Ну что ты ехидничаешь… Еще накликаешь! Клык возьмет и обидится. Тогда уж нам будет не до смеха… Особенно, конечно, бедному Зигфриду!

– Кто-то накликает, – острил заяц Аромо, – а клык наклыкает.

– Не понимаю, – всхлипнул Лайош Урод, – как это клык – наклы… накли… наклыкает?

И тут все услышали строгий голос Бум-Бу-Бума.

– Бум, бум! – сказал медведь, показывая на Зигфрида Брукнера.

– Что?! – испуганно воскликнул Зигфрид Брукнер. – Вы слышите? Что он говорит?

– Слышим, слышим, – закивали головами все, и Зигфрид Брукнер сразу понял, что они разделяют мнение, высказанное Бум-Бу-Бумом. Все ясно поняли, что сказал медведь: уловки тщетны, помочь делу может только одно. На клык нужно поставить пломбу.

– Ты хочешь сказать, – осторожно спросил лев Зигфрид Брукнер, – что я должен пойти к зубному врачу и, кр-р-р-з-р-р-р, сверлом?

– Бу-бум, – кивнул медведь Бум-Бу-Бум.

– Ну уж нет, дудки! – заорал Зигфрид Брукнер во все горло.

– Ладно, нет так нет, – сказал Микка-Мяу. – Всего хорошего! – Кот встал и позвал остальных: – Пойдемте!

Все стали собираться.

– Вы… вы не можете меня бросить! – крикнул гулкоголосый лев. – А что же будет с моим зубом?

– Мы уже сказали: помочь тебе может только зубной врач.

– Вы так неприветливы со мной, – надулся Зигфрид Брукнер.

– Можно и приветливо повторить тебе то же самое. – Ватикоти прошлась небрежной походкой. – Помочь тебе, хи-хи, может только… ха-ха… зубной врач… хе-хе.

Зигфрид Брукнер вскочил.

– Разорву! – вскричал он. Но ярости его хватило лишь на один шаг – он вдруг весь съежился и грустно пробормотал себе под нос: – Помочь мне может только зубной врач.

Все, затаив дыхание, напряженно следили за львом: что теперь будет?

А было вот что. Зигфрид Брукнер гордо выпрямился, поднял голову, выпятил грудь вперед. В нем и следа не осталось от прежнего беспомощного Зигфрида Брукнера. На этом, новом Зигфриде Брукнере красные подтяжки вытянулись в струнку, грудная клетка его напоминала столитровую бочку, ну а голос звучал поистине царственно.

– Где этот ваш зубной врач? Пошли! Что я, по-вашему, трусливый заяц?!

– Но-но, полегче насчет зайцев! – встрепенулся Аромо.

Но даже эта недовольная реплика не могла испортить великолепия мгновения. При виде такого героизма льва у всех широко раскрылись глаза. О чудо, он собирается идти к зубному врачу! О чудо! Изумительный Зигфрид и изумительный Брукнер! Кот Микка-Мяу от удивления даже стал заикаться:

– Т-т-тог… тогда пусть т-т-т… пусть тебя кто-нибудь проводит. Кто хочет пойти с Зигфридом?

– Я, я! – закричали все наперебой, но в конце концов выбор пал на зайца Аромо, поскольку он уже два раза был в городе и даже, по его собственному утверждению, однажды почти проехался на трамвае.

– А что же будет со мной? – тихо всхлипнул Лайош Урод, когда все уже собрались уходить.

– Ты о чем? – недоуменно посмотрел на самого доброго великана в мире Зоард Высокий.

– Голова, – Лайош ткнул себе пальцем в лоб, – ты уже забыл, что у меня голова треснула?

– Да, в самом деле, – загудели все, – возьмите уж и Лайоша!

– Тогда сначала шагаем к зубному врачу, а потом – ремонтировать голову Лайоша Урода, – сказал кот Микка-Мяу.

Тут все стали прощаться.

– У кого есть носовой платок? – спросила кошка Ватикоти.

– Зачем? Ты что, реветь вздумала? – пристыдил ее Зигфрид Брукнер. – Реветь совсем ни к чему. Я не на смерть иду. Подумаешь! Всего-навсего пломба. Для героев это – тьфу!

– Да нет, я не собиралась плакать! – сказала Ватикоти. – Я просто хотела помахать вам вслед платком.

– Которого у тебя нет, – заметил конь Серафим.

– Нет – так даст кто-нибудь.

Однако носовой платок был только у Зигфрида Брукнера.

– Ну ладно, я тебе дам на время, – сказал лев, – в конце концов, ты мне будешь махать. Пожалуйста. Хотя, впрочем, совсем немного ты могла бы и поплакать. Плач без причины действует успокаивающе.

Он протянул Ватикоти платок.

Кошка помахала им вслед, а потом и все остальные, по очереди.

Наконец Зигфрид Брукнер, Аромо и Лайош Урод скрылись за поворотом лесной тропинки.

Друзья шли довольно долго. Заяц Аромо шагал так: кипи-кипи, лев Зифгрид Брукнер так: би-бум, а великан Лайош Урод так: клифф-клафф. И вот наконец они добрались до города.

Зигфрид Брукнер шагал по улицам так горделиво, что на его выпяченной груди могло бы уместиться семьсот двадцать медалей. Но тут Аромо сказал:

– А вот и нужный нам дом.

– Это… это… Здесь живет зубной врач? – обернулся Зигфрид Брукнер.

Неудержимо мыслящий Аромо кивнул и взглянул на грудь Зигфрида Брукнера. «Да, теперь на ней уместилось бы не более пятиста одной медали», – насмешливо подумал заяц. Когда они вошли в подъезд, на груди Зигфрида Брукнера могла поместиться уже всего двадцать одна медаль, вернее даже… один лестничный пролет… девятнадцать медалей, второй лестничный пролет… восемь медалей, третий лестничный пролет… И вдруг Зигфрид Брукнер сказал:

– Я забыл дома носовой платок. Мне надо вернуться.

– Взгляните: мужественный лев! – воскликнул заяц Аромо. – Храбрейший из храбрейших, неустрашимый! Хи-хи, послушай!

Все трое прислушались.

Было слышно: зи-и-и-р-р-р-з-з-р-р-р.

– Что-то сверлят, – сказал Лайош Урод.

– Зуб… Сверлят мой зуб! – завопил Зигфрид Брукнер и ринулся было вниз по лестнице, но заяц Аромо прыжком преградил ему путь.

– А хоть бы и так! – сказал заяц и впихнул Зигфрида Брукнера в дверь, на которой красовалась следующая надпись:

ДОКТОР ЗИРР-ЗУРР,

ПОКРОВИТЕЛЬ ЗУБОВ, КЛЫКОВ и БИВНЕЙ.

Там Зигфрида втиснули в лечебное кресло.

– Ой! – завизжал лев.

– Только не надо меня запугивать! – сказал укоризненно доктор Зирр-Зурр и стал подходить к Зигфриду, держа в руке сверлильную машинку. – Открыть рот! – строго произнес доктор, и – зирр-зурр – вот уже что-то зажужжало и запищало, что-то звякнуло и лязгнуло, что-то скрипнуло и пикнуло, что-то стукнуло… Тут доктор Зирр-Зурр сказал: – Ну-с!

– Должен предупредить вас, любезнейший доктор, – вставил в этот момент Зигфрид Брукнер, – что я буду страшно реветь.

– Разрешите поинтересоваться, почему? – спросил доктор Зирр-Зурр.

– Если вы мне будете сверлить зуб.

– Я уже все высверлил, – гордо заметил доктор Зирр-Зурр.

– Если вы мне будете ставить пломбу.

– Я уже поставил пломбу, – сиял улыбкой доктор Зирр-Зурр.

– Как? Уже всё?

– Всё.

Зигфрид Брукнер вскочил и ринулся к зеркалу.

– Смотрите! – закричал лев. – Вот она, пломба! Вы поглядите, какая замечательная пломба! Самая что ни на есть изумительнейшая пломба! Ну, что ты скажешь? – повернулся он к Аромо. – Ты где-нибудь видел такую замечательную пломбу? (Восемь медалей!) Любезный доктор, вы просто чудесный фокусник, вы фокусный чудесник – все, что угодно! – И он дважды чмокнул доктора Зирр-Зурра в щеку. (Двадцать одна медаль!)

– Ох! – сказал доктор Зирр-Зурр. (И это не удивительно, ты наверняка сказал бы то же самое, если бы тебя поцеловал лев. Да еще дважды!)

(Семьсот двадцать медалей!)

– У кого в нашем Лесу есть на зубе пломба? А? У кого? – сказал Зигфрид Брукнер. – Ну конечно, только у меня! У изумительного Зигфрида и изумительного Брукнера. У изумительного меня. Изумительная пломба!

– Так тебе не было больно? – спросил Аромо подозрительно.

– Героям больно не бывает! – махнул лапой лев.

– Знаете, доктор, – сказал тогда неудержимо мыслящий заяц, – а нельзя ли и мне тоже? – И Аромо щелкнул себя по зубам.

– Пломбу?

– Да.

– Дырка?

Аромо с надеждой открыл рот.

– О-э-ы. А-а-э-у, – произнес заяц, держа рот открытым, что означало: может быть, я надеюсь. То есть Аромо надеется, что у него в каком-нибудь зубе окажется дырка.

Доктор Зирр-Зурр осмотрел его с помощью маленького круглого зеркальца с длинной ручкой.

– Прекрасные зубы, – сказал доктор уважительно. – Ни одной дырочки.

Аромо помрачнел:

– Но, может быть, маленькую пломбочку все же…

– Вы что, с ума сошли?! – возмутился доктор Зирр-Зурр. – Сверлить здоровые зубы! Вы куда пришли?

– Хе-хе, – усмехнулся лев Зигфрид Брукнер перед зеркалом. – Уникальный номер! Пломба в Лесу! Ну что ж, нам пора. Пойдемте, слышите, вы… незапломбированные!

– А я? Что будет со мной? – пробормотал великан Лайош Урод.

– У вас тоже дырка в зубе? – поинтересовался доктор.

– Нет, у меня голова треснула. Мне нужен ремонт головы.

– А, так, так, – сказал зубной врач. – По поводу головы с полной уверенностью обращайтесь тоже к доктору Зирр-Зурру. Я уж, так сказать… Садитесь!

Лайош Урод сел, сияя от счастья.

– Больно будет? – спросил он.

– Ни капельки, – успокоил его доктор Зирр-Зурр. – Посмотрите пристально мне в глаза.

Самый добрый великан в мире стал смотреть прямо в глаза доктору.

– Еще пристальнее? – спросил он.

– Нет, прекрасно, – сказал доктор Зирр-Зурр. Затем спросил, понизив голос: – Чем вы едите суп – ложкой или вилкой?

– Ложкой, – ответил Лайош Урод.

– А лапшу с маком?

– Это вилкой… Но, если очень нужно, могу есть и ложкой. И даже, если еще оченнее нужно…

– Ну, ну, говорите, не стесняйтесь!

– Руками, – прошептал Лайош Урод.

– Отлично, выше всяких ожиданий! – сказал доктор Зирр-Зурр. – Перед лицом всех присутствующих торжественно заявляю, что ваша голова в полнейшем порядке. У вас замечательная, выдающаяся голова.

И друзья отправились домой, счастливые и здоровые. Лишь зайцу Аромо было немного грустно. Ведь честь иметь пломбу на зубе досталась не ему, а льву Зигфриду Брукнеру.

– И это мне в награду за то, что я все время чищу зубы? – сетовал он.

– За пару сарделек могу показать тебе свою пломбу, – сказал ему лев снисходительно.

Так они и шагали домой: Аромо – кипи-кипи, Зигфрид Брукнер – бим-бум, и Лайош Урод – клифф-клафф.

_{Рисунки Г. Алимова}