Текст книги "Солдат - всегда солдат"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Внимательно следивший за каждым движением Насти пёс громко фыркнул и, развернувшись, потрусил следом. Понимая, что парень полностью и во всём прав, Настя мрачно посмотрела на пышные лохматые штаны и завитый кольцом хвост кобеля, тихо ненавидя саму себя. Солдат действительно был во всём прав. Вместо того чтобы воспользоваться помощью вооружённого человека, способного обеспечить им с дочерью безопасность, она сделала всё, чтобы оттолкнуть его. Переведя взгляд на дочку, с испугом поняла, что её несгибаемая, упрямая как бульдозер Нюська смотрит вслед уходящему солдату полными слёз глазами.

– Нюсь, ты чего? – прохрипела Настя разом пересохшим горлом.

– Он хороший. Он нас защищал, а ты его обидела, – всхлипнула Нюська, даже не пытаясь спрятать слёзы.

– Тебе что, так сахару хочется? – не поняла Настя.

– Я боюсь, – в голос разревелась Нюська. – Я плохих дядек боюсь, а ты хорошего прогнала, – ревела она на всю трассу.

– Да погоди визжать. С чего ты взяла, что он хороший? – продолжала недоумевать Настя.

– Я знаю, – продолжала орать девочка.

– Хватит орать, – попыталась осадить её Настя.

Краем глаза она успела заметить, что уходивший солдат остановился и, обернувшись, удивлённо наблюдает за развернувшейся сценой. Не зная, на ком ещё сорвать злость, Настя резко выпрямилась и, не скрывая раздражения, прокричала:

– Ты приворожил её, что ли?

– Нет, ты действительно ненормальная, – растерянно покачал головой Димка. – Двадцать первый век на дворе, какие привороты?

Понимая, что ради дочери должна удержать его рядом с собой, Настя подхватила тачку и, быстро догнав парня, проворчала:

– А чего тогда она за тобой, как за любимой игрушкой, тянется?

– Так всегда было, – смущённо усмехнулся солдат. – Что дети, что звери. Вечно они на мне, как мартышки на баобабе, виснут. Стоит только куда-нибудь в гости прийти, где дети есть, так они обязательно все у меня на руках будут.

– А звери тут при чём? – не поняла Настя.

– Ко мне любая собака, даже уличная, без опаски подходит. Помню, однажды в кафе с друзьями сидели, а в зал собачонка заходит. Благо, никто из обслуги её не заметил. Так она все столики обошла и рядом со мной уселась. Народ тогда надо мной весь вечер ржал, – улыбнулся Димка добрым воспоминаниям. Потом, помолчав, добавил, кивая на шлёпавшего рядом Султана: – Даже с этим крокодилом только я один и смог общий язык найти. Его даже штатный кинолог побаивался. Здоровущий, чёрт, и не признавал никого. Так, вооружённый нейтралитет с кинологом поддерживал и только. А меня вон за своего признаёт. Иногда даже слушается. Нас специально в одну упряжку ставили, потому, наверное, и выжили оба.

– Хочешь сказать, это как в той примете, что дети и собаки хорошего человека нутром чуют? – насторожилась Настя.

– Ну где-то так, – усмехнулся парень.

– Фигня всё это, – решительно заявила Настя. – Ничего они не чуют.

– Знаешь, спорить с тобой впустую я не стану. Потому как глупо. У таких как ты на всё есть своё собственное мнение, и при этом для тебя не важно, правильное оно или глупое. Главное, чтоб было. Так что можешь думать, как тебе нравится. Я знаю то, что знаю, остальное не важно.

– Хочешь сказать, что моё мнение тебя не интересует? – не поняла женщина.

– Нет. Скажу больше, мне на него плевать. Сейчас меня интересует не то, что ты думаешь, а то, что дальше будет.

– Ты это про что?

– Я решил сначала домой сходить. Узнать, что с родителями. А уж потом буду часть искать. Не война, так что спешить некуда.

– Ты же вроде говорил, что если срочно не объявишься, расстрелять могут.

– Это если я вообще не объявлюсь. А так я часть искал пешком. И пусть докажут, что это не так было. По большому счёту я вообще никого искать не должен. Могу сидеть себе над воронкой, что на месте арсенала осталась, как та Алёнушка над озером, и ждать, пока командиры сами приедут.

– Это ты для себя придумал или мне мозги пудришь? – с интересом спросила Настя.

– А ты-то здесь при чём? – не понял Димка. – Это так, что называется, мысли вслух. Проговариваю, чтобы изъяны в логике найти.

– Ты всегда такой умный или только когда припрёт? – не удержалась от шпильки Настя.

– Как получится, – усмехнулся в ответ Димка. – Зато у тебя, я смотрю, на любую ситуацию одна злость и хамство. Тебя в детстве били?

– С ума сошёл?! – возмутилась Настя.

– Тогда за что ты так людей не любишь?

– А за что их любить? – тут же ответила Настя вопросом на вопрос. – Чего они мне хорошего сделали? Мы вон две недели в дороге, а такого уже навидались, вспомнить страшно.

– А ты им? Я тебе ничего плохого не делал. Наоборот, в трудную минуту выручил, несколько толковых советов дал. А в ответ что? Откуда столько злости?

– Не знаю, – подумав, ответила женщина. – Может, потому что поверить кому-то страшно. А может, потому что не хочу снова разочаровываться. Не знаю.

– Ну первое я ещё могу как-то понять, а вот второе… Какое разочарование ты можешь получить от нашего знакомства, например? Я тебе не муж, не жених и даже не любовник. Просто случайный попутчик.

– Я же сказала, не знаю. Отвяжись, зануда, – чуть не взвыла Настя от избытка чувств.

Ведя этот разговор, она в очередной раз почувствовала себя непроходимой дурой. Случайный знакомый, которого упрямая Нюська готова была принять как родного, небрежно, словно играючи тыкал её носом в собственный идиотизм. Впрочем, ему и стараться особо не нужно было. Она сама своим поведением дала ему возможность высмеивать её.

* * *

Уже отойдя от брошенной машины на добрых полдня дороги, Димка вдруг резко остановился и, с размаху хлопнув себя ладонью по лбу, выругался:

– Идиот тупоголовый! Надо же было такого дурака свалять?!

– Что? Чего? В чём дело? – испуганно спросила Настя.

– Машина.

– Что машина?

– Машина, в которой мы смазку нашли. Там же радио должно было быть. Надо было включить и послушать, может, хоть какие-то известия получили бы.

– А если там этот, как его, аккумулятор севший? – вполне резонно спросила Настя.

– Тоже верно, – вздохнул парень. – Тем более что старики, у которых я ночевал, сказали, что по радио одни шумы идут.

– Какие старики? – не сдержала любопытства Настя.

– Я тут в один дом постучался, а там муж с женой, пожилые уже. Когда тряхнуло, не стали убегать. Остались. У них и узнал. Хорошие люди. Надеюсь, выживут. А вы где ночевали?

– Да так, тоже у одной семьи, – скривилась Настя, вспомнив, как уходила из дома, где жил теперь уже её бывший приятель.

Он даже не вышел проводить их. И ладно бы он не захотел проводить её саму. В чём-то она была согласна с Кириллом. В их разрыве прежде всего была виновата она. Но он не захотел даже взглянуть на собственную дочь. Может быть, в последний раз. Возвращаться сюда она не собиралась, как, впрочем, и сообщать Нюське, кто является её настоящим отцом. Это была только её тайна, с ней она и умрёт. После короткой, но очень яростной тирады Кирилла о том, что он не желает верить на слово кому ни попадя и что поверит в своё отцовство только после анализа, это решение всплыло само собой.

– Случилось чего? – осторожно поинтересовался Димка, заметив её гримасу.

– Да как сказать, – задумчиво протянула Настя. – Просто встретила того, кого совсем не ожидала встретить.

– Надеюсь, без драки? Хозяева живы остались?

– Не, в этом плане всё нормально, – усмехнулась женщина.

– Ну так плюнь и забудь. Вот ещё из-за каждой глупости переживать, – усмехнулся солдат.

Внимательно слушавшая их разговор Нюська с жадным любопытством рассматривала парня, словно пытаясь что-то о нём узнать. Заметив её интерес, Димка чуть улыбнулся и, подмигнув девочке, спросил:

– Что, глазастая, скучно?

– Не-а. А почему ты тупоголовый? – тут же спросила девушка.

– Это называется фигура речи, – начал было Димка, но, сообразив, что говорит с пятилетним ребёнком, осёкся. – Ну понимаешь, люди иногда так говорят, когда хотят сказать, что сделали глупость. Поняла?

– Не знаю, – честно призналась малышка. – А куда ты идёшь?

– Хочу проведать родителей, а потом вернуться на службу, – честно ответил парень.

– А…

– Так, подруга, кончай приставать, – осадила её Настя.

– Да ладно тебе, – улыбнулся Димка. – Она же маленькая, и ей, естественно, скучно. Пусть спрашивает.

– Слушай, чего ты всё время к ребёнку лезешь? Возбуждает, что ли? – резко повернулась к нему женщина, моментально превратившись в фурию.

– Да пошла ты… Тварь тупая, – вызверился Димка.

Резко прибавив шагу, он быстро дошёл до видневшегося впереди перекрёстка и, не задумываясь, свернул направо. К тому моменту, когда Настя добралась до поворота, фигура солдата превратилась в неясную тень. Понимая, что обидела его, и вполне возможно, незаслуженно, Настя надеялась догнать парня на следующей ночёвке, чтобы попробовать извиниться. Ведь он всего лишь пытался развеселить Нюську. Она и сама не понимала, с чего вдруг так напустилась на него. Но уж очень подозрительным ей казалось это внимание к ребёнку со стороны взрослого мужика.

Но с другой стороны, имея в руках оружие, он давно уже мог бы получить желаемое, просто пристрелив её. Уж что-что, а стрелять он умеет. В этом Настя убедилась в первый день их знакомства. В очередной раз запутавшись в собственных мыслях, Настя вздохнула и, покрепче сжав рукояти тачки, прибавила шагу. Притихшая Нюська смотрела на мать не отрываясь, и в её огромных серых глазищах откровенно плескался укор.

Не зная, как разрядить обстановку, Настя улыбнулась дочери одними губами и, сделав вид, что внимательно рассматривает дорогу, отвела взгляд. Но Нюська была не тот товарищ, от которого можно было так просто отмахнуться. Не дождавшись, когда мать снова посмотрит на неё, девочка нарочито вздохнула и, подперев подбородок кулачком, негромко протянула:

– И чего все вечно на тебя обижаются? Ведь сразу понятно было, что ты ещё та штучка.

– Чего?! – охнула Настя, от неожиданности чуть не отпустив рукояти. – Это ещё что за лажа? Ты откуда это взяла?

– А это не я взяла. Это в твоём садике нянька с воспиталкой так про тебя говорили, – невозмутимо ответила Нюська.

– Врёшь, – ахнула Настя, не веря собственным ушам.

– Мам, ну что за выражения, – протянула Нюська менторским тоном, в точности копируя интонации самой Насти.

– Хочешь сказать, что они меня обсуждали прямо при тебе? – растерялась Настя.

– А я куклу брала и рядом играла, – хитро прищурилась Нюська. – Взрослые же такие умные, всегда знают, что дети делают.

– Ты это к чему? Хочешь сказать, что внаглую подслушивала, о чём воспитатели говорили? – не поверила собственным ушам женщина.

– Я не подслушивала, а просто сидела рядом, играла и слушала. Они про мою маму говорили, – вполне резонно добавила девочка.

– И часто они про меня говорили? – не сдержала любопытства Настя.

– Каждый день, когда ты меня в свой сад приводила, – ответила Нюська, упорно называя садик Настиным.

– И что они говорили? – продолжала спрашивать Настя, уже окончательно перестав контролировать себя.

– Что ты штучка, что я несносный ребёнок. И что ничего другого от нагулянной девчонки ожидать не приходится, потому что гены материнские, а мамаша явно моралью не загружена, – ответила Нюська, старательно выговаривая незнакомые слова.

Настя всегда знала, что у её дочери отличная память и что остротой слуха она может поспорить с дюжиной зайцев сразу, но услышать такое из уст собственного ребёнка было для неё слишком. Испустив нервный смешок, она растерянно смотрела на Нюську, не зная, плакать ей или смеяться. В том, что девочка всё это не придумала, она не сомневалась. Пятилетний ребёнок просто не может понимать значения всех этих слов.

– Вот значит, как они обо мне думают? – растерянно протянула женщина, глядя на дочь неверящим взглядом.

– Да ну их, – отмахнулась Нюська. – Дуры пустоголовые.

– Анна!

– Чего Анна? Они сами так говорят, – огрызнулась девочка.

Звучно лязгнув зубами, Настя захлопнула рот и, прокашлявшись, зашагала дальше. Только теперь она поняла, что стоит посреди дороги, сжимая рукояти тачки побелевшими от напряжения руками, с открытым ртом, и таращится на собственную дочь так, словно видит её первый раз в жизни. Тем временем Нюська, всмотревшись в дорогу, мрачно констатировала:

– А дядя-солдат уже совсем ушёл.

– Ну и что? – так же мрачно поинтересовалась Настя.

– Ничего. Просто он хороший, и с ним весело, – вздохнула Нюська, даже не делая попытки скрыть свой интерес к нему.

– Анна, это совершенно чужой нам человек. Забудь о нём. В конце концов, у него есть свои дела и совершенно не обязан защищать нас и развлекать тебя. Просто забудь. Это один из случайных знакомых. Был и ушёл. Всё. И давай не будем возвращаться к этой теме.

– Чего делать? – повернулась к ней Нюська, моментально включая тумблер блондинки.

Она всегда так делала, если считала, что мать не права или пытается просто соскочить с темы. Или если разговор был ей невыгоден. Сообразив, что просто так закрыть тему не получится, Настя мрачно скривилась и, покосившись на дочь, тихо сказала:

– Мы не можем никому верить. Понимаешь, Нюся, никому. Это опасно.

– Мам, у него автомат есть, который стреляет. Он нас не убил. Он нас защищал, а ты говоришь, он опасный. Нет. Он добрый, – упрямо покачала головой Нюська.

– Ну может, ты и права, подруга. В любом случае изменить мы уже ничего не можем. Сама видишь, он ушёл. Так что давай забудем о нём и пойдём дальше, – вздохнула Настя.

– Ага, только ушёл он потому, что ты его обидела, – буркнула Нюська.

Судя по её настрою, девчонка решила использовать появившуюся возможность указать матери на её ошибки по полной программе. Испустив очередной вздох, Настя приготовилась стоически перенести это испытание. При желании Нюська могла стать настоящей занудой и вымотать нервы любому не хуже настоящего следователя, расследующего особо каверзные дела. Упрямства и въедливости ей было не занимать. Эти черты характера дочери Настя заметила недавно, но от этого было не легче.

Любимое чадо уже успело пару раз провести собственное расследование в плане выведения матери на чистую воду, и каждый раз Настя только диву давалась, как ловко маленькая паршивка загоняла её в угол простыми на первый взгляд вопросами. В итоге Настя зареклась вешать дочери явную лапшу. Всё равно поймёт. Что ни говори, а век открытой и легкодоступной информации имеет и свои минусы. Особенно если учесть, что в их детсадовской группе имелась парочка и вовсе уж продвинутых уникумов.

Споткнувшись на какой-то трещине, Настя едва удержалась на ногах, разом позабыв про все разговоры. Продолжавшая что-то бубнить себе под нос Нюська едва не вывалилась из тачки и, повернувшись к матери, возмущённо произнесла:

– Мам, ну не дрова везёшь!

– А пешочком прогуляться не желаешь, чтобы матери работу облегчить? – огрызнулась Настя, пряча улыбку в уголках губ.

Высказывание Нюськи было тем забавнее, что его она подцепила от самой Насти. Так она сама частенько высказывалась, пытаясь удержать дочку от слишком поспешных движений. В итоге нарвалась на собственную фразу, что называется, в самый подходящий момент. Отбросив ненужные мысли, Настя в очередной раз вздохнула и, покосившись на дочь, проворчала:

– Нет, Нюська, я тебя точно выпорю. Несмотря на все твои мудрые высказывания.

– Думаешь, стоит? – задумчиво спросила Нюська совершенно серьёзным тоном.

– Стоит, – уверенно ответила Настя.

– А зачем?

– Для профилактики. Чтобы не забывала, с кем говоришь, – наставительно ответила Настя.

– Глупо. Я и так знаю, что с тобой разговариваю. Здесь ведь всё равно больше никого нет, – вполне резонно возразила Нюська.

Понимая, что возразить на это нечего, Настя прикусила язык. К тому же по большому счёту пороть Нюську и вправду было не за что. За этой высокоинтеллектуальной беседой они обе не заметили, как на дороге появилось несколько тощих, ободранных псов. Поначалу Настя не обратила на стаю внимания. В конце концов, если стало плохо людям, то у них тем более настала настоящая «собачья жизнь». Только когда полдюжины похожих на скелеты зверей растянулись полукругом, заходя им с Нюськой в спину, Настя насторожилась.

На ум сразу пришли рассказы и сообщения в СМИ о нападении собачьих стай на людей в лесах и на окраинах городов. То и дело оглядываясь, женщина прибавила шагу, торопясь добраться хоть до какого-то жилья. Её тревога передалась ребёнку. Ухватившись ручонками за борт тачки, девочка вытянула шею, старательно высматривая преследовавших их собак.

– Мама, а зачем собачки за нами бегут? – осторожно спросила Нюська, с беспокойством поглядывая на мать. Ей явно было страшно, и страх этот подхлестнул Настю, заставляя прибавлять шагу.

– Наверное, есть хотят. Ничего подруга, прорвёмся, – бледно улыбнулась Настя, уже начиная задыхаться.

Между тем к стае прибавилось ещё с десяток особей, и собаки начали целенаправленно стягивать кольцо. Это уже становилось по-настоящему опасно. Уверенно впадая в панику, Настя быстро осмотрелась и только теперь поняла, почему стая не напала раньше. Чахлое редколесье сменилось открытой местностью, где даже жалких кустов не было. Похоже, это было какое-то колхозное поле. Но для беглянок это был настоящий приговор. Настя всё больше впадала в отчаяние, когда вдруг над дорогой раздался громкий мужской голос:

– Шевели поршнями, дура, они сейчас кинутся!

Следом за этим призывом хлёстко ударил выстрел, и один из псов с визгом покатился по жухлой траве. Растерянно оглядевшись, Настя увидела очередной сарай непонятного назначения, на крыше которого с автоматом в руках засел их давний знакомый. Словно в ответ на выстрел, над полем раздался лай, и вся свора понеслась в их сторону, буквально стелясь над землёй. В ответ звучно защёлкали выстрелы. Только теперь Настя смогла по-настоящему оценить умение парня стрелять.

В ответ на каждый его выстрел раздавался жалобный визг, и стая теряла очередного собрата. Но собаки продолжали бежать. Понимая, что их слишком много и всех солдат перестрелять просто не успеет, Настя припустила бегом. Тут, словно в ответ на её молитвы, от сарая отделилась мощная, лохматая тень и с глухим рычанием ринулась в драку. Первый же попавшийся на дороге пёс с воем отлетел в сторону. Султан с ходу ударил его грудью в плечо, просто отшвыривая в сторону. Следующему бродяге не повезло ещё больше. Огромные клыки овчарки сомкнулись на облезлом загривке, и Настя ясно расслышала хруст костей. Короткий визг, и ещё одного пса не стало.

Не останавливаясь, Султан влетел в самую гущу стаи, расшвыривая низкорослых по сравнению с ним самим противников, словно мокрые тряпки. Подбегая к сараю, женщина обрадовалась, надеясь, что стая отвлечётся на нового противника. Но собаки оказались умнее, чем она считала. Над полем снова раздался лай, и остатки своры резко повернули назад. Сама Настя этого не видела. Добежав до сарая, она подхватила ребёнка и сломя голову кинулась к старой, скрипучей приставной лестнице, прислонённой к стене сарая.

Взобравшись на крышу, она прижала дочку к себе и, глядя на продолжавшего выцеливать собак солдата, хрипло спросила:

– Как ты узнал?

– Что как узнал? – не понял Димка, не отрываясь от автоматного прицела.

– Что они кинутся.

– Сам еле ушёл. Вовремя сообразил, что за звери и что затевают. Кинуться не решились, Султана побоялись, так эти твари пытались меня в осаду взять. Хорошо хоть патроны есть. Иначе тут бы и сожрали.

– Они вернутся?

– Понятия не имею. Но ночевать в любом случае придётся здесь. Скоро стемнеет. Как вы тут оказались? Я думал, вы прямо пойдёте.

– Это она, – помолчав, кивнула Настя на дочку. – Такое впечатление, что ты её и вправду приворожил.

– Да иди ты. Нашла о чём говорить, – презрительно фыркнул Димка. – Вот моя ворожба. Единственная и самая для меня подходящая, – добавил он, показывая автомат.

– Да уж, наворожил, – усмехнулась Настя дрожащими губами. – Интересно, где ты так стрелять научился?

– Я вообще-то в армии служу, если ты забыла, – пожал плечами солдат, продолжая всматриваться в сумерки.

– Забудешь тут. Просто, чтобы так стрелять, нужно в какой-нибудь войне поучаствовать, а ты говорил, что склады охранял.

– Ну я всё-таки контрактник. Хоть и караульная рота, но стрелять нам положено как следует. Так что стрелять нам приходилось часто. Что называется, для тренировки. А от войны, как говорится, бог миловал. Не довелось. Но за свою стрельбу чуть было в подразделение снайперов не угодил.

– И что помешало?

– Не успел. Сама видишь, что тут началось. Теперь не до жиру. Живым бы из всего этого выбраться.

– Думаешь, они будут нас преследовать? – насторожилась Настя.

– Не знаю, но такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. Собака не волк. Это дикий зверь от человека подальше держится, а эти отлично знают, чего ожидать и как себя вести. Потому и не боятся, – задумчиво ответил парень.

– И что теперь делать? – окончательно растерялась Настя.

– Утром видно будет. А этой ночью придётся обойтись без огня и спальных мест. Не стоит на землю спускаться.

– А спать как?

– Там, под крышей что-то вроде чердака есть, там и устроимся.

– А есть что?

– Консервы. Впрочем, если не хочешь, я не настаиваю. Поступай, как знаешь, – решительно ответил парень, спускаясь со своего насеста.

Не ожидавшая такого ответа Настя смогла только растерянно охнуть. Притихшая от испуга Нюська задумчиво посмотрела ему вслед и, повернувшись к матери, тихо сказала:

– По-моему, тебе нужно извиниться.

– Чего-о?! – в полный голос протянула Настя, от удивления чуть не свалившись с крыши.

– Того. Ты его обидела, тебе и извиняться, – пожала плечами Нюська.

Слушая дочку, Настя никак не могла избавиться от чувства дежавю. Что где-то не так давно она уже слышала эти слова точно с такими же интонациями. Тем временем парень успел перебраться на чердак этого странного сооружения, и вовсю шуршал чем-то, ловко устраивая себе логово. По-другому это Настя назвать не могла. Понимая, что парень кругом прав, она попыталась тоже перебраться на чердак, но с ребёнком на руках это оказалось не просто. Едва не сверзившись на землю, женщина плюнула на гордость и, вцепившись в перекладины лестницы, позвала:

– Слышь, парень. Как там тебя. Помоги нам слезть.

Поднявшись, солдат подошёл к пролому, через который спустился на чердак, и, подняв голову, вопросительно воззрился на Настю.

– Возьми её. А то я отсюда слечу раньше, чем охнуть успею, – буркнула женщина, злясь неизвестно на что.

Вместо ответа парень просто поднял руки и, примерившись, сказал:

– Опусти её в пролом и бросай. Я поймаю.

– Она тяжёлая, – не удержалась Настя от очередного совета.

– Делай, что говорят. Я не собираюсь тут всю ночь торчать.

Не ожидавшая такой отповеди Настя растерялась. Судя по его тону, свой лимит стервозности она исчерпала до донышка. Аккуратно опустив дочку в пролом, она заставила себя разжать руки, с замиранием сердца наблюдая за коротким полётом ребёнка. Но всё обошлось. Парень и вправду оказался силён. Ловко подхватив Нюську, он легко подкинул её ещё раз и, поставив на доски чердака, сказал:

– Вот и порядок. Не испугалась?

– Не-а, – покачала головой Нюська.

– Вот и умница. А теперь постой вот тут, в стороночке и дождись, когда мама спустится, – ответил парень и, развернувшись, отправился на своё место.

Кое-как спустившись с крыши, Настя первым делом подхватила на руки дочку и, повернувшись к солдату, зарычала:

– Трудно было присмотреть за ней пару минут? А если бы она вдруг вниз свалилась? Это же ребёнок.

– Слушай, ты… – вдруг вызверился парень, зарычав не хуже цепного кобеля. – Сама сказала, помоги спуститься. Я помог. Забрал ребёнка и поставил на пол. Чего ещё?

– А ушёл зачем? – не унималась Настя.

– Не хочу педофилом прослыть. Чем дальше от вас, тем лучше, – рявкнул в ответ парень, сжимая кулаки.

Только теперь до Насти дошло, что от очередной оплеухи её отделяет всего ничего. Одно неосторожное слово, и он сорвётся. Но остановиться она уже не могла. Решительно отодвинув Нюську в сторону, женщина шагнула вперёд и набрала полную грудь воздуха, чтобы по привычке начать вопить в полный голос. Но у него был свой взгляд на всё происходящее. Не дожидаясь очередного оскорбления, парень резко, без замаха двинул её кулаком в живот. Не ожидавшая такого хамства с его стороны, Настя рухнула на колени, пытаясь справиться с резкой болью.

Вернувшись на своё место, Димка положил автомат на колени и, достав нож, принялся вскрывать банку консервов. Настороженно следившая за всем этим безобразием Нюська подошла к матери и, погладив её по плечу, тихо сказала:

– Мам, ну почему ты всегда всех обижаешь? Мы же бегленцы, нам нельзя ссориться.

– Беженцы, – сквозь слёзы поправила её Настя.

И тут, не удержавшись, в голос разревелась. Сказалось напряжение последних часов, ссора с отцом ребёнка и обида на весь свет сразу. Она и сама отлично понимала, что обижает парня незаслуженно, но сделать с собой ничего не могла. Сидевший в своём углу парень угрюмо жевал холодную тушёнку, старательно делая вид, что не замечает беспокойных соседок. Понимая, что для примирения время ещё не пришло, Настя, кое-как успокоившись, занялась ребёнком.

* * *

Он проснулся с рассветом. Точнее, его разбудили капли дождя, просочившиеся сквозь дырявую крышу. Как ни пытался Димка устроиться так, чтобы не промокнуть, вода его всё равно нашла. Выглянув в пролом, парень скривился и, вздохнув, принялся собираться в дорогу. Дождь дождём, собаки собаками, а идти всё равно надо. С каждым днём его всё больше снедало беспокойство за родителей. Переночевавший на голой земле, прямо под лестницей Султан, услышав, что Димка проснулся, тоже встал и, потянувшись, звучно зевнул. К удивлению парня, кобель выглядел сытым и вполне довольным жизнью. Причину этого довольства Димка решил не выяснять. Что называется, для собственного душевного спокойствия.

Отлично зная, что от отца помощи в случае чего ждать не приходится, он больше всего волновался за мать. Ведь она ни за что не бросит мужа и останется рядом с ним, даже если их жизням будет угрожать опасность. Именно поэтому он поднимался с первыми лучами солнца и шёл до тех пор, пока мог хоть что-то видеть. Ноги давно уже перестали болеть от долгой ходьбы. Привычка брала своё. Быстро перекусив очередной банкой консервов, Димка уложил пожитки и, шагнув к лестнице, остановился.

Ссоры ссорами, а это были живые люди, и бросить их просто так он не мог. Вздохнув, Димка в очередной раз проклял своё гипертрофированное чувство долга и, осторожно подойдя к женщине, тронул её за плечо.

– Чего тебе? – сонно проворчала она.

– Я ухожу, – коротко проинформировал он, поднимаясь.

– А собаки? – быстро спросила женщина, поднимаясь на локте.

– Пока не видно, а там посмотрим, – пожал Димка плечами.

– А если они вернутся? – не унималась Настя.

– От меня-то ты чего хочешь? – жёстко спросил парень, глядя ей прямо в глаза.

– Подожди нас. Мы быстро, – ответила она, вскакивая на ноги.

Помолчав, Димка нехотя кивнул и вернулся на чердак. Они, безусловно, задерживали его, но бросить беспомощных людей в опасности он просто не мог. Свора и вправду могла вернуться. Как, впрочем, могла появиться и другая стая. И не всегда собачья. Упускать из виду зверей в человеческом обличье было нельзя. Усевшись на чемодан, парень закурил, задумчиво глядя, как женщина будит дочь и собирает вещи. Минут через сорок они наконец собрались, и Димка, облегчённо вздохнув, поднялся.

Быстро спустив вниз вещи, он сделал ещё одну ходку, забрав ребёнка, и, едва дождавшись, когда спустится Настя, быстро зашагал к дороге. Едва поспевая за ним, Настя выкатила тачку на дорогу и, поминутно оглядываясь, прибавила шагу.

– Куда ты так несёшься? – не выдержав, спросила она уже минут через пять.

– Хочу побольше пройти, пока светло, – ответил парень, всматриваясь в придорожные кусты.

– Сбавь скорость, я за тобой не поспеваю, – взмолилась Настя минут через десять.

– Разверни тачку. Тянуть всегда легче, чем толкать. И будет повод почаще оглядываться, – не останавливаясь, посоветовал Димка.

– У меня уже руки до колен отвисли, как у обезьяны, – пожаловалась Настя.

– Ремень к ручкам привяжи и через шею пропусти, – всё так же коротко ответил парень.

– И где его взять? – скептически спросила Настя.

– Нет ремня, возьми верёвку, – всё так же коротко ответил Димка.

– Ты со мной разговаривать не хочешь? – осторожно поинтересовалась Настя.

– Не вижу подходящей темы для разговоров, – фыркнул солдат, продолжая шагать как ни в чём не бывало.

– Ладно, как хочешь, – возмутилась Настя, делая вид, что ей совершенно всё равно.

Даже не взглянув на неё, Димка передвинул автомат под руку и, проверив наличие патронов в магазине, настороженно всмотрелся куда-то вперёд. Равнодушно шлёпавший рядом с ним Султан насторожился и принялся старательно к чему-то принюхиваться. Заметив их настороженность, Настя прибавила шагу и, с трудом поравнявшись с солдатом, тихо спросила:

– Ты что-то заметил?

– В том-то и дело, что что-то.

– Что именно?

– Пока не знаю. Тень какая-то. Вроде как человек вдоль дороги крадётся, – так же тихо ответил Димка, продолжая всматриваться в пелену дождя.

– Господи, ну и погода. Хоть бы солнышко выглянуло, – ни к селу ни к городу вздохнула Настя.

– М-да, солнышко – это хорошо, – протянул парень с таким видом, словно думал о чём-то совершенно другом.

– Ты чего? – снова принялась задавать вопросы Настя.

– Помолчи, – неожиданно огрызнулся парень.

– С чего это? – возмутилась Настя.

– Я сказал, заткнись, слушать мешаешь, – рыкнул в ответ солдат, быстро отходя от неё в сторону.

В этот момент он больше всего напоминал настороженного хищника, вышедшего на охоту. Быстрый, бесшумный и опасный. Сообразив, что это не шутка и солдат вполне мог что-то учуять, женщина замолчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Неожиданно парень сунул руку за спину, под дождевик и, одним движением распустив узел, стремительно разбежался и метнулся в кусты. Такого фокуса Настя не ожидала. Успев только сдавленно охнуть, она ополоумевшими глазами смотрела, как солдат влетел в кусты ногами вперёд. Опасный трюк, если учесть, что он прыгал даже не видя, куда именно придётся приземлиться.

Огромный кобель метнулся следом за ним, даже не рыкнув. Султан просто вломился в кусты, словно живой танк. Послышался глухой удар, тихий вскрик и непонятная возня. Потом раздались ещё пара ударов, и на обочину выпало странное существо. Следом за ним из кустов с треском выломился Димка и, ткнув стволом автомата в грудь существу, прорычал:

– Дёрнешься, устрою свинцовое отравление.

– Не надо, – жалобно проскулило существо, и Настя неожиданно поняла, что это девушка.