Текст книги "Солдат - всегда солдат"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Это точно? – угрюмо спросил Димка.

– А я знаю? – пожала плечами женщина. – Может, врал, а может, и вправду передачу слышал.

– А какие-нибудь власти тут есть?

– Какие власти? – не поняла женщина. – Тут и людей-то почти не осталось. Кого не убило, сбежали, а кто остался, друг друга добивают. И доедают, – тихо добавила она, опускаясь прямо на мокрый асфальт.

– Эй, ты чего это? – моментально насторожился Димка.

– Чего мне теперь делать-то? Ты же их всех убил, сволочь. Всех. Кто теперь меня от других прикроет? Гад! Тварь! Ненавижу! – неожиданно завизжала женщина и, подхватив топор, ринулась на Димку.

Понимая, что в состоянии шока эта дура и зарубить может, парень просто перевел ствол автомата на истерично визжащую тётку и коротко коснулся спускового крючка. Автомат рявкнул, и дикий визг моментально сменился тихим шелестом дождя.

– Нельзя мне умирать. На службе я, – тихо произнёс Димка, чувствуя, как внутри его что-то пропало, словно умерло.

Какая-то часть его самого. Что-то, что помогало ему чувствовать себя самим собой. В ту секунду, когда он нажал на курок, вместе с его жертвой перестал существовать крошечный кусочек его души. Запутавшись в собственных мыслях и чувствах, Димка подобрал чемодан и, снова привязав его к поясу, медленно двинулся в сторону дороги. Не верить словам убитой женщины у него не было причин, а значит, ловить ему здесь было нечего. Нужно было идти дальше. Туда, где он сможет доложить о случившемся и продолжить службу. За проведённые в армии годы Димка отвык жить простой, гражданской жизнью. Можно даже сказать, что она немного пугала его.

Выбравшись на дорогу, он снова зашагал. Теперь уже даже не зная куда. Димка просто шёл по дороге туда где ещё не всё было разрушено и люди не убивали друг друга ради еды. Но теперь, после очередного нападения, Димка решил не верить никому до тех пор, пока снова не доберётся до цивилизации. В памяти всё время крутились слова убитой про то, что в развалинах процветает людоедство. Это вполне могло быть враньём, но тогда сразу вставал вопрос: зачем ей было врать?

Решив исходить из того, что Светка сказала ему правду, Димка удвоил осторожность и держал автомат под рукой постоянно, даже не ставя его на предохранитель. Добравшись до старого заброшенного сарая, парень решил устроить привал, но, решительно шагнув под протекающую крышу, настороженно замер. В сарае явно недавно жгли костёр, в воздухе стоял запах залитых углей. Осторожно обойдя едва живое помещение по периметру, Димка нашёл источник запаха и, ковырнув пальцем кострище, удовлетворённо кивнул. Судя по всему, люди отсюда ушли пару дней назад.

Это его устраивало как нельзя больше. Встречаться с людьми сейчас он не хотел. После всего, что ему уже пришлось пережить, желания общаться с себе подобными не возникало. Собрав оставшиеся ящики, парень разложил костёр и, отгородив его от дороги деревянным щитом непонятного предназначения, принялся сушиться. Бесконечный дождь вымачивал буквально всё, что только оказывалось под ним. Мокрыми оказались даже консервы в его чемодане.

Подумав, Димка выложил всё на землю и, выстелив чемодан пластиковым дождевиком, принялся укладывать всё обратно. Сообразив, что в такой сырости хлеб в пакетах моментально заплесневеет, он вытащил из автомата шомпол и принялся сушить над костром сухари. Разобравшись с хлебом, парень хозяйственно прибрал получившиеся сухари в пакет и, прикрыв все свои припасы вторым дождевиком, застегнул чемодан. Теперь припасы не должны были промокать так быстро, хотя от постоянной сырости не помогут даже дождевики.

Быстро перекусив тушёнкой, Димка занялся сушкой одежды. Раздевшись до трусов, парень первым делом повесил на грудь автомат и, натянув штаны на две палки, взялся за дело. Быстро пронося одежду над пламенем, он переворачивал их на другую сторону и повторял процедуру. Вскоре штаны высохли, и он сменил их на китель. Бесконечный дождь и постоянная влажность выводили его из себя. Хотелось сбросить с плеч пудовый от воды плащ и подставить лицо солнышку. Но пока это были только мечты.

Устроившийся у костерка Султан с удовольствием умял предложенную банку тушёнки и теперь сонно щурился, то и дело звучно зевая. Уважительно покосившись на сверкающие в свете пламени клыки, Димка только молча покачал головой. Таким набором не только руку запросто перекусить можно было, а вообще башку откусить.

– Ох и здоровенный же ты, барбос, – улыбнулся он, поглядывая на кобеля. – Чем тебя только раньше кормили?

Словно понимая, о чём он говорит, Султан приоткрыл пасть и вывалил нежно-розовый язык, как будто улыбнулся в ответ.

– Как же ты тех болванов прозевал, сторож? – укоризненно протянул Димка.

Чуть слышно фыркнув, Султан отвернулся, всем своим видом выражая смущение. Во всяком случае, парню очень хотелось верить, что его поза выражала именно это чувство. Усмехнувшись, парень начал устраиваться на ночлег. Улёгшись поудобнее, Димка закурил и, затянувшись, сонно прищурился, глядя на огонь. Теперь, когда затея с военкоматом провалилась, ему предстояло найти очередную цель в своих перемещениях. Самое паршивое, что ни в одном жилом месте, которые он прошёл, не работала связь. Даже плохонького радио не нашлось, чтобы понять, что происходит и куда все бегут. Шарить по развалинам Димка не решился, посчитав это мародёрством. Одно дело – собрать нужное в магазине, и совсем другое, лезть – в чужой дом.

В конце концов, стоимость взятого им армия может возместить владельцу магазина. Успокаивая себя такими мыслями, Димка принялся вспоминать, где находится ближайшая к городу воинская часть. После долгих раздумий оказалось, что до ближайшей части топать как минимум неделю. Искомое место находилось в соседнем городе. От такого открытия Димка даже проснулся. Усевшись, он бросил окурок в костёр и, не удержавшись, мрачно, в голос выругался:

– Твою ж мать! Да что же это такое?! Что мне, всю жизнь по стране под дождём болтаться?!

Облегчив душу, парень поплотнее завернулся в сухое пальто, заменявшее ему спальный мешок, и, достав очередную сигарету, добавил, повернувшись к собаке:

– А может, просто домой рвануть? Надо будет, сами найдут. И плевать, что с поста ушёл. Потому как самого поста больше нет. Пусть докажут сначала, что дезертировал.

Но, несмотря на злость, он и сам отлично понимал, что не сможет отправиться домой. Чувство долга не позволит. Да и разбираться с тем, дезертировал парень с поста или ушёл после того, как весь арсенал провалился под землю, никто не станет. Как всегда в таких случаях, начальству нужен козёл отпущения. Вот из него такого козла и сделают, радостно потирая руки и суча ножонками от оргазма.

Выходит, ему только и остаётся, что шлёпать по этим лужам до тех пор, пока не наткнётся на реально действующую часть. В конце концов, не в Москву же переться ради того, чтобы доложить об уничтожении старого арсенала. Для этого есть высокие начальники с большими звёздами на погонах. А его самого даже на порог никто не пустит, не то чтобы выслушать. Всяк сверчок знай свой шесток. Эту нехитрую народную мудрость Димке старательно вколотили в мозг за время службы.

Обращаться к вышестоящему начальству можно было только по разрешению нижестоящего начальника. Короче говоря, если взводный не разрешил, к ротному лучше не соваться, всё равно запретит. Сидя у костра, Димка так увлёкся размышлениями, что не сразу расслышал голоса, раздававшиеся с дороги. Огромный Султан, моментально поднявшись на лапы, не спеша направился к выходу из сарая. Было удивительно, как такое огромное животное может так тихо двигаться. Насторожившись, парень передвинул автомат под руку и прильнул к щели в стене, выходившей на дорогу. То, что крохотный костерок могут заметить, Димку волновало несильно.

Автомат, нагревшийся от его тела, вселял в парня уверенность. К тому же кострище находилось среди кучи ящиков и снопов прелой соломы, на расчищенном пятачке земляного пола. Всматриваясь в пелену дождя, Димка пытался определить, сколько человек проходит мимо его схрона. Судя по голосам, не меньше пяти человек. Все мужчины. А судя по тону, спорят они уже давно. О чём именно, солдата интересовало меньше всего. Кобель, убедившийся, что выходить на улицу парень не собирается, всё так же бесшумно вернулся обратно к костру и, сев, принялся наблюдать за его действиями.

Но все опасения Димки, что его заметят, не оправдались. Группа прошла мимо, даже не обратив внимания на сарай. Впрочем, удивляться тут было нечему. Такая развалюха вряд ли могла заинтересовать группу из пяти человек. Под остатками крыши и двоим-то было тесно. Дождавшись, когда голоса стихнут, Димка отодвинулся от стены и, поднявшись, принялся осматривать сарай. Перед тем как устраиваться на ночь, нужно было хоть как-то обезопасить себя от случайных прохожих.

Быстро собрав ящики, поддоны и щиты, которые в изобилии валялись вокруг, солдат соорудил из них завал, перебраться через который бесшумно было просто невозможно. Ещё раз осмотрев свой бивак, Димка прислонил к стенам пару щитов и, подкинув в костёр дров, разложил на земле несколько снопов соломы. Накрыв их очередным дождевиком, он расстелил на нём пальто и, улёгшись, укрылся ещё одним пальто. Благо, в магазине этого добра было с избытком.

Привычка иметь при себе всё необходимое и осознание того, что впереди долгая дорога, сделали его куркулём, собравшим в большой чемодан всё, что только можно было собрать в разбитом магазине. Устроившись так, чтобы голова и верхняя часть тела оказались недоступными для потенциального нападающего, Димка намотал автоматный ремень на запястье и, повернувшись на бок, уснул. Монотонный шум капель навевал сон, и парень уснул раньше, чем коснулся головой чемодана, заменявшего ему подушку.

Утро изменений в погоде не принесло. Едва открыв глаза, Димка понял, что дождь всё ещё идёт. Выглянув из-за стены, парень внимательно осмотрелся и, убедившись, что на дороге никого нет, принялся облегчать мочевой пузырь. Вернувшись обратно в сарай, он раздул едва тлевшие угли и, разогрев очередную банку тушёнки, уселся завтракать. Нехотя ковыряя ножом мясо в банке, Димка мрачно покосился на льющуюся с неба воду и, повертев в руках банку, проворчал:

– Похоже, я к концу этого похода от неё совсем озверею. Надо было больше рыбных консервов брать. И крупу с кастрюлькой.

Но, вспомнив, что питьевой воды для каши или супа в дороге можно просто не найти, снова скривился. Из-за непонятного катаклизма, произошедшего в стране, разом перестало работать всё. Отсутствовали электричество, газ, вода и тому подобные блага цивилизации. А самое паршивое, не было связи. Покончив с завтраком, Димка уложил в чемодан пожитки и, затоптав костёр, накинул на плечи дождевик. Пора было отправляться дальше.

Тихо похрапывавший у костра Султан, в два приёма разобравшись с предложенным завтраком, не спеша облизнулся и выжидательно покосился на парня. Привязав ручку чемодана к поясу, он выбрался на дорогу и, привычным жестом сдвинув автомат под локоть, решительно зашагал дальше. Куда? На этот вопрос он и сам не знал точного ответа. Во всяком случае, теперь это было не важно. Главное найти действующую часть. А где она ему попадётся, значения не имело. Успокаивая себя такими мыслями, Димка решительно шагал по изуродованной землетрясением дороге, настороженно всматриваясь в пелену дождя.

Прошедшая мимо его сарая группа не могла уйти далеко, и после второго подряд столкновения ему совсем не хотелось снова ввязываться в какой-нибудь вестерн. Везти до бесконечности просто не может, а значит, однажды кто-нибудь успеет нажать на курок раньше его. Единственное спасение заключалось в собаке. Ни один бандит не захочет связываться с таким зверем, значит, первый выстрел придётся в Султана. Выходит, нужно смотреть в оба глаза и слушать в три уха. Доверять в сложившейся ситуации кому-то у парня не было ни одной причины. Тем более что ушедшие вперёд во время спора не особо заботились соблюдением приличий во время дискуссии.

Бросив взгляд на старые механические часы, доставшиеся ему от отца, Димка краем сознания отметил, что время только-только перевалило за полдень. Значит, до темноты он успеет отмахать ещё с полсотни километров. Главное не наткнуться на ночных пешеходов. К вечеру, сквозь завесу дождя, парень заметил идущих впереди людей и, сбавив шаг, на всякий случай проверил наличие патронов в магазине. Убедившись, что весомых аргументов для решения серьёзного спора в свою пользу у него больше чем достаточно, Димка остановился и, закурив, решил немного подождать, чтобы идущие впереди отошли подальше.

Выждав минут десять, парень поправил автомат, проверил, как привязан к поясу чемодан, и, оглядевшись, зашагал дальше. Теперь он вынужден был подстраиваться под темп движения впереди идущих. Это задерживало парня, но торопиться и нарываться на неприятности он не собирался. Стараясь держаться незаметно и не привлекать к себе внимания, Димка плёлся за группой, мысленно проклиная этих тихоходов и мечтая разом оказаться перед ними.

* * *

В брошенном доме Настя с дочкой провели два дня. Женщина решила подождать, когда девочка поправится и сможет спокойно идти дальше. По большому счёту торопиться ей было некуда. В протопленном доме, в сухой и чистой постели, Нюська и вправду пошла на поправку. Уже на следующий день, едва продрав сонные глазёнки, маленькая вредина с ходу принялась изводить Настю требованием поиграть с ней.

Отговорившись тем, что ей нужно приготовить всё к дальнейшей дороге, Настя подсунула дочке лист бумаги, огрызок карандаша и, попросив нарисовать сказочную лесную поляну с грибами и ягодами, занялась стиркой. После нападения, когда бандиты вывалили все их вещи на мокрый асфальт, перестирать требовалось многое. Практически всё, что у них было с собой. К вечеру следующего дня Настя, изрядно устав от домашних хлопот, подсела к столу и, с улыбкой покосившись на рисунок дочери, спросила:

– Это что у тебя такое?

– Это злые дядьки, которые хотели отнять у нас вещи, – пояснила Нюська, продолжая рисовать, высунув от усердия язык.

– А это что? – настороженно ткнула пальцем Настя в непонятные загогулины.

– А это пришёл богатырь из сказки и убил злых дядек, – не задумываясь ответила девочка, продолжая рисовать.

– Так, подруга. Бросай-ка свои художества и давай ложиться спать.

– Не хочу. Вот сейчас дорисую, как богатырь дядек убьёт, тогда лягу, – упрямо покачала головой Нюська.

– А давай мы с тобой по-другому сделаем, – осторожно предложила Настя, отлично понимая, что таким образом ребёнок пытается избавиться от своих страхов. – Давай возьмём злых дядек и сунем их в печку. Пусть горят. А потом переворошим угли, и они не смогут к нам вернуться.

– Думаешь, если сгорят, не вернутся? – задумчиво спросила Нюська.

– Знаю. Ну сама подумай, как они вернутся, если в огне сгорят? – решительно ответила Настя.

– Тогда давай, – кивнула Нюська, протягивая ей рисунок.

Но добраться до печки Настя не успела. Дверь в сени гулко стукнула, и в сенях тяжело затопали чьи-то тяжёлые сапоги. Испуганно вздрогнув, Настя схватила со стола нож и, выставив его перед собой, второй рукой потащила дочь в глубь комнаты. Дверь в комнату распахнулась, и в дом ввалились сразу пятеро. Не обращая внимания на женщину, словно её вообще не существует, вошедшие сбросили промокшие плащи и не долго думая принялись шарить по кастрюлям и плошкам.

– Вы кто такие?! – не выдержав, выкрикнула Настя.

– Захлопни пасть, тварь, – огрызнулся один из вошедших. – Пожрать тут есть чего?

– Здесь не столовая, – набравшись смелости, огрызнулась Настя. – Мы сами беженцы, так что ешьте, что у самих есть.

– Значит так, сука тупая, или ты сейчас бросишь свой свинорез и по-быстрому хавчик соорудишь, или я твою соплю на шашлык пущу, – зарычал говоривший, и стоявшие за его спиной мужики мрачно заухмылялись.

– Нет у меня ничего. Я же сказала, мы беженцы. Из города еле ноги унесли, – упрямо покачала головой Настя, ещё сильнее сжимая нож.

– А мне по барабану, кто вы такие. Я сказал, что делать и что будет. Шевели задницей, если не хочешь посмотреть, как её ошкуривать будут, – рявкнул в ответ мужик, делая шаг к замершей женщине.

– Не подходи, тварь! – во весь голос завизжала Настя, взмахивая ножом.

Чуть усмехнувшись, мужик одним ловким движением перехватил руку и, резко вывернув её наружу, сжал тонкое запястье. Не выдержав боли, Настя со стоном выпустила рукоятку ножа. Дёрнув её на себя, мужик резко ударил Настю кулаком в живот и, подобрав нож, презрительно фыркнул:

– Я тебе, тварь, в последний раз говорю, шевели задницей, или пожалеешь. Хват, возьми девку и покажи, что с ней будет, если эта мразь не образумится, – добавил он, оборачиваясь к одному из своих людей.

– Ох, не любишь ты баб, Штопор, – усмехнулся окликнутый, хватая Нюську за плечо и одним движением закидывая её себе под мышку.

– Оставьте ребёнка, – простонала Настя, с трудом заставляя себя разогнуться.

– Тебе сказано, шевелись, тварь! – заорал Штопор, с силой всаживая мысок грязного сапога в бок женщине.

Вскрикнув, Настя отлетела к кровати и, скрючившись в позе эмбриона, попыталась справиться с завязавшимися в узел от боли мышцами. Молчавшая до этого момента Нюська вдруг широко открыла рот и, набрав полную грудь воздуха, завизжала так, что уши заложило даже у Насти:

– Не трогай маму, гад!

Потом не долго думая ребёнок изо всех сил вцепился зубами в бок мужику, к которому был прижат. Глухо взвыв, Хват резким движением оторвал от себя девочку и, с силой швырнув её в угол, зарычал:

– Да я тебя сейчас сам зажарю, сучонка!

– Хват, я сказал держать соплю на привязи, – рыкнул Штопор.

– Так ведь кусается, тварь, – развёл руками Хват.

– Я тебя учить должен, как с соплюхой справиться? – презрительно фыркнул Штопор. – Вытащи во двор и привяжи к забору. Пусть висит, пока эта не одумается, – добавил он, кивая на Настю.

– Оставьте её. Она и так простужена, – взмолилась Настя, пытаясь подняться на ноги. – Я всё сделаю.

– Конечно, сделаешь. Куда ты денешься? Вас, тварей, только так дрессировать и можно. Доброго слова ни хрена не понимаете, – зарычал в ответ Штопор, с разворота нанося ей ещё один удар. На этот раз в грудь.

Задохнувшись от острой боли, Настя тихо вскрикнула, опрокинувшись на спину. Получивший чёткие указания Хват ухватил Нюську за рубашку и, не задумываясь, поволок ребёнка на улицу. Не сумев встать, Настя на четвереньках кинулась следом, но внимательно следивший за ней Штопор очередным пинком отбросил женщину назад, злобно прорычав:

– Тебе что сказано было, сука тупая? Живо жрачку готовь.

Тем временем остальные трое бандитов, найдя Настину сумку, принялись увлечённо потрошить её содержимое. Найдя несколько банок консервов, крупу и хлеб, они с весёлым ржанием выложили добычу на стол. Заметив продукты, Штопор мрачно хмыкнул и, оглянувшись на Настю, проворчал:

– Говорил же, что шмарам верить нельзя. Продуктов у неё нет, беженка, – презрительно добавил он, всаживая отобранный у женщины нож в столешницу.

Не зная, что ей делать, Настя кое-как поднялась на ноги и, автоматически переставляя ноги, подошла к плите. Налив в кастрюлю воды, она поставила её на огонь и, взяв со стола пакет с гречкой, вернулась обратно. В голове женщины билась только одна мысль. Нюська в одной рубашке под дождём. Простуженная. Ещё не оправившаяся после болезни. Но как уговорить бандитов вернуть её обратно в дом? Желания драться у неё больше не возникало.

Это было в первый раз, когда Настю били по-настоящему. Жёстко, жестоко. Так, чтобы не просто причинить боль, а лишить воли, желания сопротивляться. И похоже, Штопор своего добился. Насте было не просто страшно. Она боялась до жути, до дрожи в коленях, до заикания. Но даже в таком состоянии, она успела отметить, что унёсшего Нюську Хвата слишком долго нет. Заметили это и бандиты.

Не сводивший с Насти глаз Штопор оглянулся на одного из подручных и, кивнув на дверь, приказал:

– Посмотри там, где Хват застрял.

– Да наверно свежатиной разговляется, – гнусно рассмеявшись, ответил бандит.

– Я сказал, посмотри, – рыкнул в ответ Штопор и, посмотрев на Настю, добавил: – Я ему велел привязать и вернуться. Так и скажи, что глотку порву, если чего другого сотворит.

– Ладно. Щас, – вздохнул бандит и нехотя направился к дверям.

Ему явно не хотелось выходить из тёплого сухого дома под давно уже надоевший дождь. Внутренне сжавшись, Настя молилась про себя, чтобы посыльный успел найти Хвата до того, как он сотворит с Нюськой что-нибудь страшное. Словно услышав её мысли, Штопор чуть усмехнулся и, поднявшись, сказал:

– Правильно боишься. Вздумаешь взбрыкнуть, я твою сучонку на ленточки порежу.

– Она же ребёнок, – то ли простонала, а то ли провыла Настя, медленно оседая на пол.

Ноги перестали её держать.

– А мне по барабану кого, – пожал плечами Штопор. – Вас, тварей, ещё в пелёнках давить надо.

– Что мы вам плохого сделали? – всхлипнула Настя.

– Заткнись, тварь, – рявкнул Штопор, обеспокоенно поглядывая на дверь. – Где эти уроды застряли? Трудно девчонку к забору привязать? Как бабу увидели, совсем мозгов лишились? Пойди проверь, где они там. И аккуратнее. Перо возьми, – приказал он ещё одному бандиту, подобравшись, словно зверь.

Сообразив, что спорить с ним, когда главарь в таком настроении, себе дороже, бандит безропотно вскочил и, выхватив из-за голенища сапога нож, метнулся в сени, едва не снеся от усердия дверь с петель. Впопыхах он зацепился в темноте за что-то, звучно упавшее на пустое ведро. В итоге грохот и дребезжание разнеслись по всему дому. Покачав головой, Штопор презрительно усмехнулся, тихо проворчав:

– Заставь дурака…

Словно в ответ на его слова, хлопнула входная дверь, и очередной грохот. Судя по звуку, бандит поскользнулся на мокрых ступенях и с размаху рухнул на доски крыльца. Взявшись за голову, Штопор покосился на последнего подельника и, вздохнув, устало приказал:

– Выйди, посмотри, чтобы этот придурок совсем не убился. И учти, если он себе ногу сломал, тут и останется, можешь так и сказать. Тащить его на себе никто не будет.

Поднявшись, бандит распахнул дверь в сени и, осмотревшись, осторожно вышел. В отличие от своего предшественника, он явно не горел желанием остаться в брошенном доме в полном одиночестве. Входная дверь хлопнула, и в доме воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только треском дров в плите. Настя не решалась даже пошевелиться, старательно вслушиваясь в происходящее на улице. Но со двора не раздавалось ни звука. Даже Нюська перестала кричать.

Вдруг на крыльце раздались шаги, и дверь в дом распахнулась от сильного удара. В комнату ввалился человек с автоматом, в пластиковом дождевике и вместо здравствуйте всадил в грудь Штопору две пули. Не обращая внимания на замершую словно статуя Настю, мужчина подошёл к упавшему главарю и, приложив пальцы к шее убитого, удовлетворённо кивнул головой. Потом, открыв дверь, он за руку ввёл в комнату Нюську и, ухватив труп за шиворот, потащил его на улицу.

Не понимая, что происходит и чего ещё ожидать, Настя подхватила дочку на руки и, забившись в угол, замерла. Снова послышались шаги, и вошедший стрелок, сбросив дождевик, втащил в комнату большой чемодан на колёсиках. Следом за мужиком в дом вошла собака размером с молодого медведя и, остановившись на пороге, старательно встряхнулась. Пол, стены и даже замершая у плиты Настя моментально оказались забрызганными. Оглянувшись на перепуганных девчонок, он аккуратно прислонил автомат к столу и, вздохнув, устало сказал:

– Не бойтесь. Всё закончилось.

– Что закончилось? – настороженно уточнила Настя.

– Всё. Больше вас тут никто не тронет. Во всяком случае, пока я не уйду.

– А вы?

– Что я?

– Чего нам от вас ожидать?

– Ничего. Вон сейчас каши себе сварю, переночую, а утром дальше пойду, – ответил мужик, кивая на кипящую на плите кастрюлю.

– А ночевать вы, конечно, тут собираетесь, – прошипела Настя.

– А что, вам места на лавке жалко? – удивился солдат.

Только теперь Настя разглядела, что на нём военная форма. Напуганная и злая, она смотрела на него как на врага, даже несмотря на то что этот человек несколько минут назад спас её от насилия и вернул дочку. Уже не сознавая до конца, что творит, Настя начала действовать. Поставив Нюську на пол, женщина незаметно проскользнула мимо колдовавшего над кастрюлей парня и, схватив воткнутый в стол нож, решительно заявила:

– Убирайся отсюда.

– Ты чего? Совсем бешеная? – растерялся солдат. – Я тебя не трогаю.

– А мне плевать. Убирайся отсюда, – завизжала Настя, от избытка чувств топнув ногой.

От злости и избытка адреналина в крови Настя даже забыла о собаке. Только когда в комнате раздался громкий, угрожающий рык, Настя поняла, что наделала, но остановиться уже не могла. Совсем непонятно вдруг повёл себя солдат. Ухватив собаку за ошейник, он одним движением подхватил автомат и, одной рукой наведя ствол на женщину, зло сверкнул светло-карими глазами, приказав:

– Брось нож. Брось нож, или плечо тебе прострелю.

Понимая, что бросаться на автомат с ножом верх идиотизма, а присутствие огромной собаки вообще сводит все её попытки к нулю, Настя швырнула кухонный тесак на стол и, с ненавистью глядя на солдата, прошипела:

– Только посмей подойти к нам.

– Очень надо, – фыркнул солдат. – Вот и спасай всяких истеричек после этого, – проворчал он себе под нос, но Настя отлично его услышала.

– А мы не просили нас спасать, – огрызнулась она, успокаиваясь.

– Ага, ещё скажи, что сама их в дом пригласила, – усмехнулся парень, вешая оружие на плечо и привычным движением вскрывая банку тушёнки.

Настя с самого начала отметила, что он воспользовался своими продуктами, при этом насыпав в воду столько крупы, что хватило бы на семерых. Вывалив в кашу всё содержимое банки, парень старательно помешал варево и, заметив на полке плошку с солью, щедро приправил кашу. Попробовав получившееся, он удовлетворённо кивнул и, не обращая внимания на женщину, взял с сушилки чистую тарелку.

Сдвинув кастрюлю с кашей в сторону, чтобы не пригорела, солдат заботливо прикрыл плиту крышкой. Навалив себе и собаке щедрые порции, он достал из чемодана несколько сухарей и, присев к столу, принялся жадно орудовать ложкой. Заметив блестящие от любопытства глазёнки Нюськи, парень чуть улыбнулся и, кивнув на кашу, спросил:

– Хочешь попробовать, что такое солдатская каша?

– Ага, – не задумываясь, кивнула маленькая зануда.

Для удивлённой до заикания Насти это было сродни откровению. Накормить Нюську всегда было большой и нудной проблемой, а тут она просто откровенно напрашивается на угощение. Не понимая, что происходит, Настя на всякий случай подошла поближе к дочери. Заметив её перемещения, парень чуть пожал плечами и, кивая на кастрюлю, предложил:

– Покормите её и сами поешьте. Там на всех хватит и нам в дорогу останется.

– Я не голодна, – фыркнула Настя.

– А я голодна, – словно в пику ей ответила Нюська.

– Короче, разбирайтесь сами, – отмахнулся парень, снова принимаясь за еду.

– Ты вправду собираешься это есть? – повернулась Настя к дочери.

– Конечно. Это же вкусно, – решительно ответила Нюська.

– Тебе-то откуда знать? – растерялась Настя.

– Ну он же ест, – пожала плечами маленькая вредина. – И собака его ест. Значит, вкусно.

– Ладно. Но только попробуй мне тарелку не вылизать, – многообещающе протянула Настя, доставая с полки посуду.

Усадив дочку за стол, она грохнула перед ней тарелку с кашей и, воинственно задрав подбородок, покосилась на солдата. Чуть усмехнувшись, парень заговорщицки подмигнул Нюське и, не обращая на Настю внимания, подтолкнул ей сухарь.

– Грызи сухарик. С ним вкуснее, – сказал он, понизив голос почти до шёпота.

Кивнув, Нюська ухватила угощение и с явным удовольствием принялась им хрустеть, одновременно уписывая кашу за обе щеки. Доев свою порцию, парень легко поднялся и, сунув грязную тарелку в раковину, потянулся за чайником. Прислонившись к стене за стулом дочки, Настя не сводила с него настороженного взгляда. Не обращая на неё внимания, солдат поставил чайник на огонь и, порывшись в чемодане, достал упаковку чайных пакетиков.

Заварив в чашке сразу два пакета, он снова залез в чемодан и, достав пачку сахара, спросил, поворачиваясь к Нюське:

– Ну что, глазастая, чай со мной пить будешь?

– Буду, – решительно кивнула Нюська, не сводя глаз с сахара.

– Ну хватит. Это уже не смешно, – решительно возразила Настя, пытаясь прервать их знакомство.

– А с чего ты взяла, что я вас смешу? – пожал плечами парень.

– Я ничего не брала. В общем так, поел, попил и проваливай. Нечего тебе тут делать, – решительно заявила она, оттаскивая Нюську от стола.

– Свинья ты неблагодарная, – презрительно протянул парень, даже не делая попытки подняться.

– Что-о-о? – угрожающе протянула Настя, всем телом разворачиваясь к столу.

– Заткнись, – резко оборвал её излияния парень, чуть шевельнув плечом.

Опустив глаза, Настя покорно выполнила приказ. Прямо в лоб ей смотрел холодный срез автоматного ствола, а рядом с ним очень убедительно сверкал клыками огромный кобель. Убедившись, что бестолковая тётка всё увидела и всё осознала, солдат отхлебнул чаю и, поставив кружку на стол, задумчиво сказал:

– Я за этой бандой весь день шёл. А когда они на свет в вашем окне свернули, хотел мимо пройти. Думал, на другом конце деревни заночую, а когда её крик услышал, решил вернуться. Но видать, напрасно. Ну да бог тебе судья. Сейчас соберусь и уйду.

С этими словами парень принялся убирать в чемодан всё, что достал из него для приготовления ужина. Настя удивилась, как ловко и хозяйственно он упаковал остатки каши. Взяв два полиэтиленовых пакета, он сунул один в другой и, переложив в него всю кашу, старательно завязал горловину. Потом, прихватив с полки алюминиевую миску, сунул её всё в тот же чемодан и, застегнув крышку, накинул на плечи дождевик.

Дождавшись, когда его шаги стихнут, Настя оглянулась на дочку и, подумав, осторожно спросила:

– Ты чего это, подруга, вдруг с ним есть села? Откуда он вообще взялся?

– Не знаю. Но он хороший, – не задумываясь, ответила Нюська.

– С чего ты вдруг это так решила?

– Тот злой дядька меня начал к забору привязывать, а он его лопатой по башке. Потом меня отвязал и в сарае спрятал. Сказал, что надо подождать, когда остальные выйдут. Сказал, что в доме стрелять опасно.

– Хочешь сказать, что он всех остальных одной лопатой уложил? – не поверила ей Настя.

– Ага. Как даст по башке, а тот брык, и лежит, – с жаром начала рассказывать Нюська.

– А потом? – растерянно спросила Настя, в душе надеясь, что ребёнок не видел, как убивали бандитов.