Текст книги "Ваше Сиятельство 7 (СИ)"

Автор книги: Эрли Моури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Пройдя мимо полицейских, Элизабет даже обернулась, усмехнувшись, и пошла дальше, понимая, что прежняя Элизабет Барнс осталась где-то там, в темном дворе возле убитого негодяя или еще раньше – где-то в поместье виконта Уоллеса. Нет, она не стала холодной, полностью бесчувственной дрянью. Наверное, у нее еще ни раз потекут из глаз слезы, когда она будет вспоминать эти жуткие дни, но в ней больше нет слабости и желания сдаться кому-то кроме Алекса, но это будут уже другие слезы.

Поднявшись к кассам, миссис Барнс глянула на часы и на расписание. Менее чем через час отходила вимана по линии Портсмут – Марсель – Барселона. Направление не очень удобное, хотя из Барселоны легко переправиться в Марокко, и там ее не достанет британская полиция. А через два часа пять минут отправлялась вимана по линии Портсмут – Амстердам – Гамбург. Вот это куда привлекательнее: можно полететь до Амстердама, славного почти полной свободой от британских правил и ставшего пестрым европейским притоном. Но лучше до Гамбурга, а там эрмимобилем к Варшаве – а это уже Россия и граница там пока не закрыта.

– Мне билет на семьсот третью до Гамбурга, – миссис Барнс протянула паспорт девушке с крашеными, ярко-синими волосами.

Та взяла паспорт, открыла его и попросила:

– Пожалуйста, госпожа, поднимите вуаль. Я должна видеть ваше лицо.

– Я беру билет для моей мамы. У нее болят ноги и она не может подойти к кассе, – с легким возмущением сказала Элизабет. Она знала, что основная проблема ждет ее при посадке на виману: там более строго проверяют билеты и паспорта. И пока она не слишком представляла, как выкрутится. Наверное, положив в паспорт крупную купюру, этак в 300 или даже 500 фунтов, будет убеждать служащего, что ее лицо опухло после того, как ее избил муж. В общем, недавняя проверенная выдумка. Будет давить на жалость – это делать миссис Барнс умела. Попросит проверяющего не позорить ее перед пассажирами, не показывать лицо, украшенное синяками, чуть приподняв вуаль.

– Госпожа, я очень сожалею, но у нас строгие правила. К тому же, билетов на сегодняшний рейс до Гамбурга нет, – девушка с синими волосами вернула паспорт.

– Как нет? – миссис Барнс даже на секунду растерялась. Такого поворота она не ожидала. Ее сознание было так занято всем тем важным, потрясающим ее последние два дня, что такая проста мысль, как «билетов может не быть» даже не пришла на ум.

– Так нет. Их разобрали еще вчера полудня, – пояснила кассирша.

– Черт! Мне очень нужно! Дайте тогда на пятьсот сорок первую до Барселоны! – сердито сказала баронесса.

– Тоже закончились. Есть только на завтра на вечерний рейс, – отозвалась девушка за кассой, переводя внимание на другого клиента, ставшего рядом с миссис Барнс.

Помрачнев, Элиз отошла от стойки. Возникла мысль воспользоваться внутри-островными линиями, перелететь в Эдинбург и попытать удачу там.

Отойдя несколько шагов от стойки, миссис Барнс поймала на себе взгляд черноволосого парня лет двадцати пяти, смуглого, вернее меднокожего. Черты его лица выдавали в нем ацтека. Последнее время их развелось в Англии много, особенно в Лондоне. Говорят, лезли как тараканы, старались занять места, где можно что-то украсть или легко заработать, как правило, незаконно.

Элизабет повернулась к нему, глядя через вуаль и вспоминая жреца Махуизоха, бившего ее, связанную, со всей злости по лицу.

– Чего тебе надо? – с вызовом спросила она, чувствуя, как в душе поднимается желание всадить в него дротик из остробоя.

– Тебя надо. Иди сюда, – он поманил ее движение руки к малолюдному проходу к служебным помещениям.

Глава 3

Не будите клетчатого

– В данный момент для меня важнее мой потерянный эйхос, – спокойно и внятно сказал я, одновременно ставя широкую ментальную защиту.

– Ты что вообще охуел⁈ – наверное, человеку в сером костюме мой ответ показался слишком наглым.

Он мог бы быть намного наглее, если бы не опасения, что операция «Заземление» пойдет слишком не так. Да еще этот маг, как же не вовремя он появился! Я почувствовал: он обратил на меня внимание, и внимание очень непростое. Пока на уровне любопытства, с пониманием того, что имеет дело с чем-то необычным в моем лице. Оставалось надеяться, что у него не хватит ума выйти на тонкий план, и понять, что мой внешний облик слишком разниться с внутренним содержанием.

– Нет, не охуел. И оскорблений я не потерплю. Готов хоть сегодня подать рапорт на увольнение. Перед Замалеевым объяснюсь, что причина – в вашем неподобающем отношении, – сказал я, поглядывая на мага, шедшего к нам. Конечно, был соблазн сказать то же самое с меньшей вежливостью. Но пока я не имел возможности изъясняться так, как мне того хотелось.

– Дмитрич, а кто этот парень? – подошедший маг кивнул на меня.

– Да со второго отделения сторожевых. Антон Рубич – тупой недоносок. Пожалуй, его в самом деле стоит уволить, – отозвался человек в сером костюме и крепко сжал кулаки.

Казалось, он едва сдерживается, чтобы не пустить их в ход.

– Ты знаешь, что у него магические способности? При чем незаурядные. Странно, что я раньше его не приметил, – продолжил маг, старательно меня сканируя.

Ментальную защиту я вполне держал и явно был ему не по зубам. То, что он заметил во мне «незаурядные магические способности» – это он молодец, сумел кое-что ухватить. Понять это было непросто, но возможно по искажениям эрминговых потоков вокруг меня.

– У него⁈ – тот, что Дмитриевич, криво усмехнулся. – Забирай его, Семен Алексеевич, если не ошибаешься. Нам такой не нужен.

– Рубич Антон… найди меня сразу после Замалеева, – сказал маг, щурясь от утреннего солнца. – Я буду на территории еще полчаса. И поторопись. Быть может ты в самом деле служишь не в том подразделении. Если сегодня встретиться не получится, – он глянул на часы, – отбуду я скоро, то давай в понедельник.

– Обязательно приду! – соврал я и поспешил по дорожке мимо розария, якобы искать эйхос.

– Рубич! Стоять! – раздался гневный голос человека в сером.

Однако я сделал вид, что его не слышу. И надо признать, выпутался я из этой неприятности славно. Если бы маг раскусил меня, то это стало бы неудачным концом операции «Заземление», по крайней мере в ее гуманном варианте «А». Мне бы они вряд ли что сделали: я бы закрылся щитами и разнес пропускной пункт в пыль. Положил бы всех, кто попытался остановить меня. Магов, наверное, пришлось бы убить или серьезно покалечить, потому как в такой многолюдной заварухе нет ни времени, ни желания вымерять силу воздействия. Кстати, маги…

Вот этот маг, который Семен Алексеевич, судя по его разговору и отношению к нему «серого», занимает видный пост в службе безопасности князя Козельского. И он упомянул, что здесь, на территории будет еще полчаса, а потом куда-то «отбудет». А через пол часа, вернее через сорок минут, как раз сам Козельский должен отбыть отсюда в свое Ведомство – это у него всегда по расписанию, железно. Уж не вдвоем ли они собираются? Лишний пассажир на вимане мне был совсем не нужен. А если учесть, что он сильный маг, так очень сильно не нужен. С ним я справлюсь без проблем, тем более моей атаки он не будет ожидать, но убивать его не хотелось, а держать даже крепко связанным такого человека опасно. Опасно не для меня, а для Саши Растопина, который должен был к нам присоединиться и позже заниматься моими пленниками.

Чтобы снизить риски, я решил немного скорректировать первоначальный план и, стоя спиной к особняку и пропускному пункту, отправил Торопову короткое сообщение. Затем начал искать якобы утерянный эйхос, поглядывая себе под ноги, иногда наклоняясь и постепенно приближаясь к бронзово-красной «Эльзе». Люк в виману был открыт, коротенький трап опущен: машина ждала хозяина. Еще на руку мне было то, что вимана стояла входом ко второй дорожке, по которой ходил Григорий Юрьевич, и вряд ли бы кто заметил, что я вошел в нее, кроме пилота и обслуги в хозяйственных пристройках.

Когда я вошел, пилот – молодой смуглый брюнет с капитанской бородкой – не поверил своим глазам. Он медленно встал с кресла и спросил с изумлением:

– Эй, Рубич, ты чего⁈ Не знаешь, что сюда нельзя⁈

– Мне князь нужен, – миролюбиво сказал я. – Давно хотел поболтать с ним по душам. Почему бы это не сделать сегодня?

– Я сейчас охрану вызову! – его рука потянулась к вспомогательному пульту управления.

– Вот этого делать не надо, а то я сделаю больно, – предупредил я и резким тычком в плечо повернул его к себе. – Ты хочешь остаться в живых? – строго спросил я, заглядывая в его глаза и одновременно снимая с себя «маску» «Рубич».

Пилот побледнел, попытался что-то сказать, но ужас от случившегося был так силен, что он лишь промычал что-то, кивая и часто моргая, словно глаза его пытались избавиться от злого наваждения.

– Вот и хорошо. Жизнь – интересная штука. Ей надо дорожить, – я отстегнул с его ремня эйхос и проверил карманы на нежелательные для моей затеи предметы. Все это время он стоял, неподвижно вытянувшись передо мной, точно перед генералом. – Здесь, наверху есть шифоньер или гардероб Григория Юрьевича?

– В его комнате отдыха, – доверительно сообщил мне пилот. Голос его уже не дрожал, но стал подобострастным.

– Отлично, ступай туда. Там я тебя свяжу – это исключительно для твоей безопасности, – сказал я, подталкивая его к лестнице на вторую палубу.

Наручники я на него переводить не стал – связал брючными ремнями князя. Связал и руки, и ноги для надежности. И рот заткнул, чтоб ему не взбрело орать в самый неподходящий момент.

Закончив с пилотом, принялся ждать, поглядывая в боковой иллюминатор, когда появится Козельский. Первоначальный замысел снова пришлось изменить. Прежде я планировал сразу, едва он войдет в рубку, сбить с ног Козельского, забрать у него эйхос и оружие, если таковое имелось, и надень на князя наручники. Но теперь имелось опасение, что войти в виману он может не один, и раньше, чем я обездвижу князя, другой, вошедший с ним, может выскочить из виманы. Я решил, что мне поможет дистанционный пульт, а на этой модели «Эльзы» он обязан быть.

Торопливые поиски ничего не дали, время подкрадывалось к тому, когда появится Козельский. Мигом взбежав по лестнице, я вытащил кляп изо рта пилота и задал несколько наводящих вопросов, вернул кляп на место и метнулся в комнату отдыха. Пульт – весьма увесистое устройство из бронзы и красного дерева – лежал на журнальном столике. Схватив его, я спустился рубку. Пока князя в поле видимости не было, и я мог воплотить свой замысел: подключить пульт к коммуникатору виманы и перенастроить назначение кнопок. Сдвинув фигурный рычажок слева от штурвала, я запустил генератор и дал плавный набор скорости вихревого поля. Щелкнул тумблерами для подключения коллекторов нерезонансных энергий. Все это требовалось для быстрого старта виманы.

Вряд ли Козельского насторожит, тихий писк генераторов, но даже если так, тот ему придется зайти в рубку, чтобы узнать причины такой поспешности вылета. Я представил, что в первую очередь увидит князь, войдя в рубку: скорее всего, он даже не поймет, что в кресле пилота нет. Ведь спинка кресла высокая и за ней не видно голову сидящего в нем человека. Пока князь поймет, что пилота нет в рубке и происходит что-то странное, я успею блокировать входной люк, оторвать виману от земли и положить ее на привычный для всех курс. Сам же я все это время, буду находиться на второй палубе. Разумеется, я там не задержусь, а появлюсь неожиданно позади Козельского и мага, если таковой будет. Все-таки маг будет представлять для меня неудобство. Чтобы он остался в живых и не мешался, приходилось придумывать эти дурацкие усложнения, потому как лишние смерти очень нежелательны. Их не одобрит ни царевич, ни тем более император, когда начнутся разбирательства по случившемуся. «Сириус» и стоящие за ним люди должны быть представлены Филофею Алексеевичу, как организация достаточно миролюбивая. А лучше постараться сделать так, чтобы «Сириус» так и остался для императора в тени – такой расклад при определенных условиях вполне возможен.

Я прождал еще минут пятнадцать – время уже вышло за обычный субботний распорядок князя, и меня это начало беспокоить. Поглядывая в иллюминатор бокового обзора, я достал эйхос, чтобы проверить сообщения. Их было три: от Торопова, Растопина и Ольги.

От Геннадия Степановича предельно ясно, лаконично:

«Выехали».

От Растопина вопрос:

«Все в порядке?»

И от Ольги довольно долгое выражение беспокойства. Его я даже не стал слушать полностью. При всем моем сердечном отношении к Ковалевской, такое сейчас выслушивать было неуместно. И когда я убрал эйхос, то я увидел такое, что начал волноваться за исход операции побольше княгини: по дорожке к «Эльзе» Григорий Юрьевич шел не один и даже не вдвоем с магом, появление которого я прогнозировал. За князем шло еще человек семь. В том числе и тот мужчина в сером костюме, который пытался убедить мага, что Антон Рубич – совершенно никчемный человек.

Смотрел я на их неторопливое шествие и очень скверное подозрение начало терзать меня: а что, если они все сейчас поднимутся на виману Козельского? Быть может у них какое-то совещание в Ведомстве Имперского Порядка, и князь со всей своей доброты решил их всех разом подвезти? Но проблема: со всеми разом я не справлюсь. Вернее, положить то, я их положу. Ударю широкой волной кинетики, ломая роскошную мебель на «Эльзе», а дальше-то что? Как я могу связать их всех сразу? Риск, что кто-то придет в себя и успеет подать сигнал тревоги или вообще сделать пару дырок в моей голове слишком велик. А если там не один маг, а несколько, то ситуация вовсе скверная. Настолько, что ни о каком гуманизме с моей стороны не может быть речи.

* * *

Элизабет понимала, что последовать за ацтеком безлюдное место, тем более в ее положении, опасно и неразумно, но вера в демона и собственные силы была так высока, что баронесса приняла его предложение. Только проверила, снят ли с предохранителя остробой, который едва помещался в карман ее куртки.

– Так, достаточно. Я не собираюсь ходить за тобой по всему порту, – остановила индейца миссис Барнс, когда они дошли до коридора, который мыл робот-полотер.

– Я тебе очень нужен. Сам Иксквитекатль послал меня выручить несчастную женщину, – он повернулся к ней, и при упоминании бога, положил левую ладонь себе на живот, правую на лоб.

– Давай без божественного. Только строго, по делу. А то у меня нервы слабые – могу наделать беды, – Элиз сжала рукоять остробоя, хотя стрелять не собиралась – просто он придавал ей уверенности.

– Конечно, конечно, добрая госпожа. Я только по делу, – он повернулся, провожая взглядом полотера. На рукаве служебной формы индейца мелькнула нашивка службы доставки багажа воздушного порта. – Слышал, тебя постигла беда: надо в Гамбург, а билетов совсем нет. Могу помочь.

С этого момента ацтек заинтересовал Элизабет, и она даже сделала шаг к нему:

– Ну-ка подробнее, – англичанка даже нахмурилась, опасаясь спугнуть удачу.

– Мне жалко людей, которые не могут улететь. Вижу их расстройство возле кассы, и мое сердце плачет. Великий бог Кетцалькоатль говорит мне: помоги им и тогда Небо поможет тебе, – продолжил ацтек к неудовольствию баронессы снова ударившись в религиозные бредни. – Этим несчастным людям я предлагаю добрую услугу. Билет дать не могу, но могу провести через багажное отделение на виману. У тебя не будет своего места в пассажирских салонах, но ты сможешь провести время в баре или в комнате для курящих и долететь до Гамбурга.

– Хорошо, – сдержанно произнесла миссис Барнс, хотя то, что обещал ей индеец было не просто хорошо, а очень-очень хорошо. Это вмиг решало все ее проблемы с бегством из Коварного Альбиона. – За такую добрую услугу сколько денег сказал тебе брать Кетцалькоатль?

– Всего семьсот фунтов, – с блаженной улыбкой произнес ацтек.

Названая сумма была намного больше стоимости билета первым классом, но если для человека имел значение день вылета, а билетов в кассе не осталось, то неудивительно, что многие соглашались и на такие условия. Тем более Элизабет – она бы с радостью отдала и тысячу семьсот.

– Мне нужны гарантии, что я не буду обманута, – сказала она, не выражая радости и внимательнее приглядываясь к черноволосому парню, пытаясь понять, нет ли в его предложении какого-то подвоха.

– Совершенные гарантии! Гарантии от самого бога! Дай мне всего 100 фунтов сейчас, а остальные уже после того, как я провожу на виману, – растопыренной пятерней индеец закинул назад свои длинные, падающие на лицо волосы.

– Я дам тебе на вимане все 700 и еще 50 сверху, если все на самом деле пройдет хорошо, – решила Элизабет, подумав, что все сказанное ацтеком, может быть уловкой, чтобы заработать 100 фунтов.

– Жаль, добрая женщина, но так нельзя. Эти 100 фунтов мне надо передать другому человеку, чтобы у нас все получилось. Он берет деньги сразу или отказывается помогать, – парень сделал несчастное лицо.

– Черт с тобой, – Элизабет расстегнула сумочку, но прежде, чем открыть ее, сказала: – Отвернись! – лишь потом она достала кошелек и приготовила стофунтовую купюру.

– Очень хорошо, добрая женщина. Великий бог Кетцалькоатль любит вас, – он бережно взял банкноту из пальцев миссис Барнс и на ее вопросительный взгляд ответил так: – Идем я покажу место, где мы встретимся. Рядом со мной не надо идти. Отставай от меня на двадцать шагов – если нас увидят вместе раньше времени, это может стать подозрительным. В подъемнике со мной не надо разговаривать.

Элизабет выждала, когда индеец отдалится и пошла за ним. На подъемнике они добрались до посадочных площадок. Здесь ацтек свернул к галерее и уже выйдя на нее, жестом подозвал англичанку и, когда она подошла, указал пальцем на второй проход к большой трехпалубной вимане.

– Нам нужно встретиться там перед самым вылетом. Минут за двадцать – не раньше. Не беспокойся, что потом к ней нельзя будет пройти – я все знаю, делаем так почти каждый день, – сказал поклонник Кетцалькоатля. – Подойди ближе к той желтой границе, нарисованной на полу. Я буду там. Ничего не говори. Я сам тебя увижу и провожу дальше. Если кто-то спросит, что ты там ждешь, скажи, что багаж ошибочно сдала на эту виману и тебе должны помочь его вернуть.

– Я поняла, – Элизабет глянула на часы и еще раз согласовала с индейцем свое точное время появления на указанной точке.

В запасе у нее было немногим более часа. Баронесса спустилась вниз, к камерам хранения багажа и прежде, чем сообщить код роботу, задумалась. Может не стоило сейчас таскаться с этой нелегкой и опасной сумкой? Разумнее спуститься за ней перед самой встречей с индейцем? Перед мысленным взором неожиданно появился облик ее демона, и миссис Барнс поняла, что сумку лучше взять сразу. Она сама не знала, почему, но возникла такая уверенность. Она произнесла код, робот одобрил, подмигнул ей желтым глазом, и после нескольких щелчков дверка камеры открылась.

Взяв сумку, Элизабет направилась на третий ярус, где располагались залы ожидания, кафе и бар. Осмотрев залы, она решила пойти в «Elder Maxwell». Выбрала столик в самой дальней секции возле окна: здесь почти не было людей, не била так сильно по ушам грубая заокеанская музыка – она настойчиво входила в британскую моду. Прошло минут пятнадцать, пока официант подал ей кофе и сэндвич. За это время баронесса успела пересмотреть вещи в дорожной сумке. Вроде все было на месте, а том же виде, каком она сдавала в камеру хранения. Была мысль, спрятать в сумку остробой – все-таки он весьма топырил карман и мог привлечь внимание. Но Элиз, решила оставить его при себе. Даже более того, тот небольшой кинжал, в изящный серебряных ножнах из слоновой кости и серебра, она переложила в сумку от фотоаппарата.

Миссис Барнс почти допила кофе, когда вдруг увидела весьма знакомый ей силуэт. Несколько мгновений имелись сомнения, но они растворились, когда мужчина в черной шляпе и клетчатом сюртуке прошел немного дальше, внимательно оглядывая немногих посетителей за столиками. Этот был тот негодяй, преследовавших ее от отеля «Sea Lights» – именно он освещал двор фонарем во время ее поисков. Сомнений, что он найдет ее здесь не было никаких. Элизабет ожидала, что сейчас появится страх, и он вроде шевельнулся, но не стал тем жутким чувством, с которым приходится считаться. При чем основной его причиной была мысль, что клетчатый мог привести за собой полицию. Но баронесса отвергла такую мысль – люди, которые не в ладах законом, решают вопросы без полиции. Вот и хорошо. Она тоже готова решить вопрос с ним без полиции. А нашел он ее… Очень просто: ведь она сама сказала их другу, сидевшему за рулем шестидверного «Fast Horse», что ей нужно скорее к воздушному порту.

Когда мужчина в черной шляпе нашел взглядом миссис Барнс, то он застыл на миг от недоумения: вуаль ее шляпки была поднята, странная дама с седыми волосами, но явно молодым лицом смотрела на него с безмятежной улыбкой.

– Мэм… – произнес он, мрачно оглядел баронессу и присел за ее же столик на диван напротив. – У меня к вам много вопросов, – сказал он.

– Ну так спрашивайте, – держа чашку левой рукой, Элиз отпила глоток уже остывшего кофе.

– Вам придется пройти, – он положил локти на стол. – Быстрее допивайте кофе и идемте.

– Обязательно. Обязательно пойдем. Только если вы сможете встать, – Элизабет нажала на спусковую скобу, и «Steel Truth ST-12» вздрогнул в ее руке.

Несколько раз вздрогнул и клетчатый. Из груди его вырвался хрип, не слишком различимый на фоне ритмичной музыки. В последние мгновения жизни клетчатый даже, пытался встать, но сделать это он мог бы только вместе с диваном – пять дротиков пригвоздили его к деревянной, обшитой кожей, спинке.

Миссис Барнс неторопливо встала, опустила край шляпы убитого так, чтобы казалось будто он спит. Затем взяла сумки и подойдя к официанту сказала:

– Я сейчас сдам вещи в багаж и вернусь. Мое кофе не убирайте. И не беспокойте моего приятеля – пусть немного вздремнет. Он очень устал с дороги.

Глава 4

Сложности внешнего вида

Связанный пилот Козельского завозился, что-то промычал в кляп.

– Ни звука! – негромко и сурово произнес я, не прекращая следить в иллюминатор из комнаты отдыха.

Козельский с сопровождающими остановился шагах в десяти от раскрытого люка, насколько я мог оценить из расположение из узкого иллюминатора в гостевой комнате. Хотя князь и его сопровождающие были рядом, наблюдать за ними с этого ракурса было сложно. Сам факт, что вся эта банда остановилась, а не прошла прямиком в виману, вселял надежды, что летят не все. Князь что-то говорил внизу, давал какие-то указания – до меня долетали лишь обрывки фраз. Прошла еще минута-другая и кто-то вошел в «Эльзу», затем скрипнули ступени – вошел еще кто-то и, кажется, еще. Некоторые из стоявших внизу, теперь начали возвращаться по дорожке к особняку.

– Тихон! – раздался голос Козельского из тамбура, вероятно звавшего своего пилота.

Я поспешил нажать кнопки на пульте, закрывая люк и давая вимане дистанционную команду на взлет. «Эльза» вздрогнула и оторвалась от земли.

– Тихон! – в этот раз голос князя прозвучал громче, требовательнее.

Я понял, что настало время моего выхода, иначе сам Григорий Юрьевич или кто-то из его гостей схватится за эйхос и расстроит все мои планы. По обычаю я активировал в левую руку «Лепестки Виолы», в правую кинетику, и подключил шаблон «Усы Тигра» – давно я им не пользовался за ненадобностью. Сейчас пришел тот самый случай, когда важна быстрота моих реакций, умение предугадать каждое движение противника.

Беззвучно сходя по ступеням, я почти спустился на первую палубу, когда князь выкрикнул имя пилота с особым раздражением и ругательством. Сделав еще два шага, я выглянул из-за угла и теперь смог оценить происходящее в рубке: Сам глава Ведомства Имперского Порядка стоял ко мне спиной, чуть дальше его, заслоняя правый иллюминатор находился тот, которого маг называл Дмитриевичем. Здесь же был тот самый маг, имя и отчество которого Семен Алексеевич, и стоял он какой-то растерянный слева от князя. Как интересно легли карты судьбы: два моих утренних знакомых и Козельский. Больше никого. Ведь я готовился к худшему, гораздо худшему. Даже как-то скучно. Я покосился на приоткрытую дверь в санузел, думая, что может быть кто-то зашел туда, но там никого не было.

– Григорий Юрьевич, ваш Тихон не сможет ответить и виману не поведет. Считайте, что я ему отгул дал, – сказал я, входя в рубку и стараясь отслеживать движения сразу всех троих.

Недоуменные лица двух гостей князя меня интересовали мало, а вот с физиономией главы Ведомства Имперского Порядка за один миг произошли удивительные метаморфозы. Менялось не только выражение его глаз, но и даже цвет его огромного мясистого носа. Челюсть Григория Юрьевича задергалась в попытке произнести что-то, наконец ему это удалось:

– Елецкий!.. Как ты смеешь!

– Ах, вы огорчены, что я без приглашения? Так вышло, ввиду особых обстоятельств. Особых дворцовых обстоятельств, – я сделал еще шаг в рубку, отмечая, что вимана уже набрала достаточную высоту, и огласил: – Господа, ввиду этих самых обстоятельств, рад донести до вас: данное воздушное судно захвачено, мной, графом Елецким Александром Петровичем. Мальчишкой, школяром, если угодно. Вы все втроем… Руки! – я резко повернулся к магу, чувствуя активацию электрической магии. – Не советую, Семен Алексеевич. Мы же меньше часа назад так мирно пообщались, вы определили у меня наличие магических способностей. Зачем нам сейчас портить отношения, – маг вроде внял – замер, вряд ли понимая, о каком общении речь. Тогда я смог договорить: – Итак, вимана захвачена, а вас всех вас троих объявляю моими пленниками. Обещаю оставить живыми и невредимыми, если будете беспрекословно исполнять мои требования. Для начала эйхосы и оружие, если какое при себе имеется, положите на стол. По одному. Сначала ты, серый, – я указал на того неприятного типа, который пытался заставить меня, тогда еще бывшего в облике Антона Рубича, исполнять его капризы. – Давай, Дмитрич! Эхос на стол! Одно неверное движение и я тебе кости сломаю!

– Ваше сиятельство, – серый покосился на Козельского, – не совсем понимаю происходящего. Мне ему подчиняться что ли нужно? Или сложить его здесь?

– Ну сложи… – как-то без особой инициативы сказал князь. Наверное, информация, переданная ему прежде через магистра Мельгауруса, уже основательно проникла в его сознание.

До моего рукава серый дотянуться не успел, я тут же пробил наглеца кинетикой средней силы, выбрасывая правую ладонь вперед. С грохотом, прихватив с собой кресло, Дмитриевич отлетел к выходу в тамбур и замер, ударившись о стену головой. В тот момент, когда я почти повернулся, Семен Алексеевич успел активировать разновидность какой-то электрической магии. За эти короткие мгновения я успел понять, что маг он неплохой, очень быстрый, резкий. Может быть, если бы я не активировал прежде «Усы Тигра», то не успел бы закрыться от него. А так вышло все как по нотам, только я повернулся к нему, как первые электрические разряды потянулись ко мне и тут же их поглотил мой магический щит. Я мигом убрал кинетику с правой руки – решил ответить магу его же оружием, но куда более мощным. Поединок между магами – это всегда зрелищно, эффектно и интересно. Особенно если маги примерно равны. Увы уже много жизней для меня проблема найти равного мне соперника. Краем глаза я заметил, что Козельский откинул полу пиджака. Что у него там: эйхос или пистолет? Впрочем, это не важно – все равно он не успеет воспользоваться ничем.

Не убирая щита, я тряхнул князя слабым разрядом. Достаточным, чтобы тот упал на пол от электрического шока.

– Зачем же вы так, Семен Алексеевич? – я с улыбкой посмотрел на мага, противостоявшего мне, чувствуя, как тает его потенциал. – Вы же сам признали, что у меня есть магические способности, да еще и незаурядные. Не терпелось проверить их силу?

Я убрал «Лепестки Виолы», позволяя слабеющим электроразрядам входить в мое тело. Ощущение неприятное, но не более того.

– То, что вы делаете, Алексеевич, – это очень заурядно. Вот незаурядно! – я растопырил пальцы правой руки и ударил «Гневом Небес» малой силой. Воздух вокруг моей ладони разорвали ослепительно синие молнии. Моего противника отнесло к простенку, частично разряд поразил левую секцию пульта управления «Эльзы» – неприятно, но ничего существенного. Могло затронуть лишь контроль систем комфорта и кондиционирования.

В этот момент снова подал признаки жизни серый, и мне пришлось вернуть его в забытье электрическим разрядом.

Я обыскал каждого из них, забрал у всех эйхосы. У Козельского в самом деле имелся пистолет. Его, разумеется, забрал тоже. Затем связал каждого брючными ремнями. На князя надел наручники. Вот теперь можно было вздохнуть спокойно и направить виману к точке посадке, оговоренной с Сашей Растопиным. Все пока складывалось удачно, лишь немного я переживал за Козельского. Хотя я встряхнул электричеством в самом щадящем режиме, все равно, в возрасте Григория Юрьевича сердечко бывает не очень надежным. А этот мерзавец мне нужен был живым обязательно.

* * *

Разумеется, возвращаться Элизабет не собиралась. Она просто хотела выиграть время. Чем позже обнаружат труп за ее столиком, тем лучше. Может даже она успеет к тому времени подняться на борт виманы до Гамбурга. Первое, что она сделала, это зашла в туалетную комнату, дозарядила остробой и переложила кинжал удобнее. Вряд ли она воспользуется им. Опыт использования подобного оружия у нее был, но он был смешным: два или три раза она хватала кухонный нож и угрожала Теодору, что пустит его в ход, если тот посмеет к ней приблизиться. Такое, наверное, случалось со всеми несчастными женщинами, в которых есть капелька безумия и достаточно силы духа.

Сейчас, держа очень удобную рукоять кинжала в руке и глядя в зеркало, она спросила себя: «А смогла ли бы я тогда ударить мужа ножом? При чем так, серьезно – с риском убить его или тяжело ранить?». Ответ был: «Нет». А вот теперь, если бы такое снова случилось, что они снова схлестнулись с Теодором Барнсом, Элизабет точно не стала бы терпеть. Баронесса даже подумалось, что она могла бы спровоцировать мужа специально, чтобы его убить, и Элиз испугалась собственных мыслей. Решила больше не ковыряться в них, потому что сегодня слишком много нового, шокирующего она узнала о самой себе. Элизабет и раньше ловила себя на мысли, что в ней много того, что некоторые зазывают «чертовщинкой», но теперь она знает, что этого в ней очень много.

Выбрав в дорожной сумке платье – их было два – миссис Барнс переоделась. Парик и шляпку убрала в сумку, потому как едва обнаружат покойника за столиком в кафе, сразу начнут искать седую леди в черной шляпе. Теперь Элиз стала совсем иной: явно молодой, привлекательной женщиной в сером платье с синим рисунком. К сожалению, на лице по-прежнему были заметны следы побоев, как баронесса не пыталась скрыть их тональным кремом. Вот и сейчас она взяла тюбик и нанесла на лицо немного субстанции, цветом, подходящим под ее кожу. Затем стерла салфеткой старую, яркую помаду, накрасила губы другой – бледно-розовой. И попыталась немного перекрасить глаза, чтобы не быть похожей на себя прежнюю, ведь искать в здании порта могут не только седую госпожу в шляпке с вуалью, но и саму баронессу Элизабет Барнс, чьи фото наверняка разошлось по всем полицейским участкам и переданы на вокзалы и порты.