Текст книги "Ваше Сиятельство 3 (СИ)"

Автор книги: Эрли Моури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Вот ты сейчас специально пьешь передо мной, да?

– Да, – сказал я, наклонился и поцеловал ее в щеку, на которой стало еще больше румянца. – Этим я показываю, что не надо со мной, как с мальчишкой. Ты сказала, что ты взрослая и самостоятельная. Вот и я такой же. Мне приятно, когда ты обо мне заботишься, волнуешься за меня, но лишь до тех пор, пока это в разумных пределах. И я тебя очень прошу еще раз, пересмотри свои отношения с Майклом. Дело не в том, что он слишком молод для тебя, а в том, что ты перестаешь быть собой. И у меня есть подозрения, что его интерес к тебе не во всем настоящий. Позже, я объясню в чем дело, – я подумал, что до тех пор, пока я не получу информацию от Скуратова, говорить более основательно с мамой о Майкле не стоит.

– Как ты можешь так говорить! Ты ничего не знаешь о Майкле! Он очень хороший человек! – графиня оттолкнула мою руку и взяла со столика рюмку с коньяком. – И я вполне подхожу ему возрастом! Все говорят, что я выгляжу на двадцать пять!

– Да, мам. Это чистая правда: ты выглядишь не более чем на двадцать пять. И об этом британце пока не будем говорить. Я пойду – Талия ждет, – сказал я, вставая с дивана.

– Талия подождет. Для тебя кто важнее: Талия или я? – остановила меня графиня. – Вообще в это время ее не должно быть в нашем доме. А ты ее еще ночевать привел, так?

– А где ей ночевать? Домой в таком виде ей нельзя. Поспит сегодня со мной. Тем более она очень перенервничала, ей нужно внимание, – пояснил я.

– Я не хочу, чтобы ты с ней спал! Я вообще не хочу… – она тоже встала, снова налив себе в рюмку коньяк, – не хочу, чтобы возле тебя вертелись такие девушки, как она. Талия тебе не подходит.

– Мам, раньше ты, наоборот, хотела видеть меня с Талией. А теперь нет. Что случилось? – я смотрел как она снова пьет коньяк. Прошлый раз было вино… Как-то часто стала это делать Елена Викторовна.

– Саш, – она провела пальцами по моей щеке. – Ты у меня такой хороший. Я не хочу, чтобы ты достался девушке, которая мне не по душе, – она долго молчала, разглядывая как-то по-особому, придирчиво разглядывая меня. Потом сказала: – Посмотри мне в глаза.

Я посмотрел. Они у нее были похожи на темный янтарь, теплые и чуть рассеянные, беспокойные. И даже после выпитого коньяка проницательные, словно она пыталась рассмотреть во мне нечто невидимое.

– Я ходила к Мериде, гадала на тебя, – сказала графиня, не отпуская меня взглядом.

– Мама, какого черта! – меня это действительно возмутило. – Когда ты уже успокоишься насчет меня?

– Она сказала, что ты теперь не совсем ты. Даже не так, я не помню точно как, но смысл в том, что ты не мой сын, – ее ротик приоткрылся и из глаз, только что испытывающе смотревших на меня, потекли слезы.

Это было так неожиданно, что у меня словно что-то сжалось в солнечном сплетении. Так на эмоции реагировала чакра-манипура.

– Она сказала… – продолжила графиня, замявшись. Румянец вдруг покинул ее щеки: – Сказала, что ты Астерий! А от моего Саши здесь почти ничего нет!

Мне хотелось выматериться, хотя я это делал очень редко. Вот какого ее понесло к Мериде? Мерида – одна из самых известных ворожей в столице. Насколько я знал, в прошлом она была жрицей Геры, и даже какое-то время давала предсказания возле Седьмого Камня Перуна. Значит, Гера… Снова и снова прослеживается ее почти невидимый, но мрачный след.

– Мам, успокойся, – я взял ее обе руки, нужно было срочно активировать «Капли Дождя» – два предыдущих раза шаблон ментального расслабления прекрасно повлиял на нее.

– Я не успокоюсь, Саш! Я уже слышала это имя: Астерий. Слышала несколько раз. Мерида сказала, чтобы я смотрела тебе в глаза и видела там всю правду. В глазах будет написано, сказала она, – произнесла графиня, не отводя от меня взгляда.

– Когда ты была у нее? – попытался я увести в сторону от ее главного вопроса.

– Сегодня. И я ей не поверила. Все думала, что такого не может быть. Я не хотела с тобой даже об этом говорить. А вот ближе к полуночи, жду тебя и вспоминаю, все что случилось тогда, в тот день, когда ты пришел раненый и мы вызывали врача. Все-все вспоминаю, и думаю, что Мерида может быть очень права. Скажи правду, ты Астерий? – Елена Викторовна вскинула голову, готовясь принять ответ.

– Да, я – Астерий. Я уже говорил это. Ты слышала это имя от Артемиды. Слышала его ни один раз. Я его не скрывал. И объяснял, что таково мое магическое имя. У магов несколько имен. Но для тебя я – твой Саша. Прошу, не надо без причин называть меня Астерием, – мне стало тяжело, очень тяжело, от этой полуправды – ведь истина была так важна для нее. Но не могу же я сказать, что того, настоящего Саши – ее сына, больше нет. Его душу давно унесло великим потоком перерождений. Во мне его память, его привычки, его чувства и ощущения, но они лишь фон на котором все-таки гораздо большую реальность занимает Астерий. Да, я сжился с графом Елецким. Я стал им. И в этой жизни считаю себя им. Но для Елены Викторовны это совсем не то, чего желает материнское сердце. Как мне его не разбить? Моя полуправда слишком жестока. Ее может смягчить ложь, но лишь на время. Знаю по опыту: истина все равно проступает, если так угодно богам, и тогда все поворачивается намного хуже для тех, кто позволил ложь, кто ее произнес, и кто впустил в себя. Гера… маленькая подлость богини, которая может иметь большие последствия в нашей семье и за ее пределами.

– Скажи Мерида права, что моего Саши здесь почти нет? – она вырвала руки из моих и отступила на шаг. – Скажи, что теперь с моим Сашей!

Я тоже был на эмоциях и слишком долго приноравливался, чтобы активировать «Капли Дождя». Сейчас мне требовалось коснуться ее руки и сделать это очень естественно.

– Мам, ты сначала успокойся. Пожалуйста… – я осторожно взял ее левую ладонь и запустил ментальный шаблон. Почувствовал, как рука графини обмякла и тогда продолжил: – Саша твой здесь. И он перед тобой. Но кроме того во мне еще душа Астерия. Пойми очень важную вещь, если бы не помощь Артемиды и если бы не призванная душа Астерия, то Саша умер бы от ран в тот самый день, который ты прекрасно помнишь. Охотница и Змееносец помогли нам. Она направила душу мага-Астерия, чтобы уберечь это тело, Асклепий это тело исцелил.

Она уронила голову мне на грудь и задрожала в рыданиях. «Капли Дождя» не слишком помогли, и я активировал их снова.

– Сколько в тебе моего сына⁈ – графиня подняла голову.

– Я и есть он. Зачем ты разделяешь? Пойми, если ты будешь думать, будто я не твой сын, ты будешь страдать и мучить себя разными мыслями. Их ход даже нельзя предсказать. Успокойся, не меняй в себе ничего. Не меняй прежнего отношения, – я погладил ее ладонь еще раз активируя нежное ментальное расслабление. – Не спеши пока с этим разбираться, понимание придет позже.

Она обмякла всем телом, едва стоя на ногах, но все-таки сказала:

– Мерида была права! Боги! Я не верила ей! Я не хотела верить и всячески отталкивала эту мысль. Думала, что такого просто не может быть, а потом, – она качнула головой, уронив мне на грудь слезы, – потом, будто кто-то начал мне говорить: «Послушай Мериду! Мерида права!». Ну зачем я пошла к ней⁈

– Верно, не надо было к ней ходить. Мама… – произнес это слово медленно и выдержал паузу, чтобы понять, как теперь она воспринимает его.

Она прижалась ко мне и снова подняла лицо. Наши глаза встретились, и я видел, что ее глаза, похожие на кусочки темного янтаря, теперь отражают такую печальную растерянность, что мне стало дальше трудно говорить.

– Я постараюсь к этому как-то привыкнуть. Если смогу, – Елена Викторовна заговорила раньше меня. – Теперь мне все понятно. Понятно все, что происходило раньше. И ничего не понятно. Но я знаю, что ты сейчас хочешь, – ее пальцы стали твердыми и сжали мое плечо. – Ты хочешь знать, как я теперь тебя воспринимаю, кем считаю. А я сама не знаю, Астерий!

– Саша, – поправил я ее.

– Саша… – повторила она. – И еще знаю, что ты сейчас что-то делаешь со мной, чтобы мне было спокойно. Делай, если это нужно, – она отстранилась. – Я хочу выпить. Буду пить спиртное и не смей осуждать меня! Мне очень тяжело. Хочется, чтобы все было как прежде, но как прежде теперь невозможно. Хочется забыться, но это тоже невозможно. Теперь будто все, что хочется, стало невозможным.

Она села на диван и взяла рюмку с коньяком, повертела ее в руках и вылила на пол. Поймав мой взгляд сказала:

– Я не сумасшедшая. Просто теперь я сама не знаю, что мне нужно.

– Это пройдет, мам. Слишком необычная ситуация. Твое сознание сейчас пытается найти какую-то аналогию как точку опоры, но ее нет, и сознание мечется в неопределенности. Это пройдет, по мере того как ты будешь привыкать к трудным мыслям, – у меня пересохло в горле, и я отпил несколько глотков остывшего чая с ее чашки.

– Ох, эти слова! Сейчас их говорит Астерий, – графиня отвела взгляд, ее глаза блестели от влаги. – Мой сын не говорил так! Я давно заметила, что ты иногда говоришь такие вещи, о которых Саша никогда даже не думал!

– Прости, иногда приходится умничать. Заметь лучше другое, мои привычки, манеры поведения, вкусы и многое-многое другое не слишком изменились. И самое главное, не изменились сердечные привязанности, – я сделал еще два жадных глотка и поставил чашку на место. – Даже после того, как с этим телом соединился Астерий, я продолжил любить Айлин; все так же меня влечет княгиня Ковалевская и тебя я люблю так же. Или может быть еще больше. Разве не это самое главное? Разве не в этом прямое указание, кто я на самом деле?

– Меня еще больше? – переспросила она, снова повернувшись ко мне.

– Что в этом удивительного? – теперь я отвел взгляд.

– У меня голова кругом. Какой глупый вопрос: что в этом удивительного. В этом удивительное все. Совершенно все! Когда-нибудь ты мне расскажешь об Астерии, а сейчас не надо. Я, наверное, не усну до утра, а ты… – графиня взяла пустую коньячную рюмку, вертя ее в нервных пальцах, поставила, взяла сигарету. – Ты будешь спать с Талией. Это так нехорошо…

– Прости, но Талии тоже очень нехорошо. У нее так же серьезное потрясение. Да, она держится, храбрится, но ее нельзя оставить одну. Хотя я мог бы переночевать в комнатах для гостей, – я смотрел как Елена Викторовна прикуривает, и как сигарета дрожит в ее губах. Потом сказал: – Прости, я пойду.

– Иди, – сердито отозвалась она. – Иди к черту!

Подняв с пола старую одежду, я вышел. На душе было скверно и, наверное, это ощущение не пройдет к утру. Открыв дверь в свою комнату, я увидел Талию. Увидел и замер, вцепившись в дверную ручку.

Глава 7

Астральные виденья

Талия стояла на столе в плаще мага, надетом на голое тело. Внизу валялись книги, которые она выгребла из книжного шкафа и полок над терминалом коммуникатора. Много книг, почти все. Когда я зашел, в ее правой руке был раскрытый том «Золото Бусстера», она мельком взглянула на меня, левой, забинтованной перелистнула несколько страниц и бросила книгу на пол со словами:

– Какая дрянь…

– Зачем ты это делаешь? – я с изумлением смотрел на разбросанные книги и на саму баронессу, с воинственным видом увлеченную разбоем в моей библиотеке.

– Мне нужно найти книги по магии, по которым учился ты. Аид дери, уже все перерыла! Пиз*ец какой-то, сколько у тебя бесполезной ерунды! – она отбросила еще одну книгу и, нахмурившись, повернулась ко мне: – Где ты их, спрятал?

– А ну-ка иди сюда, – я подошел к столу, подхватил ее, чтобы отнести на кровать.

Ее лобок, почти лишенный волосиков, ткнулся в мой нос.

– Пусти! Вообще псих! Маньяк! – она ударила меня в спину правой рукой, потом левой и заорала от боли.

– Так, Талия! Слушай внимательно! – я усадил ее на кровать. – Я очень не люблю, когда роются в моих вещах! Тем более подобным варварским образом!

– Мы же друзья. Почему я не могу посмотреть, твои вещи? – она нахмурилась еще больше. – Елецкий, ты становишься каким-то вредным. Все тебе не так! То нельзя, это, бл*дь, нельзя! Со мной не хочешь встречаться. И чего ты меня вообще схватил? Чего носом мне в пиз*у лезешь? Трахнуть хочешь?

– Дорогая, я просто пояснил, что не надо разбрасывать мои вещи. Если тебе что-то нужно, то просто спроси, – я чувствовал, что она нервничает и злится. Не помню, чтобы когда-нибудь прежде госпожа Евстафьева вела себя подобным образом. Она всегда была образцом жизнерадостности и оптимизма, а сейчас с ней происходило что-то не то. Нет, я вполне понимаю, что после случившегося в Шалашах ни о какой жизнерадостности не могло быть и речи в ближайшее время. Хотя… как знать, с ее характером и энергией, она вполне могла уже несколько часов сбросить большую часть негатива и оставить лишь одно страстное желание: «всех убить». Но все-равно с ней происходили перемены, которые не укладывались в мое понимание.

– Я спрашиваю, ты чего, трахнуть меня хочешь? – она прищурилась. Сделала это как-то странно, что я не представлял, какой будет ее следующая реакция, после ответа на ее непростой вопрос.

– А ты сама этого хочешь? – я сел рядом и положил ладонь на ее голую коленку.

Не скрою, меня дразнило ее голое тело, которое едва прикрывал плащ с вышитыми на спине знаками Сварога и арийскими рунами. В этом наряде она выглядела еще соблазнительнее, чем если бы без него. Но после случившегося в Шалашах, я даже не помышлял об этом, пока она не задала такой вопрос сама. И после трагедии Айлин я сам ограничил себя в нескромном общении с дамами, хотя этого не требовала ни Айлин, ни моя ни во всем обычная мораль. Мне просто хотелось так сделать, как бы этим лишением подчеркнуть ценность прежних отношений с госпожой Синицыной. Но она теперь элина – почти богиня, и очень далеко отсюда. А мое тело не первый день требует обычных человеческих радостей. Это не значит, что я пущусь в них прямо сейчас, однако наложенные запреты в ближайшее время следует пересмотреть.

– Ну, чего молчишь, ваше благородие, – я нежно провел по ее голой коленке и поправил бинт на другой.

– Нет, не хочу, – она отвернулась. – Дай мне сигарету. Не нашла их у тебя. Зато вино какое-то, – она кивнула на стол.

Там стояла открытая бутылка вина, того самого, которое я учил пить Айлин из астральной проекции, и бокал. Конечно, баронесса нашла это в шкафу, часть вещей из которого тоже лежали на столе. Я встал и подошел к шифоньеру. Там в сюртуке у меня хранилась коробочка «Никольских».

– Ты меня сейчас по коленке гладил, а мне, знаешь, что… – Талия запахнула плащ, прикрывая свои полные груди, которые выглядывали из-под него все равно, – мне от этого трахаться не захотелось вообще. Это какая-то подлая жесть. Теперь боюсь, вдруг я вообще никогда не захочу. Саш! – неожиданно громко произнесла она мое имя.

– Да, дорогая, – я протянул ей сигарету и взял одну себе, потом налил в бокал вино из бутылки.

– Я не хочу стать никому ненужным куском жирного мяса! Я этого не переживу, Саш! – она скривила губы, вертя в пальцах не прикуренную сигарету. – Я люблю трахаться и мне это нужно. Но сейчас что-то не то. Еще и пиз*а болит.

– На, выпей это, – я протянул ей бокал, едва не расплескав вино из-за ее дрогнувшей руки. – И, пожалуйста, успокойся. После того, что с тобой случилось, отвращение к этому – нормальная реакция. Странно, если бы было наоборот. Некоторые после такого вообще начинают ненавидеть мужчин. Всех подряд. И не говори глупости, будто ты никому не нужна. Ты нужна мне, нужна Евклиду Ивановичу и еще многим-многим людям.

– Да, особенно тем уродам из «волков», которые хотели меня зарезать. Поджарить кусками на костре! Ненавижу, сука, бл*дь, уроды! Я должна их уничтожить! Убью их всех! – баронесса отпила из бокала несколько крупных глотков. – А ты мне не хочешь помочь! Вот это бесит больше всего! Твое еб*нутое отношение. Саша, бл*дь, дай мне свою магию! Научи! Если ты такая жадная сволочь, дай хотя бы свои книги! Я сама научусь! Или меня Родерик научит!

– Родерик? – я щелкнул зажигалкой и прикурил. – Он тебе что-то обещал?

– Ну да… – она замялась, мигом потеряв прежний пыл.

– Талия!.. – я коснулся пальцем ее подбородка и повернул к себе. – Расскажи мне все. Он сейчас приходил сюда?

Она мотнула головой, допила остаток вина и отставила бокал.

– Что именно он тебе обещал и где вы с ним общались? – я частично перенес внимание на тонкий план, сканируя ее энергетические тела и помогая себе проекцией руки.

– Там, в Шалашах. Когда я вернулась за его кошельком, он сказал, что научит меня магии, если ты не хочешь. Только… – она прикурила изрядно помятую сигарету.

– Что только? – я нашел в ней простую ментальную конструкцию, похожую на колючку с четырьмя загнутыми остриями и осторожно разрушил ее. Эту штуку явно оставил в ней серый маг. Скорее всего, эта конструкция подталкивала к каким-то действиям, навязывала мысль о поиске основ моей магии.

– Ничего. Только… Чтобы он меня начал учить, я должна кое-что сделать для него, – она выпустила дым в сторону окна.

– Что именно сделать? – я продолжил сканировать ее ментальное тело.

– Что… Вот то – найти у тебя книги, по которым ты учился. Если не найду твоих бля*ских книг, то узнать у кого и как ты научился такой крутой магии. В общем, он хотел, чтобы я ему все рассказала про тебя и твою магию, – она плотнее прикрыла грудь плащом, которая так и норовила вывалиться на свободу. – Саш, ну не сердись, я тебя не предавала и не предала бы, чтобы он мне не наобещал. Вот клянусь! Хочешь, перед хреновым Сварогом могу поклясться или Аидом? Перед кем захочешь. Ты не понимаешь, меня. Вообще, мне обидною. Тебе наплевать на мои просьбы. А Родерик оказался не таким уж пид*ром. Он извинился за все, даже ручку мне поцеловал. Обещал научить вызывать астральных волков. Поэтому я согласилась. Почему ты так смотришь?

– Потому что в душе смеюсь над тобой, Талия, – на самом деле я не смеялся, но улыбнулся. – Ты так податлива своим желаниям. На все готова, чтобы сразу, одним махом добиться любого своего каприза. Передай этому Родерику, что у меня нет книг. В самом деле нет и здесь никогда не было. Все мои знания здесь, – я указал пальцем на свою голову. – И учителей у меня нет. Я уже говорил на эту тему. Ты меня не услышала или не поняла. Я не отказывался научить тебя магии, но сказал, что магию нельзя постичь по щелчку пальца. Правда, если в человеке есть склонности, то он может освоить некоторые навыки очень быстро. Так бывает, если этот человек в прошлой жизни был магом, но эти способности, эти знания в нем уже есть из нужно лишь открыть.

– Как у тебя, да? – спросила она, придвинувшись ко мне ближе. – Ты же раньше не был магом. А тут вдруг раз и такой крутой, что Родерика размазал.

– Верно, как у меня. Я помню свои прошлые жизни – из них вся моя сила, – согласился я. – Хорошо, что ты это так быстро поняла. Так вот, чтобы ты не думала, будто я не хочу тебя учить, и веду себя как мерзавец, а не как друг, я не против научить тебя тому, к чему ты имеешь расположенность. Вопрос твой там в Шалашах был несвоевременный. Нам грозила опасность, и не время было рассуждать, смогу я тебя научить чему-либо или нет. Я сказал, что позже посмотрю, если у тебя склонность к каким-либо видами магии и помогу что-то освоить. А склонность у тебя есть. Это я понял, когда ты увидела призрак Родерика, хотя он находился в невидимом диапазоне.

– Я еще кое-что видела, Саш. И прямо здесь, у тебя в комнате. Аид дери, клянусь! Вот здесь, – она вытянула забинтованную руку в сторону кресла, – сидела какая-то непонятная сука, похожая на кусок дерьма. Коричневая, с синими прожилками. Размером с большую собаку. Может мне померещилось, но я видела. Потом она в окно выпрыгнула и поплыла в сторону вашей школы. И еще мне какие-то нитки мерещатся или паутина. Рукой проведешь, ничего нет, а глаза все равно что-то видят.

– У тебя расширилось восприятие, и ты видишь часть астрала, – пояснил я. – Из-за потрясения в тебе произошли какие-то изменения. Только я бы не сказал, что тебе повезло. Эти астральные сущности и явления, которые не видят другие люди, могут раздражать и даже доставлять неприятности. Здесь имеет место один из основных магических принципов: для тебя реально все, во что ты веришь. Особенно это справедливо для астрального плана. Если не крепкая психика, то можно свихнуться с такими видениями. Но есть и польза: если поработать с этим, ты сможешь управлять астральными энергиями. Например, общаться с астральными сущностями или создавать собственных несложных существ.

– Елецкий, правда, что ли? – госпожа Евстафьева схватила меня за ворот рубашки. – Скажи, что не врешь! – серо-зеленые глаза засияли и настроение ее стало явно лучше.

– Правда. Давай спать? Завтра непростой день. Нужно на похороны Айлин и еще успеть очень многое, – я докурил и выбросил окурок в окно.

– Да, хорошо. Только мне нужно помыться, пойду в твою ванную. Елена Викторовна не будет ругаться? – она встала, докурив в две затяжки сигарету, затушила окурок. – Кстати, поможешь помыться? Я же не могу одной рукой.

Мы проснулись около восьми в обнимку. Ночью между нами ничего этакого не было, хотя, когда я прижимался к ее голой заднице, мой член ныл от желания, а яйца были точно хрустальные бубенцы: щелкни по ним – со звоном расколются. А вот утром не обошлось без маленького греха. Когда я уже не спал, баронесса повернулась в полудреме ко мне и сжала ладошкой моего бойца. Почмокала губами и открыла глаза.

– Елецкий, бля*ь! – она приподнялась, с недоумением глядя на меня. – Ты, да в моей постели⁈

– Евстафьева, бля*ь, – передразнил я ее. – Это ты в моей. И держишься за мой член. Или у тебя какие-то сомнения на этот счет?

– Аид дери! – Талия привстала, окончательно проснувшись, ее ротик приоткрылся и на лице отразился ужас. – Вчера это все было! – она поднесла к глазам перевязанную руку и разразилась матами. – Я должна убить Варгу! Я должна! Саша не вздумай разделаться с ним без меня! Иначе я тебя самого убью!

Она резко повернулась ко мне, сбросив с кровати подушку.

– Обещай, что не тронешь его без меня, – она откинула покрывало, села на меня верхом и ее правая рука вцепилась мне в горло. – Обещай, сука!

Я не дал ей требуемого обещания по двум объективным причинам: во-первых, она сдавило мое горло, а во-вторых, я не хотел ей такого обещать. В этот момент: от ощущения ее мокрой киски, трущейся о мой живот; от вида ее тяжелых, крупных грудей в невыносимой близости к моему лицу; от ее диких, возмущенных глаз, я понял, что больше не могу больше истязать себя праведностью. Я подхватил ее под ягодицы и приподнял так, что головка моего бойца ткнулась в ее нежные теплые губки.

Баронесса отпустила мое горло, наклонилась и прошептала:

– Я хочу трахаться! Очень хочу! Вчера так, бля*ь, перепугалась: думала больше никогда не захочу. А сейчас!.. – она покатила глазки к потолку и простонала: – Воткни мне скорее!

Она жадно припала к моим губам, вильнув бедрами, чтобы скорее впустить меня.

– Воткни мне, чтоб у меня мозги вылетели! – прошептала она, запрокинула голову и застонала, чувствуя, как член входит в нее.

– А-ах, это жесть, Сашенька! У меня сейчас пиз*а треснет! – она скруглила ротик, насаживаясь на мой окаменевший жезл.

Приподнялась и с блаженством снова приняла его в себя больше чем на половину.

Талия – сумасшедшая девочка и я ее люблю со всеми ее великолепными завихрениями. Я сжал ее тяжелые груди так, что соски выступили между пальцев, превратившись в шершавые камешки. В ответ она захныкала от удовольствия и принялась резче, чаще насаживать на мой член.

Ее узенькая пещерка мигом стала такой мокрой. Такой, что там захлюпало, и мой живот вымок от ее обильного сока. Не знаю, может быть баронесса уже испытала не слишком бурный оргазм, и теперь скакала на мне, точно на жеребце, приближаясь к следующему. Продолжая все грубее сжимать ее грудь левой рукой, правую я сунул ей между ножек и добрался до набухшей вишенки. Той самой, сокровенной точки, где кроется самое небесное удовольствие дам. От первых же прикосновений Талию затрясло. Затрясло так, что кровать пошла ходуном под восторженные выкрики баронессы. В последний миг, она отчаянно сжала ножки и тоненько заголосила. Наконец обмякла, повалилась набок, потянувшись губами к моему члену.

Я был неудовлетворен, но очень близок к тому, чтобы превратиться в жаркий вулкан. Не дожидаясь милость от баронессы, сам двинулся ей навстречу. Сунул в ее приоткрытый ротик возмущенного бойца, а два пальца резко воткнул ей лоно, подразнивая ее там. Сладкая дрожь от оргазма, наверное, еще не отпустила госпожу Евстафьеву, и она звонко зачмокала так, что мне стало немного больно от ее жадности. Я издал громкое, божественное «О-о!» и взорвался ей в рот огромным зарядом, собравшимся за несколько дней.

– Бля*дь! Пиз*ец! – высказалась Талия, кашляя и мотая головой.

Тут же раздался стук в дверь.

– Саша! Что там у вас происходит⁈ – раздался из-за двери голос Елены Викторовы.

На миг повисла тишина. Я подумал, что дверь на ночь осталась незапертой. Как бы не слишком страшно, если графиня войдет в комнату, но все же это будет очень не кстати. Особенно, если учесть наши вчерашние очень серьезные откровения с ней.

– С добрым утром, ваше сиятельство! – первой подала голос Талия Евклидовна, торопливо обтирая лицо подушкой.

– Саша, я жду тебя к завтраку! – мама все-таки дверь не открыла и неохотно добавила: – С Талией.

– Десять минут, мам! Я еще в постели! – отозвался я.

– Мы еще в постели! – очень не кстати добавила баронесса.

Я встал, поднимая покрывало в поисках своих трусов. На постели их не было. Наконец обнаружил их среди разбросанных ночью книг. Хорошо, что графиня не зашла. На полу валялась значительная часть библиотеки отца, и мне было бы нелегко объяснить Елене Викторовне подобное варварство. Я даже выматерился второй раз за сутки.

– Чего ты волнуешься, – удивилась Талия, тоже покинув постель и подняв с пола смятый плащ. – Елена Викторовна знает, что я здесь – она не будет ругаться.

Объяснять баронессе причины моих волнений было бесполезно. Нельзя сказать, что мы с ней жили в разных мирах, но какие-то части наших миров не соприкасались. Я накинул халат и начал торопливо собирать книги с пола, укладывая их стопками на столе. Потом бросил взгляд на Талию, накинувшую на плечи плащ и подошедшую к зеркалу.

– Дорогая, так не пойдет. В таком виде не надо ходить в столовую, – закончив с книгами, я открыл шифоньер, достал одну из своих старых рубашек и брюки, достаточно широкие, чтобы поместить в них пухленькую задницу Талии Евклидовны. – Ну-ка, надень это. Я пока в ванную.

В столовую мы спустились минут через двадцать. Хотя Талия – энергичная, стремительная девочка, в порядок себя она приводила долго и долго пробыла в ванной.

Когда мы вошли, мама уже пила кофе и встретила меня недовольным взглядом. А может быть он был адресован баронессе Евстафьевой, потому как глаза графини сразу потеплели, когда я сел с ней рядом.

– Как ты мам? – спросил я. – Надеюсь улеглись вчерашние тревоги?

Глава 8

Клубника спелая

Прежде чем ответить, графиня придирчиво оглядела баронессу – Талия в моей одежде выглядела довольно забавно, особо если учесть, то ее грудь так и норовила расстегнуть пуговицы.

– Нет, Саш, не улеглись, – со вздохом сказала Елена Викторовна. – Их стало только больше. Почти не спала сегодня. Наверное, не стоило мне сейчас пить кофе, – она отодвинула чашечку. – Говорят, крепкое кофе не полезно для нервов.

– Ваше сиятельство, может вам подать чай на новодворских травах? – услужливо предложила Ксения, стоявшая у края стола.

– Нет, – отвергла Елена Владимировна и повернувшись ко мне спросила: – До которого часа у нас будет гостить уважаемая Талия Евклидовна?

Баронесса ответила раньше, чем я успел открыть рот:

– Мы с Сашей сейчас закажем мне что-нибудь из одежды, потом я поеду на перевязку, – она подняла забинтованную руку: – Вы же знаете, меня астральный волк цапнул. А потом, сразу же вернусь к вам. В общем, соскучиться не успеете, – Талия расплылась в улыбке. – Да, кстати, у меня теперь открылись магические способности. Скоро буду сама вызывать астральных существ. Так что, не меня они будут кусать, а тех, на кого я укажу вот этой самой рукой, – она снова потрясла левой, забинтованной. – Саша мне поможет, правда же?

Я неохотно кивнул, чувствуя, как ее ножка в тапочке гладит мою.

– Да, кстати, Елена Викторовна, мой папа по вам очень скучает, – сказала баронесса Евстафьева. – Позавчера долго стоял у большой фотографии, где вы с ним вдвоем. Навестили бы страдальца. Нам с Сашей так хочется, чтобы вы с ним не ссорились.

– Талия в отношениях взрослых людей не всегда получается так, как хочется. Иногда случаются разлуки и печальные расставания, – графиня встала и, направляясь к двери, сказала мне: – Саш, зайди после завтрака.

Завтрак нам подавала Ксения, одинаково вежливо мне и баронессе: овсяную кашу, свиную рульку с грибами и гречкой, кофе с клубнично-сливочным суфле. Когда Ксения удалилась на кухню, чтобы отнести пустые тарелки, Талия наклонилась ко мне и сказала:

– Твоя служанка хочет, чтоб ты ее трахнул. Та еще свинка, жирнее меня в два раза.

– С чего ты взяла? – спросил я, едва сдержав смех.

– Ну понятно же. Она все время улыбается, как дурочка, – баронесса прыснула смехом, едва не выронив ложку. – Думаешь, я в этом не понимаю? Или ты уже трахал ее? Ну-ка, скажи!

И тут я на свою голову решил подразнить баронессу, разыграть интригу:

– А вот не скажу. Если бы да, то тебя это огорчило?

– Конечно нет. Расстраиваться, что ты воткнул такой жирной, рыжей, конопатой свинке⁈ Мне было бы смешно, если бы ты это сделал с ней. Сейчас сама у нее спрошу. Девочка, подойди, пожалуйста, – она махнула рукой служанке, вышедшей с кухни. – Как тебя звать?

– Ксения, – ответила та, тревожно смяв в руке фартук.

– Талия! – я толкнул ее под столом ногой, понимая, что госпожа Евстафьева вполне способна это сделать. – Не смей!

– Ксения, скажи, а тебе нравится Александр Петрович? Я имею в виду, как мужчина нравится? – баронесса, держа на вилке кусок свиной рульки, повернулась в пол-оборота к служанке.

Ксюша покраснела, точно ее лицо мигом превратилось в спелую клубнику, несколько раз шумно выдохнула и, наконец, сказала:

– Ну да… Он очень хороший. Очень!

– Скажу тебе по секрету, Ксюша, он очень любит полненьких девушек. Вот меня, например. Как увидит толстенькую у него сразу в штанах такое творится! Ты бы хотела с ним переспать? – продолжила допрос Евстафьева.

– Талия! – я не выдержал и рассмеялся.

Ксения покраснела еще больше и закрыла лицо руками.

– Ксюша, говори, как есть! – настояла баронесса, звонко стукая ложкой по краю тарелки.