355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эрленд Лу » Тихие дни в Перемешках » Текст книги (страница 1)
Тихие дни в Перемешках
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 00:50

Текст книги "Тихие дни в Перемешках"


Автор книги: Эрленд Лу



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Давайте притворимся, что мой ум – такси, и вдруг... в нем едете вы.

Ричард Бротиган

(Перевод Максима Немцова)

(Увы – по ходу написания этой книги пострадала маленькая собачка; но ей быстро оказали ветеринарную помощь, и сейчас, с учетом всех обстоятельств, она чувствует себя вполне неплохо.)

Dear Angela & Helmut Bader.

We are a family with three kids (5, 8 and 14 years) who are planning a holiday in Garmisch-Partenkirchen, and we saw your holiday house on the internet. We plan to arrive on the 30th of June and would like to stay until the First of August. Is the house available in this period (or close to it) and what is the price? We are looking forward to your answer.

Yours sincerely

Nina Telemann, with family[1]1
  Уважаемые Ангела и Гельмут Бадер.
  Мы – семья с тремя детьми (5, 8 и 14 лет) – планируем провести отпуск в Гармиш-Партенкирхене и нашли в интернете объявление о вашем летнем домике. Мы собираемся приехать 30 июня и пробыть до 1 августа. Свободен ли дом на это время (плюс-минус) и сколько будет стоить? Ждем ответа.
  С уважением
  Нина Телеман от имени всей семьи (англ.).


[Закрыть]

Hello Telemann available yes the price 65 Euro pro night, the children for free I know your Imail unfortunately do not read backwards to write it me please on English Yours sincerely Fam. Bader[2]2
   Привет Телеманн, доступный да цена, которую про ночь за 65 евро, дети бесплатно, я знаю Ваш Imail к сожалению не читает назад, чтобы написать это меня нравится на английском языке Искренне Ваш Фам. Бадер (англ.).


[Закрыть]

Hello Fam. Bader. We did not totally understand your last e-mail, but we are interested in renting the house. How should we pay you?

Nina Telemann[3]3
  Привет, Фам. Бадер. Мы не все поняли из вашего последнего письма, но мы хотели бы снять ваш дом. Как нам заплатить?
  Нина Телеман (англ.).


[Закрыть]

Hello Fam. Thank you for your Imail It makes us happy you by 1. july to remain wants. Our address reads Helmut and Angela Bader Ludwigstrasse 5, Mixing Part. Our bank account: District savings bank mixing part churches Big Byladem 1 gap iban/de xxxxxxxxxxxxxxxxx. We are pleased also you and wish you up to then a beautiful time. Fam. Bader[4]4
  Привет Фам. Спасибо за Ваш Imail Это делает нас счастливыми Вы до 1. июль, чтобы остаться хочет. Наш адрес читает Гельмут и Ангела Бадер Людвигштрассе 5, Малые Перемешки. Наш счет в банке: Окружной сберегательный банк, малые перемешки церквей Большой Биладем 1 промежуток iban/de ххххххххххххххххх. Мы рады также Вы и желаем Вы до той поры прекрасное время. Фам. Бадер (англ.).


[Закрыть]

Hello again. We have now paid the deposit. The payment was made from my husbands account. His name is Telemann. We and our children are looking forward to staying in your house. Do we go straight to the house or should we contact you somewhere else? We are not sure yet about what time we will arrive on first of july, but if you need to know you could perhaps give us a phone number so that we can send you an SMS or call you.

Nina Telemann[5]5
  И снова здравствуйте. Мы заплатили аванс. Платеж сделан со счета моего мужа. Его фамилия Телеман. Мы и наши дети с радостью ждем пребывания в вашем доме. Ехать ли нам прямо в дом, или мы где-то встретимся с вами? Мы не можем сказать, в какое точно время мы приедем первого июля, но если вам надо это знать, дайте нам, пожалуйста, ваш телефонный номер, чтобы мы позвонили или прислали SMS.


[Закрыть]

Hello Fam. Telemann Thank you for your Imail They come on Wednesday to us to mixing part. They can drive directly to the holiday house, we live directly beside it. Here they get then the keys. Can they say to us when you approx. in mix will arrive? None should be at home, call the Handynr. xxxxxxxxxxxxx. we look forward to you. Large Fam. Bader[6]6
  Привет Фам. Телеман Спасибо за Ваш Imail Они прибывают в среду к нам к малым перемешкам. Они могут двигаться прямо к праздничному дому, мы живем прямо около него. Здесь они получают тогда ключи. Они могут сказать нам, когда Вы приблизительно в перемешки прибудете? Если ни один нет дома, позвонить Handynr. ххххххххххххх. мы с нетерпением ждем Вас. Большой Фамилий Бадер (англ.).


[Закрыть]

Тебе обязательно надо курить в доме?

Да.

Но на улице хорошая погода.

Дорогая моя, ты, видимо, как-то упустила из виду, что мы опять проводим отпуск в твоей любимой Германии, которую я совершенно не люблю, поэтому когда благодаря твоему упорству, достойному много лучшего применения, мы в очередной раз оказались в колыбели нацизма, то сразу договорились, что в отместку я получаю право курить где захочу.

В машине – нет.

В машине нет, но сейчас мы не в машине.

Не знаю, понравится ли Бадерам, что мы курим в их гостиной.

Ты имеешь в виду Большой Фамилий Бадер?

Прекрати. Наверняка они написали «Griiss», что значит «большой привет», а программа так перевела, семья у них – только они вдвоем, и мне кажется, она грустит, что у них нет детей.

С чего ты взяла?

Такие вещи нельзя не заметить.

Это их проблемы. Кошмар! Только представь себе кошмар – провести в Малых Перемешках все детство. Ужас!

Это не Малые Перемешки. Тебе еще не надоело потешаться над машинным переводом?

А тебе не смешно, что Бадеры не волокут ни слова по-английски?

Мне не смешно.

Ни капельки?

Нет.

И даже что они не замечают, когда машина переводит Гармиш-Партенкирхен как Малые Перемешки Церквей?

Нет. И насчет «колыбели нацизма» ты перегибаешь.

Перегибаю, согласен. Но это и не совсем неправда.

Ни один из сегодняшних немцев не несет ответственности за то, что творилось тогда.

Чего нет того нет.

Ты собираешься курить в доме при детях?

Теоретически да, собирался.

Нина Телеман. 43 года. Учитель норвежского в старшей школе. Близорука. Очки 4 сантиметра толщиной. Вру. Один сантиметр, но это тоже много.

Брур Телеман. 42 года. Завлит Национального театра. Мечтает, что сам напишет пьесу. Совершенно бесподобную, идеальную вещь. И покажет наконец всем, что такое Театр. Отличное зрение. Проблемы с алкоголем? Да нееееееееееееееееет. Разве это проблемы?

Не знаешь, Перемешки – городок как раз того типа, где народ замуровывает в подвале своих и соседских детей и потом насилует их три тысячи раз двадцать четыре года кряду?

Прекрати.

Но как ты думаешь, это городок такого типа?

Заткнись.

Слова сказать нельзя. Мы же просто разговариваем!

Нет.

Нет – в смысле, что мы далеко от эпицентра такого рода времяпрепровождения? Да.

И здесь такого не случается?

Я думаю, нет.

И дети будут и дальше носиться где хотят без надзора?

Да, я думаю.

Хорошо.

Mixing Part will tear us apart[7]7
  Перемешки рассорят нас (англ.).


[Закрыть]
.

Что ты сказал?

Ничего.

Я слышала, ты что-то сказал.

Если тебе непременно надо знать, то я просто мурлыкал себе под нос (как мне казалось) старинную песенку, а потом машинально поменял одно слово в припеве на Перемешки. Вот и все, что было[8]8
  Имеется в виду песня «Love Will Tear Us Apart» (1980) постпанк-группы Joy Division.


[Закрыть]
.

Хорошо.

Кстати, так я попадаю впросак довольно часто. Думаю, что я один в комнате, а потом оказывается, что и ты здесь. Тихая сапа.

Тебя тоже не сразу заметишь.

Думаешь, мы оба тихони?

Да.

Ты красное вино купила?

Оно стоит рядом с мойкой.

Но, дорогая моя, это немецкое вино.

Терпеть не могу, когда ты называешь меня «дорогая моя».

Но мы вроде любим друг друга?

Угу.

Так в чем проблема?

Ты говоришь «дорогая моя», только когда раздражен, очевидно надеясь такой притворной доброжелательностью показать, что злишься не очень и контролируешь свою агрессивность. Но результат получается прямо противоположный. Это никак не связано с тем, что ты меня любишь, хотя, возможно, и любишь.

Нина, мне хочется вина, а не выяснения отношений.

Вино стоит у мойки.

Там немецкое вино.

Да. И что?..

Я не могу пить немецкое вино.

Не можешь?

Нет.

Но ты можешь открыть его и попробовать?

Нет.

А почему?

Потому что я не могу.

Понятно. В любом случае я свою часть уговора честно выполнила.

До которого часа открыт большой «Лидл» на Олимпиаштрассе?

Не знаю.

А я-то полагал, что ты любишь эту страну и все, что касается здешней жизни, у тебя просто от зубов отскакивает.

Это правда.

Но ты не знаешь, до которого часа в Перемешках открыт магазин «Лидл»?

Не знаю. И нет никаких Перемешек.

Спокойной ночи.

Спокойной ночи.

Спишь?

Ну?

Я понимаю, это слишком интимный вопрос, мы с тобой никогда о таких вещах не разговариваем, но... ты не можешь рассказать мне о твоих сексуальных фантазиях?

Нееет.

Ну давай.

Прямо сейчас?

Да.

Нет.

Ну давай.

Я не хочу.

Тебе это противно?

Нет, не то чтобы противно, но...

Тогда давай.

У меня их нет.

Кого?

Сексуальных фантазий.

Они есть у всех.

У меня нет.

Конечно есть.

Нет.

Раньше они у тебя были, так?

Раньше были.

А теперь пропали?

Да.

И о чем же ты думаешь теперь?

Не знаю. Обо всем подряд. О театре. Больше всего я думаю о театре.

А ты никогда не подсматриваешь за мной и не раздеваешь меня взглядом, если я, например, стою в какой-нибудь сексапильной позе?

Вроде бы нет.

А других женщин?

Нет. Я же о театре думаю.

А Найджелу?

Я ни разу не думал о ней в смысле секса.

Шутишь?

Нет.

Телеман, меня это пугает.

Понятно. Спокойной ночи.

Телеман, меня это в самом деле тревожит.

Что-то ты слишком тихий сегодня.

По-моему, ты сама говорила, что мы оба тихони.

Да, но сегодня ты тише обычного. Что-то не так?

Да нет, по-моему.

Значит, что-то не так. И что же?

Не знаю.

Наш ночной разговор, да?

Нет.

Бьюсь об заклад, все дело в нем.

Я не думаю о нашем ночном разговоре, Нина. Я этого не делаю.

О чем же ты тогда думаешь?

Трудно сказать. О театре, наверно.

Не ври. Ты думаешь не о театре.

О'кей.

Ты не хочешь поговорить об этом? О том, о чем ты на самом деле думаешь?

Нет.

Совсем не хочешь?

Нет.

Телеман, прости, но я должна в этом разобраться. Извини, но я, в общем, готова даже настаивать.

Понятно.

Это пьеса, которую ты мечтаешь написать, писать не начинал, но утверждаешь, что непрестанно обдумываешь?

Нет.

Тогда дело во мне?

Нет.

В детях?

Нет.

Значит, Хейди. Тебя раздражает, что она слишком много играет в теннис?

Да нет же, господи. Пусть играет сколько захочет – во всяком случае до тех пор, пока она четко понимает, что это ты ее заставляешь, а не я.

Я ее не заставляю.

Ты смеешься? Ты только тем и занята, что покупаешь теннисные причиндалы, договариваешься о тренировках, устраиваешь соревнования и поездки.

Но она сама стремится играть лучше.

Так она говорит. Но откуда у нее эти амбиции, не догадываешься?

Мы говорили о тебе. О том, что ты тише обычного, и я пыталась разобраться почему. Это из-за Германии?

Нет.

Нисколечко?

Нет.

И не из-за того, что Бавария – колыбель нацизма?

Нет.

Все, я сдаюсь.

Хорошо.

Хотя подожди-ка. Дело в Найджеле, да? Можешь не отвечать, я совершенно уверена, что это все из-за Найджелы. Ведь так? Молчи, молчи, Телеман, я и так вижу, на тебе это просто написано.

Нина права. Телеман думает о Найджеле Лоусон. Он думает о ней часто, хотя говорить об этом не любит.

Все началось с того, что Нина подарила ему на день рождения «Соблазны Найджелы». Он поблагодарил и подумал, что партнеру дарят кулинарную книгу, когда отношения идут к концу, но вслух ничего не сказал. Наоборот. В том, чтобы принять любой подарок, ничем не выдав разочарования, Телеману нет равных. Он отлично умеет это с детства: однажды ему подарили на Рождество ткацкий станок, и он понял по глазам отца, что тот долго переубеждал маму, но проиграл, мама была вся в предвкушении, и Телеману не захотелось ее разочаровать, он живо и радостно поблагодарил и все Святки что-то ткал. Подарок, усвоил Телеман, строит отношения между дарителем и одариваемым, его ценность в этом, а не в нем самом. И книгу Найджелы Телеман сначала счел подарком как раз такого рода. Но непонятно почему он то и дело листал ее. В книге, как водится, были рецепты, фото готовых блюд, описания, как что делать, но он нашел там и фотографии самой Найджелы, она в разных нарядах колдует у плиты над кастрюльками, что-то нюхает, смешивает, взбивает, переливает, например молоко из стакана в большую плошку, кладет что-то в рот или собирается положить. И взгляд у нее то милый, то лукавый, а то и нахальный даже. Если она одета в черное, вид у нее страшно неприступный, к такой Телеман не рискнул бы ни подойти, ни тем более заговорить, но когда она стоит в своем тоненьком голубом свитерке и держит в правой руке, например, плошку клубники со сливками, а в левой ложку, то вся она такая нежная, такая ранимая, что прямо видно, как она нуждается в заботе и утешении человека вроде Телемана.

Еще ему нравится, что Найджела такая большая. У нее есть бедра, например. И грудь.

Разговорился с одной дамой в «Лидле».

Вот как? Понятно.

Бертольд и Сабина играют с ее детьми, и я понял, что ей было неловко увидеть меня и не перекинуться парой слов.

И что она сказала?

Ее зовут Лиза, она из Америки. Она долго рассказывала мне о каком-то здешнем замке, что он совершенно сказочной красоты, до потери пульса просто, и где-то здесь совсем неподалеку, если я правильно понял.

Нойшванштайн.

Да. Так вот эта женщина долго-долго вынимала душу из своего парня, что им надо поехать в Европу посмотреть этот замок, а он ни в какую, ему хотелось в Мексику, короче, нашла коса на камень, дело едва не кончилось разрывом, но потом она его все-таки допилила, они приехали в Европу, и замок так их потряс, что парень прямо тут же сделал ей предложение, и на свадебных приглашениях они напечатали фото замка, и свадебный торт заказали, конечно же, в форме замка, и теперь у них двое детей и они приезжают сюда каждый второй год.

Понятно.

We have so much fun in Europe[9]9
  Нам так весело в Европе (англ.).


[Закрыть]
, повторила она несколько раз.

Понятно.

Я даже думал эту фразу записать.

Запиши.

Пока я ее не забыл.

Думаешь вставить в свою пьесу?

Возможно.

Хорошо. Когда вы встречаетесь снова?

Мне это и в голову не приходило.

Черт, опять села батарейка в зубной щетке.

Обидно.

Обидно? Да это тоска!!! Она, считай, новая.

Ну, поставь ее на ночь заряжаться.

Я каждую ночь заряжаю свою зубную щетку.

А ты не думаешь послать рекламацию в фирму «Браун»? Я считаю, нельзя им спускать, когда они продают нам товар ненадлежащего качества.

Ты прав! А так можно? Думаешь, они ответят?

Ответят еще как. Поддержание вежливых отношений с клиентами – суперважная вещь для таких фирм. Не сомневаюсь, что в эту самую минуту человек семь, нет, восемь сотрудников сидят и только и ждут, когда ты напишешь им письмо.

Раз в день Телеман надолго запирается в ванной комнате.

Нет, его не мучают запоры, но ему нравится сидеть в полном одиночестве и думать о театре.

Чтобы следить за временем, он включает Нинину электрическую щетку. Он считает, что имеет полное право подарить лично себе те крохотные полчасика, за которые она разряжается. Телеманово время, так он его называет. Или время Театра. Граница между ними условная. Человеку стороннему не удастся заметить, где кончается время Телемана и начинается время Театра. Телеман и сам не всегда это понимает.

Иногда он думает о театре так напряженно, что когда щетка отключается, он забывает сунуть ее в зарядку. Так она и стоит на бортике раковины, использованная и одинокая.

Телеман! Что случилось?

А? Что? Все в порядке. Мне просто снился сон.

Какой?

Да ерунда всякая.

Никакая это не ерунда. Все, что происходит с тобой, для меня важно.

Что, правда?

Конечно.

Ничего себе!

А для тебя это не так? Когда что-то происходит со мной?

Нет, ну да... Я просто не формулировал этого так... так, что ли, конкретно.

Что тебе снилось?

Если ты так настаиваешь – мне снился Чарльз Саатчи.

А кто такой Чарльз Саатчи?

Некий богатый англичанин. Он родился в Багдаде в еврейской семье, в Лондон его привезли, когда ему было четыре. Я не совсем знаю, почему они переехали. Возможно, быть евреем в Багдаде не так просто. Как бы то ни было, позже они с братом открыли огромное рекламное бюро. Еще он коллекционирует современное искусство.

А почему он тебе приснился?

Понятия не имею.

И что происходило в твоем сне?

Там был роскошный дом, знаешь, такой богатый лондонский особняк белого кирпича в несколько этажей с видом на парк, большой ухоженный парк, сплошь застроенный вокруг такими же дорогими домами. Мне надо войти в дом. Я чувствую, что там в доме человек, которому важно, чтобы я вошел. Но Чарльз Саатчи не пускает меня, загораживает дорогу. Он стоял перед дверями и улыбался, как улыбаются эти денежные мешки, типа «и не думай сюда попасть, забудь дорогу, тебе здесь и через тысячу лет ничего не светит», понимаешь, о чем я, да? И вот он стоит улыбается, а меня такая ярость взяла, я ему говорю – подавись своей улыбочкой, а он хоть бы хны, стоит себе и стоит, и я понимаю, что сделать ничего не могу, и злюсь, и так тошно, а он только шире улыбается.

Да уж. Я понимаю тебя, это очень обидно.

Да.

Но почему он тебе приснился? Не знаешь?

Не-а.

И ты ничего больше о нем не знаешь?

Толком нет.

И все-таки твое бессознательное цепляется за него и воспринимает его как некую угрозу?

М-да.

Как-то странно.

Да уж.

Телеман, это даже интересно. Давай-ка в этом поковыряемся.

Ну давай.

Расскажи мне о нем побольше.

Да я не знаю ничего.

У него есть хобби?

Он коллекционер.

Да, ты говорил. Он женат?

Что?

Я спрашиваю: он женат?

Ну... не помню.

По-моему, у тебя как-то дрогнул голос.

Просто я засыпаю.

Ладно. Будем дальше спать?

Пожалуй.

Спокойной ночи.

Спокойной ночи.

Нина не в курсе, но Чарльз Саатчи женат на Найджеле Лоусон, и для Телемана большая проблема смириться с этим, он и сам это за собой знает. Он думает о Саатчи почти так же часто, как и о Найджеле.

Стоит Телеману размечтаться о Найджеле, например когда он готовит по ее рецептам, к этим приятным мыслям тут же начинают исподволь примешиваться противные мысли о Саатчи. Они не забивают полностью сладких фантазий о Найджеле, но портят их вкус, делая все вдруг сложным и нечистым.

Как-то раз Телеман сидел дома на диване и думал о театре, но потом мысли его перетекли на Найджелу. Он принес ноутбук, тот, которым пользовался почти исключительно для работы над пьесой, и стал искать в интернете фото Найджелы. Нашел очень много, почти каждое долго и основательно разглядывал. Подумывал даже сохранить парочку фото в недрах компьютера, но не рискнул. Так, перебирая фото, он и натолкнулся на снимок Найджелы и Саатчи в машине – видимо, решил Телеман, в классическом английском такси. Он впервые увидел Найджелу и Саатчи вместе, и зрелище настолько потрясло его, что потом он еще несколько дней не мог думать о театре. Он был шокирован. Глядя на них вдвоем, Телеман внезапно осознал, что Найджела вступила в связь с Саатчи по доброй воле, что называется, в здравом уме и твердой памяти. Она улыбалась, она была одета красиво и дорого, темные очки в лиловой оправе того же оттенка, что и шаль, накинутая поверх черного платья, а рядом сидел Саатчи, он нарочно не стал придвигаться близко, чтобы, как понял Телеман, подчеркнуть свои права на нее. Он владеет ею на триста процентов, настолько, что ему нет нужды даже прижиматься к ней. Как увидел Телеман этот снимок, так и начала в нем крепнуть нелюбовь к Саатчи. К его богатству. К его треклятой непубличности. Что он никогда не дает интервью. И не приходит на церемонии открытия им же организованных выставок. А это дурацкое двойное «а» в фамилии? Список его претензий к Саатчи длиннющий.

Нина вошла в комнату, когда он еще рассматривал фото, и он инстинктивно выключил ноутбук.

Что такое?

Ничего.

Ты там порно балуешься?

Нет.

А чем?

Думаю о театре.

И поэтому захлопываешь ноутбук, стоит мне зайти в комнату?

Да.

Ты догадываешься, что это не может не вызвать у меня подозрений?

Да. Но иногда посреди раздумий о театре человек вдруг берет и захлопывает ноутбук. Это жизнь.

Папа, что такое – противный минус один?

Бертольд, спи.

Хорошо, но что такое – противный минус один?

Минус один? Ну... не знаю. Такого не бывает, наверно.

Вот типичный папа. Ты совсем не умеешь считать словами.

Наверно. А какой правильный ответ?

Правильный ответ – слово, которое придумали прямо перед словом «противный».

И какое это слово?

Не знаю. А знал бы, у меня был бы ответ.

Хорошо. Понятно. Спи дальше, да?

Угу. Хороших снов.

Спокойной ночи.

Иногда Телеман начинает тревожиться о своих детях. Хейди играет в теннис по семь-восемь часов в день, а когда не лупит по мячику, тогда о теннисе думает. Ну примерно так же, как сам Телеман думает о театре. С той единственной разницей, что Телемана мысли о театре преследуют назойливо и неотступно, в них есть тоскливое и отчаянное желание показать всем этим козлам, что такое настоящая пьеса, а в мечтах Хейди нет никакого насилия. Ее мысль движется примерно так: если я сумею еще получше вытянуть запястье, подача станет мощнее и мяч полетит в сторону противника со скоростью на несколько километров в час больше. Кроме того, она думает о теннисной экипировке. И о теннисной одежде. Но в Хейдиной зацикленности на теннисе Телеман видит и определенные плюсы: если она доиграет до хорошего уровня, то буквально через несколько лет все это начнет приносить деньги. И очень– очень приличные деньги. Телеман не стал бы возражать, если бы Хейди свергла с пьедестала Марию Шарапову, сестер Уильяме и Елену Янкович. Он бы без смущения жил на деньги Хейди, это он уже обдумал: дом на родине и дом за границей, плюс частое и долгое житье в отелях где-нибудь в Бразилии или Дубай, с бесплатным баром и неограниченными возможностями думать о театре.

На Бертольда в смысле денег надежд мало. Семь лет, а совершенно не от мира сего, живет в своей вселенной, ничуть не переживая, что окружающие не могут до него достучаться. Он все еще продолжает выдавать смешные и трогательные фразочки, хотя сверстники переросли это еще несколько лет назад, что заставляет Нину с Телеманом не раз и не два за день обмениваться тревожными взглядами, и Телеман всерьез беспокоится, удастся ли им вырастить из него жизне– и дееспособного индивидуума. Сабина еще малышка и неясно, в какую сторону она пойдет. Но в светлые моменты Телеману кажется, что он замечает в ней искру, внутреннее горение, которое, как знать, быть может, приведет ее когда-нибудь к театру. И при самом хорошем раскладе, думает Телеман, она могла бы и работать в нем, как ее отец, например.

Мы очень разные с тобой.

А почему ты стал думать об этом?

Не знаю. Наверно, в отпуске голова разгружается и мысль начинает работать сама по себе.

А у тебя нет?

Нет.

Но мы с тобой разные.

Угу.

Например, у тебя толстые очки, а у меня вообще никаких нет.

Да.

Ты любишь зубную щетку электрическую, а я простую.

Есть такое дело.

Ты все немецкое любишь, а я ненавижу. Хорошо, хорошо, ненавижу – это слишком сильно сказано, но я его не люблю. И отношусь к нему скептически. Да, вот правильное слово.

Спасибо, я поняла. И ты сторонник оксидантов, а я приверженец антиоксидантов.

Это все потому, что ты скорее из тех, кто много думает о том, как они выглядят, на сколько лет, и мало задумывается о том, что действительно важно.

А что действительно важно?

Самые разные вещи.

И ты хотел бы, чтобы и я больше думала о театре?

Нееет. Хотя, впрочем, да. Изредка. Мы бы тогда разговаривали об этом. Совпадали в этом.

По окончании этой краткой беседы Телеман ныходит покурить. Он мог бы покурить в доме, но совершенно уверен, что Нина не оставит его поступок без комментариев, а это ему не по силам. Весь смысл перекуривания в том, чтобы тебя на несколько минут оставили в покое, чтобы не надо было ни говорить, ни оправдываться, вообще рта открывать, и, думая так, он незаметно спускается в Перемешки, видит лоток с сосисками и покупает, а потом съедает огромную толстую сосиску, самую здоровую из всех, наверняка напичканную оксидантами, которые с места в карьер атакуют Телеманово нутро, но Телеман обожает агрессию. Атака – суть всех вещей. И театра тоже. Театр должен человека ломать. Прежде всего – ломать. Так думает Телеман.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю