Текст книги "Прокурор рискует"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

На обратном пути в Мэдисон-Сити стражи закона обсуждали события дня.

– Ну что же, Рекс, – начал Селби, – похоже, дело было так. В Еву Даусон стреляли и тяжело ранили; истекающую кровью девушку принесли в одну из спален в доме Мелвина и положили на кровать, которую миссис Кейн видела всю в крови. Потом стрелявший в панике бросился за советом к Карру. Тот очень быстро нашел выход из положения – потому-то он и получает такие большие гонорары. Что ни говори, оперативности ему не занимать. Карр понимал, что гости не могли не слышать револьверного выстрела, как и соседи. Надо было это как-то обставить. Карр немедленно нашел человека, который изобразил из себя раненого, предварительно позвонив в Лас-Алидас и получив в свое распоряжение на две-три недели целый дом, для чего надо было выдворить живших там людей. Представляешь, Рекс, как всесилен и опасен этот пройдоха, помогающий преступникам уходить от ответственности!

– Проклятье! – в сердцах буркнул Брэндон. – А что мы можем противопоставить его хитрости и всесилию?

Многие в нашем округе не успели опомниться, как оказались в его власти. У этого стряпчего есть мозги и связи – вот что делает его таким могущественным. Этот чужак теперь стоит за всеми темными делами, которые у нас творятся. Он помогает мошенникам выйти сухими из воды и потом манипулирует ими, как хочет. Попробуй потягайся с таким!

– Не все так уж безнадежно, – возразил Селби, указывая на картонную коробку на сиденье машины. – Мы располагаем важным вещественным доказательством – ножом, на котором обозначена кодом «ТЕМ» фабричная цена и цифрами «7.65» – продажная. Необходимо выяснить происхождение этого ножа.

– Можешь не сомневаться, – досадливо отмахнулся Брэндон, – у старины Карра уже имеется и на это ответ. Он представит тебе с полдюжины свидетелей, которые под присягой покажут, что видели, как покойная покупала этот нож в скобяной лавке.

– Догадываюсь, – согласился Селби. – Но ему надо найти эту самую лавку.

Брэндон свернул к зданию суда и по многолетней привычке поставил машину на место парковки задом, чтобы в экстренном случае вскочить в нее, не теряя драгоценного времени.

Они вошли через служебный вход и едва ступили на лестницу, ведущую в офис шерифа, как за их спиной раздались легкие торопливые шаги. Мужчины обернулись и увидели Сильвию Мартин, которая, приложив палец к губам, поманила их к себе.

Они двинулись следом за девушкой, пока она не остановилась в самом конце коридора.

– В чем дело, Сильвия? – спросил Селби.

– В приемной шерифа дожидается человек, который так торопился его увидеть, что мчался сюда, не обращая внимания на знаки ограничения скорости. По-моему, это доктор.

– Какой доктор? – спросил Брэндон.

– Тот, что лечил девушку в Лас-Алидасе.

– Вот это да! – воскликнул Брэндон. – Нам везет.

– Не спеши радоваться, – охладил его пыл Селби. – Может быть, и нет.

– То есть? – не поверил своим ушам Брэндон. – Если этот врач будет в наших руках, то…

– Как бы нам не очутиться в его руках. Сдается мне, Рекс, что это опять происки нашего знакомца.

– Карр ляжет костьми, чтобы не допустить к нам этого доктора, – упрямо возразил Брэндон.

– На первый взгляд это так. Но допустим, врач станет утверждать, что у девушки проявлялась склонность к самоубийству. Что тогда?

Лицо у шерифа вытянулось.

– Не будем пороть горячку, – продолжал Селби. – Мы, в отличие от Карра, должны строго следовать букве закона. Прежде чем кого-то обвинять в убийстве, следует доказать, что оно имело место. Доказать так, чтобы не осталось сомнений. Старый жулик прекрасно это понимает. Он умеет жонглировать фактами и постарается, чтобы мы споткнулись на этом, самом первом, препятствии. И если ему это удастся, до вопроса о мотивации и возможности совершения убийства и не дойдет.

– У меня, между прочим, кое-что еще для вас припасено, – напомнила о своем присутствии Сильвия.

– Что?

– Я… я в каком-то смысле решила перебежать вам дорогу, но только по своей, репортерской, линии.

– О чем ты?

– Я хочу взять интервью у мистера Карра.

– Я тоже не прочь, – мрачно пошутил Брэндон.

– Он уехал из города, – пояснила журналистка, – и узнать куда оказалось не так-то просто. Я позвонила в его контору по междугородному и спросила секретаршу, как мне связаться с мистером Карром. Она, естественно, первым делом захотела узнать, с кем говорит.

– И вы ответили ей, что это пресса? – в ужасе предположил Брэндон.

– Я нагло соврала, – покачала головой Сильвия.

– Что же ты сказала? – с опаской спросил Селби.

– Я представилась Паулой Мелвин.

Брэндон присвистнул.

– Секретарша ответила, что Карра не будет два или три дня и что он отправился на машине на север штата. В качестве миссис Мелвин я смело заявила, что он мне срочно нужен, и попросила назвать место, где у него в пути первая остановка. Тогда девушка ответила, что это Хайдейл. Вам оно о чем-нибудь говорит?

Селби и Брэндон обменялись недоуменными взглядами.

– Однако держу пари, Карр отправился туда неспроста.

– Так или иначе, – объявил Брэндон, – мы хотели поговорить с Карром и теперь, зная, где он, получили такую возможность.

– Однако пока повременим с беседой, – вынес решение Селби.

– А что с фотографиями погибшей? – спросила Сильвия у шерифа.

– Уже печатаются. Потом их отретушируют, чтобы она была с открытыми глазами. Думаю, степень сходства будет удовлетворительной. Мы пока ничего не знаем о ее семье и происхождении, но разными путями пытаемся выяснить.

– Когда фотографии будут у нас на руках?

– Помощник принесет их с минуты на минуту.

– Если, шериф, в приемной у вас тот самый доктор, надеюсь, вы поделитесь со мной информацией о нем.

– Вы можете получить ее из первых рук; подождите, когда он выйдет от меня. Скажите ему, что хотите взять у него интервью, и сами все узнаете… кстати, с чего вы взяли, что он врач?

– Номерной знак его машины лос-анджелесский с указанием, что за рулем медик. Десять против одного, что это именно врач.

– Как его зовут?

– Спартой Капальдо. Его врачебный кабинет в Гринберри.

– Как жаль, что у округа нет денег, – усмехнулся Брэндон. – Я непременно взял бы вас в штат, Сильвия. Из вас получился бы первоклассный детектив. Хорошо, долг платежом красен. Я тоже подкину вам кое-какую информацию.

– Я вся внимание.

– Кухонный нож, которым была убита девушка, совсем новый, раньше им никогда не пользовались. На его лезвии помечены отпускная цена и розничная. Это нож для разделки мяса с пластмассовой ручкой. Может, вы займетесь обходом магазинов скобяных товаров и разузнаете, где мог продаваться нож с кодом «ТЕМ» по цене семь долларов шестьдесят пять центов?

Карандаш Сильвии забегал по листку бумаги, который она достала из сумочки, чтобы записать эти данные.

– Я немедленно займусь этим, шериф.

– Мы тоже будем заниматься разработкой этого следа, – добавил Брэндон. – Если вам удастся что-то разузнать, сообщите нам, а если мы что-то раскопаем, то сообщим вам.

– Я позвоню в газету и подключу наших репортеров, – пообещала Сильвия. – А сама тем временем подожду, когда вы отпустите доктора Капальдо.

– После нашей обработки вам будет легче иметь с ним дело, – ухмыльнулся Брэндон. – Пошли, Дуг, посмотрим, что он из себя представляет.

Окружной прокурор и шериф поднялись в офис Брэндона.

Их ждал смуглый господин в сером двубортном костюме с чисто выбритым умным лицом и густыми темными волосами. Он оглядел вошедших проницательным взглядом, и на его губах расцвела любезная улыбка.

– Разрешите познакомиться, – с непринужденностью светского человека проговорил он. – Я, вероятно, имею честь говорить с шерифом и окружным прокурором округа Мэдисон?

– Совершенно верно, – подтвердил Брэндон.

Со словами: «Я полагаю, вы доктор Капальдо?» – прокурор шагнул навстречу посетителю и протянул ему руку.

– Я мистер Селби, а это шериф Брэндон.

– Вы знаете, как меня зовут? – насторожился мужчина.

– Конечно, – ответил Селби, многозначительно взглянув на Брэндона. – Мы как раз собирались вызвать вас для дачи показаний.

– Меня? Но разве вам известно, кто я?

– Разумеется, доктор, – уверенным тоном подтвердил Селби. – Вы обрабатывали огнестрельную рану, которую получила Ева Даусон. Милости просим.

Брэндон распахнул перед доктором дверь своего кабинета. Вид у Капальдо был растерянный. От его непринужденности не осталось и следа.

Шериф жестом пригласил его садиться, и доктор Капальдо, опустившись в кресло, закинул ногу за ногу, сложил кончики пальцев вместе, как это делают медицинские светила, и глубоко вздохнул, очевидно пытаясь обрести былую безмятежность.

– Почему вы до сих пор не связались со мной? – строго спросил Брэндон.

Тонкие брови доктора Капальдо взметнулись вверх в учтивом недоумении:

– Но, шериф, я помчался к вам сломя голову, как только узнал, что стряслось с моей пациенткой.

– Почему вы не обратились ко мне до того, как это произошло?

– Извините, шериф, – покачал головой доктор Капальдо, – но мои представления о профессиональной этике не позволяют мне обсуждать эту тему.

– Ну что ж, вы, вероятно, пришли к нам со своей историей, – вздохнул Брэндон. – Надо полагать, хорошо продуманной. Послушаем ее.

– Рано утром, в субботу, 18 октября, – начал доктор Капальдо, – меня вызвали в Лас-Алидас к некоей Еве Даусон, которая получила огнестрельную рану.

– И вы поехали?

– Да.

– Как получилось, что вы отправились так далеко и в такую рань?

– Она была моей пациенткой.

– Другими словами, вы лечили ее раньше?

– Да.

– Когда?

– Не помню точно… возможно, за две… три недели до этого ранения.

– И на что она жаловалась?

– Она страдала от депрессии и навязчивой идеи самоубийства.

– О, – протянул Брэндон, бросая взгляд на Селби, – знакомая песня!

– Боюсь, я вас не понимаю, – с достоинством произнес доктор Капальдо.

– Вы все прекрасно понимаете, – резко оборвал его Брэндон. – Хорошо, досказывайте остальное.

– Ева Даусон обратилась ко мне по поводу расстройства нервной системы, выражавшегося в приступах депрессии. Я прописал ей успокоительные средства и провел несколько сеансов психотерапии.

– Лечение помогло?

– Она пришла ко мне через неделю, и ее состояние заметно улучшилось. Я, в частности, предупредил пациентку, чтобы она не злоупотребляла алкоголем, так как похмелье усугубляет депрессию. Помнится, я также настоятельно советовал ей изменить образ жизни.

– А что побудило вас дать ей такую рекомендацию?

– Она была из тех девушек, – проговорил доктор Капальдо, смыкая и размыкая кончики пальцев в такт словам, – которые трудятся на ниве развлечений.

– Как это понимать?

– Ее приглашали, чтобы оживить вечеринку присутствием красивой молодой особы. Поймите меня правильно, джентльмены, я ни в коей мере не предполагаю, что поведение ее могло быть предосудительным, я имею в виду только образ жизни… те обстоятельства, когда распорядок дня нарушен, а пища неполезна и весьма трудно воздержаться от спиртного. Посему я рекомендовал ей вести более размеренную жизнь, дабы по крайней мере был предусмотрен минимум сна.

– Она вняла вашим советам?

– Вряд ли. Дело кончилось тем, что последовал тот самый вызов в Лас-Алидас.

– Кто звонил?

– Я не знаю. Звонили от имени Евы Даусон и сказали, что произошел несчастный случай и ей срочно требуется моя помощь.

– Как вы поступили?

– Конечно, когда я прикинул, как далеко придется ехать, мне эта перспектива, мягко выражаясь, пришлась не по душе. Тогда я стал расспрашивать, какого рода несчастный случай, и оказалось, что девушка стреляла в себя и находится в тяжелом состоянии.

– Стало быть, вы отправились?

– Вот именно.

– Куда?

– В Лас-Алидас.

– Кто дал вам адрес?

– Звонивший.

– Мужчина или женщина?

– Женщина.

– Она представилась?

– Нет, сказала лишь, что звонит от имени Евы Даусон.

– Итак, вы отправились по указанному адресу и что там обнаружили?

– Что жизнь Евы Даусон в опасности, так как она потеряла много крови от раны, которую сама себе нанесла.

– Кто вам сказал, что она сама себе ее нанесла?

– Она же и сказала.

– Что вы предприняли?

– Я обработал рану.

– Заявили ли вы в полицию о происшедшем?

– Не заявил.

– Вы знали, что это была огнестрельная рана?

– Так она сказала мне, и это было видно по специфике ранения.

– Разве вам не следует сообщать властям о подобных ранениях?

– Обычно я так и поступаю, но в том конкретном случае сделал исключение.

– Что вас на это толкнуло?

Мне известны кое-какие обстоятельства жизни Евы Даусон. Ее угнетала мысль, что она не достойна любви матери, что она неудачница, не сумевшая реализовать свои возможности, короче говоря, у нее развился комплекс неполноценности. Поэтому я решил, что какая-либо огласка даст крайне неблагоприятный результат. И, когда ко мне обратились с просьбой сохранить имя пострадавшей в тайне, я выполнил эту просьбу, полностью сознавая, что разглашение тайны означало бы для девушки подписание смертного приговора.

– Ее состояние было серьезным?

– Очень. Имелись все предпосылки для перитонита.

– И вы взялись спасти ее?

– Да.

– Вам платили за лечение?

– Нет, сэр.

– Не странно ли ездить за тридевять земель, чтобы лечить безвозмездно?

– Этот случай был интересен мне, как медику, и я решил сделать все, что в моих силах, чтобы поднять пациентку на ноги.

– Она вам не рассказывала об обстоятельствах рокового инцидента?

– Рассказала со всеми подробностями.

– И как это было?

– В пятницу вечером, 17 октября, она отправилась на вечеринку в дом Джеймса Мелвина в Мэдисон-Сити.

Стоило ей выпить, как у нее испортилось настроение, захотелось побыть одной и избежать нежелательного общения с одним из гостей, который немного «перебрал».

Она выскользнула из дома и укрылась в машине Джеймса Мелвина, стоявшей в гараже. Бездумно пошарив в бардачке, она нащупала там револьвер и, повинуясь внезапному импульсу, решила положить всему конец.

– Она не назвала имени гостя, который досаждал ей своим вниманием?

– Нет. Ева Даусон предпочитала не называть имен вообще. За все то время, пока я лечил ее, она ни разу не упомянула ни одного имени, как я ни пытался ее разговорить.

– Вам известно, где она жила?

– Нет, сэр. Неизвестно.

– Мне кажется, – вступил в разговор Селби, – вы приехали сюда, чтобы водить нас за нос.

– Я вас не понимаю, – оскорбился Капальдо.

– Вы весьма охотно выдаете информацию, которая указывала бы на смерть в результате самоубийства, и, как я предполагаю, постараетесь, чтобы она попала в прессу, но когда дело касается сведений, помогающих нашему расследованию, уклоняетесь от ответов на наши вопросы.

– Извините меня, джентльмены, но я действительно не, знаю ее адреса. Мисс Даусон ходила на прием в мой лечебный кабинет, а не вызывала на дом. В ее истории болезни было указано, что она проживает в отеле. Этим утром я позвонил туда, но в отеле такая не значится. Я не вижу в этом ничего странного. Пациенты, чьи обстоятельства жизни таковы, как у Евы Даусон, обычно делают все возможное, чтобы о них знали как можно меньше, особенно тщательно они скрывают свой адрес.

Что еще вы хотели бы нам сообщить?

– Думаю, это все, чем я располагаю, джентльмены.

– Кто направил вас сюда?

– Я бы сказал, не кто, а что. Долг врача.

– Долг врача! – язвительно фыркнул шериф.

– Между прочим, – спросил Селби, – вы знакомы с Джимом Мелвином?

– Нет, сэр.

– А с Хадсоном Л. Парлином?

– Нет, сэр.

– Но вы конечно же знакомы с А.Б. Карром, адвокатом, не так ли?

– Мистером Карром? О да, знаком!

– И хорошо знаете его?

– Мы встречались несколько раз.

– Он ваш адвокат?

– Зачем мне адвокат?

– Вы никогда не обращались к адвокату?

Доктор молчал.

Хотя бы раз вы обращались к адвокату, не так ли? – настойчиво спросил Селби.

– В прошлом я однажды воспользовался услугами адвоката.

– И адвокатом, услугами которого вы воспользовались, был А.Б. Карр?

– Я не улавливаю связи с обсуждаемой нами темой.

– Разве Ева Даусон не говорила, что обратилась к вам по совету А.Б. Карра?

– Я не помню.

– Но она ссылалась на кого-то?

– Да… Она что-то говорила о том, что знает одного моего друга… а может, она имела в виду какого-то моего пациента, который ей меня рекомендовал. Точно не могу сказать, джентльмены. У меня столько пациентов, и я так загружен работой, что, естественно, не могу упомнить подобные мелочи.

– Каким образом вы узнали о смерти Евы Даусон?

– Я позвонил справиться о ее самочувствии, и мне сообщили об этом печальном событии.

– Вы звонили в дом в Лас-Алидасе?

– Да.

– Кто подошел к аппарату?

– Миссис Мелвин.

– И что она вам сообщила?

– Она сообщила, что мисс Даусон нанесла себе ножом смертельную рану и что власти округа извещены.

– Каковы были ваши действия в ответ на эту информацию?

– Я попытался сделать все, чтобы быть полезным властям, надеясь, что мои показания могут помочь полиции.

Я отложил операцию в больнице и сразу же поехал сюда, чтобы в полиции знали подоплеку трагедии, – сказал Капальдо с видом человека, принесшего себя в жертву на алтарь отечества.

– Вам неизвестно, где жила Ева Даусон; вы не знаете, кто ее родители и где их можно найти, и вообще ни об одном ее родственнике вам ничего не известно?

– Я располагаю адресом, который оказался вымышленным, и убежден, что любая попытка с моей стороны получить информацию по остальным интересующим вас вопросам также окончилась бы ничем. Все же я думаю, что она откуда-то из-под Фресно.

– Когда в последний раз вы говорили с А.Б. Карром?

– Не могу сказать, джентльмены.

– Недавно?

– Я не видел его давно.

– И не разговаривали по телефону?

Доктор Капальдо покачал головой.

– Будьте любезны, оставьте нам ваши координаты, – попросил Селби.

Доктор Капальдо извлек из кармана визитную карточку и протянул ее Селби, потому вынул вторую и передал ее шерифу со словами:

– Как только я вам понадоблюсь, звоните в любое время, не стесняйтесь. Очень сожалею о случившемся с этой молодой женщиной, я надеялся, что смогу ей помочь. Если бы вы знали, джентльмены, как часто в моей практике встречаются подобные случаи, когда молодые женщины приезжают в Голливуд с мечтой о карьере кинозвезды. Однако чаще всего их ждет горькое разочарование, они вынуждены принести свою мечту в жертву суровой прозе жизни с ее насущными проблемами, и тогда мысль о собственной несостоятельности рождает стремление уйти из жизни. Как ужасно это наблюдать, особенно нам, медикам! Соблазны мира кино, ореол романтики, которым он овеян, подобны…

– …пламени, – подхватил Селби, – к которому себе на погибель летят мотыльки.

– Вы совершенно правильно меня поняли, – согласился доктор Капальдо.

– Иначе и быть не могло, – сухо заметил Селби. – Что ж, большое спасибо, доктор, за сведения, с которыми вы пожаловали по собственной инициативе. Жаль только, что вы не сочли нужным дать нам знать, когда вас вызвали к пациентке, которая получила огнестрельное ранение.

– Мне не позволила это сделать профессиональная этика.

– Разрешите довести до вашего сведения, – пригрозил Селби, – что, если подобная практика войдет у вас в привычку, вам снова придется иметь с нами дело, и тогда вас могут ждать более серьезные неприятности.

– О какой практике вы говорите?

– О той, когда вы спешите по вызову одного лос-анджелесского адвоката к пациентке, получившей огнестрельное ранение, не сообщив о происшествии властям.

– Но, джентльмены, я надеюсь, вы не считаете, что я делаю это регулярно?

– Вот я и не хотел бы, чтобы у вас выработалась подобная привычка, – заметил Селби.

– Одним словом, передайте А.Б. Карру, чтобы он обращался к другому доктору, – процедил Брэндон. – И все эти трюки не спасут ни его, ни вас.

– Я приехал сюда отнюдь не по наущению А.Б. Карра, – запротестовал доктор Капальдо. – Я уже говорил вам, что узнал по телефону…

– Да, я все понимаю, – оборвал его Брэндон. – Вы пытаетесь навести тень на плетень. Я просто предупреждаю вас – если это повторится, пеняйте на себя!

Доктор Капальдо поднялся, тщетно силясь изобразить возмущение несправедливыми нападками.

Брэндон дождался, когда за ним закроется дверь, и сказал Селби:

– Все было примерно так, как ты предполагал, Дуг.

Селби задумчиво кивнул.

С полчаса они обсуждали то, что им сказал и о чем умолчал доктор Капальдо, потом Брэндон подвел черту:

– Как ни обидно это признавать, но с помощью показаний эскулапа нам утерли нос. Все свидетельствует о самоубийстве… да еще Ева Даусон якобы сказала ему, что сама себя подстрелила.

Селби хотел было возразить, но в это время зазвонил телефон.

Брэндон снял трубку:

– Хэлло… да, Сильвия, он здесь. Передаю ему трубку.

– Дуг, – послышался в трубке взволнованный голос девушки. – Мне нужны биографические данные погибшей. Думаю, что она из Хайдейла. Почтальон помнит, что она отсылала письмо, адресованное в Хайдейл. Я уверена, что старина Карр неспроста туда помчался, наверняка очередную каверзу замыслил.

– Элементарно, мой дорогой Ватсон, – рассмеялся Селби. – Тебе удалось взять интервью у доктора Капальдо?

– Да он только и искал случая выдать прессе все врачебные тайны, особенно про то, что у девушки была склонность к самоубийству.

– Я так и думал. Ладно, что скажешь про Хайдейл?

– Ты помнишь Говарда Комстока, племянника моего издателя?

– Да. В войну он, кажется, служил в авиации?

– Правильно. А наша газета разжилась четырехместным самолетом из армейских излишков. Короче говоря, я лечу в Хайдейл и… Дуг, «Кларион» очень хотела бы иметь тебя на борту в качестве почетного гостя.

– Когда вылетаем?

– Как только у тебя будет хорошая фотография девушки.

– Пусть готовят самолет, – сказал Селби, бросая взгляд на свои часы. – Я буду на месте через полчаса.