Текст книги "Вкус скандала"
Автор книги: Эрин Найтли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Женщина быстро пошла к столику, ее практичные кожаные полусапожки стучали по сияющим мраморным плитам. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько чужеродно. Будучи дочерью уважаемого булочника, до смерти отца Джейн жила относительно обеспеченно. Но хорошие дома и красивая мебель даже самых богатых купцов, знакомых ее отца, бледнели по сравнению с великолепием дома графа Рейли.
Мисс Бантинг подняла крышку с корзинки и взялась за салфетку, в которую была завязана дюжина еще теплых пирожных. Приятно запахло шоколадом. Это немного успокоило ее нервы. Женщина с удовольствием глубоко вдохнула знакомый аромат и вынула узелок из корзинки.
Как раз в этот момент она услышала шаги.
Они доносились с лестницы, по которой немного раньше поднялся дворецкий, уходя искать хозяина. «О нет!» – сердце Джейн затрепетало. У нее выступил пот на спине. Она уже хотела положить узелок на стол, но остановилась. Нет, так не пойдет. Вдруг ткань, сквозь которую проступили масляные пятна, как-нибудь испортит сияющую деревянную поверхность стола? Джейн засуетилась, поворачиваясь то направо, то налево, ища место попроще для своего узелка. Но все вокруг казалось драгоценным. Звук шагов становился громче. Булочница поспешно засунула узелок обратно в корзинку, поставила ее на пол и бросилась к двери.
– Мисс Бантинг?
«Попалась!» Джейн застыла, ее сердце подпрыгнуло и, казалось, застряло где-то в горле. Голос был женский, не дворецкого, не графа, как она ожидала. Мисс Бантинг глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и медленно повернулась лицом к женщине, помешавшей ее побегу.
– Да? – ответила хозяйка булочной.
Ее голос прозвучал подозрительно похожим на писк. Она медленно подняла взгляд вначале от мраморного пола на элегантные юбки серебристого бального платья, потом на идеально сидящий корсаж, затем к шее, украшенной со вкусом подобранными драгоценностями, и, наконец, остановилась на удивительно прекрасном улыбающемся женском лице.
«О Боже, эта прекрасная богиня, должно быть, жена графа!»
– Мисс Бантинг, с вами все в порядке?
«Нет, не в порядке», – подумала Джейн.
Она заморгала и вдруг поняла, что за белокурой женщиной в бальном платье идут двое мужчин. Тот, что шел ближе к этой леди, был высоким, широкоплечим брюнетом с темными глазами. Лицо его выражало беспокойство.
Потом Джейн осмелилась посмотреть на третьего члена этой небольшой группы. У него были светлые, безупречно уложенные волосы и потрясающие голубые глаза, а вокруг одного из них виднелся лиловый синяк. Мужчина был высокого роста и худощавого телосложения. Вечерний костюм сидел на нем превосходно. Его лицо выражало глубочайшее презрение.
Сердце мисс Бантинг будто остановилось. Женщина узнала этот взгляд.
Безупречно одетый, с волосами, уложенными в стиле элегантной небрежности, граф Рейли не был похож на мужчину, ворвавшегося этим утром в ее магазин. Чтобы узнать Ричарда, ей достаточно этого взгляда, которым он сейчас смотрел на нее.
– Лорд… лорд Рейли? – неуверенно и едва слышно произнесла Джейн.
– Не так давно, мисс Бантинг, вы обращались ко мне как к лорду Безумцу.
Глава 5
Рейли смаковал удовольствие от своей реплики целых три секунды. Ровно столько времени понадобилось Эви, чтобы повернуться к брату и ткнуть его в плечо.
– Ричард! – прошипела она, многозначительно расширив глаза. Потом снова повернулась к продавщице булочной. – Прошу вас, мисс Джейн, не обращайте внимания на моего брата. Он думает, что удачно сострил.
Протянув руки, Эвелин шагнула вперед, чтобы поздороваться с гостьей.
Ричард нахмурился, глядя ей в затылок. «Несносное создание, как она смеет вставать на защиту этой чертовой продавщицы?» Он посмотрел на Бенедикта, рассчитывая найти сострадание у друга, но тот только покачал головой и последовал за женой. «Предатель. Вот что делает с мужчиной женитьба», – подумал граф Рейли.
Особенно раздражало его то, что оба слышали рассказ о возмутительном поведении этой булочницы и все же бросились встречать ее с распростертыми объятиями.
– Я леди Эвелин Хастингс, а это мой муж, мистер Бенедикт Хастингс. А вы, как я понимаю, мисс Джейн Бантинг. Надеюсь, вы простите мою ужасную невоспитанность, но мне очень хотелось с вами познакомиться. – Эви взяла визитершу за обе руки и лучезарно улыбнулась. – Боже мой, здесь пахнет просто божественно! Расскажите, что вы нам принесли?
Гостья выглядела совершенно растерянной. Лицо бледное, глаза расширены – она напоминала робкую овечку. Эви положила руку ей на плечо и направилась к корзинке, стоявшей на полу. Куда только подевалась ее дерзость. Палец, которым она недавно указывала на брата с видом обвинителя, теперь вяло висел на опущенной руке. Она была сама невинность.
Две женщины рядом представляли две противоположности. Его сестра в великолепном вечернем платье, с замысловатой прической и ослепительными драгоценностями подчеркивала простоту Джейн. Вместо лавандового халата, в котором Ричард видел ее в прошлый раз, на мисс Бантинг было простое белое платье с бледно-фиолетовой лентой под грудью.
Ричард заморгал. Как это раньше он не заметил, что у нее роскошный бюст? Грудь Джейн слегка приподнималась над вырезом платья при каждом ее быстром вздохе. «Она что же, нарочно обращает его внимание на свои достоинства?» Эта женщина должна понимать, как ее красота отвлекает. Граф с трудом отвел взгляд и, скрестив руки на груди, прищурившись, посмотрел гостье прямо в лицо.
Пора выяснить, чего хочет эта девица. Рейли ни на секунду не поверил спектаклю, который, как он считал, разыграла здесь маленькая мисс Смирение. Может, эта женщина узнала о богатстве его семьи и решила попытаться отхватить себе кусок пирога? Это был бы не первый такой случай. Мужчина прочистил горло и выступил вперед.
– Мисс Бантинг, что привело вас в наш дом?
Она подняла взгляд от корзинки, которую до этого подняла с пола и поставила на консольный столик.
– Угрызения совести, милорд.
Этот ответ мог бы порадовать Ричарда, если бы он не прозвучал с такой неохотой. Впечатление, будто кто-то приставил к ее спине пистолет. Граф знал реальное отношение продавщицы к нему, поэтому-то мисс Джейн могла и не являться в его дом.
– Вот как? Не представляю, из-за чего вы можете чувствовать себя виноватой. Ну уж точно не из-за такой мелочи, как попытка арестовать и бросить в тюрьму невинного человека, имеющего самые добрые намерения?
Эви поджала губы и метнула на брата ледяной взгляд. Но, однако, Джейн только вздернула подбородок и отрывисто проговорила:
– Вообще-то дело обстоит именно так. Несмотря на полнейший разгром, который вы учинили в моем магазине, и боль, причиненную моему кузену, теперь я понимаю, что вы хотели мне помочь. Я прошу прощения за то, что неправильно истолковала ваши намерения.
Если так звучит извинение, то ему просто страшно представить, как прозвучали бы ее оскорбления.
– Я не могу понять, почему так трудно поверить в то, что кто-то пытался вам помочь. И это при вашем веселом нраве и всепрощающей натуре. Я уверен, ваша мать, должно быть, вами очень гордится.
В ее изумрудных глазах мгновенно вспыхнул огонь, ноздри раздулись и она пронзила его горящим взглядом.
– Вряд ли вы можете судить о моем характере, поскольку в ту самую минуту, когда мы впервые встретились, вы разрушали результат моих трудов на протяжении всего утра, не говоря уже о том, что разбили посуду и повредили мебель. Заметьте, вы даже не удосужились извиниться.
Ричард не сомневался, что для Джейн «извиниться» означало предложить компенсацию. Пусть это предложение не было сказано вслух, но оно повисло в воздухе между ними.
– Возможно, я был бы склонен извиниться за беспорядок в вашем магазине, если бы вы были менее склонны называть меня сумасшедшим и всячески поносить.
– Возможно, я рассуждала бы более благоразумно, если бы не мое потрясение от вашего агрессивного вторжения. Но поскольку все произошло именно так, вряд ли вы можете винить меня в том, что я расстроилась.
Интересно, как эта женщина овладела уникальной способностью смотреть на него как на дымящуюся кучу конского навоза? Бенедикт и Эви с удивлением наблюдали за их репликами, как зрители наблюдают за теннисным матчем. В любом случае для происходящего диалога сейчас было не лучшее время и место, ведь хозяевам надо было готовиться к балу.
– Мисс Бантинг, позвольте поинтересоваться, неужели вы проделали весь путь до Сент-Джеймс ради спора со мной?
Джейн закрыла глаза и медленно выдохнула. Потом, еще раз сверкнув на Ричарда зелеными глазами, подняла крышку корзинки, достала завязанный в салфетку узелок и протянула ему.
– Это вам. Прошу вас, примите мои искренние извинения за недоразумение, произошедшее сегодня утром.
«Искреннее извинение, мать твою», – подумал граф. Если бы не аппетитный и сладкий аромат шоколада, от которого у него потекли слюнки, Рейли мог ожидать, что в узелке лежит свернувшаяся змея.
– Пирожное, начиненное мышьяком, надо полагать?
– Булочник никогда не выдает свои секретные ингредиенты, – ответила гостья с совершенно бесстрастным видом, глядя графу прямо в глаза. – Однако я бы не стала портить превосходные шоколадные пирожные.
Ее ответ застал графа врасплох, неожиданно для себя он чуть было не рассмеялся. Вот уж чего Рейли не ожидал от ехидны, так это чувства юмора.
– О! У меня прямо гора с плеч.
Раздался тихий смех Бенедикта.
– Мисс Бантинг, осмелюсь заметить, вы только что искупили свою вину, если в этом вообще была необходимость, – приветливо сообщил Хастингс.
Джейн быстро улыбнулась ему и снова переключила внимание на Ричарда.
– Милорд, вы должны понимать, что утром все происходящее было для меня большим потрясением. Я сожалею о том, что наговорила, не подумав, и надеюсь, что вы меня простите. В конце концов, ваше доброе мнение важно для меня.
Эвелин начала хихикать. Рейли бросил на нее свирепый взгляд, тогда сестра прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех.
– Мисс Бантинг, вы мне определенно нравитесь. – Тут Эви посмотрела на напольные часы, ахнула и уронила руку. – Мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами могли поболтать, но, боюсь, сейчас у нас нет времени. Моя мать дает сегодня бал, и до него остается меньше часа.
Щеки Джейн покраснели. Она попятилась на несколько шагов к двери.
– Прошу прощения, я не знала. Леди Эвелин, мистер Хастингс, было очень приятно с вами познакомиться. – Она разговаривала с его сестрой очень приятным тоном, будто на время становилась другим человеком. Потом мисс Бантинг перевела взгляд на виновника ее сегодняшних бед и небрежно кивнула: – Лорд Рейли.
Даже лязг металла о металл и тот звучал бы намного приятнее, чем то, как эта женщина произнесла его имя. С этими словами гостья открыла дверь и ушла в вечерний сумрак. Несколько мгновений все трое в полном молчании смотрели вслед Джейн. Потом Эви повернулась к Ричарду и, поставив руки на бедра, прищурилась.
– Начиненное мышьяком?
На лице брата заиграла дьявольская усмешка.
– Сейчас эта особа продемонстрировала очень хорошие манеры, но ты не слышала, как она визжала, будто дикарка, требуя моего ареста. Она вполне заслужила такого ответа.
Было совершенно ясно, что эта фурия способна держать себя в руках. Лорд Рейли задумался над мотивами, которые привели в его дом эту булочницу. Эта женщина оказалась весьма… интригующей.
– С каких это пор искреннее извинение «заслуживает» язвительного ответа?
Граф направился к лестнице и сделал знак сестре и ее мужу следовать за ним.
– Это был всего лишь легкий щелчок по ее гордости, не более того, – заявил Рейли.
Он не мог понять, чем Джейн зацепила его. Никогда раньше граф так просто не терял самообладание рядом с женщиной. Черт! Он ведь славился своей способностью очаровывать даже самую неприветливую особу. Можно даже сказать, что у Ричарда настоящий талант по этой части.
– Я уверена, что мама бы с тобой не согласилась.
Эви подобрала юбки и стала подниматься по лестнице.
– Сомневаюсь, что мама бы это заметила. В конце концов, она всего лишь хозяйка булочной.
Тогда почему его так задевает, что он ей не нравится?
Эвелин встала как вкопанная. Ричард оглянулся посмотреть, в чем дело. Лицо Бенедикта выражало насмешливое удивление.
– Ну, ты влип, – сказал зять, качая головой. – С вашего разрешения, я сбегу, пока еще есть возможность. Встретимся наверху, дорогая.
Муж поцеловал Эви в губы и поспешил вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку. Проходя мимо Ричарда, Бенедикт чуть задержался, хлопнув его по спине и сказав:
– Желаю удачи, дружище, она тебе понадобится.
– Всего лишь хозяйка булочной? – медленно повторила сестра, отчетливо произнося каждый слог.
Ах да, он и забыл о ее наклонностях «синего чулка» – ведь за время беременности и после рождения дочери сестра была долго привязана к дому. До этого Эви половину жизни работала бок о бок с отцом на их семейном племенном конном заводе и гордилась своей работой. По правде говоря, Ричард всегда радовался ее участию в этом деле, поскольку граф вовсе не был хорош в том, в чем сестра преуспела.
Рейли улыбнулся Эвелин самой обаятельной улыбкой из своего арсенала. Она возвела глаза к потолку, прошла мимо и продолжила подниматься. Хотя на ней были изящные шелковые туфельки на мягкой подошве, Эви умудрилась сделать так, чтобы ее шаги звучали сердито. Граф вздохнул и последовал за сестрой. Поднявшись до площадки, она направилась к гостиной, отделанной в кремовых и золотистых тонах. К счастью, в комнате никого не было.
– Знаешь, Ричард Мур, я не могу поверить, что в тебе скрывалось столько надменности. – Она подобрала платье, сев на канапе. – Обаятельный шалопай – возможно, но не человек, смотрящий на других свысока.
Рейли подошел к окну и отдернул парчовые портьеры. На булыжной мостовой уже бурлило оживленное движение – это высший свет начал очередной вечер, наполненный всевозможными развлечениями, которые могла предложить кипучая жизнь лондонского сезона. Булочницы с корзинкой не было видно. Он, конечно же, и не собирался ее искать.
Ричард сказал со вздохом:
– Вовсе я не надменный. Я ляпнул, не подумав, на самом деле я так не считаю. Просто эта женщина меня раздражает. В ее присутствии мне трудно помнить о правилах вежливости.
– Как ты думаешь, в чем причина? – спросила сестра.
Ричард покосился на Эвелин, ее губы чуть дрогнули в улыбке. Он прищурился.
– Потому что она мегера!
Улыбка на лице Эви стала шире.
– По-моему, она милая и довольно привлекательная.
– Мне трудно сказать. Я не заметил, потому что все время был занят – уворачивался от огня, который она извергала.
Эви рассмеялась, оперлась руками о канапе и встала. Потом подошла к Ричарду и оттянула уголок салфетки, покрывающей узелок с бисквитами. До него донесся восхитительный сладкий аромат выпечки. Эви достала ровный шоколадный кружочек и, дразня, повертела перед носом Ричарда. Несмотря на раздраженность, ему захотелось попробовать эту сладость.
– Лгунишка, – сказала она, потом быстро повернулась и вышла из комнаты.
Всю дорогу Джейн пытливо рассуждала. Она считала, что это было не самое лучшее извинение в ее жизни. Если начистоту, то все извинения, какие ей только приходилось приносить, были лучше того, которое она произнесла перед лордом Рейли. Произошедшее было настолько не характерно для нее, что Джейн морщилась при одном только воспоминании об их обмене колкостями. Возможно, надо было отложить визит до следующего утра. Тогда она смогла бы избавиться от усталости и раздражительности. И все-таки что-то есть в этом мужчине, от чего она начинает скрежетать зубами. Вообще не стоило ходить самой, нужно было послать Уэстона или Эмерсона. Но сейчас поздно об этом думать: что сделано, то сделано.
Кэб остановился перед ее магазином. Джейн вышла из экипажа и расплатилась с извозчиком. Она облегченно вздохнула, с Божьей помощью, ей больше не придется встречаться с графом, ведь их миры так далеки, что дальше некуда. Это ярко доказывает дворец, который граф Рейли называет своим домом, так что шансов их случайной встречи почти нет.
Уставшая Джейн вошла в дом, прошла через магазин и направилась по лестнице в квартиру, где они жили с Уэстоном. Открыв дверь, женщина остановилась на пороге – ее встретила странная сцена.
– Что все это значит?
Эмерсон и Уэстон даже немного испугались от неожиданности. Очевидно, оба так увлеклись своим занятием, что даже не слышали, как она вошла. Робкое выражение лица ее брата не предвещало добра. Джейн вздохнула. После такого тяжелого дня она хотела поскорее лечь в кровать, не задерживая себя делами.
Кузен развернулся, опершись на спинку стула.
– Я тут объяснял Уэстону, что у хорошего моряка ничего не пропадает зря. Мы обсуждали, как лучше дать новую жизнь этой груде осколков.
Джейн поставила пустую корзинку и подошла к ним. Вся поверхность стола была усыпана зазубренными белыми кусочками того, что еще недавно было тонким фарфором. Унылое зрелище. Только сохранившаяся кое-где нежная кайма из цветков барвинка слегка оживляла эту картину.
– Мамин фарфор, – вздохнув, тихо произнесла Джейн.
На нее снова накатила печаль. Мисс Бантинг нарочно отвернулась от стола и подошла к еще горячему чайнику, чтобы налить себе чашечку.
– Мы подумали, что будет преступлением выбросить разбитый фарфор как кучу мусора, – с грустью сказал брат.
– Да, я рассказывал Уэстону про испанские и греческие мозаики. По сути они немного больше, чем осколки разбитой изразцовой плитки, собранные вместе, но будь я проклят, если, склеив их, мы не получили прекрасную вещь. Вот я и подумал, почему бы не попробовать, это же никому не повредит.
Джейн, помешивая чай, остановилась и через плечо бросила взгляд на стол. Мамин фарфор был дорог ей даже в виде осколков.
– А знаете, это неплохая мысль, – сказала она.
Бантинг видела несколько мозаик, каждая рассказывала какую-то историю на языке водоворота цветных изразцов. Напряжение, сковывавшее ее плечи с того момента, когда лорд Рейли спустился по величественной лестнице своего столь же величественного дома, немного отпустило ее. Сев на стул, она внимательно посмотрела на кусочки фарфора, покрывающие поцарапанный стол. Глотнув чаю для успокоения, женщина спросила:
– Ну и что вы придумали?
Уэстон пожал одним плечом.
– Пока немного. Мы думали сделать что-то вроде предмета мебели, но ничего конкретного в голову не пришло.
– Мебели?
Джейн было трудно представить, что беспорядочная россыпь на столе может сложиться в нечто столь полезное.
– Ничего слишком большого или замысловатого. Что-нибудь маленькое на память.
Кузен задумчиво посмотрел на сырье и потер рукой подбородок. Услышав шорох щетины, Джейн не могла не улыбнуться. Пять лет прошло с тех пор, как она последний раз слышала в своем доме такой звук. Скоро Уэстону тоже придется думать о бритье. На этой мысли она запнулась. Кто его научит? Может быть, стоит попросить Эмерсона показать ему, как это делается, до того, как тот снова уйдет в море.
Моряк со вздохом откинулся на спинку стула.
– Я сдаюсь. Вы вдвоем придумайте, что делать, а я соберу материалы, которые нам потребуются. – Он быстро посмотрел на Джейн. – И мне надо было спросить, как только ты вошла, как все прошло у его светлости?
Мисс Бантинг поморщилась. Вот уж о чем она не хотела говорить.
– Ужасно. Его семья оказалась довольно приятной, но граф Рейли был груб. И я тоже.
Эмерсон со смешком прищурился. Его зеленые глаза блеснули.
– Я скорее поверю, что рыба может ходить пешком, чем в то, что ты, Джейн, можешь быть грубой.
– Это правда. Столкнувшись с его невежливостью, я вышла из себя. Мне стоило раньше догадаться, что я переутомилась и не смогу вынести такую встречу.
Саркастическое замечание графа о том, что ее мать должна гордиться своей дочерью, переходило все границы. Конечно, граф не мог знать о недавней смерти ее матери, но от этого Джейн было не легче.
Эмерсон похлопал ее своей огромной рукой по плечу.
– Ладно, ты свой долг выполнила, и забудь об этом. Поверь, твои пирожные с лихвой возместят любые слова, которые ты не смогла сказать. Надо быть усоногим раком, чтобы не почувствовать твои добрые намерения.
Уголки губ булочницы чуть-чуть приподнялись в слабом подобии улыбки – первой за весь день.
– Усоногий рак? Как только такое оскорбление можно придумать?
Интересно узнать мнение графа по поводу столь необычного сравнения его с морской тварью, собирающей пищу со дна?
Кузен с улыбкой подмигнул в ответ и откинулся назад вместе со стулом, балансируя на двух задних ножках.
– Моряки, знаешь ли, много чего умеют, не только защищать наши берега.
Уэстон фыркнул и поднял взгляд на сестру.
– Это точно! Эмерсон как раз мне рассказывал…
– Придержи язык, парень! – перебил его двоюродный брат. Он выпрямился на стуле так быстро, что передние ножки громко стукнули по полу. – То, что мужчины говорят между собой, не годится для невинных ушей леди.
Уэстон быстро опустил голову, его шея мгновенно покраснела.
– Прошу прощения, – пробурчал паренек.
Ей-богу, что бы они ни обсуждали, Джейн была рада, что она об этом не знает. Эмерсон встал и добродушно хлопнул юношу по спине.
– Ничего страшного, таким вещам учатся в мужской компании. Я пробуду на суше по меньшей мере месяц, а то и два, так что у меня будет довольно времени, чтобы научить тебя уму-разуму.
В ответ на это обещание женщина утвердительно покачала головой. Когда она видела его в прошлый раз, кузен был почти мальчишкой. Но четыре года службы в военном флоте сильно изменили Эмерсона, и не только физически. Его короткие волосы выгорели, он окреп и нарастил мускулы, но дело было не только в этом. Изменилась его манера держаться. В мужчине появилась непринужденная уверенность, отражавшаяся в его прямой спине и поднятом подбородке. По-видимому, на корабле кузен нашел себя. Если не считать крепких выражений и разговоров «не для невинных ушей леди», Эмерсон – именно тот, кто сейчас нужен Уэстону. А больше всего Джейн радовалась тому, что теперь у нее в доме стало вдвое больше родных, чем было сегодня утром.
Ее брат отодвинул стул и встал.
– Ты уверен, что не хочешь остаться у нас?
– Спасибо, но меня вполне устраивает пансион. После жизни в кубрике на корабле я с нетерпением жду, когда у меня будет свое жилище и приличная еда.
Уэстон поник. Кузен обнял его за шею, да так, что чуть не задушил.
– Нос по ветру! С нашими уроками, да моей помощью по хозяйству, ты будешь видеть меня столько, что к моему отъезду я наскучу тебе.
Мисс Бантинг хотела встать, чтобы проводить кузена, но тот отрицательно замахал рукой.
– Не вставай, я сам могу выйти. Завтра днем приду помогать и принесу с собой обед. Спокойной ночи, родные мои! Рад снова видеть ваши бледные сухопутные лица.
Помахав Эмерсону на прощание, булочница снова повернулась к разбросанным по всему столу осколкам фарфора. Ей даже трудно представить, сколько лакомств ее мать подавала на этих тарелках и блюдах… Джейн осторожно взяла один из самых крупных осколков и повертела его в руках так, чтобы на крошечные фиолетовые цветочки упал свет свечи. Что можно сделать с ними, чтобы при взгляде на них ей всякий раз вспоминалась бы мать, а не лорд Рейли и этот ужасный день? Мисс Бантинг пришла в голову одна идея. Женщина откинулась на спинку стула и улыбнулась своим мыслям.
– Что означает этот взгляд? – спросил Уэстон, возвращаясь к столу и сестре.
– Кажется, я придумала, что можно сделать из этих осколков.
«И это будет настолько далеко от любых напоминаний о графе, что дальше некуда», – с удовлетворением подумала Джейн.
