Текст книги "Мыс Рытый"

Автор книги: Эрик Бутаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Пот течет ручьем – не вру, мы действительно выжимали майки! Алексеевичу хреново (он вчера зря так активно праздновал день рождение механика!), и мешок у него самый нелегкий. Но он идет, кряхтит и, если спросить: «Как ты, Алексеич?», отвечает: «Ничё-ничё – нормально-нормально!». Но видно же, что скоро его сердечко щелкнет… (Тьфу, тьфу, тьфу – чего я несу? – только этого не хватало! Нахер ты вообще пил, Алексеич?! Как бы самого спасателя спасать не пришлось. Тьфу-тьфу-тьфу, ещё раз! Не думай о плохом.)

Как пишется в журналах «GEO», я – волнуюсь. Конечно, волнуюсь! Алексеич всё отстает, а вполне возможно, что в каждом кусте по медведю – они там от жары прячутся и валяются, отдыхают со своими бабами и ребятишками. Алексеич, сокращая дистанцию, попрет напролом, их потревожит, и тогда!.. Я иду настороже, оглядываюсь, ищу глазами белую панамку старика между трепещущей листвы, и в открытую, «поигрываю» карабином! Внимательно смотрю я и по впередистоящим кустам – что-то же должно случиться – Мыс Рытый это, или что?! Тут – не балуй! Заходим в ущелье!

* * *

Я жалел старика, на сердце его грешил. Мы все его ждали, теряя время. А лишь после выяснилось, что… «Он с собой две бутылки пива взял!» – сказали нам на корабле после возвращения. А! Ясно! Вот что было причиной отставаний! Так что, граждане-туристы, если найдете в кустах в самом начале ущелья реки Риты бутылку-другую из-под пива – не судите нас строго – не углядели мы, каюсь! А Алексеичу действительно хреново очень было, и правильно он сделал, что пару бутылочек для опохмелки взял – он-то свой организм знает. Не было бы у него пива, что тогда? Нормально-нормально, Алексеич! Кто тебя осудит – сами такие же. А ты – имеешь право.

Когда со стороны моря смотришь на ущелье Мыса Рытый – идти туда совсем не хочется. Особенно, если в непогоду или в шторм если смотришь на ущелье. Скалы стоят, острые, как бритва, четко вертикальные и высоченные, как душки капкана, как дверцы ловушки насторожены! Кажется, они только и ждут нелепого путника, чтобы захватить его, и чтобы навеки он исчез в этом жутком месте, в этой западне! Но!

Но стоило пройти нам эти «пружины капкана» в виде двух противоположных утесов-скал, которых шаманы называют братьями Азмэ и Алмэ (так кажется?), как мы попали в «Булонский лес»! Тополя, вековые реликтовые тополя росли в ущелье! Птицы разноголосо пели. Речка Рита неглубокая, чистая и юркая, журчала, омывая стены каньона; солнце искрилось в её водах и в молодой листве деревьев. Здесь не было могучих и грозных сосен, угнетенных лиственниц и всего такого, что заполняет другие ущелья, что является неотъемлемой частью Сибирской тайги, и что должно было быть и здесь, но здесь этого не было. (Все эти «эндемики» Сибири росли лишь высоко на склонах гор, ближе к ледникам, но не в распадках). Яркий день, радостные солнечные зайчики на гладких стенах прижимов, одуренно голубое небо – солнце, лето, жара, кайф, отличное настроение и красивейшие пейзажи! Сюда нельзя пускать туристов – всё загадят – правы шаманы – святое, необычное место – не пускайте сюда никого, и сожгите мою книгу, чтобы никто не попер смотреть то, о чем я только что накалякал! И еще: не верьте, что батыры дрались на Рытом за обладание ущельем, как охотничьим угодьем, чтобы добывать здесь соболя и белку – откуда соболь и белка в тополях? И вообще, мне кажется, что все, кто что-либо про Рытый писавший и утверждавший, что он в это ущелье ходил – лукавит. Я нигде не строчки не видел про тополя – а не заметить их, не обратить на это внимание – невозможно! Тополя, молодые осинки… и камни, застрявшие на уровне человеческого роста в их ветвях и между стволов. Потоки, значит, тут действительно, бурные бывают! Но тополя не заметить – не возможно! А это удивляет тех, кто это видит!

После Молокона путь по реке Риты мне кажется не сложным. Конечно, каньон становится всё у’же, и путь становится всё круче и круче, и нам порой приходится лазать по огромным камням и перепрыгивать реку туда-сюда-обратно по курумнику. Иногда мы выходим на склон и идем по звериной тропе – разные способы преодоления пространства. Но «Гениальное решение» Палыча прогнать нас вначале по другой реке, чтобы «разогреть» нужные группы мышц, а уж после «кидаться» в ущелье Риты, было как нельзя очень полезным. Академик – чего тут скажешь! Да! После Молокона (задолбал уже этот Молокон!) здесь идти совсем не сложно (пока, не сложно). Но это «пока» продлится ли до вечера?

На всем протяжении пути я не курил – мне даже не хотелось курить. На всем протяжении пути я искал следы или что-нибудь, что говорило бы, что здесь до нас были люди – и не находил! Ни бычка, ни бутылки, ни ниточки, ни старого костровища – ничего! Справедливости ради скажу, что в реке мы нашли кусок резины – старый, стлевший кусок. Но он мог попасть сюда с весенним потоком, или с соседних гор, или с верховья, или откуда угодно – ни факт, что здесь его «специально» потеряли. И что это за изделие было – невозможно понять: ни сапог, ни камера, ни что другое. Даже, не презерватив, если кто об этом спросит. Просто, стлевший черный кусок резины, застрявший в потоке реки меж камней. Всё! Больше ничего!

Однако повод для размышления есть! Всё равно же, ничего не происходит. Река – вон, как круто вверх пошла – сплошные навороты камней. Вряд ли здесь медведи будут кувыркаться. А что – идиоты что ли? Кому надо? Я вообще думаю, что здесь только маленькие медведи и гасятся от свирепых больших. «Наш» прошлогодний медвежонок – ему сейчас года два, небось? – он, наверное, здесь и гадит. (Иногда попадается помётик). А большим что здесь делать – кормовая база ноль. А для юных – спасение. Рыбы в река тоже, судя по всему, ноль. Но не будем отвлекаться – откуда здесь резина? И что это, от чего?

Версий несколько.

А) Могли ли здесь сплавляться туристы? Исключено! Ни та река, чтобы по ней сплавляться. Значит – это не кусок резиновой лодки или плота. Но, если все-таки это – он, то занесло его сюда с верховьев Лены – там все сплавляются, а паводки тут бывают – ой-ё-ёй! Может, как-то и затянуло в эту реку. Другого – не дано с точки зрения сплава. Однозначно!

Б) Может это чей-то сапог? Может. Чей? Трапезников потерял? Или те, кого он водил: школьники, священнослужители? В принципе, может. Но сразу два вопроса: Как человек пошел в одном сапоге? И почему сапог бросили, а не сожгли или с собой не забрали – Трапезников не позволил бы «сорить» в этих местах! И если на первый вопрос есть ответ: «С ним поделились друзья, дав ему что-то из запасной обуви», то на второй вопрос – ответа нет. Трапезников бы не позволил сорить! Это тоже однозначно! Значит, сапог сюда попал случайно – его тоже потоком занесло.

В) Что там – наверху? База НЛО? Зачем им резина? А если там просто какие-то «установки» стоят? Может быть и так. Тогда, попав с бокового тока, этот кусок резины «лично» здесь находится – человек – его хозяин – здесь не был. Опять же версия паводка или бурных дождей. Это нормально – это то, что надо, это значит, что ещё ничего не доказывает про посещения этих мест другими (кроме Трапезникова и тех, кого он, возможно, водил) людьми.

Г) И самое интересное под литерой «Г». Это уже, чисто, чтобы время сократить. Версия – «Презерватив»! Судя по размерам – это очень большой самец должен быть. Ящер какой-нибудь. Хотя, ящеры – они каждый год свои яйца откладываю – зачем им презерватив? – им надевать его некуда. Ящер – отпадает. Инопланетянин? Не приведи, такого встретить! Отметаем эту версию сразу же! Тфу-тфу-тфу, через левое плечо. Медведь-гигант? Это уже теплее. Тогда, почему черного цвета? Траур? Видимо, что-то случилось? И сразу после такого вопроса возникает в памяти: «Есть у меня один могильничек!.. За сущие копейки!» – лицо Вадика Галыгина, волосатого и хитрого. Непроизвольно улыбнувшись, «добиваешь» версию вопросом: «Зачем медведям предохраняться?» Нет, версия с презервативом – тоже не прокатывает. Значит, остается только весенний поток или жуткий ливень! На том и остановимся! Перекур.

К вечеру мы уже ничего плохого не ждали от этого места. Нам оно даже очень нравилось. Примерно десять-двенадцать километров – тополиная роща – чего тут плохого? Мы фотографировали и фотографировали – хорошо, что аппараты цифровые – пленки пришлось бы тащить кулей шесть, не меньше! А на ночевку мы остановились на «стрелке» реки, на высоте 1177, где был, как специально для нас, ровный берег в небольших зарослях ольхи, сломанный тополь, водопад (как уже бывало) напротив и, каким-то чудом оказавшийся здесь розовый камень кубической формы с острыми углами, высотой ровно такой, чтобы стать фуршетным столом. Как он тут оказался, да ещё такой острый, когда в округе все камни «облизала» река? Розовый стол точно на стрелке, перед водопадом, на высоте именно 1177, у разбитого (видимо, молнией) огромного тополя – ну, ни мистика ли?! Вот тебе и Рытый! Думайте, чего хотите.

То, что нас сюда Рытый «пропустил» дало нам право (и повод) выпить коньячка. (И водочки немножко – она осталась после «брызганья» на самом мысе, когда мы сошли на берег с корабля). Поужинали, посушили вещи у костра, полюбовались вечереющим небом, и пошли спать – посмотрим, как ночь проходит в, так называемом, «проклятом» месте. Посмотрим! Пока повода для беспокойства не было. Необычное место – кто спорит? Но плохое ли оно? Вот это – очень спорный вопрос. Ну, поглядим, «что ночь грядущий нам готовит»?!

– Валь, подбросишь дров в костер, чтобы ночью не потух?

– Конечно.

– Ну, давай, брат! Я – спать!

– Давай!

Ночь прошла спокойно. Никто вокруг не бегал, не орал, не улюлюкал – не о чем было беспокоиться – мы просто «мирно» спали.

То, что река была рядом, то, что водопад шумел в распадке напротив, то, что иногда задувал шальной ветерок и шелестел листвой, было причиной и следствием каких-то звуков. Я, разумеется, прислушивался в темное, чтобы попытаться уловить нечто необычное. И мне иногда «слышались» голоса детей, лай собак, какие-то обрывки музыки, и много что ещё. Но это – не в счет! При желании, любой из нас может журчание реки, шум ветра и водопада «превратить» в любые звуки. «Настраиваешь» на определенную волну свою фантазию – и всё! Можешь рассказывать всем, что в ущелье Риты ты слышал голоса инопланетян. Ничего подобного – журчание воды, водопад и ветер! Надеюсь, этими строками я сразу предупредил различные вопросы, типа: «Ну, и как там ночью? Страшно? Слышал что-нибудь?» Слышал. Обычные звуки тайги.

Утром, рано, наскоро позавтракав, мы двинулись в путь. Осталось нам совсем немного, судя по карте, но то, что осталось – не самое простое.

Менее чем через километр мы уткнулись в стену. Река здесь раздваивалась. Один, более тонкий исток падал между камней слева, второй – по правую сторону стены, но он был более напорист и многоводен. Судя по всему, здесь заканчивается «Булонский лес» – наша тополиная роща. Стена-скала покрыта кедровым стлаником, как все пространство по боковым подъемам и там далее, на водоразделе, выше, у истока Риты. Что ж, будем обходить стену.

Валентин логично предположил, что по узкому и менее водному потоку подниматься будет легче, и пошел по левому рукаву. Мы направились за ним. На нас налетели несметные полчища комаров! На стену подниматься было трудно – не сложно, а трудно: крутой подъем, скользкие камни потока и заросли кедрового стланика. Но, выйдя на плато, мы поняли, что это только цветочки – впереди подъем к водоразделу. Может, нужно было идти по правому рукаву? Может там была какая-нибудь звериная тропа, или тропа Трапезникова, или может быть там вообще полегче продираться сквозь заросли гибких веток, может там и вовсе путь легче? Кто знает? Легко рассуждать, когда ты идешь вторым или третьим или шестым. Первому сложнее. Если он идет по тропе, всем кажется, так и надо. Если он потерял тропу, все в душе злятся на него – как можно было тропу потерять? А если вообще нет никакой тропы, то всем кажется, что он ни туда забрел. Но Валя опытный первопроходец, и обязательно должен нас куда-нибудь вывести. А куда выводить? Вот склон, поднимемся на него, и всё – ущелье позади, а впереди останется только исток Лены. Но как туда продраться?

Заросли стланика хреновая штука! Ветки-хлысты гибкие, но, легко отогнув их, ты вдруг чувствуешь «откат», и они тебя почти сбивают с ног. Кто не ходил по дебрям стланика, тот не поймет. Кто ходил – тому объяснять не надо. А тут в руках ещё карабин. Нужно пролазить через заросли, и следить, чтобы ствол твоего оружия не был направлен в сторону человека. А как? Человеки кругом – мельтешат меж кустов – идем-то змейкой, постоянно каждый выискивает хоть какую-то «щель» для себя между упрямых веток. Получается, что карабин – это такой четырехкилограммовый, чертовски неудобный спортивный снаряд, что-то наподобие гантели, который нужно раз тысячу отжать каждой рукой, пока доберёшься до верха. Да ещё отжимать эту «гантель» нужно с определенными правилами, которые называются «техника безопасности при использовании, владении и переносе огнестрельного оружия в условиях непролазной тайги». Дополнительный кайф!

Почти на водоразделе мы нашли старую ржавую банку – ну вот, хоть какое-то доказательство, что здесь бывал человек. Однако, на самом верху – ещё не означает, что этот человек уходил в ущелье, может, он здесь ягоду собирал – кустов смородины хватает и брусникой всё «засеяно». Короче, нам очень хочется, чтобы считалось, что кроме нас – не было некого там, в низу, в каньоне легендарной, овеянной мифами и сплетнями реки.

– А Трапезников?

– Что, Трапезников? Ну, Трапезников! Где он тут священников проводил? В рясах что ли?

– Почему бы, и нет?

– Ну, Трапезников – Трапезников – Это его работа! Мы-то – официально заявились! Значит – мы первые! Или есть другие мнения? – Владимир Павлович посмотрел на всех.

Других мнений не было.

– Ну, вот! Имеем право! – добавил он.

Кто бы возражал? LET IT BE!

Всё! выползли на верх! Кончился стланик! «Дыра» ущелья, такая же неприглядная и непривлекательная, как вход со стороны моря, – уже под нами. Теперь понятно, почему мало кому хочется в неё «нырять» – там должно быть жутко и страшно, там должна подстерегать смертельная опасность, туда ходить нельзя – табу! «Куда?! Остановись, несчастный! Стой, тебе говорят!» Такова видимость!

Теперь, сидя над каньоном, наконец-то закурив, мы рассуждаем, что же может быть в действительности опасного там – внизу. И на ум приходит лишь одно, но, как нам кажется, наиболее верное объяснение. Если пойдет хотя бы небольшой дождь, вода, стекая с боковых ручьев и водопадов, резко наполняет реку, а плато, которое мы только что пролезли, какое-то время, видимо, дождевую воду копит и держит, а потом она, прогнув ветви стланика, срывается вниз, и ужасным потоком летит по узкому ущелью. Получается: вода ни только с боков углубляет реку, но и огромный поток с верховьев смывает всё на своем пути, и если кто остался в каньоне в это время – тому несдобровать! Помните, камни между стволов и в ветвях тополей, о которых я вскольз упомянул? Вот – всё к тому и идет, всё от этого исходит. Нам повезло – полтора дня ни капельки с неба. А вот сидим, курим, а дождь собрался и пошёл! Сейчас там будет светопредставление! А мы уже прошли! Повезло! Спасибо, Рытый, – пропустил! Ну, всё – пошли где-нибудь найдем воду, и уже пообедаем на маленьком ручейке, питающем теперь великую Лену. «Готовность – пять минут!» – командует Палыч, мы встаем и закидываем на себя рюкзаки – кормильцев-лентяев, сидящих на наших шеях, фигурально выражаясь. Мы – первопроходцы! Как не крути, мы – молодцы! Настроение хорошее, хоть и серо всё в этом мире от туч и хлябанья болот. (Шлеп по щеке – и 15.07.2007. ещё одного комара не стало!)

Что еще сказать про каньон реки Рыты?

* * *

Ощущение такое, что просто открылись ворота: ну, идите! Вас не напугал «пожар» в машинном отделении, вам нипочем физическая невозможность спуститься на берег, вас не остановили представители власти – вы всё стерпели, и доказали, что очень хотите. Хорошо! Ворота открыты – заходите!

В других местах что-то всё время было: усталость, раздражение, оводы, змеи, битое стекло, бурные потоки, небольшие ушибы, травмы, свежий медвежий помет, и шум его «хозяина» в кустах – всякая чепуха. А здесь – ничего! Абсолютно ничего! Тишина, спокойствие, умиротворение. Воздух – не иначе – лечебный! (Радиация? Может быть!) Речка журчит среди необыкновенных, неестественно цветных камней в тополиной реликтовой роще. И вкус воды у реки – тоже необыкновенный! И небо – необыкновенное! И скалы каньона – необыкновенные! И травы, и листья, и снова камни – всё, как в сказке! Да – камни, камни, камни кругом!..

Из такой груды нагромождения камней, я, какую хочешь, зависимость выведу, любую историю сочиню: будет и календарь, и посадочный маяк, и древнее городище, и акрополь – чего хочешь! Про «рисунки» на камнях – я и не говорю – обработав их в «фотошопе», можно обнаружить «азбуку» инопланетян либо их послания-письмена нам – землянам. Всё, что угодно – была бы фантазия, «фотошоп» и народная молва, что «там что-то есть!» – придания седых веков далеких. Утверждать это, как один из первопроходцев, – имею право! Как имею право – наврать! Чтобы вокруг имени своего мифов нагнать, и запугать тех, кто хочет прогуляться по ущелью «с девочками и с баяном». Воспользуюсь ли им? Подумаю! В общем-то, я уже всё Вам рассказал. Верить или нет – ваше право. А мы – сделали, чего хотели. И нам – просто открылись ВРАТА! Нам – Повезло. Спасибо, РЫТЫЙ!

Поехали дальше!

Разведя костер у небольшого озера, пообедав, допив остатки водки из той бутылки, которую начали мы на мысу, пригубили на ночевке и донесли сюда – до конца маршрута, отдохнув, как следует (дождик то капал, то прекращался, особо нам не мешая), мы потихоньку собрались и пошли дальше – к нужному нам (судя по карте) истоку Лены. Сегодня спешить уже некуда, найдем подходящее место, разобьем лагерь, «подлатаемся», а завтра, налегке, сгоняем к действительному истоку, сделаем замеры и записи, отметим его на карте и приклеим табличку, которую в этом году Валя не позабыл, а уж потом пойдем искать наш «Фрегат». Но это будет потом, а пока мы, не спеша, идем по белому полю ягеля, петляя меж карликовых березок, и любуемся великолепными видами.

* * *

Плато (теперь он справа от нас) над ущельем Риты почти ровное и лысое, согласно крупномасштабной карте. А холмы, как вышки – одинаковой высоты, что трудно не заметить. Само плато со стороны Байкала и ущелья – неприступная скала и завалы, а со стороны Лены – заросшие густым кедровым стлаником крутые подъемы. Чтобы подняться на плато, нужно специальных несколько дней. Для любопытных, это привлекательное место. Но, если задуматься, поднимешься – и что увидишь? Посадочную полосу НЛО? Ракетную межконтинентальную установку, которую охраняют вышки-холмы и парни в камуфляже с большими бицепсами? А может там вертолетная площадка для международного трафика запрещенного зелья – места-то глухие. Зачем тебе это видеть? – иди себе дальше спокойно – ты своё дело сделал – пугайся медведей и не суй нос, куда собака…

Через час или два или три или четыре (шли мы долго, перекуривали много, никуда не торопились) мы нашли классное место на берегу «Лены», если позволите назвать этот неширокий ручей, который легко перейдет в брод пятилетний мальчишка с пластмассовой машинкой на ниточке. И лениво, но основательно обустроили место ночевки (двух ночевок).

Сидя у костра, от нечего делать, мы просматривали в бинокль все ближайшие холмы и поглядывали в карту, прикидывая, что нас ждет завтра. Выяснилось, что ничего особенного не ждет – километров восемь пути по «реке», примерно за ближайшим склоном река делает поворот вправо, а там – рукой подать – из восьми, четыре останется. Никаких трудностей – завалов нет, практически тундра, ягель и всю дорогу лишь небольшой подъем. Можно, конечно, встретить медведя. Но и к этому мы давно готовы. Звери в тайге они появляются как: идешь-идешь, вдруг – О-па! – стоит! Откуда? Никого же не было! А стоит! Ещё и с ландшафтом сливается. Всегда, почему-то, кажется, что зверь – будь то медведь, олень, коза, да кто угодно – мокрый. Почему так? Может, правда, они потеют? Вроде, не должны! Может, их шкура так лосниться от сала и сытости. Не знаю. Но не об этом хочется сказать. Главное вот в чём: Он-то тебя уже давно слышал и видел, а ты его увидел невзначай, и сразу испугался, остановился, и начал ускоренно думать, кто это? а, поняв кто, прикидывать – что делать?… насторожился, скажем так (хотя, порой бывает и сердечко колотится, и ещё кое-что бывает – смотря кого увидишь!). Поэтому, бродя по тайге, будьте настороже – неровен час… Здесь ещё непролазная тайга – одно слово – заповедник. Оглянитесь!

* * *

Интересно, как незнакомая местность искривляет пространство. Мы смотрели в бинокль на холмы, которые казались очень далекими, и в каждом необычном или темном камне нам казался зверь: медведь или олень. Завтра мы узнаем, что эти холмики совсем близко, совсем маленькие и камушки, которые нам казались зверями, есть всего лишь камушки. Но в незнакомой местности, когда тебе ещё предстоит идти за поворот, всё кажется большим, значимым и немного опасным. Вечером следующего дня все эти холмы будут… впрочем, они будут в тумане… Не будем спешить, читаем, как оно было…

Утро. Часов семь, наверное (я часы на корабле оставил – должен же был что-то оставить). Подъем, завтрак, и быстро в путь. Как всегда! Вот, Палыч – раскачиваться не дает – такой уж у него характер. Встал, поел, собрался! Погода прекрасная, пошли!

Перешли ручей-реку.

Сразу за рекой оказался лагерь геологов: зимовьё, сарай, приспособления какие-то и тропы во всех направлениях – пешие и конные. Мы вчера до него совсем немного не дошли. Жаль – в зимовье ночевать лучше, чем в палатке. Хотя, если зимовье всё уделанное, то лучше в палатке, чем всю ночь «вынюхивать» запахи гнилого дерева и разложившихся отходов человеческой жизнедеятельности. Спорный вопрос. Валя – геолог от Бога – сразу определил – «наш брат стоял»! Естественно – кто ж ещё? Покуда у нас были другие планы, в зимовье сворачивать не стали – на обратном пути разведаем что там. Чуть дальше – 800 метров, как и утверждал Валентин – будет ещё одно строение с шиферной крышей.

И оно появилось.

– О, – сказал Валентин, – склад ВВ.

– Что такое «ВВ»?

– Склад Взрывчатых Веществ. По технологии его строят в восьмистах метрах от лагеря и обязательно с шиферной крышей, – Валя всё знает.

Его мы тоже пропустили, сворачивая за холм по течению реки направо.

– А почему обязательно с шиферной крышей?

– Так взрывчатка же! Она, это самое, не имеет право промокнуть! На вертолетах, но шифер завозили… раньше. По технологии, – объяснил мне непросвещенному Валентин.

– Понятно, значит, если в тайге дом с шифером, то это склад ВВ!

– Именно так.

Вот, товарищи-туристы! Если Вам попадется в глухомани зимовье с шиферной крышей – будьте осторожны – это склад ВВ, скорее всего. И уж если вы решили растопить костерок и подбросить кусочек «пластилина», найденного в этом зимовье, не обижайтесь, если он вдруг как… пизьдякнет (извиняюсь за выражение, но пишу это специально в таком виде, чтобы вы запомнили навсегда!) Мало ли – какой-нибудь пластид, толуол или динамит там окажется! Не рискуйте, очень Вас прошу! И резко дверь у таких «домиков» не открывайте! А вдруг взрывчатку вообще не вывезли? Забыли! Так тоже бывает.

А мы идем дальше, фотографируя и любуясь плоскими просторами и белым ягелем – красота, чего не говори! «Хрусь-хруст» – под ногами. Пахнет болотными травами. Солнышко греет. Ветерок обдувает нежно…

Впереди между деревьев мелькнуло что-то рыжее!

– Зверь! – встал, как вкопанный, Валентин.

Я шел третьим за ним и ВП. Машинально я сделал шаг и оказался перед Палычем. Лишь после этого я увидел, что межу деревьев красуется изюбрь. Грациозный (иначе не скажешь), рыжий, пугливый олень остановился, оглядываясь, выбирая, куда бы ему смыться. Довольно долго – несколько секунд – он крутил своей безрогой башкой.

– Изюбриха, – я опустил карабин.

– Не путайтесь под ногами! – раздался голос Палыча у меня над головой – он пытался достать фотоаппарат.

Я отступил на «свое» место.

Услышав человеческий голос, олениха метнулась в кусты – и больше её мы не видели.

Когда (через минуту) мы двинулись дальше, я спросил:

– А что значит «не мешайтесь под ногами?»

– «Не путайтесь», – поправил меня Палыч.

– Ну, хорошо – «не путайтесь», пусть так. Что это значит?

– Фотографировать мешаешь – это самое, обзор закрыл! – оглянувшись на ходу, пояснил мне-тупому Валентин.

– Спасибо, Валя! Вообще-то я думал, что это медведь.

– Да какой же это медведь?! – Валя разговаривал со мной, посмеиваясь. – Видно же, что, это самое, изюбрь. Рыжий же. Медведь!.. – хихикнул он.

– А я думал – медведь, когда ты крикнул: «Зверь».

– Да изюбрь – видно же сразу. Это самое…

– Короче, завидуйте молча! – перебил я Валю. – Я, как нормальный человек с ружьем, завидев опасность, бросился прикрывать грудью руководителя группы. Откуда я знал, что это олень? А если б Миша? А мне – «Не мешайтесь под ногами!»

– «Не путайтесь», – ещё раз уточнили сверху.

– Какая разница?! – я плюнул в белый, хрустящий под ногами ягель. – Не ценят нас – бдительных охранников!.. и спасателей! Правильно я говорю, Алексеич? – я повернулся к представителю «Спасательной службы», шагающему последним с моим рюкзачком.

(Мы шли налегке, взяли лишь один рюкзак с пропитанием – мой. Его тащил Алексеевич. Я тащил карабин).

Улыбнулся Николай Алексеевич… «но ничего старику не ответила рыбка»…

Через пару километров – привал. Классное место – маленькая скала и небольшой снежник «замыкают» юную Лену. Мы остановились, фото всех немыслимых ракурсов и видов. Здесь даже стланик, высотой всего в двадцать сантиметров, но весь в шишках – торопится природа разродиться, пока лето, пока тепло. Сбросив рюкзаки, потянувшись, кто курил – закурили, кто не курил – достали бутылочку с водичкой. Заодно, опять сверились по картам и GPS (а как без них?) куда путь держать. Стало ясно, что исток Лены где-то вон там – один из двух рукавов, что спускаются с горки километрах в трех перед нами. В бинокль Палыч определился, что с правого, видимого нам ручья, не должно быть основного русла – суховато. Скорее всего, основное русло – в левом истоке. Но нам его плохо видно – холм прикрывает. Подойдем ближе – увидим. «Оно там!» – так решил Палыч. И мы встали и пошли проверять его предположение.

1000-летний коньяк, разбавленный 20-тилетним – этим мы отметили нахождение и официальное регистрирование истока Лены (высота 1670). Их было два – два последних рукава, которые оба могли стать официальными истоками реки. Пришлось разделиться, что обследовать оба. Владимир Павлович с Валентином пошли по левому (если против течения смотреть, как мы поднимались) рукаву, а Евгений Ефимович с Андреем Валентиновичем отправились по правому ручью. Мы с Николаем Алексеевичем остались на развилке дожидаться обе группы, чтобы потом с одной из них совершить восхождение к действительному, на их взгляд, истоку. Еще внизу, глядя в бинокль, если Вы помните, Владимир Павлович решил, что верный тот, по которому он сейчас пошел. Евгений Ефимович наоборот был уверен в том, что правильный исток тот, по которому они с Андреем Валентиновичем отправились. Теперь осталось дождаться спорщиков и выяснить, кто прав.

Скинув обувь, мы с Алексеичем валялись в траве, греясь на солнышке и «кайфуя» под голубым малооблачным небом. Немножко вздремнули.

Первыми вернулись Палыч с Валентином.

– 1648 метров, – объявил Владимир Павлович, показывая показания GPS. – Посмотрим, что у них там.

Минут через десять появилась вторая группа.

– Сколько? – сразу задал вопрос Владимир Палыч.

– 1670 – это небольшое озерцо, но есть и выше, но там вода потом уходит под камни.

– Нужен постоянный, действительный ток, – сказал Владимир Павлович.

– Тогда – 1670, – ответил Евгений Ефимович.

Владимир Павлович задумался, что-то высчитывая в уме.

– Завидую вам! – вдруг произнес Евгений Ефимович. – Вы увидите и тот, и другой исток. А нам придется довольствоваться только одним.

– Это самое, – заулыбался Валентин, – это точно! Мы оба увидим!

Владимир Павлович оторвал взгляд от GPS и тоже разулыбался.

– Да, получается, мы с Валей все истоки Лены увидим.

– Получается так, – вздохнул Евгений Ефимович. – Повезло вам.

Я непроизвольно засмеялся:

– Да Вы, батенька, дипломат! – обратился я к Евгению Ефимовичу. – Очень остроумно – всё ненавязчиво объяснили Владимиру Павловичу. В коем веке, он оказался неправ, а Вы ему: «Повезло Вам!» Очень остроумно. И Палычу не обидно, и заодно он теперь знает, что все истоки увидит, и что ему повезло больше, чем другим, и спор вроде он не напрасно «проиграл». Технично, Евгений Ефимович! Очень технично! Четыре балла!

Все поняли сказанное, хмыкнули и расцвели в улыбках. Понял и Владимир Палыч, довольно кивая. А ЕЕ хитро поглядел на меня… Чем ещё больше рассмешил.

А уж когда поднялись к небольшой луже, когда приклеили табличку (моего имени, к сожалению, там не оказалось, но сфотографироваться на фоне её вместе со всеми, мне было позволено), уж тогда мы «сбрызнули» победу 1000-летним коньяком. (Палычу бутылку его подарили, откопав где-то в захоронениях или со дна морского подняв – я, к сожалению, не запомнил тогда. Правда это или нет – решайте сами. Мне-то наплевать – я его пил на халяву, и во славу победителей, и не спрашивал. А если Вы спросите: «Чем отличается?» Я отвечу: «Не понял». Я же не знаю, в каких пропорциях его разводили. К тому же Палыч сказал, что когда его привезли, это был почти что гель, почти твердый. Я – не сомневаюсь. А Вы… Решайте сами! А что ещё из «съестного» может храниться тысячу лет?).

– За победу!

Тут же над нами пролетело два бомбардировщика – как ждали. Таких самолетов в России всего шестнадцать (по данным рядом стоящих знатоков). Два из них – над нами!

– Обратите внимание, произнес Владимир Павлович, поглядывая на часы, – ровно тринадцать ноль-ноль.

– И самолеты, как по заказу…

– Дежурят.

– Ровно час!

– Н-да, – согласился Старшой. – И ещё магия цифр: Сегодня шестнадцатое ноль седьмого, а исток мы нашли на высоте шестнадцать семьдесят – цифры те же, и комбинация почти такая же. А?

– Н-да! – теперь согласились все, – интересно получилось!

Каждый задумался на несколько секунд, поглядывая на часы и в небо, прикидывая комбинацию цифр – 13.00. Но никуда 13 и 00 не влазело.