Текст книги "Групповое Лечение"

Автор книги: Эрик Берн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

ОКОНЧАНИЕ ЛЕЧЕНИЯ

Самой обычной причиной прекращения лечения являются случайные обстоятельства, например пациент переезжает, или какие-нибудь внешние силы, которые он не может контролировать, заставляют его прервать лечение. Следующий по частоте случай – прекращение посещения под благовидным предлогом или вообще необъясняемое и без всякого предупреждения. Такое прекращение основано на страхе или неудовлетворенности и указывает на то, что терапевт чего-то не учел. Следовательно, каждый такой случай должен быть поучительным и добавлять терапевту знаний и опыта. Если он не может ясно понять, что случилось, ему могут помочь остальные члены группы. Их наблюдения в данном отношении являются хорошей проверкой того, как терапевт справляется со своей работой и насколько он проницателен.

Терапевтическое окончание лечения происходит тогда, когда терапевт и пациент приходят к выводу, что терапевтические цели достигнуты и что желателен перерыв в лечении или вообще его окончание. Это решение подкрепляется согласием группы, хотя некоторым ее членам придется преодолеть внутреннее недовольство оттого, что кому-то стало лучше: ведь многие в группе убеждены, что терапевт никому помочь не может; таким образом, с их точки зрения, тот, кому стало лучше, их надул. Иногда и терапевт испытывает при этом определенное чувство вины, бывает, он способен даже превратно истолковать случай, представляя его на больничной конференции. Некоторые из этих парадоксальных феноменов станут яснее при чтении следующих глав.

ПОДГОТОВКА СЦЕНЫ

КОНТРАКТЫ

Групповой терапевт связан теми же двумя типами контрактов, что и любой другой специалист в различных сферах медицины: один контракт действует в лечебных учреждениях, другой – в частной практике. Вначале рассмотрим сложности, с которыми приходится сталкиваться в лечебном учреждении. У терапевта в таком случае двойная ответственность: с одной стороны, перед учреждением, с другой – перед пациентом.

Административный контракт. Если терапевт или его учреждение предполагают организовать групповую терапию, прежде всего необходимо ясное понимание возможностей и целей этого проекта, а также требующихся усилий. В некоторых учреждениях все это формулируется письменно. Во время предварительного обсуждения юридические и другие указания следует прочесть вслух в присутствии всех, кто заинтересован в осуществлении проекта. Детальное знание всех относящихся к делу директив поможет в дальнейшем избежать трудностей в отношениях с непосредственными руководителями. Если письменных указаний не существует, следует убедить руководителя учреждения сделать официальное заявление о целях проекта. В таком фундаментальном обсуждении могут использоваться преимущественно социологические термины, такие, как «реабилитация» и «ремиссия», при этом следует добиться четкого понимания сути этих терминов. Должно существовать также четкое понимание и согласие относительно проблем финансирования, персонала, условий и оборудования.

Профессиональный контракт. После решения административных аспектов следующей проблемой становится определение профессиональной цели терапии, которая – должна быть сформулирована в психиатрических терминах, таких, как «излечение от симптомов», «реорганизация личности», «социальный контроль», «переориентация» и «психоанализ». И опять-таки, даже рискуя прослыть педантом, необходимо прояснить точное значение этих терминов, принятое в данном учреждении, потому что это лучше, чем оставлять неопределенности в таком деле.

Психологический контракт. Он касается личных потребностей руководителя учреждения, старших сотрудников и коллег, причем сами они могут сознавать эти потребности, а могут и не сознавать их, но они имеют отношение к деятельности терапевта. Терапевту чрезвычайно важно сформулировать эти факторы для себя, но ему не следует вслух, даже шутливо, обсуждать этот аспект; это можно делать только с теми, кто вполне компетентен и подготовлен к пониманию значения подобных факторов. Смысл этого психологического контракта станет ясен поз же, когда читатель познакомится с некоторыми «играми», обычно распространенными среди работников лечебных учреждений. А пока проиллюстрируем это положение провокационным парадоксом. Опытный терапевт, который добивается облегчения состояния у пациентов гораздо быстрее, чем его коллеги, может испытать разочарование, обнаружив, что вместо того, чтобы получать поздравления, он сталкивается с отношением к себе как к «противоречивой фигуре», даже если руководители и коллеги одобряют его эффективную терапию. Коллеги могут обращаться с ним так, словно он нарушил некое неписаное «джентльменское соглашение», которое отличается от сформулированных целей и даже противоречит им. Как выразился один терапевт: «Моя проблема такова: насколько я могу быть эффективным, не рискуя увольнением?» Он имел в виду, что в его новой работе существует неписаный психологический контракт, который следует учитывать.

Организационные потребности. И здесь возникает проблема, насколько консервативен или новаторски смел может быть терапевт в своих усилиях в данном учреждении. Если он слишком решителен и смел, у него будет большой процент отказов от лечения и больше «неприятных случаев», что вызовет тревогу у руководителей и приведет к осуждению, даже если этот терапевт достигает лучших результатов, чем его более консервативные коллеги.

Диаграмма власти. Чтобы детально обдумать все эти три аспекта организационного контракта: административный, профессиональный и психологический, – терапевт должен начертить неформальную «диаграмму власти», такую, какая показана на рисунке 26 (в главе 6), включая всех внутри учреждения и как можно больше тех, кто находится за его пределами. Например, полная диаграмма власти государственного федерального лечебного учреждения начинается с лифтера и регистратора (который может время от времени давать дружеские советы пациентам), включает весь медицинский персонал вплоть до директора, затем поднимается до вашингтонской иерархии, заканчиваясь президентом (к которому пациент может обратиться письмом или через заинтересованную организацию). В случае больницы штата диаграмма власти должна включать персонал отдела здравоохранения штата и заканчиваться губернатором. Терапевт должен обдумать, за какие аспекты каждый человек в этой иерархии будет считать его, терапевта, ответственным и чего именно каждый из них будет ожидать от программы групповой терапии. И должен сформулировать планы, как соответствовать этим ожиданиям.

Хотя на первый взгляд такая дотошность может показаться излишней, всякий, кто вспомнит сенсационные разоблачения и расследования последних лет в психиатрических лечебных учреждениях, согласится с их необходимостью. Всякое неприятное происшествие в учреждении может стать объектом безжалостного пристального внимания со стороны прессы. Любая неудача терапевта в прошлом будет приплюсована к неудачам других программ лечебного учреждения, а это может привести к тому, что кто-то потеряет работу. Поэтому терапевт должен рассматривать все эти возможности и прояснить для самого себя, что он ответствен и на какие компромиссы он готов пойти, чтобы уравновесить прогресс в лечении с другими факторами.

Контракт терапевта с пациентом. Контракт терапевта с пациентом имеет те же аспекты, что и организационный контракт: административный, профессиональный и психологический. На административном уровне терапевт должен объяснить пациенту взаимоотношения между собой, организацией и им. Он должен обдумать не только то, что сообщает пациентам, но также то, как они со своей стороны поймут его организационную роль и ответственность.

На профессиональном уровне самый острый вопрос – вступит ли терапевтическая цель в противоречие с пониманием пациентом административного контракта, особенно если пациент получает материальную помощь от данного или любого другого учреждения. Тогда перед пациентом может возникнуть дилемма: добиться улучшения состояния и потерять помощь или продолжать болеть и сохранить ее. Эта дилемма оказывает сильное влияние на психологический аспект контракта терапевта с пациентом, на «игры», которые скорее всего будут разыгрываться в группе. Часто есть все основания сомневаться в том, что пациенты будут на самом деле придерживаться того, о чем говорят. Аналогичные соображения возникают в армейский клиниках, когда в сознании пациента решающим становится вопрос возвращения к службе, какой бы опасной она ни была; и наоборот – в лечебных учреждениях исправительных заведений, где для пациентов тоже становится критическим вопрос о том, как бы в этом учреждении оставаться.

Поэтому в таких ситуациях следует реалистично прояснить контракт терапевта с пациентом. Обязательства терапевта перед ним («Моя работа заключается в том…») и обязательства пациента перед терапевтом («Причина моего посещения группы в том…») должны быть сформулированы ясно и недвусмысленно, так, чтобы можно было немедленно обсудить любые колебания или нерешительность с каждой стороны и прояснить скрытые двусмысленности. Если подобные разъяснения приводят к четким обоюдным обязательствам, терапевт будет приятно удивлен тем, как много сможет он узнать о собственных мотивациях под пристальным вниманием пациентов, которые будут стараться изо всех сил.

Если все три аспекта этих двух контрактов – с лечебным заведением и с пациентом – не будут обдуманы заранее, терапевт может позже столкнуться с большими потерями времени и энергии. На этой начальной стадии в особенности нет места наивному и некритичному восприятию неточных и непроясненных заверений в желании и доброй воле. Терапевт должен сохранять скептическое отношение и быть настороже, пока не получит отчетливого представления о реальных целях всех сторон, включая себя самого. И только после прояснения всех возможностей он может позволить себе роскошь быть добрым парнем.

Частная практика. В частной практике ситуация другая. Здесь терапевт почти исключительно ответствен только перед пациентом; воздействие властей, внешних по отношению к группе, настолько маловероятно, что в обычных условиях его может не принимать во внимание самый осторожный и осмотрительный специалист. Здесь не существует организационного контракта за исключением положений этического кодекса, если только за лечение не платит какая-нибудь внешняя организация; в этом случае правила такой организации могут иногда оказаться помехой. Контракт с этой способной вызвать помехи организацией должен рассматриваться, как любой другой организационный контракт. В «чистой» частной практике на контракт с индивидуальным пациентом оказывает благотворное влияние тот факт, что пациент стремится к лечению по собственной инициативе и, по крайней мере, обычно сам верит в свои мотивации – облегчение своего состояния.

Но даже в «чистой» частной практике терапевт должен тщательно проанализировать контрактную ситуацию. Если за лечение пациента платит кто-то другой (как, например, в случае несовершеннолетних) или пациент подвергается лечению принудительно (как часто бывает в случаях грозящего развода или неумеренного пьянства), терапевт может оказаться вовлеченным в «трехстороннюю игру» и кончить тем, что у него на руках окажутся самые плохие карты, то есть он потеряет не только пациента, но и плату. Поэтому нужно добиваться, чтобы все заинтересованные стороны ясно понимали и практические требования терапевтической ситуации (организационный контракт), и возможности и ограничения предлагаемого лечения (профессиональный контракт). В таком случае терапевт меньше рискует в профессиональном и финансовом отношении и может больше внимания уделять психологическим аспектам контракта, которые становятся частью его работы.

ТЕРАПЕВТ

Добросовестный групповой терапевт готовится в двух отношениях: профессиональном и личном. В профессиональном отношении он не станет разворачивать терапевтическую программу, к которой недостаточно подготовлен, по крайней мере в отсутствие квалифицированного руководителя. Например, он не станет заниматься психоаналитической терапией, трансакционным анализом или психодрамой, если не получил достаточной подготовки в этих сферах или не может найти квалифицированного руководителя. В личном отношении он рассмотрит свои мотивы и укрепится против искушений или потакания собственным слабостям.

Образование. Идеально, если терапевт имеет предварительную подготовку в психоаналитической теории и практике, в трансакционном анализе, в принципах групповой терапии и групповой динамики. Подготовка в области групповой динамики должна исходить из авторитетного источника, поскольку в этой области большинство клиницистов такой подготовки не имеет. Обычно считается, что знания индивидуальной психодинамики и некоторого опыта в групповой терапии достаточно для занятий групповой динамикой. Но это не так. Групповая динамика – особая область науки, которая требует серьезного изучения для осуществления эффективного лидерства в терапевтической группе и контроля за ней. В этой области для клинической компетентности недостаточно ни положений современной клинической литературы, ни знакомства с принципами фрейдовской групповой психологии. К несчастью, современный «исследовательский» подход социальной психологии и социологии имеет лишь ограниченную ценность для группового терапевта. Гораздо более уместны и реалистичны работы старых мыслителей, подытоженные Отто Джерке. Для более основательной подготовки терапевт должен также познакомиться с экзистенциальной терапией, гештальт-терапией с ее достойным похвалы ударением на необходимости наблюдений, с современной юнгианской психологией, с психодрамой и с идеями Триганта Барроу.

Самопроверка. Оптимально терапевт должен обладать не только специальной подготовкой, но и личным опытом в качестве пациента и в индивидуальной и в групповой терапии. Таковы наилучшие условия для обретения уверенности, необходимой для понимания происходящего в группе. Почему, например, некоторые пациенты с одним терапевтом более возбудимы или импульсивны, чем с другим? Даже если у терапевта не было возможности получить личный опыт лечения, он должен подвергнуть себя безжалостной самопроверке.

Проверка состоит в изучении мотивов, побуждающих начать групповую терапию. Прежде всего терапевт должен выяснить, почему он использует именно групповую терапию, а не индивидуальное лечение пациентов. Полезно письменно выразить три причины этого. В большинстве случаев это будет правильно и убедительно и составит рациональный, или Взрослый, аспект мотивации. Когда это решено, следует записать четвертую и пятую причины. Эти причины могут прояснить очень важные влияния, которые в противном случае не были бы прояснены. Некоторые начинающие обнаруживают, что их ошеломляет перспектива или что их привлекает возможность проявить терапевтическое рвение. Честолюбивые или «родительские» побуждения следует выделить как составляющие Родительский аспект мотивации. Наконец, терапевт должен настойчиво искать архаические потребности, которые он несознательно (а на самом деле обычно подсознательно) пытается удовлетворить с помощью манипуляций и эксплуатации. Они образуют Детский аспект его мотивации, до которого добраться труднее всего, но который в конечном счете обычно определяет исход терапевтических усилий.

Поправки в ходе работы. Родительский и Детский аспекты мотивации (глава 10) воздействуют на терапевта гораздо сильнее, чем он может сознавать. Может потребоваться несколько месяцев, чтобы он понял, что постоянно в своих вмешательствах ведет себя, как тупица, лентяй или брюзга. Может потребоваться еще больше времени, чтобы понять, что почти все им сказанное обладает эксплуатирующими свойствами, что характерно для игры, направленной к достижению скрытой цели. В любом случае наиболее продуктивный вопрос не «Играю ли я в игру?», но скорее «В какую игру я играю?» Когда обнаруживается, например, при наблюдении со стороны, что терапевт совершает ошибочные маневры, это не должно удивлять и не должно считаться чем-то необычным; скорее, следует видеть повод для озабоченности там, где игра терапевта не может быть четко прослежена, чтобы появилась возможность ввести поправки.

Отношение терапевта в данном случае должно быть профессиональным, а не любительским. Он не должен считать свое поведение безукоризненным, пока не получит надежных доказательств этого, но как можно раньше должен установить, в чем именно его поведение отклоняется от идеала, так, чтобы можно было внести коррективы. Его положение аналогично ситуации навигатора: только дилетант считает, что стрелка компаса указывает точно на север; профессионал предполагает существование отклонений и стремится узнать, какие поправки нужно внести всякий раз в показания прибора. В этом смысле, прежде чем начинать групповую терапию, терапевт должен «калибровать» себя, чтобы всегда знать, в каком направлении следует вводить поправки.

ПОМОЩНИК ТЕРАПЕВТА

Присутствие второго профессионала в лечебной группе может быть частью контракта, чтобы избежать административных трудностей и терапевтических неясностей.

Ко-терапевт (второй терапевт). Второго профессионала в группе можно назвать ко-терапевтом только в том случае, если во всех отношениях он не уступает самому терапевту. Такая ситуация в практике возникает редко. И если возникает, то всегда встает вопрос: лучше ли функционирует группа с двумя лидерами? Часто второй профессионал присутствует потому, что терапевт не хочет принимать на себя всю полноту ответственности. Такое положение в других сферах медицины встречается крайне редко: о втором хирурге (ко-хирурге) приходится слышать, например, лишь в исключительных случаях, потому что опыт показал: дела в операционной идут лучше, если все ясно понимают, кто руководит операцией.

Стремление избежать ответственности путем привлечения второго терапевта часто обосновывается утверждением, что один терапевт представляет отца, а второй – мать. Такие утверждения и теоретически и клинически вызывают большие сомнения: теоретически они чрезмерно самонадеянны, а клинически – наивны. И так достаточно трудно понять, что на самом деле происходит в группе, и любое усложнение ситуации может запутать многие положения, которые, возможно, наиболее важны. Опыт свидетельствует, что присутствие ко-терапевта нередко приводит к «динамическому смятению», которое обычно перевешивает то, что второй терапевт может предложить интеллектуально или терапевтически.

Однако если после учета всех возможных отрицательных последствий терапевт почувствует, что по личным причинам или по причинам, связанным с проведением эксперимента, хочет разделить ответственность лидерства с человеком, не уступающим ему в профессиональном и административном отношении, такого человека правильно будет называть ко-терапевтом. Такая ситуация может возникнуть у двух друзей или у двух резидентов, одновременно проходящих подготовку. Если эта проблема решается на административном уровне или на уровне научного руководства, руководитель должен быть уверен, что оба терапевта на самом деле не уступают друг другу. Слишком часто ко-терапевта называют так только из вежливости. Пациенты быстро разбираются в ситуации лицемерия и могут заключить, что в данной группе вообще допустимо лицемерие. Такого, разумеется, нельзя допускать.

Иногда возникает аномальная ситуация, когда титул «ко-терапевт» оправдан, хотя один терапевт уступает другому. В одном центре подготовки социальный работник, хорошо разбирающийся в групповой терапии, постоянно, хотя и на ограниченное время назначался в качестве ко-терапевта к начинающим резидентам. Социальный работник обеспечивал постоянный состав группы и проведение обычных терапевтических процедур, в то время как резидент занимался психиатрической работой с пациентами. В этом случае желательно четко определить и разграничить ответственность каждого во время группового занятия и сделать так, чтобы все пациенты понимали это разграничение. Поскольку в таком случае оба работника не вмешиваются в сферы ответственности друг друга, но совместно решают вопросы приема или ухода из группы пациентов, их по справедливости можно назвать ко-терапевтами. Но даже в таком случае возможны затруднения при столкновении профессиональной гордости только что назначенного резидента и социального работника.

Помощник терапевта. Однако существуют законные функции, которые может исполнять в группе второй профессионал. Ситуация для пациентов яснее, если второй профессионал в административном и профессиональном отношении уступает терапевту, таким образом удается избежать описанных выше недостатков, трудностей и проявлений лицемерия. Терапевту в таком случае легче понять, что происходит. Если второй профессионал считает себя обиженным тем, что его называют помощником терапевта, а не ко-терапевтом, его следует освободить от должности.

Помощник терапевта, возможно, выдвинутый на эту роль из наблюдателей, может во время своего ученичества многое постигнуть и окажется полезным при выполнении некоторых рутинных обязанностей, давая терапевту возможность сконцентрироваться на самом важном. В сущности, он будет действовать как «аппарат» группы (глава шестая), в то время как терапевт действует как лидер. Таковы административные функции помощника терапевта. Во время обсуждений, следующих за каждой встречей группы, он может оказаться очень полезным терапевту, указывая на то, что тот упустил или недоиспользовал возможности каких-то ситуаций. Это его профессиональные функции.

Наблюдатель. Наблюдатели бывают трех типов: проверяющие, обучающиеся и гости. Проверяющий – это руководитель или другой профессионал, целью которого является указать на то, что упустил терапевт, или поднять вопросы, касающиеся методики. Обучающийся – это коллега с меньшим опытом, чем у терапевта, которому после встречи группы терапевт объясняет, что происходило, и на вопросы которого отвечает как можно определенней. Гость – это коллега, который приходит раз или два, чтобы узнать или предложить что-нибудь. Подлинный наблюдатель неделю за неделей – сколько времени его просят присутствовать – хранит полное молчание. Если к нему обращается пациент, он отвечает вежливо и недвусмысленно, но не побуждает пациентов включать его в разговор, хотя о нем они могут говорить свободно. Его следует представить по имени и по организации, а также кратко и четко определить его отношение к терапевту, например: «Он мой непосредственный руководитель», «Он один из моих учеников» или «Мы вместе были интернами в Иеле, и он хочет увидеть, чем я сейчас занимаюсь».

Регистратор. Звукозапись пагубна для группы и без нее следует обходиться, если группе не присвоен официальный титул экспериментальной. Следует с осторожностью относиться к заверениям, что пациенты привыкают к звукозаписывающей аппаратуре и все это не оказывает на них существенного влияния. Многие пациенты также «привыкают» к катетерам или постоянным внутривенным инъекциям, но какое облегчение они испытывают освободившись! Большинство пациентов, перейдя из группы, где велась запись, в группу, где такая запись не ведется, спустя несколько недель испытывают заметное облегчение. Они не чувствуют себя более «субъектами» эксперимента, которым позволено играть роль «пациентов».