Текст книги "Место для журавля"

Автор книги: Еремей Парнов

Соавторы: Михаил Емцев,Борис Майнаев,Николай Недолужко,Лев Кокин,Леонид Панасенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Судьба находившихся в шлюпке сейчас беспокоила их больше всего. Помог ли профессору и его детям включенный Артуром «Райпс» выстоять против звуковибрации, направленной с острова?

Посовещавшись с капитаном, Бур Клифт сошел на берег…

Туман рассеивался. Бледный свет народившегося утра окрасил волны в свинцовый цвет. Безмолвно страшными казались нависшие над морем черные скалы.

* * *

«Мир тесен. Экологическая ниша человечества ограничена. Племена низших рас размножаются, как бактерии. Мгновенно. Кто-то должен остановить размножение „неполноценных“», – Генри Дюк, скрестив на груди руки, стоял перед зеркалом и с явным удовольствием разглядывал себя. Он все еще полон сил. Все так же гордо сидит седая голова. С возрастом не стал рыхлым ястребиный нос. Взгляд тяжел и грозен.

Зарычал лежавший у камина дог. В зеркале отражался вход в грот, и профессор увидел за своей спиной Отто Штейнера.

– В чем дело, Отто? – грозно спосил он.

– Командор, мы захватили шлюпку.

– И что же?

– Пленники доставлены к гроту.

– В аквариум их!

Дюк подошел к задрапированной стене. Отдернул занавес. Открылось толстое огромное стекло, за которым мерно колыхалась вода. Из темной ниши показались извивающиеся щупальцы с круглыми, как блюдца, присосками, затем гигантский мешок-тело.

– Каков красавец! – Дюк весело потер ладони. – Великолепное чудовище. Не правда ли, Отто?

– Да, командор. – Гориллоподобный Штейнер нервно передернул плечами.

– Чужая смерть всегда познавательна, – В черных глазах Дюха сверкнул сатанинский огонь. – В ней заключается печальная тайна бытия. Одни навсегда покидают этот шаткий мир, другие остаются, чтобы еще и еще раз приоткрыть занавес, за которым кроется тайна. Вы меня поняли, Отто?

– Э… Не совсем.

– Бедный малый. Твое мышление служит высшему идеалу. Ты солдат. Солдат и разум интеллектуалов вершат историю. Запомни это.

– Я запомню, командор.

Генри Дкж завороженно следил за приближающимся спрутом. Щупальцы омерзительного животного распластались по стеклу, раскрыт клюв, мертвенный взгляд впился в лица людей. Штейнер попятился. Профессор, чье самообладание нисколько не поколебалось, повернул к нему голову и произнес с явным удовлетворением:

– Спрут – эмблема нашей организации. Скоро весь мир встанет перед нами на колени. Весь мир! Необходимо выиграть время. Ни одна живая душа не должна проникнуть в тайну нашего острова, а тайну хранят лишь мертвые. Приведи пленников, я приготовлю для них ванну.

С этими словами Генри Дюк надавил на одну из трех расположенных у аквариума педалей. Открылись нижние жалюзи. Столб воды понизился. В верхней части аквариума обнажились мокрые ступени винтовой лестницы, бесшумно открылся квадратный люк и так же бесшумно на площадку лестницы опустился лифт. Солдаты вытолкнули из него пленников. Лифт поднялся. Тяжелый стальной люк наглухо закрыл выход.

– Заключительный акт комедии, – пробормотал Дюк, включая тумблер.

Сиреневый свет залил нишу. Пленники прижались друг к другу. У их ног, мерцая, колыхнулась вода и оттуда, извиваясь, медленно поползли вверх огромные щупальцы.

Генри Дюк скрылся в тени отражателей. Ему показалось, что где-то и совершенно недавно он видел стоявшего на лестнице рослого старика. Щупальцы приближались к жертвам. Старик и женщина отступили, но юноша остался на месте.

– Обезумел от страха щенок, – пробормотал Дюк, открывая слуховые окна аквариума.

Ни единого звука, ни единой мольбы о помощи.

Показалось огромное тело спрута. И тогда юноша бросился вперед, что-то сверкнуло в его руке раз, другой… Вода вспенилась и успокоилась. В темно-сиреневой полумгле опускалось мешковидное тело спрута, а за ним сползали, тянулись, как обрубленные канаты, щупальцы.

Тогда Генри Дюк покинул свое убежище, приблизился и гневно ударил кулаками в бронированное стекло, и впервые почувствовал страх, когда разглядел повернувшегося к нему старика. Ему показалось, что это он сам в душном полумраке стоит на винтовой лестнице, а рядом агонизирует огромный спрут.

– Отто! – позвал Дюк. – Отто, немедленно приведи старика сюда!

Когда Штейнер ввел пленника в грот, Генри Дюк с любопытством оглядел его и, только убедившись, что стоявший перед ним человек как две капли воды похож на него самого, удивленно пожал плечами и спросил:

– Как вы попали на остров, профессор Морис Валуа?.. Не удивляйтесь, я узнал вас… Молчите?.. Молчание – не выход. Итак?

– Прикажите вывести наверх моего сына и мою дочь.

– О! Чисто берлинское произношение… Что ж, вежливость между нами врагами – так же не прилична, как уличная брань среди благородных девиц. Возможен только деловой контакт.

– Возможен ли?

– Спустя несколько лет после войны я увидел в печати статьи профессора Мориса Валуа, его фотографию, и понял, что мой двойник не погиб… Ах, люди, люди, как вы живучи и как тесен мир, если, пройдя столько разных дорог, мы вновь встретились. По сути вновь встретились две противоположные идеи, два враждующих мировоззрения. Судьба отдала вас в мои руки. Я могу утопить ваших щенят и сделаю это, если мы не сможем договориться друг с другом.

– Вы проиграли, Дюк.

– Проиграл? Учтиво ли говорить нелепости хозяину положения? Впрочем, не хотите ли вы сказать, что, даже уничтожив вас, я проиграю?

– Именно, – спокойно ответил профессор Валуа. – Люди знают о существовании острова. Тайна перестала быть тайной.

– Координаты острова – это еще не раскрытие тайны. – Зловещая улыбка скользнула по лицу Генри.

– Надеетесь на новое оружие? Но вот я здесь, я жив, значит, ваше логово уязвимо.

– Штейнер, выведи из аквариума и тех. Да-да, выведи. Я решил продолжить разговор.

Выполнив приказание, обер-лейтенант тотчас вернулся; как видно, спор между командором и его двойником представлял для Штейнера огромный интерес.

Генри Дюк сидел в кресле, одной рукой почесывал за ухом своего верного пса Лео, другой небрежно опирался на мягкий пуф, показывая всем своим видом, кто хозяин положения. Можно уничтожить противника физически, но раздавить его морально – истинное наслаждение. Вкрадчивый голос Дюка звучал под мрачными сводами грота с необычной, как ему казалось, силой.

– Мир, – говорил он, – превращается в свалку. В зловонную яму отбросов цивилизации. Так больше продолжаться не может. Необходимо создать новый образец культуры, отсечь все рыхлое, уничтожить ненужное, создать единое управление жизнью на земле. Вот моя цель!

– Отсечь рыхлое – значит, уничтожить малые народы. Ненужными окажутся все, кто не пожелает подчиниться вам.

Профессор Морис Валуа ответил Дюку с поразительным хладнокровием. Их взгляды скрещивались, как взгляды равных по силе, и Штейнер испытывал страх, наблюдая за поединком.

– Так уже было не раз, – продолжал Валуа. – Маньяки пытались перекроить мир на свой лад. Ничего не вышло. Историю не повернуть вспять.

– История? – Генри Дюк брезгливо поморщился. – История всегда на стороне сильного. Пусть я маньяк, но я служу высшей идее.

– Таких, как вы, всегда привлекала неограниченная власть.

– Да!

– Во имя чего властвовать?

– Разум предполагает жизнь.

– Во имя высшего разума.

– Да. Но жизнь двух, трех народов, не более. Ресурсы земли истощены. Скажите, для чего история, если человечество задохнется в собственной мерзости? Что есть народы? Это стая голодных псов, которые рано или поздно перегрызут друг другу горло.

– Вы правы в одном, – с холодной решимостью отвечал профессор Морис Валуа. – Победит разум, но разум всего Человечества. У вас ничего не выйдет, Дюк.

– Не выйдет? – Генри Дюк вскинул руки. За его спиной взметнулась огромная черная тень. – Знайте, я не напрасно прожил жизнь. Что вы знаете обо мне?

– Я знаю, что вы старались обезопасить свой остров. Вы научили дельфинов минировать приблизившиеся к острову корабли.

– И корабли взлетали на воздух!

– Вы использовали новейшее оружие – биовибратор. Частота звука столь велика, что находившиеся на судах люди сходили с ума, выбрасывались за борт.

– Верно. Мы сумели сымитировать «голос моря». Великолепное оружие… Гибнет все живое, но остаются ценности.

– Но мною создана противовибрационная установка, которая, как вы убедились недавно, нейтрализует вашу. Понимаю, вы потребуете чертежи установки, и я дам их.

– Разумеется! – Генри Дюк удержал рванувшегося к Валуа дога. – Сидеть, Лео!..

– Вы не успеете воспользоваться чертежами. Смерть помешает вам.

– Проклятье! Вы, действительно, что-то разнюхали, – процедил сквозь зубы Генри Дюк, но тут же опомнился. Ободряюще кивнул притихшему Штейнеру и продолжал: – Мы создали лабораторию смерти. Нашли новые виды вирусов и бацилл. Они поражают людей с определенным цветом кожи. Погибают черные, желтые, красные… Теперь у нас есть золото. Мы расширим поле деятельности. Весь мир станет нашим заложником.

– Дюк, вы опоздали. Когда нас вели к гроту, я видел мертвых птиц, животных. Вы выпустили смерть на волю, и она косит на острове все живое.

– Глупости!.. Жаль, но ваш мозг, изнеженный сентиментальностью, не способен к восприятию грандиозного открытия. Найденные мною вирусы покорят мир. Вы хорошо начали, но плохо кончили, Валуа. Более того, вы говорите со мной неуважительно. Знайте, чертежи не понадобятся. Я уничтожу вас не сразу, но уничтожу обязательно. Отто, французов – в малый грот. Усиль караул… Впрочем, не надо… Сегодня я отберу еще нескольких парней для работ в лаборатории…

– Но, командор, у меня осталось всего несколько человек. К тому же вы не выпускаете никого из своей лаборатории…

– Необходимо ускорить работы. Идите, обер-лейтенант.

Поместив пленников в малый грот, Штейнер вызвал к себе командира взвода охраны. Через несколько минут явился флегматичный малый с узкой акульей челюстью и маленькими хитрыми глазками.

– Барбюс, – сказал Отто Штейнер, – ты ничего не замечал странного?

– А что я должен был заметить?

– Что-нибудь необычное. Например, мертвых птиц.

– Птицы дохнут целыми стаями.

– А люди?

– Люди? – глазки Барбюса с тупой покорностью уставились в лицо Штейнера.

– Я уже давно не вижу доктора Блюмберга, доктора Фризе… исчезло более половины твоих солдат.

– Исчез? Кто?

– Не знаю.

– Не знаете, так нечего и говорить. Просто профессор назначил парней на работу в лабораторию.

– Хорошо ли охраняется лаборатория? Впрочем, зачем ее охранять? Кто сунется в лапы смерти?

– Вы говорите так странно… Вы больны!

– Болен? Пожалуй, болен. Отдыхай, Барбюс. Мы – «солдаты удачи», возможно, удача не покинет нас. Уповай на господа бога, верь дьяволу, подчиняйся Генри Дюку, и все будет в порядке.

– Так точно, обер-лейтенант! – Барбюс вытянул руки по швам. Он дождался, когда Отто Штейнер скроется в своем кабинете, и позвонил Дюку.

– Слушаю, – донесся раздраженный голос Генри Дюка. – Что случилось, Барбюс?

– Дело в том, командор, что взорванное нами судно оказалось немецким сторожевым катером.

– Ах, какая неприятность, – в голосе Дюка чувствовалась издевка.

– Но это не все.

– Что же еще, мой мальчик?

– Штейнер интересовался мертвыми птицами.

– Штейнер стал слишком нервным.

– Да, командор. Отто хотел узнать, где находятся Блюмберг, Фризе и что случилось с моими парнями…

– Арестуйте Штейнера.

– Есть, командор!

– Барбюс, – голос Генри Дюка стал зловещим. – Барбюс, я всегда ценил твою преданность. Мой мальчик, ты должен возглавить гарнизон острова!

Получив приказ, Барбюс незамедлительно отправился в кабинет обер-лейтенанта и совсем не удивился, когда, открыв дверь, увидел в руках Штейнера автомат.

– Брось, Отто, нам – сторожевым псам – не стоит грызться между собой. Ты подслушал наш разговор с командором?

– Да.

– Ты догадываешься о многом, но не знаешь главного.

– Не знаю.

– Я приручил собаку командора и сумел проникнуть в лабораторию… Блюмберг, Фризе и мои парни мертвы… Вспомни, Генри Дюк вызывал на работы тех, кто чувствовал недомогание.

– Мертвы… – Отто Штейнер опустил автомат на стол.

– Немецкий сторожевой катер не взорван.

– Но взрыв был?!

– Я не знаю, что произошло в океане. Посланный нами дельфин вернулся раненым. Я осмотрел его, кажется, дельфина задело гребным винтом.

– И все же взрыв был… Мало того, Дюк включал биовибратор.

– Его действие нейтрализовано… У нас мало времени… На острове эпидемия… К острову подходит сторожевой катер. Думаю, в запасе у нас около часа… Мы можем бежать с острова на катере командора. Кстати, Генри Дюк уже погрузил в его трюм золото, документы.

– Ловко!

– Необходимо действовать.

– Правильно, Барбюс. Сейчас ты пошлешь солдат, всех до единого, к главной биовибрационной установке. Именно туда, уверен, направится десант сторожевого катера.

– Да. Купол установки виден издалека.

– Я взорву установку в нужное время. Ты же, уничтожив французов, перекроешь Дюку путь к катеру. Лишние люди нам не нужны…

…Спустя полчаса, на подступах к биовибратору вспыхнула отчаянная перестрелка. Барбюс выжидал… Зазвонил телефон… Барбюс протянул руку к трубке, но не снял ее.

Бой разгорался. Внезапно раздался чудовищной силы взрыв. Купол главного биовибратора подбросило вверх, из-под него вырвалось багровое пламя. Тяжелые глыбы расколовшихся скал с громовым гулом обрушились вниз, давя под собой все живое.

Взрывная волна снесла крышу казармы, выбила стекла. Осколком стекла Барбюсу рассекло лицо, но «солдат удачи» не обратил на это внимания. Его мысли и чувства были подчинены одной цели: он должен пробраться к «лагуне дельфинов», где стоит катер Дюка. На катере золото, документы, которые принесут ему все. Барбюс взял автомат, вышел из казармы и, скрываясь за скалами, осторожно приблизился к малому гроту. Он увидел распахнутую дверь и лежащего под нею раненого часового.

– Что с тобой? – спросил Барбюс. – Кто тебя так разделал?

– Дьявол… Дьявол в кожаных пальто и шляпе… Помоги.

– Сейчас. – Барбюс поднимает автомат и наносит часовому беспощадный удар прикладом. – Извини, ты лишний в нашей игре.

Ветер шевельнул растущий над гротом куст. «Солдат удачи» упал на живот и очередью из автомата прошил куст. Никто не ответил на его выстрелы. Тогда он вскочил на ноги и стремглав пустился по тропе туда, где находилась лаборатория, а за нею «лагуна дельфинов», «Быстрее! Быстрее!» – мысленно подгонял себя Барбюс – Быстрее! – прохрипел он, заметив бегущего к пересечению троп человека.

Они одновременно вскинули автоматы – и не выстрелили.

– Я рад, что ты жив, – с ненавистью прошипел Барбюс.

– У нас мало времени, – задыхаясь, ответил Штейнер. – Катер может уйти.

И они побежали вместе плечом к плечу, ибо никто из них не желал подставить спину под выстрел. Они ворвались в большой грот, где в свободном от воды аквариуме валялось тело омерзительного спрута, спустились по винтовой лестнице и нисколько не удивились тому, что герметичный люк лаборатории отперт. Они перепрыгнули стальную решетку, через которую ушла вода, и оказались в узком лабиринте подземного хода.

Впереди вспыхнул неоновый свет. Сжимая в руках автоматы, они вошли в освещенный бункер. Услышав за своей спиной визг запираемого люка, «солдаты удачи» подняли автоматы на человека, который стоял, ухватившись за рукоять рубильника. Это был Генри Дюк.

– Рад видеть вас, – насмешливо и спокойно произнес Генри Дюк. – Вы умело избежали опасности.

– Где катер? – угрюмо спросил Штейнер.

– Его похитили… Все очень просто. Когда я спустился в тоннель, ведущий к «лагуне дельфинов», то обнаружил, что выход из него надежно забаррикадирован обломками скал.

– Ты лжешь! – Барбюс нервно передернул затвор автомата.

– Я вернулся, включил телевизионную установку и увидел тех, кто проделал с нами эту штуку. От пристани отчаливали яхта и мой катер, управляемый огромным человеком в кожаном пальто и кожаной шляпе… Там же были профессор Валуа и его дети… Мы похожи на акул, но, к сожалению, на акул, выброшенных на сушу… Катера нет. Его похитили. А вы, именно вы должны были охранять подступы к острову.

– Ты предал нас, Дюк! – заорал Барбюс. – Ты хотел бежать сам.

– Мы все хотели бежать. Вы – для того, чтобы начать жить по-новому, я – чтобы воплотить свою идею в реальные формы. Бог свидетель – я сражался за свою идею до конца… Мы хотели завоевать мир, но мы проиграли…

– Отпусти рубильник, – леденея от ужаса, пробормотал Штейнер.

– Поздно. Тайна нашего острова раскрыта. Мы раздавлены. Мы раздавили себя сами!

С этими словами Генри Дюк включил рубильник малого, экспериментального звуковибратора. Вверху что-то щелкнуло, вспучилась, а затем лопнула диафрагма звукоизоляции. Нестерпимо тонкий визг заполнил бункер, Барбюс выпустил в Дюка всю обойму автомата… Звук усиливался… Жутко захохотал Штейнер… Звук усиливался… Мозг акул не выдерживал и разрушался…

Николай Недолужко
Парадокс

Ознакомившись с делом, майор Крутов приказал впустить Лазарева. В кабинет вошел очень высокий, атлетически сложенный человек в светлом костюме и широкополой модной шляпе.

– Садитесь, Лазарев, – предложил майор. – Возможно, разговор будет долгим.

– Не думаю, – Лазарев спокойно уселся на стул, так же спокойно снял шляпу и аккуратно положил ее на стол перед собой. – Позвольте узнать, с кем имею честь разговаривать?

– Майор Крутов.

– А попросту, по-человечески? Не терплю казенщины.

– Придется привыкать.

– Не думаю, – Лазарев обеспокоенно посмотрел на часы. – Даю вам пять минут… Итак, как вас зовут?

– Максим Крутов.

– Похвально. По тому, как скоро назвали себя, ясно, что вы человек довольно высокого интеллекта. Эти казенные амбиции… Не терплю! Продолжайте!

– Вы понимаете, где находитесь?

– Разумеется. Именно поэтому я решил выслушать вас.

«Кокетка? Маньяк? – подумал майор. – Нет. Ни то, ни другое. В манере держать себя чувствуется человек, который не подвластен законам определенной ситуации».

– Не ситуация меня тревожит. Действительно, я не маньяк.

Майор Крутов посмотрел на Лазарева и улыбнулся:

– Послушайте, о вашей способности угадывать мысли собеседника я знаю.

– Это неважно. Ближе к делу, Максим. Итак, профессор Шапшев обвиняет меня в уничтожении чертежей и расчетов, по которым создан робот. Кстати, робот создан мной.

– Но вы работали под руководством Шапшева.

– Руководить, значит, направлять, Если все так просто, то почему бы Шапшеву не восстановить чертежи? Нет, батенька, Шапшев – администратор. Не он, а я тратил энергию своего мозга на создание робота. Вправе ли создатель уничтожить созданное?

– Вы трудились на благо человечества.

– Громко, но в определенной степени правильно. Извините, у нас совсем не осталось времени. Меня забрали так неожиданно. Я не успел отключить систему. Вы должны ехать со мной сейчас же. Может случиться непоправимое.

– Вызвать машину?

– Да, – голубые глаза Лазарева внезапно вспыхнули от ярости. – Скорее!

Несколько минут спустя майор Крутов и Лазарев уже мчались в черной «Волге» на окраину города к научному центру. Вот уже видна светящаяся звезда на шпиле главного корпуса. Еще несколько поворотов, и они останавливают машину у залитого неоновым светом подъезда. Первым покинул «Волгу» Лазарев. Крутов едва успевал за ним. На проходной их остановил охранник:

– Товарищ Лазарев, мне приказано не пропускать вас.

– Кем приказано? Шапшевым?

– Мне приказано.

Майор Крутов показал свое удостоверение.

– Мне приказано не пропускать товарища Лазарева, – упрямо повторил охранник.

– Вызовите профессора Шапшева.

– Все работают.

Охранник лишь скользнул взглядом по удостоверению Крутова и вновь обратился к Лазареву.

– Уйдите. Вы мешаете.

– Максим, – Лазарев шагнул к охраннику, схватил его за руки и прижал к стене, – войдите во второй кабинет справа. Там пульт управления. Нажмите на красную кнопку. Быстрее, у меня кончаются силы.

Охранник сопротивлялся.

В эти короткие мгновения майор Крутов успел заметить, что двери кабинетов распахнуты, коридор заполнен светящимся газом. Он интуитивно почувствовал опасность. Бросился к указанной Лазаревым двери, вбежал в кабинет и, увидев на стене пульт с красной кнопкой в центре, нажал на нее. Где-то шумно захлопнулись двери. Крутое обернулся и вздрогнул – в углу в глубоком кресле с толстой тетрадью в руке сидел профессор Шапшев.

– Профессор, – обратился к нему майор Кру-тов, – что здесь происходит?

– Происходит. Ничего не происходит… Все работают… Мы пытаемся восстановить уничтоженные Лазаревым чертежи. Это невозможно. Мне кажется, я схожу с ума. Хочу спать.

Он уронил тетрадь на пол. Закрыл глаза.

Майор Крутое вернулся в вестибюль и увидел Лазарева, склонившегося над спящим охранником.

– Ну, как? – Тяжело отдуваясь, Лазарев медленно выпрямился. – Как вам нравится все это?

– Когда заканчивается работа в центре?

– В семнадцать ноль-ноль.

– Но сейчас, – майор Крутов посмотрел на часы, – двадцать один час тридцать минут.

– Следуйте за мной, – сухо предложил Лазарев.

Майор Крутов почти бежал за ученым. По пути они заглянули в распахнутые двери кабинетов и везде видели спящих людей. Позы, в которых они находились, были нелепы и неудобны. Это поражало.

Перед массивной приоткрытой дверью таинственного бункера Лазарев остановился.

– Я плохо вижу, – тихо сказал он. – Включите свет, Максим.

– Да, но свет включен.

– Включен. Есть ли справа от нас дверь?

– Есть.

– Нажмите и поверните ручку.

– Она не поддается!

– Сдвиньте верхний рычаг. Ну!

– Готово.

– Что вы видите?

– Пульт. Огромный пульт управления.

– Нажимайте обозначенные цифрами кнопки, – на высоком лбу Лазарева выступил пот. – Два, семнадцать, сорок четыре, два, девятнадцать…

– Есть.

– Тридцать два.

После того, как майор Крутов нажал на указанную кнопку, в бункере раздался страшный глухой стон. Глаза ученого сверкнули сатанинским огнем. Двери бункера открылись полностью. Оттуда вырвался поток необычно свежего воздуха.

Лазарев опустился на кресло-вертушку и рассмеялся.

– Что с вами? – спросил майор Крутов.

– Все в порядке, Максим. Я вновь вижу. Это прекрасно! Пора объясниться. Но нет. Пожалуй, ваш мозг не воспримет всей сложности ситуации, в которой мы находились. Что вы делали в выходной день?

– Был на охоте.

– Вы замечательный человек, Максим. Чувствую, вам можно довериться полностью. Вы не пытались заручиться поддержкой своего начальства, действовали сообразно сложившимся обстоятельствам. Похвально. Через полчаса вы поймете все. Войдите в бункер. Большой Рут ждет.

– Кто такой Рут?

– Робот. Он ждет вас.

Повинуясь нетерпеливому жесту ученого, майор Крутов вошел в бункер. Двери за ним закрылись, погас свет. Впереди щелкнуло. Откуда-то сверху опустилась светящаяся синим светом мантия. На ней ясно обрисовались контуры гор. Майор сделал вперед шаг – другой и оказался в знакомом ему ущелье. Мало того, он увидел палатку, в которой спали его друзья-охотники.

Широк Боом. В том месте, где расположились охотники, меж гор, считай, не менее шести километров, но воздух настолько чист и ясен, что в сизой полумгле ночи, под самыми звездами, видны далекие вершины.

Нечто огромное, темное пронеслось над горами, описало в небе гигантский полукруг и зависло у далекой вершины. На мрачные изломы ущелья опустились три световых столба. Из темно-серого чрева странного объекта, как пчела из улья, вылетел серебристый шар. Он приближался к лагерю по странной зигзагообразной траектории. Крутов не решался вызвать товарищей из палатки, опасаясь за их жизнь. «Что это? Шаровая молния? – думал он. – Но тогда лишняя суета в лагере, возможная паника могут спровоцировать ее разряд».

Приблизившись к человеку, шар раскрылся на две мерцающие полусферы. Гибкая прозрачная мантия мгновенно окутала человека и втянула его в нижнюю полусферу. Спустя секунду Кругов почувствовал, что летит.

Оболочка шара совершенно прозрачна. Майор видел, как под ним проносились ребристые скалы, деревья, в черном разломе ущелья промелькнула светлая нить ручья.

Шар опустился рядом с объектом. Опустился с такой мягкостью, что майор Крутое не почувствовал ни единого толчка. То, что произошло в следующий момент, было не менее поразительным. Верхняя полусфера отделилась от нижней, сдвинулась под объект, увлекая за собой мантию. Мантия развернулась подобно экрану в кинотеатре. На экране возникли очертания объемных предметов. Казалось, кто-то невидимый лепил из нестойкой светящейся массы нечто понятное человеку. Затем все перемешалось. Экран расцвел микромолниями и майор Кругов увидел перед собой юношу в серебристо-блестящей одежде.

– Кто ты? – спросил Крутое.

– Я – посланец разума планеты Эль. Время. Спрашивай.

– Где находится планета Эль? Почему контакты с землянами столь необычны?

– Планета Эль в центре Галактики. Используем энергию квазаров, – глаза юноши вспыхнули желтым огнем. – Нас много… Разум един! Един ли разум землян? Энергия вашего разума предельна. Опасаемся.

– Опасаетесь Чего?

– Разрушения. Материя бесконечна. Бесконечно повторение систем разумной жизни. Но разум должен быть един.

Майор Крутов задумался. Краткие до автоматизма ответы настораживали.

– Землянам свойственно самоуничтожение, – бесстрастно заявил робот.

– Нет. Людям свойственно созидание. Но у нас возникли проблемы: перенаселение, загрязнение экологической среды, истощение жизненно важных ресурсов, угроза войны.

– Война – уничтожение разума. На планете Эль войн нет. Смысл разума, его бессмертие – в познании миров. Самоуничтожение – предел развития гуманоидов.

Майор Кругов заметил, что экран потускнел. Фигура робота расплылась.

– Разум должен быть один, – тихо прошелестела подкатившаяся к ногам майора мантия.

Обратный полет майора Крутова был столь же стремителен и закончился так же благополучно.

И вот он уже стоит рядом с палаткой, где спят его товарищи.

…Внезапно над майором Круговым вспыхнул яркий неоновый свет. Двери бункера раскрылись. На пороге появился Лазарев.

– Идите за мной, Максим, – устало произнес он. – Теперь мы можем поговорить. Прошу.

Потрясенный до глубины души Кругов последовал за ученым. Они вошли в маленький уютный кабинет, обитый коричневой кожей. Лазарев закрыл дверь. Стало так тихо, что майор услышал тиканье своих наручных часов.

– Спрашивайте, – предложил Лазарев, усаживаясь за рабочий стол.

– Прежде чем спрашивать, позвольте, я расскажу обо всем, что со мной произошло.

Лазарев слушал молча, казалось, был погружен в свои раздумья, но как только рассказчик умолкал, он поднимал голову и требовательным взглядом заставлял продолжать рассказ.

Когда Крутов закончил, Лазарев поднялся из-за стола, сделал несколько шагов по кабинету и остановился там, где густая тень портьеры почти прикрыла его. Поглядев в его сторону, Крутов почувствовал леденящий озноб страха: в полумраке светились неистовым огнем огромные глаза.

– Ну? – произнес Лазарев.

Жалобно зазвенели хрустальные подвески люстры.

– Все так сложно. Непонятно.

– Создан электронный мозг, способный воздействовать на мышление людей. Когда вы вошли в бункер, электронный мозг пытался подавить энергию вашего разума, он уже находился под моим контролем. Я до предела уменьшил действие физических полей. Тогда робот использовал энергию вашего разума, воспроизводя понятное вам: серебристая одежда инопланетянина, серебристый шар, звездолет. Но тут же дал понять, что разум должен быть один, иначе человечеству грозит катастрофа. Физическое уничтожение.

– Он выступил в роли гуманоида…

– В роли властвующего разума… В начале эксперимента я пытался поставить все на свои места. Робот взбунтовался. Он, продукт моего мышления, взбунтовался.

– И тогда вы уничтожили чертежи и расчеты? Не их ли пытаются восстановить сейчас профессор и сотрудники института?

– Да! Но делают это под воздействием электронного мозга. Робот не смог разобраться в отношениях людей.

– Это так сложно?

– Робот может превратить человека только в робота. Пройдите по кабинетам, и вы убедитесь, что большинство сотрудников института спят. На них перестала действовать энергия физических полей, созданных электронным мозгом.

– Двери кабинетов непроницаемы для физических полей.

– Непроницаемы? – майор Кругов стремительно поднялся. Мысль, подсказанная Лазаревым, поразила его. – Непроницаемы, – машинально повторил он, прислушиваясь к доносившимся из коридора звукам. – Что там происходит?

– Что там происходит? – ученый коротко рассмеялся. – Настало время. Люди проснулись. Покинули свои «насиженные» места и направляются к выходу.

Майор вошел в кабинет Шапшева. Профессор продолжал сидеть в своем кресле. Увидев майора Крутова, он принял гордую осанку, но в глазах, где-то глубоко, сквозил страх.

– Скажите, профессор, – обратился к нему майор. – Зачем вы приказали открыть двери бункеров и кабинетов?

– Чертежи. Необходимо восстановить чертежи.

– Для чего?

– Неужели непонятно, молодой человек, что электронный мозг – престижная работа нашего института.

– И удалили Лазарева в конечной фазе эксперимента?

– Да. Он вел себя вызывающе, забыл о том, кто является его идейным руководителем. Вы играете в шахматы?

– Допустим.

– Тогда вот, провести пешку в ферзи можно, но сделать пешкой короля немыслимо. Такова жесткая суть правил.

– Увы, только сейчас я понял, нет, осознал смысл сказанного Лазаревым. Используя электронный мозг, вы пытались восстановить не чертежи, а свою репутацию ученого.

– Забываетесь, молодой человек! Не надо рукоплескать собственным лозунгам. Жизнь сложнее. И мы живучи.

– К счастью, профессор, и королям ставят мат. В этом великий парадокс победы. Прощайте.