Текст книги "Место для журавля"

Автор книги: Еремей Парнов

Соавторы: Михаил Емцев,Борис Майнаев,Николай Недолужко,Лев Кокин,Леонид Панасенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Николай Недолужко
Акулы

Хижина старика Пауэрса стояла на берегу горного озера среди серых угрюмых скал, и если бы не светящееся оконце, она казалась бы одним из каменных осколков, который упал с вершин и чудом удержался на мизерной площадке. Дул ветер. Мрачно шевелились кусты, с озера накатывались и бились о берег седые тяжелые волны. Мутно-белые тучи, проплывавшие над землей, придавали местности угрюмый и дикий вид.

В сотне метров от хижины сын профессора – Жак Валуа остановил идущего впереди проводника Прайда, и когда инспектор Бур Клифт, опередив профессора Валуа и его дочь Маргариту, приблизился к ним, сказал:

– Мне не нравится…

– Что тебе не нравится, Жак? – спросил геркулес Клифт, заметив в руках юноши пистолет.

– Мне не нравится, – Жак пнул лежавший под ногой камень. – Мне очень не нравится, когда воют собаки… Не нравится, что взяли в проводники человека безумного.

– Безумного?

– Он называет моего отца странным именем – Генри.

– Милый друг, – прервал юношу Клифт. – Да. Проводник забыл, с кем имеет дело. Но позволь ему называть твоего отца так, как он называет.

– Имя, – Прайд стиснул ладонями виски. – Болит голова. Все кружится. Как же тебя называть, Генри? Разве здесь не все свои?

– Здесь все свои, – ответил профессор Морис Валуа. – Зови меня так, как привык… Почему воет собака?

– Веди, старая ворона! – Бур Клифт подталкивает Прайда. – Не видишь, как мы промерзли?

Ворча что-то себе под нос, прихрамывая и дергая на ходу правым плечом, проводник поспешил вперед. Его седая непокрытая, косматая голова тряслась на ходу так, что казалось, тонкая шея не выдержит и, оторвавшись, голова покатится вниз к маленькой придорожной таверне, откуда экспедиция начала свой поход к горному озеру.

Они приблизились к хижине и увидели распахнутые двери, груду распечатанных черных ящиков, раненую собаку.

В одной из маленьких комнат, за столом из темных дубовых досок инспектор и Жак Валуа обнаружили хозяина. Он был мертв.

– Бедняга Пауэре, – мрачно сказал Бур Клифт. – Не надо было посылать тебе акваланги. Все начинается с них… Да, профессор, теперь мы не скоро узнаем, где находятся руины затонувшей крепости.

– Наши акваланги похищены? – Профессор Морис Валуа прижал дочь к груди. – Здесь опасно. Здесь убивают.

Что-то происходящее за окном привлекло внимание инспектора. По скалам с ловкостью горной козы карабкалась девушка. Лишь на несколько мгновений ее маленькая фигурка замерла на утесе и исчезла.

– Задержите ее! – потребовал Жак.

– Прежде всего необходимо вызвать местную полицию.

– А вы? – холодно спросила Маргарита.

– Я вынужден оберегать вас.

– Вы нерешительный человек, Клифт! – с долей презрения воскликнула Маргарита.

– Именно поэтому снаряжение экспедиции отправлено на день раньше вашего приезда. Акваланги. Все дело в них.

– Но смерть? Возможно, эта девушка что-то видела?

– Она видела смерть своего отца, – отвечал Клифт. – Старик Пауэре приемный отец Элизабет. Уверен, это была именно она.

– Маргарита! – сказал Жак, – случилось то, в чем мы разбираемся плохо.

– Милый брат, – с поспешностью, свойственной натурам пылким, отозвалась девушка, – волнение лишает тебя трезвости мысли. Уверена, крах нашей экспедиции был предрешен.

– Маргарита, – терпеливо возражал инспектор, – пройдет немного времени и вы убедитесь, что все проделанное мною было продиктовано разумом и стойкостью духа. Да, где-то на дне озера находятся руины крепости. Три экспедиции пытались исследовать их.

– Три? – Тонкие брови Маргариты сошлись к переносице.

– Три? – Жак задумчиво провел ладонью по лицу.

– Три, – повторил профессор Морис Валуа. Он снял с головы красную вязаную шапку, и седые вьющиеся волосы опали, как рыцарское забрало. – Три! – машинально повторил он, разглядывая сквозь стекло окна проводника Прайда. – А что?.. Проводник… Почему не входит в хижину? Он знает, что здесь произошло?

– Первая экспедиция погибла вся, – продолжал инспектор. – Вторая, организованная известным в стране журналом, была отозвана правительством. Третья, малочисленная, но самая сплоченная, – при этих словах Бур Клифт коротко улыбнулся, – согласитесь, не каждая семья занимается подводной археологией, – спаянная родством экспедиция, находится здесь. Но и мы терпим крах. Человек, которому доверили перевозку водолазного снаряжения, исчез. Убит Пауэре – единственный, кто знал, где находится крепость Бьё.

– Инициатор нашей экспедиции вы? – вступила в разговор Маргарита. Заинтересовав поиском отца, предоставив ему фотографии погрузившейся на дно озера крепости, вы, инспектор, и в этом нет сомнений, преследовали вполне определенную цель. Какую?

– Маргарита! – Жак попытался предотвратить ссору. – Маргарита, не забывай, Бур Клифт наш друг.

– Наш новый друг, – подчеркнула девушка. – И так, наш новый друг, какова цель? Скажите правду, или она противопоказана вашему ведомству?

– Всегда найдется человек, которому правда дороже жизни, – хмуро ответил Клифт. – А наше ведомство международной полиции занимается только серьезными делами.

Признание Бура Клифта не привело профессора в замешательство. К тому же, объясняя свое участие в экспедиции, инспектор то и дело поглядывал на него, будто желал подтолкнуть профессора Мориса Валуа к необычно важному для него самого разговору.

– Нашему ведомству, действительно, необходимы факты, но факты, основанные на вещественно точных доказательствах, – продолжал Бур Клифт. Первая экспедиция уничтожена, когда ее члены начали использовать акваланги и провели подводные фотосъемки. Вторая экспедиция отозвана, когда аквалангисты нашли в затопленных руинах крепости ящики… Точно такие, сделанные из тонкого свинца, какие рассматривает наш проводник. Кстати, профессор, почему Прайд называет вас другим именем?

– Не спешите, Клифт. Когда-то я командовал отрядом сопротивления и посылал людей на дела смертельно опасные. Но прошло столько лет. Не хотелось бы возвращаться к прошлому.

– Жаль. – Бур Клифт, скрестив на груди руки, в своем кожаном огромном пальто и кожаной широкополой шляпе был похож на высеченный из коричневого гранита монумент. – Жаль! Бедняга Пауэрс. Он, вероятно, тоже верил в покой мирного времени, когда посылал мне пленку.

– Пленку?

– Негатив с видом разрушенной крепости. Мой брат руководил первой экспедицией… Он сфотографировал руины. Но только спустя год после трагической смерти брата я получил негативы и передал их вашему старшему сыну Артуру Валуа. Так, фотографии крепости оказались в ваших руках, профессор. Не скрою, моя личная заинтересованность в создании третьей экспедиции велика.

– Велика? Вы ее инициатор!

– И я же отвечаю за безопасность. Увы, надлежит вернуться в таверну и известить местную полицию о том, что здесь произошло. Зовите Прайда, мы возвращаемся.

Черная кособокая фигура проводника появилась у порога двери тотчас, как только Жак Валуа позвал его. Холодные, как у рептилии, глаза Прайда уставились на мертвого владельца хижины.

– Неужели сдох старый хрыч? Сдох. Иначе и не могло быть. Верно, Генри?

– Да, – ответил профессор Морис Валуа. – Сделано чисто. В делах вы все так же прилежны, Гельмут.

– О, нет. – Омерзительный старик покачал головой, коротко, хрипло вздохнул и закрыл блеснувшую вставленными зубами пасть с такой силой, что показалось, щелкнув, захлопнулся капкан. – О нет, Генри, последние годы с клиентами работали мои сыны. Мои сыны боролись за идею и за идею погибали! У меня остался только один сын. Последний из рода Прайдов… Твои люди, Генри, наконец-то, подняли со дна озера золото и документы нашей партии. Ты правильно сделал, что поспешил. Было слишком много желающих раскрыть тайну затопленной крепости. Глупцы! Они не имели представления, с кем имеют дело. Люди падали со скал, люди распарывали себе животы об острые камни, люди погибали в волнах озера лишь потому, что проводники добавляли в баллоны аквалангов немного иприта. В течение многих и многих лет мы – Прайды умело охраняли все, что было спрятано нашей партией на дне озера в сорок пятом году… Сколько глупцов отправилось на тот свет! Люди погибали, а вместо них появлялись призраки. У призраков липкие руки и дурно пахнет изо рта. Когда я встречаюсь с ними, у меня начинает болеть голова. Теперь, Генри, никто и ничто не помешает тебе создать вирус, который поставит неполноценных на колени.

– Да, но остался свидетель, – холодно заметил Клифт, – приемная дочь Пауэрса.

– Ах, эта! – Глаза Прайда налились стеклянным блеском. – Она родилась рыбой… Видели, как она прыгнула с утеса в озеро? Ганс, мой мальчик не умеет плавать и поэтому не может поймать дочь Пауэрса, но я сам поймаю ее и вы поможете мне… Ха-ха-ха. И появится еще один призрак!

– Стоит ли преследовать девушку, если дело завершено? – еле сдерживаясь, заметил Жак Валуа.

– Молодой человек, – лицо проводника побурело от прилившей крови. – Сентиментальность загубит любое дело. Мы сметем все, что нам мешает и возродим великое государство! Вот только призраки – когда я встречаюсь с ними, у меня начинает болеть голова.

– О призраках поговорим в таверне. Ведите, Прайд, – заметив одобрительный кивок Клифта, приказал профессор Морис Валуа.

Для спуска к таверне проводник выбрал другую дорогу, он знал ее хорошо и, несмотря на наплывающий с озера туман, ковылял с такой уверенной поспешностью, что профессор и его спутники отставали; тогда Прайд останавливался и, не оборачиваясь, ждал их. Услышав за своей спиной шум шагов, он вновь продолжал путь.

– Отец, что происходит? – поддерживая профессора под руку, спрашивала Маргарита. – Клифт вовлек нас в игру?

– В опасную игру… Будь наготове, Жак, видишь, впереди заросли.

– Вижу, отец!

Жак, чьи симпатии были на стороне инспектора Клифта, понимал всю меру опасности. Возможно, Прайд ведет их в логово тех, кто добыл со дна озера ящики, и тогда схватка неизбежна. Омерзительный старый убийца! Он – как подбитый грязный ворон, которого Бур Клифт гонит впереди себя, вот-вот наступит на него кованым ботинком и раздавит. Спеши, спеши, ворон, к своей гибели!

Проводник свернул с тропы. Впереди под трепещущей от ветра черемухой, у трех гранитных плит, холодных и влажных, привалившись к одной из них спиной, сидел человек в резиновом плаще и берете. Его глаза, неподвижные, тусклые, были направлены вверх, где над сырыми скалами тяжело ворочались тучи.

– Ганс! Сын! – Косматая голова Прайда затряслась, как лист на омертвевшем комле. – Га-анс!

Но лишь ветер заныл в скалах со свирепой угрозой, – никто не отвечал безумному старику.

Бур Клифт склонился к убитому Гансу, провел ладонью от спины к затылку и легким рывком, как вытаскивают занозу, вытащил из шеи трупа узкое лезвие стилета. В большой руке инспектора стилет казался игрушечным.

В глазах проводника сверкнула искра чудовищной злобы, сверкнула и угасла. И он ответил на вопросительный взгляд Клифта с совершенным равнодушием:

– Да. Дамский. Дочь Пауэрса убила моего сына.

Когда инспектор и Жак Валуа подняли тело, из кармана плаща выпало черное с серебряными застежками портмоне. Маргарита подняла его и машинально протянула проводнику.

– Нет. – Прайд оттолкнул руку девушки. – Передай это профессору… Возьми, Генри. Мне уже не понадобятся документы. Я умер.

Возле таверны вернувшуюся экспедицию встретили репортеры. Защелкали затворы фотоаппаратов. Толпа газетчиков влилась вслед за печальной процессией в таверну. И тогда из черного лимузина, стоявшего отдельно от остальных автомашин, вышли двое. В одинаковых плащах, в одинаковых шляпах они имели вид столь официальный, что опытные репортеры, как только эти двое появились в таверне, безошибочно узнали в них полицейских.

– Позвольте! Это же сам инспектор Пфайфер! – воскликнул кто-то.

– Дело сенсационное! – подхватил другой.

И волна людей тотчас хлынула к полицейским. Вновь защелкали затворы, засверкали огни вспышек. С высоты своего немалого роста Пфайфер что-то сказал подчиненному. Тот, с трудом пробившись к Буру Клифту, пригласил его в отдельную комнату, где, минуту спустя, отдуваясь, появился и сам Пфайфер.

– Здравствуйте, коллега, – первым, весьма дружелюбно произнес он. Но если голос, которому Пфайфер мог придать любое звучание, был мягок, то взгляд маленьких глаз скользил по атлетической фигуре Клифта с некоторой долей опасения, но нагло и цепко. – Здравствуйте, коллега, – повторил полицейский. – Не думал, что ваше ведомство предпочитает шумиху. Ну зачем, зачем, я вас спрашиваю, эта толпа, этот назойливый народишко? Чего добились? Согласен. Гельмут Прайд военный преступник… Зачем же кричать на весь мир? Не лезьте не в свое дело. Хорошо. Мы разберемся с Прайдом… Предупреждаю, организованная вами экспедиция должна убраться с озера.

– Причина?

– Предположим – смерть молодого Прайда.

– Весомая причина, – Клифт иронически приподнял шляпу. – А я предполагал, что у вас имеется официальное письмо, запрещающее профессору Морису Валуа проводить изыскания.

– Допустим!

– Так дайте его мне.

– При таком скоплении репортеров?

– Понятно. Не желаете огласки, – согласился Бур Клифт. – Послушайте, Пфайфер, действительно, зачем ссориться. Предлагаю информацию за информацию.

Подчиняясь взгляду Пфайфера, присутствовавший при разговоре полицейский вышел из комнаты.

– Итак? Ответы ваши будут зависеть от фактов, на которые я вынужден ссылаться? – спросил Клифт.

– Разумеется!

– Я знал, что Пауэре и его приемная дочь помогали вам. Информировали о том, что происходит на озере…

– Только как власти официальной.

– Вы знали, что в смерти родственников Элизабет Пауэрс была виновата семья Прайд?

– Предполагали, только предполагали, – поспешно возразил Пфайфер. Гибли люди, пытавшиеся узнать тайну озера, но гибли и члены семьи Прайд.

– Существует тайна?

– Д-да. Вы же знаете… Крепость Бьё.

– Хорошо. Теперь моя информация. В 1944 году, когда лидеры нацистской Германии начинают сознавать, что игра проиграна, в Страсбурге собирается секретное совещание. Главари-нацисты решают поделить между собой награбленные в странах Европы золото, валюту. Часть ценностей передается особо доверенным лицам, которые должны были создать новый рейх на руинах разрушенного.

– И что же? – осторожно спросил Пфайфер.

– Разделенное золото и особо секретные документы необходимо было спрятать. Несколько озер Австрийских Альп хранят подобные тайны.

– И что же?

– Хотелось бы знать, кто уничтожил экспедицию моего брата? Кто уничтожил живших здесь рыбаков? Каков круг официальных лиц, запрещающих изыскания?

– Лезете в политику, Клифт! – зловеще предупредил Пфайфер. – В контейнерах, как вы сказали, ценности, но там же находятся документы, деморализующие в глазах общества нацизм. А нацисты – это очень сильный противник, Бур Клифт.

– Зная вас как человека осторожного, уважая как деятеля довольно демократичного, ценя как человека смелого, обладающего умом критическим, я, в свою очередь, обязан предупредить, Пфайфер, что золото нацистов продолжает убивать людей различных национальностей и разных стран… Перед нами конкретные факты: нацистский преступник Прайд, убийство Пауэрса и смерть Ганса Прайда. Что вы на это скажете?

– Убийство Пауэрса… Смерть Ганса Прайда… Отделять одно от другого?

– Именно, – подхватил Бур Клифт. – Беззащитного Пауэрса убили люди определенного круга – «специалисты», смерть же Ганса Прайда является следствием его служения тем, кто уничтожал ни в чем не повинных людей.

– Мне придется задержать вас, Клифт. Ведь вы здесь инкогнито, ведете неофициальное расследование…

– Не делайте поспешных выводов, коллега. У вас совершенно нет времени для интриг. Хватит того, что ваши люди лишили экспедицию снаряжения.

– Вам придется подождать, Клифт, хотя бы временно. Я свяжусь с шефом и узнаю, стоит ли передавать вам письмо.

– Время не терпит, Пфайфер. Контейнеры подняты, а их содержимое, вероятно, уже очень далеко отсюда. Не хватайтесь за оружие, коллега. Сейчас у нас общая цель – найти похитителей… Ищите профессора Генри Дюка.

…Спустя неделю после происшедших на озере событий, моторная яхта «Маргарита» вышла в море.

Тем же курсом, но двумя часами позже, проследовал морской катер с полицейскими.

* * *

Шторм прекратился. Стих ветер. Лишь тугие высокие волны еще долго накатывались откуда-то издалека. Они несли на крутых плечах клочья серого тумана, с каждым часом туман становился гуще.

Бур Клифт вложил бинокль в футляр и спустился в каюту. Вопреки его опасениям, профессор Морис Валуа, его сын и дочь чувствовали себя превосходно.

– Как идут дела, Клифт? – спросила Маргарита, когда великан, сбросив с себя пальто и шляпу, уселся на привинченный к полу стул.

– Превосходно, мой нежный друг, – добродушно ответил инспектор. – С тех пор, как ваш старший брат Артур Валуа предоставил нам свою яхту и согласился быть на ней капитаном, все идет так, как надо. Наша красавица «Маргарита» – при слове «красавица» инспектор посмотрел на дочь профессора столь красноречиво, что смуглое лицо девушки залилось румянцем – наша изящная «Маргарита» прекрасно держится на плаву. Чудесное судно и великолепный экипаж!

– Однако, судя по приборам, мы отклонились от курса на пять-шесть миль, – задумчиво произнес профессор. – Приближаемся к острову с южной стороны.

– Если только он существует на самом деле, – сказал Жак, сверяя показания приборов с картой. – Это неизученный район моря, лежащий далеко от основных морских путей, и здесь вполне может быть белое пятно неизвестный остров. Иначе зачем стремится за нами Пфайфер – мы видели полицейский катер. То есть, он знает о нашей цели – выяснить, существует ли такой остров – тайное обиталище Генри Дюка. – Жак оттолкнул от себя карту. Его гибкое сильное тело напружинилось, на руках вздулись мускулы, казалось, молодой человек уже готов к схватке.

– Чем ближе к цели, тем больше опасность, теперь это стало очевиднее, раздумчиво произнес Бур Клифт. – Пфайфер – потенциальный враг и, по возможности, не допустит утечку информации… Пять лет назад я объяснился с Артуром Валуа. Вашим братом, Маргарита, и вашим сыном, профессор. На конгрессе сторонников мира он как оратор поражал смелостью решений и необычайной верой в свое дело.

– Да. Мой сын таков! – профессор гордо вскинул седую голову.

– Мы подружились с ним настолько, что я рассказал ему о тайне затонувшей крепости, о гибели первой экспедиции, о мучительном желании разоблачить тех, кто охранял страшную тайну и по чьей вине или при прямом участии погибали люди. Поступив в известное вам ведомство и получив доступ ко многим секретным документам, однажды просматривая бумаги, я наткнулся на имя Гельмута Прайда и профессора-биолога Генри Дюка – эсэсовца, проводившего опыты на узниках концлагерей.

– Что с вами, отец? – Маргарита ласково погладила профессора по плечу.

– Ничего, – бледнея, ответил Морис Валуа. – Продолжайте, Клифт.

– Мне удалось сфотографировать документы и показать фотографии Артуру. Он был потрясен, когда увидел копию портрета Генри Дюка.

– Теперь позвольте мне разъяснить некоторые детали, – взволнованно подхватил профессор Валуа. – В начале сорок четвертого года в одном из уличных боев с фашистами меня ранило, я попал в плен, а затем в концентрационный лагерь. Участь моя, как я думал, была предрешена. Но случилось невероятное. Гельмут Прайд – офицер по особым поручениям, отбирая узников для проведения очередных опытов, наткнулся на меня. Наткнулся… Я повторяю это слово, так как эффект, произведенный мною на гитлеровца, был столь неожиданным, как если бы Прайд столкнулся с чем-то мистическим. Он вскинул руки, попятился к сопровождавшим его солдатам и, только спустя минуту, опомнился и приказал: «Этого отдельно. В машину». События развивались стремительно. Час езды в закрытой машине. Остановка. Скрип шлагбаума. Выталкивают из машины. Ведут в солдатскую баню, где меня моют, стригут, гримируют ссадины. И вот маленький уютный кабинет. В окно светит солнце. Доносится пенье птиц… Появляется Прайд. Он неутомим. Приказал часовому принести приборы, сам сервировал стол, частично задрапировал окно, усадил меня в кресло и сказал: «Послушай, подопри подбородок правой рукой. Хорошо. Именно так!» Потом Прайд исчез. Прошло несколько минут. Поражало то, как часовой смотрел на меня, казалось, мой вид гипнотизировал его. Он стоял вытянувшись, выпучив глаза, и от страха дышал, как бык на бойне. Наконец все разрешилось. В кабинет вошел высокий смуглолицый человек с черными, как уголь, глазами и крючковатым носом. – Рассказывая, профессор Морис Валуа посмотрел в зеркало. – Да. Вошел мои двойник. В нас было идентичным все: волосы, лица, фигуры, движения и жесты, и только голос у меня был несколько мягче, чем у Дюка. «Выйди!» – приказал он часовому.

Мы остались в кабинете одни. Рассматривали друг друга с жадным любопытством и с некоторой настороженностью.

– Ну, вы тип! – произнес Дюк, усаживаясь в кресло.

– И вы не менее, – отпарировал я, заметив, что эсэсовец подпер подбородок рукой.

– Вы – немец!

– Нет, я француз, но живу в Германии.

– Невероятно! Череп… профиль чисто арийского лица. Вы говорите на немецком, значит, обладаете интеллектом довольно высоким.

«Бедняга, – подумал я тогда. – Как глубоко засела в твоем мозгу гитлеровская пропаганда о величии и неповторимости немецкой расы. Интересно, знаешь ли ты французский?» Генри Дюк знал французский превосходно. Более того, он задал мне несколько вопросов на шотландском и греческом. Я ответил ему и тут же спросил на японском, кто он по образованию. Как видно, гитлеровец не понял меня. Он нахмурился и нервно постучал пальцами по коже кресла: «Кто вы по образованию, Морис Валуа?» «Физик, ответил я. – Но страстно люблю археологию».

– Вот в чем ваша неполноценность! – весело взревел Дюк. – У вас нет конкретной цели… Прелюбопытнейший тип! И я буду изучать вас! Мы двойники, несущие миру совершенно разные идеи.

«Для него я не более чем подопытный кролик, – подумал я тогда. – Он расправится со мной, как только моя персона перестанет его интересовать». Дерзкий план родился в моем мозгу, а возможность его осуществления заставила меня действовать немедленно. «Где мы находимся? В каком городке?» – спросил я Дюка, который поднялся и собирался уйти. Он ответил мне. Сделал шаг к выходу… Самоуверенный нацист не мог и подумать, что пленник может напасть на него. Я превосходно знал японскую борьбу. Нанеся Дюжу несколько молниеносных ударов, уложил на пол, переоделся в его одежду и вышел из кабинета. В двери торчал ключ. Я дважды повернул его в замочной скважине, рявкнул вытянувшемуся передо мной часовому: «Охранять!» – и не спеша направился к машине, где Гельмут Прайд ждал своего хозяина. «Ты свободен, Гельмут, – сказал я, – машину поведу сам». – «Вы? Поведете машину»? – пробормотал, отступая, фашист… Бедный малый, он получил то же, что и его хозяин, вдобавок лишился пистолета, к которому потянулся. Мне повезло. Вы помните, Генри Дюк сказал, где мы находимся. Перед войной я был в этом местечке и хорошо помнил дорогу. Когда моя машина приблизилась к лесу, позади показались преследователи, раздались хлопки выстрелов. Впереди поворот. За поворотом – обрыв. Внизу река. Выбрасываюсь из машины, и она черным жуком летит с обрыва. Мне удалось скрыться в лесу прежде, чем преследователи заметили бы меня.

Закончив рассказ, профессор вновь обратился к инспектору:

– Скажите откровенно, Бур Клифт, какое участие принимал Артур в экспедиции?

– Ваш старший сын, как вам известно, должен был доставить акваланги. И только.

– И тогда вы нейтрализовали его возможных врагов?

– Да. О начале изысканий заранее был предупрежден Пауэрс. В свою очередь, мы это установили точно, Пауэрс уведомил официальные власти, а они – полицию. На это мы и рассчитывали, чтобы предотвратить возможную расправу над участниками экспедиции. Именно якобы в целях безопасности Пфайфер задержал Артура и наложил арест на снаряжение экспедиции. Я надеялся, что его люди займутся Прайдом, но полиция медлила. Дело в том, что весьма представительные лица высших кругов не желали раскрытия тайны озера. Для меня важно было изобличить Прайдов-убийц, а через личность вашего сына привлечь внимание общественности к здравствующим и поныне фашистам. Мы продолжали игру. Нам очень помогло то, что Прайд признал в вас своего бывшего и настоящего хозяина, а вы блестяще исполнили роль Генри Дюка.

– Это было нетрудно. Прайд болен. Более того – безумен. Идея насилия вытравила из него все человеческое. Но, Клифт, вы не учли возможностей Генри Дюка.

– Да, профессор. Он опередил нас. Его люди успели взять золото…

– Как удалось связаться с человеком Генри Дюка и узнать о местонахождении острова?

– Помните портмоне, выпавшее из кармана Ганса Прайда? На его внутренней подкладке двумя иероглифами были обозначены пароль и имя связника. Артуру удалось найти ключ шифра.

– Бур Клифт, мы оказались между молотом и наковальней, – с некоторым раздражением заметил профессор Валуа. – С одной стороны, банда Генри Дюка, с другой Пфайфер, представляющий ведомство, далеко не дружелюбное к нам.

– Важно обнаружить остров, – твердо произнес Клифт.

– Ну, а затем? – сурово спросил профессор.

– Все будет зависеть от обстоятельств. Генри Дюк – международный преступник. На его совести смерть сотен людей: поляков, французов, русских, немцев, англичан. Думаю, наше ведомство и организация Артура Валуа сделают все, чтобы Дюк оказался на скамье подсудимых.

– Клифт, вы умный человек, расчетливый и упрямый, но не все складывается так гладко, как вам бы хотелось. Не все. Не опрометчивый ли шаг мы предприняли? Мы не учли возможность преследования… Не военный корабль, а маленькая, жалкая яхта ищет остров. Вряд ли гибель нашего суденышка вызовет резонанс в мире.

– Отец, – возразил Жак Валуа. – Будет совестно, если мы сойдем в конце дистанции. Бур Клифт надеялся на нас… Отец! – Наша яхта оснащена прекрасным японским мотором, а сделанный из стеклопластика корпус позволяет судну развивать огромные скорости. В случае опасности мы всегда уйдем от преследователей.

– Дело в том, мой мальчик, что мы имеем дело с профессором Генри Дюком – человеком, способным создать вокруг себя довольно мощную организацию. Именно это я и могу предположить, зная о поднятых сокровищах крепости Бьё. Не хмурьтесь, Клифт, вы, как видно, договорились с моим старшим сыном обо всем, но последнее решение за мной.

– Несомненно, – Бур Клифт склонил голову.

– На борту яхты противозвуковая установка «Райпс». Но какова мощность виброзвуковых установок Дюка, знаете? Нет. Не знаете. Я тоже. Установка «Райпс» действует в определенном диапазоне частоты звуковых колебаний и, следовательно, не может превысить расчетных величин. Мне необходимо посоветоваться с Жаком и Маргаритой. Я думаю, нам не следует близко подходить к острову.

Бур Клифт поднялся на палубу. Волны бились о борт под крутым углом. Инспектор понял, что судно разворачивается.

– В чем дело, Артур? – крикнул он.

– Странная рыба… Смотрите – вправо по борту. Она преследует нас, прижимается к яхте. Слышите удары о днище?

– Огромная прилипала?

– Нет. Обратите внимание на хвостовой плавник. Это дельфин!

Бур Клифт свесился за фальшборт, пытаясь разглядеть животное получше. Дельфин поднырнул под яхту, и вновь послышались торопливые глухие удары.

– Черт возьми! – кажется, его задело рулем.

– Что у него на спине?

– Сейчас увидим, – сквозь зубы пробормотал Артур и так повернул штурвал, что яхта едва не легла на борт. В ту же минуту бравый капитан нажал на кнопку. Сработала кормовая катапульта, и капроновый трал накрыл раненое животное. – Готово! Дело за тобой, Бур. Подтяни трал лебедкой… Что там?

– Глуши мотор, Артур, – не оборачиваясь, приказал Клифт. – Шлюпку за борт. Пассажирам покинуть судно!

– В чем дело, инспектор?

– Мы поймали смерть. У дельфина на спине мина.

…Когда профессор, Жак и Маргарита отошли на шлюпке довольно далеко и скрылись в тумане, Бур Клифт поднял дельфина на палубу, а Артур Валуа стал осторожно распутывать трал. Прошло довольно много времени.

– Туман, – произнес капитан, сбрасывая на палубу последний виток сети.

– Туман, – машинально повторил Клифт. – Артур, запусти мотор и сделай все возможное, чтобы яхта развила максимальную скорость.

– Мы столкнем дельфина за борт?

– Нет. – Инспектор осторожно ощупал мину. – Эта штука сработает, как только освободится прижатый к телу животного рычажок. Кто-то не предусмотрел, что корпус нашего судна из стеклопластика и магниты бесполезны. Прекрасно! Воспользуемся недальновидностью врага. Вперед, Артур!

Капитан решительно направился в рубку, запустил мотор, яхта качнулась и стремительно рванулась в противоположную от шлюпки сторону.

Бур Клифт выждал некоторое время, потом просунул ладонь между дельфином и миной, не давая выйти рычажку из паза, отделил все устройство и направился к корме. Он швырнул мину в бурлящий поток. Прошла секунда, вторая, третья… Наконец, раздался взрыв такой чудовищной силы, что яхту буквально подбросило в воздух. Она накренилась, и дельфин упал за борт.

Артур Валуа повернул судно назад. Но они не нашли шлюпки. Напрасно Бур Клифт посылал в небо сигнальные ракеты, напрасно включил проблесковый маяк. Туман стал так плотен, что не пропускал свет. Не было слышно ни голосов, ни единого всплеска весла. Валуа остановил яхту.

В тревожном ожидании наступила и прошла почти вся ночь. Под утро дремавшего на корме Клифта разбудил капитан.

– Клифт! Клифт! – кричал он. – Слышите? Какой странный звук.

Инспектор вскочил на ноги. В еще непроницаемой черноте ночи возник и набирал силу отвратительный звенящий визг.

– «Райпс». Включите «Райпс», – приказал инспектор.

Артур Валуа протянул руку к кнопке. Кнопка, показалось ему, стала увеличиваться в размере, принимать расплывчатые формы. Капитан нажал на нее всей ладонью и, обхватив голову руками, медленно опустился на колени. Острая боль вливалась через уши в череп нестерпимым огненным потоком.

Заработали виброгенераторы. Под их станиной, как живая, задрожала палуба яхты. Синие волны виброполя врезались в плотные слои тумана, и лохматая клубящаяся масса отступила, сжалась. Прекратился нестерпимо жуткий визг.

– Мне плохо, Клифт, – со стоном сказал Артур Валуа.

– Да, это почище зловещего «голоса моря», который возникает якобы на сдвиге земной коры и при изменении подводных течений. Как в акватории Бермудов. Значит, Дюк действует и остров существует! Слышите возрастающий рокот волн? Это прибой. Мы у цели.

По всей вероятности, и шлюпку море прибило к острову, и Клифт с Артуром решили искать причала. На рассвете, в редеющем тумане им удалось найти небольшую бухту. Едва не задев днищем коралловый гребень, яхта вошла в нее и встала на якорь.