Текст книги "Жгучая ложь"
Автор книги: Энтони Пирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
И тут откуда-то издали донесся ответный звон.
– Пука! – воскликнул удивленный и растроганный Джордан. – Мне ли не знать, как звенят его цепи.
Кони-призраки могут существовать вечно – пока не сбросят цепи, или пока их кто-нибудь не убьет. Джордан не ошибся. Через некоторое время из-за деревьев показался галопом конь. Завидя воскресшего друга, он изумленно заржал и принялся скакать вокруг, да так, что от радости едва не сбил Джордана с ног. Затем он обернулся и призывно заржал. Послышалось ответное ржание, и скоро к замку примчалась Пика. Да не одна, а с маленьким жеребеночком, носившим тоненькие, изящные цепи.
– Ой, какой хорошенький! – воскликнула Айви, восхищенная малышом.
Кажется, тот ответил ей взаимностью.
– Интересно, – проговорил Джордан, – давно ли аист доставил вам с Пикой этого малыша? Думаю, призракам на такие дела требуется больше времени, чем живущим во плоти. Я ведь сам был привидением, так что кое в чем разбираюсь. Жеребеночку, наверное, лет сто?
Пука кивнул.
– Я буду звать тебя Пак, – шепнула Айви, поглаживая шелковистую жеребячью гриву.
Джордан снял с цепей Пуки ветхую, драную суму и вытряхнул из нее два неиспользованных заклятия – белый шит и белый камень, – Одно из них оживляющее, – промолвил варвар, а второе... – он напряг память, припоминая события четырехвековой давности. – А второе предназначено для того, чтобы отгонять чудовищ.
– Но как узнать, которое из них какой? – спросила Айви.
– Неважно, можно опробовать оба. Но сначала нужно найти кости Иды.
– Нет, – робко возразило привидение, – я ничем не заслужила...
– Или ты присоединишься ко мне, или я к тебе. Жизнь или смерть для обоих! – заявил Джордан, и, судя по тому, как сжались его челюсти, он не шутил.
– Ты не понимаешь... – продолжала протестовать Ида. – Живой ты меня не видел, и я могу тебе не понравиться. Мне никогда и в голову не приходило, что я могу воскреснуть.
– А мне в свое время не приходило в голову, что я могу умереть, да еще на четыре века. Это случилось благодаря жестокой лжи Панихиды, именно благодаря, я не обмолвился. Умерев, я встретил тебя, встретив, полюбил и терять свою любовь не собираюсь. Я останусь с тобой, живой или мертвый!
– Пойдем, Ида, – настойчиво попросила Айви. Она очень любила любовные истории, хотя, к величайшей своей досаде, не все в них понимала. – Пойдем, не будь ты такой пугливой. Вот воскреснешь, поселишься у нас в замке. Я попрошу папу, и он найдет тебе место...
– Нет! – воскликнула Ида. – Я не могу!
– Что за глупости? Ты ведь и так живешь здесь уже четыре века.
– Это другое дело. Призраки не в счет. Но я не могу вернуться туда живой! – воскликнула Ида, заламывая призрачные руки.
– Тогда мы будем жить где-нибудь в другом месте, – сказал Джордан. – Где захочешь, только бы вместе. Ты ведь и сама желаешь того же, разве нет?
– О да, но...
– Решено! – прервала спор Айви. – Показывай нам свои кости.
Ида с видимой неохотой подвела их к дереву, в котором, на первый взгляд, не было ничего особенного. Но только на первый. Приглядевшись, можно было увидеть, что это не только не обычное дерево, но и вообще не дерево. Даже не растение, а животное, стоявшее на толстом хвосте, раскинув в стороны похожие на разлапистые ветки лапы. Конечно же, эту диковину никто в саду не высаживал – странное существо забрело сюда само, да и прижилось, прикинувшись садовым растением. Однако поскольку оно торчало здесь с незапамятных времен, Айви решила не обращать на это внимания. В конце концов, если животное так долго старалось выглядеть деревом, да и вело себя при этом как заправское дерево, то оно заслужило, чтобы его считали таковым. Вреда-то от этого все равно никому не было.
Стэнли распарил землю и выкопал кости. Весьма изящные кости – не приходилось сомневаться, что при жизни Ида была красавицей, а стало быть, внешность не могла являться причиной ее нежелания воскресать. Айви это порадовало, ибо беспрерывно поглощавший плоды Джордан уже избавился от болезненной худобы и превратился в весьма привлекательно, крепкого и мускулистого мужчину. Айви чувствовала, что они с Идой могут составить прекрасную пару, и ей не терпелось соединить не в призрачной, а в настоящей жизни, хотя расставаться с их симпатичными привидениями было немножко жалко.
Джордан повертел в руках маленький белый щит и такой же камушек, – Одна из этих штуковин отгонят чудовищ, а другая воскрешает мертвых, – сказал он, – но какая именно на что годится, определить невозможно. Придется попробовать. В конце концов, чем мы рискуем? Вреда не будет ни от того, ни от другого.
– Но... – снова попыталась возразить Ида, – может быть, все-таки не стоит?..
Не слушая ее, Джордан поднял белый камень.
– Действуй! – воскликнул он. Камень вспыхнул, а следом за этим послышался какой-то хлопок. Паровичок Стэнли исчез.
– Ой! – испуганно воскликнула Айви. – Что это? Куда он подевался?
Джордан смущенно опустил глаза.
– Это я виноват, – пробормотал он. – Вечно все делаю не подумавши. Стэнли такой добрый, веселый и так мне помог, что я совершенно не воспринимал его как чудовище. Но видимо, даже самое маленькое чудовище все равно остается таковым.
– Важно не кем остается Стэнли, а где, – заявила Айви, осматривая сад. – Что с ним случилось?
– Не беспокойся, с ним все в порядке, – заверил ее Джордан. – Это заклятие отослало его в такое место, где чудовища не чудят, но ничего плохого в этом нет, вот увидишь, со временем он вернется.
– Лучше бы поскорей, – пробормотала Айви. – Нечего ему болтаться где ни попадя.
– Ну, – сказал Джордан, поднимая маленький белый щит, – другого не осталось. Это то, что надо. Действуй!
Кости Иды зашевелились и втянули в себя привидение. Туманная дымка окутала скелет и начала быстро сгущаться. Прошло всего несколько секунд, и на траве появилась прекрасная обнаженная женщина с великолепными черными волосами.
Джордан уставился на нее и отпрянул, словно его ударили.
– Панихида! – воскликнул он.
– Кто? – вскричала потрясенная Айви.
Женщина поднялась на ноги – заклятие действовало мгновенно, и в отличие от Джордана ей не пришлось воскресать долго и мучительно.
– Предупреждала же я, что живой тебе не понравлюсь, – промолвила она. – Никто не может сказать, что я не пыталась тебя отговорить.
– Ты... ты подменила кости Иды своими! – вскричал Джордан. – Обманом заставила меня воскресить тебя вместо моей любимой!
Позади него яростно заржал Пука. Он тоже не любил Панихиду.
– Ну подумай сам, варвар, как может покойница подменить одни кости другими? – с оттенком презрения промолвила Панихида. – Кости мои, и я всегда оставалась собой.
– Но назвалась другим именем!
– Вздор. Имя тоже мое. Ида – это уменьшительно от Панихида. Панихида!
– Ты обманывала меня даже после смерти, – с горечью промолвил Джордан. – Даже будучи призраком.
– Даже будучи призраком, – подтвердила Панихида, подходя к гардеробии и присматривая себе одежду.
– Но почему? – воскликнул Джордан. – Зачем тебе это понадобилось?
– Если я скажу, что всегда любила тебя, ты ведь все равно не поверишь.
Огромные кулаки Джордана сжались с такой силой, что побледнели костяшки пальцев.
– Замолчи! Я не желаю больше выслушивать ложь! Можешь ты хотя бы раз в жизни сказать правду? Она пожала плечами:
– Вот прицепился – зачем да почему? Какая разница? Ты жив – вот и живи на здоровье. Думаю, какая-нибудь девица с удовольствием утешит такого симпатичного варвара. Что общего может быть у тебя с отродьем демонессы? Ну а я... я найду, чем заняться.
Панихида закончила одеваться, повернулась и зашагала прочь.
Но тут растерянность Джордана уступила место ярости.
– Ну уж нет! – взревел он. – Не выйдет! Не думай, что можешь во второй раз посмеяться над моей любовью и уйти, как ни в чем не бывало. Я, помнится, обещал доставить тебя в замок Ругна, Пришло время завершить мою миссию. Пусть король Дор решит, что с тобой делать.
Бросившись вдогонку, он схватил Панихиду за тонкую талию и оторвал от земли. Легко, словно пушинку, хотя былая сила еще не вернулась к нему в полной мере.
– Остановись! – вскричала Панихида. – Не делай этого! Ты же знаешь, мне нельзя появляться в замке Ругна.
– Посмотрим, – прорычал он. – Сейчас здесь нет злого волшебника, который мог бы убить меня по пути. Я освобожусь от тебя раз и навсегда, когда завершу наконец свою миссию. Но не раньше!
Панихида брыкалась, царапалась и пыталась вырваться, но ничего не могла поделать с могучим варваром. Джордан устремился к замку, Пука, Пика и Пак поспешали следом. Пука одобрительно фыркал – он считал, что Панихида непременно должна понести наказание за свое коварство.
Но едва они приблизились к мосту, как над кладбищем поднялась пыль. Комья земли полетели в разные стороны – то выкапывались из могил зомби. Они намеревались встать на защиту замка, однако Джордан достиг моста прежде, чем первый из них появился из-под земли.
Замок содрогнулся. Изнутри донеслись испуганные крики. Ровное чудище высунулось из воды, но и оно опоздало. Неожиданное вторжение застало стражей замка врасплох.
Дрожь усилилась. Вода во рву зарябила, с одной из башен сорвался камень.
– Идиот! – отчаянно крикнула Панихида. – Ты что, не видишь – замок сейчас рухнет. Могут погибнуть люди.
Джордан остановился.
– Я действительно идиот, – растерянно пробормотал он. – Мне всегда казалось, что это выдумка. Пустая угроза.
Воспользовавшись его замешательством, Панихида вывернулась и встала на ноги, Ты никогда не умел различать, где правда, – где ложь, сказала она и побежала назад. – Дураком был, дураком и остался!
Когда Панихида промчалась мимо Айви, девочка приметила, что ее темные глаза полны слез.
Едва Панихида скрылась из виду, как дрожь унялась. Наполовину выкопавшиеся зомби и высунувшееся из воды ровное чудище растерянно оглядывались по сторонам.
– Да... – протянула Айви, покачивая головой, – насчет проклятия она, выходит, не соврала. – Девочка была потрясена случившимся едва ли не больше, чем замок. – Но хотелось бы знать, зачем ей понадобилось называться Идой, и все такое.
– Чтобы провести меня и заставить вернуть ее к жизни, – сокрушенно промолвил Джордан. Я никогда не сделал бы этого, будь мне известно, кто она такая.
– Но ведь она явилась сюда четыреста лет назад, когда у тебя не было оживляющего заклятия. Откуда ей было знать, что ты когда-нибудь восстанешь из мертвых? Чего ради она решила стать призраком... Хорошо, пусть она не знала, кем станет, но почему покончила с собой? И именно здесь?
Джордан недоуменно развел руками:
– Боюсь, мне не под силу во всем этом разобраться. Пробудись в ней раскаяние, она могла бы просто-напросто выкопать и собрать вместе мои кости – ведь ей с самого начала было известно, где они захоронены. Но разве заглянешь в душу дочери демонессы – даже если у нее есть душа. Мать Панихиды погубила ее отца, а она пошла дальше. Дважды отняла у меня любовь! Дважды провела меня, как распоследнего дурака! Правду она сказала: каким я был, таким и остался. За четыреста лет ума не прибавилось ни капельки! Поэтому ее жестокая ложь настигнет меня повсюду.
Он уселся на краю моста и уронил голову на руки. Пука подошел к нему, но не решался тревожить, ибо не знал, как утешить несчастного друга. Даже ровное чудище выглядело опечаленным. Все сочувствовали Джордану, возродившемуся к новой жизни лишь для того, чтобы оказаться обманутым так же жестоко, как и в предыдущей.
Айви разделяла его печаль, ведь она сама потеряла близкого друга, паровичка Стэнли, но прежде всего ей хотелось разобраться в случившемся.
– Надо расспросить об этом Хамфгорга, – заявила она.
Джордан не отвечал. Он сидел, тупо уставившись в ров, безучастный ко всему. Обретя новую жизнь, бедняга не знал, что с ней делать.
Айви была наказана за то, что несколько дней назад на пути в Северную деревню влипла в совершенно пустяковые неприятности. На сей раз все обстояло иначе. Воскресение принесло недавнему призраку лишь новые страдания, да вдобавок замок едва не развалился. Айви чувствовала, что за все это ей непременно влетит, но сейчас ее волновало другое. А желанный ответ мог дать только Хамфгорг. Она пересекла мост и побежала по коридорам замка. Там царил полнейший переполох, вызванный сотрясением, и никто не интересовался, куда она спешит и зачем. О том, что будет, когда взрослые выяснят, почему замок Ругна едва не раскатился по камушкам, думать не хотелось. Родители непременно ужучат и учучат ее почище тех страшных жука и щуки, которых едва не напустил на нее головастик. А призраки? Что скажут призраки замка, когда узнают, в какую историю она втянула их сотоварищей?
Подбежав к зеркалу, Айви поспешно вызвала Хамфгорга.
– Только ты можешь мне помочь, – со слезами в голосе заявила она, едва Хамфгорг появился в зеркале. – Ты ведь такой умный. А у меня такие неприятности, такие неприятности...
– Да вовсе я никакой не умный, – проворчал Хамфгорг, по опыту зная, что уж ежели Айви сама называет что-то неприятностями, то это не иначе, как настоящая беда.
– А вот и умный! – воскликнула девочка, и под ее воздействием Хамфгорг мигом поумнел.
Айви поведала ему о случившемся. Он внимательно выслушал ее и, как только она закончила, уверенно заявил:
– Ну, тут все ясно. Дело в том, что... Его ответ привел Айви в восторг.
– Ой, спасибо! – радостно закричала она. – Конечно же, все так и было! Как я только сама не догадалась?
Бегом припустив по коридорам все еще переживавшего недавнее потрясение замка она вернулась к мосту, где в окружении сочувствующей компании лошадей, ровного чудища и нескольких приблудных зомби все в той же горестной позе сидел безутешный Джордан.
– А я знаю почему, а я знаю почему!.. – закричала Айви на бегу.
– Потому что она ненавидела меня и хотела унизить еще раз, – уныло пробормотал варвар.
– А вот и нет! Все потому, что она и в самом деле тебя любила.
– Ничего себе любовь, – проворчал Джордан, не поднимая головы.
– Лучше помолчи и послушай, – строго сказала Айви. – Ты ведь ничегошеньки не смыслишь в женщинах.
– Тут ты в точку попала, – согласился он.
– Так. Начинаем разбираться. Панихида знала правду насчет Иня и Яна? Что две стороны одной и той же личности?
– Надо полагать, знала.
– Значит, она знала, что все зло, присущее Яну, присуще и Иню, только оно не проявляется. Выйдя за Иня, она вышла бы и за Яна, но такой выбор обрек бы замок Ругна на разрушение. Кроме того, она, видимо, знала, что злые чары, предназначенные погубить тебя, исходят и от того, и от другого. Еще вопрос, перемешал заклятия Ян, или они были такими с самого начала. Все состязание представляло собой одну лишь видимость и было затеяно, чтобы получить одобрение короля Громдена. Исход его был предрешен, и Панихида это знала.
– Да, – согласился, поразмыслив, Джордан, – скорее всего так. Знала и помогла им... ему избавиться от меня. Разве это любовь?
– Именно любовь. Слушай внимательно: Она понимала, что стоит Инь-Яну догадаться о ее чувствах к тебе, и он погубит тебя навеки, без всякой надежды на воскрешение. Ведь он был могущественным волшебником, и корона ждала его вне зависимости от исхода мнимого состязания. Он мог сжечь твое тело и бросить пепел в море, или вплавить золу в камни, или... уж он бы нашел, что сделать, чтобы от тебя и духу не осталось. На смерть ты был обречен в любом случае, но смерть смерти рознь – по крайней мере для тебя. Именно потому, что Панихида любила тебя без памяти, ей приходилось прикидываться, будто она тебя ненавидит. Чтобы усыпить его злобные подозрения. Понимаешь?
Джордан кивнул:
– Кажется, кое-что начинаю понимать. Для Инь-Яна я был не более чем инструментом, а, достигнув своего, он избавился бы от меня в любом случае. Но Панихида... Нет, она не должна была поступать так жестоко! Заставить меня полюбить ее, а потом убить собственными руками!
– Да не так все было! – замахала ручками Айви, – вспомни, она пыталась убить тебя с самого начала, когда ни о какой любви не могло быть и речи. Но потом познакомилась с тобой ближе, узнала тебя лучше и в конце концов полюбила, впервые в жизни, до этого она не любила никого, кроме своего отца. Ты доказал ей, что она никакая не демонесса, а самая настоящая женщина, вот почему ей пришлось тебя убить.
– Чего? – ошарашено спросил Джордан. Казалось, это утверждение повергла в недоумение не только его, но и коней, и зомби, и ровное чудище.
Айви поняла, что четкое, ясное и понятное объяснение Хамфгорга в ее пересказе стало каким-то путаным. Пришлось сосредоточиться и начать сначала:
– Слушай, если уж говорить точно, то убила тебя не она, а черное заклятие. Но дело даже не в этом. Как только ты умер, ей необходимо было действовать быстро, пока твоим телом не занялся волшебник. Поэтому она расчленила труп и захоронила обрубки так, чтобы их легко было найти. по приметам. Она надеялась, что сумеет вернуть тебя к жизни после того, как Инь-Ян о тебе забудет. Ей пришлось пойти на жестокую ложь, чтобы уберечь тебя от истинной, невозвратной смерти. Не лгала она волшебнику, когда утверждала, будто ненавидит и презирает тебя. А когда говорила тебе, что любит, это была правда.
– Уж не знаю, что и думать, – с сомнением промолвил Джордан.
– Помнишь, что было, когда ты оказался в ее теле? Ты не мог открыто сказать Пуке правду из-за волшебного меча. Ну? Вот... Панихида оказалась в схожем положении. Даже в худшем, поскольку Инь-Ян был гораздо опаснее любого меча.
Джордан просиял, но в следующий миг помрачнел снова:
– Но она так и не пришла оживить меня.
– Потому что Инь-Ян о тебе не забыл. Это добрые люди доверчивы и отходчивы, а злые все помнят. Их так и называют – злопамятные.
Должно быть, волшебник все время следил за ней. Ида не лгала, рассказывая, что была несчастлива в браке. Представляешь, каково ей пришлось жить с ненавистным мужем и все время притворяться, будто любишь его? В конце концов она поняла, что больше не вынесет. У нее не было возможности вернуться к тебе, покуда он жив. Поделать с ним она ничего не могла – никому не справиться с могущественным волшебником, ежели он вдобавок еще и король. Дожидаться его смерти? Но даже если бы он умер первым, велика ли ей с того радость? Она не хотела, чтобы ты увидел ее старой каргой. И Панихида нашла единственный выход: соединиться с тобой в смерти. Заметь, она ничего не знала о призраках замка Ругна.
– Да... – протянул Джордан, желая и боясь поверить услышанному. – Но... но почему она ничего не рассказала мне потом?
– По двум причинам. Прежде всего из страха перед Инь-Яном. Волшебникам многое становится известным, но он не знал, что его жена стала призраком, ведь в них, как правило, обращаются люди, чьи тяжкие проблемы не были решены при жизни. Но назовись она своим именем, об этом могли пойти слухи, от призраков к зомби, от зомби к... ну и так далее. Кто знает, что пришло бы на ум злому волшебнику? Вдруг бы он решил найти твои кости, выкопать их и уничтожить окончательно – просто из вредности ? Вот и получилось, что ей снова пришлось лгать, чтобы уберечь тебя.
– Ладно. Но почему она продолжала лгать и после того, как волшебник умер?
– Тоже из страха – но перед тобой. Ты ненавидел Панихиду, и она это знала. А потому боялась, что, узнав правду, ты возненавидишь ее, Иду, как в конце концов и случилось. Она ведь не собиралась воскресать. Ей была нужна твоя любовь, и ничего больше. Она была по-своему счастлива, пока все не смешалось из-за твоего воскрешения. Слушать ее ты не захотел, вот она и убежала вся в слезах. Теперь того и гляди, превратится в какой-нибудь цветок да и завянет с горя.
– Но если она так боялась разоблачения, то почему показала, где лежат мои кости?
– Потому что хотела сделать лучше для тебя. Считала себя виноватой в твоей смерти. Ради тебя она пошла на разлуку, ведь ей и в голову не приходило, что ты воскресишь ее. Бедняжка думала, что со временем ты забудешь о ней, полюбишь нормальную, живую женщину и будешь счастлив. Так она надеялась искупить свою жестокую ложь.
– Не очень-то она старалась убедить меня ее выслушать, – возразил Джордан.
– А зачем? – спросила Айви. – Ты бы все равно не стал. Да и не собиралась она тебя умолять. Панихида в жизни никого не упрашивала, она женщина гордая. Поэтому, когда ты отверг ее...
– Ты права! – вскричал Джордан. – Какой же я негодяй! Как я мог допустить такую несправедливость ?
– Откуда тебе было знать, что к чему? Спасибо Хамфгоргу, без него и я бы ничего не поняла. К тому же ты тоже человек гордый. Вы с Панихидой стоите друг друга. Но главное, что теперь все выяснилось.
Открывшаяся истина обожгла Джордана почище любого щелока.
– Все, все, что она сделала, было сделано из любви ко мне, – сетовал он, в отчаянии схватившись за голову. – Как я мог с такой легкостью поверить в ее вину?
– Так ведь и я в это верила, – промолвила Айви, но тут же рассудительно добавила:
– Правда, мне всего пять лет, и я мало что понимаю в любви. Вот, например, насчет аистов...
– Все эти века, – не унимался Джордан. – все эти века Ида говорила мне правду! А я... я... Я должен просить у нее прощения! Я...
– Так иди и попроси.
Варвар сорвался с места и помчался в направлении, в котором удалилась Панихида.
Пука припустил было за ним, но передумал и вернулся – некоторые разговоры должны происходить без свидетелей.
– Думаю, она его простит, – с довольным видом промолвила Айви. – Что ей стоит сменить гнев на милость, коли она и обличье запросто меняет? А мне... мне просто необходимо немедленно кого-нибудь обнять. Тебя. – Она обхватила за шею маленького Пака. – И тебя, и тебя, и тебя, – Свою долю объятий получили Пук, Пика и даже ровное чудище. – И те... нет, тебя все-таки не буду, – заявила девочка, присмотревшись к зомби.
Она бросила взгляд в сторону сада, и ей показалось – или не показалось, – что среди деревьев промелькнули две человеческие фигуры. Айви понимала, что скорее всего никогда больше не увидит воскресших призраков, потому что Панихида ни за что не вернется в замок, пока жива. Хоть она и дочь демонессы, Но имеет самую настоящую душу, умеет по-настоящему любить и не допустит разрушения замка Ругна. А куда бы ни ушли Джордан и Панихида, следом за ними уйдут верный Пука с Пикой и маленьким, милым Паком. Айви понимала, что, когда в ее сердце уляжется радостное волнение, ей будет недоставать их всех – Думаю, мне лучше пойти домой и во всем признаться, – сказала она себе. – Рассказать, куда подевались призраки, почему исчез дракоша и с чего это замок вдруг начал трястись.
Не то, чтобы ее радовала перспектива подобного объяснения, просто казалось, что чем раньше неприятности начнутся, тем скорее они кончатся.
В замке наводили порядок, расставляли по местам попадавшую мебель и выметали черепки. Крошка Дольф верещал в колыбели, к немалому огорчению королевы.
– Что случилось, мама? – спросила Айви. В последний момент ей очень захотелось хоть на немного оттянуть начало неприятного разговора.
– Дольф такой неугомонный, – сказала Айрин. – Плачет и плачет. Сначала я думала, что он испугался землетрясения, но нет. Оно давно кончилось, а он не успокаивается. Ума не приложу, что с ним делать.
Айви пригляделась к братишке. По правде сказать, до сих пор она старалась вообще на него не смотреть. Да и было бы на что, какая радость таращиться на толстого, лысого, беззубого и безмозглого мальчишку? Однако история с Джорданом и Панихидой наглядно показала ей, к чему может привести предубеждение. Если бы Джордан поверил правде, а не жестокой лжи, высказанной ради его же спасения...
Неожиданно Айви показалось, будто Дольф чем-то напоминает Панихиду. Девочка потрясла головой, отгоняя это наваждение, но ощущение не проходило. Что общего могло быть у глупого беспомощного младенца с прекрасной взрослой женщиной? Существовал только один способ выяснить это, и Айви им воспользовалась. Она подошла к колыбели и сосредоточилась.
– Мама, какой у него талант?
– Пока не знаю, – ответила Айрин. – В таком возрасте талант еще не проявляется. Даже если он весьма примечательный.
Айви чувствовала, что маму этот вопрос очень даже волнует. Королеве хотелось, чтобы ее дитя непременно обладало выдающимся талантом.
– А я знаю, почему он никак не уймется, – заявила Айви. – Ему хочется пустить в ход магию, но не получается. Вот он и плачет. – Уж ей ли не знать, что, когда очень хочется, поневоле заплачешь.
Айрин улыбнулась, как всегда не обращая особого внимания на детский лепет.
Айви сосредоточилась еще больше, усиливая магический талант Дольфа. Какой именно – она не знала, но это не имело значения. Ей казалось, что раз Дольф чем-то напоминает Панихиду, надо сконцентрироваться на этом сходстве, а дальше все само прояснится. Вот еще чуточку, и...
Вместо малыша в колыбели появился волчонок.
– Мама, ты только посмотри! – радостно воскликнула Айви.
Айрин посмотрела. На ее истошный визг сбежались все обитатели замка. И первым – король Дор. Испуганный столь громким воплем Дольф снова обернулся ребенком и затих.
– Вы пропустили самое интересное, – с досадой заявила Айви. – Дольф только что превращался в волчонка. Он у нас оборотень.
– Кто? – спросила несколько пришедшая в себя Айрин.
– Оборотень. Как Панихида, только лучше. У нее на это уходит три часа, а он раз – и готово.
– Как кто?
– Панихида... Ну, это долгая история. – Айви вновь бросила взгляд на братишку, который уже успокоился и уснул. Теперь он казался ей не таким уж противным. – Может, у него в роду были демоны? – предположила она.
– Во всяком случае, не с моей стороны, – заявила Айрин.
– Интересно, умеет ли он разуплотняться ?
– Оборотень оборотню рознь, – промолвил король. – Ежели он волколак, то это талант незначительный. Но способность мгновенно превращаться в кого угодно – совсем другое дело.
– Да он может хоть в кого, – уверенно заявила Айви. – Просто поначалу ему требовалось чуточку помочь. Он ведь совсем маленький, вы же знаете.
Дор подхватил Айви под мышки, приподнял ее и, сделав серьезное лицо, сказал:
– Неужели? А я-то думал, что он уже совсем взрослый, как ты.
– Нечего дразниться, папочка, – рассмеялась Айви, чмокая его в щеку.
Айрин недоверчиво посмотрела на дочь:
– Любой облик? Ты уверена? Но ведь это огромный талант. Выходит, наша крошка – самый настоящий волшебник.
– Это уж точно, – с удовольствием подтвердила Айви. Как ни крути, а талант Дольфа открыла она.
Взрослые принялись оживленно обслуживать открывающиеся перспективы и снова позабыли о девочке, но на сей раз она ничего не имела против. Теперь уж всем точно будет не до пропавших призраков. А главное, как здорово иметь братишку, способного мгновенно принимать любой облик. Можно будет научить его превращаться в улитку и прямо по стене добираться до самых высоких полок, куда взрослые ставят банки с вареньем. Уж без сладкого-то она теперь не останется. А то пусть обернется дракошей-огнеметиком да примется вытапливать сало из лопухов... чтобы людям было чем пятки смазать.
Да. Жизнь вскоре обещала стать весьма интересной.
