Текст книги "Время гарпии"
Автор книги: Энтони Пирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Может быть, нам стоит познакомиться, – сказал Трент. – Я волшебник Трент, со мной кентаврица Синтия и гоблинша Глоха. Путешествуем вместе, кое-что ищем.
– А я тролль Тристан. После того как я подвел свое племя, меня решили приговорить к наказанию палками, но погорячились и приговорили к бревнам. И теперь я гоняю этот дурацкий плот, хотя сам никакой не плотник. Мне даже неизвестно, откуда он тут взялся, вроде бы в озере даже плотвы нет. В общем, торчу на месте без пользы.
– Как я тебя понимаю, – вздохнула Синтия. – Я тоже очень долго проторчала в одном месте без всякой пользы.
– А как ты подвел свое племя? – полюбопытствовала Глоха.
– Мы устроили налет на людскую деревню, а я пожалел одну маленькую девочку, которую должны были сварить на обед, и отпустил ее. За это на меня полагалось наслать ужасный сон, но скелетица Скриппи Скелли не стала меня пугать, а результате попала в беду сама. Страшная была история.
– О, так ты тот самый тролль! – воскликнул Трент. – В таком случае тебе будет интересно узнать, что для Скриппи все закончилось хорошо. Мой внук Дольф выступил в ее защиту и добился от Коня Тьмы ее освобождениям. А поскольку она оказалась слишком добросердечной, то в съемках кошмаров больше не участвует. Скриппи покинула тыкву, вышла замуж за Косто и живет счастливо.
– За кого вышла? – спросила Синтия.
– За Косто, ходячего скелета родом из Сонного Царства, – ответила Глоха. – Это особая история. Он очень милый.
– Но ведь он, должно быть, мертвый!
– Я ведь сказала, это долгая история. Не все в жизни так однозначно. Взять хоть Тристана, ты ведь не будешь отрицать, что он очень порядочный тролль.
– Да, в Ксанфе многое изменилось. В мое время все тролли были злобными тварями.
– Вообще-то они и сейчас такие, – сказала Глоха. – Кроме Тристана.
– Который отбывает наказание за добрый поступок, – добавил Трент. – И наказание, по понятиям и обычаям троллей, вполне справедливое.
– А почему ты не взял да и не бросил эту дурацкую работенку? – спросила Тристана Глоха.
– По ряду причин. Во-первых, другие тролли поймали бы меня и вернули назад, а то приставили бы к еще худшему делу. Кроме того, троллю вообще трудно найти работу – мостов на всех не хватает. А без полезного занятия недолго и с тоски зачахнуть.
Неожиданно Глоху в очередной раз осенило. Если эта дорожка, как и две предыдущих, никуда не вела, у них не оставалось другого выхода, как отправиться на предсказанную встречу с Конпутером. И вот как раз в этот момент им попадается очень порядочный и не очень довольный своей судьбой тролль. Возможно, это не случайное совпадение.
– А как бы ты поступил, будь у тебя выбор? – осторожно поинтересовалась Глоха.
– Ну уж ясно, что плоты с мостов гонять бы не стал, – отвечал Тристан, – Куда больше обычных меня интересуют мосты к знаниям. Моя мечта – заняться обработкой информации. Но кому есть дело до мыслей тролля?
– Значит, ты предпочел бы умственный труд физическому, хотя твое тело больше приспособлено для грубой работы?
– А какая радость иметь такое уродливое тело? – буркнул Тристан. – Мне, конечно, деваться некуда, но на месте столь красивых существ, как вы, я вовсе не стал бы говорить с зеленым страшилищем.
– Ну, у нас путешествие с приключениями, которое мы не торопимся завершить, – сказала Глоха. – Во время таких путешествий много с кем приходится встречаться, и ты не такой уж противный. К тому же мне кажется, мы можем сделать для тебя что-нибудь хорошее.
– Не стоит рисковать! – встревожился тролль. – Добрые дела наказуемы, и порой за такие поступки приходится платить очень дорого.
– Но их следует совершать вне зависимости от цены, – заявил Трент, покосившись на обеих девушек. – Глоха, я приметил, что в твоей голове промелькнула идея, довольно яркая. Так?
– Мне подумалось, что Тристан мог бы стать помощником Конпутера. Раз Путер теперь не злой, то почему бы ему не обзавестись сотрудником, заинтересованным в такого рода деятельности?
– Да, теперь ведь ясно, что с Конпутером нам не разминуться, – кивнул Трент. – А он, хоть нынче и не злой, на некоторые каверзы по-прежнему очень даже способен. Так что возможность договориться с ним о взаимных услугах нам отнюдь не повредит.
– Нам придется оказать ему услугу, чтобы он взял Тристана?
– Напротив, – с улыбкой отозвался волшебник. – Это Путеру придется оказать нам услугу в благодарность за помощника.
Губки Глохи сложились в маленькое «О».
– О! – сказала она.
Трент обернулся к троллю.
– Тристан, я волшебник-трансформатор и могу превратить тебя в кого угодно. После этого мы отведем тебя к Конпутеру и предложим ему в качестве помощника. Какой облик ты хотел бы принять?
– О, да меня что угодно устроит. Хоть жуком сделай, я только спасибо скажу.
– Ладно, пока станешь жучком, а там посмотрим. Волшебник потянулся к троллю, и тот превратился в маленького неприметного жучка.
– Садись на кого-нибудь из нас и держись покрепче, – сказал ему Трент. – И никуда не улетай, не то потеряешься, и я уже не смогу превратить тебя ни в кого другого.
Жучок подумал, погудел и пристроился в волосах Глохи.
– Хххххммммм? – осведомился он.
– Порядок, – согласилась Глоха. – Езжай там. Ты мне не мешаешь, если только не станешь… – она замялась, поскольку стеснялась говорить о выделениях, даже и у жука.
– Ннннмммм! – клятвенно заверил ее Тристан. Он обещал сохранить ее славные шелковистые волосы в безукоризненной чистоте.
Оставив плот на мосту, они вернулись к развилке и, уже не колеблясь, зашагали по тропе, ведущей к Конпутеру. Тропа оказалась зачарованной, и потому, хотя пещера Конпутера находилась довольно далеко, они оказались там очень скоро. Однако стоило им приблизиться к пещере, как земля содрогнулась.
– Землетрясение! – воскликнула Синтия.
– Нет, – возразил Трент. – Это шаги невидимого великана. Он работает у Путера.
Словно в подтверждение слов волшебника поблизости появился отпечаток гигантской ступни. Два попавших под нее дерева вмялись в землю как былинки, а огромный валун – как песчинка.
– Он нас расплющит! – испугалась Глоха.
– Не думаю, – успокоил ее Трент. – Его задача состоит в том, чтобы загонять случившихся рядом путников в пещеру. Если, конечно, кто-то попытается пройти мимо. Но нас-то загонять не надо, наш путь и так лежит туда. Взлети к его голове и скажи ему, что мы идем к машине по доброй воле.
– Но я не вижу никакой головы.
– И не надо. Лети вверх, пока не ощутишь его дыхание. Там и будет голова.
Глоха поднялась в воздух. Взлетела и Синтия, которая, что бы там ни говорилось об отсутствии у гиганта дурных намерений, чувствовала себя не совсем уютно у него под ногами. Этакая громадина может раздавить кого угодно, и не со зла, а просто не заметив.
Но стоило девушкам подняться выше верхушек деревьев, как на них налетел ужасный ветер. Ужасен он был не только своей силой, но и тем, что нес такой смрад, будто по пути ему попался воз протухшей капусты. Жучок на голове Глохи закашлялся и стал задыхаться.
– По-моему, мы у цели, – пробормотала Синтия, затыкая нос. – Но я больше не могу, – ее снесло в сторону.
Глоха проводила спутницу взглядом и успокоилась, лишь убедившись, что та вывернулась из вонючего потока, восстановила равновесие и заскользила над лесом.
Однако бросать дело на полпути крылатая гоблинша не собиралась. Отважно зажав свой маленький носик, она полетела навстречу источнику зловония. Возможно, неприятный запах оказывал на нее не столь сильное воздействие как раз потому, что ее нос был поменьше, чем у Синтии, и она вдыхала не так много воздуха.
Неожиданно девушка налетела на невидимый трос и с перепугу ухватилась за него руками. Поняв, что это не что иное, как прядь волос великана, девушка спустилась по ней к его уху и прокричала:
– Эй! Кончай топать и смотри не наступи на нас! Мы и сами идем к Конпутеру.
– ОООЛЛАА! – оглушительно прогремело в ответ.
– Убавь звук! – крикнула Глоха.
– Что ты сказала? – прошептал великан.
– Я сказала, что мы так и так идем к Конпутеру, и нас нет нужды туда загонять.
– Ладно, не буду.
Произошло шевеление, как будто сместилось нечто огромное, – он повернул голову. Потом из ниоткуда донеслось:
– Послушай, а ты премиленькая крошка.
– Спасибо, – выдохнула она.
– Только носик у тебя припух.
– Это потому, что я почти не могу дышать.
– А что так? У тебя насморк?
В течение примерно пяти мгновений (или четверти одного мгновения великана) Глоха размышляла, удобно ли будет сказать правду и в конце концов решила не кривить душой.
– Нет, дело не в насморке, а в твоем дыхании. Это какой-то ужас.
– Ха, нашла ужас. Понюхала бы ты, как пахнет от моего двоюродного братца: его дыхание на расстоянии пятидесяти шагов валит с ног огра.
– Хорошо, что ты не он. Но я все равно полечу, пока мне не стало совсем худо, – сказала Глоха, но тут же вспомнила, что воспитанные девушки так себя не ведут, и представилась:
– Меня зовут Глоха, я происхожу от гоблинов и гарпий.
– А я Велик, – ответил великан, – Приятно познакомиться.
Положа руку на сердце, Глоха не могла сказать, что это знакомство доставило ей такое уж удовольствие, а потому сменила тему, задав вопрос:
– А почему у твоего родича такое скверное дыхание?
– У кузена Велко? Да хворый он, какой-то недуг его скрутил. Такой, что бедолага даже стал видимым, а это значит, ему уже недолго осталось топтать эту землю.
– Какой ужас! – пискнула Глоха. – Весьма сочувствую. Однако мне пора.
С этими словами она попросту позволила себе упасть, ибо ни говорить, ни махать крыльями, ни просто дышать уже не могла. Лишь ближе к макушкам деревьев к ней вернулось дыхание, и девушка мягко спланировала вниз. Конечно, нельзя винить невидимых великанов в том, что их запах соответствует их размерам, однако разговор с Великом дался ей нелегко. Впрочем, так или иначе она со своей задачей справилась: великан больше не топал, и они могли спокойно отправляться к Конпутеру.
Синтия опустилась на землю поблизости от Трента, возле входа в пещеру.
– Прости, что я не осталась с тобой, – сказала она снизившейся Глохе. – У меня просто сил не хватило…
– Понимаю, – отозвалась Глоха. – Возможно, мне было полегче, поскольку я привыкла иметь дело с гоблинами и гарпиями, а оба эти народа не славятся чистоплотностью. И не исключено, что все дело в моем малом росте.
– А может быть, в том, что твой дух больше твоего тела, – сказал Трент. – Ну что, пошли навстречу новому испытанию.
Глоху пробрало холодком, хотя во время беседы с великаном она вспотела. Девушка помнила историю Конпутера, и встречаться с ним, хоть он и считался исправившимся, ей не хотелось. Только вот другого пути все равно не было.
Они вошли в мрачный туннель, света в котором хватало лишь чтобы разглядеть ведущий в глубь горы путь. Полагалось считать, что Конпутер сделался хорошей машиной, однако его послужной список не внушал доверия. Злодеяний за ним числилось значительно больше, чем добрых дел, и Глоха испытывала если не страх, то некоторые сомнения.
Наконец они вступили в освещенную пещеру, в центре которой над хитросплетением проводков, загогулин, блямбочек и прочего хлама красовался стеклянный экран.
– ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПОЛЬЗОВАТЕЛИ, – высветилось на нем при их появлении.
– Здравствуй, – промолвил Трент, шагнув вперед. – Я волшебник Трент, ты наверное обо мне знаешь.
– ТЫ НЕ ОБЛАДАЕШЬ СПОСОБНОСЬЮ ТРАНСФОРМИРОВАТЬ НЕОДУШЕВЛЕННЫЕ ПРЕДМЕТЫ, – обеспокоенно замигал экран.
Трент улыбнулся.
– Конпи, я пришел не для того, чтобы с тобой ссориться. Так вышло, что единственная подходящая тропа вела сюда, вот нам и пришлось к тебе подойти. Но мы не просто так подошли, а с предложением. Во-первых, если ты не станешь изменять реальность вокруг меня неприятным образом, я не стану превращать это живое существо, – он указал на Глоху, – в сфинкса или кого-нибудь другого, кто может тебя раздавить.
– ДОГОВОРИЛИСЬ, – просигналил экран и посветлел от удивления. – ДЛЯ ТВОЕГО ВОЗРАСТА ТЫ ОЧЕНЬ МОЛОДО ВЫГЛЯДИШЬ, ВОЛШЕБНИК.
– Эликсир молодости убавил мне семьдесят с лишним лет. Но по исполнении своей миссии я вернусь в истинный возраст.
– А КОГО ТЫ ПРИВЕЛ С СОБОЙ?
– Со мной Глоха, дочь гарпия и гоблинши, которой я помогаю в поисках подходящего мужа, Синтия, некоторое время назад превращенная мною в крылатую кентаврицу и сейчас направляющаяся к Чериону и Чекс, а также Тристан, обращенный мною в жучка.
– НИКАКИХ ЖУЧКОВ! НЕ ПОДПУСКАЙ ЕГО БЛИЗКО К МОЕЙ ПРОГРАММЕ.
– Как скажешь. Мне, правда, казалось, что ты боишься не столько жучков, сколько вирусов. Но наше предложение относится как раз к Тристану. Ему всегда хотелось найти себе занятие, связанное с переработкой информации, и мы подумали, что он смог бы стать твоим помощником. Решили оказать тебе услугу.
– Я НЕ ВЕРЮ В БЕСКОРЫСТНЫЕ УСЛУГИ.
– А мы хотели бы попросить об ответной услуге.
– ВОТ ТЕПЕРЬ ТЫ ДЕЛО ГОВОРИШЬ. ЧЕГО ТЕБЕ НАДО?
– Ничего особенного. Просто укажи нам простой, надежный и безопасный путь отсюда к жилищу Чериона.
На мгновение экран потускнел – Конпутер думал. Потом по экрану побежали строки:
– МОГУ НАПРАВИТЬ ТЕБЯ ПО ТРОПЕ, ВЕДУЩЕЙ ЧЕРЕЗ НЕВИДИМЫЙ МОСТ К ЖИЛИЩУ ГОЛЕМА ГРАНДИ. ГОДИТСЯ?
– Вполне. Гранди, конечно, тот еще фрукт, своим язычком отбреет и волшебника, но зато его жена Рапунцель просто очаровательна.
– А ЧТО Я ПОЛУЧУ ВЗАМЕН? КЕМ БЫЛ ТВОЙ ТРИСТАН ДО ТРАНСФОРМАЦИИ?
– Троллем.
– НИКАКИХ ТРОЛЛЕЙ! ОДИН ИЗ ЭТОЙ БРАТИИ УКРАЛ У МЕНЯ МОСТ СОПРОТИВЛЕНИЯ!
– Ему самому не хочется быть троллем. Я могу придать Тристану любой облик, который устроит и его, и тебя. Хочешь, он станет котом…
НЕТ.
… или мышью…
– МЫШЬ… – замигал экран, – ЭТО ТО, ЧТО НАДО.
Трент пожал плечами.
– По мне, пусть будет хоть весенним цыпленком.
– МЫШЬ ЛУЧШЕ.
Глоха подавила смех. Весенние цыплята пользовались дурной славой из-за того, что быстро старели и теряли всякую привлекательность. В некоторых отношениях они походили на гарпий. Однако мышей она тоже не жаловала, и решительно не могла взять в толк, зачем серая зверушка могла понадобиться машине. Но в конце концов это дело Конпутера.
Трент протянул руку к прическе Глохи, и жучок, перемахнув ему на ладонь, тут же превратился в серую смышленую мышку. Трент посадил мышь перед Конпутером. Зверек сделал круг, и его путь оказался отмеченным на экране светящейся линией.
– ПРЕВОСХОДНО! – Конпутер просто светился довольством.
– А теперь будь добр, покажи нам дорогу, – напомнил ему Трент.
– СЛЕДИТЕ ЗА МЫШЬЮ.
Мышь побежала к стене, к выходу, которого Глоха раньше не приметила. Да что там не приметила: она готова была побиться об заклад, что еще мгновение назад никакого выхода, равно как и входа, там не было. Впрочем, ничего подобного Глоха делать не стала: если биться обо что ни попадя, недолго и шишку набить.
Когда они вступили в новый туннель, мышка пискнула.
– Спасибо, Тристан, – улыбнулась Глоха, присев и погладив бывшего тролля по серой спинке. – Надеюсь, что здесь тебе будет хорошо.
– Но я все-таки не пойму, зачем машине мышь, – сказала Синтия, когда вся компания двинулась дальше.
– Я так понимаю, – ответил Трент, – что мышь приносит очень большую пользу, помогая людям связываться с машиной. Возможно, им легче иметь дело с мышкой, чем напрямую с Конпутером, поскольку сами они не машины и мышку считают чем-то подобным себе. Так или иначе с мышиной помощью можно обрабатывать больше информации за более короткое время. Это связано с особой магией: в Ксанфе она мало кому доступна, но Путер в ней толк знает. Конечно, есть люди, которые не любят мышей, связаны они с машинами или нет. Однако Конпутеру и это на руку: его мышь будет пугать некоторых посетителей пещеры, а он останется как бы и ни при чем.
Глоха сообразила, что Путеру с его привычками не очень нравилось все время быть хорошим, и Тристан пришелся ему очень кстати. Теперь появилась возможность малость повредничать, будучи формально к этому непричастным.
Пока она размышляла об этом, они вышли из туннеля и оказались у самого Провала.
– Так скоро? – изумилась Глоха, глядя сверху на окунувшееся в пропасть маленькое облачко.
– Конпутер меняет реальность вокруг себя, – напомнил Трент. – Он создал для нас быструю тропу.
– Слишком быструю, – буркнула Глоха, смекнув, что если ходить такими тропами, их совместное путешествие завершится очень скоро. Чего ей вовсе не хотелось.
Подойдя по тропе к обрыву, Трент попробовал ногой воздух и, удовлетворенно кивнув, шагнул вперед:
– Да, он на месте.
– Ой! – воскликнул Синтия. Точнее, она воскликнула «О-О-О-Ой», поскольку в ее возгласе оказалось целых четыре «О».
– Это невидимый мост, – пояснила Глоха. – Конпутер о нем упоминал.
– Я думала, он шутит.
– Нашла шутника, это же машина.
– Должно быть, мост навели, пока ты была у Коралла, – благодушно заметил висевший в воздухе над бездной волшебник.
Подлетев к нему, Синтия осторожно прикоснулась к невидимому сооружению и удивленно покачала головой.
– Надо же, здесь и вправду мост.
– Мост не мост, а я лучше перелечу, – заявила Глоха. – Хватит с меня невидимого великана, после него меня воротит от всего невидимого.
– Ты права, я тоже полечу, – поддержала ее Синтия. – Как хорошо, что у меня есть крылья.
Неожиданно она повернулась к Тренту и пылко произнесла:
– Спасибо тебе, волшебник, спасибо за то, что сделал меня крылатой. Я никогда не была бы так счастлива ни оставшись девушкой, ни сделавшись обычной кентаврицей. Но скажи, что побудило тебя придать мне именно такое обличье?
– Так сразу и не скажешь, все произошло по наитию, и руководствовался я скорее чувствами, чем разумом. Ты была очаровательна, и я не хотел лишить тебя твоей человеческой красоты, но мне не понравилась мысль о том, что ты поселишься среди кентавров. Этот народ… тоже не без недостатков. Теперь я могу сказать, что хотя наверное поступил неправильно, результат оказался вовсе не плохим. Ты, по-моему, довольна, а уж твоей прелести превращение точно не повредило.
Синтия покраснела и, чтобы скрыть румянец, полетела вперед. Для Глохи причина ее смущения была очевидна: крылатая кентаврица по-прежнему находила волшебника исключительно привлекательным, и сама гоблинша, по правде сказать, вполне разделяла ее чувства. Ей не хотелось признаваться в этом даже самой себе, однако дело обстояло именно так. Однако ни она, ни Синтия не хотели бы оказаться превращенными в обычных женщин из человеческого рода, даже если бы волшебник пленился ими, оказался неженатым и действительно был бы таким молодым, каким выглядел. Глоху ее нынешний облик вполне устраивал: более того, различие в видовой принадлежности придавало некоторым ее игривым мыслям особую пикантность.
Когда Трент завершил переправу, крылатая кентаврица вздохнула с облегчением. Она знала, что невидимый мост очень прочен, но когда видишь, как человек шагает по воздуху над бездонной пропастью, знание мало помогает. Так и кажется, что он вот-вот рухнет. Возможно, случись ей самой забраться на мост и почувствовать его под ногами, она доверяла бы ему больше. Но такой необходимости не было, и это лишний раз заставляло порадоваться наличию крыльев. Что ни говори, а людям не позавидуешь: они прикованы к дорогам, а преодолеть речушку или горку для них зачастую оказывается проблемой.
Путь на север лежал через лес. За мостом проходила зачарованная тропа, на которой не приходилось опасаться ни драконов, ни грифонов, ни василисков, ни разбойников. Это радовало, хотя, с другой стороны, Глоха втайне признавалась себе, что пережитые ранее приключения пришлись ей по вкусу. Правда – и она это понимала, – не будь с ними волшебника, готового защищать невинных дев, путешествие могло оставить у нее совсем другие впечатления. Хотя, тут же пришло ей в голову, не будь с ними Трента, им не пришлось бы оставаться на земле, и не было бы никакой надобности их защищать. С другой стороны…
Чувствуя, что сейчас запутается окончательно, Глоха отмахнулась от своих мыслей и посмотрела вперед.
Впреди совсем рядом с тропой высилось нечто странное: обмазанное глиной сооружение, похожее на поставленную ударным концом вверх шипастую дубину или булаву. При приближении путников эта штуковина начала угрожающе раскачиваться, а размеры ее были таковы, что случись ей вмазать по тропе, один такой удар размазал бы всю троицу разом.
– Трент, а тропа и в этом месте зачарованная? – беспокойно поинтересовалась Глоха.
– Вроде бы, – отозвался волшебник. – Но порой и тропам случается разочароваться. В теории эта штуковина нам угрожать не должна, но осторожность никогда не вредит.
– Давай я попробую пролететь мимо нее, – предложила Глоха. – Она такая здоровенная, что едва ли может быть очень уж ловкой, если и ударит меня, то скорее всего промажет.
– Ладно, – согласился Трент, – но лети над тропой. Возможно, эта дубина представляет угрозу лишь для того, кто сойдет с тропы, а следующих ею только пугает.
– Точно, – поддержала его Синтия. – Она может попытаться согнать тебя с тропы ложным выпадом, а если ты испугаешься и свернешь, так стукнет, что превратит в размазню. От глупости и трусости никакие чары не защищают.
Трент кивнул.
– Да, похоже умысел именно таков. Не исключено, что со хранив хладнокровие и не реагируя на угрозы, мы не подвергнемся опасности, но проверить, что да как, все же стоит. Ну а если тропа разочаровалась и дубина вздумает драться, я превращу Синтию в великаншу, которая сумеет ее удержать.
Оставив волшебника и кентаврицу позади, Глоха стремительно полетела вперед. Гигантская дубина задрожала, точно была готова выскочить из земли. И тут крылатую гоблиншу кто-то окликнул:
– Глоха, привет!
Заложив вираж, крылатая гоблинша оглянулась и увидела на вершине дубины крохотного человечка.
– Гранди! – воскликнула она. – Что ты там делаешь?
– Живу, что же еще, – отозвался голем. – Это моя мазанка. Глинобитная мазанка, если разок вмажет, то любого вобъет в глину. Но ты не бойся, тебя она не тронет.
Он постучал по верхушке мазанки ногой и сказал:
– Фу! Глоха своя!
Дубина тут же перестала дергаться.
– Тебе не мешало бы познакомить ее и с моими друзьями, – сказала Глоха, указывая на Трента и Синтию.
– Опаньки, крылатая кентаврица! – воскликнул голем. – Но это не Чекс, слишком уж молода.
– Вообще-то она старше Чекс, – возразила Глоха. – Вспомни, Чекс всего на год старше меня, просто она быстро повзрослела.
– То-то и оно, что на год. Чекс двадцать, а этой гривастенькой больше шестнадцати не дашь.
– Ха! Аист доставил ее родителям в 1005 году.
– Не вешай мне лапшу на уши, фитюлька с крылышками. Ты еще скажи, что тому парню, что пристроился рядом с твоей подружкой-лошадкой, девяносто шесть.
– Тут ты в самую точку попал. Это волшебник Трент.
– Ага, волшебник. Самой собой, Трент. Трансформатор собственной персоной. Коли так, пусть он кого-нибудь трансформирует.
Присев на корточки, Трент указал пальцем на скакавшего близ тропы кузнечика, и на его месте появился угрюмый кузнец в закопченном кожаном фартуке, со здоровенным молотом в руке. В глазах его промелькнуло удивление – мир вокруг вдруг сделался очень маленьким, – а потом и раздражение. Опасаясь, как бы он не треснул кого молотом, Трент поспешно превратил его в розового кролика, который повернулся, чтобы удрать в лес.
– Так нельзя, – послышался осуждающий голос. – Верни ему привычный облик, пока он не попал в беду.
Волшебник помчался за кроликом и успел превратить его в маленького кузнечика.
– Теперь вижу, это и вправду волшебник Трент, – сказал Гранди. – Но почему он такой молодой, и почему путешествует с тобой?
– Молодой он потому, что принял эликсир молодости, со мной потому, что помогает мне искать мужчину моей мечты. А Синтию он сделал крылатой кентаврицей давным-давно, но до недавних пор она пребывала в пруду Мозговитого Коралла.
– Стало быть, она не такая старая, – отозвался Гранди. – Коралл известен консервативными взглядами, и в его пруду все консервируются.
– Да, в действительности она молода и неопытна. Мы хотим свести ее с семейством крылатых кентавров.
– Но для Че она все же старовата, – заметил Гранди.
– У волшебника Трента осталось немного эликсира молодости.
– Усек, – голем огляделся по сторонам. – Я только что слышал голос моей жены… а вот и она. Выходи, дорогая, познакомься с нашими гостями.
Из крохотной двери мазанки вышла крохотная женщина. Подойдя к Глохе, она неожиданно приобрела обычный человеческий рост, а вот ее ниспадавшие до земли волосы остались совершенно необычными. Они были не только необыкновенно длинными, густыми и шелковистыми, но и имели необычный цвет: черные на макушке, они становились каштановыми, русыми, соломенными и, наконец, у самых кончиков длинных кос, белыми. Прелестное газовое платьице походило на облако.
– Моя жена Рапунцель в своем любимом облачении, – представил ее Гранди, вспрыгнув на протянутую ею руку. – Я называю ее волосатым чудовищем, ведь ее волосы просто чудо. Милая, познакомься с нашими гостями.
Рапунцель подняла мужа к своему рту, как будто намереваясь откусить ему головенку, но вместо этого поцеловала его. Практически всего разом.
– Когда-нибудь она при этом вздохнет, и мне придет каюк, – уныло промолвил голем.
Рапунцель обменялась со всеми рукопожатиями, после чего обернулась к мазанке.
– Позвольте представить нашу дочку Сюрприз, – сказала она, открывая дверцу, и на ее руку, встав рядом с Гранди, вступила крохотная даже в сравнении с големом девочка. – Аист доставил нашу красавицу полгода назад. Для нас это был настоящий сюрприз, – с гордостью сказала Рапунцель. – Детка, поздоровайся с дяденькой и крылатыми тетеньками.
Последние слова были обращены к ребенку.
– Здравствуйте, дядя и тети с клылышками, – сказала девочка.
У Глохи отвисла челюсть. У Синтии тоже.
– Мне показалось, будто бы ты сказала, что ей шесть месяцев, – растерянно пробормотала Глоха.
– Не совсем так, – улыбнулась Рапунцель. – Сказано было, что аист доставил ее шесть месяцев назад.
– Но она разговаривает.
– Да, тарахтит и тарахтит. Но для пятилетней девочки это нормально.
Тут уж удивился даже Трент.
– Как может быть пятилетней девочка, с момента доставки которой аистом прошло всего полгода?
– В этом-то и заключался сюрприз, – промолвил Гранди – Недаром и ее имя…
– Насчет имени я понимаю, – прервал его Трент. – Но вот насчет возраста.
– Мы думаем, что аист потерял ее по пути, – пояснила Рапунцель. – Мы заказали ее довольно давно и ожидали доставки в соответствующее время. Тогда она не прибыла, а спустя пять лет, совершенно неожиданно, аист принес нам уже подросшую девочку. Объяснять он ничего не стал и быстро улетел. Судя по виду, с немалым облегчением.
– Я думал, меня уже ничем не удивишь, – промолвил Трент, покачав головой за всю троицу, – но тут вы меня поставили в тупик. А талант у нее есть?
Гранди с Рапунцель переглянулись.
– Не совсем… – с недовольным видом буркнул голем.
– Таянт, – пролепетало дитя и неожиданно приобрело размеры пятилетней человеческой девочки. Рапунцель пришлось быстро поставить черноволосую девчушку на землю, едва не уронив при этом мужа.
– Изменение размеров! – воскликнула Глоха. – Очень полезная способность, но ведь она наследственная.
– Не совсем… – пробормотала Рапунцель с тем же видом, что и Гранди. – Нам не хочется упоминать об этом, потому что…
– Не хочется упоминать о таланте? – удивилась Глоха.
– Таянт, – повторила Сюрприз, и ее черные волосы начали стремительно расти. Докурчавившись до плеч, они стали темно-каштановыми, до пояса светло-каштановыми, до колен русыми, а к лодыжкам и вовсе побелели. Рапунцель быстренько подхватила длинные пряди и, чтобы не волочились по земле, скрепила их вынутыми из собственной прически заколками. Девочка при этом беззаботно играла с найденным под ногами камушком.
– Так у нее два таланта? – спросила Глоха. – Надо же, а я думала, что ни у кого в Ксанфе такого нет.
– Ничего подобного, – невесело возразил Гранди. – Обеими этими способностями обладает и ее матушка.
– Все равно поразительно! Два таланта…
– Таянт, – произнесла Сюрприз в третий раз, и камушек в ее ручонках превратился в драконий клык.
На сей раз челюсть Трента отвисла так же низко, как и у девушек.
– Транс-фор-мация! – пробормотал он – Превращение неодушевленных предметов! Третий… – он осекся, завидя, что родители выглядят так, будто вот-вот лишатся чувств.
– Вот так Сюрприз! – сказала Глоха. – Сколько же… этого всякого… у нее в запасе?
– Всего один, – сказал Гранди. – То есть я хочу сказать, что за раз проявляется только один. Но какой именно, угадать невозможно.
– Таянт! – произнесла Сюрприз и исчезла. На сей раз челюсти отвисли и у ее родителей.
– Чертовщина! – вскричал Гранди.
– Новый!… – выдохнула Рапунцель.
– Она стала невидимой или переместилась? – спросил Трент.
Рапунцель протянула руку к тому месту, где только что стояла девочка, и с облегчением сказала:
– Стала невидимой.
– Раньше она никогда не вела себя так на людях, – заметил Гранди.
– Возможно, девочка нервничает в присутствии посторонних, – дипломатично отозвался Трент. – Но нам, вообще-то, пора идти.
– Да, – подтвердила Глоха, – мы хотим поспеть к крылатым кентаврам до ночи.
На самом деле они особо не спешили, однако если их присутствие подталкивало малютку Сюрприз к неожиданным выходкам, лучше было и впрямь уйти.
– Ночь! – послышался детский голосок, и вокруг действительно воцарилось ночь. На бархатном небе проступили звезды.
– Всего доброго, – глуховато проговорил Трент. – Звезды дают достаточно света. Мы сейчас рванем…
– Звездочка! – пролепетала девочка – Лванет!
Одна из звезд сорвалась с места и, оставляя за собой светящийся след, устремилась вниз.
– Кто тут про меня говорил? – донесся с неба грозный голос. – Сейчас как долбану!
– Только этого нам и не хватало! – прошептал Трент. – Падающая звезда!
– И очень сердитая, – заметила Глоха.
– Но какая яркая! – воскликнула Синтия. – Какая красивая! Первейшая звездочка на всем небосводе!
– Приятно познакомиться с понимающим народом, – прогудела, полыхнув красным заревом, звезда и вернулась на свое место. Окрестности окрасились красноватым рассветом, и вновь вернулся день. Они стояли на тропе, и им ничто не угрожало, лишь позади, над мазанкой удерживался черный клубок ночи.
– Да, – протянул Трент, – с такой малышкой хлопот не оберешься. Она продемонстрировала самое меньшее пять талантов, и некоторые из них соответствуют уровню волшебницы. Мне бы хотелось помочь ее родителям, но думаю, им придется справляться с этой проблемой самим.
– Да, – согласилась Глоха. До сих пор ей просто не приходило в голову, что яркий талант может быть проблемой для родителей. У этой девочки в слишком раннем возрасте обнаружилось слишком много талантов, которые она пускала в ход как попало и безо всякого понятия. А при таких дарованиях необходимо иметь еще и чувство ответственности.
