Текст книги "Попрыгунья"

Автор книги: Энтони Беркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Остальные танцующие, чувствуя, что вечеринка идет к концу, тоже потянулись к бару.

– А, вот ты где, Майк,– воскликнула Марго Стреттон.– А я тебя ищу. Может, мы тоже пойдем?

– Хорошо повеселилась, Марго?– поинтересовался ее бывший супруг.

– Великолепный вечер, Рональд, спасибо тебе огромное!

– Роскошный,– откликнулся Колин Николсон.

– Может, выпьешь на дорожку, Марго?

– Да, а то что-то похолодало,– согласилась Марго.

Майк Армстронг молчал.

– Наша Марго просто чудо, правда?– доктор Чалмерс повернулся к Роджеру.– Встала в три часа утра и до сих пор этого ни капельки не заметно! Уверен – окажись она на тонущем лайнере, ее нашли бы на спасательном круге, аккуратно припудренную, подкрашенную, завитую и одетую с иголочки.

– Спасибо, Фил,– любезно улыбнулась Марго.

– Ха, ха!– неожиданно изрек Майк Армстронг и покраснел.

– Кажется, ты что-то предлагал, Колин?– задумчиво переспросил мистер Уильямсон.– Еще выпить, а? Ты это имел в виду? Что ж, неплохая мысль. Э-э? Совсем, совсем неплохая, а?

– Это превосходная мысль, Осберт.

– Это,– поддержал мистер Уильямсон, пораженный внезапной догадкой,– это многообещающая мысль, Колин. Мне лично – виски.

– Осберт,– с большим сомнением проговорила миссис Уильямсон,– может быть, не стоит?

– Я сказал, мне – виски,– решительно повторил мистер Уильямсон.– Причем двойное. Спасибо, Колин. Ну что ж, Марго,– твое здоровье!

– Твое здоровье, Осберт!

– Осберт, ты ужасен!– сообщила ему супруга и отодвинулась с обиженным видом.

Дамы удалились в спальню на традиционную процедуру переодевания, каковая на этот раз затянулась из-за появления там Марго Стреттон в тот самый момент, когда все уже собрались выходить. Наконец все они появились вместе, в пальто и мехах, и голоса слились в прощальном хоре:

– Ну, спокойной ночи, Рональд... Такой замечательный вечер... Спокойной ночи, мистер Шерингэм... Спокойной ночи, я вам завтра позвоню... Может быть, вы с Рональдом как-нибудь с нами поужинаете, миссис Лефрой? Передайте мой поклон миссис Уильямсон... Не забудьте ту книжку для меня, мистер Николсон... Ну, Шерингэм, доброй ночи... Доброй ночи... Рональд, дорогой, все было очаровательно... Ну, спокойной ночи...

Наконец-то, наконец дома остались одни домашние.

– Итак, нас семеро,– проговорил Рональд, оглядывая поредевший круг.– По крайней мере, должно быть. Что, пойдем спать или уж не стоит? По-моему, не стоит.

В таком случае угощайтесь чем хотите и веселитесь. Мне всегда казалось, что семь – идеальное число для хорошей компании.

Компания подчинилась.

– Лично я танцевать больше не намерен,– неожиданно и веско заявил мистер Уильямсон.

– Конечно,– согласилась миссис Лефрой.– Лучше давайте погасим свет и сядем у камина, а мистер Шерингэм расскажет нам про свои убийства.

– Ой, давайте, Роджер!– подхватила Силия.

– Хорошая мысль,– поддержал их Рональд.– Разумеется, Роджер, под строжайшим секретом!

– Да право, наверное, не стоит,– запротестовал польщенный Роджер.

– Стоит, мистер Шерингэм, ну пожалуйста!– взмолилась миссис Лефрой.

– Давай, Роджер, будь мужчиной,– добавил Колин Николсон.– Дальше нас это не пойдет.

– Ну и прекрасно,– согласился Роджер.

Мистер Уильямсон вышел на лестничную площадку и огласил ее бычьим ревом:

– Лилиан!

– А?– донесся голосок издалека.

– Приходи!

– Зачем?

– Убийство!– возопил мистер Уильямсон, ничего не уточняя; разумеется, этот способ сработал и Лилиан тут же примчалась; но тут уж ему пришлось давать исчерпывающие объяснения.

Тем временем кресла были расставлены полукругом у огня, еще горевшего в громадном очаге времен короля Якова, и гости расселись, исполненные предвкушения.

– Шерингэм!– доверительно произнес мистер Уильямсон.

– Да?

– Прежде чем вы начнете, не могли бы вы пообещать мне одну вещь?

– Какую?

– Что, если я убью Лилиан, вы меня не выдадите. Правда же, не выдадите, а?

– Это,– ответил Роджер,– всецело будет зависеть от того, насколько веская причина вас на это толкнула.

– Еще какая веская. Знаете,– еще более доверительно сообщил мистер Уильямсон,– я не выношу, когда она надевает мои брюки,– и облегчив душу этим признанием, мистер Уильямсон откинулся в кресле и немедленно заснул.

– Продолжай, Шерингэм,– бесцеремонно велел Рональд.

Роджер принялся откашливаться, одновременно обдумывая, с какого дела начать, когда его окликнули из дверей. Это был Дэвид Стреттон, переменивший смокинг на пиджак и переменившийся в лице.

– Извините, что помешал,– проговорил он.– Рональд, можно тебя на минутку?

* 2 *

Рональд и в самом деле вышел всего на минуту и тут же вернулся в комнату вместе с братом.

– Дэвид говорит, что Ина, похоже, так и не пришла домой. Он думает, она могла остаться здесь. Нам придется осмотреть дом.

– Великолепно!– воскликнул Николсон, вскакивая на ноги.– Мы тебе поможем.

– Что вы, что вы,– слабо запротестовал Дэвид.– Не стоит беспокоиться. Мы с Рональдом и сами справимся.

– О чем ты говоришь! Неужели мы не протянем тебе руку помощи? Пошли, Осберт, пошли, чертов увалень!

– А? Что? Что такое?

– Играем в прятки,– объяснил Николсон.– Тебе водить. Вставай и действуй.

Его заразительная энергия привела в движение всю компанию.

Роджер отметил, что после непродолжительного замешательства все, похоже, сочли предстоящие поиски не более чем грандиозным розыгрышем. Даже молящий вид самого Дэвида не стал помехой общему веселью. Несомненно, в данной ситуации это было самым правильным и, в отношении Дэвида, наиболее тактичным. Все же это лучше, чем бродить по дому с постной миной, молча сочувствуя бедняге Стреттону, которому досталась полоумная жена. Сама Ина, в конце концов, тоже один большой розыгрыш – хотя и дурацкий. Так пойдем и открыто посмеемся вместе с Дэвидом, чем лить вместе с ним слезы!

Разбившись на пары и тройки, гости осматривали комнаты.

Выстроенный при Якове I, дом Рональда Стреттона был просторным, Стреттоны владели им вот уже три века, чуть не с самой его постройки в качестве вдовьего флигеля усадьбы, находившейся почти в шести милях отсюда. Рональд получил в наследство только сам дом – без земли и ферм, когда-то составлявших единое с ним имение, и без денег, потребных для поддержания особняка в должном виде. Но собственноручно заработав второе, он сумел вернуть себе и первое.

Прибрав все это к рукам, Рональд всерьез занялся домом. И вовремя обветшавшая кладка грозила рухнуть в любую минуту. Рональд перекрыл дом, перепланировал и практически отстроил заново. Верхний, четвертый этаж, где и происходила вечеринка, он переделал полностью. Прежде он состоял из десятка тесных спален; Рональд без сожаления разрушил перегородки, превратив половину спаленок в одну просторную комнату, от фасадной до задней стены; и такая же комната получилась из другой их половины. В первой настелили паркет и устроили танцевальный зал; во второй же, полностью убрав стену, отделявшую ее от красивой старинной винтовой лестницы, сделали универсальное помещение, выполнявшее, по обстоятельствам, любые функции – от кабинета до музыкальной гостиной. Сегодня оно служило баром. В остальных помещениях верхнего этажа, выходящих на черную лестницу, жили слуги.

К крыше Рональд был столь же беспощаден. Он сохранил от нее только щипцовые фронтоны фасада. Остальное было выровнено и забетонировано, сверху положили асфальт, и получилась приличная бадминтонная площадка. Правда, игре на такой высоте здорово мешал ветер, но Рональд предавался ей со страстью. Этим вечером столбы с сеткой убрали, а на их месте воздвиглась жутковатая треугольная конструкция с тремя висельниками. На козырьке дома, несколькими футами ниже основной крыши, с которой он соединялся коротким лестничным пролетом, была устроена настоящая оранжерея, где Стреттон забавы ради разводил, вернее сказать, пытался разводить кое-какие тропические растения. Это помещение обыкновенно именовалось зимним садом, было меблировано плетеными креслами и столиками и зачастую тоже использовалось для танцев.

Что до остального дома, то большая часть спален и ванных помещалась во втором этаже; на первом же, по одну сторону просторного холла, располагалась библиотека и малая приемная, а по другую – парадная гостиная. В задней части дома находилась кухня, откуда можно было попасть в холл и, через дверь для прислуги, в столовую.

Обыскать подобный дом было делом нешуточным. Сперва поисковая группа ограничилась верхним этажом и крышей, притом что спрятаться пропавшей даме здесь вроде бы было негде. Сам Роджер отнесся к поискам несколько небрежно. Ему как-то не верилось, что леди все еще в доме – наверняка ушла к какой-нибудь из подруг, чтобы поднять беднягу среди ночи и поведать, с рыданиями и театральными жестами, трогательную, но совершенно лживую повесть, как собственный муж только что выгнал ее из дому.

Легкая досада от того, что так и не получилось ничего рассказать, мгновенно выветрилась. Роджер с присущим ему чувством стиля упивался теперь живописной обстановкой, в которой происходили поиски. Как мощные дубовые балки, образующие устье камина и подпирающие неровную штукатурку стен, отражают красноватые блики огня своими блестящими боками, отполированным временем и локтями многих поколений; и как хитроумно развешенные электрические светильники подчеркивают странные косые углы потолка, чью изначальную семифутовую высоту Рональд увеличил до двенадцати футов, дабы открыть взору могучие стропила, темные и таинственные. И по фасаду: узкие, длинные двустворчатые окна с подлинными, изначальными стеклами – старинными зеленоватыми, мутными ромбиками в частом свинцовом переплете, выходящие во тьму, окутавшую эту часть имения между домом и дорогой, что пролегает от него в сотне ярдов. Роджер распахнул одно из окон и высунулся. Все было тихим, нездешним и мрачным. Казалась странным, что Лондон отсюда всего в каких-то восемнадцати милях.

– Брось, Роджер. Там ее нет, ты же знаешь. Что ж, старик, вот и работенка тебе как раз по профилю.

Роджер виновато отступил от окна и оглянулся.

– Видишь ли, Колин, мне почему-то вообще не верится, что она тут.

– Мало ли что?– бодро вопросил Николсон.– Прятки есть прятки, мало ли где человек спрятался. Ты это кончай и давай ищи как положено.

– А в зимнем саду кто-нибудь смотрел?– вяло поинтересовался Роджер.

– Пожалуй, но не так умело, как ты. Кто знает? Она могла закопаться в клумбу и нарядиться душистым горошком.

– Скорее кактусом,– скривился Роджер и пошел наверх.

В зимний сад было проведено электричество, однако там, когда он поднялся, было темно. Он уже взялся за выключатель, когда что-то шевельнулось в дальнем конце помещения, заставив его подскочить. Ничто так не ошарашивает, как чье-то движение во тьме, когда ты совершенно уверен, что тут никого нет. Но в следующую минуту Роджер усмехнулся.

"Нашел!" – воскликнул он про себя.

Теперь он мог разглядеть человеческую фигуру, движение которой так его испугало. Она стояла у открытого окна, высунувшись наружу, точно так же, как он сам несколько минут назад, и, очевидно, не слышала, как он вошел. Фигура была маленькая и стройная и явно женская. Вот бы подойти и шлепнуть ее как следует, мстительно подумал Роджер. Чтобы хорошенько напугать – она этого заслуживает.

Однако напугался сам Роджер – потому что фигура вдруг изменила свое положение и стало видно, что это вовсе не женщина. Тусклый свет луны озарил белую стену перед окнами, и на фоне стены Роджер отчетливо видел теперь ноги фигуры – ноги, без сомнения облаченные в брюки!

Роджер уставился на них в смутной тревоге. Среди приглашенных мужчин не было ни одного такого маленького и хрупкого. Так кто же это, в конце-то концов?

Загадка разрешилась с поворотом выключателя: тут же к нему обратилось чуть колдовское лицо миссис Уильямсон.

– О, вы меня так испугали!

– А вы меня! Я уж подумал, это эльф какой-то или домовой тоскует у окна.

Миссис Уильямсон рассмеялась.

– Ночь такая чудесная. Поневоле убежишь это всех, чтобы всласть надышаться.

Забавно, подумал Роджер, она может говорить подобными словами и ей веришь, потому что она естественна, а точно такие же обороты в устах Ины Стреттон вызвали бы тошноту.

– Простите, что помешал,– произнес он.– Но меня отправили наверх Колин велел обыскать это место.

– Тут ее нет. Я осмотрелась, прежде чем выключить свет. Единственное, что я нашла – это чья-то трубка,– она мотнула головой в сторону одного из плетеных столиков, где и в самом деле лежала вересковая трубка.

Роджер поднял ее.

– Кто-то, наверное, сейчас ищет эту штуку. Лучше отнесу ее Рональду.

– А Ину, значит, еще не нашли?

– Нет. Видимо, придется спуститься помочь им. Наверное, мне надо выключить свет и оставить вас наедине с ночью?

– Да нет, теперь мне получше. А с вами так бывает – когда много народу, то хочется убежать это всех, чтобы изо рта выветрился противный привкус?

– Я вполне допускаю, что Ина Стреттон может вызвать противный привкус во рту,– Роджер шагнул чуть в сторону, пропуская вперед миссис Уильямсон.

* 3 *

Тем временем поиски распространились на нижние этажи дома.

Роджер мог услышать, как в одной из спален Колин Николсон громогласно высказывал свои опасения хозяйке дома.

– Ничего хорошего, Силия. Сегодня мне просто не заснуть, ей-богу! Стоит закрыть глаза – сразу мерещится, будто эта омерзительная женщина пялится на меня из каждого уголка, из каждой щелки,– Колин выдвинул нижний ящик шкатулки для бумаг и с надеждой заглянул в него.

– Ну, вряд ли она там,– ответила Силия, искренне усомнившись.

– Кто знает, куда она способна просочиться?– Колин поднял крышку пудреницы на туалетном столике, принадлежащей, как выяснилось, миссис Лефрой, а затем приоткрыл дверцу крохотного посудного шкафчика, куда и шляпу-то просунуть было бы мудрено.– Эй, я тебя вижу! Чур, я тебя нашел, выходи! Выходи, кому говорят! А-а, куда же она могла запропаститься?

– Черт ее побери!– с чувством отозвалась Силия.– Я спать хочу. Я просто с ног валюсь.

– Это уже чересчур. Ей-богу. И вообще, Роджер уверен, что в доме ее нет. Может, ну ее, и пойдем спать?

– Дэвид на самом деле очень беспокоится,– не очень уверенно проговорила Силия.

– Чего ему беспокоиться? Радовался бы, что избавился от нее хоть на чуток!

– Понимаешь, он не знает, что она может устроить.

– А может, это все ее игры? Как ты думаешь, чего ради она устроила нам нервотрепку с этими прятками? Самолюбие свое потешить, вот что. Пусть побегают, побеспокоятся – а мы и рады стараться. Тошнит меня от всею этого, и все тут.

– Колин, Колин, что я слышу?– воскликнул Роджер, входя в комнату.– Ты нас всех науськивал на эту охоту и сам же первый теперь в кусты?

– А, шутка есть шутка, но всему есть предел. Вот несчастная Силия уже падает от усталости. Нет, это уже явный перебор. И вообще, мы ведь играем по правилам, которые нам сама эта дамочка и навязала.

– Да, это в ее духе, тут ты прав; ты совершенно прав. Ей надо обязательно быть в центре событий, даже если она в них и не участвует. Согласен, лучше нам всем пот и спать.

– Так, а где же малютка наш Рональд?

– Малютка наш Рональд, полагаю, внизу, осматривает там все вместе с малюткой Дэвидом,– сказала Силия.

– Вот и прекрасно. Пойдем и скажем ему, что мы забастовали. Пошли, Роджер, прикроешь меня.

– Только не наседайте на Дэвида,– крикнула им вслед Силия.– Он, бедняга, и без того мучается, что это его вина, и положение у него незавидное.

– И правда не позавидуешь,– заметил Роджер Колину, когда оба вышли.Приходится молчаливо признавать при чужих, что у тебя жена идиотка. Чему уж тут завидовать!

– Ха! Почему он не задал этой женщине хорошую трепку? Ей это очень бы не повредило! Выдрал бы ее разик как следует!

– Я с удовольствием взял бы исполнение приговора на себя,сладострастно произнес Роджер, тоже мечтавший завалиться спать.

Рональд и Дэвид обнаружились в малой приемной. На вошедших они глядели вопросительно.

– Пока ничего,– сообщил Роджер.– Честно сказать, Рональд, я не думаю, что она вообще где-то здесь. Может, свернем поиски, а?

– Думаю, да. Теперь, Дэвид, я уверен, мы посмотрели везде.

– Хорошо,– Дэвид кивнул.– А можно от тебя позвонить перед уходом?

– Кому это, интересно, ты собрался звонить в такое время?

– В полицию.

– Будет вам, Стреттон,– вмешался Роджер. И улыбнулся: – Вряд ли это так необходимо, а?

– Вы не знаете мою жену, Шерингэм,– уныло проговорил Дэвид Стреттон.– В таком состоянии она просто за себя не отвечает. Я бы за нее не поручился.

– Вы хотите сказать, она может отправиться к Уэстерфордскому затону и изобразить, что утопилась?

– Судя по всему, она и в самом деле может утопиться.

– Тогда, бога ради, старина,– с жаром воскликнул Рональд,– не вмешивайся! Боже сохрани и пальцем шевельнуть – не помешай благому делу!

– Не буду,– согласился Дэвид Стреттон.– Но мне самому нужно прикрытие.

– Какое?

– А такое, что я позвоню в полицию и скажу, что пропала женщина, не отвечающая за свои действия. Стоит это сделать, а, Шерингэм?

– Стоит,– сказал Роджер.– Я, правда, ни на одно мгновение не допускал, что она может что-то такое сотворить, но предупредить полицию в любом случае не помешает; и если вы впоследствии расскажете жене, что вынуждены были сделать и почему, то немножко ее припугнете, в чем, если мне будет позволено заметить, она очень нуждается.

– Да,– отрывисто проговорил Дэвид.– Я думал об этом.

– Вот и хорошо,– Рональд кивнул.– Где телефон, ты сам знаешь.

Дэвид скрылся в малой приемной, а остальные слонялись по холлу и ждали.

– Надо будет налить бедняге стаканчик на ночь, да покрепче, прежде чем он угодит в пасть своей судьбы,– заметил Рональд.

– Ну да, десять к одному, что на этот раз он ее дома застанет. И надеюсь, что он поступит с ней по совести – как она того заслуживает. Да, кстати, миссис Уильямсон нашла трубку на столике на веранде. Кто-то ее там забыл. Вот, Рональд, не знаешь чья?

Тот посмотрел на трубку, прежде чем сунуть ее в карман.

– Знаю, как же. Это Фила Чалмерса трубочка.

* 4 *

– Ну что, еще разок по последней?– спросил Рональд, идя к бару.Надеюсь, возражений нет?

Возражений не последовало.

– Осберт, а стоит ли?– засомневалась миссис Уильямсон.

Мистер Уильямсон неодобрительно уставился на нее совиным взглядом.

– Ты что же, споить меня хочешь, Лилиан? Неужели не знаешь, что это самый верный путь напоить мужика, когда ему самому, может, не так уж и хочется, но стоит только намекнуть... Правильно я говорю, Шерингэм?

– Абсолютно,– подтвердил Роджер.

– А раз так, то мне двойную порцию,– заключил мистер Уильямсон.

* 5 *

Мистер Уильямсон чуть пошатнулся, ставя ногу на следующую ступеньку, которой не оказалось – он уже поднялся на крышу. Остальные доканчивали свои "последние", но мистера Уильямсона вдруг потянуло на свежий воздух. Воздух, свежий и в большом количестве, и много места, где можно идти, свободно покачиваясь – а это мистеру Уильямсону было в данный момент насущно необходимо.

И вот он стоял на крыше, прислонясь к двери спиной и с некоторым неудовольствием обозревая виселицу посередине. Фонарь, венчавший ее, давно погас, но виселица и три ее жутких обитателя четко рисовались на фоне неба, озаренного луной.

– Иди... отекая затея,– сурово прокомментировал мистер Уильямсон.Идиотская. Некоторым такие вещи не нравятся. Совсем не нравятся. А некоторым вообще смотреть противно на такую гадость. Гадость! Право слово! Иди... отство.

Он устремился к парапету на краю крыши, к тому самому месту, где этим вечером беседовали Роджер и Ина Стреттон. Парапет так и манил облокотиться на него. Облокотиться обо что-нибудь было теперь пределом мечтаний мистера Уильямсона. Ведь когда облокотишься, то стоять значительно удобнее.

Строго говоря, для того чтобы добраться до парапета, мистеру Уильямсону не было особой необходимости подходить к виселице. Ничего не стоило ее обойти. Однако мистера Уильямсона в данный момент переполняли идеи, причем пройтись прямо под виселицей представлялась наиболее блистательной из них. Этим он сумел бы выразить все, ну, все вообще, не важно, что именно.

Он старательно обошел стул, валявшийся на его пути к самовыражению.

Тут мистеру Уильямсону пришла еще более замечательная мысль остановиться под самой виселицей и рыгнуть в знак презрения; он и остановился, пошатнувшись. Возвращаясь в исходное равновесное положение, он легонько стукнулся об одно из висящих тел. Тело качнулось и тут же чувствительно ткнуло мистера Уильямсона в бок.

– Эй!– укоризненно произнес мистер Уильямсон.

Мистер Уильямсон вовсе не был пьян. А если и был – вначале, то очень быстро сделался трезвым как стеклышко. Менее чем за полминуты он сообразил, что такой толчок не под силу соломенному чучелу.

И вопросительно уставился на висящее тело.

Но и тут не потерял головы. А повернул назад и острожной и полной достоинства поступью направился в зал, где ухватил Роджера Шерингэма за локоть и поволок в сторонку.

– Слушайте, Шерингэм, отойдем-ка на минутку, а? Только на одну минутку!

– Куда?– добродушно поинтересовался Роджер.

– Со мной. Со мной, вот сюда, недалеко. Пошли?

Медленно-медленно мистер Уильямсон вывел Шерингэма точно на середину зала.

– Слушайте, Шерингэм.

– Слушаю.

– Я нашел ее,– заявил мистер Уильямсон.

Глава 6

Запахло жареным

* 1 *

Ина Стреттон была совершенно мертва. Это не вызывало сомнений. Дав поспешные указания Уильямсону пока не будоражить компанию, Роджер пригласил Рональда на крышу самым спокойным голосом, каким только мог, и по дороге, на бегу, сообщил новость. Там, наверху, Рональд приподнял качающееся тело, чтобы уменьшить натяжение веревки, а Роджер пощупал кисти рук: они были ледяные.

– Боюсь, она скончалась,– сказал он,– но лучше бы удостовериться. Сбегай за острым ножом, Рональд, мы перережем веревку. И прихвати Колина на обратном пути – он кое-что знает насчет оказания первой помощи. А я ее пока подержу.

Рональд удалился и вскоре вернулся с ножом и Колином Николсоном, а также с Уильямсоном – на всякий случай. Все вместе они сумели перерезать шнур, который, будучи слишком толстым и жестким, не смог глубоко впиться в горло висевшей женщины, и сняв ее, уложили на крыше чуть в сторонке. Николсон тут же принялся делать ей искусственное дыхание.

Мистер Уильямсон испуганно глянул на исказившиеся черты и тут же ретировался к парапету – его вырвало. Что и говорить, зрелище было не для слабого желудка.

После пяти минут энергичных усилий Николсон сел на пятки, переводя дух.

– Боюсь, все без толку. Она скончалась.

Роджер кивнул.

– Я не сомневался. Но мы были обязаны попытаться вернуть ее к жизни. Рональд, в полицию еще не звонили? Думаю, это надо сделать теперь же.

– Да,– угрюмо проговорил Рональд.

– А твой братец ведь еще не уехал? Скажи ему.

– Может, лучше отнести ее в дом?– задумчиво предложил Рональд.– Я знаю, что вообще-то не полагается ничего трогать, но раз уж мы сняли ее, это дела не меняет. По-моему, нехорошо ее тут оставлять. В том смысле – ну, понимаешь...

– Но...– начал Роджер.

– Все равно же ясно, что это самоубийство, трогай – не трогай, это дела не меняет,– выпалил Николсон.– Рональд прав.

– И правда,– уступил Роджер,– не меняет. Значит так, Колин, собери всех дам, ну скажем, в зале. Им ее незачем видеть. А мы снесем ее вниз. Как только Рональд позвонит в полицию.

– Нет, сначала мы ее перенесем, а потом я позвоню,– отозвался Рональд.Пойду схожу за Дэвидом,– он направился к двери.

Роджер глянул на Колина, чуть приподняв брови.

– По закону полагается в первую очередь известить полицию.

– А что это меняет? Рональд прав. Давайте сначала устроим несчастное тело поудобнее. А то тут стало что-то холодно.

– Думаю, это как раз вряд ли что-то меняет. А Рональду в таком случае поневоле придется все рассказать дамам.

– Я схожу уведу их,– вызвался Колин.

Оставшись один, Роджер подошел к мистеру Уильямсону.

– Она совсем умерла?– спросил тот, немного оправившись и совершенно протрезвев.

– Боюсь, что так. Но все-таки мы хотим отнести ее вниз, в тепло, вдруг осталась какая-то надежда.

– Э-э!– с чувством произнес мистер Уильямсон.

Роджер поднял на него глаза.

– Что?

– Да просто интересно, кто вас поблагодарит, если вы вернете ее к жизни – вот и все.

– После того как пройдет первый шок,– задумчиво проговорил Роджер,думаю, таких окажется не слишком много.

– Вот и я так думаю. Э? Ладно, притворяться-то незачем, а? Верно я говорю?

– По-моему,– осторожно заметил Роджер,– те же самые люди могут заявить в полицию, как бы они ни были в душе благодарны.

– Благодарны? А-а, ну да, ну да. Само собой – еще бы! Но я бы,– с пафосом признался мистер Уильямсон,– ни намека бы себе не позволил.

– Намека на что?– неприязненно переспросил Роджер.

– Ну – на то, что не настолько уж они огорчены, как это изображают. Правильно говорите, все жутко ей благодарны, что она сама себя вздернула. Самоубийство в припадке временного помешательства, а? Она ведь была сумасшедшая, так? А?

– Абсолютно,– согласился Роджер.– Полицейским следует об этом сообщить, такие сведения могут помочь.

– Помочь? А-а, понимаю, о чем вы. Ну ясное дело, это поможет. Еще бы!

Появление Рональда Стреттона вместе с братом положило конец этой несколько натужной беседе.

В лунном свете казалось, что лицо Дэвида не изменило цвета, и на нем не проступило никакого выражения в те мгновения, покуда он стоял над телом своей жены. Невозможно было понять, что он чувствует, и чувствует ли что-нибудь.

Наконец Рональд тихонько тронул его за локоть.

– Хватит, Дэвид. Больше не смотри на нее. Мы с Роджером сами отнесем ее вниз.

Словно послушный автомат, Дэвид шагнул в сторону. После чего не сделал и попытки помочь брату и Роджеру, пока те поднимали тело и тащили его вниз по лестнице, мимо закрытой двери зала, на третий этаж, оставив мистера Уильямсона одного присматривать за крышей.

– Придется отнести ее ко мне,– пробормотал Рональд.– А то свободных комнат нет.

Они положили тело на кровать, и Рональд с содроганием, которого не сумел скрыть, накрыл ее лицо простыней. Стоявший в дверях Дэвид наблюдал за ними равнодушным взглядом.

Рональд повернулся к Роджеру.

– Послушай, как только я позвоню в полицию, ситуация выйдет из-под нашего контроля. Думаю, через пятнадцать минут они уже будут здесь. Подумай, может, какие-то вещи мы не успели сделать?

Роджер чуть вздрогнул.

– Какие вещи?

– Ну,– Рональд заколебался,– скажем, в связи с этой вечеринкой. Ведь со стороны все это выглядит так себе, правда? Собрались знаменитые убийцы и их жертвы, и вот вам – одна из приглашенных сама взяла и повесилась. У коронера могут остаться не слишком приятные впечатления.

– Но я не понимаю, как все это можно скрыть. Все дамы в костюмах, да и ты сам тоже.

– Можно переодеться.

– Рискованно,– решительно возразил Роджер.– Будет выглядеть, будто нам и правда есть что скрывать.

Рональд оглядел свой бархатный наряд.

– Ладно, я-то в любом случае намерен переодеться. Не хочется предстать перед полицией в эдаком виде. И Дэвид переоделся, видишь? А вы с Уильямсоном и так в обычных смокингах. Только Колину придется снять свое бумажное жабо. А что до дам, то про них можно сказать, что они как раз пришли в маскарадных костюмах – и точка, правильно?

– Пожалуй – если тебе кажется, что это важно.

– Мне очень даже кажется. Иначе газеты в нас так вцепятся, что мало не покажется.

– Весьма правдоподобно. А сама миссис Стреттон?

– Ина? А что, она была в костюме, правда же? В костюме поденщицы.

– Да, это как раз важный момент. Именно потому, что она была в этом неописуемом, бесформенном черном балахоне, ее так долго не могли найти. Будь она в обычном вечернем платье, то и миссис Уильямсон, и я, и все, кто был на крыше, ее бы обязательно заметили. Так что момент костюмированноеTM как раз важен.

– Понятно. В таком случае пойду сообщу дамам и предупрежу, чтобы помалкивали насчет убийц и жертв. Думаю, они легко придумают себе других исторических персонажей под свой наряд, если понадобится.

– И не забудем про обоих докторов. Не думаю, чтобы это касалось тех, кто рано уехал, но что до Чалмерса и Митчелла, то они находились в доме после того, как миссис Стреттон удалилась из зала, так что полиции придется их допросить. На самом деле правильнее сперва позвонить им обоим и попросить приехать сюда, а уж потом вызывать полицию. Ведь необходимо, чтобы ее осмотрел врач. Так что, Рональд, советую не терять времени.

– Да-да. Но знаешь, прошло всего восемь минут с того момента, как ты меня вызвал на крышу,– Рональд справился по наручным часам.– Так что времени мы не теряли. А ты пока что отведи Дэвида наверх, пусть выпьет чего-нибудь покрепче,– попросил он вполголоса.

Роджер кивнул. Дэвид Стреттон вряд ли испытывал большую привязанность к жене, и когда первоначальный шок от ее смерти пройдет, он вряд ли станет сильно сокрушаться. Но теперь он словно оцепенел.

– Пойдемте наверх, Стреттон?– обратился к нему Роджер.

Дэвид не ответил.

Рональд, проходя мимо него через дверь, братски стиснул его локоть:

– Выше нос, старик!

Дэвид поднял на него глаза.

– Да, я бы выпил,– произнес он совершенно нормальным голосом.

И покорно, как ребенок, поплелся наверх вслед за Роджером.

* 2 *

– Стало быть,– задумчиво проговорил Роджер,– в конце концов она это все-таки сделала.

– Почему "в конце концов"?– спросила миссис Лефрой.

Оба стояли в комнате с баром, возле камина. Объявив о случившимся дамам, Рональд позвонил обоим врачам и в полицию и теперь переодевался внизу. Силия Стреттон взяла на себя заботу о младшем братце, которого даже крепкая выпивка не сумела вывести из состояния транса, чем бы оно ни было вызвано – изумлением, или недоверием, или тайным облегчением,– состояния, временно лишившего Дэвида дара речи. Колин Николсон и Уильямсоны спорили в зале, надо ли переодеваться Лилиан Уильямсон, или лучше остаться в мужниных брюках,– что именно вызовет у местной полиции большие подозрения.

– Почему "в конце концов"?– повторил Роджер.– Потому что она сама признавалась мне чуть раньше, что ей бы хотелось покончить с собой, если б она знала "легкий способ".

– По-моему, она и Осберту говорила то же самое,– кивнула миссис Лефрой.

– Говорила. Он мне сам сказал.

Наступила пауза.

– Это,– произнесла миссис Лефрой, старательно подбирая слова,– может оказаться полезной информацией для полиции.

– Да. Но все же,– перед глазами Роджера стояло лицо с искаженными смертной мукой чертами,– по-моему, смерть через повешение не самый легкий способ, вам не кажется?

– Думаю, это кому как,– туманно ответила миссис Лефрой. Ее пальцы принялись нервно разглаживать белый шелк платья на талии. У нее очень красивые руки, заметил Роджер, маленькие и белые.

– Между прочим,– продолжил он тему,– я ни единой минуты не сомневался, что она сама не верит в то, что говорит. Ни единой минуты. Я полагал, она несет все это по глупости, ради дешевого эффекта. И все это наводило на мысль о старой доброй прописной истине.