Текст книги "Далекое путешествие"

Автор книги: Энна Аленник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Не надо будить

Ночь. Ребята спят. Стёкла на террасе подняты. Ветер чуть шевелит простыни. Будто и он устал и тоже засыпает.

По террасе ходит ночная няня Маша и думает: как ей легко в эту ночь работать. Ну и спят же дети! Как легли – так и лежат. Никто не ворочается, не сползает, не раскрывается. Только Вадик попросил пить. Попил и не хочет ложиться, сидит. Ох, и упрямый!

Он сидит и смотрит, какое тут чёрное небо. И на всём небе звёзды, звёзды… Есть голубоватые, есть белые, есть жёлтые. И луна какая яркая! А на земле темно. Только макушки деревьев серебристые. Плохо, что у Нины Павловны нет таких серебристых карандашей.

Вадик смотрит на макушки деревьев и видит между ними длинную блестящую полосу. Она бежит куда-то далеко, далеко. Вадик думает, что это ему снится. Он быстро закрывает глаза, быстро ложится, чтобы досмотреть такой красивый сон, и засыпает.

А это смотрит в море луна, и от неё по тёмным волнам бежит лунная дорожка. Но ребята попали на ту сторону террасы, откуда видно море, уже сонными и моря еще не видели.

Маша ходит по террасе. Все спят на спине или на боку, а Наденька, как всегда, свернувшись калачиком.

Маша повернёт её на спину, но она, не просыпаясь, опять ложится по-своему, опять коленками почти что достаёт до подбородка.

„Что с ней будешь делать?“ – думает Маша и отходит от неё.

В это время с соседней дачи, где разместились малыши, приходит Елена Андреевна.

– Как нехорошо спит Наденька! – говорит она и укладывает её удобнее.

Но через минуту Наденька опять спит по-своему, опять калачиком. Елена Андреевна снова её поворачивает, обнимает её за плечи и долго так держит, очень долго.

Наденька начинает дышать глубоко, ровно. И, когда Елена Андреевна отпускает её, больше калачиком не сворачивается.

– Ну вот, и самой понравилось, – говорит Елена Андреевна Маше. – Так она у нас скорей поздоровеет. И, знаешь что, утром её не буди. Пусть спит до тех пор, пока сама не проснётся.

– И на зарядку не будить?

– И на зарядку.

– А к завтраку как же?

– Не проснётся, – даже к завтраку не буди.

Маленькое море

Наденька проснулась, потянулась. Посмотрела на соседние дачи, на небо, на деревья. А что это за высокими деревьями? Тоже на небо похоже, только зеленее, и по нему бегут, поднимаются, опускаются прозрачные бугорки… Да это же волны, это тёплое море!

Наденька показывает на него:

– Смотрите!

Почему никто не отвечает?

Она оглядывается. Кровати пустые. Никого нет. Маша моет пол.

Наденька босиком бежит к ней:

– Где все? Почему все встали, а я не встала?

– Да вон они, на площадке зарядку делают. А тебе полезно подольше поспать.

– Нет, я хочу, как все! – и Наденька в белых трусиках, нечёсаная, босая, что есть духу бежит на спортивную площадку, становится с краю, за Ирой, и старательно делает упражнения, которые показывает Нина Павловна.

Раз! – руки вверх, два! – руки вниз.

Раз! – нагнулись, два! – разогнулись.

Раз! – прыжок, два! – прыжок, прыг-скок, прыг-скок!

Положим, это у других получается прыг-скок, а у неё ноги от земли едва отрываются.

Рядом с Ниной Павловной стоят Алексей Васильевич и какой-то старичок. Такого смешного старичка ребята никогда и не видели. Он в широком белом халате, в громадной белой шляпе, и поля у неё свешиваются вниз. Ну гриб и гриб! Глаза у него узкие, смешливые и бородка узкая, козлиная.

Когда кончили зарядку, он сказал:

– Гм, вот вы какие. Тэкс-тэкс-тэкс. Ну, давайте знакомиться. Звать меня прошу Тис Тисович. Можно, конечно, и Феоктист Феоктистович, да это длинно и скучно, правда?

– Правда, Тис Тисович лучше! А меня зовут Вова.

– А меня Ира!

– Меня Толя!

– Меня Коля!

– Меня Вадик!

– Меня Таня! – и все сообщили свои имена. Наденька подумала и тоже негромко сообщила:

– Меня зовут Надя, Наденька и ещё Надежда. Но На-деж-да тоже очень длинно.

– Есть надо больше, Надя-Надежда! – сказал Тис Тисович. – Съедать, что дают, и просить ещё, съедать и просить ещё! Понятно? – А пальцами он похлопал её по спине, по плечам, по шее, как будто поиграл на рояле. – Ну-с, вам пора купаться. Алексей Васильевич, дружочек, пошли!

– Пошли! – обрадовались ребята. Но почему Алексей Васильевич ведёт в другую сторону? Он ведёт к какому-то диковинному зелёному зданию с выпуклой крышей. Оно такой формы, что издали похоже на огромный огурец.

– Мы не туда идём, не там море! – закричал Вадик.

– А у нас и там море, – сказал Алексей Васильевич. – Там наше маленькое море. – И видно было, что оно ему самому очень нравится.

Все вошли за ним в большой зал.

Что такое? Посреди зала вода, вокруг неё золотистый песок, прямо, как настоящие берега…

Ребята, не долго думая, запрыгали по песку и забарахтались в нём. Ой, какой он тёплый!

– Видите, – сказал Алексей Васильевич. – В море сегодня ветрено и нельзя купаться, а здесь – пожалуйста. Сюда по широкой трубе всё время бежит морская вода, а по другой трубе она вытекает обратно в море. Наши инженеры устроили так, что она быстро нагревается электричеством. И песок нагревается. Когда хорошо греет солнце, здесь можно и загорать. Надо только сделать вот что…

Алексей Васильевич подошёл к стене. Она была из блестящих жёлтых плиток, и в ней две ручки: красная и синяя. Алексей Васильевич повернул красную – выпуклая крыша собралась двумя гармошками и раскрылась. Теперь над головой было небо.

Ребята смотрели на всё это, как на чудо.

– А кто это нам сделал? – спросил Шурик.

– Много заводов строило для ребят городок, – ответил Алексей Васильевич. – Крышу делали в Москве, жёлтые плитки привезли из Ростова, электрические приборы – из Ленинграда.

– И мы из Ленинграда! – закричали ребята.

– Ну-с, ленинградцы, раздевайтесь, кувыркайтесь в песке не стесняясь, – сказал Тис Тисович. – Вот так. Вот молодцы! А что это Надя-Надежда у нас так тихонечко лежит? А нуте-ка, засыпьте её песком так, чтобы я только лицо видел.

Ну и старались ребята! Все сыпали песок на Наденьку и каждую секунду спрашивали:

– Хорошо?

– Плохо! – кричал Тис Тисович. – Я еще колено вижу, палец на ноге вижу!

Наденька жмурилась, чтобы не попал в глаза песок, и всё-таки сквозь ресницы поглядывала на Тис Тисовича. И почему-то ей было весело, что он так кричит, и удивительно было хорошо в тёплом, сыпучем песочном домике.

– А теперь можно купаться, – разрешил Тис Тисович.

И что тут началось! Заплескалась вода, заходило ходуном маленькое море. Брызги полетели к самому синему небу.

Вова вопил от восторга, вытягивался и хлопался на воду животом. Он каждый раз набирал в рот воды, но тут же выплёвывал, потому что морская вода солёная и горьковатая. Таня подпрыгивала – и скорее на корточки, снова подпрыгивала – и снова на корточки, как будто танцевала вприсядку. Вадик держался руками за дно и что есть силы шлёпал ногами.

И Наденька зашевелилась. Рассыпался её песочный домик. Стала она одной ногой в воду. Ничего, вода не холодная, не горячая, – как раз. Стала другой ногой и пошла.

Вдруг Вова схватил её за руку и закричал:

– Пистолетик! Пистолетик плывёт!

Что-то чёрненькое быстро пронеслось в воде мимо Наденьки.

– Ловите его! – скомандовал Тис Тисович.

Наденька протянула руку, но не успела поймать.

Вова засуетился – тоже упустил.

Ира заахала, заохала, и пока поворачивалась, – он уже был в другом конце маленького моря.

Вадик засмотрелся, как быстро, красиво пистолетик плывёт, и тоже опоздал.

А Шурик и Таня подкрадывались к нему с двух сторон.

Таня сложила руки чашечкой, нацелилась и… поймала.

– Он выскальзывает! Ой!

Алексей Васильевич достал коробку от папирос:

– Скорей его сюда!

Все побежали на песок, окружили Алексея Васильевича. Он придерживал пальцем в коробке маленького, быстрого морского жителя, чёрного, плоского, в рисунках. Как будто их вырезал на его коже самый удивительный мастер. Головка у него была очень похожа на лошадиную, и назывался он: морской конёк.

Ребята принесли его в коробке на свою дачу и пустили в банку с водой.

– Вот так улов! – удивилась Елена Андреевна.

– Это мы в маленьком море! В большом мы еще не такого поймаем! – расхвастался Вова.

– Тис Тисович и туда пойдёт с нами? – спросила Елену Андреевну Наденька.

– Он очень занят, но мы его попросим. Когда в первый раз будем купаться в настоящем море, – он, наверно, придёт.

– Кто он?

– Он здесь самый главный. Он начальник нового городка.

Прогулка

Днём ребята помогали Нине Павловне распаковывать и раскладывать по шкапчикам вещи. А под вечер, когда собрались на прогулку, пришёл Алексей Васильевич и сказал, что тоже хочет с ними погулять.

Ребята зашумели, обрадовались и недаром.

С Алексеем Васильевичем они увидели то, чего раньше не заметили. Оказывается, рядом с их дачей был отгороженный кустами уголок строителя. Там были разные дощечки, кубики и черепичные плитки.

Шурик всё потрогал, всё осмотрел. Какой городок можно из них построить!

– А где городок, который вы на столе показывали, – спросил он Алексея Васильевича, – в Москве?

– Нет, здесь. В кабинете Тиса Тисовича.

– Покажите нам!

– Какие хитрые! – засмеялась Нина Павловна. – Нет, сначала мы сообразим сами, как построить городок. А когда построим, посмотрим тот городок и сравним. Так будет интереснее, – правда, Алексей Васильевич?

– Да, по-моему, интереснее самим соображать.

После Алексея Васильевича и ребята сказали:

– Интереснее самим соображать!

Но посмотреть им, конечно, хотелось.

Пошли дальше: мимо высокого куста, такого прозрачного, будто он сплетён из тоненьких зелёных паутинок. И название у него красивое: тамариск.

Зашли в уголок садовника, где были лейки, лопаты, грабли и большие тачки – возить овощи.

Подошли к пёстрому зонту, под которым может поместиться весь детский сад. На площадке, вокруг зонта, росли очень душистые деревья.

Вадик подбежал к одному. Нет, так только нижние ветки видны. Он отбежал подальше и увидел всё дерево до верхушки. Оно было куда выше соседней дачи, и развесистое, и на нём белые цветы.

– Это акация, – сказала Нина Павловна, наклонила ветку с цветами, сама понюхала и ребятам дала понюхать.

Ну и крепкий был запах! Вова даже чихнул.

А Вадик уже бежал к другому дереву. Оно было поменьше, но с такими широкими листьями, что, пожалуй, не поместятся в чемодан. А между листьями поднимались целые башни из розоватых цветков.

– И трудное же у этого дерева название! – сказал Алексей Васильевич. – Сам еле запомнил.

– А какое? – спросила Таня.

– Оно называется „ка“, оно называется „таль“, оно называется „па“. А как всё вместе?

Таня не знала, как всё вместе. А Наденька сказала:

– Ка-таль-па.

– И правильно! – весело подтвердил Алексей Васильевич.

Вадик ничего этого не слышал. Совсем близко, у песчаного холма, он увидел такие кусты, что от удивления закричал на весь городок:

– Серебряные! Цветы золотые!

Ребята бросились к Вадику:

– Где серебряные? Где золотые? Ой, вот!..

– Может быть, они звенят? – таинственно зашептал Вадик и дёрнул за листок.

Он не зазвенел, а оторвался.

Вова дёрнул за ветку. Никакого звона не услышал, только укололся.

Уж такие эти кусты диких маслин: листья серебристые, золотистые цветы, а между ними зачем-то колючки.

Холм, у которого росли кусты, был невысокий. Нине Павловне и Алексею Васильевичу было видно, что́ за ним, а от ребят он всё загораживал.

– Ну, теперь за мной! – скомандовал Алексей Васильевич и взбежал на холм.

Ребята за ним. И вдруг они остановились со всего разбега.

Перед ними было море. Бескрайнее, тёплое южное море.

У берега оно было яркое, зелёное; вдали – тёмное, синее. И там, где оно сливалось с небом, тянулся дымок парохода. Прозрачные волны накатывались и накатывались на залитый солнцем берег… А песок на берегу был такой чистый, как будто по нему никто никогда не ходил.

Ребята стояли не шевелясь и слушали, как шумят волны.

Одна катится к берегу и рокочет; другая её догоняет и сердится, ворчит; третья поднимется повыше, заискрится и весело плеснёт; а четвёртая зашипит и запенится белой пеной. Каждая шумит по-своему.

Оттого так долго молча стояли ребята, смотрели и слушали.

Вдруг Вадик сорвался с места и побежал к морю. За ним, подбрасывая ногами песок, помчались Вова и Таня. Они так разбежались, что уж непременно выкупались бы в платье, если бы Нина Павловна не перегнала их и не загородила им дорогу.

Вадик спрашивал Вову и Таню:

– Вы думали, что море такое большое, нигде, нигде конца не видно?

– Я не думала, – отвечала Таня. А Вова раскрыл рот и молчал.

– Я тоже не думал! – кричал Вадик. – А что волны такие зелёные, ты думала?

– Не думала. Ой, смотри, на одной волне белый гребешок!

Вадик вгляделся:

– Это не гребешок. Это чайки на волне качаются. Вот одна поднялась, полетела!

– А я ракушки нашла! – закричала Ира. – У меня скоро полный карман будет.

И другие ребята ракушки нашли, потому что много их было на берегу – тысячи тысяч или даже ещё больше.

Шурик не отходил от Алексея Васильевича. Алексей Васильевич сел на песок, и он сел рядом. К ним подошла Наденька, за нею и все дети.

Они сидели на тёплом песке, смотрели на море и разговаривали.

– Вы всё время будете с нами? – спросил Шурик Алексея Васильевича.

– Нет, – ответил Алексей Васильевич, – завтра утром уеду. Я много думал о том, как лучше построить для ребят городок, и хотел дождаться вас, чтобы узнать, понравился он вам или нет.

– Понравился! – закричали ребята. – Он лучше всех городов!

– А что вам больше всего понравилось?

– Зелёный коридор, и дачи, и маленькое море, – сказала Таня.

– И как там раздвигается крыша, – добавил Шурик.

– А мне вот это море! – сказал Вадик.

– А мне больше всего Колобок, – сказала Ира.

– А мне всё вместе, – сказала Наденька.

Шурик не отрываясь смотрел на широкое, загорелое лицо Алексея Васильевича с выгоревшими добела бровями:

– А почему вы сделали тут так хорошо и… уезжаете?

– Для того, чтобы везде было хорошо, – ещё много надо построить новых городков. Надо же постараться скорей их построить, – ответил Алексей Васильевич и повернул Шурика за плечи: – Смотри, к морю спускается солнце. Всё ближе, ближе…

– Какое оно стало красное! – удивился Вадик, – а волны стали тёмные. Одна волна уже до солнца достала!

Все подошли к самому берегу, все смотрели, как погружается в море солнце.

И Тис Тисович в это время смотрел на солнце. Он шёл по берегу и обдумывал, семена каких цветов ещё нужно достать для городка и какие овощи ещё нужно посадить.

Увидев ребят, он остановился и подошёл к ним поближе.

Он услышал, как, глубоко вздохнув, Вадик спросил Нину Павловну:

– Вам красиво?

– Красиво, – ответила Нина Павловна.

– И мне красиво, – сказал Вадик. А брови у него были удивлённо подняты и широко раскрытые синие глаза стали очень гордыми, упрямыми и блестели.

Тис Тисович задумался. И у него глаза стали больше, и разгладились вокруг них морщинки. Он посмотрел на городок, который поднимался вверх по песчаному склону, и вдруг громко сказал:

– Всем, кто строит города, – ур-ра!

Ребята обернулись, увидели его, обрадовались, подхватили „ура“, и понеслось оно над вечерним морем.

– И кто делает, чтоб было так хорошо, – сказала Наденька и смутилась.

– И кто делает, чтоб было красиво! – закричал Вадик.

– И Алексею Васильевичу, – добавил Шурик.

– И ребятам, которые вырастут хорошими, здоровыми, тоже „ура“! – крикнул Алексей Васильевич.

А рано утром, когда ребята еще спали, он уехал.

Голос с моря

Всем было жалко, что Алексей Васильевич уехал. Особенно Шурику. Он весь день его вспоминал. И когда купались в маленьком море, и когда Машенька нажимала кнопку, чтобы поднялись стёкла на террасе, и вечером, когда легли спать.

Шурик лежал и смотрел в темноту, туда, где шумело море. Оно было совсем чёрным.

А может быть, по морю сейчас проплывёт пароход и загудит. А капитан будет стоять на капитанском мостике, и к нему туда поднимется Алексей Васильевич. Тогда капитан сразу даст команду своим матросам: „Бросайте якорь! Разве вы не видите, что здесь новый городок? К этому городку все корабли и пароходы должны причаливать!“

Но, вместо команды этого замечательного капитана, Шурик услышал, как Маша спросила:

– Очень удобно тебе, Шурик, лежать?

– Удобно, очень удобно, – отмахнулся от неё Шурик.

– Уж куда удобней! Ноги на кровати, живот в воздухе, голова на подоконнике. Скорей ложись, как следует!

– Сейчас, только немножко посмотрю…

Шурик увидел, что в тёмном море замелькал зелёный огонёк. А вот их уже два… три… четыре… Они приблизились друг к другу, и в этот момент кто-то в море сказал:

– Гирь-гирь!

– Что это „гирь-гирь“, Маша? Кто там так говорит?

– Гирь-гирь? – переспросила Маша, – никогда не слыхала. Это тебе приснилось.

– Не приснилось, нет! – уверял Шурик. – В море сказали: „гирь-гирь“! – Он обхватил руками колонну и встал на подоконник. Может быть, теперь он увидит, кто так странно в море говорит.

Но он видел только, как поблёскивают чёрные волны и как среди них мелькают огоньки.

А Вадик спал рядом и ничего не знал.

– Вадик, Вадик, смотри, – растормошил его Шурик. – Там в море, где зелёные огоньки, кто-то говорит „гирь-гирь“!

– Это… морской змей, – сквозь сон забормотал Вадик. – У него глаза зелёные… И горят. Он рыбам так говорит… Он хочет их съесть…

И Вадик опять заснул.

А к Шурику подошла Маша и так на него посмотрела, что ему тоже пришлось лечь как следует. И как только лёг, – он заснул.

Утром Шурик всем надоел. Всем рассказывал, какой он слышал голос с моря. У всех спрашивал, что такое „гирь-гирь“.

Ребята стали было дразнить Шурика „Гирь-гирем“, но его дразнить было неинтересно.

Вот подразни Вадика, – он разозлится, голову поднимет и целый день с дразнильщиками разговаривать не будет.

Подразни Таню, – она засмеётся, но всё-таки как следует отхлестает дразнильщика своей длинной косой.

Иру подразни, – заревёт.

Вову, – полезет в драку.

А Шурик что? Да он и не заметит. Будет себе делать, что делал, и думать, что думал.

А если не заметит, – тогда зачем же дразнить?

И Шурика не дразнили. Он всё думал, – что такое „гирь-гирь“? Кто так говорит в море?

Спрашивал у Нины Павловны, – не знает.

У Машеньки, – не знает.

Елена Андреевна и та не знала.

И долго, очень долго Шурик не мог ничего выяснить. Но он твёрдо знал, что ему не приснилось, что в море был слышен чей-то голос и были сказаны такие странные слова: „гирь-гирь“!

Что в конверте

После завтрака Нина Павловна принесла конверт.

Его сразу узнали. Это был тот самый конверт, что бросил из окна папа Наденьки.

Нина Павловна подняла его к глазам и посмотрела на свет.

– Ну раскрывайте! Распечатывайте! – торопили ребята. – Покажите, что там!

– Сейчас раскроем.

Нина Павловна своей заколкой осторожно прорвала его от уголка до уголка. Вытряхнула из него что-то скользкое, серебристое, сложенное, как носовой платок, в несколько раз и крест-накрест перевязанное тонкой тесьмой.

Ребята не могли понять, что это такое.

Нина Павловна тоже не могла понять и стала развязывать тесьму.

Как только тесьма была снята, этот странный платок начал сам разворачиваться. В одну сторону отогнулось что-то широкое с вырезом посредине, а снизу кругловатое. Потом такое же – в другую сторону.

Нет, и теперь не понятно, что это.

– Но погодите, погодите, а что это отогнулось вверх?

– Это голова с клювом! – закричал Вадик. – А вниз разворачивается хвост… ну да, хвост!

На столе перед ребятами лежала невиданная птица. На её хвост была намотана тончайшая ниточка, и под неё засунута записка.

Нина Павловна прочитала её вслух. Там было написано:

„Смотайте нить на катушку и пустите птицу в небо“.

За этим дело не стало. Достали катушку, Шурик крепко привязал и намотал на неё нить. Потом все вышли на игральную площадку.

– Дайте я буду держать катушку, – попросил Вова.

– Мне тоже хочется, – сказала Наденька.

– Нет, я, – умолял Шурик, – я буду её ровно поворачивать, нитка будет ровненько разматываться!

– Нет, я хочу! – требовал Вадик.

– Я, лучше я! – просила Ира.

Нина Павловна дала катушку Наденьке:

– Только держи крепко и до конца не разматывай.

Наденька двумя руками держала катушку и осторожно её поворачивала. Нить медленно разматывалась… Когда размоталось уже порядочно, Нина Павловна подбросила вверх птицу. Птица взлетела и стала раздуваться воздухом. Оказывается, она была двойной.

– Летает! – закричали ребята, – как живая летает!

Прекрасная серебристая птица, покачивая широкими крыльями, поднималась над городком всё выше…

Нина Павловна и ребята не спускали с неё глаз.

Наденька подняла голову, затаила дыхание и смотрела на неё, смотрела не отрываясь.

А дувший с моря ветер помогал птице лететь. Он подгонял её: лети быстрей, быстрей… И это он сделал так, что нить вдруг сильно натянулась и катушка вырвалась из рук.

Ребята закричали:

– Ловите! Держите! – и со всех ног бросились догонять катушку. А она как будто их дразнила: то быстро катилась по земле, то останавливалась, то крутилась волчком… А когда Нина Павловна с Таней её почти догнали, – подпрыгнула, замелькала в воздухе и скрылась с глаз вместе с птицей.

Ребята смотрели на небо, смотрели во все стороны. Где птица? Куда она улетела?

Но солнце слепило глаза, птицы не было видно, и никто не знал, где она летает и куда прилетит.

* * *

Ребята горевали.

Шурик поминутно шмыгал тоненьким носом и тоненько стонал.

Вадик ходил, насупив коротенькие брови, сердитый-пресердитый.

Ира сто раз подходила к Наденьке, всхлипывала и говорила:

– Ты вот не удержала, из-за тебя пропала птица, а я бы удержала!

А Наденьке, конечно, было горше всех. Она сидела, сжавшись в комочек, смотрела на небо и думала:

„Наверно, Ира бы катушку удержала, и Таня бы удержала, а я не удержала“.

Вова подбежал к Наденьке и закричал сквозь слёзы:

– Лётчик бы пролетел на самолёте, – он бы поймал! Может быть, еще пролетит!

Таня подсела к Наденьке, упёрлась локтями себе в коленки и положила голову на руки:

– Не может быть, чтоб такая птица совсем пропала, – бодро сказала она, но тут же громко вздохнула и слизнула с губы слезинку. – Вот увидишь, сама не знаю как, а будет у нас опять птица. Будет – и всё!

– Правильно, Таня, – подтвердила Нина Павловна.

Но прошёл час, за ним ещё час; прошёл обед, прошёл полдник, а птицы не было видно.