Текст книги "Поцелуй невидимки"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

После разговора с Руди Шелли серьезно задумалась над его словами. В том, что ее друг говорил о Дугласе, точнее, о ее влюбленности в Дугласа, была изрядная доля правды. Возможно, она, сама того не сознавая, придумала себе идеал, за которым слепо следовала все это время. Но, как это часто бывает, правда, сказанная друзьями, воспринимается в штыки (ибо кто может знать нас лучше, чем мы сами?), и Шелли, боясь окончательно осознать свою неудачу, продолжала млеть и таять, растворяясь в призрачном облаке по имени Дуглас.

Конхэйм по-прежнему был с ней весьма любезен, но через порог любезности переступать не собирался. Шелли была прекрасной помощницей, отличной сотрудницей и даже интересной собеседницей (когда Дугласу не хотелось пить кофе одному), но роль любимой девушки была предназначена явно не серой мышке Нэнси Бартон.

Однако в центре всех этих треволнений стоял, как ни странно, не Дуглас. Больше всего Шелли беспокоила и заботила Тэсси, разговор с которой предстоял серьезный и вдумчивый. Шелли совершенно не исключала того, что ее откровенность увенчается разрывом с подругой, но даже этот исход был для нее предпочтительнее, чем затянувшаяся ложь. С чего начать? – традиционный вопрос человека, которому необходимо признаться, – вертелся в голове Шелли весь день, но она так и не смогла определиться с началом своей истории. Ее согревала надежда зацепиться за какую-нибудь ключевую фразу собеседницы и, оттолкнувшись от этой опоры, начать свое признание.

Она пригласила Тэсси в маленький ресторанчик на углу Хэйстоп-стрит (неподалеку от офиса «Элегант Стайл»), тихое, уютное местечко, словно созданное для того, чтобы говорить по душам. Собирались в нем преимущественно влюбленные парочки и болтливые подружки, которым не терпелось поделиться друг с другом любовными секретами.

Ресторанчик предлагал нормандскую кухню, о чем, собственно, и говорило его название – «Нормандский ветер» – и отличный кальвадос, который обожала Шелли.

Тэсси немного задерживалась, а Шелли сидела как на иголках – все-таки не каждый день встречаешься с человеком для того, чтобы рассказать ему, кто ты есть на самом деле... Чтобы хоть немного отвлечься, Шелли принялась рассматривать тонкую бирюзовую сеть, заменявшую в ресторанчике занавески. На тонких ниточках сети красовались выкрашенные в синий цвет блестящие бусины, стразы, подсвеченные бирюзовым цветом сети, маленькие черные камешки и вырезанные из пластика перламутровые кораллы. Все это было сделано с большим вкусом и смотрелось очень изящно. Шелли нравилась уютная атмосфера, царящая в этом месте, – приглушенный свет ламп, заключенных в голубые плафоны, завершал морской образ ресторанчика. И выглядело это «море» не холодным северным, а, скорее, дружелюбным южным.

Маленькие овальные столики, рассчитанные на двоих, были окружены невысокими перегородками, которые тоже были обтянуты сетями, не бирюзовыми, как на окнах, а окрашенными в нежно-голубой цвет. Шелли забавляли традиционные атрибуты стола – солонка, перечница и подставка для салфеток, – выполненные в виде морских существ. Солонкой и перечницей были два миниатюрных керамических морских конька, а подставкой для салфеток – две половинки раковины-жемчужницы.

Наконец появилась запыхавшаяся Тэсси – в доме моделей ее, как выяснилось, задержала ссора с одной из представительниц самых красивых женщин рода человеческого.

– Ты только представь себе, Нэнси! – возмущенно рассказывала Тэсси. – Она так меня толкнула, что я чуть не упала! Толкнула и даже не извинилась! Как будто я – пустое место, воздух! Естественно, я не выдержала и потребовала объяснений... И тут началось! Они меня просто ненавидят, Нэнси! На дух не переносят! – Тэсси так разволновалась, что едва не задыхалась от возмущения.

– Отлично представляю, – посочувствовала Шелли. – Правда, у тебя таких злыдней – пруд пруди, а у меня только Хьюберт. Но он один стоит целого полка разъяренных моделей...

– Наверное... Доживу до показа и вернусь в «Мередит». Пусть Бишоп говорит, что хочет, о карьерном росте... Для меня карьера – это уважение коллег, а не их ненависть.

– Пожалуй, ты права, – отозвалась Шелли и поняла, что упоминание Бишопа и есть тот самый толчок, которого она ждала. – Послушай, Тэсси, я хочу рассказать тебе кое-что. Ты готова меня выслушать?

Тэсси внимательно посмотрела на подругу и кивнула.

– Что-то серьезное?

– Да уж. Такое серьезное, после которого ты со мной, может, и общаться перестанешь.

Тэсси побледнела. Что такого может рассказать ей эта хрупкая, немного наивная девушка? К чему такое странное предисловие?

– Заканчиваю с предисловием, – угадала ее мысли Шелли, – перехожу к делу. – Мне очень стыдно, но все это время я тебя обманывала... – Не обращая внимания на округлившиеся глаза Тэсси, Шелли продолжила. – Я не та, кем ты меня считаешь... Не Нэнси Бартон. Я – Шелли Брэмбл, владелица рекламного агентства «Паблисити Сторм», которая решила приударить за Дугласом Конхэймом, превратила себя в очкастое пугало и устроилась в «Элегант Стайл». Но это еще не самое страшное. Если ты помнишь случайную встречу на улице... Ты, Бишоп и стройная длинноволосая блондинка...

– Не может быть... – Тэсси приподнялась со стула и потянулась через столик к Шелли, чтобы рассмотреть ее поближе. – Не может быть... Ты – это она? Ты – это Шелли Брэмбл...

– Да. Но, в придачу ко всему прочему, я бывшая девушка твоего жениха...

– Бишоп с тобой встречался? – Тэсси не могла поверить своим ушам. – Ты меня разыгрываешь?

– К сожалению, сейчас я говорю правду. Сказала бы и раньше, но боялась. Надувать тебя в мои планы не входило. Все получилось само собой. Но поверь мне, я очень рада тому, что познакомилась с тобой, и не хотела бы потерять друга в твоем лице. Веришь, Тэсси?

Тэсси кивнула. Признание Шелли сбило ее с толку. Она догадывалась, что во всей этой истории что-то не так. Сама Шелли намекнула ей на это еще тогда, в первую встречу... Но Тэсси никогда не пришло бы в голову, что она рассказывает о своем женихе девушке, которая отлично его знает...

– А вот теперь мне придется перейти к главной части истории... – Шелли была напряжена не меньше, чем Тэсси, и понимала, что снять стресс нужно им обеим. – Давай закажем чего-нибудь выпить, – резко сменила она тему. – Здесь есть отличный кальвадос и хорошее вино...

Тэсси очнулась и попыталась вглядеться в глаза подруги, спрятанные за затемненными стеклами очков. Шелли сняла очки и положила их на гладкую поверхность столика. Во взгляде Тэсси не было досады, агрессии, в нем читалось лишь недоумение. Но во что оно перерастет, когда Тэсси придет в себя после такого шокирующего признания, Шелли оставалось только догадываться. Ее жест – снятие очков – предлагал Тэсси поверить ей, понять ее и не сердиться. Оценит ли подруга этот жест или уйдет, не разобравшись в том, что произошло?

Тэсси отвела взгляд от Шелли и улыбнулась какой-то рассеянной, блуждающей улыбкой.

– Ну ты даешь... Я думала, такие розыгрыши годятся только для второсортных романов, а ты... Можно только позавидовать такой изобретательности. Но зачем?

– Помнишь, ты советовала мне сменить имидж? Я сменила его раньше... Хотела, чтобы Дуглас полюбил дурнушку. Полюбил по-настоящему, не зная о том, кто и какова я на самом деле...

– Кажется, твой план не сработал...

– Надеюсь, что все впереди. Но с каждым днем надежды остается все меньше и меньше.

– Полюбите меня черненькой, а беленькой меня всякий полюбит...

– Вот-вот...

– Ну что ж, подруга, твой план не такой уж и провальный. Я люблю тебя и черненькой, и беленькой... И, наверное, буду любить и в крапинку, и в клеточку... – улыбнулась Тэсси.

– Спасибо. А я-то боялась, что ты не поймешь...

– Куда бы я делась! Эй, официант! – Тэсси порыскала глазами по залу и помахала рукой симпатичному юноше в голубой рубашке. – Пожалуйста, бутылку кальвадоса, утку с яблоками и соусом, креветки в коньяке и устрицы. – Она повернулась к Шелли. – Это дело нужно обмыть – прощай моя диета! Кстати, чем еще ты хотела меня огорошить?

После утки с яблоками а-ля-норманд и третьей рюмки кальвадоса язык Шелли развязался настолько, что она выложила Тэсси правду о ее женихе.

– Я не заставляю тебя безоговорочно верить моим словам, – постоянно повторяла она Тэсси, глядя на подругу глазами, уже подернутыми легкой дымкой опьянения. – К тому же не исключено, что Бишоп одумается... Хотелось бы мне в это верить... Поговори с ним по душам – заставь его сказать тебе правду. Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за человека, который видит не тебя, а твои фотографии в модных журналах – и только...

– Ты думаешь, для меня эта перспектива привлекательна? – оправдывалась уже не совсем трезвая Тэсси. – Мне почти тридцать лет, я хочу семью... Мужа, детей и прочее... На кой черт мне сдался мужчина, помешанный на моделях? Лучше остаться совсем одной... Или играть в твои игры с переодеванием – это хотя бы забавно!

– Это тебе кажется забавным, – обижалась Шелли, разливая по рюмкам очередную порцию кальвадоса. – А для меня это – сущий ад. И результата – никакого.

Через несколько часов в полупустом ресторанчике «Нормандский ветер» оставшиеся посетители могли наблюдать весьма забавную пару. Две девушки, уже изрядно полакомившиеся кальвадосом, сидели в обнимку и распевали какие-то популярные песенки... На их столике стояла пустая бутылка кальвадоса, лежали очки и парик... Ну, кальвадос – еще куда ни шло, но вот очки с париком... Странная парочка...

«Хватит тебе заседать в своих агентствах!» – убежденно сказал Руди Маггот и пригласил Шелли на вечеринку, которую устраивали их знакомые. Шелли ничего не оставалось, как согласиться с предложением Руди, высказанным в повелительной форме. Она усмехнулась про себя, вспоминая о том, как раньше сама вытаскивала друга из мастерской, в которой он безвылазно обитал. Ситуация кардинально изменилась...

Сегодня ей захотелось тряхнуть стариной: надеть яркую кофточку, устроить какой-нибудь розыгрыш... Так, чтобы все смеялись до упаду.

Она залезла в шкаф и извлекла оттуда трикотажную кофточку апельсинового цвета и короткую бежевую юбочку в зеленый горох. Смотрится вызывающе – ну и пусть! Сегодня она хочет быть похожей на светофор, на рождественскую елку (на носу, правда, Хэллоуин, а не Рождество, но это не так уж важно). Замшевые туфли на высоком каблуке отлично сочетались с юбкой, но Шелли совершенно разучилась в них ходить. Придется смириться с нелепой походкой ради того, чтобы в кои-то веки позволить себе выглядеть высокой.

Шелли подошла к зеркалу и, недолго думая, нанесла на веки слой золотисто-оранжевых теней, смешав их в уголках глаз с темно-зелеными. Под брови можно положить и скромные перламутрово-белые тени. Тушь непременно должна быть ярко-зеленой, она отлично подходит к горошку на юбке. На губы легла апельсиновая помада. Ну вот и все... Нет, не все. Шелли потянулась к полочке и сняла с нее флакончик с очень сладкими цветочными духами. Это именно то, что ей нужно. Шелли нравились сладкие запахи, над чем всегда посмеивалась Вайолет (ты что – весь флакон на себя выливаешь?), но, работая в «Элегант Стайл», Шелли, помимо внешнего облика, изменила и свой запах – перешла на свежий холодный аромат.

Руди заехал за ней около девяти часов. Она вышла из дома вся светящаяся, ярко-оранжевая, помахивая легким бежевым плащиком в руках.

– Не успеваю удивляться твоей способности менять внешность, – оценил он ее неожиданное перевоплощение.

– Тоже мне – способность, – усмехнулась она. – Это может кто угодно...

– Не скажи, – покачал головой Руди. – Если я замечаю твои превращения, это уже кое-что значит.

– До сих пор удивляюсь, что ты способен заметить хоть что-то, не относящееся к технике, – пошутила Шелли. – Но я благодарна тебе за поддержку. Тебе и Тэсси. Без вас мне было бы совсем худо... Жаль, что никак не могу тебя с ней познакомить. Хотела пригласить ее на эту вечеринку, но у нее, как назло, репетиция показа. Ну ничего – обязательно приглашу ее на Хэллоуин. Увидишь – она просто прелесть.

– Рад, что у тебя появилась подруга, – искренне улыбнулся Руди. Накрапывал мелкий дождик, и ему то и дело приходилось вглядываться в промозглую синюю мглу, чтобы не угодить в какую-нибудь дорожную передрягу. Однако одним глазом он все же косил на Шелли. В последнее время ему доставляло особенное удовольствие рассматривать ее изящное лицо, заглядывать в ее глаза – два золотых обруча вокруг маслинно-черных точек зрачков. Руди и сам не мог понять, почему вдруг сделался таким поэтом – ведь он всегда был грубым материалистом и технарем, без малейшей склонности к романтике. И вот тебе – какое-то колесико внутри вздрогнуло и начало бешено вращаться, все набирая и набирая обороты... – Кстати, ты придумала что-нибудь с Хэллоуином?

– Пока нет, Руди. Время, время... Мне катастрофически его не хватает.

– Ерунда! Я помогу тебе с организацией. Затеем что-нибудь безумное... – Руди увидел, как его слова зажгли в глазах Шелли два веселых, шальных огонька. – Вот увидишь, будет не хуже, чем раньше.

– Надеюсь. В последнее время мне кажется, что я исчерпала себя полностью. В душе ничегошеньки не осталось...

– Отдала все Дугласу? – помрачнел Руди. Этот мужчина, внезапно ворвавшийся в судьбу Шелли, становился ему все более и более неприятен.

– Наверное... – Золотые глаза погасли, лишились прежнего цвета.

У Руди сжалось сердце.

– Не так все страшно, уверяю тебя. Развеешься, придешь в себя, оживешь – и синдром Дугласа как рукой снимет.

Ей хотелось бы верить его словам, но внутри что-то сопротивлялось этому, не отпускало ее. Игру пора было заканчивать, но Шелли продолжала идти, как по инерции, вперед, хотя в глубине души понимала, что конец уже близок.

На вечеринке ее встретили разве что не аплодисментами. Шелли, заядлая любительница «пати», в последнее время вообще не бывала на людях, что подогревало всеобщую радость встречи и, естественно, любопытство.

– Привет, Шелли! – Кэтти Доблтоун театрально бросилась к ней в объятия. – На кого же ты нас, сирот, покинула.

– О! Маленькая Шелли! Где ты пропадаешь? – интересовался галантный Фрэнки Милворд.

– Шелли, душечка! Сто лет тебя не видели!

– Шелли Брэмбл! Не может быть! Ты как в воду канула.

– Шелли! Я не верю своим глазам!

И прочее, и прочее, и прочее... Шелли тут же была окружена толпой знакомых, приятельниц и поклонников, которые наперебой изливали на нее свое благодушное настроение. Человек, который долго не бывал в компании, всегда вносит оживление, а уж тем более, когда этот человек всем симпатичен. Почти всем... Болтая с Фрэнки Милвордом и Кэтти Шелли затылком чувствовала чей-то пристальный взгляд. Пришлось обернуться – обладательницей прожигающего взгляда оказалась Вайолет, которую Шелли меньше всего ожидала увидеть здесь. Хозяин дома – Пэтти Вулен – не очень-то жаловал высокомерную мисс Свенсон.

– Шелли, – ядовито улыбнулась Вайолет и подошла к девушке, как будто только что ее заметила. – Ты стала такой неуловимой... – На этот раз излюбленная пауза Вайолет заставила Шелли внутренне содрогнуться – ей показалось, что «подруга» знает о ее эпопее с «Элегант Стайл». – Тебя нигде не застать... Звоню тебе на работу, но ты все время отсутствуешь, звоню домой, но и там тебя нет... Где же ты бываешь, Шелли?

Шелли с трудом удержалась от того, чтобы опустить глаза – взгляд Вайолет буравил ее, пытаясь досверлиться до самого нутра, до души, чтобы разложить ее по полочкам и читать как книгу.

– Купила шапку-невидимку и теперь провожу эксперименты – захожу домой то к одним, то к другим. Вчера была у тебя, но ты меня не видела...

– Чувство юмора, как я вижу, ты не утратила. – В глазах Вайолет плясали недобрые огоньки. – А если серьезно, где ты бываешь?

Почему Шелли должна оправдываться перед этой лисицей? И все же Шелли чувствовала, что необходимо что-то ответить, иначе Вайолет не отстанет – не так-то просто от нее избавиться... Она лихорадочно перебирала в голове варианты ответа, но на помощь ей вовремя подоспел Руди. Он взял огонь на себя и ловко переключил внимание Вайолет.

– Вайолет? Не ожидал увидеть тебя здесь. По-моему, у тебя не лучшие отношения с Пэтти. И все же он тебя пригласил...

– Сменил гнев на милость. – Вайолет изобразила лучезарную улыбку, призывавшую Руди полюбоваться ее белоснежными зубами и ярко накрашенным ртом. – Конечно, мы не добрые друзья, но попробуем остаться хорошими знакомыми. Как поживает твое новое изобретение?

– Что ты опять придумал, Руди? – вмешалась Кэтти.

Шелли с облегчением вздохнула и отошла от компании – Руди выручил ее, и она была бесконечно признательна ему за это. И все же Вайолет что-то подозревает... Конечно, додуматься до того, что сделала Шелли, сложно, но ведь любые подозрения можно проверить... Вайолет общается с Хьюбертом, и не просто общается – Шелли была уверена, что между этими двоими нечто большее, чем общение, – и это настораживало ее вдвойне.

Середина вечеринки прервалась неожиданным событием – Руди облил вином наряды нескольких дам. Это были Кэтти, Вайолет и Энджела Кэйрон. Энджи и Вайолет тут же зашипели на Руди, а остальная часть компании интересовалась у неловкого ухажера, как ему удалось облить трех сразу.

– Хотите продемонстрирую? – поинтересовался Руди у честной компании и выплеснул остатки вина из бутылки на тех, кто ближе всего к нему стоял.

Карие глаза Пэтти Вулена округлились: во-первых, он не ожидал от Руди такого безобразия, во-вторых, он не ожидал такого безобразия в своем доме.

– Ты что, Руди?! Напился, голубчик? – закричал он на Маггота, который, как ни в чем не бывало, продолжал стряхивать на окружающих последние капли вина. – Да что же это такое?

Среди поднявшегося шиканья и гвалта раздался заливистый смех – единственным человеком, который мог смеяться, глядя на весь этот цирк, была Шелли. Она согнулась в три погибели и надрывалась от хохота. Янтарный кулон на ее шее болтался в разные стороны, путаясь в длинных прядях волос. Все изумленно смотрели на Шелли, содрогающуюся от хохота. Она подняла голову и, увидев массу раздраженных взглядов, устремленных в ее сторону, указала рукой на Энджи, которая по-прежнему метала громы и молнии, сокрушаясь по поводу залитой вином белоснежной блузки.

Пэтти Вулен, взглянув на Энджи, Кэтти и Вайолет, сразу понял, в чем дело, и тоже захохотал:

– Бедняжка Энджи! У нее испорчена блузка! Вся в винных пятнах...

– Не вижу в этом ничего смешного, Пэтти! – рявкнула Энджи и глазами, наполненными болью утраты, взглянула на то, что было когда-то блузкой девственной чистоты. О чудо! От пятна не осталось и следа. Блузка по-прежнему сияла белизной.

Кэтти и Вайолет последовали примеру Энджи – их кофточки тоже были чистыми, все признаки винных пятен на них исчезли. Ни на одной рубашке, ни на одном платье тех мужчин и женщин, которых Руди столь усердно поливал вином, не осталось ни пятнышка. Фрэнки Милворд с уважением посмотрел на Руди:

– Сразу видно – знаток своего дела. А идея наверняка принадлежит... догадайтесь кому...

– Шелли! – выкрикнуло сразу несколько голосов.

Шелли все еще стояла, скрючившись от смеха, и не в силах была произнести ни слова.

– Остается только порадоваться за наших веселых гостей, – констатировал довольный Пэтти. Вечеринка, которая только что казалась ему испорченной, приобрела новый оттенок – заразительного, искрящегося веселья. – Что ты туда налил, Руди? – Он ткнул пальцем в бутылку. – Расскажи-ка, чтобы мы знали.

– Профессиональная тайна, – улыбнулся Руди. Он взглянул на Шелли – шутка удалась. Он так давно не видел, как она смеется...

Шелли присела на маленький красный пуф и вежливо слушала веселую болтовню океанолога Гарри. Он рассказывал что-то о новых видах медуз и о том, что сам он вскоре собирается в долгосрочную командировку. Краем глаза Шелли наблюдала за Руди – «принять огонь на себя» для того оказалось задачей не из легких. Вайолет по-прежнему осаждала его стойкую крепость, и видно было, что ему это уже порядком надоело. Как спасти положение? Шелли не знала. Вопрос Вайолет (а Шелли на все сто процентов была уверена, что та повторит его еще не раз) остался без ответа. Шелли не знала, что на него отвечать, а зарождать еще большие подозрения в беспокойной душе Вайолет ей совершенно не хотелось.

Тем временем Руди пытался стойко сносить ухаживания Вайолет, перемежающиеся с ее любопытными вопросами. После четвертой или пятой попытки Вайолет выяснить у него, где же все-таки пропадает Шелли, он не выдержал и брякнул первое, что пришло в голову:

– Это, конечно, будет для тебя новостью, но мы с Шелли... – излюбленный прием Вайолет на сей раз Руди решил использовать сам, – начали встречаться. – Кажется, Вайолет не подбирала мимику, с которой будет реагировать на эти слова... Ее лицо стало похоже на каменную маску.

Новость оказалась просто шокирующей для амбициозной Вайолет. Как же это могло произойти? Как Руди мог так ошибиться? Предпочесть ей Шелли... Как великолепно они скрывают свои отношения – на людях просто друзья. Хотя в глазах Руди она заметила сегодня особенный огонек... Вот что он означает! Вайолет Свенсон чувствовала себя обманутой и преданной. Она холодно посмотрела на Руди и сделала попытку выйти из положения достойно:

– Что ж, я рада за вас. Ты – хорошая пара для Шелли... – Ее слова звучали страшно неискренне, и не только Руди, но и она сама чувствовала это. – Но почему вы...

– Ты имеешь в виду, почему мы скрываем это от остальных? – спросил Руди. Он и сам уже был не рад, что затеял эту идиотскую игру – сейчас он выглядит не лучше, чем Шелли со своим Дугласом. – Хотим подождать, проверить свои отношения, а потом сообщить о них остальным. Так проще.

– Возможно, – сухо сказала Вайолет, но в ее глазах затеплился огонек. – Значит, вы еще не уверены друг в друге?

– Ну почему же? Уверены. Но любовные отношения – такая хрупкая, в отличие от дружбы, вещь. Только прошу тебя, Вайолет, никому об этом не говори... Настанет время, мы расскажем остальным. Не сейчас.

Вайолет, все еще потрясенная услышанным, кивнула.

– Конечно...

Руди с трудом оторвал Шелли от Гарри, который почти с поэтическим пафосом повествовал ей о том, как хороши медузы, когда они качаются на волнах...

– Шелли, я поступил по-идиотски, – сразу же начал оправдываться Руди.

Шелли удивленно смотрела на его взволнованное лицо и пыталась угадать причину такого возбуждения.

– Что стряслось?

– Вайолет допытывалась, где ты пропадаешь, а я брякнул, что мы – вместе.

– Но мы – и так вместе.

– Нет, в другом смысле вместе.

Догадавшись, о значении слова «вместе», Шелли покатилась со смеху. Кажется, одним сюрпризом вечеринка не ограничится.

– А что – Вайолет? – сквозь смех поинтересовалась она.

– Ты бы видела ее лицо... О Господи! – Руди в ужасе покосился за спину Шелли. – Она идет сюда! Что будем делать?

– Разыгрывать влюбленных, – тихо бросила Шелли и посмотрела на Руди выразительным взглядом.

Остаток вечеринки превратился в театр для Вайолет. Шелли и Руди обменивались многозначительными взглядами, прикосновениями (якобы незаметными глазу непосвященного), томными улыбками и прочими атрибутами, свойственными молодым романтикам. Придя к выводу, что Вайолет клюнула на удочку, оба пришли и к другому выводу (в котором, правда, друг другу не сознались) – притворство понравилось обоим...

8

Октябрь выдался теплым и немного пыльным. Ярко-рыжее солнце благосклонно глядело с неба на тех, кто начинал готовиться к веселому празднику под названием Хэллоуин. Шелли оглядела свой дом и пришла к выводу, что нашествия толпы гостей, которых она собиралась позвать, он не выдержит. Керамические фигурки пришлось бы переносить – гости наверняка перебьют всю ее коллекцию, мебель – переставлять... В общем, отмечание праздника в собственном доме доставило бы слишком много сложностей.

Два соседних дома – слева и справа от дома Шелли – пустовали. Их хозяева – маленький седой старичок и немолодая семейная пара с лохматым бобтейлом – бывали здесь лишь наездами, но Шелли успела познакомиться с соседями. Почему бы не отметить праздник в одном из этих домов? Во-первых, они больше, чем дом Шелли, во-вторых, наверняка менее обжиты и более приспособлены для того, что они задумали провернуть с Руди... Идея понравилась Шелли, и она тут же разыскала телефон маленького старичка – своего соседа справа.

– У меня к вам странная просьба, мистер Челторн...

– Я – само внимание, мисс Шелли. – Говард Челторн был весьма галантным пожилым джентльменом и всегда обращался к Шелли тоном любезного светского денди. В его голосе звучала и отеческая забота, и легкое заигрывание. Это забавляло Шелли – седовласый маленький Говард напоминал ей пожилого английского лорда.

– Вы разрешите мне снять на время ваш дом? Я хотела бы отметить в нем Хэллоуин... Понимаю, вы боитесь, что от дома останутся руины, но я обещаю привести его в порядок сразу же после праздника. Поверьте, мои гости не такие уж дебоширы...

– Напротив, я буду очень рад вам угодить, мисс Шелли. Гости меня не пугают, к тому же вы сами видели – мой дом почти пуст. Боюсь, громить там попросту нечего, – засмеялся Говард. – А насчет съема – не утруждайте себя мыслями об оплате... Мы ведь соседи. Так что я уступаю вам эту старую развалину... Хотя такой женщине, как вы, нужен дворец...

Шелли улыбнулась, услышав последнюю фразу. Говард все так же галантен и любезен. Что ж, дом, если можно так выразиться, у нее в кармане. Заручившись поддержкой Говарда, она договорилась о встрече с Руди – вечером он приедет, и они наконец смогут заняться подготовкой праздника.

После вечеринки у Пэтти Вулена настроение Шелли существенно изменилось. Она не могла объяснить толком, что именно произошло, но то, что терзало и мучило ее все это время, потихоньку шло на убыль. Она по-прежнему жаждала увлечь Дугласа Конхэйма, но не чувствовала той саднящей занозы в душе, которая сидела там раньше. Дуглас был ей интересен, но в этом интересе не было одержимости, в которой ее совсем недавно уличил Руди. Она готова была бороться, однако теперь могла смириться с проигрышем и даже предчувствовала его. Шелли показалось, что она стала увереннее в себе, сильнее. Но откуда взялась эта сила?

Дела в «Паблисити Сторм» потихоньку налаживались. Монти сделал агентству стоящую рекламу, которая обошлась им совсем не так дорого, как предполагалось. Газета была готова к выпуску – дизайн утвержден, статьи написаны и откорректированы (надо сказать, не без помощи вездесущего Руди). Уже через несколько дней пахнущие типографией свежие номера «Технолоджи ньюс» должны были оказаться в агентстве. Оставалось лишь разослать курьеров по офисам интересующих «Паблисити Сторм» фирм и компаний. Шелли сама себе удивлялась: как она может успевать делать столько дел одновременно и при этом устраивать личную жизнь?

«Дело Хьюберта» – так она окрестила про себя загадочный заказ, сделанный в агентстве «Свенсонс Куалити», – не продвигалось. Шелли даже начало казаться, что она сама себе все это сочинила. Конечно, разговор ей не послышался, но мало ли какой смысл вкладывали в него те двое. А богатое воображение, подогретое неприязнью к Хьюберту и к Вайолет, нарисовало Шелли картинку заговора, устроило пожар в мыслях и чувствах... И все же Шелли продолжала приглядываться к Хьюберту и пыталась понять, почему при своей неприязни к помощнику Дуглас до сих пор с ним не расстался.

Шелли была права. Дугласу Конхэйму давно уже хотелось распрощаться с Хьюбертом, но излишняя сентиментальность, которую он сам за собой замечал, мешала ему трезво смотреть на некоторые вещи. Эта сентиментальность пустила корни еще давно, в университетские времена, когда совсем молоденький мальчик Дуглас начал встречаться с такой же молоденькой Агнесс Флинвик.

Агнесс Флинвик, легкомысленная красавица с натуральными волосами пепельного цвета – предметом зависти всей женской части университета – была польщена ухаживаниями ангелоподобного Дугласа настолько, что удосужилась на них ответить. Сказать, что Дуглас был счастлив, – не сказать ничего. Однако он не понимал главного – Агнесс интересовалась не столько им самим, сколько отношением всего университета к их паре, выглядевшей поистине восхитительно. Агнесс вообще мало чем интересовалась, кроме «рейтинга» среди университетских приятельниц и приятелей. Но Дуглас был слеп настолько, что этого не замечал.

Не заметил он и того, что перед тем, как начать встречаться с Дугласом, Агнесс послала ко всем чертям Хьюберта Эноя, до которого снизошла на несколько месяцев. Дуглас знал Эноя уже тогда – он не был его другом, однако они частенько встречались в общей компании. Тогда Хьюберт, которого все называли просто Хью, разительно отличался от мрачного Эноя, грозы подчиненных «Элегант Стайл». Его маленькие глаза не сочились злостью – они смотрели на мир весьма оптимистично. Его рот не кривился в гнусной усмешке – он всегда был готов открыто улыбнуться каждому. И чего только с людьми не делают время и обстоятельства! Тогда Дуглас не мог предположить, что спустя несколько лет симпатяга Хью превратится в мрачного и всем недовольного Хьюберта...

Поначалу никто не замечал, что Хьюберт тайно страдает, не в силах вынести разлуки с жестокосердной Агнесс. Дуглас был слишком ослеплен своими чувствами, чтобы обращать внимание на Хью, да и вообще на кого бы то ни было, кроме Агнесс. Приятели Хью были заняты очередной сессией, которую боялись провалить, – всех пугал строгий декан мистер Криблоу, постоянно грозящий студентам отчислением. Только Хьюберт ничего не боялся и ни к чему не готовился – он молча терзался ревностью, каждый день наблюдая за сладкой парочкой – Дугласом и Агнесс. Эти двое, сами о том не догадываясь, превратили его жизнь в настоящий ад, наполненный полыхающими кострами ревности. Хьюберт каждый день, каждую ночь сгорал в этих кострах, для того чтобы утром, подобно Фениксу, встать из пепла и снова гореть, гореть, гореть... Эта пытка казалась ему нескончаемой, и в один далеко не прекрасный день, увидев целующихся на пороге университета Агнесс и Дугласа, Хьюберт решил покончить со всем разом.

Зная о том, что утром его комната в университетском общежитии будет пуста, Хьюберт проглотил упаковку снотворного и приготовился заснуть вечным сном. Но его величество Случай распорядился по-другому – сосед Хьюберта по комнате, Алекс, забыл какие-то книги и вернулся. Увидев Хьюберта, крепко спящего с пустым пузырьком из-под таблеток, зажатым в руке, и прощальную записку на столе («Я слишком любил тебя, Агнесс, чтобы выносить эту пытку»), Алекс тут же вызвал «Скорую помощь».